Wings of Light

Джуён, хоть и предупредил их, но все равно было немного неожиданно обнаружить, насколько неуклюжим он был за стойкой в кафе. Он достаточно легко понял как варить кофе, пробивать товары, проводить оплату, но изящества просто не хватало. Сынмин был на удивление терпелив с Джуёном, что Джисоку показалось подозрительным, пока в итоге он не задержал Джуёна даже после закрытия, чтобы попрактиковаться в приготовлении латте, в то время как Квак выполнял всю домашнюю работу. Затем О попросил Джисока научить Джуёна разбирать и чистить кофеварку для приготовления эспрессо, пока он ходил убираться на кухню и проводил инвентаризацию. В субботу Джуён появился в кафе ближе к концу смены Джисока с широкой игривой улыбкой. Он заказал для себя «что-то на выбор бариста», и Джисок приготовил ему фраппе «кровавый лист», отчасти из уважения к нему, а отчасти потому, что кровавый лист, названный так из-за цвета, имел аромат корицы, шоколадный привкус и воздействовал непосредственно на дофаминовые рецепторы так, как ничто другое, что Джисок когда-либо пробовал. Одного глотка было достаточно, чтобы улыбка Джуёна стала невероятно широкой. Гониль, который пришёл поработать в дневную и вечернюю смену, был единственным, кто предложил Джисоку показать Джуёну их квартиру наверху, вместо того, чтобы бродить по городу в поисках места для их… ну, это было не свидание. Просто тусовка. Джисок на самом деле надеялся наконец увидеть квартиру Джуёна, но самому Джуёну, похоже, не терпелось осмотреть квартиру наверху. Кафе «Фейлайт» бросало вызов законам космоса и физики несколькими способами, что на самом деле было частью того, что заставило Джисока заинтересоваться изучением астрофизики, помимо его пожизненной одержимости звездами: его воспитание дало ему уникальный взгляд на эту область. Входная дверь кафе была спрятана между прачечной и офисом недвижимости и была незаметна человеческому глазу — если только упомянутый человек не знал, что она там есть. Просторный интерьер с высоким потолком, подсвеченным фейлайтами, определенно не должен был вписываться в узкое пространство между прачечной и офисом недвижимости, но, насколько понимал Джисок, дверь была не столько дверью, сколько порталом в то, что Гониль называл карманным царством. Что-то возникшее из ниоткуда. Вот почему ни в кафе, ни в квартире наверху не было окон; смотреть было бы не на что. Называть это квартирой было смешно само по себе, учитывая, что она была слишком большой, чтобы считаться таковой. Наверху винтовой лестницы была небольшая площадка с полкой для обуви, вешалкой для одежды, подставкой для зонтиков и непримечательной дверью, которая вела в широкий, устланный ковром коридор. Другая дверь в конце коридора вела в кабинет Гониля. Двери по бокам холла вели во все остальные комнаты квартиры, ни одна из них пространственно не совпадала друг с другом, и все же они прекрасно уживались. Как только они вошли в коридор, Джисок почувствовал, как что-то мягкое коснулось его лодыжек, и ему не нужно было смотреть вниз, чтобы понять, что между его ног извивается серая кошка. — О, ты не упоминал, что у тебя есть кот, — сказал Джуён, наклоняясь, чтобы погладить кота по голове. — Это Чонсу-хен, — негромко произнес Джисок. Джуён замер в этот же момент. — Точно, — сказал он. — Друид. Чонсу весело взвизгнул и выскользнул за дверь, прежде чем она закрылась, оставив Джисока показывать Джуёну их дом. Сначала были кухня и столовая, немного более компактные и уютные, чем индустриальная кухня внизу. Обеденный стол был достаточно большим, чтобы вместить шестерых, хотя Джисок не мог припомнить, чтобы когда-либо за ужином собиралось столько народу. Большую часть вечеров были только он, Гониль, Чонсу и иногда Сынмин. Хёнджун не ел, но иногда он сидел с ними. Гостиная была просторной и уютной, с массивным Г-образным диваном, обитым шкурой мантикоры, ковром, сотканным из шерсти серебристого элизийского барана, и полками вдоль стен, уставленными беспорядочным набором экзотических книг и всякой всячины: хрустальные шары, в которых кружились бури, радуги и фейерверки; большое, ниспадающее растение с прозрачными, похожими на стекло листьями; перья, мех, когти, зубы, рога, волосы и даже окаменевшие глазные яблоки почти сотни различных существ. Последние были всеми тотемами, которые Чонсу собирал годами, существами, превращениями которыми он овладел (хотя он хранил свои любимые и наиболее часто используемые формы на брелке, висевшем у него на поясе). Несколько неуместным в эклектично обставленной гостиной был настенный телевизор и развлекательная система, но то, что они жили в волшебном подземном мире, не означало, что они были оторваны от современных технологий. Ванная комната… была обычной ванной. Щедрых размеров, но на самом деле в ней не было ничего особенного. В доме также была хозяйская спальня, которую Джисок не показал Джуен. Честно говоря, в ней тоже не было ничего особенного — это была просто спальня, спальня, в которую Джисок много раз пробирался глубокой ночью в детстве со слезами на глазах и свежим в памяти кошмаром, находя утешение в огромной кровати и удобно устраиваясь между двумя людьми, что любили его больше всего на свете. Затем была комната Джисока, которую, естественно, он больше всего переживал показывать Джуёну. Комната была довольно просторной, с односпальной кроватью, заправленной в одном углу, и его столом и компьютером в другом. У него тоже были полки, забитые книгами и безделушками, хотя они были менее причудливыми, чем витрина в гостиной. На стенах красовались постеры его любимой группы, звездные чарты и его зачарованный потолок. — Жесть, это пиздец как круто, — прокомментировал Джуён, запрокинув голову назад, чтобы посмотреть на звездное небо. — В моей спальне в доме моих бабушки и дедушки на потолке были светящиеся в темноте звезды, но это на все сто процентов превосходит их. — Как ни странно, — сказал Джисок, сидя на своей кровати и глядя на мерцающую Полярную звезду, — такие обычные звёзды стали своего рода вдохновением для создания этого. Мне было семь, я думаю? И один ребенок в моем классе хвастался своим потолком со светящимися в темноте звездами, а я всегда был одержим звездами, так что я завидовал. Это было незадолго до моего дня рождения, поэтому, когда Гониль-хён спросил меня, что я хочу получить в подарок, я сказал ему, что хочу звезды на потолке. Et voila.— Он улыбнулся. — Хотел бы я похвастаться этим перед одноклассниками, но они бы мне все равно никогда мне не поверили. Джуён сел рядом с ним, слегка толкнув его плечом. — Ты можешь похвастаться этим сейчас, если хочешь. Джисок посмотрел на него и улыбнулся. — Я засыпал, наблюдая за метеоритными дождями. Несколько раз. — Он хихикнул. — Наверное, я немного избалован, да? — Совсем немного, — с усмешкой согласился Джуён, — но это не так уж плохо. Они действительно любят тебя, твои хёны. Твои отцы. То ли из-за его слов, то ли из-за мягкости в глазах Ли, Джисоку пришлось быстро отвести взгляд. — Думаю, да, — коротко ответил он. — Итак, ты хочешь посмотреть фильм или чувствуешь себя геймером? Вот так они и провели вторую половину дня: на диване из шкуры мантикоры, по очереди играя в Overwatch. На следующие пару недель у них установился распорядок дня. Занятия, смены в кафе и субботние дневные тусовки. Джисока немного смущало и немного расстраивало, что романтические отношения между ним и Джуёном, казалось, растворились в воздухе, как пар из кофеварки для приготовления эспрессо. Конечно, они немного флиртовали тут и там, или держались за руки, или наслаждались долгими прикосновениями, но они не целовались с того первого раза и не говорили о чем-то большем, чем просто друзья. Тем временем Джисоку все чаще снились сны о свете, штормах и исчезновении, и каждый раз он просыпался с зудом, который не мог объяснить, с болью глубоко внутри, с потребностью, которую не мог назвать. С каждым разом это становилось сильнее и длилось дольше. Он подумывал рассказать о снах Гонилю, но эта идея наполнила его странным чувством страха и, самое главное, стыда. Как будто он каким-то образом потерпел неудачу. Как будто бы Гониль будет в нём разочарован. Возможно, это было даже смешно, но он не мог от этого избавиться.

