Call out my name

— И вот, — рыжий парень, он же студент Университета Тодай, он же — Чуя Накахара, агрессивно жестикулировал руками, передвигаясь из угла в угол гаража, — эта сучка Йосано мне потом говорит, — изобразив хитрый прищур и голос девушки, парень продолжил: «Что же ты, Чуя-кун, так неосторожно?» Альбатрос смеялся с этих игр мимик друга, сидя под мотоциклом. Вообще, этот парень обожает разную технику и транспорт — самый разный. Еще с подросткового возраста парень научился водить мотоциклы и автомобили, а сейчас, совмещая приятное с полезным (надо же на что-то кушать) подрабатывает на ремонте машин и тех же мотоциклов. Вот и в эту минуту, сидя под зеленым спортбайком клиента, он обеспечивает себя еще одной порцией рамёна. — Как вас обоих вообще держат в одном кабинете? Вы же в любой момент можете поубивать друг друга, особенно на вашем-то факультете. — Смеялся парень, убирая прилипшие к лбу волосы назад. — Подай ключ на… шестерку. — Я бы знал. — Закатив глаза, он подал нужный предмет. — Я уже пробовал говорить об этом декану, а он просто поржал с этого. — Такова жизнь, брат. Со мной тоже тот дебил ржать начал, когда я на отчисление принес ту заяву. — Это вообще какой то ужа… Стой, ты…что? — А, так ты не знаешь… — Альбатрос поднял голову от мотоцикла, посмотрев на друга, — В баре расскажу. Чуя недоверчиво глянул на товарища. Что значит «на отчисление»? Да, он был в курсе, что у Альбатроса не все в порядке было с учебой. Если говорить на честность, он ее не то, чтобы не любил — он ее страстно ненавидел. Родители парня настаивали, что тому жизненно необходимо поступить в Тодай на инженерный, ведь: «На что жить собираешься?» Так вот он и попал туда, но, ха, кто сказал, что если ты поступил, то не можешь НЕ учиться? Таким образом, скандально известный инженер «Флагов» за весь год на парах объявлялся подобно солнцу на северном полюсе. Остальное же время он убивал либо у своего мотоцикла и гаража, либо на студенческих тусовках, где они и познакомились. Чуя окатил взглядом свой мотоцикл, стоявший у ворот гаража. Это был красный спортивный красавчик, объемом 399 см3, имеющий 45 лошадиных сил и 4 такта, разгоняющийся до 192 км/ч — это тот еще звереныш! Особенно когда ты едешь по пустым трассам, где можно в свободную гнать как только твоей душе хочется, принимая львиные доли адреналина в кровь. О да, чуя определенно обожает своего малыша. Наблюдать, как стрелка спидометра задевает все большие числа, а под твоим сидением урчит мотор…. — Так, вроде закончил. — Потирая руки, альбатрос встал на ноги оглядеть свою работу. Не отрывая глаз, он окликнул рыжего. — Чу, подай ключ от него На полках вразброс лежали всевозможные инструменты — от отверток и ключей до, боже, это садовый шланг?! Будь Чуя чертом, он бы, определенно, вышел отсюда только через травмпункт с костылями под ручками. Раздражает. Пожалуйста, научите этого парня порядку! В последний раз чисто здесь было при покупке, и то, до прихода самого Альбатроса. Какие то болты, ржавые железяки, упаковки из-под чипсов, грязные тряпки… А, вот оно! Холодный металл ключа приятно охлаждал кожу, подвешенный брелок с тоторо и еще один — с именем владельца бились друг о друга, будто спорили, кто же лучше; кому здесь быть, а кому — на дороге валяться. -На, лови, — Чуя кинул тому ключ, зевая со скуки. Серьезно, сколько они здесь уже торчат? «Флаги» договаривались встретиться в баре в шесть вечера, а время уже подходит к половине седьмого. Если бы не этот срочный заказ Альбатроса, они бы уже давно сидели там, играя в бильярд и попивая какой-нибудь «новый сверкрутой коктейль бармена» (который окажется какой-нибудь «Маргаритой» с новым названием и более высокой ценой — спасибо, проходили уже). Альбатрос завел этого зеленого паршивца, мотор умеренно зарычал, готовый к дальнейшим поездкам. Послушав несколько минут над звучанием двигателя, проверив, не барахлит ли инжектор, он, убедившись, что все оке, можно