Северное сияние

11 ноября, 2026 — Расследование по данному делу продолжается, — строгий женский голос прервался выключением телевизора. — Сколько можно уже, — недовольно выдохнул Тэхён, откидывая пульт на тумбочку. Телевизор в палате повышенного комфорта позволял немного отвлечься от безвыходности ситуации, но в новостях неизменно обсуждали недавнюю спортивную сенсацию — травму восходящего фигуриста. Тэхён, конечно, любил внимание, но не в таком количестве. И не в таком состоянии. Ким перевёл взгляд на настенные часы. Дни сливались в бледную и безвкусную жвачку, тянущуюся как резина. Распорядок дня известен наперёд, даже слова ведущих новостей фигуристу удавалось угадывать. Из эмоций реальными ощущались только раздражение по подводу нахождения в больнице и безразличие ко всему остальному. Врачи между собой обсуждали, что его следует отправить к психологу — очевидный посттравматический стресс и апатия. Тэхён их разговоры слышал и согласен не был. Из мыслей фигуриста вывел щелчок открывающейся двери. — Привет, — женщина с виноватой улыбкой зашла в палату. Её глаза бегали, и вся она казалась какой-то нервной, былая яркая энергетика куда-то испарилась, оставив только оболочку. Тэхён не узнавал своего тренера. Она выглядела лучше по сравнению с предыдущим визитом, но только на первый взгляд. Теперь весь внутренний раздрай она скрыла макияжем и натянутой улыбкой. — Я соскучился по тебе, Сорá, — для приличия улыбнулся Тэхён и протянул руки для объятий. Одному ему было определенно спокойнее. — И я, родной, — Чхвэ Сора несильно обняла своего подопечного, боясь сделать больно. — Как ты? — переживала. — Не сахарный, — пожал плечами Тэхён и отвернулся к окну. Жалел. — Врачи говорят, что могло быть и хуже, — опустила голову женщина. Её длинных темных волос уже коснулась седина. — Но мне повезло, и я могу вернуться на лёд после восстановления, — продолжил за неё Ким. — Пришла обсудить реабилитацию? — даже не старался делать вид, что всё в порядке. — Нет, Тэхён. Я пришла попрощаться, — поджала губы тренер. — Этого и стоило от тебя ожидать. Бежишь как крысы бегут с тонущего корабля, — фигурист хмыкнул, возвращая взгляд тренеру. Сора виновато опустила плечи. — Ты сломал колено по моей вине. Я больше не могу быть твоим тренером, — призналась женщина. — Сначала ты подставляешь меня с короткой программой, а теперь, когда у меня травма, просто найдёшь себе кого-то нового, кто согласится тебе платить? — Тэхён, всё не так… Мы с тобой не сходимся характерами — ты не уважаешь меня как тренера, я не вижу в тебе идеального фигуриста. Твоё падение показало, что я тебе не подхожу. Это рано или поздно произошло бы, — Сора говорила, мелко дрожа. Ни разу не взглянула на гипс, была не в силах. — Ты бы увидела во мне идеал если бы не душила своими прихотями и стандартами. — Спасибо за эти полгода продуктивной работы, Тэхён, — пыталась избежать конфликта и расстаться на хорошей ноте. — Палата оплачена до конца месяца и все дополнительные процедуры тоже. Я буду писать тебе. Университет оплатит восстановление в полном объеме, но я больше не смогу выпустить никого на лёд. Я ухожу из тренерства. — Писать мне не нужно, — качнул головой Ким. — Пройду реабилитацию и вернусь в строй. — Я нашла несколько вариантов тренеров для тебя, — женщина замолчала, опустив глаза на белые простыни больничной койки. Она так много хотела сказать, попросить прощения за всё, но горький комок слёз сковал горло. Если бы начала говорить в этот момент — расплакалась бы. — Пиши мне, — она поднялась со стула и оставила теплый поцелуй на бледном лбу фигуриста. Вышла из палаты, не оборачиваясь, покусывая губы от чувства вины, и дала волю чувствам, заходя за угол коридора. Тэхён ещё несколько минут провел неподвижно, пытаясь осмыслить всё услышанное. Снова один на один со своими проблемами. Или проблемой меньше. Ким не любил менять что-то хорошо знакомое и понятное на новое и неизведанное. Хоть Сора и принимала участие в поисках нового тренера — наверняка отправляла различные резюме на почту университета, — решение всё равно будет за заведующим кафедрой. И если выбор будет между тренером с грязной репутацией и золотым медалистом в учениках и кем-то более порядочным, но без золота, заведующий и не моргнет, отправит к тому, кто даст результат, возможно, ломая кости и психику. Он и сам ломать не против, делал это не раз. А у Тэхёна другого выбора нет — позволять ломать и ломать себя самого. Цена золота высока. До прихода медсестры фигурист успел изучить несколько резюме, которые ему отправила Сора буквально через четверть часа после того как ушла. Почти все тренеры были по большей части психологами, цель которых вернуть фигуристу уверенность на льду и следить, чтобы восстановление протекало размеренно, без спешки. Тэхён внимательно читал резюме, искал в интернете некоторые имена, что слышал раньше. Непосредственно на выбор тренера он повлиять не мог, но мог подготовиться к встрече с будущим наставником, чье резюме, возможно, уже изучил. После того, как спросили о самочувствии и проверили гипс, Ким вновь остался один. В таком темпе пройдет ближайший месяц, в течение которого Тэхёну можно только лежать в палате или ходить на костылях, немного позже начнутся процедуры для выздоровления. Фигуристу в целом было всё равно. Хотел только, чтобы дни проходили быстрее, и новый тренер оказался лучше предыдущего. В таком темпе прошел последний месяц осени и наступил холодный декабрь. 