Чёрная луна

Насколько неожиданно для коммунальщиков зимой выпадает снег, настолько же неожиданно наступает экзаменационный июнь для одиннадцатиклассников. Вроде все готовились к нему весь год, а до конца подготовиться все равно никто не успел. Интересно, возможно ли это вообще? Арсений точно помнил, как в первый его день в этой школе Шеминов хвалился, что их выпускники стабильно набирают высокие баллы за экзамены. На поверку оказалось, учителя в Чернолуново привыкли, что их ученики звезд с неба не хватают, поэтому получение больше пятидесяти баллов за предмет считалось высоким уровнем подготовки. И вообще главной ценностью школа считала не образование, а воспитание, и ставила целью выпустить достойных членов общества, поэтому за результат ЕГЭ никто из учителей особо не переживал. Никто, кроме Арсения. Попов честно старался обучить математике за год всех своих подопечных. Его задача облегчалась тем, что почти все одиннадцатиклассники выбрали базовый уровень для сдачи ЕГЭ. Профильный уровень из всего класса выбрал один Антон, поэтому именно Шастуну учитель посвятил практически все свое внеклассное время. Сказать по правде, чувство вины за незаслуженную порку так и не отпустило Арсения. И он изо всех сил пытался искупить свою вину, выкладываясь при обучении Шастуна и его подготовке к ЕГЭ. Он давал ему дополнительные задания, разбирал с ним сложные темы на математическом кружке, куда еще осенью перестали ходить все, кроме Антона, а также он согласился вести кружок шахмат, и для создания видимости работы кружка каждый раз выкладывал на первую парту доску и все имеющиеся в наличии фигуры, но вместо шахмат занимался с Антоном математикой. Кроме того, он обучал парня трейдингу. Сначала каждый день по нескольку часов, потому чуть меньше и чуть реже, а потом обучение и вовсе свелось к проверке дневника трейдинга и корректировке действий подростка. Антон схватывал на лету. На поверку он оказался очень умным парнем. Арсений с горечью думал о том, что, родись Антон где-нибудь в городе с наличием большого количества школ, он смог бы получить куда более глубокую подготовку по химии и биологии и набрать большее количество баллов за эти предметы, но случилось как случилось. И благодаря трейдингу, у Антона были средства на оплату всех восьми лет обучения в медицинском университете. Арсений видел свою миссию в Чернолуново завершенной.

***

— Может, все-таки останетесь? — со скорбью в голосе спросил Шеминов, когда прочитал заявление на увольнение Арсения Сергеевича, оказавшееся на его столе сразу на следующий день после получения результатов ЕГЭ по математике. — Наши ребята еще никогда так хорошо не сдавали экзамены. Семьдесят девять баллов у Шастуна! Да таких результатов у нас в жизни не было! У вас талант! Вы нужны этой школе! — Но Майя Олеговна же вернулась, — улыбнулся Попов. — Больше вы во мне не нуждаетесь. — Мы можем отдать ей основное звено, — стал прикидывать Станислав Владимирович. — С пятого по девятый классы. А вас оставить только на десятые и одиннадцатые. Или можем оставить вам только математику, а физкультуру полностью отдать ей. Мы все можем, только не уезжайте. Арсений вздохнул. Он и сам уже привык к селу и к этой школе, прикипел к своим ученикам. Но они вот-вот все разъедутся по большим городам с вузами, оставив в его сердце незаживающую рану. — Вы же понимаете, что, если вы уедете, вам придётся вернуть деньги, выплаченные вам по контракту «Земский учитель»? — предпринял последнюю попытку Шеминов. Арсений улыбнулся. — Ваши деньги никогда не были моей целью, вы же понимаете? — уточнил он. Шеминов вздохнул. Понимает, конечно, понимает. Тут, в селе, уже каждая собака знает, что Арсений совершенно точно не нуждается в деньгах. И его угроза не выплатить средства по контракту — скорее глупая и отчаянная попытка задержать учителя, а вовсе никакая не угроза. — А эти деньги лучше вернуть в бюджет села, — подсказал Попов. — Им наверняка найдётся применение. — Найдётся, — вздохнул Шеминов и резко, будто сдирая пластырь с незажившей раны, размашисто подписал заявление Попова.

