Неплен

Круговорот блеска, шелка, духов нескончаемым потоком охватил площадку балкона. Каждая танцующая пара плавно двигалась под звуки музыки. Но больше всех привлекала хозяйка бала, которая, грациозно выгнув спину, кружилась рука об руку с высоким, стройным мужчиной. Чуть прикрытые ресницами перламутры неотрывно следили за бледным лицом графини, на котором иногда возникала легкая холодная улыбка. Тонкие пальцы обоих переплелись и отливали мрамором каждый раз, как на них падал лунный свет. Обе фигуры были похожи на ожившие статуи, сошедшие с постаментов дворцов. Стоя среди толпы, Ваня неотрывно следил за этой парой. Бокал в руке уже давно опустел, но юноша не замечал этого. Какое-то неприятное чувство червяком пробралось в грудь и сейчас грызло изнутри. Казалось бы, ну танцует Константин, что в этом такого, но, почему-то, это напрягало. Опять где-то на задворках мелькнула мысль, что вот момент, когда можно просто сбежать, но ноги будто приросли к полу. Каждый раз, как пара Кощеева и Марены проплывала недалеко от Вани, юноше казалось, что он ощущает запах знакомого одеколона, в который вкралось нечто инородное. Это совершенно не нравилось Ивану, он хотел разделить запахи, разделить ощущения, разделить этих людей…. Музыка смолкла, пары замерли, а затем расцепили объятия. Публика разразилась аплодисментами. Легкий поклон. Константин, отведя руку в сторону, продолжая держать графиню за узкую ладонь, немного склонил голову и поднял глаза именно в ту сторону, где стоял Иван. Будто огнем из жерла вулкана дыхнуло на юношу. Тот ощутил, как его щеки вспыхнули с новой силой, как на висках выступили капельки пота. В перламутрах напротив, через чужие плечи и головы пробивался такой огонь желания, который Ваня никогда еще раньше не ощущал. Что за странные посылы? Кощеев же танцевал со своей, бывшей…… женой. Это осознание комом в горле встало, вызывая головокружение. Отчего так обидно? Быть может Иван слишком рано решил, что этот мужчина раскрыл ему все карты? Почему юноша подумал о том, что раз Константин доверил ему дневник, то выложил все, что у него на душе? Какая-то детская обида прошлась судорогой по рукам, еще этот взгляд. Перламутры будто говорили о том, что это Ваня под влиянием мужчины, что это он открыт перед ним, в то время как за душой Кощеева скрывается еще многое, и никто не смеет его подчинить. - Это было прекрасно, - прощебетала где-то рядом Леля, когда ее сестра со своим партнером подошли к ним. Ваня неотрывно следил за огнем в перламутровых глазах, которые так же не отпускали его. Константин остановился в одном шаге от юноши и молча смотрел, не произнося ни слова, замерев в немом камне. В васильках же играло растерянность, но они не в силах были прервать этот контакт. Сам того не замечая, Иван облизнул пересохшие от волнения губы. Он начинал сам гореть под этим пристальным взглядом, не в силах вырваться из него. Стоявшая по правую руку от мужчины Марена с прищуром посмотрела на обоих. В бесцветных глазах скользило любопытство. - Вы тоже считаете, что мы хорошо смотримся? – металлический голос женщины скользнул к Ивану. Тот слышал вопрос, как сквозь вату, не до конца понимая его смысл. Перламутры не отпускали, все больше сжигая юношу изнутри. - Ага, - охрипшим голосом проговорил он, слегка качнув головой, не отрывая взгляда от Кощеева. Легкая усмешка тенью мелькнула на узких губах, будто мужчина видел Ваню насквозь и мысленно говорил ему: «Врешь». Графиня хмыкнула, немного склонив голову на бок. - Теперь, я думаю, пора оценить, как мы смотримся с Вами в паре, - не вопрос, а как факт, данное, которое должно случиться. Иван моргнул, будто сбрасывая оцепенение. Эта