⊰ ≎ ⊱

Однажды в четверг, лекцию Джисока по математике отменили из-за того, что профессор подхватил грипп, и сам Квак не мог сказать, что был слишком сильно расстроен этим фактом. Он мог бы пойти домой пораньше и поработать над заданием по физике, но у него была идея получше и гораздо привлекательнее.

[15:03]

Джиджи

↪ Таааак у тебя нет занятий до конца дня, верно :)

Джуджу ↪ Нет ↪ Вторая половина дня по четвергам — это часы zzz ↪ А что такое?

Джиджи

↪ У меня лекцию отменили

↪ И ты ДО СИХ ПОР не показал мне свой дом, что на данный момент уже почти невежливо

↪ Поэтому я подумал, может быть…?

Джуджу ↪! ↪ Честно говоря, это трудный выбор между тобой и сном ↪ Но ты, по крайней мере, красивее, чем обратная сторона моих век 😘

Джиджи

↪ Спасибо???

Джуен еще не покинул кампус, поэтому он встретил Джисока перед атриумом — тем же местом, где они встретились перед тем, как пойти на свидание, — а затем повел его пятнадцать минут до узкого квартала студенческих квартир. Квартира Джуёна находилась на пятом этаже, и в коридоре пахло как… что ж, Джисок не хотел думать об этом слишком сильно, но это было довольно неприятно. — Дом, милый дом, — сказал Джуён, открывая дверь и пропуская Квака внутрь. Джисок не ожидал увидеть дворец, но это место оказалось даже меньше, чем он ожидал — вероятно, меньше гостиной их квартиры. В квартире-студии была крошечная кухня без плиты, только микроволновая печь на маленьком холодильнике и едва хватало места на кухонной тумбе для маленькой рисоварки; гостиная, состоящая из продавленного двухместного дивана, письменного стола и акустической гитары, ненадежно прислоненной к стене; и спальня-альков, состоящая из двуспальной кровати, сдвинутой в угол, оставляя лишь немного пространства между матрасом и встроенным шкафом. Дверь в ванную находилась за углом от спальни и напротив кухни и, казалось, бросала вызов законам пространства даже больше, чем карманное царство Гониля, каким-то образом втиснув унитаз, раковину и душ в комнатку размером не больше шкафа. В квартире был беспорядок: на столе громоздились учебники, кровать не заправлена, в ногах покоилась переполненная корзина для белья, в раковине стояло несколько тарелок, а на кухонной тумбе были пустые контейнеры из-под еды навынос, плюс все выглядело так, словно в последний раз кто-то пылесосил лет так пять назад. Но неожиданно все помещение пропахло свежими благовониями — Джисок увидел маленькую подставку для благовоний в виде антропоморфной собаки-рыбака на микроволновке. Запах действительно изменил ситуацию, превратив то, что могло показаться убожеством, в более домашний и даже уютный беспорядок. Тот беспорядок, который доказывал, что здесь кто—то жил, кто-то был восемнадцатилетним студентом университета, наполовину вампиром. Но никто никогда не смог бы даже догадаться или увидеть эту вампирскую часть по его квартире — там даже было зеркало на стене рядом с входной дверью. — У меня тут скромно, — сказал Джуён почти извиняющимся тоном. — Кухня, гостиная, спальня, ванная вон там — вот и весь рум-тур, я полагаю. — Нет, тут правда хорошо. Уютно и скромно. Пахнет намного лучше, чем я ожидал, — сказал Джисок с усмешкой. — Каково это жить одному? Джуён пожал плечами и плюхнулся на диван со скрипом пружин. — В целом, неплохо. Я не могу сказать, что здесь тихо, потому что стены уж слишком тонкие, а моя соседка с этой стороны… — Он указал большим пальцем на стену со стороны кухни, — она, э-э… судя по всему, у нее очень захватывающая половая жизнь. — О боже, — сказал Джисок, присаживаясь на другой конец дивана. — Это звучит травмирующе. — Совсем немного, — согласился Джуён. — Но, надеюсь, что у неё всё нормально. — Понимаю, — сказал Джисок. — Да. Ну, в общем… Это моя берлога. — Ага… На несколько секунд воцарилось молчание. — Я уже пожалел, что затронул тему сексуальной жизни моей соседки, — сказал Джуён. Джисок расхохотался. — Это определенно подпадает под рубрику «вещи, которые мне, на самом деле, знать не нужно, да и не хотелось», но это нормально. Кажется, это очень задевающая тебя тема? — Не так сильно с тех пор, как я вложил деньги в хорошую пару затычек для ушей. — А ты умный, оказывается. Джуён ухмыльнулся. — Впервые кто-то назвал меня так. Эта ухмылка. Эта чертова липкая ухмылка. Джисок не мог смотреть на неё без ощущений, что его желудок не превращается в трепещущее месиво, и, казалось, со временем это становилось только хуже. Внезапно он отчетливо осознал, что они были только вдвоем, без малейшего шанса, что кто-нибудь войдет в эту дверь и помешает (в отличие от кафе, где всегда был шанс, что их прервут). — Я думаю, независимость сотворила чудеса с твоим серым веществом в голове, — сказал Джисок. — Должно быть, так и есть, — рассмеялся Джуён. — Хотя, знаешь, самое худшее в жизни в одиночку — это то, что… иногда становится довольно одиноко. Звучит глупо и это тавтология, но это факт. — Он провел рукой по волосам. — Ты понимаешь, насколько тебе нравится быть в компании, только когда вынужден обходиться без нее. — Его кадык дернулся, когда он сглотнул, глядя на Джисока. — Я действительно рад, что встретил тебя, Джисок, и хёнов в кафе, конечно. Быть одному здесь, в Сеуле, просто… Думаю, я бы уже сошел с ума, если бы не ты. — Он откинул голову на спинку дивана, слабая улыбка появилась на его губах, когда его глаза изучали черты лица Джисока. — Знаешь… извини, если это это покажется слишком рандомным, но у тебя действительно ангельское лицо. Джисок больше не мог этого выносить. Расстояние между ними было похоже на клетку. И вот так, он протянул руку через решетку, схватил Джуёна за лицо и прижался своими губами к его так сильно, что было почти больно. Но это не имело значения. Это было как вода после подъема в гору. Это было похоже на рис после голодания. Это было похоже на сон после долгого, изматывающего дня. Джуён отреагировал мгновенно, с энтузиазмом, как будто это было именно то, чего он хотел от Джисока. Его руки метнулись к талии Квака, крепко сжимая её пальцами, когда он отвечал на поцелуй, возвращая каждую частичку интенсивности Джисока. Одна рука поднялась, чтобы схватить старшего за шею, большой палец погладил его прямо под челюстью, ладонь коснулась того самого места, где клыки другого вампира почти обескровили его. И за губами Джуен были такие же клыки — клыки, которые могли так легко убить, если бы