ВУЗ для заклинателей и его чумачечие преподы.

Сегодня всех, кто уезжает на ночную охоту, освободили от уроков, так что есть возможность отоспаться после завтрака. В десять студенты и сопровождающие, точнее, первые две группы, отбывают на автобусе к вокзалу, а там на поездах в разные стороны на задания. — Учитель Вэй, просыпайтесь, на завтрак пора! — Цзинъи теребил Вэй Усяня за плечо. Некромант держал в захвате и рук и ног Лань Ванцзи, который лежал бревном, боясь пошевелиться, и только бегал глазами по комнате. — Не-а-а… я попью сетричкин чай… — промямлил Вэй Ин в шею Лань Чжаню, который от дыхания на шее покраснел везде, где можно. — Тогда учителя Ланя выпустите, он наверняка голодный. — потер шею Цзычжень. — Пусть съест меня… — в полудреме посоветовал Вэй Ин. Цзинь Лин уткнулся лицом в подушку, чтобы проораться. Лань Ванцзи совсем уж бешено заерзал. — Вэй Ин, выпусти! — взмолился он. — Ну ты такой сильн… столкни меня, рук… не чую… и ног… — Лань Ванцзи дернул уголком губ, но ничего не сделал. Тогда положение спас Сычжуй: — Я знаю что делать! — студент зарылся в свою тумбочку и выудил оттуда свой термос с супом из корня лотоса. Благодаря зачарованной посудине, суп оставался горячим намного дольше, чем в обычном. Юань отвинтил крышку, подул на дымящуюся жидкость, улыбнулся, и поднес термос у Усяню. Тот дернул носом, повернул голову в обратную от шеи Лань Чжаня сторону, на встречу источнику, принюхался, нахмурился, и одним резким движением выхватил суп из рук, даже не просыпаясь, и полностью отвернулся от Лань Ванцзи, начиная пить суп с громким сюрпаньем. Но спустя секунду он снова обмяк, роняя голову на матрас, а руку с термосом на пол. Благо, Сычжуй успел поймать подарок тети и не дал ему разбрызгаться по ламинату. Лань Ванцзи бочком и на карачках выполз, задевая головой верхнюю кровать, а потом громко потянулся. Громко, потому что что-то в его теле страшно хрустнуло. — Сейчас переоденусь и пойдем. А, можете не ждать. — ушел к шкафу. — Да нет, мы подождем. — Сычжуй взглядом указал на преподавателя. Остальных осенило — сейчас Лань Чжань будет переодеваться! Они могут увидеть его голенького! Стоило ему стянуть спальную футболку, как перед студентами предстала мощнейшая спина с перекатывающимися под кожей мышцами! Пускай Лань Ванцзи и обладал природной худощавостью, но тело накачал очень даже неплохо. Нет того бесячего переизбытка силы, как у бодибилдеров, но Лань Чжань явно будет пошире всех своих соседей вместе взятых. Эх, жалко Вэй Усянь не видит… Стоило Цзычженю повернуться на учителя Вэя, как он судорожно вдохнул и прижал руку к сердцу. Напугал! Вэй Ин, стоя на четвереньках на кровати, чуть вылезал вперед, опершись руками о нижнюю балку кровати, и немигающим взглядом пожирал спину коллеги. Лань Чжань, надев вельветовую рубашку, собирался застегнуть пуговицы, обернулся было спиной-к-шкафу-лицом-к-комнате, поднял глаза и вздрогнул. Это было неожиданно: Вэй Ин с абсолютно красными радужками и закушенной нижней губой, пялил прямо на него! — Вэй Ин? — несмело позвал Лань Чжань. — Доброе утро… — оклемался Вэй Усянь, тоже подходя к шкафу и, как ни в чем не бывало, начал рыться в вещах сына, выбирая лук на сегодня. Все единогласно решили не обсуждать ничего, а студентов резко заинтересовал пейзаж за окном. — Это дерево… очень необычно, не думаешь, Цзинь Лин? — с интонацией аристократской фифы спросил Сычжуй и стал обмахиваться воображаемым веером. — Оно кажется особенно красивым, молодая госпожа Вэй Юань. — накрутил несуществующий ус на палец — Прямо как вы. — игриво подмигнул в манере заядлого казановы. Сычжуй прикрылся «веером» и кокетливо посмеялся. — Мой милый котенок А-Жень тоже считает сегодняшний день необыкновенно чудесным? — молодая госпожа погладила Цзычженя по лохматой макушке. — Мя-я-у! — очень натурально мяукнул студент и стал ластиться к руке на голове. — Р-р-р гаф! — вдруг залаял Цзинъи. Очень похоже на настоящих собак, между прочим. Вэй Ин аж подпрыгнул. — Хо-хо, Фея, не горячись. — снова накрутил ус Цзинь Лин — Молодая госпожа, я ревную, хо-хо. — взял кисть Юаня с головы одногруппника и переложил на свою щеку — Гладьте лишь меня. — Сычжуй покраснел, как помидор, а Жулань несдержанно улыбнулся. — Аристократьё голубокровное, идете трапезничать? — спросил Вэй Ин, руша всю ролевушку. Лань Чжань кашлял в кулак, скрывая смех. — Ба… дядь, че с глазами? — спросил Жулань. — А че не так? — посмотрел в зеркало и громко вдохнул — Новый секретик про Старейшину Меня: после спасения Лань Чжаня и поперся на Могильные курганы, впитал кучу Инь, и с тех пор красный — мой естественный цвет глаз. Однако чтобы никто не пугался, я маскирую его под серенький, какой у меня был раньше. Но щас, как все поняли, я немножешко обессилен и поэтому немного погоняю как обычный человечек без возможности колдовать и с красными глазенками. — оттянул нижнее веко и высунул язык. — Ну ты страшилка, дядь. — Цзинь Лин помотал головой и прошел на выход. За ним струйкой прошли и все остальные. Всю золотую карту Цзинь Гуанъяо Вэй Ин влил в оплату долга, так что теперь в разделе «долг» красовался кругленький нолик, а золотое ядро, как назло, подорожало еще больше. Короче, ситуация уже менее неутешительная, но все еще печальная. Вэй Ин думал об этом, пережевывая завтрак, который ему купил Лань Чжань. — Ну что, А-Сянь, А-Чен, готовы к охоте? Я волнуюсь. — сказала Цзинь Яньли, которой придвинули стул за стол устоявшейся компашки. — А за меня ты не волнуешься? — хмуро спросил Цзысюань. — А за тебя нечего волноваться. Сразу понятно, что первую навку завидишь и ускачешь на мече обратно. — ядовито обозначил Ваньинь. — Ага. Тебе А-Ли и так слишком много дала. Волнение будет уже перебором. — в тон брату сказал Усянь. — Слишком много? — поднял бровь Цзысюань. — Свою любовь и… — Цзян Чен готов расплакаться. — Ребенка! — закончил за него Вэй Ин — А-Чен, у них общий ребенок! — лицо само скривилось в готовую заплакать тучку. — Зачем ты вскрываешь мои раны! У-у-у! — завыл в ладони Цзян Ваньинь — «А-Лин» и «павлин» даже звучит похоже! — У-у-у-у-у-у-а-а-а! — все-таки разнылся Усянь. На его плечо несмело опустилась ладонь Лань Ванцзи. У него выражение лица великого непонимающего — Лань Чжань, ты не знаешь ничего о павлине, я тебе расскажу! Птичка подкинула нам с Цзян Ченом запись, как он