отдавать владельцу и кушать рамён, Альбатрос заглушив мотоцикл, кинул ключ вновь в ту кучу, которой боятся все черти мира, на что чуя цинично закатил глаза. — Ну все, можно ехать! — Альбатрос радостно потер ладошки друг о друга, явно предвкушая этот вечер. Они так-то давно так не собирались — сами попробуйте найти совместимость графиков 6 человек, половина из которых помимо учебы работают. — Э, а где мои очки? — Я-то покуда знаю, — Чуя двинулся к выходу гаража, захватив шлем, который заносил (зачем-то) внутрь. — Посмотри около той кучи железяк. — Не железяк, а чистого металлолома! — Протрещал парень, натягивая найденные очки. — Ага, шлем не забудь только, металлоискатель хренов. На улице вечерний ветер приятно обдувал лицо, расслабляя тело. Это была одна из самых приятных картинок дня, особенно после этой помойки гаражной обстановки. Мотоцикл стоял на том же месте, завлекая к себе. Это определенно стоило потраченного на подработки лета в целях накопить на него. Вспоминая те дни, когда чуя практически не ел и не спал, все время отдавая работе, кажется, что это было в прошлой жизни. Из гаража послышались урчания чужого двигателя, звук движения колес, приближающийся свет фар, а потом и сам мотоцикл с владельцем на нем. У альбатроса был такой же красный, как у чуи, мотоцикл (не спрашивайте, оно реально само так получилось), разница была лишь в подвесках — свой альбатрос давно уже кастомизировал. — Ну че, тебя долго еще ждать? — крикнул альбатрос, надевая шлем. — Сказал тот, из-за кого я тут почти час уже торчу. — буркнув, чуя надел свой шлем, тут же соединившись связью с шлемом альбатроса для связи. Его собственный звереныш заурчал, подобно большой кошке. Чуя был небольшого роста, всего 160см, за что часто слышал ебучие подъебы, что когда-нибудь собственный мотоцикл придавит его самого. Выехав на трассу, ведущую к нужному месту, парни быстро набрали хорошую скорость. Огни вечернего города слепили глаза, ветер на скорости теперь уже не ощущался тем легким, расслабляющим тело — он ощущался стремительным, агрессивным, а ощущение скорости от этого превышалось во много раз — те же 80км/ч ощущаются на все 200. Когда чуя впервые сел за мотоцикл, это было ощущение невъебического кайфа — это свобода, это дикий адреналин в крови, разгоняющий кровь по всему телу. Скорость, которую ты набираешь на нем, дорога, по которой ты едешь, звук мотора — это все подчиняется тебе. Это было тем местом, где его никто не ограничивал (кроме законов, конечно же), никто не мог начать говорить, что он маленький и не достанет — обычно эти люди оставались далеко позади, заканчивая говорить свои подъебы. Эти приятные размышления прервал вызов альбатроса по связи. — Ты адрес то помнишь? Я что-то забыл, которая из улиц та.

* * * Они заранее позаботились о том, чтобы выбрать такой день, когда в баре людей будет максимально мало, а вышло так, что кроме них сегодня нет никого. Имитация каменной кладки на стенах, теплая подсветка бара, на фоне которой стоящий алкоголь выглядел по-особому дорого, деревянный пол, в некоторых местах укрытый коврами с коротким ворсом, тихий джаз из ретро колонки в углу — все это вселяло ощущение дороговизны. Как они вообще сюда попали? Спасибо Липпману — это тот человек, перед обаянием и богатством которого не устоит никто. Пианист и Липпман негромко смеялись, стоя у бильярда, Док с улыбкой наблюдал за их игрой, а Айсмен лениво потягивал виски у бара. — Ха-ай, народ, мы тут! — альбатрос поднял руки над головой, привлекая к себе внимание. Свет от ламп отражался в его темных очках, берцы стукали по деревянному полу, а взъерошенные светлые волосы покачивались в такт его головы. Чуя же, одетый в черные джинсы, кожаную куртку, из-под которой торчал ворот белой рубашки, держа большие пальцы в кармане, расслабленно шагал рядом. — Мы уж думали, придется выпивать без вас, мелкие — Пианист, будучи самым старшим среди прочих, оперся боком о бильярд, переводя