Чёрная луна

Снова эти симптомы. Снова головокружение, потемнение в глазах и шум в ушах. За десятилетнюю карьеру в трейдинге и управлении хедж-фондом с ним не случалось того, что случилось за месяц работы в сельской школе. Если бы сейчас Арсения спросили, какая профессия самая нервная, он ответил бы «учитель», не раздумывая ни секундочки. Почему он не дал Антону объясниться? Почему не послушал его? Почему не спросил, на что ему нужны были деньги? Почему сразу решил наказать? Эти вопросы роились в голове Попова, но не находили ответа. — Арсений Сергеевич? — удивленно позвала Майя Олеговна и тем самым вырвала Попова из пучины раздумий. — А? — отозвался он, понимая, что пропустил какой-то важный вопрос. — Я спросила, как дела у Антона в школе? — повторила женщина. Арсений сглотнул, не находясь с ответом. Не так он представлял себе этот разговор. Совсем не так. Он ждал возвращения безответственной мамаши от своей сестры, где она гостила и в ус не дула почти месяц. Ей он хотел высказать, что Антон — брошенный ребенок, неуправляемый и безалаберный, и мало этого, он ещё и других ребят портит и школу подводит. А дождался возвращения убитой горем и уставшей матери двоих детей, одному из которых не повезло заболеть такой страшной болезнью. И он не имеет морального права добавлять ей лишних проблем. — Ммм, нормально, — напустив маску беззаботности, наконец ответил Попов на вопрос обеспокоенной женщины. — А могу я узнать, где отец Антона? — наконец вспомнил о том, что в воспитании детей обязаны участвовать двое, Арсений. Майя тяжело вздохнула, собираясь с мыслями. — Он умер от сердечного приступа, когда узнал о диагнозе Аксиньи, — рассказала она. Арсений сдержался, чтобы не хлопнуть себя по лбу. Матвиенко ведь об этом рассказывал, точно рассказывал. А он своим вопросом надавил на больное. Ну не мудак? — Извините, — виновато пробормотал он. — Ничего, — отмахнулась Майя. — Не вы первый, не вы последний. Все хотят знать, как мы оказались в такой ситуации и в чем моя вина. Я бы тоже хотела это знать, честно говоря. Гнетущая тишина наполнила собой весь кабинет. — Так как себя вёл Антон? — напомнила Майя. — На него многое навалилось, он сейчас единственный добытчик денег в нашей семье. Я ведь раньше работала здесь, на вашем месте, учителем математики, физики и физкультуры, Арсений Сергеевич. Однако мне пришлось уйти с работы, чтобы лежать в стационаре с дочерью. Но я бы не хотела, чтобы у него были проблемы в школе из-за этого. Что? Антон? Единственный добытчик денег? — Простите, а как Антон зарабатывает деньги? — обескураженно уточнил Попов. — Ой, он устраивает шоу для односельчан, — улыбнулась Майя Олеговна. — Тут же нет никаких развлечений вообще: клуб закрыли, библиотеку оптимизировали и сначала сделали филиалом городской центральной библиотеки, а потом под шумок филиал закрыли. Церковь и ту развалили, — Майя горестно всплеснула руками. — У людей из развлечений рыбалка да водка. Ну куда это годится? Вопрос повис в воздухе. Арсений не знал, что все так плохо. — Да что там говорить, — продолжила женщина. — У нас сократили и оптимизировали вообще весь бюджет. Даже главу администрации, Позова Дмитрия Темуровича сократили, сказали, слишком большая зарплата. Так Дмитрий Темурович, святой человек, согласился исполнять обязанности главы, находясь в должности заместителя главы, представляете? Там же зарплата в разы меньше, а ответственности больше, потому что у главы обычно есть заместители по всем вопросам, а у заместителя главы своих заместителей нет, вся работа и вся ответственность на нем. Но он очень любит село и готов работать даже в разы больше за меньшую оплату, лишь бы Чернолуново не умирало. Формально он проводит какие-то там выборы главы, но все признаны несостоявшимися — дурных нема работать в таких условиях. Кровь в жилах Арсения застыла. Все это время он про себя ругал Позова за беспорядок в