11 декабря, 2026 За окном больничной палаты темнело ещё раньше, чем в ноябре. Ветер по ночам выл громче, каждое утро ощущалось мрачнее предыдущего. Тэхён от скуки без конца прокручивал в голове своё падение — вспоминал все детали, вздрагивал каждый раз, фантомно ощущая, как земля вновь уходит из-под ног. В новостях иногда вспоминали про него, но ничего нового рассказать не могли — расследование зашло в тупик. Записей с камер нет, свидетелей нет, пострадавший жив и почти здоров. Негласно дело считалось закрытым, с травмой фигуриста никто разбираться не хотел. Так думал Тэхён. Весь прошедший месяц он провёл будто в трансе. Его жизнь поставили на паузу — ни тренировок, ни учебы, ни соревнований. Абсолютно ничего, затишье перед бурей. В голове тоже было пусто. Страх неизвестности его не окутывал, ровным счётом он не чувствовал ничего. Шатену хотелось думать, что это к лучшему. Ким со вздохом перевел взгляд на гипс, когда в плату коротко постучались и тут же распахнули дверь. — Тэхён, это тебе, — с улыбкой сказала медсестра средних лет, которая занималась фигуристом на обходах и часто приходила скоротать время за разговором. В её руках был умеренно пышный букет в бело-кремовой упаковочной бумаге. Ким даже поднялся с подушки, чтобы разглядеть поближе. — Спасибо, — удивлено ответил Тэхён. Этот букет могла прислать бывший тренер или кто-то из университета — у фанатов нет информации о том, в какой он больнице. Фиолетовые ирисы с жёлтыми сердцевинами и белые розы отдавали уличным морозом. — Там открытка, — медсестра поспешила за вазой для цветов, пока Ким аккуратно отцеплял открытку от упаковки. Это был плотный белый картон маленького размера, сложенный как книжка, внутри красивый почерк — написано от руки, синей шариковой ручкой. «Здравствуй, Тэхён. Надеюсь, твоё восстановление проходит хорошо, и ты не слишком скучаешь по льду. Жду твоего возвращения и нашей встречи. Твой новый тренер.» Тэхён раздраженно хмыкнул. Никто с кафедры даже не сообщили ему, что нового тренера уже нашли. Осталось надеяться, что его резюме ему понравилось и цветы в палату — не больше, чем попытка произвести хорошее впечатление. Медсестра с сияющими глазами поставила букет в вазу и строго сказала пациенту отдыхать. Киму в стенах палаты больше заниматься было и нечем. Завтра предстоит снять гипс, после чего начнутся процедуры. Тэхён этого ждал, хотелось чего-то разнообразнее, чем больничная палата и длинный коридор. 12 декабря, 2026 Цветы отошли от холода и, казалось, раскрылись больше. Тэхён чувствовал приятный цветочный аромат, если подносил букет к лицу. Он уже успел сфотографировать его. Мысли о новом наставнике отвлекали Тэхёна и помогали хоть немного расслабиться, временно, но перестать прокручивать момент падения в голове. Среди всех резюме больше всего запомнилось то, что было тренера с неординарным подходом. Ким полюбил смотреть в окно. Первого снега ещё не было. Он включил музыку в наушниках и провел так около часа, разглядывая спешащих по своим делам людей за рамами больничной палаты. Прямо перед обедом к нему пришли медсестра и высокий крупный мужчина в белом халате. — Готов? — с улыбкой спросил врач и щелкнул серебристыми ножницами в воздухе. — Да, — кивнул фигурист, облизывая пересохшие губы. — Не бойся, я травматолог, всю жизнь накладываю и снимаю гипсы. Больно не будет, — заверил мужчина под согласные кивки медсестры. Тэхён от ничего не ответил, следя за процессом как заворожённый. Наконец чувствовал что-то кроме равнодушия — приятное волнение. Травматолог аккуратно приставил ножницы к кромке гипса и сомкнул лезвия. Гипс и бинт захрустели. Звук оказался приятным. Мужчина справился с гипсом чуть больше чем за пять минут, разделив его на две половины, которые забрала медсестра. Правая нога под гипсом оказалась совсем бледной, серой и безжизненной. Тэхён пошевелил пальцами. Без гипса это ощущалось по-другому. — Не все умеют так хорошо падать, — похвалил травматолог, ощупывая ногу. — В каком смысле? — Я о том, что во время падения ты сориентировался и сделал его мягче, — объяснил врач. — Смотрел видео с твоего выступления. После прыжка тебя перевесило вправо, ты мог упасть не прямо на колено, а под углом, но вовремя наклонил корпус в нужную сторону. Будто знал, что так случится и репетировал, как будешь падать. Поэтому перелом без смещений и восстановишься ты быстро, — он ощупывал коленную чашечку. Больно не было. — С коленом все в порядке, можешь не переживать. Завтра начнется массаж и физиотерапия, еще через неделю лечебная физкультура, — мужчина закончил осмотр и поправил халат, отходя к двери. — Поправляйся, Тэхён. — Спасибо, — тихо ответил фигурист. Через месяц он наконец выйдет на лёд, а его здоровью ничего не угрожает, главное не переусердствовать с тренировками. Вместе со снятием гипса Тэхён стал медленно приходить в себя и теперь ощущал ураган эмоций одновременно. Будто выходил из транса или просыпался после долгого черно-белого сна. Он был зол на себя, недоволен ведущими новостей, которые без конца обсуждали одно и то же, осуждал и не понимал тренера, которая его бросила в такой ситуации. Порывался сбросить на пол вазу вместе с цветами, проклиная нового тренера и заочно ненавидя его; но тут же смягчился: достал букет из вазы, прижал его к себе, обнимая, и громко, навзрыд, разрыдался, пуская дорожки слез по шее и вниз, по ключицам, пропитывая больничную пижаму влагой со стеблей цветов. Разноцветные бутоны выслушивали его яростные слова и тихое бормотание. Тэхён без конца лил слёзы, уже дрожал всем телом, судорожно вдыхал воздух, пропитанный запахом медикаментов, и всё гладил подаренные цветы. Аккуратно, нежно, касался бархатных бутонов, проводил вдоль гладких зелёных стеблей и вдыхал слабый, но приятный аромат, постепенно успокаиваясь. Так и уснул — в слезах и с цветами в руках, один в большой больничной палате и против целого мира. Непонятый, недолюбленный, непризнанный. 