Университетские шалости

— Не думал, что ты из тех, кто западает на знаменитостей, — из-за плеча раздается задорный голос, нарушающий мирную тишину все еще почти пустого лекционного зала. — Потому что я и не западаю, — кидает Ксено, даже не удосуживаясь оторвать взгляд от телефона: он искал интересные статьи, чтобы почитать за обедом, но в итоге сдался и решил позвонить Стэну. — Ага, конечно. Я только что твой экран видел. Что это за парень? Какая-нибудь модель, актер? Как-то не разбираюсь в таком, поэтому его и не знаю, но выглядит горячим, — Билл плюхается на соседнее сиденье, начиная сверлить его взглядом, отчего Ксено мученически стонет. С тех пор, как им пришлось жить вместе в общежитии на первом курсе, Билл почему-то считает их друзьями. Ксено такой расклад событий всячески отрицает, но Билла это не останавливает. По мнению Ксено, он доставляет массу хлопот, пусть и ведет себя вполне сносно, если спустится с небес на землю. Хотя даже так он бесконечно громкий. — Это мой муж, Стэнли, — говорит он с толикой гордости, пусть и знает, что легче было бы Билла проигнорировать и не давать ему повод продолжать разговор. — Не-а, я на такое не куплюсь. Ты сам, блин, что-то типо второго пришествия Эйнштейна, он бы на тебя даже не клюнул. Я, конечно, не гей, но он явно двенадцать из десяти, чел. Такой парень не стал бы себя на военную службу растрачивать. Ксено подавляет желание сказать, что в десятибалльной шкале двенадцати быть не может, и вместо этого открывает первую попавшуюся статью, с неподдельным интересом начиная читать. — Ой, да ладно тебе. Хватит меня молчанием кормить. Я не пытаюсь тебя задеть, лады? Ставить миленькое личико на обои даже круто, можешь не оправдываться, — Билл похлопывает его по плечу, снова привлекая внимание. — Я не оправдываюсь, а констатирую факты. А веришь ты в них или нет, уже не моя проблема. — Э-э, как грубо. — Хэй, что у вас тут творится, Билл? Снова к Ксено пристаешь? — в разговор влезает Джейк, один из приятелей Билла по футбольной команде — Ксено очень надеется, что тот перетянет на себя чужое внимание, и он, наконец, сможет продолжить чтение, но, к сожалению, сегодня удача не на его стороне. — Как грубо, чувак. Я никогда ни к кому не пристаю: вот буквально только что сказал Ксено, что полностью поддерживаю то, что он втюрился в знаменитость. — Серьезно? В кого? — вставляет Джанет, — младшая сестра Джейка, которая, как Ксено полностью уверен, даже не в этом потоке, — садясь рядом с братом. — Последний раз повторяю, ни в каких знаменитостей я не втюривался. Это фото моего мужа, а теперь отвяньте, наконец, — возмущается он. — Твоего неуловимого мужа-военного? Покажи-ка, — ухмыляется Джейк, и прежде чем Ксено успевает возразить, что это не его дело, Билл выхватывает телефон, снимая с экрана блокировку. — Твою мать! Это че, фотошоп? Да никто так хорошо в жизни не может выглядеть. Ты это из какого-то журнала взял что ли? Типа рекламы духов, или чего-то такого? Вообще, снимок был довольно откровенный: Ксено сделал его по наитию, когда Стэн после душа полуголый курил на подоконнике, так что, к чему Джанет клонит, было понятно. И тем не менее, допрос начинает раздражать. — Думайте, как хотите, мне все равно, — Ксено резко выхватывает телефон, убирая его подальше. — Не будь такой злюкой, мы никого не хотели обидеть, — уверяет Билл. — Когда у Стэна следующая увольнительная? — Через три недели, — вопреки здравому смыслу отвечает Ксено. — И он к тебе приедет? — Естественно. — Прекрасно! Тогда тащи его на Хеллуин. Мы все мечтаем с ним познакомиться. — И зачем? Не собираюсь я тратить и так недолгое время, которое мы планировали провести вместе, на какую-то дурацкую вечеринку, которая никому из нас не понравится, — в груди поднимается неловкость от вида вмиг погрустневших лиц; он же просто честно ответил. — Ладно, я, конечно, могу спросить, но уверяю вас, он откажется.

