How to SAVE the World

Необъяснимым образом, Папирус выбрал свой единственный выходной для того, чтобы перенести последние вещи на Поверхность и в их только что достроенный дом. Помещение до сих пор пахло свежесрубленным деревом, и краска еле засохла, но Папирус настоял на своём. — ЧЕМ СКОРЕЕ ВСЁ ЗАКОНЧИТСЯ, ТЕМ ЛУЧШЕ! — сказал он. — НАМ ДАВНО ПОРА ОБЗАВЕСТИСЬ НОРМАЛЬНЫМ ДОМОМ НА ПОВЕРХНОСТИ! За последние несколько недель они постепенно таскали вещи из Снежнеграда, складывая большинство из них в одном из многих переделанных сараев, пока ждали завершения стройки. В целом, Наружный всё сильнее походил на настоящий городок, теперь с несколькими домами разных дизайнов и форм. В наличии также были теперь две покрытые асфальтом дороги, телефонная сеть и вай-фай. Всё, что осталось в Снежнеграде — это несколько коробок и вся кухонная утварь. Папирус, Андайн и некоторые из местных собак проделали бóльшую часть самой работы. У Санса было очень скверное предчувствие на счёт того, что возвращение в Подземелье с ним сотворит, так что он остался в новом доме и разбирал вещи по мере того, как остальные приносили их. — НЕ ОСТАВЛЯЙ ВСЁ ПРОСТО В КУЧАХ, САНС! — сказал Папирус, когда они с Большим Псом перенесли диван точь-в-точь в правильное место. Санс ставил галочки на громадном списке, который ему дал Папирус. — Эй, они хотя бы больше не в коробках. — УФ! НЕ МОГ БЫ ТЫ ХОТЯ БЫ РАЗЛОЖИТЬ ИХ? — Так они и разложены. Видишь, вещи для гостиной здесь… — Санс указал на беспорядочную кучу вещей, наспех прижатую к дальней стене. — Вещи для кухни на кухне… — Он указал на похожую кучу на полу кухни. — ГОСПОДИ! ЗАБУДЬ, ЧТО Я ЧТО-ТО ГОВОРИЛ! Вся операция заняла целый день. Санс неоднократно спрашивал, не могут ли они просто оставить хоть что-нибудь в коробках, чтобы им не пришлось работать весь день напролёт. Папирус лишь повторял, что хочет уже разобраться со всем, и у Санса не было сил спорить. Он воспользовался одним из затиший, когда Папирус и остальные возвратились под гору, чтобы усесться на крыльце и понаблюдать за окружающим миром. Ему было полезно время от времени выходить на улицу. Дом не был точной копией их жилища в Снежнеграде, но достаточно близкой, да до такой степени, что Санс постоянно был сбит с толку. Вид деревьев и периодических птиц из открытой двери всегда помогал ему. Впрочем, в последнее время птиц было заметно меньше. Книга Санса разъяснила, что многие птицы перелетали зимовать на юг, так как юг был, видимо, потеплее. Это звучало разумно, хотя Наружный от этого казался чуть более унылым. Все листья опали с деревьев, а земля начала покрываться инеем по утрам. Многие из животных тоже пропали. Фриск упомянул что-то про «спячку». По крайней мере, приятельница-ворона Санса осталась. В данный момент она уселась на крыше, время от времени каркая ему. Несколько других ворон поселились на соседних деревьях. Папирус утверждал, что Санс слишком много их кормит, но Санс заметил, что зимой для птиц оставалось мало еды. Он оказывал им услугу, одновременно и подкармливая их, и ознакомляя их с великолепием жареной картошки Гриллби. Все заслуживали того, чтобы изведать картошку Гриллби, даже вороны. В конце концов Санс увидел, как Папирус и остальные появились на улице вместе с Андайн, бегущей впереди с коробкой под каждой рукой. Санс подтащил себя на ноги и уже собрался пошутить, как заметил выражение лица Андайн. Она выглядела по-странному мрачной. — Вали, Санс! Он отошёл, позволяя ей пройти. Она вбежала в гостиную, пыхтя. — Простите, что просто кидаю это и бегу, но мне пора! — сказала она, оставляя коробки посреди гостиной. — А почему, что случилось? Она скривилась Сансу и затянула свой конский хвост потуже. — Протестующие вернулись. — Какие протестующие? — Э-э, те же самые, которые доставали нас целую неделю, разумеется? Кажется, выражение лица Санса было слишком пустым, так как она продолжила, с неверием глядя на него. — Те, которые ненавидят нас? Те, два дня назад?! Блин, Санс, будь повнимательнее! — Ага, точно, — сказал он, ухмыляясь. — Те ребята. Прости, показалось, что ты сказала «про тесто жующие». — Какого ХРЕНА бы я сказала… ТЬФУ! С дороги, чудак ты. — Андайн вышла из двери, проходя мимо Папируса и собак по пути. — Большой и Догго, вы двое, встречайте меня там, когда сможете! — Агась, как только мы поставим эти на место, — сказал Догго, протискиваясь бочком в дом вместе с тумбочкой. Большой Пёс и Папирус последовали за ним с последними из коробок. — ВЕЛИКИЙ ПАПИРУС ТОЖЕ СКОРО ПРИСОЕДИНИТСЯ! — Погоди, чего? — сказал Санс, наблюдая, как Папирус бежит рысью в кухню, чтобы поставить свои вещи. — Бро, сегодня у тебя выходной. — ДА, НО КАК ТАЛИСМАНУ… — Папирус, куда это поставить? — прервал Догго, приподнимая тумбочку. — О, МОЖЕШЬ ОСТАВИТЬ ЕЁ НА ЛЕСТНИЧНОЙ ПЛОЩАДКЕ НАВЕРХУ! ТЕБЕ ПОНАДОБИТСЯ МОЯ ПОМОЩЬ, ДРУГ МОЙ ДОГГО? — Ха-ха, не, приятель, я справлюсь. — Бро, давай просто останемся и распакуем всё, — сказал Санс, следуя за Папирусом, пока тот размещал вещи по кухне. — Я собирался включить телик и… — Санс, не положишь это в кабинет, будь добр? — сказал Папирус, пихая небольшую коробку в руки Санса. — ТАК ЗДОРОВО, что у нас есть кабинет, ведь правда? — Ага, э-э-э… ладно. — Санс ненадолго задержался на месте, неуверенный, прежде чем попятился из кухни и пробрался сквозь гостиную. В новом доме были дополнительные комнаты, включая кабинет и туалет на первом этаже. В основном для человеческих гостей. Санс сразу же поставил коробку на пол внутри кабинета и вернулся к Папирусу. Большой Пёс уже спешил наружу из двери; Догго наполовину преодолел лестницу со своей тумбочкой, осторожно прижимая её к стене. — В общем, похоже на то, что остальные справятся со всеми этими протестующими, да? — сказал Санс. — СКОРЕЕ ВСЕГО! НО! ЭТО МОЯ РАБОТА, КАК ТАЛИСМАНУ — ПОМОГАТЬ ПОДДЕРЖИВАТЬ МИР МЕЖДУ ЛЮДЬМИ И МОНСТРАМИ! Надо, чтобы эти Люди Важнее увидели такого ДРУЖЕЛЮБНОГО и ПУШИСТОГО и ОЧЕНЬ КРУТОГО ТАЛИСМАНА, КАК ВЕЛИКИЙ ПАПИРУС! — Люди что? — Люди Важнее? Так они себя называют. Санс потёр лоб. Он помнил это. Да, уже пару дней… какие-то люди собирались на окраине Наружного вместе с плакатами. Они, в основном, просто докучали им, выкрикивая всякое и оскорбляя монстров, которые подходили слишком близко. Некоторые из них кидались камнями, но насколько помнил Санс, никто ещё не пострадал. Он пренебрежительно потряс головой. — Ладно, но у тебя всё равно выходной, — сказал Санс, пытаясь настроиться на победную улыбку. — Давай, бро, ты так усердно трудишься в последнее время. Плюс, ты только что перенёс всё на дофига километров от Подземелья. Тебе пора передохнуть. Я тут подумал, мы могли бы установить телик и посмотреть те записанные на плёнку шоу Меттатона, если найдём их. На секунду Папирус казался неуверенным. — Полагаю, что я чуточку, совсем немножко устал, но я всё же… — Всё, готово! — воскликнул Догго со второго этажа. — Я иду на границу! Он помчался вниз по лестнице и вылетел из двери. — ВСТРЕТИМСЯ ТАМ! — сказал Папирус, пересекая гостиную и закрывая дверь. Он тяжело вздохнул и просиял, осматривая комнату. — Наконец-то, Санс! Всё наше, на Поверхности! НАКОНЕЦ-ТО, это место начинает