говорил, что шицзе его недостойна! — Да блин, я был в выпускном классе и много чего не понимал… тебе только шесть было, когда А-Лин родился, откуда такая ненависть? — ткнул палочками в пельмешку Цзысюань. — А мне было девять и я очень отчетливо все помню. Помню, что кто-то не явился на роды. — ткнул ложкой, которой поглощал суп сестры Цзян Чен. — Он лежал в больнице без сознания с переутомлением! Потому что сильно волновался за меня. — сказала Яньли. Ее муженек активно закивал. — И что! — в один голос вскрикнули братья. — Любил бы — продрал бы глаза хоть из комы! — стукнул кулаком по столу Ваньинь. — Да! Пока он, неженка, в кроватке отсыпался, его жена мучилась! Проснулся бы, если бы понял своим птичьим мозгом, что жене плохо и больно! — злобно запричитал Усянь. — Да что ты за заклинатель вообще такой, раз от усталости падаешь! — Цзян Чен. — А этот — Цзысюань кивнул на Вэй Ина — тоже падает, и я не слышал, чтобы ты его так ругал! — А ты стрелки не переводи! — А-а-а! — не выдержал Сичень — Давайте просто поедим, весь аппетит мне сбили! — Простите, ректор Лань. — Одновременно извинились все трое, от этого снова гневно метнув друг в друга молнии. Есть продолжили молча. После завтрака Вэй Ин и Лань Чжань вместе вернулись в комнату, где застали соседей за бурными сборами. Весь шкаф разворошили до неузнаваемости, разбросав вещи по всем кроватям, кроме Лань Чжаниной. Вэй Ин снял свисающие со своей койки штаны. — Это чье? — скептически повернулся к копошащимся студентам. — Мое, киньте, пожалуйста! — крикнул Цзинъи, головой не вылезая из рюкзака. — А почему никто не использует Цянькун? — Лань Ванцзи заметил, что все парни складывают одежду именно в рюкзаки, причем походные. — Ваши мешки стоят как две мои почки, а они мне дороже. — ответил Цзинъи. — Ага. На один папин Цянькун мы копили три месяца. — подтвердил Юань. — Мы же едем в деревню! Эстетика, лес, красотища! Цянькуны это не прикольно. — мечтательно протянул Цзычжень. — А я за компанию. — сказал Жулань, а потом психанул и швырнул весь рюкзак в стену напротив — Да что ж ты не суешься! — гневно ударил воздух, как дядя на занятиях учил. — Цзинь Лин, я помогу тебе. — мягко сказал Сычжуй, поднимая все разлетевшиеся из рюкзака вещи соседа. Тот сразу же остыл и пошел помогать, бурча про ненадобность. Вэй Ин прикусил язык, чтобы не шуткануть про племянника и сына и пошел собирать свои вещи. Свои вещи? А что у него есть? Ему взять немножко нижнего белья, чай, кружку и дофига темных штучек. Он планировал опробовать новые талисманы, что бездействовали с бессонной ночи пару дней назад, на природе. Меч Вэй Ин решил оставить, за место него заткнув за пояс флейту. Когда все вещи были собраны, студенты со спокойной душой разошлись по койкам. Точнее, по койке. Вчетвером они залезли на кровать к Цзинъи, зажали верхний край покрывала между матрасом и верхней перекладиной Цзычженя, тем самым сделав себе занавеску и оградив от остальных. Только вот Вэй Ину стало интересно, что шило в мягком месте зашевелилось. Он с ухмылкой подобрался к покрывалу, заметил, что на нем висит талисман тишины, усмехнулся, и резко задрал занавес! — Ай-ай-ай, азартные игры на территории Облачных Глубин запрещены! И караются наказанием, назначаемым застукавшим нарушителей учителем! — Вэй Ин радостно заметил, что студенты рубятся в дурака. — Ай, чего орешь! — подпрыгнул Цзинъи, сбивая колоду коленом. — Заткнись и залезай, если хочешь поиграть. — мотнул головой Цзинь Лин и подвинулся ближе к стене, освобождая место. Вэй Усянь мигом уселся на предложенный краешек и подобрал под себя ноги, полностью скрываясь в «домике». — Цзинь Лин, а ты уверен, что это… корректно? — с сомнением спросил Цзычжень, слабо кивнув на Вэй Ина. — Он сам учил меня играть в карты на деньги, когда мне было шесть. — иронично отозвался Цзинь Лин, кидая карту. — Эй, мне было двенадцать, меня научил ваш физрук. Я просто поделился детской радостью. — пожал плечами. — Ага. Ты просто хотел деньжат с меня срубить. — сощурился Цинь Лин на дядю. — Ну а что делать, если мне денег на свои расходы не дают? Приходится обыгрывать богатеньких детей! — оттопырил указательный и средний пальцы, и пошевелил ими перед Цзинь Лином как усиками, как делают совсем маленьким карапузам. Жулань отпихнул руку. — И все же в голове не укладывается, учитель Вэй. Вы старше нас на каких-то шесть лет, а преподаватель. Вы такой хороший человек, уверен, что любой из этой комнаты хотел бы такого друга. Вы такой молодой, а такой опытный! — выдал восхищенщескую искреннюю речь Цзычжень. — Спасибочки, А-Жень. — тепло приложил руку к груди Усянь. Слова были правда приятными. — Знаешь, как тяжело преподавать выпускникам? Они старше меня на год, если не больше! Это еще сейчас! А как было два года назад? Вообще страх. Так тяжело завладеть их вниманием, не говоря про уважение. Нужно постоянно запугивать. — высказался с небольшим сожалением — А предпоследним годам еще тяжелее. Шесть лет в этой шараге просидели, скоро выпуск, стресс, экзамены. А их сверстник базарит что-то, по статусу находясь намного выше их. Я слышу все, что обо мне говорят. Неопытный молодой выпендрежник. Нет, ну я может и молодой, но выпендрежником назвать можно только павлина. — хмыкнул. — Эй, батю не трожь! — пихнул его локтем дядю Жулань. Тот засмеялся. — Весь в отца. — утер печальную слезку — Не дай бог в деда. — передернул плечами от того, что представил племянника в полураспахнутой рубахе в окружении кучи эскортниц и всяких дам по вызову. Похоже, отвращение слишком сильно отразилось на его лице и Цзинь Лин стал тыкать его под ребра, где щекотно: — Фу-фу-фу, ты что себе надумал! Чтобы я пошел в того гуся… ты должен меня проклясть, не меньше! — убеждал Цзинь Лин, продолжая щекотать отбивающегося Вэй Усяня. Тот весь покраснел и уже стал хрюкать, выдавая нечленораздельные звуки вместо просьб остановиться. Тогда решил вступиться Сычжуй: — Ну все, Цзинь Лин, пусти его. — сын внимательно следил чтобы отец не выпал с кровати. Тогда Цзинь Лин высунул язык дяде, но отступил. Вэй Ин, в попытках отдышаться, повернулся к Сычжую. — Юашка, дай слово, что тоже не пойдешь в Цзинь Гуаншаня. Как выяснилось, он твой тысячеюродный дед. — Даю слово. Пап, он явно дальше, чем пятиюродный, поэтому, строго говоря, родственниками мы не считаемся. — успокоил Юань — А