Закрытая школа

      Илья бездумно пялится на заснеженную улицу через несколько слоёв стекла. Неудивительно, что школа выстроена идеально. Новый ремонт, вовремя включаемое отопление, постоянная охрана и патрули территории. Создаётся ощущение, что здесь идеально практически всё. Учителя, ученики, преподавание, местность, виды. Идеальное образование для тех, кто готов отдавать за него сумасшедшие деньги. Мать Корякова часто рассказывала ему об этом месте ещё когда он был совсем маленьким. Говорила, что оно пропитано древней историей, красотой и таящими в себе ужас тайнами. Навряд ли женщина хотела напугать, и скорее просто впечатлить, но мальчик с очень яркой, широкой фантазией все эти речи и рассказы воспринимал как-то, чего нужно бояться. То, что пропитывало страхом и приходило в глубоком сне ужасающе красочными картинами. Кровь, крики, холодная плоть, мертвецкий специфический запах. Хруст шейных позвонков помогает ему прийти в себя и осмотреть кабинет. На сегодня по истории велели написать конспект, учительница снова заболела, а заместитель был хмурым мужчиной в возрасте. Конечно, ему не хотелось просто так растрачивать свои силы и пытаться что-то объяснить. Как успел запомнить за много лет Илья, он постоянно говорил одно и то же: «Если вам это нужно — запомните сами». И он запоминал. Взял на заметку этот совет и черпал от учёбы только то, что интересовало, а не то, что было необходимо. Получал за это, несомненно, но учителя полюбили его за творческий потенциал. Занятия по вокалу не раз оттягивали оценки, когда на очередном мероприятии нужен был певец или грамотно озвучивающий текст ведущий. Почему для этой работы не брали кого-то из журналистов, Коряков не знал, да и вникать не планировал. Возможность выпадала, и он тут же цеплялся за ней как за спасательный круг.       — Пацаны, слышали, какую жуть девки рассказывают? — уловив вполголоса надрывный шёпот соседа по парте, Илья уже было хотел закатить глаза. Если он конспекты всегда писал быстро, то в способности остальных был не совсем уверен. Учеников в классе было немного, а потому и парты стояли довольно близко друг к другу в три небольших ряда. Беседовать с человеком из другого ряда было не так тяжело, как казалось.       — Что там? Опять какой-то бедолага в лесу заблудился? — не слишком заинтересованно протягивает парень, к которому обращались. Его скука слишком напускная даже по голосу. Интерес заставляет Илью повернуться лицом к учителю, сидящему впереди, чтобы периферийным зрением улавливать эмоции беседующих. Худощавый высокий парень с длинными каштановыми волосами зачёсывает их назад и бурчит уже с меньшим энтузиазмом.       — Поговаривают, нашли несколько трупов животных на территории леса… — парень, сидящий рядом с Ильёй, затихает, посматривая по сторонам. Понимая, что они вроде бы никому не интересны, пригибается чуть навстречу и продолжает загадочно шептать: — Но про бедолагу я тоже кое-что слышал, — брюнет обречённо вздыхает, надеясь, что диалог на этом закончится. Он столько слышал этих бредовых историй от своих друзей, а теперь они просочились в большую массу, вот-вот и придётся их заминать учителям, чтобы не вывести проблему на уровень выше и не поднять панику.       — Неудивительно. У нас же тут собаки дикие бегают. В принципе, сожрать кого-то могли, если их давно не кормили. Голодное животное — это тебе не ласковый ручной питомец, — на губах парня усмешка, слегка диковатая. Илья, очевидно, становится параноиком. Его мозг вот-вот взорвётся от обилия возрастающих вопросов, а ответов ни на один не всплывает даже намёком. Хотя, быть может, он их просто в упор не видит? По крайней мере Коряков не удивился бы своей невнимательности.       — Ты думаешь, они и людей хавают? Интересная теория, надо её проверить, — от слегка высокомерного тона собеседника он очевидно закипал и раздражался. Брюнет помнит, что всех учеников проверяют по множеству программ перед поступлением. Психологическое состояние должно быть в идеальном состоянии. Хотя каким тогда образом сюда пустили его? Наблюдая за небольшой перепалкой, появилось даже какое-то странное желание, чтобы их наконец-таки заметил учитель.       — И как же? — тембр не менялся, тон стал ещё более надменным. То ли ему сильно хотелось вывести собеседника из себя, то ли просто нравилось кичиться вседозволенностью. Илья далеко не раз сталкивался с избалованными детьми, в этой школе подобные случаи — довольно частое явление. У каждого правда проявляется по-разному и в разных ситуациях. У кого в простом диалоге и попытке без прямого оскорбления унизить. У кого, как у Дениса, к примеру, в каком-то поистине маниакальном желании выглядеть безупречно.       — На тебя натравлю при случае, — диалог оказался исчерпан, повисла гнетущая тишина. Постепенно со своих мест начали подниматься ученики, дописавшие требуемое. Каждому хочется поскорее закончить утомительный день. Последний урок, за окном уже едва ли не темнеет. Губы сама собой трогает мягкая улыбка. Илье нравится зима. И из-за того, что это потрясающее время года чтобы курить ночью за жилым корпусом вместе с друзьями, и просто потому, что здесь зимние виды особенно прекрасны.       Коряков в целом почти привык не верить всему на слово. По крайней мере теперь он хотя бы пытается разобраться и убедиться. Не бросаться сразу наутёк, лишь бы не знать, не видеть, не запоминать, а перебороть свой страх и смотреть ему прямо в глаза. Да, это приводит к тому, что парень всю жизнь мучается от ужасающих кошмаров и находится на грани пропасти с длиннющим, идеально умещающимся во всю ширь названием — паранойя. Ему мерещится взгляд, чудится чьё-то присутствие, кажутся шорохи, которых на самом деле нигде не может быть. В четырёх стенах собственной комнаты в жилом корпусе. Но это ведь бред. В закрытом помещении, где ты совсем один, звуки доноситься могут разве что из стен. Зачёсывая назад отросшую тёмную чёлку, Коряков болезненно закусывает губы. Ещё и парни как заладили со своими бессмысленными попытками насобирать слухов, чтобы убедиться, что всё это враньё. Ну пропадают люди и пропадают, их же находят? Находят. Зверей, скорее всего, убивают те же голодные собаки, о которых судачит половина школы. Откуда им на закрытой территории взяться и как небольшая стайка собак способна завалить здорового лося? Повисает тишина даже в собственной голове. Думать о том, что есть другая теория, конечно, не хочется. Потому что окажется слишком много логических несостыковок, а Илья боится представить, что всё происходящее нельзя объяснить и обосновать.

Несколькими часами позднее…

      Глубокая ночь зимой приходит особенно быстро. Небо окрашивается пастельно яркими цветами заката едва ли на час, а после стремительно смеркает, укутывая и без того тёмную территорию в леденящую сознание мглу. Илья очень боялся ночи, когда был маленьким. Холодный далёкий космос давил на любопытную голову неизвестностью. Яркие крапинки звёзд вызывали в животе щекочущих бабочек. Мечтатель всегда отдаётся тому, что его влечёт. Если ему хочется смотреть на тёмное небо с одиноким полумесяцем — он будет делать это, даже если вот-вот замёрзнет к чёртовой матери. Илья смотрит на небо через призму себя маленького. То ли он повзрослел, то ли космос перестал быть таким привлекательным, но он больше не манил. Не заставлял думать о себе днями напролёт в надежде очередной ночью встретиться. Взаимный обмен взглядами издалека. Колючий мороз кусает оголённые руки. Где-то рядом хрустит снегом переминающийся с ноги на ногу Максим. Даже несмотря на то, что парни всегда одевались теплее, дрожали от холода как осиновые листы. То ли от непривычки, то ли просто от того, что тело долго привыкает к резкой смене температур. Противный озноб. Илью он раньше тоже донимал часто. Мать выпускала на балкон в своём кабинете, ему, кажется, и не было так ужасно холодно, желание смотреть на красивый диск луны перевешивало любое понимание температуры. А тело предательски дрожало. Да так сильно, что мать с испугу силком затаскивала обратно. Да… Было приятное время.       И пусть виды сейчас всё такие же завораживающе красивые, он определённо не стал бы ради них зарабатывать обморожение третьей степени, лишь бы полюбоваться подольше. Лишь бы отдаться мечтам, в которых он там. Глубоко во тьме космоса. Холодной, жестокой, жуткой, пустой. Почему-то сейчас мысли о нахождении в космосе не такие радужные. Ведь ты оказался бы там совсем один. Ни вечного бухтения Дениса, недовольного, кажется, всем происходящим в мире. Ни довольного, надрывного смеха Антона, способного одним своим голосом растопить любую грусть и укутать в фантомное тёплое одеяло. Ни вечно подстёбывающего Максима, старающегося так разобраться в банальных вещах, будто он их действительно не понимает. Илья, кажется, не смог бы прожить и дня без них. Заблудился бы в потьмах сознания, забрёл глубже необходимого в густой хвойный лес, а впоследствии о нём бы судачили на всю школу, придумав какую-то историю к тому, как пропал очередной «бедолага». Может, его разорвут собаки? Голодные, злые, замерзающие от подступающих минусов. Или забьют охранники, восприняв как потенциальную опасность? А может, его просто поглотит зима? Сожрёт целиком. Укроет его окоченевшее тело толстым слоем мягкого снега. В какой-то степени он станет частью этого красивого леса. Красивого, страшного, тёмного и уж слишком неоправданно манящего. Что скрывается там, в тенях? Кто может следить за ним из-под тьмы пышных еловых лап?       