15 декабря, 2026 Восстановление шло полным ходом. Бесконечные массажи и физиотерапия помогали отвлечься. Тэхён чувствовал себя спокойнее и стабильнее, но нахождение в больнице начинало его раздражать. Цветы медленно увядали. После порядком надоевшего своим однообразием завтрака и полюбившегося массажа, медсестра вернула фигуриста в палату и ушла к остальным пациентам. Он уже мог самостоятельно передвигаться, но сопровождение на процедуры было необходимо. Тэхён с опаской наступал на правую ногу, но каждый раз она не подводила, не болела и уверенно держалась, словно перелома и не было. Ким с ужасом представлял, что уже меньше, чем через месяц встанет на коньки, где почти весь вес будет на правой, опорной ноге, и нужно будет выполнять прыжки и другие элементы. Немного боялся, что когда-нибудь она его подведет и он снова упадёт, но ничего со своими мыслями и опасениями сделать не мог, да и не пытался. Решил оставить эту задачу новому тренеру. — Не больше пятнадцати минут, — зазвучал недовольный голос медсестры прямо за дверью. Тэхён сел поудобнее, прислушиваясь. — Я вас понял, — мужской голос ответил устало. Дверь палаты открылась, и медсестра пропустила посетителя внутрь, заходя следом. — Оставьте нас наедине, — попросил мужчина, одной рукой переставляя стул из угла палаты к койке пациента. Слишком он выбивался из белого интерьера своим черным костюмом-двойкой. Медсестра виновато посмотрела на фигуриста и бесшумно ушла. — Здравствуй, — незнакомец наконец обратил внимание на Тэхёна. — Здравствуйте, — заинтересованно смотрел в ответ шатен. — Я из полиции, занимаюсь расследованием по твоему делу, — мужчина раскрыл удостоверение в обложке из черной лаковой кожи. Внутри фотография обладателя, что-то неразборчиво написано, стоит несколько печатей, но толком ничего не разобрать. — Есть несколько вопросов, твои честные ответы помогут следствию найти виновного. — Задавайте вопросы, следователь, — пожал плечами фигурист, разглядывая мужчину. — Где ты был перед выступлением? — щелкнул ручкой, отцепив её от нагрудного кармана. — На ледовой арене, я уже это рассказывал. Вы провели экспертизу коньков? — Ким не понимал, зачем у него второй раз спрашивали одно и то же. Кому есть дело до травы фигуриста? — Специалисты этим занимаются, — следователь достал из кармана черной рубашки небольшой блокнот, пролистал почти половину страниц и вчитался в написанное. — Кто мог подстроить твою травму? — посмотрел прямо в глаза. — Кто угодно, у меня много недоброжелателей, — честно ответил фигурист, выдерживая темный взгляд своими янтарными. — Ты не хочешь обвинить кого-то конкретного? — следователь наклонил голову вбок и слегка прищурился. — Нет, — вздохнул от скуки Тэхён и перевёл взгляд на окно, желая поскорее оказаться на улице. — Видел кого-нибудь подозрительного? — одинаковые вопросы сыпались один за другим. — До выступления? Нет. На арену вход только по пропускам, все друг друга знают в лицо. После падения я уже ничего и никого не видел. — Кто первый подбежал к тебе? — Говорю же, не помню. Кажется, тренер, вряд ли кто-то другой. — Твой тренер это Чхвэ Сора? — следователь делал какие-то пометки в блокноте. — Уже бывший тренер, да, — медленно ответил Тэхён, у которого уже закрадывались некоторые подозрения. — Почему бывший? — казалось, следователю действительно интересны и нужны все эти детали. — Можно ваше удостоверение ещё раз? — попросил фигурист, внимательно наблюдая за реакцией гостя. Мужчина расплылся в улыбке, кивая. Вернул блокнот в нагрудный карман, повесил ручку на него же и резко поднялся. — Спасибо за разговор, Тэхён, — в несколько шагов оказался у выхода из палаты, бесшумно открыл дверь и вышел, обернувшись напоследок. Одарил фигуриста тяжелым взглядом своих тёмных глаз. Ясные янтарные глаза Тэхёна неотрывно смотрели в ответ, пока пальцы нащупывали тревожную кнопку. Дверь платы закрылась. Медсестра и несколько санитаров примчались меньше чем через минуту. Тэхён подумал о том, что, если бы этот мужчина пришёл не за разговором, было бы уже поздно. — Что случилось, Тэхён? — подлетела взволнованная медсестра и стала осматривать пациента на предмет увечий. — Это был не следователь, — не видел смысла тянуть фигурист. Медсестра была женщиной опытной — позвонила коллеге из регистратуры на первом этаже с просьбой задержать высокого мужчину во всём чёрном. — Что он хотел? — спросила, дав санитарам распоряжение обойти всю больницу и найти подставного следователя. — Задавал вопросы, — пожал плечами Ким. — Репортёр, наверное. — Мы постараемся его найти, отдыхай