По ту сторону

Олег проснулся резко, выпадая из сна с полным непониманием происходящего. Где-то на задворках сознания до сих пор плясали смутные образы, теперь уже теряющие свою яркость. Там был огонь, это Олег точно помнил, были толпы людей, был Саша. Его взгляд, снова загадочный и странный, мелькал в памяти, заставляя Олега моргнуть пару раз и мотнуть головой, прогоняя остатки сна. Тело слушалось медленно, не хотело просыпаться, реагируя на каждое движение ломотой и слабостью. То ли Олег уснул в неудобной позе, то ли сказались переживания после учебного дня, из-за чего сон не принес никакого облегчения и сил. Он ощущал себя еще более разбитым и потерянным, чем вчера. Через шторы в комнату солнечный свет почти не проникал. Снова было пасмурно, Олег слышал подвывающий ветер, ежась и выползая из под одеяла. Вставать не хотелось до жути, но снова мчаться на всех порах и опаздывать — тем более. Между возможностью поспать лишние пять минут и спокойно собраться и выпить кофе выбор был однозначно в пользу второго. Взгляд на телефон мельком дал понять, что в этот раз организм его не подвел хотя бы в одном. Встал он даже раньше будильника, который был заведен на каждые пять минут вплоть до времени, когда ему следовало уже выбегать из квартиры. Олег зевнул, наконец, поднимаясь, и прислушался. За исключением звуков города за окном было на удивление тихо. Ни чужих шагов, ни закипающего чайника, ни льющейся воды в ванной. Саша всегда был жаворонком и вставал непозволительно рано, поэтому Олег даже спустя столько лет жизни по отдельности не сомневался, что брат не мог просто спать.  Быстрый осмотр квартиры, до сих пор зевая и потирая глаза, помог установить единственный логичный вариант — Саша уже ушел. Ничего удивительного в этом не было, особенно учитывая, что самому Олегу нужно было в универ только ко второй паре, но все же… Он почему-то думал, что они позавтракают вместе. Или хотя бы просто увидятся. Вот так же сонно пересекутся в коридоре, Олег проворчит «доброе утро», Саша одарит его бодрой улыбкой. Хотя бы кофе выпьют, прежде чем разойтись по своим делам. Картинка слишком идеальная, будто из фильма, но Олегу почему-то хотелось почувствовать, что брат рядом. Почувствовать нечто, похожее на дом. Эта мысль только заставила его самого недовольно хмыкнуть и хлопнуть дверцей холодильника, доставая оттуда молоко. Олег ощущал, как внутри то и дело что-то тоскливо тянулось ко всему знакомому и родному, но признавать это он отказывался. Даже в собственных мыслях. Не маленький уже был, чтобы просить брата подержать его за ручку или проводить на занятия. Такая глупая картинка — Саша в костюме, статный, серьезный, красивый, а за руку его держит Олег. Почему-то в своей старой школьной форме, которую он помнил с фотографий в семейном альбоме, и при этом явно выросший из нее. Нет, пора было завязывать с ностальгией и тоской по тому, что давно прошло, чего, возможно вообще никогда не было.  Вкус завтрака Олег практически не чувствовал. То ли из-за до сих пор сонного настроения, то ли из-за скачущих с одной на другую тему мыслей. Он резал яичницу на тарелке слишком остервенело, громко размешивал сахар в кофе и смотрел в одну точку, стараясь понять, что именно раздражало его во всей этой ситуации. Даже не столько раздражало, сколько выводили из равновесия, заставляя теряться и ощущать себя выброшенным на берег. Надо было отвлечься хоть ненадолго, скоротать время до начала занятий, там уж точно не будет возможности тупо пялиться в пустоту и размышлять о собственных перспективах в жизни и странных отношениях в семье. Телефон Олег достал на автомате, собираясь полистать новости или бессмысленные видео, заполнить тишину в квартире хоть какими-то звуками, кроме собственного дыхания. В запасе у него было еще двадцать минут, а на экране ярко светилось уведомление, незамеченное сразу после пробуждения. Саша всегда был записан просто, по имени. Олег мог придумать сотню разных прозвищ, поставить эмоджи или использовать это сухое «брат» на случай, если кому-то срочно придется связаться с его семьей. Но