их обладатель захотел этого. Это должно было пугать, это должно было отталкивать, но идея зажгла необъяснимое пламя, плотное и горячее, где-то внизу живота Джисока. В любом случае, Джуён, казалось, больше хотел поцеловать Джисока, чем укусить его. Когда его язык дразнил уголок губ старшего, само действие казалось слишком очевидным, как будто Джисок уже должен был догадаться об этом сам. А потом язык Ли оказался у него во рту, и эти клыки стали еще ближе, и если бы Квак дотронулся своим языком, он мог бы почувствовать их, и, хоть сейчас это были простые человеческие зубы, но все же они скрывали опасную, волнующую тайну. Джисок придвигался все ближе, запуская руки в божественно шелковистые волосы Джуёна, после чего и вовсе забрался к нему на колени, оседлав его бедра. Он никогда ни с кем раньше не целовался, поэтому на самом деле не знал, что делает, кроме того, что считает правильным — а правильным казалось сокращение любого дюйма расстояния между ними. Они оба задыхались, когда Джисок в конце концов отстранился, а тонкая ниточка слюны протянулась между их губами, прежде чем незаметно сорваться. Глаза Джуёна были полностью открыты, губы красивой формы были красными, припухшими и блестящими, а щеки порозовели, и, хоть это был всего лишь их второй поцелуй, и, может быть, они еще не были кем-то официальным друг для друга, но, черт возьми, Джисок так сильно хотел его, хотел, чтобы он— Перед глазами вспыхнул ослепительный свет, и в шее вспыхнула боль. — Джисок? Зуд пронзил позвоночник Квака и окутал его, смыкаясь вокруг, словно саван из игл. Он осознал, что Джуён снова зовет его по имени, легонько тряся за плечи, но он не мог говорить, не мог ничего сделать, кроме как стиснуть зубы и прижаться лбом к месту соединения плеча и шеи Джуёна, вцепиться пальцами в его рубашку и задыхаться. Ему было нужно… ему было нужно… Что? Что было ему так сильно нужно? Затем, вот так просто, все закончилось. Зуд прошел, забрав с собой свет и боль. — Ты в порядке? Джисок? — Спросил Ли явно обеспокоенно, и Джисок понял, что спрашивает он явно не в первый раз. — Извини, — выдохнул он. — У меня… Просто… Внезапно разболелась голова. — А, — неуверенно протянул Джуён, крепко обнимая его и проводя рукой по его спине. — Такое бывает… Это нормально. Было ощущение, будто зуд забрал вместе с собой и всю его энергию, когда исчез. Джисок был истощен, а потому он поудобнее устроил голову на изгибе плеча Джуёна. — Я хочу, — сказал он слабым голосом, — чтобы теперь были «мы». — Я тоже, — сказал Джуён, а его теплое дыхание коснулось шеи Джисока. — Тогда давай сделаем это. Нет больше тебя и меня — теперь есть только мы. — Хорошо.— Джисок поднял голову и улыбнулся Джуёну, хотя его глаза с трудом фокусировались. — Тогда… для моего первого официального выступления в качестве твоего парня… можно я вздремну в твоей постели? Джуён улыбнулся в ответ и наклонился, чтобы нежно, отчего сердце затрепетало, поцеловать Квака в губы. — Конечно, ты можешь, мой ангел. Э-э… — его щеки снова покраснели. — Ты не возражаешь, если я буду называть тебя так, не так ли? Джисок снова уронил голову на плечо Джуен, чтобы спрятать свое пылающее лицо. — Тебе можно, — прошептал он. Хоть квартира и была совсем крошечной, но кровать Джуёна была больше и удобнее, чем у Джисока, и трехчасовой сон, который настиг Джисока неожиданно, был, вероятно, лучшим сном, который у него был за последнее время. Конечно, помогло то, что подушки Джуёна пахли его волосами, что имело смысл, но Джисок все равно чувствовал себя немного сумасшедшим из-за этого. Это было аргановое масло? Масло макадамии? Он недостаточно разбирался в средствах для волос, знал только, что все, что использовала Джуён, невероятно пахло и делало его волосы более шелковистыми, чем шелк атлантического морского паука. Квак проснулся от звука закрывающейся двери и шороха пластикового пакета. Сначала он чувствовал себя дезориентированным, не совсем уверенным, где он находится и почему, просто ему было совершенно тепло и чрезвычайно комфортно, пока он не уткнулся лицом в подушку и не вдохнул этот сладкий аромат, от которого у него закружилась голова. Потом он вспомнил. Приоткрыв один глаз, он обнаружил, что все жалюзи были закрыты, оставляя комнату в полумраке, если не считать света от приоткрытой микроволновой печи. Джуен разбирал контейнеры с едой навынос из пластикового пакета, бросил взгляд через плечо в сторону Джисока и замер, когда их взгляды встретились. — Ой, — сказал он. — Я тебя разбудил? Все еще сонный, Джисок что-то беззвучно промычал и вытянул руки над головой. Он мог бы легко перевернуться на другой бок и снова заснуть, подумал он, но чем больше он просыпался, тем больше чувствовал, как в него впиваются заклепки на джинсах, и тот факт, что он занял кровать своего парня буквально через несколько секунд после повышения статуса их отношений. Слишком много вещей произошло за такой короткий промежуток времени. Какого хрена, Джисок? Спросил он сам себя. Джуён пересек комнату и плюхнулся на кровать, положив свою голову рядом с головой Джисока на подушку с легкой улыбкой на лице. — Как ты себя чувствуешь? Головная боль прошла? На секунду Джисок был сбит с толку, прежде чем вспомнил поспешно придуманное оправдание, которое он привел для какого-то странного эпизода, произошедшего с ним ранее. — Всё прошло, — сказал он, чувствуя себя немного виноватым за то, что солгал и заставил Джуёна волноваться, но как, черт возьми, он мог объяснить правду, если сам ее не знал? — Прости за все это. Наверное, в последнее время я плохо спал. — Все в порядке, — сказал Ли. Он протянул руку и ткнул Джисока пальцем в нос. — Я не могу жаловаться на то, что в моей постели спит милый мальчик. Джисок скривил лицо. — Значит, ты такой парень, да? Глаза Джуен загорелись при слове «парень», как оживляется собака при слове «гулять». Джисок практически мог представить, как он виляет хвостом. Его природой предполагалось, что он будет высшим хищником со смертоносными клыками, а не безобидным щенком, но это был Джуён. Он был больше щенком, чем хищником. — Я такой парень, каким ты хочешь меня видеть, ангел, — весело сказал Ли. — В любом случае, ты голоден? Мне захотелось тансуюк, так что… Я заказал немного. — Который час? — Спросил Джисок, протирая глаза и садясь. — Семь часов, — сказал Джуён, следуя его примеру. — Э-э, так… это прозвучит