Out of sight, out of mind

      Чем глубже Сону и Ники погружались в бескрайное помещение библиотеки, тем тише становилось вокруг. Трёхметровые книжные полки с трудом пропускали через себя звуки и солнечный свет, пожалев только некоторые тонкие лучики, подсвечивающие созвездия летающей пыли. По сути, им не нужно было заходить так далеко, а тем более — сновать меж рядов книг медицинского факультета, ведь они учились на экономическом. Всё дело было в том, что они не увидятся ближайшие часов шесть, если не больше, а расставаться просто так Ники не хотелось. Да и Сону, откровенно говоря, тоже не желал этого.       Ники выпустил его руку, когда даже при всём желании вокруг нельзя было разглядеть хоть что-то, кроме книг. Пыльные корешки скрывали их от глаз студентов, сидящих в самом начале библиотеки. Нишимура наклонился ближе к чужому лицу, а Сону поглубже вдохнул спёртый воздух, вместе с тем накрывая кончиками пальцев губы Ники, когда до поцелуя оставались считанные миллиметры.       — Что такое? — недоумённо спросил он, немного отстраняясь.       — Нам необходима дополнительная конспирация, — прошептал Сону, вытягивая с полки первую попавшуюся книгу и раскрывая её страницами к их лицам — во многом бесполезная ширма, поскольку они и так прекрасно скрылись от других. На развороте учебника показались схематичные рисунки внутренностей лягушки.       — Как романтично, — хмыкнул Ники в персиковые губы. — Вспоротая лягушка и поцелуи украдкой в стенах библиотеки.       — Помолчи, ты портишь весь момент.       Сону встал на носочки, первым приближаясь для поцелуя. Их губы сложились идеально, точно частички пазла, утопая в мягкости друг друга и тая в нежных прикосновениях. Рука Сону дёрнулась, прикладывая раскрытую книгу к их вискам вплотную, потому что кончик языка Ники неожиданно прошёлся по его нижней губе, будто бы спрашивая разрешение на углубление поцелуя. Ким чуть шире раскрыл рот — разрешил. Руки Ники обняли тонкую талию, смыкаясь в замок за чужой спиной, а руки Сону поступили точно так же, но за шеей Нишимуры. Бесполезная книга с глухим шлепком упала на пол, подбрасывая вверх частички сверкающей на солнце пыли. Плевать. На всё плевать. Отлипать друг от друга не хотелось, даже несмотря на то, что температура под кожей Кима значительно повысилась. Всё из-за Ники, который слишком существенно мог влиять что на мысли Сону, что на состояние его тела.       — Тебе пора, — отстранился Ким.       — Ещё немного, — Нишимура потянулся за парнем, но тот вновь выполнил свой недавний трюк, прикладывая ладонь к его губам.       — Тебя ждут одногруппники, не забывай, — снисходительная улыбка. — Увидимся вечером. Дома.       — Увидимся вечером, — шёпотом повторил за ним Ники и нехотя отшагнул назад.       Они в последний раз улыбнулись друг другу, и Нишимура скрылся меж однотипных стеллажей, а Сону наклонился, чтобы поднять книгу с бедной лягушкой. Корешок встал на место, находящееся меж своих пыльных друзей, и Ким прислонился к ним лбом, пытаясь успокоить трепещущее сердце.       С Ники всё было так легко. Казалось, что все самые страшные беды стали незначительнее, утопая в любви, существующей между ними. Любовь. Сону чувствовал её всем сердцем от Ники и отдавал её в ответ сам, но отчего-то не мог произнести вслух. С момента признания в парке прошло чуть больше трёх недель, и Сону знал, что чувства к Ники каждый день росли всё больше, поэтому их нельзя передать одним «ты мне нравишься».       «Я тебя люблю», — крутилось в голове, ползло по горлу и таяло на основании языка. Никогда не выходило через губы. Но Ники никогда и не требовал от него этих слов.       Говорить было страшно, потому что Сону думал, что этими словами намертво привяжет себя к Нишимуре. Склеит и пришьёт их души друг к другу. Однако это уже и так произошло. Он стал слишком зависимым от Ники. Это не плохо, просто вместе с зависимостью рос страх расставания. Страх того, что Нишимура сможет устать от него. Как это было с Сонхуном, например. Ники и Сонхуна сравнивать априори невозможно, но оставленные прошлыми отношениями травмы на сердце не давали полностью успокоить растревоженную душу.       