фраза, долетевшая до него уже более ясно, будто разбила ту завесу, которую создал Кощеев между миром и ими двумя. Или же он сам ослабил защиту? Повернувшись в сторону Марены, юноша смущенно и удивленно смотрел на ее бледное лицо. Алые губы графини растянулись в улыбке, выжидающей, наблюдающей. Ваня ощущал, как на него устремлены многие взгляды в округе. Быть может, все смотрели на хозяйку бала, не на него самого, но это соседство вводило в некий ступор. - Станцевать одним из первых со мной – это большая честь. Не каждый может ее удостоится. Вам же, молодой человек, сегодня ночью везет, - Марена плавно, почти незаметным движением забрала пустой бокал из рук Ивана и передала его сестре. Та с интересом наблюдала за происходящим, искренне жалея юношу, который попал в такое положение. Леля прекрасно знала свою сестру, ее твердый, практический стальной характер не давал никому спуска. Спорить со старшей было, подчас, себе дороже, хотя младшая, не всегда была согласна. Вот и сейчас, Леля не считала, что такое поведение допустимо, как для сестры, так и для Константина. Слухи о том, что Иван находится рядом с этим мужчиной не по своей воле, были довольно сильны в окружающем обществе, хотя никто не мог подтвердить их фактами. - Д-да, конечно, - снова прохрипел Ваня, ощущая ужасную неловкость и страх. Он протянул руку к графине, так склонила голову на бок, и вложила свою бледную холодную ладонь в горячую руку юноши. Тот слегка опустил глаза, пытаясь не встречаться взглядами с Кощеевым, чтобы снова не попасть в плен перламутра, не застыть как истукан. Мысли в голове все улетели, на их место пришла паника о том, что он не сможет и шага ступить. Все движения, которым Ваню учил Бахус, просто испарились. Они стерлись под испытывающими взглядами толпы. Сейчас каждое, пусть и не значительное на первый взгляд поведение, разглядывалось с пристрастием. Мало того что вокруг этого золотоволосого юноши и мужчины, с которым он пришел, ходят не совсем приличные слухи, так еще эти двое украли первые танцы хозяйки бала. Конечно, многие присутствующие были прекрасно осведомлены о прошлом браке Марены и Кощеева, но что же сейчас происходит? Только высокий статус обоих не позволял гостям, тут же, развязать свои языки, а молча наблюдать за странной игрой, в которую был втянуть молодой человек. Музыка заиграла заново, выводя похожий мотив, но немного в другом темпе, более медленном, плавном. Пары, представшие во втором заходе, двинулись по кругу, скользя по каменным цветам под ногами. Ваня ощущал холодную ладонь графини в своей ладони и на плече. Запах ментола и сладких духов смешивался с ночной прохладой, которая не только не остужала его, а еще больше заставляла гореть. Сейчас в его руках была женщина, которая, когда-то, принадлежала Константину. Только от этой мысли становился немного не по себе. Совершенно не концентрируясь на своих движениях, Иван думал о том, что эта ночь сведет его с ума. Почему Кощеев позволил ему танцевать с Мареной, почему так пристально смотрел, не скрывая своего желания, да и к кому оно было вообще обращено? Неужели, тот танец пробудил в нем старые чувства к графине, тогда как же так получилось, что до этой поры Ваня ничего не замечал? А больше всего юношу бесило то, что тот червячок, который грыз его все сильнее, начинал приобретать формы. Его можно уже было обозначить одним словом, которое Иван никак не хотел даже мысленно произносить. Все это не так, все это действие алкоголя и прошедших тяжелых дней. Юноша не удивиться, если завтра утром он проснется в своей постели в Москве, что все это окажется просто бредовым сном, что никакого Кощеева, никакого бала и никаких ужасов деревни