Саша был просто Сашей, единственным таким, — «и неповторимым» звучало в голове довольным и слегка нахальным голосом брата — поэтому никакие уточнения были не нужны. Под коротким «Саша» красовалось сообщение, отправленное, как казалось Олегу, непозволительно рано. «Пришлось уехать в университет пораньше. Прости, подбросить в этот раз не получится, да и будить тебя не хотелось. Но если у тебя нет никаких планов на вечер, можем посидеть, поболтать, как в старые-добрые времена». К придуманной картинке с абсурдно маленькой детской формой на уже большом Олеге добавилась машина, на которой брат бы довез его до университета, прежде чем оставить его на попечение других профессоров и скрыться в толпе. Даже если мысль добраться в теплой машине, разглядывая в окне проносящиеся питерские виды, была заманчивой, Олег только покачал головой и отмел ее. Ему хватало и того, что его родство с Сашей было известно, кажется, всем на свете, еще больше выпячивать данный факт не хотелось. А вот предложение провести время вместе вызвало первую улыбку за день. Олег не был уверен, что именно планировал брат. Его сообщение могло означать как задушевные разговоры и обсуждение всего, что изменилось у них в жизни за последние, долгие-долгие, месяцы, так и простую болтовню за чашкой чая, прежде чем Саша скрылся бы за дверью своей комнаты. Не было в этих словах определенности, лишь неясная надежда на то, что одиночество, которое Олег, видимо, все же протащил с собой через километры в Питер, было не таким уж беспросветным. Пока что этой надежды было достаточно, чтобы спокойно допить кофе, закинуть нужные вещи в рюкзак и выйти из квартиры, не матерясь под нос на проклятый замок, снова заевший в самый ненужный момент.

***

Все преподаватели на их кафедре, за редким исключением, были… людьми необычными. С ебанцой, как очень точно описал их Влад. Олег не мог сказать ничего насчет остальных факультетов, зато у себя в голове бесконечно проводил параллели с самарскими преподавателями, которые несколько лет старались научить нерадивых студентов хоть чему-то с переменным успехом. Сказывалась то ли специфика их направления, предполагающая, что сюда пойдут только люди очень увлеченные и готовые работать на голом энтузиазме, то ли особенность Санкт-Петербурга. Были и молодые преподаватели, и профессора постарше. Кто-то, как Надежда Эдуардовна, ударялся в теорию и давал такое количество материала, что Олег уже на второй день обучения морально готовился к бессонным ночам. Кто-то с довольной улыбкой, как Марьяна Михайловна, не достав ни единого конспекта и только написав размашистыми красивыми буквам на доске собственное имя, усаживался за стол и начинал вещать. Уверенно, с горящими глазами, примерами из жизни и такой структурой повествования, что ты не сразу понимал, что к чему и где вообще кроется учебный материал. — Успеете еще вызубрить все, что нужно. Моя задача пока что вас заинтересовать и мотивировать ходить на пары, — пояснила она между рассказами о раскопках на Алтае.  Слушать ее было увлекательно. История материальной культуры становилось просто захватывающей историей, которую преподавательница рассказывала с интонацией, эмоциями и всплесками рук время от времени. Словно сказку, конец которой им так и не удалось услышать из-за конца пары.  — Это шоб в следующий раз все обязательно пришли дослушать, —  усмехнулся Влад, а в его взгляде сквозил неподдельный восторг. Он Марьяну Михайловну, конечно, раскусил, но не мог не отдать ей должное. История и правда была выстроена отлично. — Думаешь, она так всегда пары ведет? — Кто знает. Посмотрим. Или вон у второкурсников спросим. Димон! Олег совсем немного — измерить это было невозможно, но он все же не хотел признавать масштаб этого непонятного чувства — ощущал себя самозванцем. Было нечто естественное в том, как Влад, будучи студентом те же два дня, уже уверенно держался в стенах университета, рассуждал о прошедших занятиях и звал едва ли знакомого им Матвеева «Димон». Может быть, это была просто черта его характера, позволяющая ему быть своим в любой