ДЕЙСТВИТЕЛЬНО казаться домом! Санс встал посреди гостиной, пристально глядя на Папируса. — Ага. Так что… не стоит ли нам насладиться этим? Нет ничего домашнее, чем братская тусовка дома. Можем вытащить кухонные вещи, сварить спагетти или что-то вроде. Побыть ря-дом друг с другом. — НЬЕ-Е-Е-ЕХ, ДАЖЕ НЕСМОТРЯ НА ТВОИ КАЛАМБУРЫ, ЭТО ЗАМАНЧИВО! Санс ухмыльнулся. Он побеждал. — Перейди на ленивую сторону, бро. Хотя бы на ночь. — Знаешь, что! — сказал Папирус с сияющими ярче огоньками глаз. — Я пойду помогу на границе! А за это время, ты можешь всё тут приготовить! А потом! Я ВЕРНУСЬ ЭТИМ ВЕЧЕРОМ, И МЫ МОЖЕМ ИСПОЛЬЗОВАТЬ НЕСКОЛЬКО ЧАСОВ НА! ЭПИЧНОЕ! БРАТСКОЕ! ОБЩЕНИЕ! Санс заставил себя слегка посмеяться. Это не идеально, но компромисс — лучшее, на что он мог надеяться. Он едва ли видел Папируса дольше нескольких минут за раз с тех пор, как тот начал заниматься посольской работой. Несколько часов вместе были бы просто даром свыше. — Ладно, бро, звучит хорошо, — сказал он и показал Папирусу большой палец. — Эй, может, я даже удивлю тебя тем, что чуток приберусь. Папирус прямо-таки ахнул, огни его глаз разгорелись, ярко пылая. Он хлопнул в ладоши перед собой. — САНС! ДАЖЕ САМО ПРЕДЛОЖЕНИЕ! ТАК МЕНЯ РАДУЕТ! Я СЕЙЧАС РАСПЛАЧУСЬ! — Ладно, ха-ха, — саркастически произнёс Санс, наклоняясь за коробкой. — Давай, иди и веселись со своими гадкими протестующими. — Я УВЕРЕН, ЧТО ТАК И СДЕЛАЮ! — сказал Папирус, направляясь к двери. — И береги себя, бро, идёт? — КОНЕЧНО! О, ЭТО НАПОМНИЛО МНЕ! — Папирус приостановился и обернулся к Сансу. — Мне сказали, что сегодня может пойти снег, так что не убедишься ли, что все окна закрыты? И что у нас достаточно дров? Я знаю, что Фуку раздавала дрова, так что можешь спросить у неё, если нам понадобится ещё! — Конечно, бро, — сказал Санс, подмигивая. — Первый снег на Поверхности. Надеюсь, твой источник информации не сморозил ерунду. — ПРЕКРАТИ! — Спорю, что некоторых Жаркоземлян проберёт аж до… — Я УХОЖУ! ПОКА! Санс засмеялся, когда Папирус выскочил из двери, чуть не хлопнув ею на прощание.

***

В кои-то веки Санс был верен своему слову. Он, по крайней мере, распаковал куда больше вещей, чем даже сам ожидал. Папирус точно удивится. Санс расчистил почти всю гостиную и установил телевизор с ДВД-плеером. Он разобрал пустые коробки и сложил их в стопку рядом с диваном, чтобы они не мешались. Он даже передвинул тумбочку из коридора второго этажа в спальню Папируса, ставя её как раз туда, куда и хотел бы его брат. Под конец он навестил Гриллби. Его дом тоже был достроен, и он работал из своей кухни, пока ждал, когда завершится стройка ресторана. Санс взял себе ужин и охапку дров у Фуку, затем возвратился домой. Уже вечерело, когда Санс наконец плюхнулся на диван и включил телик, перепроверяя, что всё работало. Он поставил один из дисков Меттатона дожидаться своей очереди, затем вытащил телефон. Сообщений от Папируса не было, но он должен был скоро вернуться. В отличие от Санса, Папирус всегда сдерживал свои обещания. Он устроился поудобнее на диване, постукивая большим пальцем по руке в ожидании. Пожалуй, можно было распаковать ещё что-нибудь, но он и так достаточно вымотался. Его суставы болели от всех этих перемещений. Он мог бы пропылесосить весь мусор и пыль от переезда, но если честно, он даже не помнил, как включать ту штуковину. Ожидание и созерцание тёмного экрана телевизора означали, что у него не было выбора, кроме как предаться размышлениям. Он прогнал пару последних событий через свою голову, пытаясь придать им чуть больше прочности. Не считая протестов и ресторана Гриллби, Азгор начал расчищать участок для общественного сада, хотя, разумеется, до весны там ничего нельзя было посадить. Ториэль работала над сооружением первой школы в Наружном. Андайн с некоторыми бывшими стражниками и часовыми собрались во что-то вроде ополчения, в основном для того, чтобы поддерживать мир и рассматривать мелкие жалобы, ради которых не обязательно было привлекать Ториэль или Фриска. Люди всё ещё приходили и уходили ежедневно, принося с собой необходимые предметы или помогая на стройках. Парочка людей даже жила в городе по несколько дней в неделю — у них было особое название, «лесники» или что-то вроде. Они объяснили, что пришли убедиться, что воздействие народа монстров на лес было минимальным. Произошло столько всего, что за ним было трудно поспевать, но Санс начал оставлять короткие записи в своей книге про птиц. Как только он видел новую птицу, он записывал дату и парочку значительных вещей, что произошли в тот день. Поля страницы про ворон и страницы про синиц уже начали заполняться, так что скоро ему, возможно, придётся раскошелиться на настоящую тетрадь. Теперь, когда у них был полноценный дом, у него было много потенциальных тайников. Что ещё? Он дошёл уже до пятнадцати птиц. Человек, Стивен, даже похвалил его за то, что он смог заметить одну из них — кого-то под названием «домовый крапивник», крохотный коричневый комок, который идеально слился вместе с деревьями. Санс спросил, где его «дом», и Стивен рассмеялся. Стивен превратился каким-то образом в приятеля Санса по птицам, когда был рядом, хотя Сансу и пришлось написать его имя в книге несколько раз, чтобы запомнить его. Санс тяжело вздохнул, прижимаясь к подлокотнику дивана. Может, стоит просто немного вздремнуть. Папирус разбудит его, когда вернётся. Начинало казаться, что они успеют провести вместе только час или два, если только Папирус прямо сейчас не войдёт в дверь. Он снова проверил телефон. Ничего. Это казалось знакомым. Ожидать Папируса. И не только потому, что Санс тратил большинство своего времени на Поверхности, ожидая Папируса тем или иным образом. Он усердно пытался не думать о подобных вещах, тем более что он не желал знать, был ли Сброс после прихода на Поверхность. Мелкие Сбросы — Перезагрузки — сопровождались тем слишком знакомым чувством вздрагивания, как пропущенная ступенька на лестнице. Сбросы побольше были похожи, но с более ощутимым чувством потери времени. Но был и третий вид Сбросов, самый большой, происходящий под конец временных линий, такой, который оставлял его лишь с еле заметным чувством дежавю. Их было почти невозможно отследить. Фриск мог Сбросить подобным образом с тех пор, как поднялся на Поверхность, и Санс бы никак не смог этого узнать, так как он не проверял свои тетради или сканер уже несколько месяцев. Казалось, теперь был единственный шанс для Санса действительно выбрать неведение, и оно было почти так же блаженно, как и понаслышке. Ему не хотелось задумываться о том, что всё это могут вырвать из их рук, что они могут достичь Поверхности лишь для того, чтобы вернуться обратно на круги своя. От этих мыслей его душа словно погружалась в бездну. Не помогало и то, что весь прошлый месяц или около того, он видел странные сны про Фриска. Он никогда не помнил содержания снов, но всегда просыпался после них с чувством того, что отчаянно должен поговорить с ними. К этому времени Санс не был уверен, избегал ли Фриск его, или с точностью наоборот. Он едва ли общался с ними теперь. Хотя, разумеется, он едва ли общался с кем-либо вообще. Большинство окружающих