Сону чихнул, вдоволь надышавшись пыльным воздухом. Подобные размышления ни к чему не приведут, поэтому стоило настроить себя на позитивный лад. Из-за предстоящих летних экзаменов нервы и так знали, чем себя разволновать.       Медленно пробираясь к началу библиотеки, Сону схватил книги на стеллажах экономического факультета — то, из-за чего он и пришёл сюда, — и сел за свободный читательский стол в отдалении. Он погрузился в чтение, вовсю забывая о времени, когда напротив кто-то громко шлёпнулся на стул и устало вздохнул.       — Тебя только за смертью посылать, — Ким окинул взглядом сонного Чонвона. — Я тебе тоже взял, — он стукнул кончиком указательного пальца по закрытой книге.       — Я только что закрыл все свои долги по физкультуре. Мне сейчас не до макроэкономики, — он и вправду выглядел как человек, которого совсем недавно гоняли по спортивному полю. Сону ничего ему не ответил и вернулся взглядом к страницам, а Чонвон положил подбородок на сложенные в замок руки, продолжая. — Поговори со мной, мне скучно.       — Поговорить о чём?       — Не знаю. О чём угодно. Я видел Ники на выходе. Куда он пошёл?       — Пошёл готовиться к экзаменам со своими одногруппниками, — Сону всё-таки отложил свою книгу в сторону. — Он подружился с некоторыми ребятами.       — Ого, — довольно громко протянул Ян, получая в ответ косые взгляды студентов с других столов. — Я уж думал, это никогда не случится.       — Ему это нужно, думаю? В университете он ни с кем не общался, кроме нас и Джей-хёна.       Ники в действительности это было необходимо. Он сторонился общения с другими ровесниками, всецело прилипнув к своим хёнам — так было и в школе, и в университете. Если в школе Ники не мог «сепарироваться» от них по причине того, что одноклассники не хотели с ним общаться из-за некого расизма по отношению к приезжему, то сейчас — стало привычкой. Не то чтобы это плохо, просто быть одиночкой в своей группе наверняка было странно. Сону поддерживал Ники и его зарождающиеся приятельские отношения с одногруппниками, но в груди от этого непонятно ныло.       — А как… — Чонвон запнулся и отвёл взгляд. — Эм. Как у тебя с питанием?       Сону тоже застопорился перед ответом — говорить об отношениях с едой всегда неловко. Будто бы он был больным с определённым недугом. Однако он понимал волнение Ники и Чонвона, поэтому при ответе старался не врать и не стыдиться.       — М-м, всё нормально, — Ким поймал чужой слегка недоверчиво-тревожный взгляд и добавил. — Нет, серьёзно, всё нормально. Я ем не только в университете, но и дома.       До питания среднестатистического взрослого человека ему было ещё далеко, но он действительно прилагал для этого немало усилий. Сону ел два раза в день небольшими порциями. Никакого жирного, сладкого, очень солёного и слишком калорийного. Но он делал успехи. И в этом была огромная заслуга Ники, который всегда дарил бесконечную поддержку, стоило только Сону хоть каплю усомниться в своих действиях.

***

      Ники вернулся домой к восьми вечера, будучи в хорошем настроении, но до одури уставшим. Сону никогда не видел у того такого колоссального стремления к учёбе и сдаче экзаменов без «хвостов». Ники даже удалось договориться с некоторыми преподавателями, которые вели у него занятия на первом курсе, чтобы пересдать прошлые заваленные предметы. Стараясь хоть как-то облегчить чужую подготовку, Сону предлагал свою помощь, но Нишимура отказывался, ссылаясь на то, что у того и без него полно забот.       Сходив в душ, Ники сразу сел за ноутбук, занимая диван в гостиной и вымученно кладя подбородок на согнутое колено. Киму было больно смотреть на его мучения, поэтому он подошёл к парню сзади и начал несильно мять напряжённые плечевые мышцы.       — Может, отдохнёшь? — Сону внутренне умилился, когда Ники сильнее прижался к спинке дивана, желая лучше ощутить ненавязчивый массаж.       — Неа, — дёрнул головой Нишимура, и Сону перешёл пальцами к массированию кожи у шейных позвонков. — Ну, может, совсем немного. Посиди рядом со мной.       