пока, — ласково попросила медсестра, оставляя пациента одного. Тэхён обнял себя двумя руками. Было зябко. Перевёл взгляд на цветы, доживающие свои последние часы. Как это всегда было — эмоции накатывали после самой ситуации. Стало страшно, что к нему в палату можно так просто попасть. Поддельное удостоверение и все дороги открыты. Жаль, что с золотой медалью так не получится. Сил находиться в палате уже не было. Тэхён считал дни подобно заключенному. До возвращения на лёд оставалось двадцать шесть дней. Целая вечность. И пока все будут отдыхать на новогодних каникулах, он будет заново учиться кататься. Видеть никого больше не хотелось, хотелось вынести запрет на посещения, чтобы любопытные репортеры к нему не пробрались. Но, учитывая, что из гостей у него была только тренер, которая приходила дважды, никакой запрет и не понадобится. Особо любопытные могут влезть и в окно. — Тэхён, это тебе, — медсестра зашла без стука, держа увесистый букет. Ким окинул его скучающим взглядом. Женщина положила цветы фигуристу на колени и протянула обе руки к вазе с увядающими бутонами. — Давайте их в новую, — попросил Тэхён. — Хочу, чтобы они ещё немного постояли. — Конечно, — улыбнулась медсестра и поспешила за другой вазой. Такая же стеклянная ваза с водой опустилась на вторую тумбу у кровати. Женщина оставила Кима наедине с новым букетом. Тэхён вздохнул со странной печалью. Бордовые розы в крафтовой обёртке лежали нетронутыми. Почерк отправителя был узнаваем. Пошлый и бесцеремонный. Тэхён ощупал упаковку в поисках открытки, но подушечки пальцев нашли что-то плотное, хорошо знакомой формы. Шатен прикрыл глаза, доставая находку и надеясь, что ему не показалось. Звонкий глянцевый целован заскрипел под пальцами. Курить хотелось неимоверно. В руках оказалась запечатанная пачка сигарет. Одни из любимых сигарет Кима, ментоловые «Лаки Страйк». Тэхён потянул за край шуршащего пластика, открывая. Обертка, скрипя, слезла с картона. Фигурист одним движением открыл пачку и вдохнул запах табака. Желание затянуться крепчало с каждой секундой. Розы, сигареты… Неужели среди бутонов и зажигалка с пистолетом припрятаны? Тэхён небрежно откинул пачку на простыни, накрывая одеялом сверху, и продолжил поиски открытки. Плотный квадрат картона бежевого цвета нашелся прицепленным степлером к упаковке. Чёрной гелевой ручкой были выведены не слишком аккуратные буквы. «Привет, Тэхён, я успел соскучиться по тебе. Мы нашли тебе тренера, можешь не волноваться. Классный мужик. Если захочешь его оставить, ты знаешь, как со мной договориться». Послание без подписи — нужды в ней нет. Ким хмыкнул, осмысливая написанное. Значит, тренер мужчина. Взрослый, раз «мужик». Жаль, что заведующий кафедрой не расщедрился на упоминание имени, было бы куда проще. Тэхён снимал упаковку с цветов, чтобы поставить их вазу и нечаянно укололся шипом. Втянул воздух сквозь зубы и приложил указательный палец к губам, проводя кончиком языка по покрасневшей точке. Больно не было, скорее неожиданно. Его решили уколоть. Ким аккуратно коснулся стеблей роз, стараясь не пораниться, и поставил цветы в холодную воду, поднимаясь с кровати. Зябко, хотелось курить. Тэхён оперся кистями рук на подоконник. На улице наверняка было прохладно, но ещё не минус. Шатен в несколько шагов вернулся к кровати, чтобы откинуть одеяло в сторону и достать пачку сигарет. Вместе с легким порывом ветра из-за откинутого одеяла на пол, с пластиковым стуком, что-то упало. Тэхён обошёл кровать и аккуратно наклонился, немного сгибая колени. На белом полу больничной палаты лежала черная пластиковая зажигалка. Действительно была спрятана где-то среди бутонов или упаковки. Недолго думая, шатен поднял зажигалку и положил её в карман пижамы к сигаретам. Стул из угла палаты пришлось переставить к двери и подпереть им ручку. Проверив конструкцию на устойчивость, Ким вернулся к окну, с сомнением посматривая на дымовые датчики на потолке и дернул пластиковую ручку в сторону, открывая окно. Палату стал наполнять густой декабрьский мороз. Тэхён аккуратно выглянул на улицу, пытаясь прикинуть высоту. Постоял так немного, глубоко вдыхая свежий колючий воздух, но задрожал против воли и вернулся к кровати, стягивая одеяло и укутываясь в него. Кое-как выудил из пачки сигарету, пытаясь подцепить её отросшими ногтями за фильтр, едва не сломав. Щёлкнул зажигалкой. Затянулся неглубоко и выдохнул, прикрывая глаза. В какой-то момент всё пошло не по плану. И даже по запасному плану, который был придуман и отложен на чёрный день и крайний случай, ничего не выходило. Тэхён тогда — восходящий фигурист, идущий за золотом. Тэхён сейчас — фигурист с переломом, курящий в открытое окно больничной палаты. Ментол приятно остужал голову и мысли. Киму пришлось высунуться почти на половину из окна чтобы сигаретный дым не долетел до пожарной сигнализации. Пепел летел подобно снежным хлопьям, фильтр начал тлеть, силясь обжечь. Тэхён разомкнул пальцы, отпуская окурок. Не любил мусорить, но сейчас это сделать пришлось. Ким отошёл от окна и спрятал лицо в ладонях, потирая глаза. Вернул стул на место, окно оставил распахнутым и вернулся в кровать, поджимая колени к груди. Рука непроизвольно потянулась к пульту телевизора. Делать в палате было практически нечего. Ему полюбился слезливый сериал, новые серии которого