Нетронутая дьяволица 2

Взлётной может стать даже чёрная полоса.

      — Ты опоздал, Люцифер, — каждое слово даётся мне с трудом, когда я вспоминаю, с каким трепетом отправляла маме сообщение о том, что согласна на стажировку. — После Рождества я улетаю в Лос-Анджелес. Теперь всё по-настоящему кончено.       Хотя всё встало на свои места, а ненависть отступила, я всё ещё помню, что Люцифер против отношений на расстоянии. Даже если бы я и хотела остаться, после моего согласия мама просто не позволит мне этого сделать.       По правде говоря, я уже и сама не уверена в том, что хочу передумать.       — Хорошо, — он пожимает плечами, вводя меня в ступор.       — Хорошо? — непонимающе переспрашиваю я. Слишком спокойный ответ, мне кажется.       — Именно так, — с каждым его словом я перестаю понимать что-либо всё сильнее. — В смысле, я же сказал, что эгоист.       Мне не нравится вытягивать из людей по одному слову. Я знаю, что разговоры, связанные с отношениями, даются Люциферу непросто, но у меня, к сожалению, нет телепатических способностей.       — Знаешь, я начинаю чувствовать себя тупой, — сдвинув брови к переносице, усмехаюсь я. — Так что было бы неплохо, если бы ты объяснил, что хочешь до меня донести.       Он издаёт вымученный стон, такой, словно это я говорю непонятными фразами, но в конечном итоге, наконец, находит в себе силы объясниться.       — Я расстался с тобой не потому, что испугался отношений на расстоянии. Я сделал это только потому, что знаю: это было бы тяжело для тебя. Совмещать и стажировку, и наши отношения… не знаю, во что бы это могло превратиться.       Так вот, значит, в чём дело. В том, что он принял такое серьёзное решение, не посоветовавшись со мной.       Одна часть меня восхваляет Люцифера за то, что он думал только обо мне, но другая… всё ещё хочет ударить его.       — Ты решил, что это будет лучше для меня, не посоветовавшись со мной? — скрещиваю руки на груди и устремляю взгляд в землю. — Если тебе интересно, скажу, что было бы лучше для меня. Справляться с проблемами и поддерживать друг друга — вот, что я хотела бы.       — Я знал, что ты так скажешь, поэтому и наплёл тот бред тогда, — кивает он. — Опять же, я не боюсь проблем. Я боялся за тебя.       Его слова заставляют почти похороненных бабочек в животе снова трепетать. Но, как бы мне ни хотелось забить на всё и броситься к нему в объятия, мы ещё не всё обсудили.       — Что заставило тебя передумать? — во мне говорят остатки рационализма. Кажется, ещё чуть-чуть, — и те закончатся.       — Как бы странно ни звучало, Ади.       — Он знал обо всём? — спрашиваю я, и лёгкий кивок становится подтверждением. Зато теперь понятно, почему он не вступал в осуждения Люцифера и почему позволил ему прийти в нашу комнату. Теперь Ади ждёт отдельный разговор!       — Он не поддерживал моё решение, если что, — развеивает мои мысли Люцифер. — Пытался отговорить, и, как видишь, у него получилось. Он вспоминал Сэми и сказал слова, которые до сих пор крутятся в моей голове.       — Что за слова? — предвкушающе спрашиваю я.       — «Между вами будут километры, а не деревянная крышка гроба и метр земли. Если бы у меня был выбор, я бы остался с ним даже тогда, когда мы находились бы на разных концах планеты».       Чёрт, ну нет, опять это.       Я чувствую, как в уголках глаз собираются слёзы, и продолжаю смотреть вниз. Несмотря ни на что, мне по-прежнему не хочется показывать свою слабость, но она не собирается считаться с моим мнением.       — И я понял, что не могу без тебя.       Пусть несколькими минутами ранее я побила Люцифера его же букетом, стоит ему произнести эти слова, как я понимаю: вооружён здесь только он.       У меня больше нет сил противиться и пытаться воззвать к разуму, слёзы вновь застилают глаза, но теперь я не пытаюсь их остановить или скрыть. Я оказываюсь втянута в крепкие объятия и выплёскиваю всё, что скрывала за маской равнодушия в последнюю неделю, плача Люциферу в плечо.       