обстановке. Но Олег почему-то был уверен, что это была не единственная причина. Он и сам не имел особых проблем в новых компаниях, умел расположить к себе, улыбнуться и вставить нужную шутку в нужный момент, но сейчас это выходило сложнее, чем обычно. Не только в Саше было дело или тоске по дому, нет, это ощущение тянулось с ним из помещения в помещение, оставалось с ним на улице и не покидало, пока он затягивался сигаретой и слушал Матвеева. Олег не чувствовал твердой земли под ногами, все было зыбким и странным, незнакомым, заставляя его лишний раз подумать, прежде чем что-то сказать. Олег не был уверен, на своем ли он месте, но меньше всего ему хотелось демонстрировать собственную неуверенность. По словам Димы Марьяна была одной из самых эксцентричных и интересных преподавателей, действительно частенько рассказывала истории, делала упор на практику и иногда организовывала поездки для студентов с целью поработать «в поле», так сказать. — По большей части, конечно, все пользуются этим шансом, чтобы бухнуть в приятной компании и побыть на природе, но можно и с пользой время провести. В этом году она планировала всех к шаманам свозить, — как бы между делом вставил Дима. Пока что Олег до сих пор не всегда различал, когда ребята вокруг говорили всерьез, слишком уж абсурдными звучали некоторые рассказы. Шаманизм, необходимость вспомнить латынь и читать научную литературу только в оригинале, пропавшие в походе студенты и секта имени Александра Шепса. Если и был преподаватель, о котором болтали больше Марьяны, то это место почетно занимал его брат.  Олег отмахивался от этих историй, стараясь не показывать, насколько сильно на самом деле они его интересовали. Он собирал по крупицам всю информацию в попытках сопоставить образ брата и образ преподавателя у себя в голове. Выходило так себе, ему было нужно самому, наконец, увидеть Сашу здесь, в университете. Понять, каким тот стал и как себя вел в месте, занимающем большую часть его жизни. Олег почему-то был уверен, что только так он и мог бы узнать Сашу на самом деле.  Но занятия с ним должны были состояться только послезавтра, а сам брат не спешил показываться на глаза. Олег не видел его даже мельком между парами. Он думал написать короткое сообщение и узнать, когда тот закончит и поедет домой, но отложил эту мысль и так и не решился даже просто открыть мессенджер. Договорились же увидеться вечером, никакого разговора о совместной поездке не было, да и Олегу хотелось проветриться после занятий.  Вечер приближался медленно, несмотря на пары и огромный поток информации. Слишком медленно, если бы спросили Олега. Под конец включиться в лекции было все сложнее, он постоянно поглядывал на телефон, то ли проверяя время, то ли ожидая каких-то новостей. Постукивал пальцами по столу, залипал в стену и не мог определиться, чего именно он ожидал.  Явно не того, что Саша каким-то образом окажется дома раньше.  Олег даже замер, сжимая в руках ключи и прислушиваясь, когда заметил свет внутри квартиры. Он почему-то рассчитывал, что расписание преподавателей было намного загруженнее, предоставляя ему возможность спокойно вернуться в квартиру и собраться с мыслями перед так называемыми семейными посиделками. Но у него не было даже жалких минут. Саша выглянул в коридор и одарил его удивленной улыбкой. — Ты чего замер? — брат сказал это так естественно, будто они сто раз это проходили. Будто каждый вечер Саша вот так встречал его, с полотенцем в руках и в совершенно глупом и смешном фартуке, не вязавшемся с его образом. — Давай, ужин почти готов. Олегу оставалось разве что растерянно кивнуть. Если его вводило в ступор сообщение утром, обстановка теперь вызывала одновременно недоумение и надежду. Он ведь именно этого и хотел в глубине души, ощутить себя дома. Квартира все еще казалось незнакомой и холодной, но Саша улыбался почти как раньше. И, кажется, не собирался никуда сбегать от разговора.  