Первая любовь Осаму Дазая

ВНИМАНИЕ! ПЕРЕД

ПРОЧТЕНИЕМ ДАННОЙ ЭКСТРЫ ПРОЧТИТЕ КОММЕНТАРИИ ПЕРЕД И ПОСЛЕ ЧАСТИ!

Пол весь усыпан листьями календаря. На каждом число, по порядку и ровно до начала июня. Дазай сидит на кровати и ждёт. Вот телефон показывает время. 00:00. Пора бы уже смириться с тем, что все близкие бросают шатена. Но Дазай не хочет этого. Он боится. Боится остаться один. Боится этого так сильно, что голова начинает ходить кругом. 1 июня. Сегодня Чуя уедет. Точнее будет сказать, улетит, во Францию, с Юан. Дазай каждый день вырывал листы календаря, отсчитывая дни. И вот, наконец время пришло. Как быстро… Дазай совсем перестал улыбаться. С того момента, как Чуя рассказал на дне рождения, что уедет, у него будто что-то щёлкнуло в груди. Обломалось. Разрушилось. Опять. Только не это. Дазай ведь так старался держаться. Дазай почти перестал отвечать на безуспешные попытки Чуи завести разговор. Он сидел молча на подоконнике, пытаясь успокоиться, но при виде Накахары это было трудно. Годрик стал пуще прежнего издеваться над ним. А Дазай никак не реагировал. Его буквально избивали, а он лишь молча смотрел в стену, молясь, чтобы всё это скорее закончилось. А потом рыжий обрабатывал ему раны, выглядя при этом очень растроенно. Дазай стал резаться. Не часто, потихоньку, но стал. Он не знал, зачем опять это делает. Ему было страшно. Ужасно страшно. Он старался унять свой страх болью. Чуя в это время активно готовился к переезду в другую страну. Родители проводили с ним много времени, чтобы потом было не так грустно и скучно без него. Конечно они мечтали что когда-нибудь их сын и дочь вырастят и покинут их ради своих семей, а они останутся вдвоём в идиллии, но это произошло и уже не кажется таким простым. О Дазае…Чуя старался говорить с ним и поддерживать связь, хотя бы малейшую, но тот…да, Чуя безусловно понимал его чувства и поэтому старался побольше проводить время конкретно с ним, но тот элементарно не шёл с ним на контакт. Даже Юан, с которой у них напряжённые отношения говорила, что ей жаль того и поэтому не наседала на Чую с переездом и тем, что он постоянно с шатеном, хотя она явно хотела больше внимания, чем Чуя практически не занимался. Школа, сборы, Дазай. Касательно Годрика. Они всё же подрались. Чуя спокойно шёл по коридору, но тут вдруг вылез из ниоткуда этот и начал гнать на Чую, мол отрабатывай перед уходом. Тот замахнулся и хоть Чуя ушёл от первого удара, но без второго не обошлось. Ну а дальше Диггори сам виноват, первый начал. В итоге их разнимали уборщица и Йосано-сенсей. Они сказали, что никому не расскажут, ибо не хотят скандала для них, особенно перед уездом Чуи, но Диггори как-будто только этого и хотел, ссоры, драки и конфликта. Подставить Накахару? Что ж, возможно. Сейчас Чуя стоял около дома Дазая. Сегодня был его последний день в школе, так как завтра он улетает. Он по традиции покорно ждал Осаму у калитки, но тот долго не выходил. Наверное ждал пока уйдёт. Он избегал его. Чуя зашёл в чат с Дазаем. «Слизяк:» — Дазай? — Осаму? — Ты выйдешь вообще? — Ты же в сети, я вижу — Тут отвечать тоже не будешь? — Я просто не хочу рушить дружбу с тобой — Ладно, если тебе будет так комфортнее, я пойду отдельно Дазай молча уставился в телефон, а после и в окно, выходящее из его комнаты прямо во двор. Чуя уже ушёл. Не стал дожидаться, если тот сам не хочет. Осаму тихо вздохнул. Он просто элементарно не мог пойти на контакт с рыжиком. При виде его горло перехватывало, а воздух будто кончался из лёгких. Последний день. Последний день, и Дазай больше не увидит Чую. А если и увидит, что дай бог случится, то очень не скоро. Шатен ведь знал, что не стоит привязываться к кому-либо. Что потом опять будет больно. Дазай собрал рюкзак и вышел из калитки, направившись в школу. Весь этот весёлый гомон, вся эта толкотня только давила на парня. Слишком шумно. В классе Осаму заметил Чую, но тот стоял и разговаривал с Тачихарой. Шатен промелькнул между партами, разложил вещи и также тихо прокрался обратно в коридор. — Эй, там разве не Дазай был? — Поинтересовался Мичизу. — Вы что, до