были слишком заняты, чтобы уделять время монстру без работы и ответственностей. Фриск, в частности, трудился над всевозможными посольскими задачами, некоторые из которых переносили их вместе с Ториэль из Наружного в Эботт Сити. Даже в те два-три раза, когда Санс пошёл искать их, хотя бы ради того, чтобы перекусить вместе или чего-нибудь, Фриск либо уехал из городка, либо был слишком занят. Приближалось десять часов вечера. Папирусу следовало бы позвонить уже часами раньше. Где же он? Отправился в ночной патруль? На уроке готовки с Андайн? Нет… протесты на окраине города, точно. Он занимался своими посольскими делами. Человеческие протестующие. Те, кто не любили монстров. Санс поднялся на ноги. Что-то пошло не так. Идиот, ему надо было предложить пойти вместе. Не то чтобы он умел поддерживать мир или хоть как-нибудь разряжать ситуацию, но он мог бы, по крайней мере, присматривать за делами, и может, забрать Папируса оттуда, если бы дела обострились. Санс прекрасно знал, насколько опасными могут быть люди. Особенно разъяренные. Папирус бы уже позвонил. Это было совсем как… раньше. Когда он ждал Папируса, наконец отправился искать его — он же не отправился сражаться с человеком, да? Когда он нашёл… Санс вытащил телефон и набрал номер Папируса. Он стоял посреди гостиной, чувствуя капли пота, выступающие на своём черепе, слушая гудки в трубке. Один. Второй. Папирус взял трубку на третьем. — САНС! САНС, ПРОСТИ МЕНЯ ПОЖАЛУЙСТА, Я ХОТЕЛ ПОЗВОНИТЬ РАНЬШЕ! Слава богу. — Бро. — Санс поддерживал свой тон ровным, почти непринуждённым. — Чё как? Ты сейчас где? — Я СЕЙЧАС В… — Голос Папируса внезапно отдалился, как будто бы он прикрыл трубку телефона. — О ДА, ИЗВИНИТЕ, ТОРИЭЛЬ, ЭТО ВСЕГО ЛИШЬ МОЙ БРАТ! ДАЙТЕ МНЕ МИНУТКУ! Санс молчал в ожидании. Звучало так, словно Папирус переходил в другое место. — Прости, Санс, привет! Это я, твой замечательный брат, Великий Папирус! Пожалуйста, не волнуйся! Санс решил, что отрицать последнее было бы слишком явной ложью. — Так что происходит? — Обстановка слегка… НАКАЛИЛАСЬ на протесте! Некоторые из людей были! Очень рассержены! Ситуация немножко… наверное… ВЫШЛА ИЗ-ПОД КОНТРОЛЯ? Но только немножко! Никто сильно не пострадал! Санс подавил искушение протянуть свободной рукой по лицу, уверенный, что его душа вот-вот развалится. — Ты в порядке? — ДА, Я НА ВСЕ СТО ПРОЦЕНТОВ В ПОРЯДКЕ! Это был, хотя бы, не лживый голос Папируса. Он мог превосходно лгать, когда действительно желал этого — он ведь учился у лучших. Но чаще всего, это было весьма очевидно. Вроде бы, он говорил правду. Но это был тон, который он использовал, когда пытался подбодрить сам себя, убедить себя в чём-то. — Почему бы тебе не рассказать, что там на самом деле случилось, бро? — О! НУ ЧТО ЖЕ! НЕКОТОРЫЕ ИЗ ЛЮДЕЙ НАЧАЛИ ШВЫРЯТЬСЯ В НАС КАМНЯМИ! По-моему, они пытались показать нам одну из своих человеческих спортивных игр! Кажется, она называется «бейсбол»? КОРОЧЕ! ОНИ НЕ ОЧЕНЬ ХОРОШО ПРИЦЕЛИВАЛИСЬ, ПОТОМУ ЧТО ОДИН ИЗ НИХ! ПОПАЛ ДОГГО В ГОЛОВУ! КАМНЕМ! Санс подавил ругательство. — Он в порядке? — ДА, ОН В ПОРЯДКЕ! Я СЕЙЧАС С НИМ В ПОЛИКЛИНИКЕ! Догго, мой брат спрашивает про твоё здоровье! Раздалось ворчание, затем приглушенный голос Догго. — Ага, я буду в порядке. Те ублюдки не… — ВОТ ВИДИШЬ! ЭТО ПРОСТО ШИШКА НА ГОЛОВЕ — ВСЕГО НЕСКОЛЬКО ОЗ! ЭТО ХОРОШО, ВИДИШЬ ЛИ, ТАК КАК ЭТО ЗНАЧИТ, ЧТО ЛЮДИ БЫЛИ ВСЕГО ЛИШЬ СЕРДИТЫ И РАСТЕРЯНЫ! У НИХ БЫЛО ТОЛЬКО ЧУТЬ-ЧУТЬ ПЛОХОЕ НАМЕРЕНИЕ! Это хорошо, ведь правда, Санс? В его голосе звучала жалобная нотка. Санс тихо вздохнул. — Ага, бро, это хорошо. По крайней мере, могло бы… — Санс притих, слабо хмурясь про себя. — Могло бы, э-э-э, быть и хуже. — В ЛЮБОМ СЛУЧАЕ! Понадобилось немного больше времени, чем мы думали, чтобы всё успокоить! Почти все люди отправились по домам, когда пошёл снег. Санс выглянул из окна. Он и не заметил, но на подоконнике снаружи лежал тонкий слой белой пудры. И далеко не так интересно, как дождь. Санс уже насмотрелся на снег за свою жизнь. — Остальные ушли домой! Когда появилась человеческая полиция! ЭТО БЫЛО КАК-ТО ЗАХВАТЫВАЮЩЕ! Но нам пришлось остаться и убедиться, что все из них исчезли и что больше никого не задело! На сей раз Санс и впрямь провёл рукой по лицу. Папирусу не надо было оставаться. Папирусу вообще не надо было там находиться, среди толпы гневных, фанатичных людей. Он не входил в ополчение Андайн, и не был больше стражником или даже часовым. Он был послом. Но естественно, ему понадобилось броситься, как угорелому, прямо в опасность, как и всегда. Он был Папирусом. Сансу не стоило надеяться ни на что другое. — Ладно, — процедил Санс сквозь зубы. — Значит, э-э-э. Если всё устаканилось, то. Ты собираешься домой? Я могу… у нас осталось немного того равиоли из банки, я мог бы подогреть его для тебя. Тебе стоило бы съесть что-нибудь, знаешь, на всякий случай. — О! Это… спасибо, Санс, но… Ториэль созвала экстренное совещание! Я как раз туда собрался… оно, НАВЕРНОЕ, займёт какое-то время! После всего, что случилось, нам нужно будет о МНОГОМ поговорить! Санс промолчал. — Мне очень жаль, брат, — сказал Папирус, уже тише. — Я знаю, что ты хотел провести время вместе сегодня вечером. Санс прикрыл свой телефон на пару секунд, достаточно долго, чтобы сделать очень глубокий вдох. — Не, ну ты знаешь, ничего страшного, бро, — сказал он своим наиболее беззаботным тоном. — Поверь мне, я тебя понимаю. Это гораздо важнее, особенно, если кто-то пострадал. Отношения людей и монстров — твоя фишка. Просто рад, что ты в порядке. И Догго тоже. — МЫ ОБА ВЕСЬМА В ПОРЯДКЕ! Но Санс, не то чтобы я думал об обратном, но ТЫ в порядке? — Ага, всё в норме. Здорово устал после распаковок. Не переживай за меня, бро. Переживай только о том, чтобы быть самым крутым дипломатом на свете. — НЬЕ-ХЕ! ЭТО ДАНО ОТ ПРИРОДЫ НАСТОЛЬКО ПОТРЯСАЮЩИМ, КАК Я! — Плюс, теперь у меня будет больше времени притворяться, что всё распаковал. — ГОСПОДИ! ПРОШУ ТЕБЯ, СКАЖИ МНЕ, ЧТО РАСПАКОВАЛ ХОТЯ БЫ ОДНУ КОРОБКУ! Санс намеренно не смотрел на стопку расплющенных картонных коробок рядом с диваном. — Да так, может, половинку одной. Скажем, э-э, три четверти. Папирус ответил бессвязным звуком раздражения. Санс слегка усмехнулся. — Удачи на совещании, бро. Надеюсь, оно пройдёт хорошо. Увидимся завтра. — ДА! УВИДИМСЯ ЗАВТРА, САНС! МОЖЕТ, ВМЕСТО ЭТОГО МЫ СМОЖЕМ ПРОВЕСТИ НАШЕ ЭПИЧНОЕ БРАТСКОЕ ОБЩЕНИЕ ЗАВТРА! — Было бы круто. Ночи, Папс. — СПОКОЙНОЙ НОЧИ, БРАТ! Санс повесил трубку и уронил телефон в карман. Он вздохнул и слегка сгорбился, уставившись в пол. Несомненно, дело не кончится одними только разгневанными протестующими против монстров и одним пострадавшим. Радовало то, что большинство людей, казалось, были на стороне монстров, а если и нет, то где-то в промежутке. Работа Папируса заставит его столкнуться лицом к лицу со всякими разными гневными людьми. Был только вопрос времени, когда пострадает он. Если один из них умрёт здесь, наверху, Сбросит ли Фриск? Санс потёр лицо обеими руками. Было ужасно думать о таком. Он просто хотел, чтобы мир остановился лишь настолько, чтобы он мог провести хоть каплю времени со своим братом. Такая ли это большая просьба?