На столе уже были расставлены тарелки с едой. Саша возился с приборами и фартуком, который никак не желал развязываться, и все равно умудрился посмотреть на Олега так, словно тот пропустил все самое важное, и кивнуть в сторону стульев. — Подумал, ты после такого насыщенного дня точно будешь голодным. Да и мне будет полезно для разнообразия съесть что-то нормальное не за рабочим столом, — брат, наконец, уселся рядом. В воспоминаниях Олега всплывали семейные ужины, которые обязательно сопровождались гомоном, спорами, кому досталось больше еды, беготней младших и разговорами обо всем подряд, начиная со школы и заканчивая рассадой от соседки. И пусть сейчас стол был накрыт практически так же, а приглушенный свет от плиты создавал своего рода уют, было слишком тихо. Олег на кончиках пальцев ощущал напряжение, перебирая в голове темы, которые они когда-то обсуждали с Сашей.  — Очень вкусно, — вырвалось по итогу первым.  — Не говори с набитым ртом, — тут же ответил брат. Быстро, тоже будто бы неожиданно для себя, а потом кивнул. — Спасибо. Не знаю, что ты сейчас больше всего любишь, но рад, что понравилось. Олег не знал, почему было настолько сложно начать разговор. Казалось бы, Саша из всех старших всегда был для него самым близким. Пусть даже переехал в другой город, пока Олег был совсем мелким, все равно ведь умел поддержать даже просто по телефону, понимал и не ругал никогда всерьез за драки или прогулы, с увлечением рассказывал об учебе и обещал, что когда-нибудь Олег к нему переберется. Теперь, когда все сказанное стало реальностью на несколько лет позже, чем планировалось, а количество звонков и приездов домой сократилось до минимума, Олег никак не мог ухватиться за ускользающие от него слова. Все казалось глупым и натянутым, поэтому он продолжал перебирать овощи в тарелке и исподлобья поглядывать на Сашу. — Я тоже могу готовить что-нибудь. Ну, не что-то выебистое, конечно, но нормальное, — сказать это было правильно, даже нужно, чтобы дать понять — Олег не ждал, будто брат будет за ним носиться и ухаживать во всем. Тем более, когда тот и так уже пустил его пожить к себе. — Не переживай, в основном я ограничиваюсь доставками. Слишком много работы. — И я не буду тебе мешать, правда. В твои дела лезть, беспорядок разводить, все такое. И если надо будет свалить куда-нибудь, ну, знаешь, чтобы ты мог кого-то позвать…  Олегу так хотелось заполнить эту тишину, сказать что-то, что бы растопило лед, но он только еще больше терялся с каждым словом. Последняя фраза вообще повисла в воздухе как что-то чужеродное, заставила его самого замолчать, а Сашу как-то странно склонить голову и посмотреть на него слишком внимательно. — Ты мне не мешаешь, — все же выдал он после долгой паузы. Отодвинул тарелку, вздохнул, снова вернулся взглядом к Олегу. — Я же сам позвал тебя, помнишь? И никого я водить домой не собираюсь. Брат сказал последнее резко, быстро, будто физически ставя точку. Возможно, Олег бы оторопел в этот момент и вернулся к еде, решая, что его расспросы явно ни к чему, но он заметил взгляд Саши, который тот не отводил от него. Он не смотрел в одну точку, а скользил, прощупывал каждую деталь, перескакивая с лица Олега на его волосы, на худи, руки, сжимающие приборы, и снова на лицо. Саша что-то искал, изучая все в мельчайших деталях, как привык делать по работе, и от этого понимания Олег неожиданно выдохнул. Саша тоже переживал. Это было заметно, стоило только внимательно присмотреться. Брат не знал, куда себя деть, точно так же как он, иногда словно готовился что-то сказать, но так и продолжал молчать, просто поглядывая на Олега. И даже все это — предложение собраться, готовый ужин, слова «ты мне не мешаешь» — было попыткой сделать хоть что-то в их подвешенном состоянии, когда они словно впервые в жизни остались наедине.  — Да нет, если надо, ты скажи. Сразу съебусь, не буду тебе мешать. Только чур предупреждай заранее, не хочу случайно наткнуться на твое удачное продолжение свидания, — Олег сказал это и улыбнулся. Он бы, может, и хотел, чтобы именно Саша, как старший, нашел способ разбить эту неловкость и задать тон их общению. Показать, как им теперь существовать вместе. Олег мог бы возмутиться хотя бы мысленно. Но пришедшее к нему осознание, что брат тоже переживал и ощущал неловкость, делало его неожиданно ближе. Убирало на задний план выстроенный идеальный образ Саши, в котором не было места глупым смешкам, мату и тем более настырному младшему брату. Это осознание показывало, что Саше по крайней мере было не плевать. И от этого становилось немного проще. Олег будто со стороны слышал, как собственные слова звучали спокойнее и более знакомо. Он бы никогда не признался, но все же прекрасно понимал, что переезд, поступление, Санкт-Петербург и окружение заставляли его вести себя осмотрительнее. Сдерживаться в некоторых вещах, следить за собственной речью, слушать больше, чем говорить, даже если это никогда не было ему свойственно. Он ощущал себя чужеродным объектом и боялся, что любой фразой выдаст себя, дать понять это и другим. Даже с Сашей эта выстроенная вокруг защита держалась, потому что Саша непонятным образом за эти года стал чем-то загадочным и чужим. По крайней мере, так Олегу казалось. Сейчас же эти мелочи вроде неловкой улыбки и пальцев, постукивающих по стакану, выдавали в брате нечто знакомое. То же самое, что ощущал и сам Олег, позволяя, наконец, немного расслабиться. — Я тоже не особо горю желанием, чтобы младший брат прерывал… как ты сказал, удачное продолжение свидания. Секс, если ты вдруг забыл это слово или стесняешься, — Саша ответил не сразу, словно примеряясь и соображая, что именно сказать.  — Да иди ты. У меня опыта побольше твоего будет. Я же не сижу, зарывшись в свои книжки. И вообще, это ты у нас такой интеллигентный и эвфемизмы для всего подбираешь, того и гляди в обморок упадешь, если я лишний раз материться буду. Диалог был бессмысленным, они оба это понимали. У Саши не было проблем с тем, чтобы открыто говорить о таких естественных вещах, как секс, да и матерился он всегда достаточно, чтобы мать шикала и недовольно говорила про плохой пример. Олег явно не собирался мериться количеством половых партнеров и давно пережил ту стадию, когда он готов был провалиться сквозь землю и сбросить звонок, стоило брату только спросить, как у него дела с какой-то девчонкой из класса. Они оба это переросли, но сейчас такая бессмысленная беседа была спасительной ниточкой, которая давала шанс заговорить свободнее и пережить первоначальный ступор. — Давай просто условимся предупреждать друг друга о возможных гостях, — этот голос и формулировка больше походили на знакомого Сашу. Порой ехидного, любящего поспорить, еще больше обожающего благородно этот спор закончить, оставляя за собой последнее слово.  — Твой дом — твои правила, — Олег тоже мог в такое благородство, когда хотел. И сделать еще один шаг навстречу, продолжая разговор, теперь тоже было не таким уж и сложным. — Как хоть поездка у тебя прошла? Олег толком и не знал, куда именно Саша ездил и чем занимался. Предполагал, что это связано с исследовательскими работами — речи об отпуске не было, а брат явно не походил на человека, проведшего пару недель где-нибудь на пляже. Сейчас было самое время узнать хоть что-то. Олег всегда любил слушать его рассказы, а теперь они могли даже пригодиться в будущем.  И то, как у Саши сразу же загорелись глаза, как пропала любая скованность, когда он отставил тарелку с едой в стороны и даже расправил плечи, как начал говорить, не тормозя и не задумываясь, — это все показывало, что Олег задал правильный вопрос. — В этот раз снова в Карелии были. Почти в тех же местах, куда до этого ездили с экспедицией, но добрались до деревни недалеко от лабиринтов. Население всего ничего, зато у них будто бы ничего не менялось столетиями. Как путешествие во времени, понимаешь? Даже то, как они говорят. Язык, письменность, быт, вообще все. Это очень поможет с книгой.  