сих пор не общаетесь? — Он видимо не очень-то и хочет. — выпалил Накахара. — Нет, я конечно не злюсь, но чёрт возьми. Я просто хочу с ним хотя бы общаться, сам хочу, а он сам настаивал, что я его бросаю и при этом сам совершенно не говорит, не общается, даже тупо не смотрит. Это…ах, давит? Не знаю! — Чуя старался поменьше эмоционировать, но получалось худо, в итоге он просто положил голову на сложенные на парте руки и пытался успокоиться. Ещё и показываться Дазаю злым точно не надо. Просто нужно, чтобы он смирился и понял, что всё изменится для них не так кардинально. Но…это сложно и для Чуи… День проходил относительно спокойно. Чуя старался немного разговаривать с Дазаем, даже если по итогу разговаривал он сам с собой. Поэтому даже прощаться с Юмико он пришёл в компании Тачихары. Юмико выглядела грустной. То ли от того, что тот уезжает, то ли от того что нет Дазая, то ли от того, чего Чуя сам не понимал. Эта девочка всё же слишком умна и прозорлива для своего возраста. В итоге ему удалось всё же хотя бы ей дать понять, что всё не так плохо и он обязательно ещё приедет. Хотя с ней он может тоже никогда не встретиться. Под конец учебного дня все пошли провожать Чую. Даже Дазай, что просто стоял в стороне, и не мог выдавить из себя хотя бы обычное «прощай». В голове его странно жужжало, он так хотел, чтобы это всё прекратилось! — Давай, бывай, брат. — Улыбнулся Тачихара Накахаре. — Удачи во Франции, удачи и твоей девушке. — Пока, Чуя! Мы будем скучать! — Улыбнулась Наоми, обнимая Джуничиро. Все так улыбаются… Дазаю становится очень плохо. Даже «А9» пришли попрощаться с Накахарой. А Кёка даже испекла пирожные на дорогу. Чуе было только в кайф. Нет, нет, нет… почему так быстро?.. Дазай молчит, а тугой комок всё сдерживает горло. И что тут скажешь при таких обстоятельствах?.. И, когда уже все попрощались, Дазай наконец не выдерживает. Он не может отпустить Чую без банального «пока» вслед. Он медленно, словно в трансе, подходит к другу. И сначала смотрит. Чуя выглядит слегка усталым, даже с ноткой осуждения. Он правда старался проводить с шатеном всё свободное время, а тот сам отодвигался. Всё дальше и дальше… Дазай не может ничего сказать. Сначала его губы слегка дрожат, когда он вновь смотрит на рыжего, а потом уже и глаза наполняются горячими слезами. Ну почему всё вышло именно так? — Прости… — Выдавливает из себя Дазай, содрогаясь. Нет, нет, только не сейчас. Он почти сдержался. — Ты не виноват уж точно. — Чуя не в обиде. Он не злится, не осуждает. Он просто устал. Все устают, Чуя не стал исключением. — Если ты захочешь, то ты знаешь мой номер, и я всегда готов с тобой поговорить. — Накахара улыбается. Он подошёл к шатену и обнял его. Ничего такого большего, он с каждым так прощался, но всё же. Всё же для Накахары было важно попрощаться с Дазаем. Он не хотел, чтобы всё закончилось на безмолвии… может всё ещё пока не закончилось. Пока не закончилось. В конце концов Чуя ушёл. Просто ушёл. Он не стал никого ждать, да и Дазай, о да, о «ждал» Чуя имел ввиду именно его в первую очередь, не хочет. И Накахара не станет его заставлять. Он сказал ему, что всегда будет ждать его звонка и будет рад ему, но если сам Дазай решил, что нет…даже если Чуя не хочет отпускать его из своей жизни, то это сделает. Он не любит его. И этим всё сказано для них обоих. Всё. Дазай молчит. Пока остальные перешёптываются и даже, наверное, собираются уйти, чтобы не мешать ему, он падает. Падает на колени, на голый асфальт, потому что сейчас это уже неважно. Дазай кричит. Истошно, громко, выпускает свои накопившиеся эмоции. Он не выдерживает, лопается, как шарик. Он не может, он не хочет опять терять близкого человека! ПОЧЕМУ ВСЁ ТАК?! К нему подбегает Тачихара, пытается поднять на ноги, но Дазай не слышит. Жужжание в ушах становится невыносимым, звук издали просто пропадает… Дазай ведь говорил, что если потеряет ещё одного дорогого ему человека, то не выдержит. Этой потерей стал Чуя. Осаму ударяет кулаком по асфальту, совершенно наплевав на боль. Она ничто по сравнению с той, что Дазай постоянно испытывает.