Наверное, плакать на морозе — далеко не лучшая идея, но не то чтобы я задумывалась над этим сейчас.       — Я так скучал, Непризнанная, — он прижимает меня к себе так сильно, словно боится, что я уйду, и старательно пытается предотвратить это. — Я больше не отпущу тебя, слышишь?       Я лишь киваю, вдыхая его запах и наполняя им свои лёгкие.       — Посмотри на меня, — Люци заставляет меня поднять на него расфокусированный взгляд, и я делаю это. Он вытирает мои слёзы большими пальцами, касается моих губ своими, и я окончательно таю от нежных прикосновений. — Я люблю тебя, Уокер, и впредь буду идти до конца, пока ты сама от меня не устанешь.       Посмеявшись сквозь слёзы, я оставляю на губах Люцифера ещё один поцелуй. Вкладываю в него все свои чувства и только сейчас осознаю, как сильно мне его не хватало.       Я даже не подозревала, что от подобного может быть так хорошо.       — Посмотрим, кто устанет первым, — шмыгаю я и вновь падаю в его объятия.       — Мы со всем справимся, — шепчет Люцифер, скорее, для себя, обнимая меня так, словно не может поверить, что я действительно здесь, в его руках.       Мы стоим ещё несколько минут, даруя друг другу ту нежность, от которой уже начали отвыкать, а после, приняв всё происходящее, Люци вновь целует меня.       — С твоим отцом познакомились, теперь очередь увидеться с моим, — усмехаюсь я, указывая подбородком в сторону своего дома.       Не знаю, обрадуется ли папа нашему воссоединению после того, как я рассказала о расставании, но ему, в любом случае, придётся это принять.       — Надеюсь, он не выставит меня на улицу? — со смешком спрашивает Люцифер, сплетя свои пальцы с моими.       — Не выставит, — смеюсь я. — Откуда, кстати, ты узнал мой адрес?       — Ади, — он не объясняет подробно — одного слова достаточно, чтобы я поняла, как они это провернули.       — Я его убью, — без злости говорю я, лишь сильнее сжав руку Люци. Но, на самом деле, я рада, что всё получилось именно так.       — Только если за то, что не навёл меня на мысль вернуться к тебе раньше, — он целует меня в висок и крепко-крепко прижимает к себе.       — А почему ты назвал себя эгоистом? — я продолжаю заваливать Люцифера вопросами, которые беспощадно разъедали мою голову всё это время. Теперь у меня есть возможность узнать ответы, и я не собираюсь упускать шанс.       — Потому что вернулся к тебе, зная, что для тебя это будет нелегко.       — Это здоровые отношения, Люцифер, — не хочу, чтобы он винил себя за возвращение. — Нет ничего лучше умения партнёров обсуждать друг с другом проблемы и искать решения вместе. Отношения на то и отношения, что теперь ты не один должен справляться со всем, ясно?       Я знаю, что нам придётся ещё многому учиться и учить друг друга, но, как сказал Люцифер, мы справимся.       Он совершил ошибку, но вовремя осознал это и всё исправил. Я совру, если скажу, что не рада его возвращению. И я не просто рада — счастлива.       Когда мы походим к моему дому, по свету в гостиной я понимаю, что папа уже вернулся. Показываю Люциферу, чтобы был чуть тише, и аккуратно открываю входную дверь. Мы оставляем всю верхнюю одежду в прихожей и проходим внутрь. Мне приходится прокашляться, чтобы привлечь внимание папы, сидящего к двери спиной. Он смотрит телевизор, но, услышав меня, поворачивается, и гримаса удивления застывает на его лице.       Да уж, он точно не ожидал, что в первый же день своего возвращения я приведу домой парня.       — Привет, пап, это Люцифер, — я специально натягиваю на губы улыбку, чтобы не добавлять этому моменту напряжения.       Люцифер стоит неподвижно, но я замечаю, как он выпрямляет спину.       — Добрый вечер, мистер Уокер, приятно познакомиться.       