все свое внимание на прибывших. — В какую канаву на этот раз упали? — Ты так уверен в моей езде? — Альбатрос уже стоял у бара, заказывая выпивку. — Знаешь, после того раза, сложно не иметь уверенности в этом — Пианист мягко улыбнулся. — Кое-кто забыл адрес, пришлось круги мотать и искать — закатив глаза, Чуя прошел к бильярду. Липпман уверенно сбивал мячи один за другим, казалось, не прилагая усилий. — Дай кий. — Вы же на мотоциклах, а потом куда их? — Айсмен все так же сидел за барной стойкой, попивая свой алкоголь. Казалось, ничего не может смутить этого человека, а в этот момент — особенно. — Мы же не в хламину нажираться будем, к тому же, — Альбатрос демонстрационно поднял указательный палец, добавляя правдивости своим словам, — я уже так делал, все было норм. Чуя цокнул. Когда альбатрос говорит «все нормально» — обычно имеется ввиду либо на высокой скорости слететь в канаву у дороги, либо угонять от полиции под песни шакиры. Это было приятное времяпровождение за напитками, игрой в бильярд, когда Липпман вновь обыграл Альбатроса, а тот с досады начал топать ногами, намереваясь разгромить все к чертям собачьим. Жаль, что такие моменты не были частыми, но, опять же, возможно, именно в этом и была ценность этих вечеров. Токио погружалось в пучину ночи, шум города стихал, но свет огней города все продолжал танцевать и петь ночному небу колыбельную, понятную лишь им двоим. То время, когда на улице тебе кажется, что ты совсем один, но проходящий мимо человек уверует тебя в обратном. — …и с тех пор мы ничего не слышали о той херне. — явно опьяневший Липпман потер глаза, принимая еще один глоток своего напитка. — и слава богу. — Весело… — протянул Док. Выглядел он, откровенно говоря, так себе — бледная, как у вампира, кожа, на фоне которой очень контрастировали синяки от недосыпа, темные волосы, которые заметно стали редее с прошлой встречи. Что-то явно не так. — Док, — Чуя заглянул тому в уже помутневшие от выпитого глаза, — ты не болен? Выглядишь… Херово. — Да все норм, как будто сам не знаешь, какого на медицинском учиться. — запустив руку в волосы, док многозначительно покачал головой. Да, ему то не знать. По наставлению отца Накахара поступил в Тодай на медицинский, ведь как это — сын врача, после… Неудавшегося старшего. Итак, Чуя и Док, так уж вышло, на одном факультете, однако Док уже на 2 курсе, когда как Чуя лишь на 1. Пианист и Альбатрос на Инженерном, Айсмен — на юридическом, а Липпман — на журналистике. Было бы странно, если бы Липпман, будучи подобной обаяшке, не пошел бы в журналистику. Это из тех случаев, когда можно смело сказать: «Этот человек рожден для этого». Чего не скажешь о Чуе. Если бы не отец… Но — что имеем, то имеем. — Кстати говоря, — Вновь зазвучал этот громкий голос, — у меня такие новости! — Выкладывай. — Будто позволяя, Липпман махнул рукой, скучающе смотря на свой стакан. — Итак, народ, все мы знаем меня как потрясающего Альбатроса, — размахивая руками, он чуть не уронил собственный стакан с барной стойки, — Альбатроса-тусовщика и Альб… — Ты бар сейчас разнесешь. — Айсмен, сидящий рядом с громкоголосым, дернул того за светлую косичку. — В общем, я вчера пошел к декану, — метнувшийся в Чую взгляд слишком насторожил… Что он опять подорвал?! — И…Я отчислен! — Улыбка расплылась по его лицу. Все в баре застыли, уставившись на этого полудурка. Нет, они, как-бы, знали, что он немного ебанутый…но ЧТОБЫ НАСТОЛЬКО.! — Пхах… Липп, я выиграл. — Айсмен залил в себя еще один бокал алкоголя. — Так, погодИТЕ-КА, — Чуя обернулся на них, — вы еще и спорили насчет этого?! — Ну…вообще, мы спорили как скоро его отчислят. А раз этот полудурок сделал это за других, технически, я выиграл. — Айсмен ехидно смотрел на Липпа, который доставал щедрую такую купюру из своего кошеля. — Кстати говоря о спорах, — ухмылка на лице альбатроса напрягает. — Чуу-уя, слабо…- он начал водить пальцем по краю стакана, намеренно натягивая тетеву