***

Пару дней спустя шатен сидит за столом и впол-уха слушает отца. Тот старается ему обьяснить, что даже без Чуи нужно стараться жить, но Дазай не может. Даже если бы на месте Чуи оказался Мори, Осаму бы всё равно не хотел больше жить. Он устал от всего этого. Чуя приехал во Францию. Вместе с Коё и Юан. Да, нелегко на новом месте. Сначала документы о переводе, обоснование в их квартире. И да, Юан всё же осталась жить с ними. Хьюго и Коё не против, а подростки и подавно. Юан, к слову как и Чую, приняли, только Чуя решил закончить все классы, а Юан пошла в колледж, из-за чего иногда шутила, что он до сих пор школьник, хотя и старше неё. Первый день в новой школе. Воспоминания сами проекцируются и перед глазами тот день, когда он перевёлся. Когда зашёл за порог класса. Как познакомился со всеми. Как Тачи опоздал! Как он познакомился с Дазаем…так, не сейчас! Он должен собраться и не отдавать себя в лапы грусти. Как и Осаму не должен. Он же держится там? Ребята пообещали, что будут присматривать за ним, им он доверяет. Он даже оставил Мори свой телефон на всякий случай, тот был даже не раздражён видеть Накахару, чему был рад рыжик, он лишь устало улыбнулся и поблагодарил. «Пора» — скомандовал сам себе рыжик. — Les enfants, un nouvel élève nous rejoint aujourd'hui. S'il vous plaît aimer et se plaindre. — рассказала милая молодая учительница с темными волосами. Он зашёл в кабинет. — Se présenter. — посоветовала та. — Bonjour, mon nom est Nakahara Chuya. — выговорил рыжик, стараясь всё произнести как можно чётче. Он хоть и знал французский, но много тренировался в последнее время. Класс встал и по команде учителя поздоровался с ним. — Bonjour Chuya Nakahara.

***

— Дазай, правда, не стоит так драматизировать. — Сказал Мори. — Я понимаю, это трудно, терять близких, но стоит смириться и жить дальше. — Папа, я потерял такими темпами уже… маму, друга и. ещё одного друга. Я устал. — Дазай встал из-за стола. — Я в комнату.

***

Прошли недели. Дазай так и не звонил. Ребята из класса правда приглядывали за ним, но Чуе сообщали крайне печальные вести. Осаму весь исхудал, под глазами залегли большие синяки, видимо, он вообще почти не спал. Тачихара старался больше времени крутиться возле него, но Дазай отвечал еле как, да и то с большой неохотой. Годрик продолжал издеваться над Осаму. Недавно разорвал их совместную фотографию с Чуей. Ах, да, он ещё и телефон Дазая в унитазе утопил. Шатен сидел всю ночь, пытался более-менее склеить фотографию. Не вышло. И он снова расстроился. Это же как почти единственное напоминание о друге. А его теперь нету. А как достать электронную версию, Дазай теперь и не знает. Телефон сломан, в ремонте отдадут только через несколько дней. Издевательства, одиночество и снова уход любимого человека. Дазай отчаивается.