выходили каждую неделю, и теперь времени на просмотр было не жаль. 30 декабря, 2026 Дни стремительно бежали, и уже чуть больше походили на что-то напоминающее жизнь, но не слишком. Тэхён из любопытства и от скуки иногда прогуливался по больнице: сначала долго спускался по лестнице, затем кружил вокруг стойки регистрации, разминая колено. Пока все были заняты поступившими пациентами, ему удавалось высунуться на улицу и покурить. В тонкой пижаме было холодно, всё продувалось насквозь, но свежего воздуха, с примесью никотина, хотелось больше. Первый этаж немного украсили, но душа и разум оставались голыми, не украшенными, по-зимнему болезненными. Рождество ощущалось как День независимости. Ко всем в палаты приходили родственники; сотрудники больницы были чуть веселее, чем обычно. У Тэхёна же теперь не было ни тренера, ни плотного расписания. Раньше напряжённый график не давал времени на тягуче-неприятные мысли о том, что Тэхён-то ведь совершенно один и никого у него нет. Хотелось думать, что и с новым тренером так получится. Коньки и каток тогда, телевизор и сигареты сейчас — вот главные развлечения Тэхёна. Ким и раньше курил не слишком много — выкуренной пачки за день или два никогда не было, он растягивал где-то на неделю. Одним словом — почти и не курил — баловался. Теперь же расчёт был на максимум две сигареты в день. Вряд ли заведующий кафедрой расщедрился бы на ещё один букет с сюрпризом. Приходилось обволакивать себя никотином, чтобы почти невидимой дымчатой завесой залатать дыру, на месте которой должна висеть тяжёлая золотая медаль. Тэхён прикурил, затянулся неглубоко, касаясь губами фильтра. В пачке осталось чуть меньше половины, которой почти хватит на оставшееся время нахождения больнице. Холодный уличный воздух обжигал медовую кожу, заставлял дрожать. Левой рукой Ким держался за подоконник, кистью правой периодически стряхивал пепел куда-то вниз; смотрел на фонари и огни вечернего Сеула, которые расплывались в яркие всполохи из-за легкого астигматизма. — С днём рождения, — произнёс фигурист на выдохе, потушил сигарету об подоконник и позволил ей скатиться вниз. Давно не было так паршиво. 10 января, 2027 Оба подаренных букета уже давно завяли, по обеим сторонам от больничной койки стояли пустые вазы в ожидании новых цветов. Тэхён смотрел в распахнутое окно — это стало привычкой за последние два месяца, — и встречал рассвет вместе с шумом дорог. Спать хотелось, но уснуть не выходило: одолела бессонница. Бессонница и предвкушение возвращения на лёд, встречи с новым тренером. Страха или неуверенности не осталось, спустя долгих два месяца восстановления Тэхён был полностью уверен в своих ногах, а о том, что колено было сломано, иногда даже забывал. Из телефона раздался звук уведомления, от которого Тэхён вздрогнул. Ставить телефон на беззвучный режим не было надобности — на всех учебных чатах был выключен звук, имевшиеся социальные сети были приватными, а большого круга друзей или родственников не имелось. Ким шагнул к своей больничной койке, в складках одеяла которой затерялся телефон, и выудил его, щуря глаза от яркого экрана. Высветилось три входящих сообщения. lee.seonsaengnim Привет, Тэ Приезжай в университет сегодня к часу, в два у тебя встреча с новым тренером Соскучился?) — Ни капли, — вслух ответил на сообщения, но ничего не напечатал, и откинул телефон на кровать. Соскучился только по льду. По кампусу и комнате тоже соскучился. Даже по нудным лекциям и большим аудиториям соскучился. По жизни соскучился, по нему — нет. До нужного времени оставалось чуть меньше четырёх часов. Тэхён стал лихорадочно думать, что же ему сделать перед возвращением в университет. Критично оглядел себя в зеркало, заостряя внимание на волосах и укладывая их в разные стороны. Раньше стригся каждый месяц, когда кончики волос начинали лезть в глаза, но в эти два месяца в больнице было совсем не до стрижек, да и длина начала нравиться. Волосы было решено оставить в покое, а других изменений Тэхён в себе не заметил. После довольно пресного завтрака Ким принялся собираться, достал из-под кровати большую черную спортивную сумку. Вещей оказалось мало — фигурист справился со сборами за четверть часа и сидел одетый на заправленной кровати, просматривая чаты в телефоне. lee.seonsaengnim Почему не отвечаешь, ледяной принц? Корона не давит? Я вызвал тебе такси, машина подъедет к главному входу к двенадцати Не опаздывай и зайди ко мне как приедешь Сообщения вновь остались прочитанными без ответа. Тэхён считал минуты, обводя глазами свою светлую палату и надеялся больше сюда не попасть. Накинул на плечи дутую белую куртку и обулся, выписываться пришёл с сумкой наперевес, на полчаса раньше. Внимательно смотрел, как девушка ставила печати и заполняла что-то; выхватил ворох бумаг со всеми справками, заключениями и даже рентгенами, и впервые законно вышел на улицу. Первый раз за два месяца не ощущал себя пленником больницы. Ким посмотрел по сторонам, выискивая машину с нужными номерами, но до назначенного времени оставалось ещё слишком много. Заметил только нескольких человек с камерами наперевес, которые внимательно его осматривали. Тэхён предусмотрительно надел чёрную маску на лицо, отросшие волосы скрывали глаза. Фанаты и репортеры его не узнали, но было даже немного приятно, что кто-то пришел