Звезды и океаны

      Чимин приходит сюда каждый день. Снова и снова. Не верит, что напрасно. Ведь так не бывает, что двое связанных красной нитью судьбы сами разрывают ее, рушат все.       Они встретились много веков назад. Так говорят другие. На их мизинцах бантики из шерстяного волокна, цвета крови.       Впервые это было трепетно и нежно. На грани сладкого отчаяния, ведь их любви не суждено было вырасти во что-то большее. Тогда их разлучили родные люди. Те, кто должен был защищать и беречь. А вместо этого, жестоко оттянули их друг от друга разорвав первый и единственный поцелуй.       Тогда обе души трепетали и рвались из груди, мечтая соединится. А бантики на пальцах натянулись и доставляли дискомфорт.       Второй раз это было жгуче и страстно. Словно огонь и вода соединились в вечном танце стихий. Их страсть затапливала и сжигала все вокруг. Окружающие твердили — сумасшедшие. Но они просто были одним целым, дополняя друг друга. Выбираясь из своего кокона, они все равно мысленно оставались там, не обращая внимания на завистливые взгляды и шепот за спиной. Они любили. А потом пришли за их любовью, вырывая ее с корнями, туша огонь и подчиняя воду. Бантики на мизинцах держались крепко, впиваясь в плоть.       Третий раз был случайным. Неожиданным. Сумбурным. Они разошлись в разные стороны на утро. Но снова и снова сходились в той единственной точке, даже не надеясь, что другой придет. Их третий раз был фатальным. Тогда душу одного вырвали на глазах у другого. Вычеркнули из памяти любимого облик, с которым хочется засыпать и просыпаться. Бантик остался на пальце, а вот нить не выдержала.       Из жизни в жизнь они бежали друг к другу, тянулись руками, телами, душами. Но все напрасно.       Вот уже в третий раз за три жизни Чимин приходит на этот пустынный берег, смотрит на свои пальцы, где все так же красуется алый бантик, но нить все еще порвана и конец ее болтается сзади, путается постоянно в сорняках и тянет, создавая иллюзию что его кто-то зовет, что тянет к себе, а он верит. Оборачивается, вглядываясь в лица вокруг, но не находит.              Его нет.       Парень идет сюда, на это место раз в год, ведь здесь был их Первый раз.       Но кажется, все. Больше нет смысла. Больше не придет.       Пак разворачивается, чтобы уйти, бросает взгляд в звездное до невозможности небо, оно сияет, как глаза любимого. В нем столько огней, оно так манит. Тянет. Он вдруг чувствует, как тянется кончик нити, цепляясь за что-то. Он привычно дергает руку, желая освободиться. Но не выходит. Тогда Чимин оборачивается.       — Ты ждал? — Тэхен стоит напротив. Живой, теплый, реальный.       — В каждой из! — у Чимина перед глазами от слез все плывет, когда он видит, как изящные пальцы завязывают бантик на двух оборванных концах алой нити.