песочное солнце

      Квартира Авантюрина и в правду была маленькая. Точнее это была студия, площадью, может, с двумя десятками квадратных метров. Она была замечательная, светлая, хоть и никакого солнца на самом деле не светило. Кровать, простая, будто матрас на ножках, без изголовья, стояла, прижавшись к стене; находилась ко входу ближе, чем сама кухня.       Глянцевые дверцы прикрывают пустые полки. Авантюрин наконец решает включить свет в квартире, так как время потихоньку близилось к холодному вечеру. Он разложил почти все вещи по полкам, пересчитал все деньги, проверил все входящие сообщения во всех мессенджерах, которых на самом деле почти не было и, впервые за долгое время, нажимает на иконку инстаграмма. Несильно задумываясь зачем, Авантюрин стал проводить нехитрые махинации с поиском нужного аккаунта через своих знакомых.       Воскресенье оставлял очень смешанные чувства о себе, но походу все байки про галовинцев правы, раз Авантюрин ловит себя на мысли, что он находит Воскресенье довольно привлекательным, и машинально нажимает на кнопку «Подписаться». Аккаунт Авантюрина закрытый, с милым котиком на аватарке, нет подписчиков, зато около 10 подписок, что тоже немного. Своими худенькими пальцами он все теребил подаренную гигиеническую помаду, которая пришлась очень кстати. Вглядывался в миленький дизайн, бренд, открывал и закрывал крышечку вновь. Иногда — машинально прикладывал пластиковую упаковку к губам и пару раз наносил сам состав на губы, будто бы одного раза недостаточно.       В какой-то момент Авантюрин наконец собрался в магазин, ибо в новом доме даже чая не попить. На улице темно — прям замечательно темно. Дальних звезд еще нет, еще не светятся, еще не существуют для жителей столь большого города. Но световой шум, создаваемый уличными фонарями и иллюминациями развлекательных центров, мешает увидеть ночное небо со всеми пятнами акварели даже в самое позднее время суток. На Сигонии небо во всей его красе можно было разглядывать почти каждую ночь, вдыхая теплый воздух полной грудью.       А еще на Сигонии почти не было снега. Но Авантюрин сейчас не там, и приятые холодноватые белые хлопья падают ему на нос, щеки, ресницы, создавая будто россыпь мгновенно изчезающих веснушек и окрашивая его щеки в розовый. Его сестрице бы точно хотелось тут быть и попробовать такие хлопья на вкус, как в детстве они пробовали песок, когда спотыкаясь, падали вниз, играя в салки.       Зайдя домой с готовыми покупками, Авантюрин заходит обратно в инстаграмм и видит маленькое уведомление — запрос на подписку от аккаунта Воскресенья. С десятью тысячами подписчиками. Возможно, Авантюрина «спалил» никнейм с частичным упоминаем его имени. Но он все равно удивился, что Воскресенье решил подписаться на него в ответ. Авантюрин, как дурачье, улыбнулся сам себе и стал раскладывать продукты, попутно вспоминая трепет серых крыльев в свете неяркого солнца.       С утра пораньше Авантюрин понял, что день пройдет скучно — если не брать в учет, что в последнее время он только и жил днями сурка; на каждый день недели соответствовал свой день сурка и они, плотно взявший за руки, водили хороводы, не подпуская никого к себе. Сегодня замечательная суббота — нужно было собираться на работу в забегаловку, где Авантюрин работал почти с самого начала его учебы. Стоя у зеркала, он все разглядывал свою грустную физиономию. Решив и сегодня ничего не замазывать и пойти кошмарить посетителей, Авантюрин пошел завтракать одиноким чаем, дабы не свалиться с голоду. Как бы авгин не хотел признавать, но ничто не заменит ему холодные февральские утра, окутанные снегом и голыми ветками. Отрабатывать смену было скучно. Но Авантюрину нравится его место работы: непривередливое начальство и неинтересующиеся им самодовольные работники. Можно работать за кассой и смотреть на этот снегопад за окном до посинения, хоть по десять часов в день. Правда, ноги отваливаются к концу дня, но Авантюрин занимался и работой посложнее в юные годы, пока на Сигонию не приземлилась первая делегация КММ и не ввели запрет на тяжелый труд подростков, а болели тогда не только ноги.       