еще я его даже не видел ни разу, чтобы идти в него. — Ща-ща-ща тебе покажу. Увидишь такого человека на улице — беги куда глаза глядят, но сначала отвернись от него, чтоб случайно навстречу не драпануть. — залез в поисковик и стал вбивать «Цзинь Гуаншань». Только вот в первую очередь сайт выдал интересную статейку… — А! — Вэй Усянь со священным ужасом откинул телефон на середину кровати. Его мигом схватил Цзинъи и прочитал заголовок: — «Вэй Усянь, Старейшина Илин — сын Цзинь Гуаншаня!» чего? — передал телефон по кругу, чтоб все почитали, и вписался взглядом в преподавателя, который в страхе закрыл рот руками. Он мигом сориентировался и, выхватив телефон, набрал брату: — Ало-ало, Цзян Чен, Чечен, чечевичка, мой брателла, братик, сестричка, да кто хочешь, ответь на вопрос! — после мучительных трех гудков вывалил Вэй Ин. — Емае, что случилось?! — испугался Ваньинь. Послышался шорох, будто лежащий поднялся. — Скажи, скажи мне, любимый старший братик, преподаватель боевых искусств… — Даже не физрук, значит что-то серьезное. — по голосу слышно, что он нахмурился. — Я же не сын Цзинь Гуаншаня? — щас расплачется. — Чего?! Откуда инфа? — удивление. — НЕУЖЕЛИ Я ПРАВДА СЫН ГУСЯ!!!???? — нижняя губа задрожала. — Успокойся! А ну, цыц, я сказал! Так и быть, расскажу историю твоего появления. — вздохнул — Поехали мы значит с семьей на отдых. Беременная Яньли, девятилетний я и задолбанные работой родаки. Идем короче по какому-то городку, проходим живописную мусорку. Знаешь, огромную такую, в которую все мешки скидывают. А там пакет шевелится. Я думаю, собака. Испугался за жизнь невинного животного, подбежал, откидываю мусорную гору, а там ты шкурку от банана жуешь. Грязный, нечесаный бэйбиборн. Даже не псинка! Я короче от досады запустил в тебя этим же мешком, а там отец подлетает типа такой «А-Чен, ты чего!», ну и оказалось, что ты сынулик его давних друзей. И в город этот курортный мы за тобой поехали! Я в шоке, ты еще и псов как огня боишься, что нам пришлось Бусинку и Принцессу отдать каким-то родственникам. — Вэй Ин подуспокоился — Все понял? — А дядя Цзян знаком с гусем? — контрольный вопрос. — Да вроде они одноклассники… стой, не реви! Я спрошу у родителей и перезвоню. — пообещал и отключился. — Жду. — сказал в пустоту. На плечо Вэй Усяня опустилась рука. Он вяло повернул голову на Цзинь Лина. — Не боись. Я уверен, что это просто слухи. Не бывает таких совпадений. — заверил Жулань. — Правда? Я не хочу быть родным братом павлину. — нотка озорства в печальном голосе. Рука на плече превратилась в кулак под ребром. — Опять про отца! — взревел студент. После партейки в дурака, из которой победителем вышел Вэй Усянь, телефон снова затрезвонил. — Я все выяснил, ты сын Вэй Чанцзе и Вэй Цансэ, братанчик. Сомнений нет, папа совершенно случайно спалил процесс твоего зачатия и присутствовал на родах. Мама говорит, что он отколупал больничную плитку со стены напару с твоим отцом, а потом они вместе случайно отвинтили кресло от крепления на стене в комнате ожидания… короче, ты к Цзинь Гуаншаню отношения имеешь столько же, сколько и я. — Спасибо, моя любимая чечевичка, муа-муа-муа-муа. — расцеловал динамик. — Фу, пидар. — Цзян Чен отключился. — Да! Да-да-да-да! — Вэй Ин прижал телефон к груди и закрутился туда-сюда. Он, если что, дакает не из подтверждения к высказыванию брата, а от радости. Хотя, кто его знает. — Ты карты спалил. — заметил Сычжуй. — Да? Тогда на! — подкинул три карты к ходу на Цзинъи — На! — докинул еще одну после того, как студент покрылся. В итоге Цзинъи хмуро забрал все себе, а Сычжуй положил перед отцом козырной туз. Вэй Ин с ухмылкой покрылся джокером, и все было скинуто в биту — На! — Выкинул последнюю свою карту — десятку пик — Цзинь Лину и снова первый вышел из игры. — Да ты на приколе! — разозлился Жулань и забрал козырную карту. Вэй Ин только посмеялся. Тут занавеска приподнялась и под нее заглянул Лань Ванцзи с поднятой бровью. — Весело? — просто спросил он. Студенты замерли, а Вэй Ин на автомате ответил: — Ага, оче… Лань Чжань?! — повернулся на гостя — Ой. Хочешь… с нами? — несмело предположил некромант. — Азартные игры в Облачных Глубинах… — через минуту Лань Ванцзи уже сидел на кресле рядом с кроватью и думал, какой картой покрыться. Гениальный ход пришел в его голову и он всех выиграл еще через парочку кругов. — Офинтеть, Лань Чжань, да ты профессионал! Сколько раз ты втихую практиковался? Ваш фамильный знак несет в себе тысячи и тысячи запретов и правил, а ты обыграл профессионалов в азартной игре! — в шоке Вэй Ин. — Нисколько не практиковался. Это мой первый раз. — спокойно отреагировал Ванцзи. — А откуда ты знаешь правила? — недоверчиво. — По ходу игры понял. — посмотрел золотыми глазами в кроваво-красные. — Тебе идет этот цвет глаз. — дернул уголком губ. — Чего? — не понял резкую смену темы, а как догнал — сразу щелкнул пальцами и сменил цвет — Серый? — спросил у Сычжуя. — Белый. — помотал головой студент. Сейчас глаза Вэй Усяня были как у слепца. Он цокнул и снова щелкнул. — Серый? — Фиолетовый. — Серый? — Голубой. — Да что ж барахлит! — постучал по лбу и снова щелкнул — Серый? — Один голубой, другой карий. — Да блин! — от досады хлопнул в ладоши. — Снова красный. — заметил Цзинъи. — Ну и ладно, значит, еще подкопить надо. — сдался и махнул рукой. — Кстати, выходить через пол часа. — сказал Ванцзи, сверяясь с наручными часами. — А сколько мы там пробудем? — спросил Вэй Усянь. — В идеале один вечер, одну ночь, и еще целый день, но если понадобится, то можно и на две ночи остаться. — А где мы будем ночевать после охоты? — завороженно спросил Цзычжень, представляя атмосферу ночевки под открытым небом. — А тут ректор над нами прикольнулся и оставил все на наше усмотрение. В деревне нет отелей, придется самим думать. — хитро сказал Усянь. — Ночь в проклятой деревне… — с некой скептикой произнес Цзинъи. — Ночь в проклятой деревне! — одновременно мечтательно протянули Сычжуй и Цзычжень. — Ночь в проклятой деревне у кладбища! Му-ха-ха! — зловеще расхохотался Вэй Ин. — У кладбища? — переспросил Цзинь Лин и слегка дернул коленом. — Испугался? — подмигнул Вэй Ин и заслужил прожигающий взор — Ой, давайте вылазить уже, нам с Лань Чжанем еще раньше туда пилить… — вылез из-за занавеса и громко потянулся. Громко — потому что издал крик