странно, но я поговорил с мистером Гонилем, и мы оба думаем, что, вероятно, будет лучше, если ты просто останешься здесь на ночь — ты можешь спросить его сам, если не веришь мне! Это лучше, чем возвращаться домой по темноте, а сейчас уже практически стемнело. Просто это меры предосторожности, понимаешь? — Он убрал волосы с лица. — Я могу одолжить тебе что-нибудь для сна. И одежду на завтра. И ты можешь использовать все остальное, что тебе нужно. Правда у меня только одна зубная щетка, но… надеюсь, это не имеет для тебя особого значения, учитывая, что мы всего несколько часов назад целовали друг друга с языком… Кстати, мне понравилось! Когда-нибудь мы должны повторить это. Джисок приоткрыл рот, глядя на него и медленно моргая. Он всё ещё толком не проснулся, а потому поспевать за бессвязной речью Джуёна было немного затруднительно. Гониль согласился с идеей, чтобы Квак остался на ночь у Джуёна вместо того, чтобы рисковать возвращаться домой в темноте, было одновременно необычно и в стиле Гу… Джисок предположил, что это, вероятно, была сделка типа «меньшего зла» между защитой достоинства Джисока и защитой его жизни. Так называемая целостность Квака была уже менее нетронутой, чем предполагал Гониль, так что он сделал правильный выбор. Что касается остального… — Мы могли бы повторить это прямо сейчас, — сказал он, прежде чем у него сдали нервы. Рот Джуен открывался и закрывался, было видно, как дёргается кадык Ли, когда он громко сглатывал. — Давай поужинаем перед десертом, хорошо? Они сидели на полу перед диваном, чтобы поесть, болтая обо всем и ни о чем, как делали всегда: о том, что бы они сделали в первую очередь, если бы когда-нибудь полетели на Луну, об их странно схожем детском опыте общения с гоблинами, об их любимых стратегиях Overwatch. Даже после того, как они закончили есть и отложили контейнеры и одноразовые палочки для еды в сторону, они остались там, откинув головы на диванные подушки, болтая, смеясь и обмениваясь все более долгими взглядами. Это было почти как битва — посмотреть, кто продержится дольше. Но затем, наконец, Джуён наклонился и прижался своими губами к губам Джисока в томном поцелуе, и битва закончилась. Они оба стали победителями, ведь оба добились того, чего хотели. В том, как они целовались раньше, была особая напряженность — своего рода ненасытность, вызванная ограничениями. Они могли бы заниматься этим уже несколько недель, если бы только у кого-то из них хватило смелости, или возможности, или и того, и другого. Джисок все еще чувствовал странное желание наверстать упущенное, но от того, как медленнее и глубже Джуён целовал его сейчас, у него закружилась голова. Это был долгий момент вальсирующих губ и языков, прежде чем Квак вспомнил, что остальные части их тел тоже существуют. Его блуждающая рука нашла путь к груди Джуёна, скользя вверх по ее плоской, твердой поверхности, пальцы зацепились за острую ключицу, прошлись по угловатому плечу и такой же лопатке. Он обвил другой рукой шею младшего, пальцами расчесывая эти опьяняюще шелковистые волосы. Руки Джуёна блуждали сами по себе, одна скользнула вниз по боку Джисока, по его ребрам, к низу талии, а затем на бедро. Его хватка не была такой сильной, чтобы оставлять синяки, но его прикосновений было достаточно, чтобы что-то зашевелилось в животе Джисока, а его джинсы внезапно стали слишком тесными. И когда эта блуждающая рука медленно потянулась к промежности Квака, он не смог сдержать вздоха. — Всё нормально? — Хрипло спросил Джуён, отстраняясь, чтобы встретиться взглядом с Джисоком. С одной стороны, все произошло так быстро и так неожиданно. С другой стороны, они и так слишком долго прождали, и, черт возьми, Джисок так сильно этого хотел — хотел неделями, в тайне думая об этом поздно ночью, или в душе, или первым делом утром, когда он с трудом просыпался после встречи с Джуёном во сне. Это определенно было похоже на мечту. Мечта, ставшая явью. — Да, — выдохнул он. — Пожалуйста. На губах Джуёна промелькнула улыбка. Он наклонился, чтобы снова поцеловать Джисока, одной рукой нежно поглаживая его бедра, пальцами проезжаясь меж ягодиц, в то время как другая скользнула под подол его рубашки, чтобы коснуться этой обнаженной и разгорячённой плоти. Джисок выгибался от его прикосновений, он был слишком возбужден, чтобы должным образом отвечать на поцелуй. Джуёна, казалось, это устраивало, ведь он уже был занят расстегиванием ширинки Квака, запустив пальцы под пояс его боксеров. Немного стыдно, но Джисок знал, что долго не протянет. Руки Джуёна были больше, чем у него, пальцы длиннее и сильнее, и в то же время почти сводяще нежные. Джисока никогда так не трогали, да он и представить себе не мог, что это будет так… интенсивно. Все, что он мог сделать, это вцепиться в волосы Ли одной рукой и сжать его футболку в кулак в другой, утопая в пылающем взгляде младшего и громко дыша ему в губы, пока чужая рука сжимала его все сильнее и сильнее, а тянущее ощущение будто бы прижимало его все ниже. В считанные мгновения тонкая нить была порвана, все его тело содрогнулось, когда на него накатило облегчение, глаза потеряли фокус и, казалось, что всё начало двоиться, а долгий, протяжный стон вырвался из его горла. Джуён нежно провел круговыми движениями по боку Джисока, осыпая поцелуями его подбородок до того момента, пока он не отдышался достаточно, чтобы заговорить. — Блять… — было первым и единственным словом, которое пришло в голову Джисоку. Джуен тихо засмеялся, а звук этот был уж слишком невинным для того, что произошло пару минут назад. Ли оставил еще один мягкий поцелуй в уголке губ Джисока. — Ощущается по-другому, когда это чья-то чужая рука, да? Это предложение, безусловно, содержало подтекст, который Джисоку придется изучить позже, когда исчезнет призрачное ощущение руки Джуен, сжимающей его член. Однако, что более важно, это напомнило ему наконец вернуть голову в прежнее положение, чтобы посмотреть вниз. Беспорядок на пальцах Джуен, зависших над расстегнутой ширинкой Джисока, — это одно, но очевидная выпуклость на его собственных джинсах — совсем другое. — Т-тебе нужна… помощь? С этим? Джуён моргнул, глядя на него сияющими глазами, что вновь подтверждало то, что Ли в тысячу раз более безобидный щенок, чем смертоносный вампир. — Ты… хочешь помочь? Джисок моргнул в ответ. — Конечно, хочу, — сказал он, затаив дыхание.