***

Он держит в руках нож. Прошло около месяца с того момента. Дазай всё не решается сделать то, что запланировал. Он стоит в комнате, направив острие лезвия на себя. Он не любит боль. Но, зато, она ведь скоро пройдёт, да?.. Дазай закашливается от прилива металлического привкуса крови на языке. Он в последнюю минуту вспоминает об отце, жалеет, что проводил с ним недостаточно времени. Сам Мори появляется в комнате почти сразу же, когда Дазай прикрикивает от боли. И быстрей звонит скорой помощи, испуганными глазами глядя на сына.

***

Накахара снова сидел в своей комнате. Он смог уже более менее адаптироваться в новой школе, завёл даже знакомых, не совсем друзья, но и не просто одноклассники. Тем более помимо этого у него и так есть друзья, флаги, со старых школ. Но человек, от которого он очень ждал смс, или звонка, или хоть чего-нибудь, судя по всему не собирался ничего из этого делать. Тишина между ними убивала. Чуя писал ему. Он сдался через день после своего приезда, очень хотел с ним поговорить. Молчание. «Слизняк:» — Привет? … Здравствуй, солнце… — Ты наверное даже слышать обо мне не хочешь? … Не знаю — Я скучаю по вам … Я тоже по тебе очень скучаю — Как у тебя дела? … Отвратительно — Ты не занят? … И ещё миллион попыток, но его успешно игнорировали. Чуя понимал, что это нормальная реакция и его, наверное, и вправду стоит ненавидеть, но… почему-то ему хотелось писать ему. Но больше хотелось, чтобы ему ответили. — Абонент временно недоступен или находится вне зоны доступа сети. Перезвоните позже. — Абонент временно занят. Перезвоните позже. — Абонент временно недоступен. И так каждый раз. Чуя отчаялся. Ждать каждый день ради простой переписки? Ради того, что у них было каждый день? Ради простых шуток, приколов, ради простого общения. Ради дружбы… Нет, он больше не надеялся на это, не ждал. Просто писал. Даже не надеясь, что его сообщения прочитают. Он не надеется, что это когда-нибудь произойдёт. Это бессмысленно. Ему дали понять, что не хотят этого. Со временем сообщения тоже стали отправлять реже. И ещё реже. И ещё. Всё скатилось. Как и их общение в принципе, как бы Чуя не пытался. Дазай помнил, как всё читал это, но он просто не мог ответить. Он не хочет привязываться, но ведь тот правда скучает… наверное, шатен ведёт себя, как последний идиот, да, у него окончательно поломана психика, да, он ненавидит эту проклятую жизнь! Но он не ненавидит Чую. Он просто пытается отвыкнуть, смириться. Не может. Каждый раз, когда тот пишет, он подолгу сидит над телефоном, разглядывая сообщения написанные ему. — Ты вообще достоен жить? Какой ты жалкий, ничтожество! — Годрик со всей силы ударяет Дазая головой об стену. Это уже даже не издевательства, это насилие. Но шатен ничего не может сделать. Он не знает, что делать. Рассказать кому-то? Бросьте, только этой суеты не хватало. Он снова сидит один на перемене. К нему изредка подходят остальные, поняв, что его лучше вообще не трогать, чтобы он не закрылся в себе окончательно. Он снова один ходит по улицам, набережной. Ему иногда так хочется набрать номер Чуи, поделиться тем, что ему неимоверно плохо и одиноко, просто услышать такой ставший за год родной голос. Но… не стоит.

***

Последнее сообщение Дазай всё же пишет. Ровно как и последнее слово, в тот день отъезда. «Скумбрия»: — Привет. Вернее будет сказать, пока. Прости, что никогда не отвечал, игнорировал. Я очень виноват. Да, я тоже по тебе скучаю, с остальными всё нормально. Дела у меня… ты правда хочешь это слышать? Ужасны. Очень ужасны. Каждодневные издевки Годрика, перемены я провожу один. Я знаю, мне стоит стараться хоть с кем-то поговорить, но я не могу. Я не хочу больше ни с кем общаться, я боюсь снова к кому-то привязаться, я боюсь снова кого-то потерять. Я депрессор? Да. Я идиот? Да. Я устал. Я очень сильно устал от всего этого. Я больше ничего не хочу чувствовать. Ни боли, ни радости, ни любви. Прости меня. Надеюсь, у тебя будет всё хорошо во Франции. Я хочу, чтобы ты был счастлив. Я люблю тебя. Сообщение так и не отправлено. Дазай не может нажать эту кнопку, но знает, что Чуя всё равно прочитает это. «Абонент недоступен» Уже навсегда.