чайки, у которой защемило спину. Ровно в девять пятьдесят девять Вэй Ин с Лань Чжанем стояли перед десятью воодушевленными до невозможности студентами-первокурсниками. Четыре девочки и шесть мальчиков были на грани чечетки от радости. Приблизительно спокойно стояли только Цзинь Лин со Сюэ Яном. Сычжуй с Цзычженем, взявшись за руки, кружились вокруг прыгающего в нетерпении Цзинъи. Цзинь Лин, скрестив руки на груди, скептически наблюдал за соседями. Он совсем не хотел к ним присоединиться, пф, зачем? Чтобы подержаться за руки с Юанем? Цзинь Лин давно разобрался в себе. Он знаком с Вэй Юанем уже без малого пять лет. С самого перевода тринадцатилетнего тихого улыбчивого мальчишки к ним в класс в Юньмэне. Первым решил познакомиться с новеньким Цзинъи. Их устоявшаяся троица была известна чуть ли не всей школе. Злюка, задира и цветочник. Юаня приняли в круг общения как родного. Будто он был той самой недостающей деталькой пазла. Теперь они стали злюкой, задирой, цветочником и омутом. Почему омутом? Потому что в тихом омуте черти водятся. Юань принес им столько идей для страшного нарушения правил и крутых подколов над преподами и одноклассниками, что даже Цзинъи сомневался в надобности их исполнения в жизнь. Однако, конечно, все участвовали и в итоге стояли на коленях, исполняя наказания. А ведь с виду так и не скажешь, что тихий мальчик с застывшей на лице вежливой улыбкой, может быть главным заводилой, при этом оставаясь отличником и паинькой на первый взгляд. Родители Цзинъи, Цзычженя и Жуланя успели подружиться друг с другом благодаря частым вызовам учителей на разговорчик по поводу поведения. Только потом, за семейным ужином, на котором присутствовали вообще все, Цзинь Лин узнал, что Вэй Сычжуй — его новоиспеченный братик. Приемный. Слово «приемный» хоть немного сглаживало злость Жуланя на самого себя за то, что он влюбился в собственного двоюродного брата. Он без всяких тарзанок, предупреждений или лестниц грохнулся в этот омут. Понял, что завяз без возможности выкарабкаться лет в шестнадцать. Когда на физкультуре, во время игры в вышибалы, Юань закрыл его собой и с легким подмигиванием ушел на скамейку выбитых. Мяч, летящий прямо в лицо Цзинь Лину, ударил в итоге Вэй Юаня, сломав парню нос. В благодарность Жулань покупал другу обеды целый месяц. А в благодарность ли? Скорее из чувства вины? А может, Цзинь Лин сам захотел позаботиться о Вэй Юане? Может, ему было как-то по-собственнически приятно видеть, как Вэй Юань ест на, грубо говоря, его деньги? Цзинь Лину нравится думать о том, что он что-то сделал Вэй Юаню, нравится смущать его. Как-то раз в старшей школе, повинуясь непонятному порыву, за который Жулань карал себя ежевечерним самобичеванием на протяжении еще долгого времени, он втихую выкрал из шкафчика брата футболку, прямо перед зачетом. Он шестым чувством учуял, что Вэй Юань обратится за помощью именно к нему, к Цзинь Лину, у которого совершенно случайно оказалось две футболки. Как круто видеть то, как объект симпатии гоняет в его вещах! Стоит ли говорить о том, что футболку Юаня Цзинь Лин так и не отдал, а вместо этого хранит где-то за горами собственных вещей. Но как-то незаметно этот подростковый бзик на полное обладание Вэй Юанем прошел. Равно как и сам Юань вытянулся из состояния «чуть ниже Цзинь Лина» в «выше всех, в особенности Цзинь Лина». Цзинь Жулань же понял, что он скорее маленькая ложка, чем большая. Как же он был рад оказаться в объятиях Сычжуя, который накинулся на него после прихода писем о том, что все вчетвером прошли на бюджет в Облачные Глубины! Совершенно неважно то, что Юань также обнял и Цзычженя с Цзинъи. Цзинь Лину все нравилось в Вэй Юане: от милейших ямочек на щеках, возникающих при искренней широкой улыбке, и до способа избегания проблем. Ему до сих пор нравится иногда смущать Юаня и смотреть на его краснеющие щечки, хотя чаще это удавалось самому Сычжую. Случайные прикосновения, двусмысленные фразы… от всего Цзинь Лин краснел как вареный рак. — Итак, ребята. — Вэй Усянь, который последнюю минуту глазами пилил секундную стрелку на наручных часах Лань Чжаня, чтобы начать говорить ровно в десять, при этом держа преподавателя за запястье, вырвал племянника из дум — Если вы сейчас стоите здесь, это значит, что вы входите в «топ 10 самых умных первогодок». Мы с вами отправляемся на ночную охоту самыми первыми. Понимаете, даже опытные выпускники едут после вас! Короче, наша задача утереть нос команде физрука и справиться с проблемами селян быстрее и качественнее их. Мечи с собой? — Да! — в один голос крикнули студенты и показали висящее на поясе оружие. — Тогда молодцы! Напомните нашу основную задачу! — приложил руку к уху и повернулся к адептам так же, как всякие ведущие делают на шоу для детей. — Утереть нос физр… — студенты не договорили. Их прервал треск Цзыдяня — духовного оружия учителя Цзяна! — Ты чему детей учишь, ирод?! — светящийся фиолетовым кнут врезался в плитку, пролетев прямо перед носом Вэй Ина, который испуганно отпрыгнул — В детстве мало лупили?! — Вот что-что, а лупили достаточно. Привет, чечевичка! — с улыбкой помахал брату. — Какая я тебе… чечевичка! — Вэй Ин снова уклонился от кнута и со смехом побежал. — Павлин, приготовил подгузники? — спросил, остановившись у Цзинь Цзысюаня, который степенно и гордо сжимал в руке Суйхуа. — Мне они не нужны. — грозно заметил китайчок. — Ну, не себе, так сыну отдай. — пожал плечами. — Эй! — вскрикнул Цзинь Лин. В этот момент просигналил подъезжающий автобус. — В машину. — позвал Лань Ванцзи и прошел вперед. Вэй Ин указал на него пальцем и покивал Цзян Чену, мол «слушай, что Лань Чжань говорит и дай мне пройти». Конечно же, Вэй Ин уселся рядом с Лань Чжанем, широко ему улыбнувшись. Хоть лицо у Лань Чжаня и было прохладное, но оно такое всегда, значит, Лань Чжань не против такой компании на ближайшие два часа. После того, как все расселись, Вэй Ин прошелся по салону и проверил пристегнутые ремни. Потом Вэй Ин заранее вложил в рот мятную сосульку, чтоб не укачало, предложил Лань Чжаню, услышал «нет нужды», пожал плечами, и достал наушники. Они проводные. Вставив в ухо правый динамик, он без спроса всунул правый Лань Чжаню. Тот гневно повернулся, но Вэй Усянь уже притворился, что спит. Кстати, на плече Лань Чжаня. Для правдоподобности аж захрапел — Вэй Ин, ты