***

Санс вытащил себя из постели раньше, чем ему хотелось бы. Остатки сна испарялись, прежде чем он смог осознать их содержание, но он чувствовал то же, что и прежде — что ему надо пойти поговорить с Фриском. Он потряс головой. Нет, Фриску было лучше без него. Да чёрт, это касалось и большинства остальных. От лёжки и раздумий было мало толку, и он знал по собственному опыту, что не заснёт обратно, так что он направился вниз. Сапоги Папируса не стояли у входа. Похоже, он опять провёл ночь вне дома. Время от времени он так поступал, а Санс был слишком сонным, чтобы размышлять о причинах. Обычно, завтрак готовил Папирус, поэтому Санс заспанно просмотрел содержимое буфета. Почти пусто. Он мог бы либо приготовить тосты, при условии, что найдёт тостер, либо просто выйти и позавтракать в «Гриллбиз». Разумеется, решение было очевидным. Оно всего лишь означало больше стонов и причитания, когда Санс потащил себя обратно на второй этаж, чтобы хоть кое-как одеться. Всё тело ныло, как будто бы он сильно напряг себя вчера. Опять же, ему было неинтересно вспоминать причину. Санс оставил Папирусу записку на диване, затем направился к двери. Он подавил зевок, распахивая её, и остановился на пороге, моргая от открывшегося вида. На земле лежал снег. Санс оглядел всю улицу. Вообще-то, снега было меньше, чем обычно, но он выглядел свежим. Он даже покрывал собою все близлежащие деревья. Должно быть, выпал вчера ночью. Странно, что никто ничего не упомянул. Погода здесь была таким редким явлением, что она обычно становилась предметом сплетен. Завсегдатаи «Гриллбиз» могли и сказать что-то, но Санс не помнил. Что-то во всём этом было в корне странно, но Санс никак не мог сообразить, что именно. Свет был приглушённым, но всё же гораздо ярче, чем обычно. Может, свод пещеры треснул? Санс мысленно пожал плечами и вышел на снег, направляясь к «Гриллбиз». Бар был всего лишь в квартале ходьбы, и столько же и понадобилось Сансу, чтобы понять, что всё здание, кажется, сдвинулось. Он остановился на углу, хмурясь в сторону небольшого, полудостроенного дома на месте «Гриллбиз». Затем он взглянул дальше по улице. Библиоека отсюда тоже не была видна. Он… должно быть, развернулся. Бар был в противоположном направлении. Странное освещение сбивало его с толку, вот и всё. Он повернулся и отправился в путь, обратно, мимо своего собственного дома. В этом направлении зданий было побольше. Когда это их построили? Его с Папирусом дом был одним из последних перед границей Водопадья. Некоторые, похоже, были ещё в процессе, но другие выглядели обжитыми. И деревьев было больше, чем обычно. «Гриллбиз» в этой стороне не было. Как и Библиоеки, уж если на то пошло. Как и Водопадья. Похоже, он очень сильно надрался прошлой ночью. Может, Папирус заставил его переночевать в гостинице, и поэтому он был так дезориентирован. Санс остановился на углу, подёргивая шнурок у себя на толстовке, осматривая перекрёсток. Ничего знакомого. Одни лишь дома. Он даже не видел реку. Так, ничего страшного. Он просто забрёл не в тот район города. Он знал Снежнеград как свои пять пальцев. Несомненно, если выбрать направление и пойти по нему, он рано или поздно найдёт ориентир в этом небольшом городке. Он зашагал вперёд, спрятав руки в карманы, пытаясь не слишком сильно оглядываться по сторонам. Не привело бы ни к чему хорошему, если бы его увидел кто-нибудь из соседей и подумал, что он наконец-то потерял рассудок. Примерно через полчаса, Санс сдался. Явно, он видел сон, или это был какой-то страннейший Сброс, или что-то с ним было не так. Как бы то ни было, ему надо просто вернуться домой. Это вызывало стресс, и лучшим ходом действий было бы взять и выспаться. Или же проснуться. — Док, если ты играешься со мной, то это… это какой-то уж, э-э-э, очень подробный на сей раз… Ни ответа, ни чувства присутствия Гастера нигде. Санс повернулся обратно в ту сторону, из которой, по его мнению, пришёл. Мир приобрёл плёнчатый, сюрреалистичный глянец, словно Санс находился на пару шагов слева от себя самого. Его душа трепетала в груди. Понадобилось несколько минут, чтобы осознать, что он не помнит, где его дом. Он резко притормозил, сжимая руки в кулаки в карманах толстовки. Как нелепо. Снежнеград был полностью реорганизован, но он буквально только что пришёл отсюда. Его путь длился не так уж и долго — дом должен стоять неподалёку. Если он не мог использовать «Гриллбиз» или Библиоеку или что-нибудь знакомое в качестве ориентира, тогда что? Он напряг свои несуществующие мозги, пытаясь вспомнить, каким путём шёл. Рядом раздался резкий, хриплый голос. Санс поднял взгляд, хмурясь. Голос звучал знакомо. Он заметил какую-то чёрную птицу, усевшуюся на крыше, кварталом дальше и примерно на пол-квартала правее. Странно, что птица забралась так далеко под землю, но Санс решил не волноваться об этом. По какой-то причине, она казалась хорошим знаком. Он двинулся снова, направляясь к птице. К счастью, она не покинула крышу, чуть подпрыгивая на месте и время от времени взмахивая крыльями. Санс решал, стоит ли просто телепортироваться на крышу, но было абсурдно опасно телепортироваться, когда не знаешь, где находишься. От одной мысли у него закружилась голова. Санс дошёл до дома с птицей. Дом оказался его собственным, хотя внешне он выглядел иначе. Впрочем, становилось нормой то, что всё выглядело иначе, так что он решил не задумываться об этом. Вернуться обратно домой и без того было облегчением. Птица посмотрела на него, вращая головой и издавая очередной крик. — Хех. Спасибо, чувак. Санс практически рухнул об дверь, как только зашёл обратно внутрь. Он прикрыл рот обеими руками, учащённо дыша через носовое отверстие. Даже гостиная изменила облик. Ковёр был не тот. Мебель стояла совершенно неправильно. На полу не было ни носка, ни клейких листков. Он скользнул на пол и спрятал лицо в ладонях. Надо было взять себя в руки. Должно быть, это Сброс — странный, испорченный Сброс, который перестроил весь Снежнеград, может, даже всё остальное Подземелье. Таким должен был быть ответ, так как другим было то, что Санс наконец свихнулся. Он тихо захихикал. Если так обстояли дела, то он продержался гораздо, гораздо дольше, чем ожидал. Нет. Это лишь проблема с последним Сбросом, только и всего. Он мог смириться с тем, что дом слегка отличался. Диван был тем же. Его собственная комната была таким же кошмарным беспорядком этим утром, как и всегда. Он уже начинал успокаиваться. Всё будет хорошо. Он в порядке. Он не сошёл с ума. Он провёл ещё несколько минут на полу, пока его дыхание не выровнялось и душа не перестала так сильно колотиться. Затем он заставил себя подняться. Он пошёл на кухню, достал хлеб и отщипнул кусочек от горбушки. Возвратившись на улицу, только на порог, он кинул хлеб на снег. Чёрная птица кинулась вниз с крыши и сцапала кусок в свой клюв. Казалось важным отблагодарить её надлежащим образом. Санс вернулся внутрь и крепко закрыл дверь за собой. Он втянул в себя дрожащий вдох, затем свернулся в комок на диване. Теперь оставалось только ждать возвращения Папируса. Должно быть, тот тренировался вместе с Андайн. Санс включил телик ради фонового шума, и тот начал показывать повтор шоу Меттатона. Эпизод был одним из тех, что посмешнее. У Меттатона был талант к юмору, который Санс ценил. Этого пока хватало, чтобы отвлечь его. К первому рекламному перерыву Санс понял, как сильно проголодался. Это было чуть странновато. Разве он не ушёл в «Гриллбиз» всего лишь час назад? Он мог бы вернуться, но Санс не был уверен, что ему нравится эта идея. Нет, лучше просто остаться внутри. Он мог бы стянуть себе чего-нибудь из кухни. Кто-то оставил хлеб на столе, а тосты звучали как раз хорошо. Ему только надо было найти тостер.