***

Мори рассматривает телефон Дазая. Он выглядит очень устало. Телефон разрядился около дня назад, но вот его снова зарядили и отец может рассмотреть его. Фотографии, переписки. Вот оно: последнее письмо Чуе. Почти такое же досталось и Огаю, только в виде бумаги. Отец быстро читает его, качает головой и пролистывает вверх. Как много Накахара писал ему. Слишком много. А Дазай на всё это не отвечал. Интересно же, и почему? Шатен был правда дорог рыжему. Сообщить мальчишке, или же пусть ничего не знает? Нечего заставлять грустить его. Хотя, он тогда будет считать, что Дазай на него наплевал. Так тоже нельзя. Сказать всё же? Мори звонит Чуе уже со своего телефона. Чёрт, может тот на уроках, не стоит мешать ему. Чуя был дома, так как в школе какие-то проверки, поэтому их отпустили пораньше. Накахара ждал Юан, сегодня они должны были прогуляться по городу. «Мори-сан? Странно…мы конечно иногда говорим, но обычно вроде вечером…» — Алло, здравствуйте, Мори-сан. Что-то случилось? Накахара скрыл всё же своё переживание. Что-то не давало ему покоя в этом неожиданном звонке. — О, Чуя, здравствуй. Не думал, что ты быстро ответишь, ты ведь вроде бы учишься. Как дела? Как настроение? Мори до сих пор мялся, не зная, что сказать. На удивление, он чувствовал себя слишком спокойно, словно знал, что Дазай так и поступит. Чуя неуверенно ответил на вышезаданные вопросы, а после повторил свой. Накахара понимал, что Мори не мог позвонить просто так. Или мог, но тут явно что-то случилось. — В общем, Чуя. Я знаю, что вы с Дазаем практически перестали общаться… И я знаю, что в этом виноват он, но… я думаю, мне всё равно нужно это сказать. — Огай вздохнул. Руки затряслись. Нет, успокойся. — Я читал вашу переписку. Похоже, Дазай окончательно потерял себя в этом мире, или я не знаю, что. В общем, Чуя, он умер. Нанёс себе ножевое ранение вчера днём, умер в больнице уже из-за потери крови. Мори замолчал. Комок поднялся к горлу, мешая говорить дальше. В трубке молчали. — ....... — ответа не проследовало. Он умер? Нет. Он убил себя. Из-за Чуи. Чуя убил его. — Ч…ч-что? — на том конце не ответили. Да и что было отвечать, если по реакции понятно, что слова дошли. «Нет-нет-нет. Дазай не мог. Бред, точно, Дазай бы не…» Я люблю тебя Я люблю тебя Я люблю тебя Я любил тебя… «Нет-нет, точно нет, этого не может быть, он бы не стал…» — Чуя, я… — Огай попытался как-то остановить надвигающуюся истерику, но сам был не в состоянии. — Извини, что так сообщаю об этом. Чуя в данный момент не сильно слушал того. Звук был как из-под воды. Голос Мори мелькал, а потом он покинул Чую, сидевшего на кровати. Телефон был оторван от уха немного позже, чем завершился звонок. «Дазай..... зачем ты…» — Даз… — Накахара попытался сказать что-нибудь, но заткнулся, подавляя слёзы и крик. Голос хрипел и был тих, поэтому больше походил на шёпот. Мори секунду посидел в тишине, а после вхлипнул. Ну за что Дазай с ним так? У них же всё было хорошо. Огай старался ради сына, но тот… «Мори Огай»: — Чуя, в четверг похороны. Приехать успеешь? Или не захочешь? Я пойму. Мори отложил телефон в сторону, вздыхая. Не время плакать. Но без шатена здесь стало так тихо… Огай больше не знает, к кому идти за поддержкой. Чуя проигнорировал новые уведомления. Или не услышал их. Он уже не помнил, что тогда происходило. Его нашла Юан в его же комнате. Она говорила, что тот был весь в слезах и она еле смогла его уложить на кровать, а тот не мог даже успокоится, чтобы ей рассказать, что случилось (он в принципе ничего не мог сказать членораздельно). — Расскажешь, что всё же произошло? — спросила девушка, когда принесла тому успокоительное и начала капать по инструкции. — Оса.....