не храпишь во сне. — напомнил Лань Чжань. Храп прекратился. She was walkin' around with a loaded shotgun Ready to fire me a hot one, it went bang, bang, bang Straight through my heart! Песня грохочет в наушниках. Как же она описывает Лань Чжаня, эх! Ему нравится. Но он все еще не понимает, как можно уснуть, слушая такой жанр музыки. А вот Вэй Ин уже дрыхнет без задних ног, иногда носом потираясь о плечо Ванцзи. Тот решил залезть в Вейбо. ____________________ 09:58 Iling_Laozu две минуты и отбываем с красавчиком на ночную охоту! пожелайте удачи! *фото: Вэй Ин поднял верхнюю губу и прикусил нижнюю, нахмурил брови и смотрит своими краснющими глазами в камеру, а на заднем плане Лань Чжань в процессе опускания головы вниз, чтобы посмотреть на наручные часы. При этом ракурс снизу позволяет разглядеть второй подбородок Нефрита и его размухрыженное в движении лицо. Удачно, короче* ____________________ Лань Чжань задохнулся возмущенным вдохом, увидев свою хлеборезку, которую лайкнули уже пятьдесят восемь тысяч человек и прокомментировали сорок девять. А прошло только шесть минут с публикации! Тогда Лань Чжань решил отомстить и скоро по сети поплыл пост Нефрита: ____________________ 10:05 Nefrit_Hanguan Ибо нечего меня в плохих ракурсах позорить. *фото: Лань Чжань смотрит прямо в камеру с поднятой бровью, находясь на заднем плане. На переднем Вэй Ин дрыхнет на плече Нефрита, чуть приоткрыв рот. Из-за того, что лицо сползает с плеча, щека растягивается вместе с очертаниями рта. Второй подбородок Вэй Ина прилагается.* ____________________ Куча людей мигом репостнули и множество фан-аккаунтов сделали посты по поводу двустороннего троллинга сводимых сторон. Лань Ванцзи допустил тень улыбки, просматривая взбудораженную ленту и выключил телефон, уделяя внимание пейзажу за окном. А потом и сам заснул, откинувшись на подголовник. Цзян Чен и Цзысюань, тоже проверившие Вейбо, сейчас вместе ухахатывались с коллег, цепляясь друг за друга, на другом конце автобуса. Прекратив ржач, Цзян Ваньинь резко отдернул руку с плеча шурина, а тот с идентичным выражением лица тряхнул волосами в сторону Цзян Чена. — Фу, ты на меня перхоть свою не скидывай! На-на, забери все себе! — замахал руками в воздухе Цзян Чен, будто отгонял мух или пылинки. Перхотинки, точнее. — Я пользуюсь дорогими шампунями и бальзамами, у меня нет перхоти! — назло потряс головой еще. — Да я за собаками лучше ухаживаю! — стал пихать зятя в бок. Ремни безопасности не позволяют полноценно подраться или спихнуть кого-то на пол. — Ах ты! — со всего маху пяткой наступил на ногу Ваньиню. — Эй! — с маленьким размахом рук в неудобном положении и тумаки слабыми выходили. В итоге где-то через пол часа преподаватели угомонились, а студенты, что делали ставки, провалились и остались ни с чем, потому что не понятно было, кто выиграл. Мужчины просто синхронно фыркнули друг другу в лицо, скрестили руки на груди и отвернулись в разные стороны. — Учитель Цзян! — позвала девушка с передних рядов. — А? — совсем не в педагогичной манере хмуро отозвался Цзян Чен. — А расскажите историю из вашего с учителем Вэем детства, все равно ехать просто так скучно. — девушка славилась отсутствующим чувством субординации и необремененностью лишним стыдом. Собственно, угадайте ее кумира. «Кинн», как говорит молодежь. Ох, Цзян Чен никогда не выучит сленговые словечки… только от кринжа отошел. А вот Вэй Усянь шпрехает на молодежном как на родном и совершенно не чувствует себя стесненным возрастом. Вот вроде у братьев разница три года, а такой разрыв поколений. Ух! — Да легко! — настроение поднялось за счет осознания того, что Ваньинь сможет опозорить Усяня. Вэй Ин лениво открыл глаза под очередной сдавленный взрыв хохота со всех уголочков автобуса. Оглянувшись, Вэй Ин заметил Лань Чжаня, прикорнувшего с его наушником в ухе. Легко улыбнулся, (ра)стер лужицу слюнки с могучего плеча и вынул наушники, пряча в карман. А потом прислушался к тому, что вещает знакомый голос: — …Бедная призрачная дама теперь как завидит Вэй Усяня, так швыряет в него тысячей цветов и исчезает. Идиот совсем ее доканал. О! Еще че вспомнил. Гуляем мы короче по лесу проклятому. Ну, просто мать запретила возвращаться без трех фей в банке. Мы пошли искать. По пути я загуглил, оказывается, феи вообще у нас в краях не живут. Надо тысячи километров на юг пилить, чтоб найти. Поворачиваюсь сказать об этом этому индюку, а он… ай! — Цзян Чен прервался и потер голову, в которую секундой ранее вписалась флейта Вэй Усяня — Тебя че, не били давно?! — А тебя походу недавно! — не растерялся Вэй Ин — Ты че, Чечен нечесаный, сокровенное рассказываешь?! — Цзян Чен наклонился и достал из-под кресла укатившийся духовой инструмент брата, вертя им в руках — А ну, верни! — И не подумаю. Так вот, этот… — не успел дорассказать студентам историю, как послышалось: — Ченьцин, огонь, детка! — по велению Вэй Ина из флейты вылетели черные тоненькие дымовые щупальца и стали дубасить Цзян Ваньиня по лицу! Тот отплевался и ударил ладонью по инструменту: — Тьфу, опять клешни распускает! Я щас Цзыдянь достану, если кто-то не угомонится! — щупальца пристыженно спрятались, мазнув по щеке в последний раз, будто извиняясь. Цзян Чен победно хмыкнул и посмотрел на возмущенного донельзя Вэй Ина с вызовом во взгляде — Я твою Инь на Цзыдяне вертел, как тебе? — ухмыльнулся. — Эй! Ченьцин, не трусить! Он прикалывается! Ченьцин! — Вэй Ин с самого переднего кресла скрутился всем телом и схватился руками за обивку, умоляюще смотря на флейту, что находилась в захвате на самом заднем ряду. Темная струйка вырвалась из флейты и треснула Усяня по носу — Что за ссыкло. — раздосадованно ударил кулаком спинку кресла — Цзян Чен, тебя Тьма испугалась! Это значит, что ты еще страшнее любых Иньских приколов и мертвецов. — показал язык. — Вот и бойся меня. — тоже показал язык и запустил флейтой прямо в коллегу. Тот со своей идеальной реакцией легко словил инструмент в проходе меж кресел. Пока Вэй Ин полез в Цянькун за влажными салфетками, проснулся Ванцзи. Он понял, что кто-то накрыл его курткой Вэй Ина, который сейчас гневно вполголоса отчитывает свою флейту, изредка ударяя по вылезающей черной материи указательным пальцем. — Вэй Ин? — позвал Лань Чжань. — Да-да?.. Ой, Лань Чжань, ты проснулся! Ну и круто, мы уже подъезжаем. — хихикнул