Папа встаёт с дивана и, смотря на меня немигающим взглядом, непонимающе протягивает руку Люциферу. Они обмениваются любезностями, хотя папа — определённо не мастер скрывать эмоции и открыто демонстрирует своё негодование. Но, по крайней мере, он не злится и не возмущается.       — Тот самый Люцифер?.. — тихо спрашивает папа, почёсывая затылок, но, несмотря на негромкую интонацию, Люци всё равно всё слышит и усмехается в кулак. Понял, что я рассказывала о нём отцу. — Вы же…       — Так получилось, теперь всё хорошо, — наигранно улыбаясь, я локтем пихаю Люцифера в бок, призывая сделать хоть что-то. Всё это выглядит до ужаса комично.       Люци бросает на меня короткий смешливый взгляд и обнимает за плечи одной рукой, обнажая ряд белых зубов.       — Ваша дочь замечательная.       Я закатываю глаза от его слов, и папа, похоже, замечает это. Морщинки на его лице разглаживаются, а на губах появляется искренняя улыбка. Он видит, что я счастлива, и не может оставаться недовольным.       — Эх, дети, дети, — он по-доброму качает головой и обходит нас стороной, жестом руки приглашая нас в кухню. — Идёмте, что ли, чая выпьем.       Мы с Люцифером переглядываемся. Не знаю почему, но нас одолевает громкий смех, от звучания которого папа только сильнее улыбается. И я чувствую, что теперь всё так, как должно быть.       Папа принял нас, и на протяжении всего вечера улыбка не сходит с моего лица. Скулы начинают болеть всё больше, когда я наблюдаю за тем, как быстро они с Люцифером находят общий язык.       Я сижу за столом в компании двух моих любимых мужчин, которые в считанные минуты спеваются друг с другом, что может быть лучше?       Разве что Люцифер, обнимающий меня всю ночь и не отпускающий ни на секунду. Должно быть, к утру его руки затекают, но это не мешает ему сгребать меня в свои объятия холодной ночью, отдавая всё то тепло, что долгие годы было спрятано внутри. И, по правде говоря, мне даже льстит, что Люци позволил этому теплу выйти наружу только рядом со мной.       К вечеру воскресенья мы возвращаемся домой. Прощаться с папой не хочется, но он так радушно желает мне удачи в Лос-Анджелесе, что моя фантазия представляет, как я еду по дороге у морского берега и наслаждаюсь видами, а предвкушение заполняет каждую клеточку тела.       Не знаю, когда в последний раз я чувствовала себя настолько счастливой. Наверное, никогда? И насколько нормально — считать своим домом несколько мест? Первый — родной, в котором я прожила с рождения, где меня всегда ждёт любящий папа. Второй — обретённый, куда я возвращаюсь, пусть и с грузом на сердце от предстоящего с друзьями разговора, но всё-таки с огоньком в глазах.       Интересно, сможет ли Лос-Анджелес стать моим третьим домом?       Я не была в общежитии всего два дня, но такое ощущение, что прошла целая вечность. Только вот одно остаётся неизменным: приближаясь к комнате, слышу голоса Ади и Мими, которая, кстати говоря, так и не перезвонила мне после своего обещания. Хотя, по правде говоря, я и сама забыла об этом.       Открываю дверь и захожу внутрь в компании Люцифера. Мы не проявляем никаких эмоций — договорились об этом заранее, но мне очень тяжело сдержать смех, когда я вижу на лицах Ади и Мими застывший шок.       — Мими, неси сковородку, — командую я, стягивая с ног ботинки.       — Зачем? — непонимающе спрашивает она.       — Ади, тебе конец, — я угрожающе нависаю над другом, сложив руки в карманы джинсов, и кое-как сдерживаю эмоции от страха в его глазах.       — Ты что, ничего ей не объяснил? — Ади обращается к Люциферу, по-прежнему стоящему в коридоре, но тот лишь пожимает плечами. — Вики, спокойно, у меня есть оправдание!       Я убеждаюсь в том, что актёрское мастерство у меня на нуле, когда начинаю заливисто смеяться. Похоже, Ади действительно подумал, что я сделаю что-то плохое.       — Дурак, — я треплю его по волосам, сев сбоку, а Люцифер, видя, что сцена закончилась, проходит в комнату, пока Мими провожает его взглядом. — Но раздавать мой адрес больше не надо, понял?       — А я ему говорила! — Мими пригрожает другу пальцем.       — Ты тоже обо всём знала?       — Нет, он рассказал мне только после того, как Люцифер уже поехал к тебе, — она закатывает глаза, определённо не довольная скрытостью друга.       Люци, услышав это, хватает мою подушку и шутливо бросает её в Ади.       — Ничего тебе доверить нельзя.       — Эй, я попрошу! — он возмущённо вскидывает брови и отправляет подушку уже в Люцифера. — Я, вообще-то, достаточно продержался! А Мими бы и так всё узнала после вашего возвращения.       — Так что вы теперь, снова вместе? — спрашивает Мими, забрав у Люцифера подушку, чтобы они над ней больше не издевались.       Мы в один голос даём положительный ответ, а Ади встаёт с кровати и пересаживается за стол, открыв крышку ноутбука.       — А я знал, что вы сойдётесь. Это был просто вопрос времени, — он начинает перебирать пальцами по клавиатуре. — Устроили драму на пустом месте, мы с Мими чуть не поседели из-за вас двоих.       — Надеюсь, в следующий раз вы будете использовать свои языки по назначению и не принимать решения в одиночку? — спрашивает подруга, на что мы вместе киваем.       — Обязательно будем, малышка Мими, — Люци подмигивает мне и поднимается на ноги. — А теперь я пошёл, Вики должна кое-что вам рассказать.       Он коротко целует меня на прощание и действительно покидает комнату, оставляя меня один на один с друзьями, которым я должна признаться в том, что переезжаю.       По переведённым на меня осознанным взглядам Мими и Ади я понимаю, что они знают, о чём пойдёт речь. Я уже настроила себя на этот разговор — знаю, что он будет не простым, но нам, в любом случае, рано или поздно пришлось бы обсудить это.       — Я приняла решение по поводу стажировки, — я прокашливаюсь и сжимаюсь всем телом, когда ловлю на себе испытующие взгляды друзей. — В начале января я переезжаю.       Опускаю взгляд, чтобы не видеть разочарование на лицах друзей в этот момент. Должно быть, они до последнего надеялись, что я останусь, но, к сожалению, не всё происходит так, как нам того хотелось бы.       Я зажмуриваюсь, готовясь к любой реакции, однако… Не слышу никаких слов. Вообще — тишина. Только оказываюсь втянута в объятия двумя парами рук по обе стороны от меня и чувствую слабый поцелуй на макушке. Не знаю, кому он принадлежит: Мими или Ади, но это, в любом случае, неожиданно.       — Мы знали, Ви, — шепчет Мими, натянув на губы улыбку и успокаивающе погладив меня по волосам. — Думаешь, мы не видели твоё состояние в последнюю неделю? И Лос-Анджелес — это твоя мечта, так что…       — Изначально было понятно, что ты выберешь его, — в глазах Ади читается грусть, но он ободряюще толкает меня в плечо, стараясь развеять негативные эмоции. — И у нас была неделя, чтобы принять этот факт.       — Вы не расстроены? — спрашиваю я с лёгкой улыбкой.       То, что друзья в хорошем расположении духа, не может не радовать. По правде говоря, я уже почти была готова к ещё одному слезливому моменту, но в этот раз, похоже, всё обойдётся.       Вот она — моя белая полоса.       — Расстроены, конечно, но что поделать, — пожимает плечами Мими. — Так будет лучше для тебя, тем более, нам повезло жить в век технологий.       — Интересно, мы бы смогли общаться через голубей, если бы жили в средневековье? — спрашивает Ади с таким интересом, что я начинаю смеяться от его вопроса.       — Ага, а ещё лучше — общаться мыслями, — подхватывает Мими.       — Если бы так можно было, никаких проблем бы не было, — шучу я, но на несколько секунд всерьёз задумываюсь над этим. Общаться мыслями — звучит интригующе.       — Ну что, Ви, позовёшь нас к себе в гости, как обустроишься? — Ади крепко прижимает меня к своей груди и треплет по волосам, но я не злюсь, что он портит мою причёску.       Я просто счастлива, что окружена самыми лучшими людьми на свете.       Теперь всё изменится, но одно я знаю точно: они всегда будут со мной.

