Safety zone

Намджун агрессивно скидывает все вещи Хосока в небольшой чемодан. Щелчок замка. — Что происходит? Ты меня выселяешь? — раздается смешок. Намджун останавливается. На него смотрит радостный Хосок. Как и раньше. Он моргает пару раз, прогоняя этот мираж. Он не поведется на эту чушь. Не снова. Он знает, как часто Хосок подделывал улыбку, за столько лет жизни в одной комнате. — Ты едешь на выходные к Юнги, — продолжив собирать вещи, бросает Намджун. — С чего ты взял? — Хосок оперся на стену, вскидывая бровь. Всё в нем выражало лёгкое недовольство и даже насмешку. — Я так сказал. Я еду домой на выходные, а ты — к Юнги. Один ты не останешься, даже не пытайся. Намджун говорит спокойно и медленно. Он знает, что Хосок может начать бунт, так что сейчас нужно поберечь свои нервные клетки. — В смысле «не пытайся»?! — Хосок вспыхивает, — Намджун, ты ничего не перепутал? Ты мне не родитель, а я не твой ребёнок. Я вообще не ребёнок! Намджун сжимает челюсть настолько, что слышно скрежет зубов. Последние месяцы переживаний проносятся перед глазами. Все внутри закипает. — Что, блять? Не ребёнок?! Не в этой ситуации, Хосок! Намджун медленно выдыхает, стараясь успокоиться, и кладет все вещи на кровать. Он не подходит ближе к другу, не смотрит ему в глаза. Сейчас только одна задача - не взорвать бомбу по имени Чон Хосок. И не взорваться самому. Так что лучше не давать соседу лишних поводов. — Я вижу, в каком ты состоянии, да и какая разница, в какой кровати ты будешь лежать. Намджун тихо усмехается своей дерьмовой недошутке. Хосок молчит. Шутка не прошла. Взрыв. — Я не поеду никуда! Хосок подлетает к другу, собираясь забрать у него свои вещи, которые Намджун молча гипнотизирует. Он поднимает на Хосока взгляд. Его глаза красные, воспаленные, будто ему линзы роговицу изрезали. Синяки под глазами, которые не сходят уже черт знает сколько. У Хосока застревает ком в горле. Намджун видит его сомнения. Повод он ему дал, так что остается его только убедить. — Поедешь. Взгляд Хосока меняется. Чувство вины улетучивается, и он набирает воздуха в легкие. Намджун решает сыграть на опережение. — А если нет, то я сдам тебя деканату. Тебя определят на дневной стационар в дурку. — Глаза Хосока округляются. Даже Намджун не ожидал, что скажет это вслух. Но это работает. Хосок боится. — Не пытайся даже спорить, я не идиот, и я знаю все последствия того, что происходит. Я не дам тебе возможности здесь вскрыться. Не в мою смену. Намджун возвращается к сбору одежды. Его челюсть все еще напряжена, но дыхание максимально ровное. Кажется, он взял ситуацию под контроль. — Намджун ты не понял. Не ты решаешь, что мне делать, — Хосок говорит тихо и спокойно. Как будто назло другу. Мешать ему он не собирается. Пусть собирает вещи, Хосок потом их разберет обратно. — Да ну? Напомнить тебе, что происходит последние пару месяцев?! — Второй взрыв. Хосок готов атаковать. А Намджуну уже плевать на последствия. — Хосок, я не моральный урод, но ты меня вынуждаешь! Я три месяца не видел семью, потому что я тут с тобой, боюсь за твою жизнь. А теперь в ответ слышу, что, — Намджун захлебывается в своих эмоциях, сбивается и пытается вдохнуть хоть порцию кислорода, — Я не прошу целовать меня в жопу но, блять, дай мне отдохнуть! Я устал! И такими темпами я вперёд тебя выпилюсь. Намджун усмехнулся, встречаясь со взглядом друга. Снова не смешно. Он наблюдает, как Хосока переклинивает. Его взгляд становится более отрешенным и озлобленным. Верхняя губа мелко дрожит от раздражения. — Ну это вряд ли, — звучит смешливо, даже радостно. Звучит так, будто это речь не о суициде, а очередной спор из разряда «у кого писька больше». — Блять, — Намджун со всех сил швыряет вещи на пол, впервые на глазах Хосока теряя самообладание. — Чон Хосок, либо ты затыкаешь свой поганый рот, либо… — Либо что? — Хосок сам не понимает, что несёт. Ему весело и в нем клокочет злость. Сейчас она готова убивать и разрушать. А эта поганая смешливость быть главным помощником. Как жаль, что рядом оказался Намджун. — Я курить. Хлопок двери и Хосок оседает на пол. Его потряхивает. Он обнимает свои колени. Хосок никогда не понимал, что происходит с ним, когда кто-то принимает активные меры по его спасению. Он каждый раз сам спрашивал себя «зачем», и никогда не получал внятного ответа. Хосок позволяет себе разрыдаться. Он знает, что будет дальше. Через час Намджун соберет свои вещи и уедет к Юнги, и до следующего понедельника даже не покажется в их комнате. Хосок также знал, что сделает дальше. Вместе с этим хлопком двери лопнуло и его желание бороться с собой.