Повторять дважды не нужно. Вот только Ким сел не рядом с Ники, а на него, предварительно убрав ноутбук куда подальше. Нишимура, мягко говоря, опешил от такого действия, не зная, куда деть собственные руки. Смущённый и разнервничавшийся, он положил ладони поверх чужой талии. Впрочем, Сону выглядел не менее взволнованно.       — Эм, всё хорошо? — спросил Ники, глупо хлопая глазами.       Их тела были практически впритык друг к другу; Сону своими бёдрами сжимал ноги Нишимуры, а коленями утыкался в обивку спинки дивана; грудные клетки точно сейчас примагнитятся друг к другу, не оставив шанса на побег. Кадык Ники дёрнулся, когда он гулко вздохнул.       — Да? — больше вопрос, чем ответ. И продолжил дрожаще. — Я тебя сейчас поцелую.       — Почему это звучит как угроза? — нервный смешок, а щёки окрасились в розовый из-за внезапной близости.       Сону впервые сел к нему на колени; впервые их поза была такой интимной, становясь в разы волнительнее под покровом полутёмной гостиной — единственными источниками освещения являлись включенный ноутбук и тонкая полоска света от ламп в коридоре. Ким начал немного трястись, впиваясь пальцами в диван у плеч Нишимуры — безуспешно сдерживал появившийся из ниоткуда испуг. Игнорируя это, Сону поддался ближе к лицу Ники и погрузился в привычный ему мягкий поцелуй.       Неспешные нежные касания постепенно набирали обороты, приобретая страстный окрас. Тут была воля скорее не Нишимуры, а именно Сону, который точно бросал вызов самому себе. Страх к пылким и отчасти грубым поцелуям приелся под кожу — ничем не сотрёшь. Непринятие этой части себя повлекло за собой желание уничтожить раздражающую фобию, которую ему принесли чужие жестокие губы. Однако чем больше Ники брал инициативу в свои руки, вовлекаясь в горящий напор Кима, тем сильнее животный испуг окутывал тело последнего. Он просто не мог думать, впутываясь пальцами в волосы на затылке Нишимуры и жмурясь до цветных пятен перед глазами.       Коктейль из чувств плескался в душе, подкидывая эмоциональное состояние словно на американских горках. Это был Ники, который всегда поддерживал его и никогда не сделает больно. Это был его Ники. Но отчего-то руки, скользящие вверх-вниз от талии к бёдрам и притягивающие к себе максимально близко, нервировали не на шутку.       Когда крепкие ладони Ники чувственно прижали к себе Сону так, что Ким смог почувствовать чужое возбуждение, Нишимура отлетел от парня, точно ошпаренный. Сам Сону не был возбуждён ни капли.       — Тебе неприятно, — сказал Ники утвердительно и очень горько.       — Прости, Ники, — он сполз с его колен на диван. Лисьи глаза были опущены, от стыда не желая пересекаться взглядами.       — Надо было сразу сказать, если тебе не нравится. Теперь я чувствую себя мудаком, — Ники был крайне расстроен и огорчён. Он тоже не смотрел на Сону.       — Я сам это начал, — нервно дёрнул головой Ким. Его всё ещё трясло. — Дело не в тебе. Просто…       Он замолчал. Растормошённый долгой тишиной Нишимура повернулся в его сторону и аккуратно накрыл сжатую в кулак ладонь своей, желая выслушать и разобраться.       — Просто что?       — Мне страшно. Я знаю, что ты не сделаешь мне больно, но… меня пугают мысли о близости. Это так стрёмно, да? — язык заплетался и слова звучали неровно. Горечь произнесëнного осела во рту, в самом деле отдаваясь неприятным привкусом.       — Это не стрёмно, хён. Пожалуйста, не заставляй себя, если не хочешь. Договорились?       Дело не в том, что Сону не хотел — наоборот, желание присутствовало, но не в теле, а в голове. Мысли о собственной проблемности ходили за ним по пятам каждый день, иссиня-чёрной тенью преследуя парня даже при радостных событиях. Тем более что Сону в самом деле им верил: недостаточно красивый, боящийся секса как огня и недоверчивый ко всему. Вдобавок к этому громче обычного кричало «ты не заслуживаешь такого парня, как Ники». Избавиться от самоуничижения сложнее всего, потому что оно не поддавалось логике. Поэтому он через силу боролся с плохими мыслями, идя наперекор утверждениям о собственной трусости, тревожности и слабости и пытаясь доказать самому себе, что это не так. Пока что получалось плохо.       — Хорошо, Ники, — в итоге выдавил из себя Сону.