⊰ ≎ ⊱

Как только они более менее пришли в себя, они вместе протиснулись в узкий душ Джуёна. Этот момент почему-то действовал Джисоку на нервы сильнее, чем то, когда рука Джуёна в буквальном смысле была у него в штанах или его собственная рука в штанах младшего. Ли казался невозмутимым, его глаза были устремлены на лицо Джисока с чем-то близким к благоговению, когда он намыливался, а затем передавал гель для душа. Когда Джуен потянулась за шампунем, рука Джисока вырвалась сама по себе. — Можно мне? Джуен застенчиво улыбнулся и кивнул. Он отвернулся, чтобы позволить Джисоку нанести шампунь на его волосы, пока Квак восхищался тонкостью прядей между его пальцами. После того, как шампунь был смыт, Квак нанес по всей длине волос кондиционер, который наполнил всю ванную тем же невероятным ароматом, что и подушки Джуёна (согласно этикетке, это действительно было аргановое масло). Ли повернулся, тепло улыбаясь, и мягко повернул Джисока за плечи, чтобы сделать то же самое для него. Старший начинал думать, что в руках у дампиров есть какая-то магия, или, может быть, это был просто Джуён, потому что ощущение этих нежных пальцев, проводящих по его голове, заставило Джисока пожалеть, что он не способен мурлыкать — просто не было другого способа выразить, насколько непристойно довольным он себя чувствовал. Джуён одолжил Джисоку чистое нижнее белье и рубашку большого размера, чтобы он спал в ней. Еще не было десяти, но они все равно забрались в постель, повернувшись лицом друг к другу. Близко, но не касаясь. — Итак, — начал Ли, — я должен спросить… это… это был твой первый… сексуальный опыт? Джисок фыркнул на его формулировку. — Нет, — медленно сказал он, — но также и да… Вроде. Одна из бровей Джуёна приподнялась, выгибаясь в смешной форме. — Что это значит? — Впервые, эм, я получаю удовольствие от кого-либо, — пояснил Джисок, прикусив губу. — Итак… ты знаешь, что все обитатели подземного мира обладают какой-то магией, которая заставляет людей не замечать их? В кафе «Фейлайт» это тоже есть. И я думаю, что, возможно, из-за того, что я там вырос, часть этого волшебства во мне также осталась. У меня никогда не было друзей в начальной или даже средней школе, потому что я был слишком застенчив, чтобы с кем-либо разговаривать, а другие дети просто… не замечали моего присутствия, я полагаю? Но в старших классах я пытался разговаривать с людьми и заводить друзей. Это вроде как сработало. — Он уставился на свою руку, наматывая край наволочки между пальцами. — Через некоторое время они все равно забыли бы обо мне, если бы я не напоминал им о своем существовании. Но там был один парень… высокий, симпатичный, почти как любой стереотипный популярный парень из подростковых фильмов, на которого все девчонки вешаются. Он был в той же группе ребят, с которыми я обедал, и… Я не знаю, может быть, я бредил, но я думал, что он относился ко мне по-другому. — Он тебе нравился, — предположил Джуён. — Да, — сказал Джисок. — В каком-то смысле это была действительно тупая школьная влюбленность. Но как бы то ни было, однажды, после школы, он завел меня за коморку со спортивным инвентарем и спросил, гей ли я. Я думал, он спрашивал меня по той же причине, что и ты. Естественно, я сказала «да», а потом он поцеловал меня, и это было своего рода… Если коротко, после поцелуя он плюнул на землю и сказал, что если я не отсосу у него, он расскажет об этом своим друзьям и тогда они выбьют из меня педика. Глаза Джуёна широко раскрылись. — Ахуеть, какой он мудак, — сказал он. — И ты это сделал? Джисок неловко заерзал, чувствуя, что краснеет от стыда. — Что я должен был делать? Парень был вдвое больше меня, он один мог избить меня до полусмерти. Зимой, конечно, у меня произошел скачок роста, но даже так он, вероятно, был все еще намного крупнее меня. — Ты был еще меньше? — удивился Джуен, а после вновь вернулся в серьёзное состояние. — Джисок… это ужасно. — Он поднял руку к лицу Джисока, нежно поглаживая его по щеке. — Это не считается за первый раз. — Возможно, — пробормотал Джисок. — Но после этого я усвоил свой урок. Я перестал пытаться дружить с другими людьми, и они снова забыли о моем существовании. Так что, по крайней мере, меня не избили. — Это своего рода хуёвый луч надежды, — сказал ему Джуён. — Это лучше, чем ничего, — ответил Квак. — Верно. — Что насчет тебя? Я предполагаю, что это был твой не первый… «сексуальный опыт». Джуен скромно усмехнулся. — Ну, нет, — признался он. — Думаю, я понимаю, что ты имеешь в виду насчет магии «незамечайменя» или чего-то в этом роде — я очень херово учился, а про домашку вообще можно промолчать, но учителям было все равно. При этом я всегда был из тех, кто подходит первым, когда речь заходит о том, чтобы завести друзей, так что, полагаю, у меня не было особых проблем в этой области. — Он слегка пожал плечами. — И, э-э… Я ходил в школу для мальчиков. Ты был бы поражен, когда узнал, на что способны натуралы во имя «практики». Джисок фыркнул. — Например… дрочить другим парням? Полезный навык, когда заводишь романы с женщинами, я уверен. — Да, именно. — Джуен ухмыльнулся, затем наклонился и чмокнул Джисока в губы. — Никто из тех детей, которых ты знал, даже не заслуживал твоего внимания, Джисок-и. И они определенно не заслуживали чего-то большего. — Теперь я это знаю, — ответил Квак. — Теперь, когда я встретил того, кто знает цену моему вниманию. Теплая, радушная улыбка расплылась по лицу Джуёна, звездный свет заблестел в его глазах, когда он посмотрел на Джисока. Его рука мягко скользнула по подбородку старшего к затылку, пальцы перебирали все еще влажные волосы. — Даже если этот кто-то вампир? — Это не имеет значения, — прошептал Джисок, протягивая руку, чтобы провести по боку Ли. — Вампир, человек, эльф, гоблин. Ты мне нравишься, потому что ты — это ты. Ты — это Ли Джуён. Глаза Джуёна слегка расширились. — Это, — сказал он, — самая милая вещь, которую кто-либо когда-либо говорил мне. — Конечно, это так, — сказал Джисок с усмешкой. — В конце концов, я твой ангел».