Саша рассказывал все это так, словно они не раз обсуждали и такие поездки, и карельские деревни, и его книгу. В некоторые моменты Олег хотел остановить его, расспросить поподробнее, но сейчас это казалось лишним. Ему даже нравилось то, с какой легкостью Саша впускал его в собственные рассуждения и работу. В этот момент не было между ними долгих лет по отдельности, разницы в возрасте и каких-либо недопониманий. — Подожди, у меня ведь даже гостинцы есть, — Саша вскочил с места, прерывая самого себя. — Тебе понравится. Брат вышел из кухни, исчез лишь на пару минут, оставляя Олега наедине с остатками ужина и шорохами, доносившимися из другой комнаты, а потом вернулся с такой же довольной улыбкой. — Сааш, ты серьезно? Олег не представлял, почему это вообще должно было ему понравиться. У брата были явно странные представления о его увлечениях. Хотя… За удивлением следовало любопытство, этого нельзя было отрицать. — Почему нельзя было как нормальные люди привезти сладости, чай, алкоголь? Да даже открытку! Все лучше, чем это. Саша явно так не считал. Он расположил на столе какие-то мешочки, несколько свечей и, самое удивительное, бубен. Олег видел много странных вещей в этой квартире, разбросанных то тут, то там среди бумаг или развешанных на стенах. Но бубен, достаточно большой, чтобы занять половину стола, и разрисованный вручную изображениями с животными, все равно вызывал шок. — Открытку тебе любой дурак достанет, а выпить ты и без меня успеешь. А это мне вручила местная бабка, сказала, им пользовался последний из их шаманов, — Саша особо на него не смотрел, тоже не отрывал взгляда от подарка. — Он передавался через поколения. Они сами боятся им пользоваться, вдруг еще вызовут духов с того света, а справиться не смогут. Но не думал, что так просто его отдадут. — Духов? — это было главным, на чем Олег успел сосредоточиться. Звучало абсурдно. — Духов, — брат повторил и повернулся к нему. — С помощью бубна шаманы могли перенестись… мм, не сами, их душа могла перенестись в загробный мир. Могли и пропустить духов в наш. Это выражение лица Олег знал отлично, оно не предвещало ничего хорошего. — И что, тебе их не показали? — все равно спросил он, ухмыляясь. — Говорю же, боятся. А ты как, не хочешь поболтать с мертвыми? Олег прекрасно понимал, что брат верил в силы шаманов и духов точно так же, как верил в пиковую даму, когда уговаривал его в детстве нарисовать лесенку на зеркале маминой помадой. И точно так же, как тогда, Саша подначивал его и ждал, что Олег поддастся и поучаствует в очередной авантюре. Они оба были слишком взрослыми, чтобы баловаться с такой ерундой, изображая из себя шаманов и тем более относясь со смехом к истории и реальным людям. Наверное, в обычный день Саша бы и прикоснуться к этому бубну не разрешил, оставляя его для изучения, но в этот момент… Они впервые за долгое время говорили настолько увлеченно и долго, словно переносясь в прошлое и заражая друг друга совсем детским желанием натворить глупости. — Ты хоть знаешь, как им пользоваться? — ответил вопросом на вопрос Олег, и брат улыбнулся. Он знал, что это было согласием. — Конечно. Не зря же я с теми людьми общался. Нужно настроиться на определенный однообразный ритм, зажечь вот это, — Саша потянулся рукой к одной из свечей. Она не была похожа на те, что попадались в магазинах или маркетплейсах, она вообще ни на что не была похожа. Скрученная в узел, пахучая и наполненная какими-то травами изнутри, темная-темная. — Раньше шаманы еще пили специальный отвар, но его надо настаивать несколько дней, так что обойдемся без этого. Олегу надо было читать конспекты или тусоваться с новыми знакомыми, но сейчас он сидел на кухне и наблюдал, как брат выключал свет, зажигал свечу и с самым серьезным видом брал в руки бубен. Хотя нет, улыбка все же проскальзывала. Не на губах, во взгляде, когда он смотрел на Олега. — Не боишься? — Только ментов, которых обязательно вызовут соседи после твоих танцев с бубном, — Олег махнул рукой и сел ровнее, словно настраиваясь. — Давай уже, зови своих духов. Свеча сильно дымила, разнося между ними резкий и непривычный запах мокрой земли. Огонь то и дело шипел, создавал причудливые тени на столе и на лице Саши, который замер рядом с ним и стоял с закрытыми глазами. Олег толком не понимал, что именно было у него в правой руке, какая-то палка или вроде того, но это было и неважно. Единственным, на чем