*Тридцать первое декабря*

      Экзамены сданы на высший балл, билет в один конец уже куплен, и я стою у огромного панорамного окна в коттедже, который мы арендовали для того, чтобы отпраздновать Новый год. В моей голове наконец-то наступила тишина, я сделала всё, что должна была, и завершила в Нью-Йорке все дела.       Этот месяц был незабываемым. Друзья не давали мне расслабиться и почти каждый день проводили со мной время, да и Люцифер не отличился. После нашего расставания он словно изменился, стал ещё более учтивым и заботливым, чем раньше, и сдержал обещание. Теперь мы вместе учимся разговаривать друг с другом и обсуждать насущные проблемы, а мне… Мне больше не так невыносимо проявлять эмоции в присутствии кого-то.       Всё благодаря тому, что рядом со мной люди, которым я доверяю больше, чем себе.       Однако и в нашей бочке мёда присутствует ложка дёгтя. Не так давно начались суды по делу Ады, и Ади это, понятное дело, даётся нелегко. Пару раз мы с Мими присутствовали в качестве свидетелей, и на этом всё. Когда мне пришло письмо, сообщающее о том, что я должна буду явиться в суд, мне, по правде говоря, стало страшно, что это отнимет у меня возможность выехать из города. Но всё обошлось — и билеты уже сложены в отдельную тумбу с документами.       Но я уверена: Ада получит заслуженный срок, и справедливость восторжествует. Только вот Сэми нам это не вернёт.       Из размышлений меня вырывают тёплые руки, нежно обхватившие мою талию.       — Выглядишь прекрасно, — шепчет он мне на ухо, оглаживая ладонями ткань моего изумрудного платья в пол. — Пойдём обратно, дьяволица, там скоро апокалипсис случится, — Люцифер целует меня в шею, заставляя почти что таять от его прикосновений.       Даже не знаю, нравится ли мне новое нарицательное от него. Почти сразу после того, как меня определили к Демонам, я перестала быть для Люцифера Непризнанной. По правде говоря, я даже скучаю по этому.       Я поворачиваюсь лицом к нему и кладу руки на его щёки, притягивая к себе. Оставляю на губах поцелуй и беру Люци за руку, направляясь к деревянной лестнице, ведущей на первый этаж.       — Да уж, Мими и Ади на одной кухне — то ещё комбо.       И я убеждаюсь в своих словах, когда мы оказываемся на кухне в два этажа, соединённой с гостиной. Запах свежей еды заполоняет всё пространство, заставляя меня предвкушающе вдыхать его.       Кристофер сидит за барной стойкой, не вмешиваясь в спор своей девушки и друга, потому что знает: останется виноватым при любом раскладе, если займёт хоть одну сторону, а Асмодей лежит на мягком диване, дистанционно управляя колонкой с музыкой, из-за чего песни меняются практически каждую секунду. Мими, одетая в шикарное чёрное платье, доходящее до середины бедра, относит готовую еду за общий стол, пока Ади крутится вокруг неё, так и норовя выкрасть что-то вкусное.       — Вики, ну хоть ты скажи ему! — просит она меня, убирая поднос с индейкой в другую сторону от друга. — У нас так еды не останется!       — Ничего страшного, — спорит Ади и всё-таки проворно тащит с тарелки кусочек сыра.       — Ади! — Мими почти что вопит, кажется, готовая надеть ему на голову тарелку.       — Тише вы, — я смеюсь и подхожу к подруге, забирая поднос из её рук. Аккуратно кладу тарелку с мясом в центр стола и пригрожаю Ади уже пустым подносом. — Боже, Кристофер, как у тебя от них ещё голова не разболелась?       — Кто сказал? — усмехается он и встаёт из-за барной стойки, тоже начиная помогать нам. — Асмодей, ты что разлёгся? Вставай и тоже помогай.       — Вам помогать — себе дороже, вон Ади уже почти получил, — он смеётся и даёт «пять» довольному другу.       — Тогда двинься, я тоже сесть хочу, — просит Люцифер, но получает отказ.       Я почти не обращаю на них внимания, перенося блюда с кухонных тумб на стол, пока не замечаю, как Люци после полученного «нет» садится прямо на Асмодея. От смеха чуть не роняю тарелку с нарезкой на деревянный пол, но вовремя успокаиваюсь.       — Встань с меня, шкаф, — хрипит Асмодей, пытаясь скинуть с себя Люцифера, только вот у него это не получается. — Встань, я подвинусь!       