***

Примерно спустя неделю, Ксено просыпается в два часа ночи от звонка. Он быстро тянется к телефону, снимая трубку, пусть мозг еще не до конца осознает, что происходит. — Прости, что разбудил. С дежурства пораньше отпустили, поэтому решил тебе по-быстренькому набрать, — от одного голоса Стэнли Ксено расплывается в улыбке, несмотря на позднее время. — Хорошее решение, ты как там? — Прекрасно. Проходили сегодня летную подготовку. — Объясняет твою бодрость в такой час, — усмехается Ксено, переключаясь на громкую связь и прикрывая глаза. В таком состоянии легче представить, что Стэн рядом. Всего две недели осталось. — У меня еще не сильно поздно, но да, нельзя не радоваться, когда наконец выпадает шанс полетать. Сам-то как? Ты там все еще самый умный в кампусе, полагаю. — Естественно, — смеется Ксено и вкратце пересказывает самые интересные события, произошедших с их последнего звонка, не забывая о разговоре с Биллом и остальными о его фотографии: он приходит к мнению, что история все же была забавной, поэтому не скупится на детали и рассказывает о приглашении на вечеринку. Они, конечно, вряд ли пойдут, но спросить он обещал. — Конечно, давай пойдем, — чужие слова ударяют похлеще хлыста, заставляя Ксено мгновенно проснуться. — Ты что, серьезно? — не знай он Стэна, подумал бы, что тот пьян. Единственное логичное объяснение такого безрассудства. — Вполне, — за спокойным голосом слышится нотка веселья, возбуждающая в Ксено рьяное любопытство. Может, весело все же будет. — Объяснись.

***

Сказать, что Билл с остальными приходит в настоящий восторг, стоит Ксено объявить, что они явятся на вечеринку вместе со Стэном — ничего не сказать: их искренняя реакция едва не заставляет его и вовсе передумать, но все же желание увидеть лица знакомых, когда они с мужем начнут претворять свой план в жизнь, одерживает верх. Он даже впервые испытывает что-то вроде трепета от мысли, что придется идти на вечеринку. Стэн приезжает почти под ночь в пятницу, две недели спустя, и вот в субботний вечер они, собравшись, отправляются в путь. Поскольку в приглашении указано, что вечеринка начнется в одиннадцать, было решено появиться к часу ночи: так людей точно будет побольше. По спине пробегает холодная дрожь; они, наконец, выходят из машины, под любопытные взгляды направляясь в сторону дома. Ксено изо всех сил пытается сохранить невозмутимое выражение — и, надо отдать должное, ему вполне удается, не зря же тренировался заранее. — Воу… Какого черта?! — стоит Биллу их заметить, его удивленное лицо становится поистине бесценно: Ксено даже жалеет, что не смог его сфотографировать. Но воспоминание на всю жизнь точно останется. — Это ч-… В плане, крутой прикид, чувак, — пытается успокоиться «друг», хоть и получается у него, мягко говоря, не очень. — Ой, да нет, мы как-то не заморачивались с костюмами. Просто люблю выводить его на улицу в таком виде: раскрывает лучшие качества, — беззаботно ухмыляется Ксено, медленно крутя между пальцев золотую цепочку поводка Стэнли. Когда Стэн предложил надеть на вечеринку открытую рубашку, скинни-джинсы с низкой посадкой и собачий ошейник, Ксено счел это за шутку — однако выяснилось, что муж все же настроен вполне серьезно. Только завалившись домой, он вытащил весь комплект — ошейник, поводок и остальное — и всунул ему в руки с таким воодушевлением, какого Ксено не видел со времен школы, когда шалостями сопровождался каждый божий день. Стоило Стэну, наконец, влезть в костюм и вручить ему золотую цепочку, уговаривать Ксено, по правде говоря, уже было и не нужно, но чужие старания ему нравились: Стэн обладал настоящим даром убеждения и, по признанию Ксено, был лакомой добычей, особенно после долгих разлук. Билл выпучивает глаза, когда до него, наконец, доходит, что и Ксено, и Стэн от его шока получают нереальное удовольствие. Опустив поводок и отослав парня за напитками — спокойного и стойкого, только огонек в глазах выдает его с головой, — Ксено окидывает взглядом комнату: пусть удивленных вздохов и похотливого свиста и нет, Стэн все равно привлек всеобщее внимание, и осознание того, что его мужем до искр в глазах восхищается добрая половина собравшихся, приятной дрожью расползается по телу. Такое острое ощущение, что на него и подсесть можно. — А теперь, почему бы нам не поискать остальных? Вы же хотели познакомиться со Стэном?