терпения. — Денег у меня не так много, сразу говорю. — глаза Чуи сщурились настолько, что щель была едва заметна. — …Слабо перепить меня? -…Подонок…- Глаза Чуи широко раскрылись, напряжение в его теле начало нарастать львиным бегом. — То есть, все-таки слабо? Мышцы в теле Накахары напряглись, готовясь к прыжку, он чувствовал каждой клеточкой тела, что вот-вот сорвется. Здравый смысл, остававшийся в его голове, кричал ему, что — — Итак, господа и джентльмены, я, ваш всеобщий любимчик Липпман, спешу объявить о начале этого сражения между данными младшекурсниками — Накахарой Чуей и Альбатросом! — Липпман торжественно рассекал воздух рукой, добавляя некого… Пафоса? обычному спору алкашей. На барной стойке под светом ламп сияли бокалы с виски. Лед в них безмятежно плавал, подобно облакам в небе. — Ты явно не очень хорошо влияешь на Альба. — Пианист изогнул бровь, стоя у бильярда со скрещенными на груди руками. Безусловно, смотреть на малолетних алкашей весело, но не тогда, когда тебе их потом тащить на себе. — Ну что, рыжик, да начнется сражение! — Хитро прищурив глаза, Альбатрос потянулся к первому стакану. — А, а, а! — Липпман преградил рукой тому, — Только тогда, когда я вам позволю! — Ну и долго тебя еще ждать? Липпман грациозно возвысился над ними, смотря на свои ногти. Очевидно, он любил доминировать и вести за собой. Практически везде. — Дайте-ка подумать… Сейчас! Альбатрос мгновенно потянулся к бокалу, тут же опустошая ее. Вы думаете, Чуя будет думать или ждать? Черта с два! Сначала был этот вкус горечи, обжигающей твой рот пожаром, но, более распробовав его, на языке начали читаться какие-то приятные ноты фруктов — что-то вроде груши, которые росли в саду бабушки. Нельзя долго думать, альбатрос уже тянется за вторым и третьим. Опьянение должно вот-вот начать действо- — По-моему, он уже все. — буднично произнес док, разглядывая его глаза. — Да Альб уже давно свалился, придурок. — Недовольно глядел на того Пианист. — Ну что, кто кого тащит? — Чуя, ты как? — получив пару легких пощечин от того, голова более менее прояснилась. Сколько они вообще выпили? — Я…Дойду. — Тебя потом точно не надо будет ни откуда спасать? — Недоверчиво глянул Липпман, надевая свой плащ. — Да дойду я, как будто в первый раз. — Ложь. Было решено, что Пианист и Док доведут горе-Альбатроса до его дома, Липп свалил на такси, а- — Где Айсмен? — Так он ушел еще когда вы только начали.

* * * Время закрытия метро поджимало, поэтому Чуя несся изо всех сил. Кому потом хочется пешком ковылять через половину города? Ветер приятно обдувал спину, мимо проносились некоторые машины. Но огни города все еще продолжали играть свою колыбельную небу, мирно спящему над Токио. «Успел» — единственное, что было в голове парня, когда он запрыгнул в вагон. Теперь стоит расслабиться. После того кросса до станции можно наконец то выдохнуть. Он глянул на вагон — Белая гусеница, обклеенная самыми разными вывесками с едой и какими то мультами. И ни души. Как будто кто-то будет шататься ночами по барам. Нормальные люди спят, поэтому… Это было непонятным ощущением, ты будто в реальном мире, но висишь на волоске над пропастью какого-то иного мира. Он слышал гул от движения поезда, при этом был в совершенно ином месте, далеком от туда- «Тепло… Я дома?» — Так не хотелось просыпаться… Ну он еще чуть-чуть поспит, что случи- — Хах, прости, мне пора. — Теплое дыхание обдало затылок рыжего. стОП ЧТО?! Резко подняв голову и мигом очнувшись от царства морфея, Чуя, с широко раскрытыми, но застеленные пеленой алкоголя, глазами уставился на сидящего рядом с ним парня. Острая челюсть, достаточно бледная кожа, темные волосы, обрамляющие лицо… Кто он? Парень неловко встал с сидения — он очевидно выше его… Наверное, на голову? И такой худой — Плащ болтался на его острых плечах, подчеркивая некоторую аристократичность. — А… — Рыжий забыл как говорить, но, собственно, а это важно? Парень все равно уже ушел.