на выписку, пусть и с корыстной целью продать снимки подороже. И либо они вычислили больницу, в которой проходил восстановление фигурист, либо дежурили у большинства больниц Сеула. Тэхён активно замахал рукой, завидев подъезжающую желтую машину, водитель которой услужливо остановился. Ким вместе с вещами забрался в салон; пожилой мужчина взял курс на Сеульский национальный спортивный университет и тронулся. По пути Тэхён смотрел на высотные здания, которые плавно сменялись домами пониже, и кусал губы, болезненно обдирая их. Снега не было, зима почти перевалила за половину. Природа была бледной и безжизненной. Ким перевёл взгляд на лобовое стекло, в котором уже виднелась территория университета. Чёрный резной забор и два бетонных серо-белых шестиэтажных здания выглядели как раньше. Такси дальше поста охраны не пропустили — не было согласовано. Тэхёну пришлось приложить студенческую карточку к специальному датчику, и только после этого калитка открылась. Ким перехватил сумку поудобнее и зашагал в нужном направлении, вдев в уши наушники. Студентов на территории кампуса не было — в полдень все были на занятиях или тренировках. Тэхён глубоко вдыхал морозный воздух. После двух месяцев отсутствия всё казалось новым, даже ледовая арена вдалеке словно стала белее. Здание общежития встретило тишиной, в лифте играла успокаивающая музыка. Фигурист поднялся на предпоследний, пятый этаж, на котором были комнаты на одного человека с отдельной ванной. Собственной комнатой он был обязан стипендии, которая покрывала дорогую учебу, общежитие и некоторые карманные расходы. Тэхён ввёл код на серебристой двери и она с щелчком открылась, пропуская фигуриста внутрь. Все вещи стояли на своих местах, но немного облипли пылью; воздух ощущался плотным и спертым. Ким скинул сумку с вещами на застеленную кровать и открыл окно. Сигареты с зажигалкой нашлись в выдвижном ящике стола и были спрятаны в карман джинс. За курение на территории университета могли лишить стипендии или отчислить, рисковать своим будущим из-за вредной привычки Тэхён не хотел. Он быстро надел чёрное термобелье и термокостюм, в сумку со вторыми коньками положил чёрные тёплые гетры. От ледовой арены разило холодом, на льду на удивление никого не было. Фигурист прошел мимо всех трибун и скрылся в раздевалке, чтобы надеть коньки и гетры. На лёд зашёл с легкими покалываниями в кончиках пальцев и трепещущим сердцем. Поехал вперед, разрезая лезвиями лед и выдохнул. Наконец он был дома. Проехал несколько кругов, разминаясь и разогреваясь, прежде чем послышались звонкие и редкие хлопки. — Молодец, Тэхён, — у борта катка показалась светлая макушка. — Приехал на час раньше, даже ко мне не зашёл, сразу на лёд, — ухмылка расцвела на бледном лице. Ким затормозил ребрами лезвий, останавливаясь перед заведующим кафедрой. — Почему каток пустой? — фигурист скрестил руки на груди. — Твой новый тренер предположил, что ты вылезешь на лёд раньше и попросил перенести все тренировки, — мужчина устало потер переносицу. — Предположил? — нахмурился Тэхён, склоняя голову вбок. — Это же спортивный психолог, — вздохнул заведующий так, будто объяснял очевидную истину. — Зайдёшь ко мне? — Соджун, — фигурист поднял в воздух ногу, демонстрируя коньки. — Я покатаюсь, потом зайду. — Не забудь, — кидает напоследок и скрывается в глубине арены. Ким не тратил времени зря, сразу вернулся ко льду. Элементы прыгать не пробовал — это должен решать тренер, — поэтому довольствовался тем, что ему дозволено: скользил по льду, задействовал руки, за которые Сора всегда его ругала, говорила, что их слишком много, а Тэхёну нравилось представлять, что он летит — ему казалось, что так всё выглядит гармоничнее. Страха не было, себе и своим ногам, льду, он доверял как никому другому. Проезжая очередной круг, он сделал что-то похожее на заклон — ехал спиной вперед, глубоко прогнул спину и завёл руки за спину, подобно крыльям, закрыл глаза, аккуратно направляя себя в поворот, а когда открыл, заметил черную тень, сошедшую с трибун и пропавшую в темноте дальних коридоров. Аккуратно снизил скорость, выпрямляя спину и направился к выходу с катка. Дошагал до скамейки, на которую кинул телефон и наушники. Сам того не заметив, провёл на льду почти два часа. Фигурист решил дождаться прихода нового тренера на льду и направился обратно к катку, широко шагая на лезвиях по резиновому покрытию. — Тэхён, — окликнул его Соджун. Голос звучал из темноты коридора между трибунами, что уводил к раздевалкам, кабинетам и медпункту. Ким замер и медленно повернулся к заведующему кафедрой. Он был не один. — Познакомься, это твой новый тренер-психолог Чонгук. Тренер шагнул из темноты, внимательно смотря чёрными глазами на Тэхёна. — Чон Чонгук, — тренер протянул руку с увесистыми золотистыми часами на запястье. Ким, чуть помедлив, протянул руку в ответ, не имея сил отвести взгляд. Не мог сопоставить цветы с открыткой и этого мужчину. — Ким Тэхён, — тихо прозвучало в ответ. Рукопожатие немного затянулось. Тренер заметил это первым и высвободил кисть Тэхёна из своей ладони, едва заметно улыбнувшись. — Я вас оставлю, — вмешался Соджун, прежде чем скрыться в темноте коридора. — Не забудь ко мне зайти, — в голосе уже знакомые Киму оттенки раздражения. — Проведём тренировку? — тренер наклонил голову к левому