⊰ ≎ ⊱

Ласкательное имя «ангел», безусловно, подходило, думал Джисок, когда все, что связано с Джуёном, было похоже на рай, построенный для них двоих. Теперь, когда он знал, где живет Джуён, Квак сам приглашал себя в гости, когда ему этого хотелось. Это было удобно, ведь Ли жил недалеко от кампуса, и поскольку Джуён отдал ему запасной ключ буквально на следующее утро после той первой ночи, даже не имело значения, был ли там Джуён или нет. Если у Джисока была пара часов между лекциями и ему хотелось вздремнуть, ему больше не нужно было искать тихий уголок в библиотеке или как—то иначе отсиживаться: он мог просто пойти к младшему и забраться в его кровать среди мягких подушек, которые пахли так божественно, или же в объятия Джуёна и вздремнуть одним из лучших снов в своей жизни. Теперь пятница была любимой сменой Джисока на работе, поскольку в эту смену он работал с Ли, хотя ему приходилось демонстративно игнорировать дразнящие взгляды, которые Сынмин бросал в его сторону всякий раз, когда рука младшего ненароком касалась спины или талии Квака, или слишком долго задерживалась на его собственной руке или плече, или когда их пальцы соприкасались, когда их руки передавали заказ. И постоянно Джуён кокетливо подмигивал, что заставляло Джисока нервничать, а уши пылать. Большую часть пятниц Джуён оставался на ночь у них. Они ужинали вместе с Гонилем и Чонсу, которые, к счастью Джисока, вели себя совершенно нормально по отношению к Ли, даже после того, как Джисок набрался наглости сказать им, что их новый работник на полставки — его бойфренд. Они даже не уложили младшего спать в гостиной — с божьей помощью они с Кваком уместились в его кровать и смотрели на зачарованный звездный потолок, пока Джисок рассказал Джуёну все, что знал о каждом видимом созвездии и звезде, пока тот не заснул на середине. Как только Джуёна сочли достаточно компетентным, ему предложили субботнюю утреннюю смену вместо воскресной, поскольку это было одно из их самых загруженных времен на неделе, и он все равно всегда был в кафе или в их квартире с пятницы до полудня субботы. После их смен на выходных Джисок и Джуён обычно выбирались вместе, чтобы использовать свои выходные по-максимуму, будь то поиск места, где можно вкусно поесть, поход к игровым автоматам, караоке или кино, или даже просто вернуться к Джуёну домой, чтобы побыть наедине. Возможно, первой любви была присуща какая-то невинность, но, конечно, не все, что они делали вместе, было невинным. Когда Джисок в третий раз остался на ночь, они валялись на кровати, каждый пытаясь наверстать упущенное по чтению для отдельных занятий, когда из дальней стены донесся приглушенный, явно женский стон. Они посмотрели друг на друга и, поскольку были взрослыми людьми, разразились тихим хихиканьем. Все закончилось, конечно, тем, что их губы впились друг в друга, притянутые головокружительной, необъяснимой силой, которой ни один из них не хотел сопротивляться. Когда температура начала повышаться, Джуён наклонился к уху Джисока, прошептав: «Думаешь, ты мог бы дать ей побегать за её деньги?», после чего медленно скользнул ладонью к внутренней части бедра, чтобы полностью поглотить парня до того момента, пока Джисок не сможет увидеть звезды на потолке, даже если он не был заколдован. Вся их история с сексом была похожа на какую-то забавную игру с кучей различных карт, которые Джисоку не терпелось изучить, отыскать сокровище, но в то же время он не мог не испытывать волнения и предвкушения от перспективы, так сказать, целых девяти ярдов. — Девять ярдов? — Повторил Джуён, когда Квак, наконец, осторожно поднял эту тему однажды ночью, когда они собирались ложиться спать. — Не думаю, что у кого-то есть настолько длинный член, Джисок-и. Джисок застонал и закатил глаза. — Ты серьезно? — Не совсем. — Джуён нахально ухмыльнулся. — Но мой ведь близок к этому, верно? — Ага, только если в твоих мечтах, — сказал Квак. — Ты вообще можешь представить, каково пытаться ходить с чем-то подобным в штанах? — Это правда, что размер — не главное в человеке, — глубокомысленно заметила Джуен. — Ты этому прямое доказательство. У Джисока отвисла челюсть. — Что простите? Ты сейчас обвиняешь своего парня в том, что у него маленький член или что? Джуен рассмеялась. — Я говорил в целом о тебе, о твоём росте, но теперь, когда ты упомянул это… — Джуён! — Не стыдись! Это мило! Старший толкнул его так сильно, что тот упал с кровати, но это было именно тем, чего он заслуживал, по нескромному мнению Джисока. Но как только Джуён перестал кудахтать «Я шучу, я шучу!» и поднялся с места, им все-таки удалось провести серьезную дискуссию, и после недели исследований, просмотра видео и подготовки они, наконец, пошли ва-банк, вошли полностью. Или, по крайней мере, Ли сделал это в буквальном смысле, и только когда нервные окончания Джисока пылали огнем, когда он почувствовал, как Джуён движется внутри него, его тревога растворилась в горячем потоке любви и эйфории. — Я люблю тебя, — выдохнул он на ухо Джуёна между хриплыми стонами, которые определенно заставили соседку побегать за ее деньгами. — Джуён, я люблю тебя. Темп Джуен замедлился. Он оторвал лоб от изгиба шеи старшего, чтобы ненадолго прижаться губами друг к другу влажным и томным поцелуем. — Я тоже тебя люблю, — прохрипел он в губы Джисока, а его голос дрогнул, как будто он был на грани слез. — Я так сильно люблю тебя, Джисок, мой ангел. Чертовски сильно. И, возможно, это было клише, но что касается первого раза, Джисок подумал, что это было волшебно. Даже если после этого они оба плакали. Однако сны не прекращались до сих пор. Они только участились. Ослепляющий свет и угасание, и голос, который продолжал говорить, что ему никогда не следовало рождаться; зуд, с которым он просыпался, который, казалось, с каждым разом усиливался, заставляя его хотеть содрать с себя кожу, чтобы добраться до того, что было внутри. Но Джисок все еще не мог заставить себя ни с кем поговорить о происходящем. Ни с Гонилем, ни с Чонсу, ни с Сынмином, ни с Хёнджуном. Даже с Джуёном, который уже несколько раз просыпался от учащённого дыхания и напряженного тела Джисока, терпя зуд и лихорадку. Квак оправдывался ночными кошмарами и мигренями, и Ли, похоже, на самом деле ему не верил, но и не выпытывал правды, и почему-то от этого Джисок чувствовал себя хуже, чем если бы он уличил его во лжи. В некотором смысле, Джисок задавался вопросом, может быть, секс исправит это, потому что он определенно чувствовал потребность всякий раз, когда Джуён прикасался к нему. Но он знал, что это была потребность