и стянул куртку с Ванцзи, заматывая ее в рулетик и зашвыривая на верхнюю полку над их головами. На вокзале пути заклинательских групп разошлись. Цзян Чен и Цзинь Цзысюань увели студентов на восточную платформу, а Вэй Ин с Лань Чжанем на западную. Лань Сичень поднапрягся и купил им места в четырехместных купе. Вэй Ину с Лань Чжанем досталось одно на двоих, девочки, которых как раз быдло четверо, забрали другое, несменная четверка ухватила третье, а Сюэ Яну с, как выразился сам Сюэ Ян, каким-то ботаном Сяо Синченем, осталось последнее купе. Примерно через пятнадцать минут Вэй Ин не выдержал тудум-тудум и, схватив Лань Чжаня, ворвался к четверке, с грохотом отворяя дверь. — Бам! Всем привет! — Вэй Ин чуть не грохнулся под мощный тудум, но его поймал под локоть Ванцзи, взглядом спрашивая, все ли окей. Вэй Ин ободряюще улыбнулся и сел на ближайшую кровать. — Чего пришел? — спросил Цзинь Лин, спускаясь со своей верхней кровати. — Развлекаться! — с хитрющей ухмылкой достал несколько одинаковых талисманов и раскрыл их веером — У меня тут идейка появилась, надо опробовать. Но на мне вряд ли видно будет, пришел к вам. — А какое действие талисмана? — недоверчиво спросил Цзинъи. — На время использовавший будет выглядеть так, как выглядел бы в тридцатилетнем возрасте. Ну, по идее. — Цзинь Лин мигом выхватил один прямоугольник и прикрепил себе на грудь. Первое мгновение ничего не происходило, а потом… Перед соседями стоял шкаф! Настоящий! Рядом с в шоке расширившим глаза Сычжуем Цзинь Лин был намного выше! Очень широкие плечи, острые привлекательные черты лица, сильные накаченные конечности… он сейчас напоминал дагэ Не Хуайсана в его лучшие годы. — У меня штаны по швам пошли. О господи, что у меня с голосом?! — Цзинь Жулань испугался сам себя и схватился за горло. Приятный слуху бас с небольшой хрипотцой прорезал застывшую тишину. — Ты че такой… — Цзычжень не договорил и замер, но вместо этого заголосил Вэй Усянь: — Да ты прикалываешься! Смесь павлина и чечевички, ни капельки от меня или шицзе! Когда ты был маленький, у тебя хоть глазки на мамины похожи были, а сейчас?! Нет, это ужас. — оперся локтями в колени и лицом зарылся в ладони. Вдруг он вскинул голову и прожег взглядом Цзинь Лина — Лань Чжань, встань тут, пожалуйста. — Поставил коллегу рядом с племянником и раздосадованно завыл — Лань Чжань, он еще и выше тебя! — действительно, разница между ними хоть и была в пару сантиметров, но она была! Лань Чжань нахмурился, взял из рук Вэй Ина талисман и прикрепил на себя. Через секунду пред ними предстал НУ ОЧЕНЬ высокий мужчина с очень строгим и холодным взглядом. — Я снова выше. — хмыкнул он. Цзинь Лин скрючил лицо совсем не по-взрослому и измерил разницу меж их макушками: десять сантиметров. Вэй Ин со своим ростом просто хлопал глазками где-то снизу. Ему пришлось задрать голову, чтобы посмотреть на тридцатилетних мужиков. — Учитель Вэй, мы с вами находимся в мире великанов. Поосторожней, они могут нас растоптать. — за локоть Вэй Усяня схватился Цзычжень. Тудум-тудум. — Лань Чжань, ты как за три года так вытянуться собрался?.. — потерянно спросил Вэй Ин. Цзинь Лин опустил голову, посмотрев на него, и прыснул в кулак, постепенно переходя на раскатистый хохот — Че ржешь, мелки… ну, ты. — да как эту дылду можно мелким назвать?! — Ну-ка, я тоже щас подрасту мож. — налепил талисман на себя. Сейчас он Лань Чжаню до плеча в росте не достанет, даже если постарается и выпрямит все косточки, а это выглядит немного так унизительно — Ого! — чуть более зрелый баритон вырвался из его рта. Вэй Ин встал рядом с Лань Чжанем и надулся насколько смог — Ну что? Кто выше? — Учитель Лань. Ты достаешь ему до середины шеи, поздравляю. — хлопнул в ладоши Цзинъи. — Да блин, мне каблуки что ли надевать. — сдулся назад и отлепил талисман, делаясь еще ниже. — Я могу законсервировать свой настоящий возраст и тогда к тридцати годам ты будешь мне по подбородок. — предложил Лань Чжань. — Лучше, чем ничего. — совсем взгрустнул Вэй Ин. — А можно мне?.. — Сычжуй стянул из ослабевшей хватки на талисманах одну бумажку и налепил на себя, сразу становясь около Цзинь Лина — Ой. — Цзинь Жулань шкодливо улыбнулся Сычжую, который в росте почти не прибавил и доставал другу до линии нижней челюсти. — Ну вот и все. Все в моем роду будут карликами. — грустно прокомментировал Вэй Ин. Цзычжень тоже взял талисман и… из маленького цветочного мальчика с по-детски наивными округлыми щечками, студент превратился в худого мужчину с ярко выраженными скулами и ястребиным взглядом. — Да ты копия папки, Цзычжень. Точнее, господин Оуян. — сказал Цзинъи, с открытым ртом смотрящий на преображение друга. — Сам попробуй! Эй, а где мой супер-низкий бас? — Цзычжень заговорил тем же голосом, который у него есть в восемнадцать. Высокий, певучий. — Ну-к, дай мне. — Цзинъи взял из рук Вэй Усяня талисман и прикрепил на ворот футболки. Через мгновение рядом с Цзычженем высился мужчина с очень прямой осанкой, проработанными мышцами и хитрым взглядом миндалевидных глаз — Я красавчик? — ухмылка чертовски шла этому смазливому личику! — Тысячекратный. — Цзычжень пораженно обошел мужчину, что был выше прежней версии себя на несколько сантиметров, так и оставшись одного с Сычжуем роста даже в тридцатилетнем возрасте. Тудум-тудум. — Ребят, у талисмана небольшая побочка, если слишком долго носить, так что вернете мне как наиграетесь. Я пошел грустить. — вяло рассказал Вэй Ин и ушлепал к себе. Сычжуй сразу снял бумажку и положил его на стол в купе. На него приземлились еще два талисмана. Только Цзинь Лин не хотел отдавать свой. Да пофигу ему на всякие побочки! Ведь он поймал на себе восхищенно-завороженный взгляд Вэй Юаня в новом обличии! Раз ему так нравится, что он глаз не сводит, думая, что это не заметно, так пусть еще полюбуется! Цзинь Лин улыбнулся своим мыслям. — Лин, Юань, мы идем к девчонкам. Вы с нами? — спросил Цзычжень, поправляя прическу в зеркальце. Сычжуй отрицательно помотал головой, а Жулань за ним повторил с утроенной скоростью. Такой детский жест совсем не вязался с амбаловидной внешностью. Поэтому двое студентов похихикали с него и убежали. Повисла тишина. Сычжуй просто смотрел через стоящего напротив Цзинь Лина. Тудум-тудум Неумелый машинист тормозит резко, даже без предупреждения робо-женщины о новой