***

      — Боже, я не верю, что эта злобная старуха не позволила мне сдать на «отлично», — бесился Чонвон и заламывал пальцы от гнева.       Несколько минут назад он вылетел из аудитории, будучи донельзя расстроенным и в то же время разгневанным, отчего Сону пришлось всеми силами его стопорить, чтобы Ян повторно не зашёл в экзаменационную комнату, начиная выяснять отношения.       — Нет, ну как так можно? — всё ещё восклицал Чонвон. — Неужели дать мне второй билет, чтобы я смог защититься на пять, это непосильная задача?       Во многом он спрашивал риторически, выпуская гнев в пустоту, поэтому особого смысла отвечать на его вопросы не было. Однако Сону всё равно подбирал мягкие выражения для успокоения друга. Сам он сдал на «хорошо» и считал такую оценку благословением, учитывая, что его успеваемость за последние месяцы летела в бездну.       — Ты молодец, Чонвон-и. Не стоит так загоняться по этому поводу.       — Ух, ладно, неважно. Когда Джей сдаст свой экзамен, я потащу его в кафе, чтобы заесть свой стресс, — после этих слов Ян опасливо покосился на Сону. — Хочешь с нами?       — Эм, думаю нет. Я хотел подойти к Ники — у него зачёт через час.       — Хорошо, — выдохнул Чонвон, совсем немного успокоившись. — Тогда увидимся завтра?       — Да, до завтра.       Их пути разошлись, потому что Сону направился в зону коворкинга на шестом этаже. Ранним утром Ники поехал в университет вместе с ним, хоть и у него экзамен должен быть позже. Нишимура очень плохо готовился дома, потому что там всегда присутствовали отвлекающие факторы в виде кровати или игровой приставки, поэтому он предпочитал заниматься в университете, библиотеке или кафе.       По коридору сновали взволнованные студенты, что не могли найти себе места из-за предстоящей или уже прошедшей учебной каторги: кто-то спешил на экзамен, кто-то грустил или злился, немногие радовались, а все остальные пытались читать конспекты в гуще этой суматохи. Сону толкнул дверь комнаты коворкинга, не сразу натыкаясь на знакомый силуэт.       Он увидел Ники. В первую очередь в голове Кима проскочила трусливая мысль в виде желания уйти. Ники сидел к нему спиной, всем телом сотрясаясь от смеха. Даже так было видно, что ему весело, равно как и девушке, сидящей напротив него. Они смешливо переругивались, в порыве недовольства даже несерьёзно пихаясь руками. Странное ощущение сдавило грудь Сону, невидимыми нитями опутывая сердце и стягивая его до режущего дискомфорта.       Однако уйти он не мог, с утра наобещав Нишимуре, что заглянет к тому перед экзаменом. Превозмогая самого себя, парень с некой неохотой приблизился к их столику. Разговоры и смех прекратились, потому что девушка стушевалась чужому появлению, а Ники обрадовался и переключил всё внимание на подошедшего.       — О, хён, как экзамен? — Нишимура был в явно весёлом расположении духа, заметно поднимаясь в настроении от одного только присутствия Кима.       — Всё хорошо, я сдал. Чонвон тоже сдал, но он недоволен своим баллом, — он покосился на молчаливую девушку. — Извините, я вам, наверное, помешал?       — Ой, нет-нет, — она смущённо замахала руками. — Мы всё равно почти закончили.       — Хён, это Ынче — моя староста. Ынче, это мой Сону-хён, – Ким почти смутился, услышав последнее словосочетание, однако же другим оно не показалось странным.       — Приятно познакомиться, — выдали они в один голос. Девушка крайне мило хихикнула, а Сону удалось натянуть на губы лишь частично искреннюю улыбку.       Он и сам не понимал, почему бы ему нормально не порадоваться дружбе Ники с другими людьми, но ничего не мог с собой поделать. Ревность вперемешку с тревогой о том, что Нишимура от него отдалялся, не позволяла мыслить рационально и не вестись на поводу у несерьёзных эмоций.       — Я, наверное, пойду, не против? — обратился Ники к Ынче, начиная складывать свои тетради в рюкзак.       — Нет-нет, продолжайте готовиться, — протараторил Сону, отшагивая назад. — Я пришёл только для того, чтобы пожелать удачи и увидеться с тобой. Мне ещё нужно подойти к профессору Ким.       — Правда? — расстроившись, прекратил сборы Нишимура. — Тогда ладно...       Попрощавшись с Ники и Ынче, Сону поспешно двинулся прочь — точно желал убежать от гложущего душу неприятного чувства. На самом деле ему хотелось, чтобы Нишимура пошёл с ним, но ведь необходимо не ограничивать его общение с новыми друзьями. Сону не сомневался в чувствах Ники, но его низкая самооценка вгрызалась в голову множеством тревог. Одна половина души, будучи более рациональной, не видела ничего плохого во времяпрепровождении Нишимуры с другими людьми, но вторая, та, что постоянно вкидывала самоуничижительные сомнения, била тревогу и кричала о том, что такими темпами он станет неинтересен Ники.       Сону нахмурился от этих отвратительных мыслей и догадок, которые всё никак не хотели затихать, и вышел из университета, оказываясь под палящим летним солнцем.