администрации и удивлялся его безответственности и нежеланию становиться главой. А оно вон как — бюджет села не позволяет иметь главу. И человек работает в меру своих возможностей с весьма скудным финансированием и при этом умудряется поддерживать порядок в селе без полиции, содержать школу и даже производить ремонт проселочной дороги. Да ему памятник впору ставить, а не ругать его. — А Антон харизматичный, его все Чернолуново любит. Вот он и стал в здании бывшего сельского клуба устраивать что-то вроде концертов. Он переодевается, надевает парик и либо зачитывает какие-нибудь книжки по ролям, либо какой-нибудь стендап для молодёжи, либо Евангелие для людей постарше. И за каждое такое выступление люди ему платят. Оговоренной стоимости нет, дают, кто сколько может, но все знают о нашей беде и все стараются дать как можно больше денег, чтобы нам помочь, в меру своих сил и возможностей. Но это по будням — либо рано утром, либо поздно вечером. А по выходным он на автомойке в городе работает — машины моет. Он у меня ответственный, работящий, хороший мальчик. Я еблан. Я еблан. Я. Еблан. Я ебланищееее… — думал Арсений. Всё, абсолютно всё было не так, как он себе нафантазировал. Он приехал сюда со своим опытом жизни в городе и считал, что точно знает, как всем нужно правильно жить: как Позову делать свою работу, как ему решиться взять на себя ответственность и баллотироваться на пост главы, как Шеминову выбивать больше денег на школу, хотя в бюджете села фонарь и выбивать деньги попросту неоткуда, как ему обзавестись шахматами для кружка и как перекрыть крышу, и как чернолуновцам сохранить свои деньги и не доверять мошенникам. В этот момент он наконец впервые явно признался самому себе в одной вещи, которая всегда фоном крутилась где-то в голове, но никогда не обретала вид законченной мысли: в глубине души он считал себя выше, образованнее и умнее чернолуновцев. Он считал, что они податливые и ведомые, и любой прохиндей может обратить их в сектантов, а любой мошенник — заставить отдать ему последние деньги. Он говорил себе, что уж вот он-то точно не поддастся гипнозу Проповедника и не даст запудрить себе мозги. А вышло так, что все это время с запудренными мозгами жил он сам. Чернолуновцы — отнюдь не глупые люди. Наоборот, они умные, добрые, сердечные, отзывчивые и сочувствующие люди. Не обладая гигантскими зарплатами и широкими возможностями для заработка, они умудрялись находить в своих карманах свободные деньги, чтобы помочь семье Шастунов, оказавшейся в очень непростой ситуации. А он? Он успешный трейдер, глава хедж-фонда, миллионер. Он мог бы оплатить этой девочке любую операцию и даже не заметить нехватки денег на счету. Но вместо того чтобы поинтересоваться, зачем Антону деньги, вместо того чтобы выслушать его, войти в положение, он возомнил себя борцом за справедливость и абсолютно безжалостно выпорол Шастуна за то, что он честным трудом зарабатывал деньги для своей семьи и больной сестры, получая их из рук неравнодушных односельчан. Не воровал, не побирался, не обманывал людей, а зарабатывал, как умел. Было стыдно. Невероятно стыдно. Он считал себя благодетелем, а свою работу сельским учителем математики — благотворительностью. А оказалось, что он просто высокомерный, излишне самоуверенный и спесивый болван. Было стыдно как за свои действия, так и за мысли в адрес чернолуновцев. И всего этого можно было бы избежать, дай он Антону объясниться. Ему бы следовало внимательнее слушать Проповедника, когда тот говорил о гордыне как о смертном грехе. Глядишь, и понял бы что-нибудь. Чувство вины грызло, выедало изнутри. Даже если он на коленях попросит у Антона прощения, этого будет недостаточно. Ничего не будет достаточно. Все исправить ему помогла бы только машина времени. — А если он в школе хулиганит, то вы на него сильно-то не обижайтесь, — продолжила женщина. — Он всегда был хорошим и послушным