станции. Вэй Юань, пошатнувшись, от неожиданности теряет равновесие и падает прямо на друга. Точнее, утыкается носом в его ныне широкую грудь. Сычжуй всегда все говорит как есть. Что думает, то и вываливает, придерживаясь мнения о том, что лучше горькая правда, чем сладкая ложь. Может сказать свое отношение к любому человеку на раз-два. Почти к любому. Он запутался. С Цзинь Лином хорошо, приятно. С ним нет неловкого молчания, лишь уютная тишина. Цзинь Жулань капризный, словно юная госпожа, грубый, как и его дядя, частенько сварливый, как бабушка по маме. Но вместе с тем он заботливый, как его мама или младший дядя, добрый, хоть и пытается это скрыть за маской отчужденности. Он умный, хитрый, смекалистый. Может решить любую проблему, только взглянув на условия. А еще он очень красивый. Утонченные, немного девчачьи, черты лица. Осознанный твердый взгляд, ровная линия губ. Летом появляются очаровательные веснушки, которые Цзинь Лин стыдливо прячет. Неужели, он не понимает, насколько они ему идут? Цзинь Лин симпатизирует Вэй Юаню как человек. Однако назвать это влюбленностью… язык не поворачивается. Они братья — раз. Они друзья — два. Жулань всегда первый бежит, если девочки позвали, вряд ли он обрезанный рукав. Вэй Сычжуй не может признать то, что влюбился, если не видит хоть призрачного намека на взаимность. Просто… зачем? Если он признает, то атмосфера может стать резко неловкой, а если об этом как-то прознает объект симпатии, то они вряд ли смогут остаться хотя-бы друзьями. А терять такого ценного человека Вэй Юань не согласен. Поэтому он стойко отгоняет назойливые мыслишки подальше. — Ох, прости. Не устоял. — Сычжуй, опершись руками о перекладину кровати по две стороны от торса Цзинь Жуланя, отпрянул и сел на свою кровать. — Ты в порядке? — с необъяснимой нежностью в голосе спросил Жулань и заглянул в опущенное лицо друга — Неужели, ты настолько расстроился по поводу роста? — улыбнулся. Тудум-тудум — Что? А, нет конечно. Просто задумался. — отмахнулся Юань — Тебе идет. — резко выдал то, что первое пришло на ум. — А? А, хаха, мне тоже нравится. Интересно, сколько я такие бамбулы качал? — напряг бицепс и пощупал твердокаменную мышцу — Тебе так нравится больше? — в интонации сквозила грусть. — Нет! Точнее, ты во всех обликах чудесен. — тепло улыбнулся, посмотрев другу в глаза. — Почему? — недоверчиво вскинул брови, хоть и знал, что Вэй Юань никогда не врет. По крайней мере, близким людям. — Потому что это ты. И не важно как ты выглядишь. — объяснил с интонацией, с которой что-то объясняют маленьким детям. Цзинь Лин, сам того не замечая, расплылся в улыбке, но потом одернул себя и вновь закрылся за хмурой маской. Когда Цзинь Лин хотел что-то сказать, как показалось Юаню, громко зазвонил телефон. — Алло? — спросил Сычжуй с некой обидой. Вот умеет он появиться в ненужный момент! — Сычжуйка, занеси-ка мне того чайку, пакетиков так… восемь. Люблю тебя, пока! — сразу отключился. Вообще, этот чай Сычжуй купил сам на свои первые заработанные деньги от проданной программки. Да, Вэй Юань немного программист. Зеленый молочный чай — ммм… Отодвинув дверь купе, Юань с улыбкой мельком осмотрел открывшуюся милую картину: Вэй Ин с Лань Чжанем сидят напротив друг друга за столом с пустыми чашками. Вэй Усянь что-то весело вещает, закинув ногу на ногу и руки за голову, а Лань Ванцзи молча слушает. На его лице нет прежней холодности или безразличия. Только тепло и искрящаяся нежность мягко овевали обоих мужчин. — Ох, А-Юань, ты пришел! — Вэй Ин позвал сына и выставил вперед пустую чашку в безмолвной просьбе положить пакетик. Вэй Сычжуй просто поставил всю нераспакованную, в пленке, картонную упаковку на стол и сказал: — Пап, оставь себе. У меня еще одна лежит в рюкзаке. — улыбнулся и направился к выходу. — Запасливый. — одобрительно заметил Вэй Ин и с хрустом разорвал пленку. Выйдя из купе, студент прислонился спиной к стене узкого коридора и вздохнул, прикрыв глаза. Эта теплая атмосфера… Вот ее Юань назвал бы «семейная». Как будто супружеская пара беседует после тяжелого рабочего дня. С эгоистичным удовольствием Юань заметил, что это «Ох, А-Юань, ты пришел!» звучало как нельзя кстати. Вот что значит «полная семья»? Теплый взгляд отца, веселый оклик… отца? А если у группы шипперов сбудутся все планы и эти двое сойдутся, то у Сычжуя могут быть два родителя? Да. Вэй Сычжуй никогда не ощущал на себе и материнскую и отцовскую любовь одновременно. Мать, с которой они жили тринадцать лет, он без зазрения совести считал простым инкубатором, как отца донором семени. А что? Он должен испытывать любовь к тому, кто покинул семью еще до его рождения, или той, кто пила каждый день, не просыхая, прокуривала всю квартиру до такой степени, что постоянно открытые настежь окна не спасали? К той, что лупила его проводом от зарядки, ремнем, сковородой… да чем придется, той, что не обращала на него никакого внимания, лишь купив какие-то книжки для изучения на первых годах жизни малыша, а потом даже кормить забывала? Вэй Сычжуй искренне расплылся в дрожащей улыбке и перешел на надрывный хохот, когда однажды после школы, придя в своих затертых до дыр кроссовках и заплатаной уже много раз форме, увидел мать среди окурков, пустых и разбитых бутылок, валяющуюся обмякшей тушкой со шприцом в вене. Тогда мальчик «случайно» уронил на нее сковороду, на которой хотел пожарить ужин, ей на лицо, разбивая до фонтана крови. А потом, натянув испуганное выражение лица, убежал к соседям. Вэй Усянь со своей тупой солнечной улыбкой сначала, в полиции, только раздражал. Было бы проще, если бы в улыбке чувствовались лесть или ложь, но ничего, кроме нежности и жалости в Вэй Усяне не было и это сильно бесило! Потому что Вэй Сычжуй не мог на него злиться! Но он не хотел в детский дом, поэтому согласился пойти с этим парнем, что всего на шесть лет его старше. Как ни странно, но от Вэй Ина не чувствовалось этой отцовской ауры, даже братской. Это что-то несравненно заботливое, доброе, уступчивое. Может… это и называется тем самым странным словосочетанием из учебника «материнская любовь»? Почему-то Сычжую всегда казалось именно так. Пусть и не сразу. Первый месяц Сычжуй улыбался неискренне, скорее дежурно и вежливо, чтобы от него отвязались. Вэй Усянь по три раза в день уговаривал его поесть, постепенно увеличивая