плечу, изучая своего подопечного. Тэхён мазнул взглядом по его родинке под нижней губой. — Да, — уверенно кивнул в ответ. Тренер обошёл фигуриста и пошёл впереди, направляя. Тэхён едва мог уловить нотки парфюма мужчины. Пахло чем-то свежим. Чонгук похлопал ладонью по борту катка, приглашая Кима зайти на лёд. Под внимательным взглядом он проехал немного вдоль борта и вернулся к тренеру. Расстояние между ними оказалось не больше лезвия конька. — Вопросы? — снова этот тёмный взгляд с искрами. Тэхён было отрицательно качнул головой, но вовремя вспомнил дни, проведённые в больнице. — Это вы отправили букет? — Букет? — тренер выгнул одну бровь. — Розы и ирисы. — Мой менеджер его тебе отправил, — ответил на вопрос, замечая, как меняется взгляд фигуриста. — Попал в цель, как я вижу, — усмехнулся, смотря на опущенные уголки пухлых губ. — Это всё, что тебе интересно, Тэхён? — Сейчас мне интересна тренировка, — характером не уступает. — Как скажешь, — Чонгук то ли устало, то ли раздраженно, вздохнул. — Сначала несколько вопросов, соберу анамнез. Дождавшись утвердительного кивка в ответ, тренер продолжил. — Любимый прыжок? — Аксель. — Ты упал с акселя? — Да. — Сколько оборотов было? — Три с половиной. К чему все эти вопросы? — Врачебное заключение по травме? — Чонгук стучал кончиками пальцев по борту катка. — Закрытый перелом надколенника без смещений, возвращение на лёд после реабилитации. — Страх перед прыжками есть? — заглянул в глаза, намереваясь распознать правду несмотря на ответ. — Нет, — Тэхён устало вздохнул, отводя взгляд, и принялся следить за секундной стрелкой на часах тренера. — Сможешь откатать ту короткую программу без музыки? — Да. Я катаюсь под счёт пульса, музыка и не нужна. — Тогда вперёд, — Чонгук подбородком указал на центр катка, призывая начинать. Тэхён, не без удивления и недоумения, замер в центре катке. Опустил голову, согнул руки в локтях, запястьях и кистях, держа их мягко, округло. Под счёт собственного сердца начал короткую программу, после которой ещё два месяца провёл в больнице. Выполняя дорожку шагов, скользил лезвиями по льду, невесомо кружил, охватывая весь каток. Двигался лицом вперёд, чтобы прыгнуть тройной аксель — оттолкнулся левой ногой, задержался в воздухе на три с половиной оборота и вновь приземлился, расставляя руки в разные стороны подобно крыльям и поднимая левую ногу почти под прямым углом. Зашёл во вращение, сменив опорную ногу на левую, правую руку вытянул вперёд — левую параллельно правой, — и сделал тринадцать оборотов, держа равновесие. Чонгук внимательно следил за исполнением всех элементов, каждому из семи проставлял баллы, поглядывая на время. Тэхён идеально попадал в такт даже без музыки. Он закончил короткую программу риттбергером в три оборота, и замер, вернувшись в первоначальную позицию. Тренер жестом подозвал его к себе. — Неплохая программа, но для короткой на чемпионат слабо, — не хвалил. — Знаю, — фигурист часто дышал, убирая отросшие волосы со лба. — Зачем выступать с такой? — Это единственное, что мы с Сорой смогли поставить. В последнее время у нас было много разногласий, можно сказать, что эту программу сделал я, — объяснил Тэхён. — Хореограф? — Хореограф распускал руки, я добился его увольнения за неделю до соревнования. За такой срок, сами понимаете, нового не найти, — Ким говорил о домогательствах в свою сторону как о чём-то обычном. — Я смотрел видео с твоим выступлением, ты откатал грязно, — Чонгук не стал продолжать расспрашивать о хореографе, всё было и так очевидно. Домогательства — частая история в фигурном катании. — Да, — фигурист заинтересованно смотрел на мужчину перед собой. — Да? — тренер нахмурился, смотря в янтарные глаза фигуриста. — Хорошо, что ты это понимаешь. Тэхён слабо улыбнулся. Не думал, что среди всех резюме этот тренер запомнится больше всего. — Раздевайся. — Что? — слова о неординарном подходе пока были правдой. — Под верхом что-то есть, майка может? — тренер раздраженно-устало вздохнул. Тэхён не стал задавать больше вопросов и дернул бегунок на груди, расстегивая термокомбинезон. Выбрался из рукавов и повязал их вокруг талии. Горячая медовая кожа встретилась с колючей прохладой конька. — Я хочу видеть твои руки, — добавил мужчина, с довольным видом осматривая подопечного. — Мой предыдущий тренер говорила, что я добавляю слишком много рук и мне нужно сосредоточиться на элементах, — улыбнулся Ким. Кажется, они начинали находить общие язык с тренером. — Я заметил, как ты зажат, руки слишком напряжены, — Чонгук вышел на лёд и двинулся к фигуристу, аккуратно ступая по льду. Обойдя Тэхёна, он коснулся его плечей, ощупывая и оценивая мышцы со спины. — Пока я твой тренер, дай рукам волю, Тэхён, лети, — произнес куда-то в затылок и отошёл в сторону. Ким завязывал рукава покрепче, чтобы они вдруг не расползлись в самый неподходящий момент, когда его новый тренер, следя за секундной стрелкой на наручных часах, сосредоточенно думал. — Прокати дорожку шагов ещё раз, — сказал наконец. — Она вам не нравится? — фигурист удивлено приподнял брови. — Нравится, но что-то в ней не то. Давай, Тэхён, не тяни время, — аккуратно ушёл со льда, отдавая подопечному пространство всего катка. Тэхён дождался, пока тренер займет позицию наблюдателя, и начал. Плавно качнулся вперёд, заскользил на льду. Выполнил