не существует. Как же это было бы замечательно. - Можешь довериться мне, - шепот – шелест над ухом вывел Ивана из задумчивости. Он дернулся, чуть не сбившись с танца, и удивленно глянул на женщину. Та серьезно смотрела в ответ, впиваясь холодным ледяным взглядом, отчего васильки за золотыми ресницами начали дрожать. - Я могу помочь, - казалось, алые губы практически не двигаются, а голос идет откуда-то со стороны. – В моих силах вернуть тебя обратно в Россию. Ваня только удивленно моргнул, не понимая, с чего такое предложение. Марена же склонилась чуть ниже, практически касаясь губами уха юноши. Тот затаил дыхание, не понимая, зачем она это делает, ведь все сейчас увидят этот жест. Тем более, это увидит Константин, который поймет, что они о чем-то говорят. - Я хорошо знаю твоего отца, он бы никогда так не поступил бы, - как в гипнозе, доходили слова до сознания Ивана. – И сейчас, на дворе новое время. Никто ни в вправе обменивать деньги на людей. Все что говорит тебе Константин – все ложь. Ты не должен здесь находиться. Поворот. Темные волосы женщины легкой вуалью колыхнулись в сторону, неся за собой шлейф цветочных духов. Она немного отстранилась, серьезно смотря на Ваню. Зачем она это говорит? Почему предлагает такую странную помощь? Юноша поднял глаза, пытаясь прочесть на холодном бледном лице партнерши ее мысли. Между ней и Константином было нечто, что не исчезло с тех времен, когда они были вместе. Ваня это ощущал, и такое ощущение неприятно кололо между лопаток. Что один, что вторая, никогда не будут действовать себе во вред, вот только надо понять, какую выгоду они ищут. Юноша прекрасно понимал, сейчас идет какая-то невидимая борьба между этими двумя. Значит, Кощеев притащил его сюда ради мести? Конечно, между бывшими супругами могут остаться какие-то нерешенные конфликты, но, если они имеют общие дела в бизнесе, то как же можно так не доверять друг другу? Что вообще происходит здесь, какую игру затеяли Марена и Константин? - Все хорошо, - попытался улыбнуться Ваня, но это плохо получалось. Графиня нахмурилась, и ее пальцы сильнее впились в плечо юноши, скользя ногтями по шелку рубашки. - Он не узнает, ты можешь мне все рассказать, и я вытащу тебя из его лап, - более настойчиво проговорила женщина. Ваня ощутил, как сквозь ткань рубашки, где находилась ладонь Марены, острыми иглами проникает холод. Глаза женщины стали не просто бесцветными, они будто утонули. Казалось, на юношу смотрит не живой человек, а нечто потустороннее, безжизненное. - Нет, - слишком резко для себя самого ответил Иван. Он сам не понимал, почему отказывается от помощи, но, где-то на задворках сознания чувствовал, что приняв помощь от Марены, он попадет не в лучшее положение. Меж изящных бровей графини пролегла суровая складка. Непонимание граничило с раздражением. Она прекрасно знала, как может Константин очаровывать людей, но этот юноша здесь не по своей воле, так почему отказывается от помощи? Более того, все больше и больше до женщины доходило ощущение того, что ее бывший супруг привел Ивана с какой-то определенной целью, которую она никак не могла понять, но ощущала опасность. Что им двигало? Ведь юноша может в любой момент заявить, что его удерживают здесь насильно, попытается сбежать. Эта суматоха легко изменит авторитет Кощеева, над которым всегда кружат конкуренты-стервятники, в ожидании, когда падет. Да и сам мужчина понимал всю опасность, но не побоялся появиться в компании Ивана здесь. Неужели эти двое заодно? Но какая тогда у них общая цель? Все танцующие пары продолжали плавно скользить в такт музыки. Марена бросила взгляд в сторону, ища Константина. Тот стоял на том же месте, где был