***

Для всех, кто вынужден учавствовать в шоу, опыт просто нереальный. Ухмыляясь себе, Ксено с наслаждением проходится взглядом по однокурсникам, которые, так пытаясь вести осмысленные диалоги, стараются в открытую не пялиться на стоящего на коленях, как послушный пес, Стэна. Стэн молчит почти всю ночь, заговаривая только тогда, когда к нему обращаются напрямую: должно быть, чертовски скучно, но отдушину он все же находит. Кладет голову Ксено на ноги, чувствуя, как муж начинает пальцами перебирать его волосы. Взволнованные переглядывания людей вокруг тоже вызывает удовольствие. Те всякий раз краснеют и фыркают, стоит ему назвать Ксено хозяином или сэром, — будто они случайно стали свидетелями сцены, свидетелем которой быть не должны были. Вот только, как раз-таки наоборот. Без зрителей от спектакля смысла нет. Ну, почти. По правде говоря, видеть Стэна таким, стоящим на коленях, одетым обычно, но при этом умудряющимся выглядеть скандально, Ксено нравится. А еще нравится тот факт, что он принадлежит ему и только ему, — Ксено чувствует себя могущественнее, чем когда-либо, и сказать, что его это не заводит, было бы наглой ложью. По мере продолжения ночи, сидеть становится все труднее, а голодные взгляды, которыми его одаривает Стэн, только усугубляют ситуацию. Пусть им обычно не свойственно выносить личное на публику, сейчас от небольшого распускания рук не отказаться. — Господи, вы двое, может уединитесь уже, — явно смущенно бормочет Джейк, водя пальцем по бокалу. Если все остальные уже изрядно выпили, он пока что самый трезвый из всей компании. — Если уединитесь, можно посмотреть? — И мне! — ко всеобщему удивлению выпаливает Билл сразу же за Джанет. — Что? Я ж говорил, что он двенадцать из десяти. Я бы посмотрел, как он кого-нибудь наказывает, — признается он без тени стыда, на секунду лишая друзей дара речи. — Выпьем за это, — наконец, выдает Джанет, и все они, смеясь, поднимают бокалы. — Боюсь, буду вынужден отказать. Все-таки, есть предел тому, чем я готов делиться. — Жаль, но не тебя винить. Я б тоже его при себе держала, — задумчиво вздыхает Джанет. — К тому же, — по собственному желанию решает заговорить Стэн. — Сегодня не моя очередь, — выдает он с дерзкой ухмылкой на губах, от которой у Ксено по спине бегут мурашки. — Думаю, нам пора, — легкого рывка за цепь оказывается достаточно, чтобы поднять Стэна на ноги. — Увидимся в понедельник, чел. Прости, что сомневался в тебе, — Билл энергично машет рукой, вовсе не жалея об ошибке. Из них всех он быстрее всего привык к спектаклю. Какая жалость, думает Ксено. Он бы с удовольствием разозлил его сильнее, но так уж и быть. Может, в другой раз. Стоит им выйти на улицу, Ксено с наслаждением ухмыляется уже не слишком тихим перешептываниям. Скорее всего, к завтрашнему дню все в кампусе будут в курсе событий. Звучит неловко, но одного взгляда на Стэна достаточно, чтобы понять — оно того стоило. Нет такого времени и места, когда бы он стыдился их отношений, какие бы фантазии у людей на этот счет не возникали. — Я поведу, — кидает Ксено, когда они доходят до машины, и, стоит Стэну забраться внутрь, перелезает на его колени, усаживаясь верхом. Они быстро закрывают дверцу — Ксено втягивает его в страстный поцелуй, словно от этого зависит вся жизнь. Вообще, его терпению можно позавидовать, но сегодняшняя ночь подвергла этот факт сложному испытанию. Ксено поспешно расстегивает молнию на обоих штанах, отмахиваясь от рук Стэна, когда тот пытается помочь. — Сиди спокойно, — приказывает он слишком несвойственным ему строгим тоном, от которого Стэн беспрекословно подчиняется. Разобравшись с одеждой, Ксено быстро опускается на чужой член, почти соприкасаясь с мужем бедрами. — Положи руки за подголовник. И не двигайся, — выдыхает между поцелуями он, и Стэн снова без колебаний выполняет приказ: такого отчаяния в муже он еще никогда не видел, и это дико заводит, заставляя подчиниться и позволить Ксено делать все, что заблагорассудится. Как же они рады, что подготовились заранее, потому что сейчас — грязно, быстро и совсем не элегантно, но подождать еще хоть секунду кажется и вовсе невыносимым. Ксено в срывающемся темпе подмахивает бедрами взад-вперед — откровенно говоря, не лучшее решение. Но сейчас и этого достаточно: тело вдруг содрогается, и по венам растекается удовольствие, захлестывая в оргазме с головой. Стэн прикрывает глаза, вот-вот и сам подходя к пику, но Ксено, вмиг оправившись от неги, и вовсе перестает двигаться. — Ксе… — недовольно скулит Стэн, явно неудовлетворенный тем, что его в таком состоянии заставляют ждать. — Пока нет, — улыбается Ксено, затаив дыхание, и проводит пальцами по чужим волосам. — Будь хорошим мальчиком, подожди, пока мы не вернемся домой. — Ты же не серьезно, — протестует Стэн, однако, когда Ксено неуклюже слезает с его колен и перебирается на водительское сидение, никак не протестует. — Серьезно. Хочу, чтобы ты вот так и остался, пока мы не доедем до дома. — Вот так? — Стэн краснеет не часто, но этой ночью от мысли о том, что до дома ему придется ехать полураздетым и с чужой спермой, размазанной по животу, щеки предательски вспыхивают. — Именно так, если хочешь получить награду, — на этих словах Стэн оживляется. — Сегодня же моя очередь, м-м? Сам так сказал, — уверенность слегка ослабевает, и Ксено замолкает, ожидая реакции. — Уверен? — взволнованно спрашивает Стэн с легким оттенком сомнения. — Да, — сколько бы они ни говорили и ни шутили по этому поводу, на эксперименты со сменой позиций Ксено никогда не хватало, — пусть Стэн в таком был явно заинтересован. Слишком уж ему нравилось все как есть, а с чужой ролью пришлось бы еще повозиться. Вот только сегодня ночью все по-другому. Сегодня ночью он хочет взять все, что Стэн готов дать. Одна мысль о том, что такой сильный мужчина, легко обращающийся с ним самим, будет повиноваться любому его слову, зажигает новую искру желания, требующую немедленного внимания.