скобку, сменяя лезвия, и ненадолго завис в воздухе, подпрыгивая. Прокрутился несколько раз вокруг своей оси, плавно сменял ноги, одну другой, скользя спиной вперед и выполняя шассе, которое плавно перетекло в очередное вращение на одной ноге — твизл. Закончив, покатился вдоль бортика, направляясь к тренеру. — Что не так? — спросил, тяжело дыша. — Слишком много техники, — тёмные глаза напротив были устремлены на лёд, будто вновь прокручивали только что выполненные элементы. — Это не комплимент. — Верно, — Чонгук кивнул, обращая внимание на фигуриста. — Отпусти себя на дорожке шагов, Тэхён. Я понимаю твою собранность, когда начинаются прыжки и сильные вращения, но вряд ли ты можешь испортить дорожку, если немного расслабишься. Ты едешь, натянутый, как струна, все элементы немного деревянные, не хватает пластики. — Больше рук, расслабленности и пластики, я понял, — Тэхён облизнул пересохшие губы. После двух месяцев безделья третий час тренировки на льду давался тяжело. — Молодец, — тренер впервые за всё время выглядел довольным и позволил себе тень легкой улыбки. — На сегодня всё. Будешь постепенно вливаться в тренировки, с каждым днём будем заниматься на час дольше. Завтра жду тебя к двум, — мужчина коснулся плеча подопечного, и, ничего больше не сказав, ушёл с ледовой арены. Тэхён услышал, как стукнула дверь — Чонгуку выделили собственный кабинет. Фигурист дошагал до раздевалки по резиновому покрытию, сидя на скамейке расшнуровал коньки, выпил несколько пластиковых стаканчиков воды из кулера, и вспомнил, что заведующий кафедрой просил к нему зайти. С тяжелым вздохом Тэхён убрал все вещи в сумку к конькам и, думая о новом тренере, который с первого занятия показался толковым, направился к Соджуну. Не стучась, зашёл в его кабинет. — Ты… — запнулся на полуслове. В кабинете заведующего кафедрой сидел Чонгук. До прихода Тэхёна они явно что-то обсуждали. — До завтра, — тренер поднялся, пожал руку Соджуну, и встретился глазами с Тэхёном. От этого взгляда, который в темноте кабинета стал почти чёрным, Киму стало не по себе — липкий холод прошёл по спине, кусая мурашками. — Заходи, — заведующий кафедрой снял очки в тонкой оправе. — Уже, — фигурист ядовито усмехнулся. — Брось, Тэ, я соскучился по тебе, — протянул Ли, вставая из-за стола. — Закрой дверь на замок, будь хорошим мальчиком. Тэхёна от этого обращения всегда перекашивало, но виду он старался не подавать. Он повиновался и щёлкнул золотистым замком под дверной ручкой. — Покурим? — Соджун достал пачку сигарет и увесистую зажигалку. — Твои я курить не буду, — Ким качнул головой и кинул сумку на стул, на котором недавно сидел Чонгук. Выудил любимые ментоловые. Заведующий кафедрой открыл окно кабинета и щёлкнул зажигалкой, затягиваясь. Протянул её подошедшему Тэхёну, который тут же прикурил, закрывая глаза. Пожарная сигнализация в кабинете была, но не работала — провода были умело перерезаны ножницами. — Зачем звал? — спросил фигурист, выпуская сизый дым. — Просто пообщаться, — заведующий кафедрой курил свои сигареты без добавок, от которых Кима воротило. — Как отдохнул? — Выспался, — хвастался. — Как тебе этот мужик? — Ли теперь смотрел не в окно, а на шатена. — Чонгук? Хороший тренер, - парень выпустил дым, осматривая кабинет, в котором ничего не изменилось. Вскользь задумался о том, что все книги и документы, находящиеся здесь, должно быть, давно пропахли табаком. Чёрная кожаная обивка дивана и кресел тоже. — Смотрит на тебя как коршун, — Соджун скривил губы. Докурили в тишине. Мужчина забрал у Тэхёна окурок, выкинул вместе со своим в мусорку и закрыл окно. Кабинет пропах никотином и заполнился зимним морозом. Тэхён поежился. — Ты пропустил много пар, — начал заведующий, присаживаясь на край стола. — Я договорился с преподавателями, сдашь все долги и проблем на сессии не будет. — Спасибо, — Тэхён облокотился спиной о стену около окна. — Информацию ещё не огласили, но повторный первый этап отборочного на чемпионат будет в феврале, — Ли перевёл взгляд на фигуриста. — Как тебе удалось? — Время есть, я могу позволить тебе откатать короткую программу ещё раз, ты должен попасть на чемпионат, — мужчина протянул руку, касаясь талии Кима, и пытаясь притянуть к себе. Тэхён повиновался, но прямо в руки не пошёл — сел на стол рядом, соприкасаясь плечом с Ли. — Ты же знал, что ради тебя этот отборочный проведут ещё раз, — Соджун хмыкнул, рассматривая немного изменившегося фигуриста. — Да, — не лукавил Ким. Обсуждение предстоящих соревнований, мнения прессы о травме Тэхёна и обстановки в университете заняли меньшим счётом полчаса. Выходя из кабинета заведующего кафедрой, фигурист снова столкнулся с новым тренером в темном коридоре. — Тренер Чон, — вновь поздоровался Ким. — У вас ещё есть фигуристы? — задал интересующий вопрос. Других причин для нахождения мужчины в здании ледовой арены после окончания тренировки Тэхён не видел. — Возможно, — Чонгук склонил голову к плечу. — Нужно забрать график у Ли. — Ясно, — Ким проследил за взглядом тренера на дверь кабинета. — Спасибо за тренировку, господин Чон. До свидания, — улыбнулся, поправляя отросшие волосы. Надеялся, что никаких других фигуристов у Чона нет. — До свидания, Тэхён, — ответил тренер и резко дёрнул за ручку двери кабинета Ли, когда макушка фигуриста скрылась в темноте коридора.