Дазай умер. — в этот момент Юан резко замерла и послышался резкий вздох с её стороны. — О, Чуя… — Юан отложила пузырёк на прикроватную тумбочку и взяла парня за руку. — Я и представить не могла. Он… — она явно тоже не находила что сказать. — Не надо. — прохрипел Накахара. Хоть розововолосая и не сильно любила Дазая, что было взаимно, но не настолько, чтобы не скорбить по его кончине. И при этом она очень любила Чую, другом которого являлся Осаму. — Сколько время? — спросил Чуя. — Уже 19:46. — ответила без замедление девушка. Он провёл в этом состоянии два часа. Плюсом ещё пока его успокаивала Юан. Господи, хорошо хоть Коё на глаза не попался, она бы умерла от волнения наверное. Хотя Юан наверное, не меньше испугалась. «Прости.» — единственное о чём подумал Чуя. Он не знал перед кем он извинился. Юан, Коё? Мори? Дазай?.. Мори тоже не знал, сколько времени прошло после того, как завершился звонок. Он просто молча сидел. В этой пустой комнате, где только недавно жил его ребёнок. Его самый любимый, самый лучший Дазай. Огай прикрыл глаза, улёгшись на кровать, и, походу, через какое-то время уснул. Проснувшись, совершенно ничего не изменилось. А изменится ли теперь? Мори встал с кровати, по-прежнему находясь в ужасном состоянии. Достав из кармана ключ, он уже со слезами закрывал дверь комнаты. Теперь уже навсегда. Как и комнату Элизабет. Мори не мог поверить, что потерял тех, кого так любил. Элизабет погибла не по собственному желанию, её Огай нисколько не винит. Но Дазай… он не стал мириться с жизнью. Он не думал о чувствах других. Никто не думал о его чувствах. Комната заперта. Теперь всё останется там в непритронутом виде. Игровая приставка, фотографии, тетради, плюшевая игрушка (и пусть Дазай сам всегда твердил, что уже давно не играет в игрушки, Мори видел, как он засыпает с ней в обнимку), одежда, даже его телефон. Никто не посмеет к чему-либо там прикоснуться. Мори не желает больше заливаться слезами и спускается вниз. Интересно, будет ли хоть кто-то из родственников на похоронах? Или им будет всё равно на то, что Дазай умер? Мори не хочет там стоять один. Ему страшно. Ему страшно прощаться с сыном в одиночестве. Это будет значить, что у Дазая было так мало любви и поддержки… В итоге через несколько дней Чуя всё же вернулся в Йокогаму на похороны Дазая. Он помнил, как обещал обязательно вернуться, но явно не так скоро и не на такой повод. Приехал он с Юан и Коё, которая их сопровождала и присутствовала на похоронах. Чуя ни с кем почти не говорил. Обменивался парой фраз, почти не отходил от девушки и сестры. Он боялся, что сорвётся. Он не хочет портить уход Дазая своими слезами. Он не хочет, чтобы его жалели, когда жалеть нужно не его. Было слишком. На похороны пришли Мори, Нацуме, с которым Чуя познакомился только поздоровавшись и кинув взгляд, чтобы не обидеть. Помимо Накахар и Юан там были пару людей из их общей компании, несколько соседей. Они подходили к Мори, чтобы выразить сочувствие, но тот лишь натянуто улыбался, хотя глаза оставались в грусти и скорби. Глаза — зеркало души? Всё закончилось слишком быстро. Мори всхлипнул и в спешке ушёл, не дожидаясь никаких слов. Нацумэ слегка замялся, а после поспешил за ним, тоже не собираясь оставать здесь подолгу. Теперь Дазая навсегда поглотила сухая земля. Под ней он теперь погребён. Тачихара неуверенно помялся, поглядев на Чую, но понял, что к нему лучше не лезть. Так будет хуже. «Б3» с «А9» также выразили сочувствие Мори-сану, но тот, похоже, им слушал лишь краем уха. Постепенно люди расходились. Кто-то возложил цветы около памятника, в том числе и Накахары. С чёрно-белой фотографии счастливо улыбался 15-летний Дазай. Тогда он уже был знаком с Чуей, а эта фотография, вроде, делалась для школы. Накахара не смотрел на эту фотографию. Не мог. Он не хотел верить, что парень, которого он знал, с которым дружил, которому доверял, которого оставил, сейчас похоронен прямо перед ним и