***

Дорога домой проплывает как в тумане, собственно, как и большая часть ночи, за исключением парочки запоминающихся моментов. И когда они наконец укладываются отдохнуть, солнце уже светит сквозь занавески, — но им на это как-то плевать. — Должен признать, это была одна из твоих лучших идей, — бормочет Ксено, покрывая грудь Стэна ленивыми поцелуями. — С костюмами или сексом? — ухмыляется он. — Обе. — Что сказать, я просто сокровище. — Безусловно, — хмыкает Ксено, когда муж утягивает его в очередной поцелуй. — Расскажешь когда-нибудь, что тебя вообще на это натолкнуло? Не припомню, чтобы у тебя когда-нибудь был интерес к таким вещам, — с тем, что в будущем стоит к такого рода обсуждениям вернуться снова, согласны оба — кажется, они многое могли упустить. — Да ничего особенного, — Ксено молчит, ожидая продолжения. Слишком хорошо знает Стэна, чтобы в такое верить. — Меня раздражало, что они думали, будто я не твоего поля ягодка. Ты такой удивительный и красивый — они слишком слепы, поэтому и не видят этого. — Вы такой болван, лейтенант, — поддразнивает Ксено, и Стэн кожей чувствует его улыбкой. — Но ты меня все равно любишь. — Все равно люблю, — кидает Ксено, не теряя ни секунды, и они снова сплетаются в одном из тысячи поцелуев.