мальчиком. А когда отец его внезапно ушел, это стало для Антоши ударом. Он очень переживал, плакал, не спал по ночам, потому что постоянно видел кошмары. Даже из-за диагноза сестренки он не так страдал, как из-за смерти папы. Сердце Арсения сжалось в который раз за этот день. Он вырос в полной семье, и не мог представить, что чувствовал бы, если бы отец умер, оставив маму с детьми без денег и без перспектив. Что пережил этот двухметровый хулиган, который на самом деле, как оказалось, ранимый и открытый ребенок? Насколько тяжело ему далась смерть отца? Даже думать об этом было страшно. — Я знаю, что уделяю недостаточно времени его воспитанию и обучению, — виновато опустила голову Майя Олеговна. — Но это не мое желание и не моя прихоть, у меня попросту нет другого выбора. Нет опции бросить дочь, не быть с ней, когда она переживает страшную терапию и ждет своей очереди на операцию. Я не хочу уезжать, не хочу оставлять сына на соседей, да и они не обязаны за ним присматривать. Женщина всхлипнула. Она наконец проговорила все то, что давно держала в себе, и вслед за словами выход нашли и эмоции, так долго наполнявшие ее сердце. Она старалась держаться и не давать себе расклеиться. Но как же она устала держать все в себе! — Антон иногда ездит со мной, — рассказала Майя. — К сестре. Все лето он был с нами в онкоцентре, поддерживал Аксинью, как мог. Он даже обрился налысо, чтобы быть, как она, ведь она потеряла волосы из-за химиотерапии и сильно переживает из-за этого. Но осенью Антон должен ходить в школу. Обязан. Поэтому он вынужден быть вдали от сестры и от меня, в Чернолуново. А я не могу разорваться и быть в двух местах одновременно. Женщина откашлялась и постаралась взять себя в руки. Она отвернулась и быстро вытерла слезы, уже откровенно катящиеся по ее щекам. У нее нет права быть слабой. Она — последний бастион, последняя опора для своих детей, у нее нет права рухнуть. За ее спиной нет никого и ничего — никакой поддержки, никакой надежды и никого, на кого она могла бы положиться. И она обязана выстоять, чтобы вырастить обоих детей, пусть даже ей это будет стоить титанических усилий и потери всех нервных клеток. — Я понимаю, что я мать — волкам отдать. Правда понимаю. Просто другого выхода у меня нет. А я, поверьте, его искала, — добавила она. Арсений верил. Он видел эту худую, бледную, усталую женщину и не представлял, сколько слез она пролила, сколько мыслей передумала и сколько раз говорила себе, что она никчемная мать. Он понимал, как у нее разрывалось сердце всякий раз, когда она надолго оставляла своего сына, чтобы поддержать маленькую дочь, которой ее поддержка жизненно необходима. К горлу подступил ком, а глаза защипало. Он не выносил женских слез. — Майя Олеговна, — сипло начал он, после чего откашлялся, чтобы проглотить ком и не дать волю слезам. — Ни о чем не волнуйтесь, Антон по-прежнему хороший мальчик. Хулиганистый, не спорю. Но это особенность возраста. Мы все здесь для того, чтобы помочь ему достойно пройти через этот сложный период, сдать экзамены и выпуститься с аттестатом. Женщина тяжело дышала и внимательно слушала классного руководителя. — Он очень хорошо разбирается в математике, — заверил Арсений. Честно говоря, это была не совсем правда, математика хромала абсолютно у всех в этой школе. Но на фоне остальных Антон справлялся блестяще. У Арсения даже появилась мысль вывести ему пятерку в четверти. — Ему обязательно нужно хорошо подготовиться к профильному ЕГЭ, с этим я помогу. — Я ведь сама учитель математики, — грустно улыбнулась Майя. — Конечно, я сейчас не очень часто дома, но я не хочу, чтобы вы тратили свое время, делая ту работу, которую я могу делать самостоятельно. Да и денег на оплату репетиторства у нас нет. А Антон хочет быть врачом. Детским хирургом-онкологом, чтобы вылечить Аксинью. Ему бы на химию с биологией налечь лучше. А то мы только бюджет можем себе