всё, что от него осталось, это фотографии, его вещи и воспоминания. Чуя был ватным. Если бы не поддержка Юан справа ему кажется, он бы давно сидел на земле от бессилия. Коё была чуть поодали, она разговаривала с их родителями. Мичико прикрывала рот платком, чтобы сдержать эмоции, а Цусиджима гладил супругу по спине, стараясь помочь. Они не знали Дазая сколько Чуя, он не был им ТАК близок, хоть и чужим не был. Им не понять сейчас Чую. Это они уже выяснили. Тишина давила остальным на плечи, словно тяжёлый груз. Юан грустно посмотрела на рыжика, что тускло уставился в землю. Она слышала, что парень давненько не общался с шатеном, но тот изредка говорил об этом. Не хотел. И так вот ужасно произошло. Юан не понимала Чую, у неё не умирали родные, близкие. Она, конечно, тоже расстроилась, что Дазай умер, да только она была с ним не сильно-то и дружна. — Чуя, тут холодно. Может, пойдём? Дома тебе станет легче. Я могу сделать тебе какао. Чуя тихо согласился, даже не особо понимая, на что. Юан потянула его подальше от могилы, пока тот, словно воздушный шарик, плавно шёл за ней, совсем не сопротивляясь. Уже на повороте с кладбища пару остановил Мори. Он был немного красным, особенно нос, было видно, что тот недавно плакал. Рядом стоял сочувствующий Нацумэ, который успокаивал брата. — Чуя! Стой, погоди. Уже уходишь? — Накахара почему-то смотрел себе под ноги, а не в глаза взрослому. Мори вздохнул. — Я, когда смотрел телефон Дазая, на кое-что наткнулся… он тебе писал сообщение. Видимо, оно не отправилось, либо Осаму не захотел отправлять. Я… я думаю, тебе нужно его показать. Он писал его перед своей смертью. Накахара резко поднял голову, отчего девушка слегка дёрнулась. Резкая смена настроения не была присуща Чуе, но сейчас он явно был взбудоражен. — Чуя, дорогой, ты уверен, что?.. — её перебила рука Коё, которая остановила поток слов Юан. — Пойдём, Юан. Он должен прочитать, если сам хочет. — Озаки проглядела на тех с грустью. Даже сейчас она соблюдает обещание всё делать по чести. — Малыш, давай мы тебя в машине подождём? — получив нервный кивок, девушки удалились. Мори, Чуя и Нацуме вдалеке остались втроём, а скорее уж и вдвоём. Мори протянул телефон Дазая Чуе. Он быстро перехватил его, действительно сразу же увидев какое-то длинное смс от Дазая. Он писал его…перед тем как умереть. Внутри Чуи всё сжалось и ему стало труднее дышать. Но читать он всё ещё в состоянии. — Почему?.. — шёпотом спрашивал он у Дазая, зная, что тот не сможет ответить. «Почему ты ничего из этого мне не сказал? — единственное что занимало мысли Накахары прямо сейчас. — Не ненавидел? Даже тогда он себя винил…он точно идиот, раз просто не написал…» — думал Чуя, пока всё терзал экран телефона шатена своим взглядом. И всё же, да почему? Почему? Зачем? Он мог связаться с Чуей, Чуя пытался связаться с ним, так почему? Если он его не ненавидел, если скучал не меньше, то просто по-че-му? А потом пришло осознание, как сам посчитал Накахара. Он мог его спасти? Если бы сообщение пришло тогда? Он бы позвонил Мори и… что-то бы смогло измениться? Чую начало потряхивать, мысли медленно выкапывали ямы в голове рыжего. Огай, как только заметил дрожь, сразу поспешил проверить того. — Эй, Чуя. — обратился Мори, беря того за руки. — Прости, я не должен был всё же. — Спасибо. — пробормотал Чуя, дрожь прекратилась. — И простите. — Ты не виноват. — Мори слабо улыбнулся. — Я его родитель, ты был далеко, ты даже не знал, Чуя не вини. — его второй раз перебили. — Я знаю. Но если бы… — Если бы было это «если бы» всё могло быть. Но его нет, как не печально. Напоследок они обнялись. Забавно, они ни разу за всё их знакомство никак не тактильничали. Это было скорее вежливостью между их возрастами, но сейчас можно было. После объятий Чуя сел в машину и они покинули кладбище.