***

Казалось, прошла вечность, прежде чем Папирус наконец вернулся. Санс дремал в своём углу дивана, когда услышал, как открылась входная дверь. — САНС, Я НАКОНЕЦ-ТО ДОМА! ТЫ ТУТ? А, вот ты где! Санс потянулся и зевнул, сонно моргая на Папируса. — Хей, бро, — сказал он, слегка хмурясь, когда заметил, насколько усталым и растрёпанным выглядел Папирус. — Ты выглядишь кошмарно. Папирус кинул на него косой взгляд, пока расшнуровывал сапоги. — Ты тоже сейчас зрелище не из приятных! Ты что, проспал ВСЁ УТРО? — Скорее всего. — Санс облокотился обеими руками на подлокотник. — Андайн измотала тебя? — Нет? — На секунду Папирус выглядел недоуменным, но вскоре оправился. — Я провёл ночь в штаб-квартире послов! Каким-то образом она теперь ещё НЕУДОБНЕЕ, когда она здание. И совещания затянулись на ОЧЕНЬ долгое время вчера ночью. — Ох. — Посольская работа. Послы не были нужны под землёй, но что-то в этом было смутно знакомо. А он взял и понадеялся, что как только Папирус вернётся домой, эта путаница слегка прояснится. Ему придётся быть поосторожнее с вопросами, которые будет задавать. — Это хреново. — Ничего страшного, Санс! ВЕЛИКОМУ ПАПИРУСУ НЕ ТРЕБУЕТСЯ СОН! Или, по крайней мере! Великому Папирусу нужно… только немножко сна! Иногда! Иногда было бы приятно! Папирус тяжело вздохнул и уселся на свой конец дивана, шлёпаясь в его угол. Вблизи он выглядел прямо-таки измождённым. Санс взглянул на него. Он что, брал в последнее время дополнительные смены или что-нибудь? — Ну, я знаю, что ты ненавидишь дневной сон, но может, сегодня тебе не помешало бы. Выспись хоть немного. Даже часок помог бы. — НИКОГДА! — П-ф-ф-ф, как скажешь. Только не вини меня, если заснёшь на посту. Ты же знаешь, что я никогда не дам тебе об этом забыть. — И ПОТОМУ! ЭТОМУ НИКОГДА НЕ БЫВАТЬ! — Так когда же твоя следующая смена? Папирус с недовольством скрестил руки на груди. — Миз Ториэль… ОЧЕНЬ НАСТОЯТЕЛЬНО ПОРЕКОМЕНДОВАЛА мне взять выходной на остаток дня! — Он сделал паузу. — И я не назвал бы их «сменами». Работа талисмана НИКОГДА НЕ ОКОНЧЕНА ПОЛНОСТЬЮ! И всё же… кажется, что на сегодня… я освобождён от своих обязанностей! А ЭТО ЗНАЧИТ! Я МОГУ ПОТРАТИТЬ ДЕНЬ НА РАСПАКОВКУ! А ТАКЖЕ НА ВРЕМЯПРОВОЖДЕНИЕ С МОИМ ОЧЕНЬ ВЕЛИКИМ БРАТОМ! Санс задумался, стоит ли спрашивать, каким чудом Папирус был знаком с Ториэль. Санс был уверен, что Папирус никогда не доходил до двери в Руины. Откуда он вообще знал её имя? Кстати говоря, а как его знал Санс? Похоже, очередная вещь, которая перестроилась. Скорее всего, лучше совсем ничего не спрашивать. Папирусу показалось бы странным, если бы Санс спросил что-то, что ему полагалось, по-видимому, уже знать. — Времяпровождение звучит здорово. Почти уверен, что не работаю сегодня. — НУ КОНЕЧНО ЖЕ ты не работаешь сегодня, — сказал Папирус, прищуривая глазницы. — Нам стоит поговорить об этом когда-нибудь, между прочим! Тебе уже ДАВНО ПОРА попытаться найти работу! — Продажа хот-догов и есть работа. — ЭТО СПОРНО! И к тому же, ты даже близко не подходил к своему ларьку уже неделями! МОЖЕТ И МЕСЯЦАМИ! Ничто из этого не звучало правильно, но Санс просто вяло пожал плечами. Папирус вздохнул и устало оглядел комнату, будто впервые заметил положение вещей. — Знаешь, Санс, я тобою впечатлён! — сказал он, ярко улыбаясь. — Вижу, что ты установил телевизор! И ты распаковал куда больше, чем я ожидал! Ты даже в кухне успел? — О, да, — сказал Санс, указывая на кухню. — Мне показалось, ты знаешь лучше меня, где чему место. Но мне пришлось раскопать тостер. Папирус прищурился на него. — Надеюсь, ты ел СЕГОДНЯ НЕ ОДИН ТОЛЬКО ТОСТ! — Ага-а-а-а. Я позавтракал у Гриллби. Папирус закатил огоньки своих глаз. — Мне стоило догадаться. — Могу вернуться и на обед. Который час? — После полудня! А как насчёт времяпровождения? — Я могу взять еду на вынос. — УФ! И УЖЕ заставить наш новёхонький дом пахнуть, как «Гриллбиз»? И вообще, тебе СЕРЬЁЗНО не следовало бы постоянно есть у Гриллби! Теперь, когда мы на Поверхности, тебе стоило бы РАСШИРИТЬ СВОИ КУЛИНАРНЫЕ ГОРИЗОНТЫ! Поверхность. Так… так вот в чём было дело? Нет, в этом не было никакого смысла. На улице лежал снег. — Хех, мне, расширить горизонты? Размечтался. — Санс соскользнул с дивана на ноги. — Я просто возьму себе еды, и потом мы можем взяться за братское времяпровождение. Я ненадолго. Ты хочешь молочный коктейль или что-нибудь? — Я ОТКАЗЫВАЮСЬ ПООЩРЯТЬ ТВОИ ВРЕДНЫЕ ПРИВЫЧКИ! — сказал Папирус, скрещивая руки. — Хех, хорошо, хорошо. Я ненадолго, — сказал Санс, подмигивая, прежде чем повернул к двери. Он открыл её и приостановился на пороге. — О, смотри-ка, опять идёт снег. Пушистые снежинки лениво плыли с серого потолка, скопляясь на ступеньках и улице. Как странно. Почти никогда не выпадал снег два дня подряд. Шёл ли… снег на самом деле и вчера? Или он просто вообразил себе это? Может, это было в прошлой временной линии. — О, да! — отозвался Папирус, наклоняясь через подлокотник, чтобы выглянуть на улицу. — Я думал, это будет скучно, но ЗДЕСЬ НАВЕРХУ ОН НАСТОЛЬКО КРАСИВЕЕ! Ты видел все деревья? И видимо, здесь снег идёт куда чаще! — Хм. Ясно. Никаких вопросов. Вопросы только взволновали бы Папируса. Санс потряс головой, пытаясь прояснить мысли. Всё было в порядке. Он просто сходит к Гриллби и сразу же вернётся. Легко. Это должно быть легко. «Гриллбиз» находился чуть дальше по улице. Он был чуть дальше по улице, верно? Но… они ведь переехали? Да. Они переехали. Как и все остальные. Сегодня утром он не был у «Гриллбиз». Он бесцельно бродил по этой запутанной версии Снежнеграда, как какой-нибудь сумасшедший. На завтрак у него были только тосты, и это заняло больше времени, чем обычно, потому что ему нужно было найти тостер. Потому что большинство кухонных принадлежностей были в разных коробках. Всё было разложено по коробкам. Дом пах свежей древесиной. На ковре не было пятен. Санс уставился на снег, покрывающий ступени. — ГОСПОДИ, САНС, ЕСЛИ ТЫ СОБРАЛСЯ УЙТИ, ТО УХОДИ! НЕ СТОЙ ТАМ С ОТКРЫТОЙ ДВЕРЬЮ, ВЫПУСКАЯ ТЕПЛО НА УЛИЦУ! — Точно. Ага, извиняюсь. Он опять заблудится. Потеряется и приковыляет домой, где придётся объяснять Папирусу то, на что объяснений не существовало. Папирус даже не поверит ему, потому что как может кто-то заблудиться в городе размером со Снежнеград, после того, как прожил тут уже… сколько, лет десять? Больше? Казалось, что больше. В любом случае, Папирус лишь примет это за розыгрыш, или за то, что Санс снова