порции, восстанавливая сбитый режим едва не доведенного до анорексии мальчика. При Вэй Усяне не стыдно плакать. Вэй Усянь всегда подаст платочек и предложит свое хрупкое, но надежное плечо. Вэй Сычжуй был уже не в том возрасте, чтобы как-то исправить искалеченную психику. Но Вэй Усянь старался. Конечно, тринадцатилетнего дикого лисенка не заставить ходить к психологу. Юань просто закатывал истерику на любое предложение такого рода. Вэй Усянь разузнал подробности о его прошлой жизни и стал искать пути исправления. Выздоровления, лечения… Нередко Вэй Юань, по вечерам заглядывая в кабинет старшего, находил того заснувшего прямо на столе, в горе книг. Книг по психологии. «Как понять ребенка», «Психология для начинающих», «Переходный возраст у детей», «Как поговорить с сыном», «Восстановить психику мальчику» — заголовки врезались в память острыми кинжалами. Вэй Усянь начинал осторожно растармашивать Вэй Юаня, понемногу вытягивая мальчика на разговор. А Вэй Юань по непонятной для себя причине на этот разговор шел, делая вид, что он не видел ни одной книги, купленной ради него, которых накопился уже целый ящик в столе. В итоге Вэй Усянь разрушил слово «невозможно» и исправил мозг Вэй Сычжуя на мозг хорошего, доброго, прекрасного человека. Это Вэй Усянь говорил, что его сын — хороший, добрый, прекрасный человек. А вот Сычжуй так не считал и по сей день. Как он отблагодарил отца за все, что тот для него делал? Как отблагодарил за то, что тот отдавал все свободное время и последние копейки ему? Пожелал сохранить их отношения в секрете, побоявшись горстки хэйтеров и фактически отрекаясь от папы. От папы, который сам не ел, чтобы поел Сычжуй. От папы, который совмещал работу, университет, психологические работы с сыном и выживание в постоянной борьбе за власть с Инь. Осознание резко ударило в голову. Он монстр. Монстр, посмеявшийся со смерти родной матери. Монстр, отказавшийся от того, кто приютил его, жертвуя всеми своими удобствами, которых итак мало. Вэй Сычжуй просто чудовище, не заслуживающее ни капли того, что имеет! Одинокая слеза скатилась по щеке. Вэй Юань ударил затылком стену сзади, но совсем не почувствовал боли, которой заслужил сполна. Лицо исказилось рыданиями. Тудум-тудум — Ты чего? — обеспокоенно спросил Цзинь Лин. Он снял талисман и сейчас стоял в своем обычном обличии. Студент сразу затащил Юаня в купе и усадил на свою кровать, стоило ему заметить блестящие дорожки на щеках. Вытерев рукавом свитера слезы, Жулань опустился на колени напротив Сычжуя и опустил ладони ему на колени — Тебя Вэй Усянь обидел? Тогда я прямо щас ему наваляю. — чистая угроза сквозила в голосе. Цзинь Лин попытался встать, но был остановлен твердой хваткой на плече. — Нет. Он не виноват. Никто не виноват кроме меня. — поспешно отдернул свою и скинул руки Цзинь Лина, притягивая колени к груди. — Что случилось? — Жулань пересел и теперь был совсем близко к другу. Его — Цзинь Лина — руки несмело дрожали, поднимаясь и опускаясь в тщетной попытке заставить себя обнять Сычжуя в утешение. — Я недостоин. Я монстр, чудовище, не разговаривай со мной, я ужасен. — как сумасшедший замотал головой влево-вправо и отодвинулся от Цзинь Лина. Но тот снова придвинулся, на этот раз еще ближе. — Да что этот Вэй Усянь успел вбить тебе в голову?! Уходил же все хорошо было! — Цзинь Лин совсем растерялся. — Он правда здесь не при чем. — Цзинь Лин, набравшись смелости, резко притянул Вэй Юаня к себе, укладывая его голову в сгиб собственной шеи и гладя подрагивающие затылок и спину. Тудум-тудум Близко! Очень близко! Слабо сдерживаемые слезы полились с новой силой. Вэй Юань уже несдержанно воет в теплую нефритовую кожу. Так тепло… Вэй Юань больше не может молчать. Он все рассказал Цзинь Лину. Рассказал свою историю, свои переживания, прерываясь на всхлипы. Цзинь Лин слушал внимательно, не перебивал. Конечно, он понимал, что его дядя на самом деле очень крутой, но после прослушанного он убедился в том, что Вэй Усянь — сошедший с Небес небожитель. — …и я не знаю что делать. Я ему так благодарен… — Юань замолк. — Тогда скажи ему об этом. — посоветовал Цзинь Лин. Первое, что в голову пришло. — А ведь и правда. — вырвался из объятий и глянул на Цзинь Лина красными глазами — Спасибо тебе, Цзинь Лин. — и убежал, громко хлопнув дверью. Вэй Ин с Лань Чжанем как раз только что вернулись с поисков кипятка по всему поезду, расплескав от нескончаемого тудум-тудум примерно половину. Точнее, Вэй Ин расплескал всю свою чашку, умудрившись обжечь все пальцы, а уже в купе Лань Чжань со вздохом отлил коллеге половину из своей чашки. Вэй Ин закинул обоим по пакетику чая сына и с улыбкой устроился на своей кровати. Ванцзи присел напротив. С Лань Чжанем приятно как молчать так и говорить. Да с ним вообще все приятно делать. — Пап! — дверь с грохотом отъехала, впуская в купе заплаканного студента. Вэй Ин тут же подскочил и, схватив сына за плечи, стал спрашивать: — Что случилось? Тебе больно? Не томи, А-Юань, я же с ума сойду! — от вида слез у парня, что плакал изредка, точнее, никогда, все внутренности сворачивались в комочек. — Па-а-ап! — Сычжуй набросился на родителя с объятиями. Опешивший от такого порыва Вэй Ин замер на секунду, но тоже обнял в ответ — Пап, я такой неблагодарный, просто ужас, но теперь я понял! Я понял все и все осознал, и я готов! Ко всему готов! Ты можешь хоть всему миру рассказать, что я твой сын, а если этого не сделаешь ты, то сделаю я. — Стой-стой-стой, что за мыслишки? Если ты не хочешь, то мы так и не будем ничего рассказывать, не заставляй себя. — отодвинул от себя студента и посмотрел прямо в глаза. — Нет. Я точно хочу. Нет ничего порочного в том, что ты взял надо мной опекунство. Просто… ты так много для меня сделал, а я взамен… отказался от тебя! — горько усмехнулся — Ты по кусочкам собрал меня заново, научил жить, а не выживать, а что я? — Нет, А-Юань, я никогда не считал тебя неблагодарным! Это мой долг как опекуна — помочь тебе. Но кроме долга в этом стремлении мной движет искренняя отцовская любовь к тебе, мой милый сынок. Если ты так хочешь рассказать на всю мою аудиторию о себе, то в ближайшее время я могу сделать пост. Но ты же не хочешь засветиться с такими красными глазками, а? — заботливо взял лицо юноши в ладони и ободряюще улыбнулся. Сычжуй шмыгнул носом и кивнул.