позволить. Материнский капитал, который я откладывала на образование Антона, весь ушёл на лечение Аксиньи. Арсений задумался. Интересно, видел ли Антон ценник на медицинское образование? Даже максимальные баллы за ЕГЭ абсолютно не гарантируют бюджетное обучение. И тут его осенило. Наконец-то, впервые за целый месяц, в его голове возник четкий план его дальнейших действий. Это не искупит его вину, но позволит ему чувствовать себя хотя бы немного лучше. Он не сторонник мистического мышления, но наконец-то он понял, почему его так резко потянуло в деревню: сама судьба привела его в Чернолуново. И все сложилось так, как сложилось, чтобы он смог помочь этой девочке, этому парню и их маме. И на этом его миссия в селе будет завершена. — Я могу дать вам деньги на операцию для Аксиньи, — сказал он. — И на обучение для Антона. Майя потеряла дар речи и несколько секунд, широко раскрыв глаза, тупо смотрела на собеседника. — Ой, что вы!!! — испугалась и замахала руками женщина, будто отгоняя бесов, когда снова вспомнила, как разговаривать. — Вы что?! Там такие деньжищи!!! Мы с вами вовек не рассчитаемся! Нам помогают, правда помогают! Особенно Сергей Борисович Матвиенко, наш местный предприниматель, часто дает деньги. Арсений вздохнул. Это будет нелегко. Он прекрасно понимал, как унизительно брать чужие деньги, когда ты честный человек, привыкший работать и зарабатывать. Но иногда нужно наступить самому себе на горло и отставить в стороне свои принципы, особенно когда речь идет о жизни и смерти. — Я профессиональный трейдер, Майя Олеговна, — раскрыл все карты Арсений Сергеевич. — Для меня это не очень большая сумма. Особенно в сравнении с жизнью маленького ребенка. Майя замялась. Очередь на бесплатную операцию двигалась медленно, а Аксинье с каждым днем становилось немножко хуже. И если бы операцию сделали прямо сейчас, если бы нашлись деньги на ее оплату, это буквально спасло бы ее дочь. — Более того, у Антона есть все необходимые для трейдинга способности, — продолжил Арсений Сергеевич, твёрдо решив загладить свою вину перед подростком за необоснованную порку. — Я могу научить его зарабатывать деньги на спекулятивной торговле финансовыми активами, чтобы он смог за год заработать себе на обучение. Мы вместе разработаем для него спекулятивную стратегию. Я могу стать его финансовым наставником. Если у него все получится, он сможет вернуть мне деньги и заплатить за обучение самостоятельно. Если не получится — ничего страшного, я подарю ему эту сумму. Но попытаться он должен. Майя широко открыла глаза в изумлении. Все эти термины были для нее вновинку. Неизвестность пугала. — Это ведь не наркотики? — слабым голосом спросила она. Арсений потерял дар речи. Честно говоря, он не привык общаться на финансовые темы с теми, кто вообще не разбирается в них. — Нет, — замялся он, подбирая слова. — Это абсолютно легальный способ заработка. Правда, рискованный, но, я надеюсь, наличие меня рядом поможет Антону хеджировать риски, — он немного подумал и постарался изъясниться яснее, — подстраховаться от потерь денег. Гарантировать определенный уровень заработка я не могу, да и никто не может, но мой более чем десятилетний опыт совершенно точно поможет Антону избежать множества ошибок. Если он захочет этим заниматься, конечно. И если вы позволите. Майя задумалась. Все сказанное классным руководителем звучало сложно и непонятно. Но если Арсений готов посвятить свое время обучению ее сына — она согласна на все. Чувство глубокой благодарности растеклось по ее груди. Этот человек ничем ей не обязан, он просто учитель ее сына, но именно он готов стать спасителем ее дочери и семьи. Слезы снова навернулись на глаза. Увидев дрожащие губы женщины, Арсений поспешил отвлечь ее от ее чувств. — Дайте свой номер телефона или сразу банковские реквизиты онкоцентра, — достал свой смартфон Попов. — И я заплачу за операцию прямо сейчас.