***

Как бы ни было хорошо в селе, его тянуло в город. И тянуло его туда по вполне определенной причине. За этот год они часто переписывались с Юлией. Сначала она отчитывалась о делах хедж-фонда, а он в свою очередь отчитывал ее за те или иные решения, которые считал неудачными. Постепенно их общение становилось все менее и менее формальным, а начиная с зимы они стали обсуждать совсем личные, а иногда даже чересчур интимные вещи. Внезапно обнаружилось, что у них много общего: схожие привычки, похожие вкусы и, что самое главное, одинаковые взгляды на жизнь и развитие. В какой-то момент Арсений поймал себя на мысли, что он думает о Юлии все чаще и совсем не как о коллеге или подчиненной. И он четко видел со стороны Юлии взаимный интерес. Они стали не только переписываться, но и созваниваться, болтать по видеосвязи. Как-то раз Арсений в шутку сказал, что, как только он вновь окажется в Москве, то тут же предложит Юлии выйти за него замуж. Юлия также в шутку ответила, что согласится, не раздумывая. И оба замолчали, обдумывая эти шуточные высказывания друг друга. И оба знали, что они вовсе не шуточные.

***

Отрабатывая последние деньки в школе Чернолуново, Арсений, ностальгируя по августу прошлого года, когда он только приехал сюда и впервые познакомился с селом, решил снова заночевать в палатке. На улице стояла жара, и ему очень хотелось прохлады хотя бы ночью. Собираясь в лес, он хорошенько зарядил телефон, фонарик и ноутбук. Дождавшись сумерек, он взял палатку, термос горячего чая, сел в автомобиль и поехал на то же место, где вынужденно ночевал почти год назад. Ночью было хорошо — прохладно. Вдоволь полюбовавшись на россыпь звезд, усталый Арсений залез в палатку, застегнул замок входа в нее и уснул. Разбудили его шаги. Такие же шаги, какие он слышал в прошлый раз, когда ночевал здесь. Он быстро вскочил, открыл замок и вылез на улицу, освещая пространство мощным фонариком. Шаги ускорились. Кажется, он кого-то спугнул. В зоне видимости никого не было. По крайней мере, никаких людей. Осветив притоптанную дорогу вокруг палатки, Арсений расслабился. Шаги принадлежат ежу. Самому обыкновенному ежу — большому, серому, с мощным иголками. Виляя толстой жопкой, он громко топал, стараясь поскорее сбежать из зоны видимости Арсения, освещенной фонарём. Какое-то чувство в глубине душе мужчины как будто свернулось клубочком и довольно замурлыкало. Гештальт закрылся. Последняя загадка Чернолуново решена. Совсем близко к палатке раздался женский то ли плач, то ли смех. Этим Арсения уже не удивишь, он этот звук слушал всю осень и всю весну, по привычке называя его духом бабы Мани. Он осветил фонариком пространство в том месте, откуда раздались звуки. Две лисы с ярко-оранжевыми шубками и шикарными хвостами, резвясь и игриво покусывая друг друга, пробежали мимо него и скрылись в глубине леса, по пути издавая те же звуки. Арсений вернулся в палатку и снова лёг. Он взял смартфон и погуглил информацию про топот ежей. Раньше он думал, что ежи перемещаются еле слышно, как кошки. Однако абсолютно во всех любительских статьях и на форумах было сказано, что ежи громко топают, а их шаги похожи на человеческие. Поэтому ежики не рекомендуются в качестве домашних питомцев. Что ж. Засыпая, Арсений улыбался.