другого рода, которую было легко определить и легко удовлетворить, когда у него под рукой был слишком страстный парень. Эта потребность была другой. Она пришла откуда-то из глубины, откуда-то более болезненно. Это было менее конкретно, чем физическая потребность, и даже более изменчиво, чем эмоциональная потребность. Это имело меньше смысла, и было гораздо более невыносимым и интенсивным, и все же мимолетным — секунду назад было, а в следующую уже прошло. Так было, по крайней мере, до одного особенно сильного эпизода, в котором он более получаса лихорадочно извивался в беспокойных руках Ли. Каждое утро на этой неделе Джисок просыпался одинаково, но это было хуже всего, и неистовый страх пробивался сквозь одышку при мысли, что это все, может быть, на этот раз не пройдет. Но это чувство тоже прошло, как и остальные приступы, и когда он, наконец, пришел в себя настолько, чтобы заметить выражение лица Джуен, он не нашел того, что ожидал. Морщины на лбу Джуёна были вызваны не беспокойством, а своего рода нежеланием видеть происходящее, что вскоре открыто переросло в облегчение, когда он заметил, что ясность возвращается в глаза Джисока. — Может быть, тебе не стоит идти сегодня на занятия, — предложил он, убедившись, что Джисок в сознании. — Я тоже не пойду. Мы можем немного отдохнуть, а затем вернуться в кафе на смену.… если ты, конечно, будешь в состоянии. Мы с Сынмин-хёном можем подменить тебя, если ты не готов. Приближался конец семестра, а это означало, что выполнение заданий и сдача экзаменов давили на них обоих. Джисок отказался от своей вторничной смены в кафе, просто чтобы иметь больше времени для учебы, и они с Джуёном больше двух недель не проводили время вместе нигде, кроме занятий, квартиры Ли или кафе. — Я должен пойти, — ответил Квак, приподнимаясь на кровати. Он повел плечами, все еще чувствуя беспокойство во всем теле, зуд прошел, но не полностью. Это ощущение пробежало рябью вверх и вниз по его коже, смешивалось в холод и жар одновременно, и покалывало в костях, как боль и онемение. — Но… если ты болен— — Я не болен, — перебил Джисок более резко, чем намеревался. — Извини. Я не болен. Я просто… — он сделал паузу и хотел было в очередной раз сказать, что ему приснился кошмар, но Джуён явно не был настолько глуп. — Я не знаю, — сказал он вместо этого таким трогательно тихим голосом для его собственных ушей, что он почти съежился, уставившись в зеркало рядом с дверью, а не на Джуёна. Он прекрасно понимал, что всё это происходило только после нападения вампира. Часть его все еще не могла не задаваться вопросом, было ли это как—то связано с нападением — что, возможно, он был прав, и исцеление Гониля не нейтрализовало действие яда полностью. Но прошли недели. Из информации, которую он с любопытством вытянул из Джуёна во многих разговорах, вампирский яд действительно метаболизируется в организме человека через некоторое время, если его недостаточно для атаки на ДНК и запуска трансформации. Собственно, именно поэтому сам Джуён был вампиром только наполовину — потому что яд уже частично метаболизировался к тому времени, когда достиг его в утробе матери. Итак, даже если бы слезы Гониля не нейтрализовали весь яд в организме Джисока, он все равно был бы уже давно выведен. Но даже так. Это никак не могло быть совпадением. И сны… это было связано со снами… но он не мог понять, как сны были связаны с укусом — или с чем-либо еще, если уж на то пошло. Прошло некоторое время с тех пор, как Гониль спрашивал его, не снились ли ему странные сны… — Джисок? — Мягко спросил Джуён. — Если ты хочешь поговорить об этом… Квак посмотрел на него, на его серьезные глаза, нахмуренный лоб и растрепанные волосы. Его рот был слегка приоткрыт, за губой едва виднелся кончик одного клыка. Зуд прошел по позвоночнику Джисока, а кожа на его горле заныла. Словно загипнотизированный, его рука поднялась ко рту Джуёна, совсем слегка проводя подушечкой пальца по чужому зубу. Обычный. Человеческий. Безобидный. Джисок не мог понять, описать или объяснить это недовольство, которое лопалось, как пузырь, под его диафрагмой. Складка на его лбу стала глубже, Джуён взял руку старшего обеими своими, убирая ее ото рта. — Джисок… Джисок моргнул и покачал головой. Он вытащил свою руку из руки Джуёна и пробормотал что-то о том, что ему нужно в отойти, а затем закрыл за собой дверь ванной, хотя обычно никто из них этого не делал. Зуд усиливался в течение дня. Джисок не мог сосредоточиться на лекции по алгебре, хотя знал, что это необходимо, потому что они обсуждали то, с чем они могут столкнуться на экзамене. Сдерживать это ощущение было просто невозможно, когда казалось, что в его крови потрескивает статическое электричество, а неизвестная тоска кричит в каждой его частице. В середине урока он услышал, как позади него со скрипом открылась дверь аудитории, и боковым зрением увидел, как кто-то проскользнул на его ряд и сел на место прямо рядом с ним. Инстинктивно он обернулся посмотреть — в этой огромной аудитории было много свободных мест, так зачем садиться прямо рядом с ним? Но там никого не было. Беспокойство начало подниматься в животе Джисока. Могло ли быть так, что это было не физическое недомогание, а… душевное? Он сильно дрожал, когда зуд терзал его изнутри, а когда он снова повернулся вперед, слайд изменился, и он был полностью потерян. Это было бесполезно. Как можно тише он сунул блокнот и пенал в сумку и выскользнул из лекционного зала, ноги у него подкашивались, и он чувствовал себя неустойчиво. Он пошел в ближайший туалет, где плеснул немного воды на разгоряченное лицо, но это ничего не дало, только заставило его дрожать сильнее. Он чувствовал себя ужасно. Ему было плохо, но одновременно с этим и нет. Лихорадило, но и нет. Ему что-то было нужно, но что? Прошаркав в кабинку, он тяжело опустился на закрытое сиденье и потер руки, как будто, возможно, он мог унять этот зуд, но от неэффективности ему стало только хуже. Его внимание привлек браслет с отмычками на запястье. Он не пользовался им с той ночи в переулке, но после того, как этот браслет спас ему жизнь, он был непреклонен в том, чтобы всегда носить его при себе. Стоило ли ради этого вызывать Гониля? Тем более с осознанием того, что он, вероятнее всего, был занят? Гу ведь и так достаточно беспокоился о Джисоке. Нет. Это не было чрезвычайной ситуацией. Были все шансы, что это действительно была обычная болезнь, верно? Джисок испытывал стресс и недосыпал, так что это не было сюрпризом. Он достал свой телефон, хотя его руки тряслись слишком сильно, чтобы им пользоваться.