он мог сейчас сосредоточиться, был низкий гул. Он не ожидал, что тот пронесется по комнате, кажется, по всей квартире, оставляя после себя эхо. Саша так и не открыл глаза, ударяя в бубен еще раз. Пламя свечи дрогнуло и зашипело с новой силой. И пусть Олег давно не был мелким пацаном, на которого легко влияли ужастики или рассказы брата, он чувствовал мурашки с каждым ударом. Дышать из-за необычного запаха было тяжело, глаза немного слезилась, а в ушах все громче и громче отдавались удары бубна. Бум-бум-бум. Тот самый однообразный ритм, о котором говорил Саша. Тот тоже молчал, словно погрузившись в транс, держал глаза закрытыми и казался немного другим. Из-за света и атмосферы, думал Олег, но сам на мгновение тоже закрыл глаза.  Бум-бум-бум. Звуки будто превращались в цвета, вспышки света под закрытыми веками, пока Олег вслушивался все сильнее.  Бум-бум-бум. Он ощутил, как рядом с ним слегка дрогнул воздух, как на его плечо что-то опустилось, и вскрикнул. — Саша, блять! — он распахнул глаза, выпадая обратно в реальность, в их вполне обычную кухню без каких-либо духов. — Испугался? — Саша улыбался во все тридцать два зуба, слегка склонившись к нему сзади и выглядывая из-за плеча. — Совсем как детстве. Не бойся, если что прогоню духов, тебе еще до моих пар дожить надо. — Такими темпами я тебя самого убью. И даже не подумаю вызывать обратно с помощью всех этих ритуалов. Саша рассмеялся, напоследок похлопал его по плечу и задул свечу. Ритуал, по-видимому, был закончен. Все это звучало смешно и абсурдно, Олег это знал, и все равно проклинал брата всеми возможными способами, когда засыпал и будто издалека слышал удары бубна. Чертов Саша и его фокусы лишали его надежды выспаться и хотя бы на третий день встать перед парами нормально.

***

Никогда еще до этого — ни здесь, ни в Самаре — Олег не видел такого оживления перед началом занятия. Это не было похоже на стресс перед экзаменом или сумбурные обсуждения какой-то сторонней темы, не оставляющей времени на учебу. Никто не носился туда-сюда, не спал на парте, казалось, каждый обсуждал только одно — Сашу. Александра Олеговича, если быть точнее, потому что именно так все называли самого молодого преподавателя, который должен был вести у них «Метод в антропологии». И, конечно, такой энтузиазм вряд ли был связан с самим предметом. Олег слушал шепотки, истории от второкурсников, подначивания от Влада и уже сам не знал, чего ожидать. Все ждали Александра Олеговича по разным причинам: из-за молодости, из-за слухов про секту, из-за обещаний, что с ним будут самые интересные занятия на курсе, из-за игривой усмешки Марьяны в конце собственного занятия и просьбы не верить всему, что говорит Саша. Разговоров было слишком много, чтобы хоть кто-то оставался равнодушным. Саша, наверное, подозревал о такой шумихе. Вряд ли это происходило впервые, да и довольные ухмылки Димы или Иры намекали на то, что они вполне сознательно подначивали других студентов, подозревая, к чему это приведет. Эти их взгляды напоминали Олегу взгляд брата чем-то неуловивым. Он не знал точно, сказывалось ли все это на поведении Саши или же он всегда был таким, но каждый слух и каждый вздох при звуке шагов стоили того.  Не было никакой театральности, распахнутых дверей или броской фразы, чтобы запомниться лучше. Саша даже полное имя свое не назвал и не написал на доске, как некоторые преподаватели. Все и так прекрасно его знали. Саша будто бы не старался, просто существовал, но этого было вполне достаточно. Одного его присутствия хватало, чтобы все замолчали и сосредоточились на каждом его слове. Олег знал Сашу с разных сторон. Может быть, не в последние года, но до этого они общались достаточно близко, чтобы он видел его в хорошем и плохом настроении, в раслабленном состоянии дома и серьезном перед защитой диплома, слышал его разговоры с друзьями и семьей, знал голос, которым брат разговаривал лишь с ним одним. Олег знал его давно, но такого Сашу не видел ни разу. — Я не хотел бы прерывать наши занятия в будущем, когда мы глубже погрузимся в материал, поэтому давайте решим все в начале, — Саша говорил негромко, плавно, но каждое слово было слышно и заставляло слушать еще внимательнее. — Сейчас можете задать любые вопросы, мы с вами познакомимся поближе, а после займемся тем, ради чего мы все здесь. Он улыбнулся уголком губ, и вряд ли кто-то в этот момент думал об учебе.  