Люци действительно выполняет просьбу друга, пока тот, бурча что-то себе под нос, всё-таки уступает ему место. Я достаю телефон и быстро делаю фотографию — запечатлеваю Мими с Кристофером, накрывающих на стол, Ади, по чуть-чуть ворующего еду, недовольное лицо Асмодея и победное — Люцифера.       Оказывается, два может быть не только дома, потому что, кажется, я обрела вторую семью.       — Какие же вы копуши! — встревоженно вскрикивает Кристофер после того, как смотрит на время. — Через минуту будут куранты, Люцифер, включай телевизор!       Мы все торопимся быстро сесть за, благо, уже накрытый стол, пока Люци ищет нужный канал. Обращение президента уже заканчивается, но оно нам не очень-то интересно.       — Шампанское, Асмодей, быстрее! — торопит его Люцифер.       Когда пробка из бутылки вылетает в высокий потолок, а жидкость, шипя, разливается, мы с Мими громко вскрикиваем и смеёмся. Асмодей спешно, оттого и небрежно, разливает алкоголь по нашим бокалам и заканчивает ровно в тот момент, когда начинается обратный отсчёт.       — Десять, девять, восемь! — мы все кричим в один голос, подняв бокалы в воздух. — Семь, шесть, пять, четыре!       Крис удерживает Мими за руку, Люцифер смотрит только мне в глаза, отсчитывая секунды до наступления нового года, а Ади с Асмодеем чокаются друг с другом.       — Три, два, один!       Выпив своё шампанское за один глоток, Люцифер поворачивается ко мне лицом и увлекает в долгий поцелуй, в котором нежность сменяется страстью. Боковым зрением я вижу, как Мими и Крис тоже сливаются в поцелуе, никого не стесняясь.       Кого здесь вообще можно стесняться?       Мы отстраняемся друг от друга, и я большим пальцем поправляю помаду на нижней губе, после чего отпиваю шампанское, оставляя на бокале бордовый след.       — Нам, типа, тоже нужно поцеловаться? — спрашивает Асмодей, переведя взгляд на Ади.       — Однозначно, — отвечает он, отбив кулак друга. — Теперь мы можем садиться и есть, наконец-то?       — Садись ты уже! — отмахивается Мими. — Словно год не ел, честное слово.       — Вообще-то, в последний раз я ел в прошлом году!       — Хорош, — смеётся Кристофер, занимая место за столом рядом с Мими.       Хотя я знаю, что с большей долей вероятности этого не произойдёт, я всё же загадываю своё желание, допивая шампанское до конца. Мне бы хотелось, чтобы мы с ребятами жили в одном городе, потому что, честно говоря, даже не знаю, как буду жить без этих посиделок.       Без шуток Ади, без помощи с макияжем и подбором наряда Мими, без спокойствия Кристофера, без наигранной отстранённости Асмодея и без касаний Люцифера…       Ведь всего через неделю они будут провожать меня в аэропорт. Я уверена на все сто, что прощание выйдет тяжёлым. Не обойдётся без слёз, без нежелания отпускать друзей и Люцифера…       Знаю, что, скрыв за маской равнодушия свою грусть, Ади лишь коротко бросит: «вали давай, Уокер», хотя сам едва будет скрывать блеск в глазах. Мими прятать эмоции не будет — новая тушь, вопреки всем надеждам, растечётся и размажется по всему лицу, а глаза покраснеют от нескончаемых слёз. Люцифер будет обнимать меня так крепко, как никогда раньше, зацелует всё лицо так, что в самолёте оно будет нещадно болеть от горячих поцелуев. Он прошепчет, что любит меня, а я, всхлипнув, отвечу тем же и на мгновение — лишь на короткое мгновение — задумаюсь о том, что, может, ещё не поздно вернуть билет.       Но Кристофер напомнит о том, что вылет совсем скоро, а Асмодей, сверившись с часами, подтвердит это. С болью, ударившей в голову, я обниму каждого из них так сильно, как только смогу, вдохну запахи близких мне людей, чтобы навсегда запечатать их в своей памяти, а после, не оборачиваясь назад, пойду вперёд.       Потому что там — моё будущее.       Я не смогу остановить слёзы даже тогда, когда сяду в самолёт и пристегну ремень — наоборот, они накатят с новой силой, а наша общая фотография, сделанная в Новый год, сделает только хуже. Соседи будут делать вид, что ничего не замечают, а мне даже не придётся притворяться. Все мои мысли будут только о том, что по прилёте первым делом я должна буду позвонить второй семье.       Но всё это будет только через неделю… А пока — cheers!