***

Йокогама. 10:51. Чуя сейчас лежал в своей кровати. Он с удовольствием нежился в ней и был бы не против провести ещё несколько сладких и таких желанных минут в постели, которая была удивительно теплой, но…нет. Как минимум не сегодня. Чуя всё же выбрался из огромной горы подушек и одеял, которые очень любила Юан. Да, Чуе тоже они нравились, с ними было гарантировано тепло, ими можно было кидаться в девушку, когда она снова говорила что-то, от чего Чуя хотел бы её по-хорошему и спихнуть с их общей кровати. К слову, свою жену между прочим. Да, они поженились около двух лет назад во Франции где собственно и живут. Сейчас они были в Йокогаме, так как у Юан тут какие-то дела по работе. Именно поэтому они купили квартиру и тут. Ну а что? Они всё равно часто приезжают сюда к родителям Накахары, бабушке Юан или к своим друзьям. Девушка, к слову, уже видимо во всю работала, она устроилась журналистом, паралельно ведя свой блог, небезуспешно. Чуя стал инженерном-механиком, что было довольно сложно совмещать с переездами и молодой жизнью, но из-за неплохой репутации выбил себе свободные дни.

***

Квартира Тачихары. 15:45. О друзьях. Чуя находился сейчас в квартире Тачихары, ну как, честно сказать будет съёмной квартире. Да, многие спрашивали почему он наконец-то не купит её или какую-нибудь другую, но тот отвечал что просто не хочет. Его выбор, главное что счастлив, отвечали хором друзья. С личной жизнью…примерно года 3 назад расстался с Гин. О да, все тоже были в шоке. Хотя они неплохо общаются для бывших. Теруко рассказывала недавно, как на одной из гулянок Акутагава только и делала, что говорила о Мичизу. И к слову не такое уж и не приятное, как можно подумать. Но, поживём — увидим. — Ты уже был там? — вдруг неожиданно спросил один из рыжих, чьи волосы стали тёмными, за что получил кличку «ржавый». — Нет ещё. Я же обычно к вечеру хожу. — спокойно ответил Чуя. — Мне сходить с тобой? — Не стоит, я уже привык.

***

Кладбище. 18:34. Накахара стоял напротив той самой каменной плитки, которую наблюдал 9 лет назад. Представить только… На него всё с той же улыбкой смотрел его старый друг. ~Который не смог и не сможет постареть.~ У Чуи в руках букет белых лилий. Однажды Осаму рассказывал Чуе, как его мама Элизабет любила и ухаживала за этими цветами, что росли у неё в родном доме. Именно от неё ему передалась эта любовь к этим цветам. А от него к Чуе. — Ну здравствуй, Дазай. — Накахара положил цветы на землю, рядом с погребением. — Не удивлён же, надеюсь? Хотя странно было бы, не будь меня тут. Каждый год всё же приезжаю. Прости, что не могу больше, дела… Накахара ещё где-то с час разговаривал с воздухом. Так бы и показалось кому угодно, и даже сам Чуя находил это странным, но он понимал, что это лучшее что он мог придумать в данной ситуации. Он знал Дазая, его реакцию на слова рыжего, и мог предугадать, чтобы он сейчас сказал. — Ну ладно. Заболтал ты меня конечно. — сказал Чуя, вставая и оттряхиваясь от земли. — И знаю я, что болтал только я. — с усмешкой сказал Накахара. — До новых встреч, Дазай. — с этими словами Чуя ушёл с кладбища. И он знал, что вернётся. Вернётся и не один раз.