напился. Было ли это лучше, чем считать, что он сошёл с ума? Санс закрыл дверь. — Знаешь, а может, ты и прав, — сказал он так небрежно, как смог. — Про расширение горизонтов и так далее. Э-э-э, как насчёт… Папирус моргнул от неожиданности, и Санс приостановился, показывая большим пальцем на кухню и отчаянно пытаясь что-нибудь сочинить. — Как насчёт того, чтобы… распаковать кухню. — Это звучало верно. Потому что там стояла куча коробок. Коробки были повсюду. — И… что-нибудь приготовить? У нас же есть продукты, так? Папирус засиял, как звезда, расширяя огни глаз до огромных размеров. — Честно? Ты… ТЫ ХОЧЕШЬ ГОТОВИТЬ СО МНОЙ? — Ага. Ага, нам стоило бы, ну не знаю. Окрестить нашу кухню. Надлежащим образом, или что-то типа. — Это ПРЕКРАСНАЯ ИДЕЯ, БРАТ! — Папирус вскочил на ноги и ринулся на кухню примерно за наносекунду. — КАЖЕТСЯ, У НАС ЕСТЬ ВСЁ, ЧТО НУЖНО ДЛЯ БЛИНЧИКОВ! Санс очень тихо вздохнул, с облегчением. Он ухмыльнулся и последовал за Папирусом на кухню. Казалось, прошла вечность с тех пор, как они делали что-нибудь подобное. Блинчики были настолько лёгкими, что с их соединёнными силами, они могли приготовить что-то не просто съедобное, но и вкусное. Санс сидел за столом и распаковывал продукты с утварью, протягивая предметы Папирусу по мере надобности. Такое было невозможно запороть, и было привычным наблюдать за тем, как Папирус суетится на кухне и испытывает плиту. Санс мог позволить себе расслабиться. От этого всё казалось более настоящим. Будто он и впрямь был дома. — НАМ И ПРАВДА СТОИТ ДЕЛАТЬ ЭТО ПОЧАЩЕ! — сказал Папирус, переворачивая блинчик. Каким-то образом он испачкал себе спину мукой, так что Санс протянул руку и стряхнул её. — Ага, я скучал по такому. Папирус мельком оглянулся на него. — Санс, прости меня, что я ТАК ЗАНЯТ в последнее время! Я сожалею, что у нас ЕДВА ЛИ хватало ВРЕМЕНИ зависать вместе в последние дни! — Чего, не, бро, не переживай по этому поводу, — сказал Санс, махая рукой. — Я понимаю. Ты занимаешься важной работой ради Подземелья, плюс, я же знаю, какой ты. Хех, тебе всерьёз нравится быть занятым, как полному чудаку. Так что я понимаю. Тебе не стоит волноваться из-за меня. — Я И ПРАВДА ЛЮБЛЮ БЫТЬ ЗАНЯТЫМ, НО В ПОСЛЕДНЕЕ ВРЕМЯ… — Папирус затих и обернулся обратно к Сансу, окидывая его любопытным взглядом. — «Ради Подземелья»? Кажется, он ляпнул не то. Санс пожал плечами, оставаясь непринуждённым. — Ну да? — Это просто… странный способ выразиться. — Ну, знаешь. Сила привычки? Папирус задумчиво промычал и развернулся обратно к блинчикам. — Всё-таки как же ЖАЛЬ, что у нас нет ничего для начинки! ВООБЩЕ-ТО, САНС! Почему бы тебе не сбегать в магазин? МИЗ КРОЛЬЧИХА СКАЗАЛА, ЧТО НАКОНЕЦ-ТО СМОГЛА ЗАПАСТИСЬ ПРИПРАВАМИ, ТАК ЧТО! У НЕЁ, СКОРЕЕ ВСЕГО, БУДЕТ СИРОП! Санс замешкался. Магазин. Он знал, где находился магазин, но… если он был подобен остальному Снежнеграду, то он, наверное, тоже сдвинулся. И Санс не мог взять и спросить, где это. Мысль о том, чтобы вообще пойти на улицу, заставила его душу пошатнуться. Он просто заблудится заново. — Мне и всухомятку пойдут, — сказал он. — СА-А-А-АНС! ОНИ НЕ НАСТОЯЩИЕ БЛИНЧИКИ БЕЗ СИРОПА! — Ну а как насчёт того, чтобы дать мне возглавить занятие, а самому пойти за сиропом? — Санс соскользнул со стула, возвращая ухмылку. — Я до сих пор довольно-таки усталый. Кажется, мне больше хочется остаться. — РАЗВЕ ТВОЯ ЛЕНЬ НЕ ЗНАЕТ НИКАКИХ ГРАНИЦ? Магазин не так-то и далеко! — Да ла-а-а-адно. Ходьба, знаешь? Папирус с раздражением прищурился на него. — Как будто ты не воспользовался бы КОРОТКИМ ПУТЁМ, как и обычно! — Ну, э-э-э, я… пытаюсь сократить их. Взгляд Папируса выглядел уже хмуро. — Да… если задуматься, я ВООБЩЕ не видел, чтобы ты пользовался коротким путём уже… какое-то время! ЕСЛИ ЭТО НЕ РАДИ ФИЗКУЛЬТУРЫ, то зачем? — Просто, ну ты знаешь. Я помню, что тебе они не нравятся. — Это НИКОГДА не останавливало тебя раньше. — Просто пытаюсь сократить их, вот и всё. Папирус долгое время изучал Санса, пока не закатил огни глаз и не застонал. — ХОРОШО, ЛАДНО! Я ПОЙДУ! ПОСТАРАЙСЯ НЕ СЖЕЧЬ БЛИНЧИКИ, ПОКА МЕНЯ НЕ БУДЕТ! Санс ярко ухмыльнулся и взял лопаточку. — Не, я просто проверю, смогу ли подбросить один до потолка. — ПОСТАРАЙСЯ ТАКЖЕ НЕ ИСПОРТИТЬ НАШ НОВЫЙ ДОМ! — Никаких обещаний, бро. Папирус ушёл, и Санс постарался сосредоточиться на блинчиках. Всё это было труднее, чем он ожидал. Раньше врать и хранить секреты и скрывать всякое было легко, но обычно он знал, что именно пытался скрыть. Он чувствовал себя так же, как и все те годы назад, когда в первый раз выступил из машины и не знал, где он, где право, а где лево. И Папирус был смышлёным. Он уже улавливал то, что творилось что-то неладное. Санс не сможет тянуть это вечно. В дверь постучали. Это было слишком скоро, чтобы быть Папирусом, и это было на него не похоже, забывать свои ключи. Санс сложил последние блинчики на тарелку и выключил горелку, затем отправился открывать дверь. На пороге стоял Фриск, весь укутанный от снежной погоды. Они улыбались и держали в руках пёстрый подарочный пакет. Фриск, только Сансу не полагалось ещё знать их имя. Никому не полагалось. И им не полагалось навещать их дом, пока не… пока не… где они сейчас были в сценарии? Он должен знать это. Как минимум, он должен знать это, должен автоматически помнить сценарий и держать его наготове. Он должен точно знать, что говорить, даже не задумываясь об этом. — Э-э-э, привет, малыш, — сказал он, и на этот раз стоило усилий не пропустить растерянность на своё лицо. — Привет, Санс, — весело сказал Фриск. — Эм. Я хотел. Подарить тебе и Папирусу что-нибудь. Раз вы полностью переехали в свой новый дом. Мама говорит, что. Это называют подарком на новоселье. Они протянули ему пакет, и Санс не мог сдержаться от настоящей улыбки. Несмотря на растерянность и всё остальное, Фриск был милым ребёнком. Уж это он знал. — А-а-а, блин. — Санс взял пакет с осторожностью, чтобы ненароком не притронуться к их пальцам. Они не слишком сильно жаловали прикосновение, вспомнил он, по крайней мере, от Санса. — Как мило с твоей стороны, малой, спасибо, — сказал он, сияя. С этим он справится. Ему не нужен сценарий. — Папс только что вышел, но он скоро вернётся. По-моему, мне лучше дождаться его, прежде чем открывать это, точно? Не хочешь войти и подождать его? Мы только что приготовили кучу блинчиков. Ты можешь съесть парочку, если захочешь. Не помешала бы помощь съесть их всех, наверное. — Эм… — Они