***

— Будешь скучать? — спросил Матвиенко, который пришёл специально, чтобы проводить учителя. За год мужчины стали если не друзьями, то, как минимум, приятелями. — Буду. Точно буду, — пообещал Арсений, захлопывая багажник с вещами. — Если все пойдёт по плану, приглашу тебя на свадьбу. Приедешь? — А то! Конечно, приеду, — улыбнулся Матвиенко. Ворон Карл согласно каркнул. — Уже уезжаете? — раздалось из-за спины. Арсений улыбнулся, не поворачиваясь и ни капли не пугаясь. За этот год он уже привык к таким фокусам. — Да, уже, — ответил он Хоттабычу, развернувшись. Старик только кивнул. — А сюда приезжать ещё планируешь? — подал голос Матвиенко. — Арсений повернулся к нему и увидел, как тот задумчиво гладит ворона по грудке. — Нас навещать, и их. Арсению не нужно было спрашивать, кого «их». За этот год об учителе едва ли не начали слагать песни, как о герое-спасителе маленькой девочки. Он задумался лишь на мгновение и только открыл было рот, чтобы сказать однозначное «да», как Матвиенко перевёл взгляд ему за спину и перебил: — А вот и они, легки на помине. Арсений обернулся. Хоттабыч, ожидаемо, исчез, но вместо него к машине приближалась троица людей: двухметровый парень, улыбающаяся женщина и радостная девочка с короткими рыжими волосами. — Арсе-е-ений, — закричала девочка и побежала к мужчине, раскрывшему объятия. — Приве-е-ет, — радостно поприветствовал он Аксинью. — Не Арсений, а Арсений Сергеевич, — чувствуя неловкость за сестрёнку, поправил подошедший Антон. — Нет! Арсений! — упрямо возразила девочка, повиснув на шее мужчины. Операцию девочке сделали сразу на следующий день после того, как Арсений её оплатил. Это была долгая операция с успешным концом. Вскоре у девочки наступила ремиссия благодаря химиотерапии, и её выписали. Уже в октябре она вернулась в школу. Ей разрешили ходить на уроки в платке, повязанном на манер банданы. Когда волосы отросли на несколько сантиметров, Аксинья отказалась от платка. Если не знать о её злоключениях, можно было подумать, что девочка просто предпочитает очень короткие стрижки, её право. — Синь, задушишь Арсения Сергеевича же! — сделала замечание женщина, когда показалось, что объятия девочки слишком крепкие. Майя Олеговна души не чаяла в Арсении. Она много раз благодарила его лично, угощала его пирогами, которые сама пекла, и даже съездила в город и подала объявление о благодарности мужчине в местную газету. Газет Арсений не читал, предпочитая телеграм-каналы, однако добрые соседи принесли ему вырезанное объявление. Арсений бережно сохранил этот кусок тонкой бумаги на добрую память. Когда Аксинья наконец выпустила мужчину из своих объятий, к нему подошёл Антон. — Спасибо за все, Арсений Сергеевич, — прошептал он, после чего крепко пожал руку мужчины и прислонился к его плечу в скупых мужских объятиях. Та порка осталась их маленьким секретом. Ни Антон, ни тем более Арсений не горели желанием рассказывать о ней кому бы то ни было. Может, когда-нибудь потом, в кабинете психотерапевта каждый из них упомянет этот досадный эпизод биографии, но точно не сейчас. — Я жду тебя в Москве, Антон, — подмигнул Арсений. — Если не сложится с медициной, например, не понравится запах в морге, или если просто нужна будет подработка, напиши мне. В хедж-фонде всегда есть вакантное место для успешного трейдера. Антон улыбнулся и благодарно кивнул. Трейдер из Антона действительно вышел успешным. Всего за год его портфель показал прирост в шестьсот процентов. Ладно, возможно, в этом есть заслуга разработанной Арсением стратегии, потому что Антон, особенно в самом начале пути, все время норовил заняться скальпингом и покупать-продавать ценные бумаги чуть ли не каждую минуту. Арсений терпеливо объяснил, чем это чревато и почему необходимо соблюдать дисциплину, отключать все эмоции и торговать не чаще одного раза в день. Достаточно быстро Антон наконец усвоил урок и больше не отходил от стратегии, что и позволило ему обеспечить себе средства для оплаты всех семестров учёбы даже с излишком. — Хорошо, — заулыбался Антон. Быть профессиональным трейдером его не особо прельщало, но вот возможность поработать с Арсением в его родной стихии выглядела достаточно