Сам авгин принял твердое решение брать больше смен на работе, потому что денежных запасов хватит только на месяца два с учетом новой квартиры. Торговый центр, на третьем этаже которой находился общепит, весь белый и глянцевый, будто журналы с дизайнами кухонь. По сути своей – четыре этажа полного восторга и незабываемых эмоций. А за стенами холодный ветер наворачивал круги, издавая насвистывающий звук.       Где-то по пути встречается палата с мармеладками, зефирами, зефирами в шоколаде, различными маршмелло и другими конфетами с использованием желатина. Бирюзовая вывеска, украшенная нарисованными мармеладками, что невольно заглатываешь слюну, глядя на них, знатно привлекала.       Но Авантюрин машинально направляются сюда вовсе не из-за мармелада. Людей там, как всегда, много — больше, чем в забегаловке, – Авантюрин заметил, что не хотел бы там работать, и взгляд цепляется за одну маленькую фигурку.       Она, будто чувствуя его взгляд спиной, поворачивается в ответ, хотя расстояние между ними — метров пятнадцать, будто у нее есть спрятанный третий глаз. Даже отсюда можно увидеть только что возникшую улыбку на ее лице. Одета и правда по-субботничному: короткая юбка, обтягивающая хрупкую талию рубашка, черный галстук и лакированные черные туфли с чулками.       То была Ханаби, одногруппница Авантюрина, возникшая только на третьем курсе, сказали, что восстановилась. О ней мало кто слышал, никто не знает, откуда она, и все быстро потеряли к ней интерес, когда она после первых двух недель учебы перестала посещать занятия, загадочным способом набирая норму посещений для допуска к сдаче экзаменов по нужным дисциплинам. По крайней мере зимнюю сессию она сдала на «отлично». Размеренным шагом она стала приближаться к Авантюрину. В руках у нее картонная тара с мармеладками — с самыми разными видами: и кислые, и супер сладкие, разных форм и размеров, с фруктовыми вкусами и не только. Пока ее рука с мармеладкой в виде ананаса тянулась к его рту, сам Авантюрин заметил, что ее длинные хвостики заканчивались ниже, чем юбка и при ходьбе дотрагивались до голой кожи ног.       Авгин машинально открыл рот, дав упругому желе попасть ему на язык. На вкус мармелад оказался сладким и химозным. Однако новый приток фруктозы к мозгу не даст Авантюрину свалиться от истощения ближайшие часа четыре, так что можно и «спасибо» сказать.       Затем девушка отправляет следующую мармеладку себе в рот, сразу не прожевывая, а смакуя вкус. Авантюрин явно засмотрелся на движение в ее шее при глотании. Хотя больше возникал вопрос о том, почему она вообще завязала с ним разговор.       — Работаешь? — розоватые глаза, ну явно искусственные камни, устремились к нему с рассеянным интересом, скорее его отсутствием. Глаза у Искорки были интересные и в этом Авантюрин считал, что они схожи, хотя сам Авантюрин носит линзы. В ее глазах проглядывались крапинки, образующие рисунок бабочек в обоих глазах. Когда искорка ехидничала или предлагала с блеском в глазах какую-то идею одногруппникам, казалось, что такие бабочки имеют порхать и меняют расположение своих крылышек при каждом моргании.       — Да. — Следующая мармеладка снова летит к нему в рот.       — У меня тут одно дельце есть, нужно чтобы ты помог. — И бабочки запорхали. И в ее глазах, и в его животе, крыльями щекоча стенки желудка.       Ханаби придерживает п два лотерейных билета, а сама она ведет Авантюрина к скамье. Усадив приятеля и поставив тару с мармеладом, она, размахивая своей плессированной юбкой, взялась за краткий рассказ:       — В общем я хочу провести маленький эксперимент. Ты должен стереть вот тут верхний слой.       — И в чем эксперимент?       — Увидишь. — У нее как-то по-злобному заблестели глаза, и Авантюрин заткнулся.       В руках у него оказывается лотерейный билет. Яркий цветастый билет, честно, и рассматривать было нечего. Куча разной символики удачи, четырехлистные клевера и золотые монетки с изображением мастей треф или червей. Под носом маленькая ручка протягивает монетку и дает знак к действию.       Серебристый слой стирается легко. Под слоем оказываются три четырехлистных клевера из четырех возможных позиций. Авантюрин стал мало-помалу вчитываться в правила лотереи, которые обрисованы различными схемками в углу листа, пока та же маленькая ручка вынимает билет.       — Ну я же говорила, — говорит она будто себе, стеклянными глазами глядя на авгина. Губы замирают в улыбке, образуя маленькие впадинки на щеках. — Да ты счастливчик. Но как-то слабенько… — сказала она тише, сузив глаза.       — Ты имеешь в виду, что из двух купленных тобой билетов, выигрышный попался именно мне?       — Нет, я имею в виду, что из всех купленных мной билетов, выигрышным стал тот, что попал тебе в руки.       — Но он не «стал» выигрышным. Он им и был. Просто так вышло, что я.. ну именно мне попался он. Чисто случайность … — Авантюрин снова стал затыкаться под раздраженным взглядом одногруппницы.       Она резко всплеснула руками, схватила авгина за предплечье и повела его в сторону стенда с лотерейными билетами. Она что-то бурчала под нос: «Вот что ты, что этот Рацио… Вероятности и проценты у вас. Невозможно общаться, несносные придурки» и предназначалось это все явно авгину.       — Но... мармелад... — прошипел Авантюрин про оставленную тару, а сам думал к чему тут вообще Профессор Рацио.       — Блять, ну сейчас купим новый, — выругалась Ханаби.       Она довела Авантюрина до стенда и небрежно отпустила его, сложила руки на груди и уставилась на него:       — Покупай билет.       Тот стал шастаться в своем рюкзаке, не понимая, почему он вообще этим сейчас занимается, а не идет домой. Найдя нужную сумму, он как-то неловко подает горсть мелочи продавцу, поглядывая то на него, то на Искорку. Ему подают билет, Авантюрин, дождавшись кивка от Искорки, стал стирать серебряный слой.       Четыре четырехлистных клевера. Вроде лучше, чем в прошлый раз. Авантюрин так и не успел нормально дочитать все правила. Из-за спины послышался звонкий смех. Несмотря на то, что смех относительно радостный, Авантюрин вздрогнул.       — Я же говорила. Дядь, мы выиграли еще! — крикнула Ханаби продавцу и вынимает билет из рук авгина. Тем временем Авантюрин снова теребил свои губы, не понимая что делать и какую конкретно сумму он выиграл. Ему под нос, уже продавец, кладет бланк с оформлением его полного имени и счета. Авантюрин медленно приблизился к Ханаби и спросил на ухо:       — Сколько мы вообще выиграли? Она снова звонко засмеялась. Ее кривые маленькие клыки показались наружу.       — Ты выиграл. Мне твои деньги не нужны. Забирай хоть все, — каким-то уничижительным жестом она потрепала его по щеке. — Миллион кредитов. Много, правда? — прошептала она.       У Авантюрина округлились глаза. Да на это можно купить три или четыре ноутбука. Можно даже деньги выслать сестре. И Ханаби дает все деньги ему. А еще Ханаби пахнет вишней. Прямо вдыхать приятно. Надо бы и себе прикупить какой-нибудь парфюм.       Заполнив бланк, ему сказали, что завтра с ним обязательно свяжутся и вышлют сумму в 30-дневный срок. Ханаби предварительно пихнула в сумку Авантюрину его два билета, в первый раз он выиграл лишь сто тысяч, и они отошли от прилавка.       — Ты серьезно глупый, если до этого ни разу не покупал лотерейные билеты. Я так понимаю, ты родителям какую-то часть вышлешь. Купи себе уже какую-нибудь брендовую рубашечку на эти деньги, хорошо?       — А есть… Деньги не пришлют? Ну, обманут..       — Ну не мои проблемы, значит, — ее настроение снова переменилось. Задрав голову, она ускорила шаг.       Они дошли до гардероба. Авантюрин нацепил свою легкую ветровку, явно не предназначенную для этой погоды, а Ханаби нацепила короткий пуховик, явно не предназначенный для этой погоды. Ее ноги в молочных чулках никак не подрагивали от холодного ветерка, который смог проникнуть через узкие щели стеклянных дверей.       На улице бушевала настоящая метель. Стоило, наверное, только выйти и плотные мелкие шарики снега самопроизвольно кидаются в лицо, мешая что-либо увидеть дальше двух метров. Они так недолго стояли около стеклянной двери в глубоком молчании, глядя друг на друга. Даже прошел маленький смешок между ними. Такой аккуратный и тихий, проскочил как солнечный зайчик. Ханаби теперь не казалось такой далекой и недоступной, какой была вначале, хотя ее поведение все еще казалось непредсказуемым. После Ханаби улыбнулась, резко махнула Авантюрину и пошла на выход. Авгин все глядел как ее маленькая фигурка ускользает в этой метели...