Вопросы были разные. Вся их немногочисленная группа оживилась, даже те, кто обычно старался не вступать в обсуждения и лишь наблюдал и слушал. Кто-то поднимал руку, кто-то спрашивал просто так, с места, все без исключений смотрели на Сашу во все глаза. Олег не понимал, в чем был фокус. Он то прекрасно знал брата и видел его даже в самых неприглядных ситуациях. Но тот все равно волшебным образом умудрялся двигаться, говорить, улыбаться так, что отвернуться или отвлечься не представлялось возможным. — У вас есть жена? — звучало неуместно, но Саша на это лишь усмехнулся и показал пустой безымянный палец. — Вы ставите автоматы? — вполне резонно спросили практически в начале, получая такое же резонное — будут для тех, кто проявит себя. — А правда, что у вас своя секта? — заставило всех нервно засмеяться и при этом в ожидании посмотреть на Сашу. Не было никакой секты, Олег в этом не сомневался, но все равно сидел и молча ждал ответа, замечая, что даже Влад рядом с ним почти не проявлял ехидства. — Выстраивать вокруг себя культ я не стремлюсь, людей рядом с собой силой не удерживаю, сатану не вызываю. Чаще всего реальность оказывается скучнее слухов, — Саша развел руками, будто бы извиняясь за то, что разочаровал их. — Но предоставлю вам возможность самим сделать выводы. Всегда лучше опираться на собственные наблюдения. В учебе в том числе. Можете читать книги, слушать меня, делать все, что угодно, но не стоит принимать все это за абсолютную истину. Несмотря на его слова, несмотря на предупреждение Марьяны, чувстовалось, что так или иначе Сашу слушали с особой внимательностью, запоминая каждое слово. Может быть, уже после пары, когда они оказались бы за пределами университета, весь этот шарм спал бы, позволяя здраво оценить все сказанное, но пока что Саша был центром аудитории и того небольшого мира, который сформировался в их среде.  — Чем вы сами занимаетесь? — спросил кто-то сзади. — Помимо чтения лекций и поклонения сатане. Это настроение передавалось всем. Немного юмора и сарказма, нескрываемый интерес, энтузиазм. В этот раз и сам Саша смотрел на них ярким и довольным взглядом, улыбался так, словно вот-вот замурчит от удовольствия, и Олег чувствовал — это был правильный вопрос, как и тот про поездку, который задавал он сам. — В основном, исследую смерть, — пауза, пара мгновений на то, чтобы они осознали сказанное и теперь уже точно не могли отвернуться. — Ничего необычного, не думайте. Как определенные народы относились к смерти, как это влияло на их жизнь и традиции, как это отражалось в культуре. Погребальные ритуалы, устройство человеческой памяти, вера в бессмертие. Не поверите, сколько всего можно узнать, просто спросив у человека, как бы он хотел быть похоронен. Влад рядом уже ерзал на месте, как ребенок, который не мог дождаться подарка на Новый год, пока Саша незаметно для них всех перешел сначала к рассказу о собственной магистерской работе, а после к материалу лекций. Он ни разу не попросил заканчивать с вопросами, каждый будто сам уловил, что теперь было время просто слушать и записывать. Кто-то писал в тетради, кто-то печатал на клавиатуре, у самого Олега тоже был открыт ноутбук, но он умудрился написать от силы два-три абзаца. Возможно, это было не лучшим началом, особенно учитывая, что Влад не признавал конспекты в принципе и умудрялся запоминать все самое нужное без них. Это оставляло его с перспективой либо уточнять информацию у брата, либо просить конспекты у кого-то из группы. Но Олег даже не задумывался о собственном положении в тот момент. Голос Саши, как и его походка, жесты, взгляды, завлекал и заставлял слушать, не отрываясь. Олег помнил шутки Иры про влюбленных студенток и студентов в равной степени и теперь прекрасно понимал их всех.