притихли, смотря на него. Выражение их лица изменилось лишь на малую толику, словно они собирались с духом ради чего-то. Призывали свою Решимость. Затем они снова улыбнулись. — Хорошо. Ага. Это было бы… круто. Даже круче, чем… наша гора. Санс засмеялся и подавил порыв погладить их по голове. — Хе-хе, неплохо. Входи. Он взял подарочный пакет под мышку и приоткрыл дверь пошире, чтобы впустить их. Они последовали за ним внутрь, чуть разворачивая шарф и отряхивая снег с сапогов. Они осмотрелись, разглядывая гостиную и кухню. — Выглядит очень по-другому, — сказали они, кивая. Значит, дело не только в нём. Это хорошо. — Ага, хех. Всё ещё привыкаю к этому. — Санс поставил пакет на тумбочку и направился обратно на кухню. Он не забыл выключить плиту. Это тоже было хорошо, хоть и означало, что блинчики могут остыть до того, как вернётся Папирус. По крайней мере, ничего не сгорит. По крайней мере, ему можно было ещё доверять в том, что он не уничтожит что-нибудь начисто. — Пахнет вкусно, — сказал Фриск, тащась за ним. Санс опять посмеялся, улавливая намёк на неуверенность и забаву в их тоне. — Хех, не бойся, я надзирал за ним. Они съедобные. Для начинки ничего нет, по крайней мере, пока не вернётся Папс. Он будет очень счастлив увидеть тебя. Он будет в восторге, увидев человека. Он уже так давно хотел увидеть хоть одного. — Мы виделись прошлой ночью, — сказал Фриск, зависая у двери в кухню. — На совещании. — Ага. Точно. — Совещание. Значит… они продвинулись дальше, чем думал Санс. Сценарий сейчас был бесполезным, так что может, это было… немного позже того, как Фриск прибыл в Снежнеград в первый раз. Может, поближе к концовке? Наверное, они просто забежали обратно в гости или что-то вроде. Набирались храбрости, пока не… сразились с королём Азгором? Ага. Звучало правдоподобно. — В общем, можешь сесть, если хочешь. Санс положил пару блинчиков на две тарелки поменьше, пока Фриск усаживался. Он нашёл несколько столовых приборов и протянул всё Фриску, затем сел напротив. — Не хочешь подождать, пока Папс не вернётся с сиропом? — Мне подойдут и сухие. Спасибо, Санс. Они пялились сначала на него, потом на блинчики. Сансу показалось, что они проверяют на предмет розыгрышей. Затем они очень осторожно отрезали маленький кусочек и съели его. Санс увидел, как их брови слегка приподнялись. — О. Это вкусно. — Хех, я же говорил. Тут у нас не всегда кошмар из спагетти. — Санс откусил от своей порции. Мягкие, воздушные и сладкие, лишь слегка пережаренные. Почти идеальные. — Так как у тебя дела, малыш? — Всё хорошо, — сказали они между укусами. — Много дел. Происходит куча всякого. — Ага, могу представить. — Это было до или после того, как он встретил их в Последнем Коридоре? Как близко они были к Азгору? Обычно он умел читать их намного лучше, умел понимать, что происходило. Это была одна из тех очень, очень редких вещей, которую ему полагалось уметь. — Мама считает, что, эм. Протестующие могут вернуться, — сказал Фриск, корча личико в гримасе неудобства и чего-то, похожего на чувство вины. — Мне это не нравится. Протестующие. Это звучало почти знакомо, но также… абсолютно бессмысленно. Кто бы в Подземелье стал протестовать, и зачем? В Новом Доме было немного суматохи из-за нехватки еды, но это было уже давно. По крайней мере, так ему казалось. — Это отстойно, малой. Ты хотя бы получаешь хорошо заслуженный, блинчиковый перерыв, — сказал он. — Ты как мой бро — практически бегаешь без остановок с тех самых пор, как попал сюда, а? — Пожалуй, — сказали они, кивая и жуя свой блинчик. — Мне просто. Кажется, что мне стоило бы… Они притихли, внезапно поднимая на него взгляд. Санс склонил голову набок. — Стоило бы что? — Неважно. — Они посмотрели мимо него на дверь, потом сосредоточились обратно на своём блинчике. Санс отчаянно надеялся, что Папирус скоро вернётся. Фриск чувствовал бы себя намного удобнее с ним рядом, а Санс мог бы перестать неуспешно вести светскую беседу. — Ну, э-э-э. Ты же знаешь, что я верю в тебя, малой, — сказал он, и действительно так думал, хоть и не смотрел на них. — Я всё ещё держу за тебя кулаки. Он не видел выражения их лица, но в их тоне было еле уловимое облегчение, когда они сказали: — Спасибо, Санс. Он улыбнулся про себя. Несмотря ни на что, он до сих пор был уверен, что — хотя бы пока — он был на их стороне. Эта временная линия была хорошей. В самых лучших из них, они всегда старались изо всех сил, и это должно было что-то значить. К тому же, если бы он в них не верил, этого могло бы хватить для Сброса. Им были нужны союзники на своей стороне. Им надо было оставаться… счастливыми. Довольными. Определённо, если они останутся довольными, они не почувствуют необходимости Сбросить. Не почувствуют необходимости превратить эту временную линию в плохую. Но в то же время он ощущал, как ему шепчут края смутного воспоминания. — Вообще-то, малыш, я, э-э, я хотел поговорить с тобой, — сказал он, играясь со своей вилкой. — Так как прошло немного времени с тех пор, как мы разговаривали, мне кажется. Он взглянул на них, потому что если он собрался это делать, ему придётся видеть выражение их лица. И, может, они хотя бы заслуживали от него зрительного контакта. Фриск поднял на него взгляд, их улыбка увяла до чего-то более нейтрального, глаза сосредоточились на нём. Они сели слегка прямее на своём стуле, напрягаясь. — Хорошо, — сказали они, звуча так, словно подготавливались к чему-то. — О чём? Санс вёл себя осторожно. Они оба вели. И теперь он помнил, что да, они встретились в золотом холле. Похоже, момент был как раз перед тем, как Фриск шёл сражаться с Азгором, к какому бы концу это ни привело. Может, в этом настоящая причина того, почему они явились сегодня сюда. Санс ожидал, что они захотят поговорить побольше, после всего, что было сказано в холле. После того, как он дал им ключ. После того, как… они уже, скорее всего, сходили в подвал. Они должны были всё видеть. Они должны были знать. Но они оба вели себя осторожно. Ни один не признался ни в чём целиком. Санс как-то предполагал, что из-за Азгора и всего остального у них и так был забот полон рот. Что, возможно, они перестанут ходить вокруг да около очевидного, когда делу придёт конец. При том условии, что они к тому времени ещё будут в Подземелье, или вообще живы. Кажется, время пришло. — Фриск, эм, почему… Он столько всего хотел спросить, и столько всего вовсе не хотел знать. Столько