[11:16]

ангел Джун-и

↪ Я был неправ

↪ Я не могу сделать это сегодня

Прошла едва ли минута, прежде чем Джуён ответил. Джисок мог представить, как он из беспокойства постоянно держит телефон под рукой, и от этой мысли ему почти захотелось плакать. щенок Джисок-и ↪: ( ↪ Где ты? Я отвезу тебя домой Прилива благодарности, любви и вины, которые почувствовал Джисок, было почти достаточно, чтобы пересилить зуд, или, по крайней мере, он хотел, чтобы это было так. Он сказал младшему, где он, а затем сложил руки на коленях, вжал голову в кости предплечий и стиснул зубы, пока не услышал, как открылась дверь помещения и голос Джуёна вопросительно позвал его по имени. Только тогда Джисок вышел из кабинки, и к этому моменту у него уже кружилась голова и стучали зубы. — Джисок… — Джуён уже был перед ним, его руки уже обнимали его, и его тепло, объятия и аромат должны были успокаивать, но этого просто было недостаточно. — Что-то не так, — пробормотал Джисок в плечо Джуёна. — Я не знаю что. Я не знаю. Это никак не проходит. Это не останавливается. — Блять, — прошипел Джуён. — Хорошо. Не волнуйся. С тобой все будет в порядке, слышишь меня? Давай отвезем тебя ко мне. Идти пешком было всего пятнадцать минут, но Джисок так сильно дрожал, что едва мог перебирать ногами, поэтому Джуён медленно отвел его на обочину и поймал такси. После этой короткой поездки — Квак был уверен, что позже будет чувствовать себя ужасно из—за того, что Джуён заплатил полную цену за такси — Джуён просто не мог позволить Джисоку попытаться идти пешком. Вместо этого он просто подхватил его на руки, как будто он ничего не весил. Для Джуёна Джисок и впрямь ничего не весил. Нечеловеческая сила была одной из унаследованных им вампирских черт, что позволяла Джуёну доносить их тяжёлые сумки и самого Квака на пятый этаж. Старший даже не делал вид, что против этого, решив просто уткнуться лицом в плечо Ли и зажмурить глаза, пока его зрение то появлялось, то расплывалось. За время короткой поездки из кампуса до квартиры состояние Джисока с каждым моментом ухудшалось. Он чувствовал себя еще хуже, чем проснувшись этим утром: зуд был таким сильным, что он едва мог двигаться, а дыхание превратилось в неглубокие вздохи. У него болела кожа, казалось, болела сама его кровь, и он не знал, сколько еще сможет это выносить, прежде чем сойдет с ума. — Джисок? Ты все еще со мной? — Спросил Джуён голосом, пропитанным беспокойством. Джисок понял, что они уже в квартире. Ли даже снял с Квака обувь и положил его на кровать. — Я не… знаю, что… — Начал Джисок, его голос срывался на хрип, — со мной происходит… Он почувствовал прохладную руку на своей щеке. Размытое лицо Джуёна нависло над ним. — Может быть, это пройдет, — сказал Джуён, но в его голосе не прозвучало даже капли уверенности. Он явно и сам не знал, что ему делать сейчас. — Как и во все другие разы. Ты просто должен это выдержать, хорошо? Джисок был недостаточно в здравом уме, чтобы осознать смысл чужих слов. Только их поверхностный смысл. — Я не могу, — заскулил он, откидывая голову на подушку, когда особенно сильная дрожь пробежала по его телу. — Это больно, Джуен. Это очень больно. — Я знаю, я знаю, — взволнованный парень обеими руками поглаживал лицо и волосы Джисока. — Все будет хорошо, ангел. С тобой все будет в порядке, я обещаю. Своим расфокусированным зрением Джисок каким-то образом ясно, как день, увидел, как изо рта Джуёна появились два смертельно острых клыка. Возможно, Джисоку следовало бы почувствовать замешательство или даже тревогу, некий страх, что был у него обычно даже от одного упоминания клыков, но ему хотелось дотянуться до этих клыков, как сегодня утром — даже если тогда это были всего лишь зубы. — Я не хочу этого делать, — выдохнул Джуён, гладя Джисока по волосам, несмотря на очередную сильную дрожь. — Я не знаю, смогу ли я. — Пожалуйста, — захныкал старший, хотя на самом деле он не знал, о чем умолял, но где-то внутри, его подсознание давало ему понять, что ему это нужно. — Джуён… пожалуйста. Ли сделал глубокий, прерывистый вдох. — Я сожалею об этом, Джисок. Я… я действительно надеюсь, что ты сможешь простить меня. Я люблю тебя. Медленно, осторожно он наклонился к горлу Джисока, теплое дыхание нервно коснулось его кожи. Без какой-либо сознательной мысли Квак еще больше откинул голову назад, прижимаясь лицом к нежным рукам Джуёна. До него начало доходить — то, чего он так отчаянно жаждал. Клыки Джуёна вонзились в его кожу. Боль была такой же, как в первый раз, яркой и мучительной, с губ Джисока сорвался сдавленный вздох, все его тело напряглось, болезненная дрожь прекратилась неожиданно резко. Но это был всего лишь единственный удар его агонии. Приятное тепло распространилось от клыков Джуёна на его шее и завладело его организмом, заставляя глаза Джисока закатываться, когда оно заполнило его голову, делая его конечности буквально ватой, когда это тепло растекалось по костям, устраняя зуд, удовлетворяя потребность. Наконец—то облегчение. А вместе с ним и нечто близкое к экстазу. Когда все вокруг стало тусклым, тихим и мягким, а боль начала исчезать, Джисок выдавил три невнятных слова, что сорвались с его бессвязного языка, — Люблю тебя… тоже…