привлекательно. — Это тебе! — вдруг вспомнила Аксинья и, покопошившись в маленькой розовой сумочке, усыпанной пайетками и стразами, достала листок, сложенный пополам, и протянула Арсению. Мужчина развернул лист с большим интересом. Это был рисунок. Он изображал угловатых людей, держащихся за руки на цветочной поляне. В центре рисунка был высокий мужчина с ярко-голубыми глазами, в квадратном пиджаке и жёлтом галстуке. Мужчина этот держал за руку девочку с длинными темно-рыжими волосами и в белом платье. Другой рукой девочка держалась за женщину, сильно напоминающую Майю Олеговну. По другую сторону от мужчины стоял худой высокий парень с кудрявыми русыми волосами. Рядом с ним был такой же парень, но в белой одежде и с белыми волосами. Позади Арсения стоял длинноволосый низкий коренастый мужчина в чёрных одеяниях и с птицей, отдалённо напоминающей ворона, на слишком тонкой руке. А на краю листа был нарисован будто бы выглядывающий из-за угла дед, похожий на Хоттабыча. Лица всех героев были кривыми, разноглазыми и с абсолютно одинаковыми улыбками умалишенных. Ребёнок попросту не умел рисовать по-другому. Все герои были счастливы и, казалось, водили на этой цветочной поляне хоровод. Если честно, все они походили на сумасшедших. А над ними вместо ожидаемого солнца висела луна серого цвета. По груди Арсения разлилось тепло. Несмотря на угловатость, рисунок выглядел чертовски мило. — На память, — важно заявила Аксинья. — Мы никогда тебя не забудем, а ты помни нас. В глазах защипало. Арсений изо всех сил сжал губы, чтобы не разрыдаться. Эти чужие люди за год стали ему ближе родных. В селе вообще все жили так, будто приходились друг другу родственниками. Дом, который раньше все называли "домом бабы Мани", уже давно сменил в народе имя на "дом учителя Попова". — Спасибо, — искренне, от всей души поблагодарил он за рисунок. Он присел на корточки и ещё раз крепко обнял Аксинью. А потом по очереди обнял и всех остальных. Жжение в глазах усиливалось. Арсений понял, что, если он сейчас же не сядет в машину, то разрыдается в голос. Долгие проводы — лишние слезы. Он озабоченно посмотрел на часы, будто куда-то торопился, после чего бросил всем «ну все, мне пора, не скучайте, как-нибудь увидимся», прыгнул за руль и завёл двигатель. Отъезжая от дома бабы Мани, он видел в зеркалах, как Шастуны и Матвиенко машут ему руками на прощание. Уезжая из села, он проезжал мимо школы, в которой проработал целый год, многому научил, многому научился и наконец закрыл свой гештальт. Мимо разрушенной церкви, которую никто и не думал восстанавливать, и, наверное, так никто и не надумает, если только жители Чернолуново не обнаружат в недрах под селом залежи нефти, которые однажды зафонтанируют. Мимо здания бывшего сельского клуба, в котором, ввиду отсутствия любой другой культурной программы, Антон давал свои концерты-стендапы-проповеди и за что незаслуженно получил ремня. Мимо здания администрации, в котором наверняка сидел Позов и распределял крохотный бюджет, как Тришкин кафтан. Он никогда бы не подумал, что старые серые страшненькие советские кирпичные здания смогут стать ему родными. Но, как ни странно, с каждым местом, которое он оставлял за своей спиной, уезжая, будто оставался кусочек его души. Сворачивая с подъездной сельской дороги на трассу, Арсений притормозил, открыл окно и выбросил в него целую горсть монет, чтобы ещё не раз сюда вернуться. Когда он отъехал от села на достаточно далёкое расстояние, то съехал на обочину, остановился и дал волю чувствам. Слезы текли ручьем по его щекам, влага застилала глаза и снижала видимость. Ехать за рулём в таком состоянии было опасно, поэтому Арсений позволил себе постоять на обочине и просто поплакать, не сдерживаясь и никого не стесняясь. Минут через десять, когда слезы были выплаканы, а сам он немного успокоился, он достал смартфон и набрал сообщение Гороху: «Здоров. Ты победил в нашем пари, я возвращаюсь в Москву сегодня. Заеду к тебе. Готовь шашлыки. Твоя дача остаётся у тебя». Он дождался ответа «ок» от всегда готового к шашлыкам Сергея Гороха, вытер мокрые дорожки со своих щёк и дал по газам, оставив за собой лишь облачко пыли, которое тут же рассеялось.