всего, о чём он усердно старался не думать. Думать было бесполезно, как и спрашивать их, так как они не были обязаны говорить правду. И даже если бы они рассказали ему, даже если бы они всё объяснили бы — их способности, их поступки, их желания — что мешало им стереть всё Сбросом? Может, он уже спрашивал их в прошлом, несколько раз. Может и нет. Может, неведение действительно было блаженством. Потому что правда могла оказаться в тысячу раз хуже одних только догадок. Но если время действительно пришло, то было… столько всего, что он мог спросить. Чего на самом деле хотела аномалия? Почему они продолжали Сбрасывать, даже тогда, когда дела шли хорошо? Почему иногда они всех щадили? Почему они ранили или убивали в другие разы? Зачем они убили его брата? Ведь они так и сделали, правда? Он не помнил этого, не совсем. Только чувствовал. Одно лишь дежавю. Одни сны. Однажды они убили Папируса. Наверное, они совершали и не такое. Наверное, они делали с Подземельем всё, что только могли, изучили каждый укромный уголок, достигли каждой возможной концовки, потому что они занимались этим уже так, так долго. Они обязаны были. Почему они сделали это? Почему они вообще сюда пришли? — Почему ты взобрался на гору? Санс нахмурился. Это не совсем то, что он хотел спросить. Только… это казалось правильным. Казалось… сию же минуту, это превратилось в единственный вопрос, который имел значение, и он не был уверен, почему. Этот вопрос, эта формулировка. Они были ребёнком, человеческим ребёнком. Они взобрались на гору, на которой, по слухам, исчезали люди. В этом… было что-то ужасно неправильное. Все те остальные вопросы, о которых он думал, размышлял, пытался решить своими силами, а это никогда не был один из них. Почему ему никогда раньше не приходило в голову задуматься об этом? Почему он никогда не задумался, зачем ребёнок хотел исчезнуть? Он не хотел спрашивать этого. И судя по выражению лица Фриска, они тоже не ожидали этого. Они выглядели так, будто были готовы к чему-то другому, а это выбило почву у них из-под ног. Он ошарашил их. Как и раньше. Как и всегда. Их глаза расширились, открывая взору белки глаз вокруг карих радужек. Они опустили вилку и схватились за край стола, пока не побелели костяшки пальцев. Их рот чуть приоткрылся. Они наклонились вперёд, пока их узкая грудь не воткнулась в стол. — Что…? Их голос был таким тихим, что Санс еле расслышал его. Он постарался удержать зрительный контакт, но это было даже труднее, чем обычно. Фриск так пристально таращился на него. — Почему ты… почему ты взобрался на гору, Фриск? Они оттолкнулись от стола, так внезапно, что их стул скрипнул по линолеуму. Их лицо приобрело пепельный оттенок. Они были не просто в шоке — они были в ужасе. Санс медленно поднял руки. — Малыш, я не… — Почему? — прошептали они натянутым голосом, как будто собирались закричать. — Почему ты. Почему ты спрашиваешь сейчас? Почему сейчас? — Я… послушай, прости меня. Я не думал, что это… так обидит тебя. Просто забудь, что я сказал… — Нет. — Они яростно затрясли головой. — Прошу тебя, скажи мне. Почему сейчас. Почему… почему сейчас, когда мы все уже… когда нет уже никакого… почему сейчас? Он уставился на них. Фриск дрожал, стиснув зубы, заламывая руки в своём шарфе, испуганнее, чем когда-либо на памяти Санса. — Я… — Действительно, почему он спрашивал сейчас? Почему оно казалось таким правильным, таким важным? Таким срочным? Он потёр лицо одной рукой. Начинала болеть голова. — Я не знаю, — сказал он наконец. — Я знаю, что есть много всего, что мы… знаю, что мы оба как-то… игнорируем это. Или, может, дело только во мне. Я так привык притворяться… Это было слишком откровенно. И неуместно. Они спрашивали не об этом. — Мне просто показалось, что мне стоит, — сказал он, качая головой. — Показалось, что… несмотря на всё остальное, это было чем-то, что мне нужно было спросить. Чем-то, что нужно было спросить раньше. Как будто это было слишком важным, чтобы игнорировать. Я не знаю, малыш. Просто… это важно, не так ли? Зачем такому ребёнку, как ты… взбираться по такой горе. Они так сильно сплели руки со своим шарфом, что это должно было быть больно. Санс начал подниматься, думая, что смог бы помочь им отпустить, но они резко отпрянули. Они глубоко вдохнули, и это больше походило на судорожный глоток воздуха. Их зрачки метнулись в сторону. — Он не должен был… Фриск оборвал себя со странной судорогой, словно что-то толкнуло их. Они резко моргнули, и их глаза вспыхнули. На какой-то миг Санс мог поклясться, что те поменяли цвет. Но затем Фриск втянул голову в плечи, позволяя чёлке упасть на лицо и скрыть их глаза. Когда они заговорили, даже их голос звучал иначе. Всё ещё тихо, но теперь чётко и сурово, самоуверенно. — Ты не должен был этого помнить. — Фриск? — Ты всегда так делаешь, — прошипели они. — Всегда обязан быть таким непредсказуемым. Кем-то особенным, кто всё знает. Тем, кто как гром среди ясного неба, кто может выбивать других из колеи. Это только потому, что тебе это забавно, Санс? Тебе просто нравится смотреть, как другие теряют голову? У Санса и понятия не было, что сказать. Он одеревенело сидел на стуле с уменьшёнными огоньками глаз, таращась на них. Казалось, что Фриск исчез, а на их месте остался кто-то совершенно другой. Кто-то, кто видел его прямо насквозь и целился прямиком ему в душу. Их снова свело судорогой, и они вздрогнули всем телом, отпуская свой шарф. Затем они прижались назад к кухонной стойке и обхватили себя руками. — П-прости меня, — прошептали они, снова своим обыкновенным голосом. — Прости. Прости. Пожалуйста, не злись. Санс медленно моргнул, всё ещё лишённый дара речи. В кухне повисла долгая, звенящая тишина. — Фриск… — произнёс он так тихо, как мог, боясь испугать их ещё сильнее. — Малыш, я не… Входная дверь распахнулась, заставляя их обоих подпрыгнуть. — ВЕЛИКИЙ ПАПИРУС РАЗДОБЫЛ СИРОП! — завопил Папирус, маршируя внутрь. — ВОСХИТИСЬ ЕГО НЕВЕРОЯТНОЙ… О, ЗДРАВСТВУЙ, ЧЕЛОВЕК! Я НЕ ЗНАЛ, ЧТО ТЫ СЕГОДНЯ ПРИХОДИШЬ! — Прости, — сказал Фриск, прошмыгивая к двери. — Спасибо за. Блинчики. Санс поднялся на ноги. — Фриск, погоди. Они промчались мимо Папируса, который еле успел отойти с дороги. Затем они уже исчезли за дверью. Папирус моргнул и нахмурился, когда захлопнулась дверь, и перевёл взгляд на Санса. — Они УЖ ОЧЕНЬ торопились! И выглядели расстроенными! Санс, что случилось? Санс лишь покачал головой, не в состоянии ответить.