Пока мороз покусывает кожу рук, а глаза бездумно бегают по тёмной грани леса, парень вслушивается в диалог друзей. Денис слушает очередные пересказы конспектов от Антона, а Максим как-то неугомонно рвётся поднять тематику новых слухов. Конечно, они не были слепыми и глухими, а уж тем более знали, что в их дружном коллективе есть заядлый ссыкун, на дух не переносящий таких диких и жутких слухов. Но из сегодняшнего короткого разговора в прогулке до жилого корпуса становится понятно, что Илья о всех рассказах и так слышал. Значит, нет смысла скрывать все скопившиеся мысли, правильно?       — Да не бывает это так беспочвенно! Не. Бы. Ва. Ет, — по слогам выпаливает Шабанов, расхаживая полукругом перед компанией. Он всегда был человеком энергии и порыва, не смотря на то, что был одним из старших. Его утягивало так быстро и глубоко, что он толком не отдавал отчёта об опасности для своей жизни и жизней других. Антон выдыхает большой клуб серого никатинового смога и разводит руки в стороны.       — Не беспочвенно, естественно, солнце. Просто подобные слухи распускают в большинстве своём люди особо впечатлительные. Им и пердёж может знаком показаться, — Илья и Денис тихо прыскают от порыва смеха. Максим, однако, несогласно качает головой. Слишком с трудом ему верится в то, что базы оснований для таких предположений нет. Антон вдыхает полную грудь обжигающе холодного воздуха и подходит ближе, чтобы ободряюще похлопать друга по плечу.       — Ну правда, Макс. Что мы можем сделать, чтобы узнать, что это правда? В лес пойти? Трупы искать? — беловолосый смеётся, Илья выпускает струйку дыма в воздух, стараясь не терять нить диалога. Коломиец говорит слишком спокойно, в какой-то степени даже расслабленно. Словно это не проблема, а какая-то детская шалость. Маленькая ошибка, которую можно в считанные минуты изучить и исправить. Однако Шабанов воспринимает предложение слишком буквально.       — Да! Точно! Ты гений, Ден, нужно пойти в лес, — Антон задумчиво затягивается сигаретой, но в конечном итоге согласно кивает, разводя плечами. Конечно, он не против составить компанию, да и с трудом верится, что в охраняемом лесу что-то может пойти не так. Денис повторяет его движение, переводя взгляд на затихшего Илью. Коряков только вникает в суть прошедшего диалога и осознаёт, что ответа ждут только от него.       — Стойте, стойте… — стараясь выиграть для себя заведомо побольше времени, Коряков зажимает сигарету меж зубов и приподнимает руки, выстраивая позу: «я беззащитен». — Я думал, вы шутили, когда говорили, что тут люди пропадают и херня какая-то происходит, — лучшая защита — прикинуться тупым. По крайней мере, с Ильёй это прокатит. Прокатывало всегда. Если парни думали, что он дурачится, то, скорее всего, Коряков просто боялся или нервничал, но знать им об этом не обязательно.       Постепенно начинает завывать холодный ветер, шевелятся под натиском кроны деревьев, разгоняя шелест по всей округе. Несмотря на глубокую зиму, лес не теряет густоты из-за обилия хвои. А тёмные еловые лапы словно бы в добавок к общей атмосфере прибавляют жути. Компания смотрит на Илью всё так же выжидающе, разве что Максим, недовольный таким безразличием, приподнимает плечи от негодования.       — Да чо ты, Илюх, тебе ваще что ли не интересно? — Нет, Корякову как раз таки очень интересно. Но даже подумать о том, чтобы шататься по заснеженному тёмному лесу — ужас. Это не просто нагнетающие кошмары, это полноценный триллер. Сериал с ужасающими актёрами, но невероятно хорошей атмосферой. Оказаться там, откуда не выбраться, мучить себя тайнами и страхами. Сойти с ума, так и не узнав, был ли этому причиной кто-то, или ты довёл себя сам.       — Шариться по жуткому лесу и искать проблемы на жопу? — весело начинает Коряков, но резко меняется в лице, отвечая совершенно бесцветно и незаинтересованно: — Честно? Ваще нет, — Конечно нет. И не было вообще изначально. Если в лесу водятся голодные агрессивные животные, мало ли что они могут сделать. Тем более такие слаженные и сильные, что, смотри, лося огромного завалить, не переломав ему при этом все кости в теле.       — Так и скажи, что зассал, как девка, — с другой стороны слышится насмешливый низкий голос Антона. Он никогда не был большим поклонником такого разнообразия собственной жизни, но адреналин воспринимал как возможность развеяться и повеселиться. Вот и сейчас, видя, как ломается Иль перед долгожданным ответом, подстрекал его как можно скорее принять решение. Коряков хмурится на это заявление так натурально, будто и правда обиделся.       — Девчонка, — подстрекает Денис, моментально уловивший повисшее между парнями настроение. Он всегда относился к таким вещам легко: все делают, ему тоже не помешает. Да и нервно посмеивающийся Илья, вот-вот докуривший сигарету, кажется слишком безобидным, такое случается редко.       — Дурни, — тихо рассмеявшись в собственную ладонь, подносящую к губам сигарету, парень опускает взгляд на темнеющую в тени землю. Становится как-то по-особенному холодно. Пробирает насквозь мороз и выламывает немного позвоночник. Точно, пора вернуться в постель и наконец-то отоспаться, — Посмотрим. Докуривайте и пойдём. А то нас спалят, — последнее, пусть и практически невозможно, однако вполне осуществимо при определённом желании и стечении обстоятельств, рисковать никто не хочет.       Небольшая расшумевшаяся компания постепенно тушит окурки сигарет о край урны, чтобы не сорить. Мало того, что это заметные следы, коих пусть и летом было много, но на зимней белоснежной скатерти снега заметно особенно сильно. Илья делает последнюю затяжку и тянется к двери, чтобы зайти вслед за скрывшимися в тёплом помещении друзьями. Снова нарастает пульсирующая боль в спине. Почему-то весь позвоночник пронизывает колким импульсом. Тусклая боль рассасывается по всему телу, отчего-то в висках скапливается кровь. Пульсирующая жидкость в голове отдаётся странным чувством в висках. Коряков невольно сравнивает эти ощущения с тем странным предчувствием в коридоре, когда ему померещился чей-то взгляд. Но ведь тогда он совершенно никого не обнаружил. В пустом коридоре со стен смотрели только картины. У картин глаз нет. Ну или, по крайней мере, быть не должно. Почему-то обернуться страшно, а застывать в дверном проёме опасно, надует холодным воздухом, кто-то может поинтересоваться местонахождением сквозняка. Отпуская дверь, парень пристально следит, как она закрывается перед самым носом. За его спиной широченный, холодный, тёмный и неописуемо страшный еловый лес. И именно из этого леса на него кто-то смотрит. Сотнями… Миллионами жутких, неживых глаз. Сознание смягчает панику: «Это всего лишь воображение». Но разве может воображение издавать настолько громкие, правдоподобные звуки, как треск? Точно. Это именно он. Треск ветки под чьими-то ногами. Переломанная сухая ветвь. За спиной Ильи кто-то есть.       Решая опередить собственный испуг, парень разворачивается резко. Есть словосочетание: «сердце упало в пятки». Внутри брюнета от увиденного всё настолько охладело, что оно вместе с падением, видимо, оборвало все вены и затронуло жизненно важные органы. Глаза расширились так резко, будто это могло помочь убедиться в явственности происходящего. Со взбухшей вены на виске стремительно катятся несколько капель холодного пота. Во тьме злополучного леса стоит человек. В тёмной, изорванной мантии, наброшенной на тело, как куча тёмных тряпок. Плечи и голова припорошены снегом. Человек в лесу находится очень давно. Илья уверен в том, что дрожит. Дрожит всем телом, органами и чувствами. Развернуться полностью страшно, сомкнуть наконец веки — ещё страшнее. Он… Или оно опасно? Что сделают с Коряковым, если он окажется уязвимым? Собственная голова словно в насмешку над собой же выделяет мысль: «А разве ты не уже?». Что он сможет сделать против кого-то, кто, судя по личным ощущениям, метра два ростом? Кадык качается по замёрзшей шее слишком медленно, слюна вязкая, обмазывает стенки горла и сразу кончается, глотать тяжело. Убеждая сам себя, что кошмар кончится, стоит только моргнуть, Илья жмурится, растирая веки руками. Боль моментально отпускает, напряжение растворяется. Боль, сковывающая ещё несколько минут назад всю шею, ушла так просто и быстро, будто её никогда не было.       Порывисто открывая темнеющие от страха глаза, брюнет потерянно осматривает совершенно пустой лес. На месте, где всего несколько секунд назад стояла устрашающая тень, теперь лишь едва заметно покачиваются кусты и кончики еловых лап. Но этот кто-то точно был. Это не галлюцинация. Не воображение. И Илья не параноик. За ним действительно кто-то следит. Однако прежде чем понять, кто и зачем, нужно на негнущихся ногах зайти внутрь. И это последнее испытание, с которым хочет на сегодня справляться Коряков. Дойти до кровати. Лечь. Сон совершенно точно не пойдёт. А если и настигнет, то единственной картиной перед глазами будет он. Человек, неподвижно стоящий во тьме леса и неотрывно смотрящий прямо на Илью.