до этого. Бесстрастное выражение лица, но в глазах сквозит напряжение. Неужели он нервничает, следя за их парой? Графиня ощущала, как перламутр скользить следом за ворохом золотых кудрей, совершенно не замечая фигуру женщины рядом. Ваня же, в свою очередь, наоборот, старался смотреть куда угодно, лишь бы не в толпу. Версия о том, что эти двое заодно рушилась на глазах, отчего Марена еще сильнее злилась. Это ее балл, она должна тут все контролировать, а эти двое несут опасность. Вот только какую, не понятно. Музыка стихла, снова поклон пар и аплодисменты. Ваня хотел было проводить графиню к сестре, которая стояла рядом с Константином, но та потянула его в сторону постамента, где на серпе, по-прежнему, колыхались лунные нити. Теперь же там еще пристроили стул с высокой спинкой, оббитый кровавым бархатом. Ручки и ножки стула под светом луны, казалось, сделаны из костей, что еще больше оттеняло цвет обивки, придавая всей композиции какой-то устрашающий смысл. Поддерживаемая Иваном, Марена взошла на постамент и уселась на стул. К ней, тут же, подскочил официант и предоставил бокал шампанского на подносе. Графиня, молча, взяла его и глянула сверху вниз на слегка поклонившегося перед ней юношу. - Не думала, что Вячеслав обучает своих детей классическим танцам, - пригубив немного золотистого напитка, хозяйка бала пристально наблюдала за Иваном. Тот поднял внимательный взгляд на нее, но что-то в оттенке васильков изменилось. Женщина напряглась, ощутив твердость в ответном взгляде. Казалось, что прощупывая почву, во время танца, она разбудила нечто иное в этом молодом человеке. Сейчас он не выглядел потерянным и смущенным. - Я обучился ему здесь, - улыбка, хоть и мягкая, но осторожная. - Хороший учитель видимо был, - усмешка, прищур бесцветных глаз. – Такой учитель может быть опасен, ты знал об этом? Ваня нахмурился, видя, как взгляд графини устремился в толпу. Повинуясь внутреннему порыву, юношу обернулся и тут же пожалел об этом. Перламутры горели злостью, но не по отношению к хозяйке бала, а по отношению к нему, к Ивану. За что? Кощеев сам притащил его на это сборище, а теперь злится за то, что Ваня просто проявляет уважение к хозяйке бала. Нет, юноша не мог теперь это все назвать светским приемом или как-то более прилично. Он понял, что все здесь собрались только с одной целью, добиться своих скрытых планов, прикрываясь праздным настроением. Ваня уже видел такое на деловых встречах отца, но там обсуждались, именно, рабочие моменты, здесь же, ощущая на себе пристальные взгляды всех присутствующих, юноша понимал, что не о бизнесе идет речь. В каждой колючей паре глаз блестело не просто любопытство, каждый искал что-то в происходящем порочное, ждал, когда окружающие скажут что-то не то, сделают что-то не так, за что можно будет уцепиться. Шепот за спиной все больше и больше нарастал, переходя в шипение змеи. И среди этого яркий свет перламутра резал ножом. Ваня ощутил, как к горлу подкатывает тошнота. Он быстро что-то пробормотал в сторону графини и, чуть ли не бегом, кинулся прочь. Взгляды и шипение продолжали его преследовать, пока юноша не окунулся в полутемную тишину туалетной комнаты, находящейся неподалеку от входа. Сердце в груди бешено колотилось, дыхание сбилось и невозможно было вдохнуть полной грудью. Казалось, что со всех сторон на Ваню дышит жаром, не смотря на прохладу ночи. Все это место, эти люди, они сливались в одно большое море с горящими злостью и любопытством глазами. Оступись, и они тут же накинуться на тебя, загрызут, впиваясь невидимыми когтями и зубами в плоть, разбрызгивая фонтаны крови. А посреди этого ада будет стоять Кощеев и молча наблюдать, как все эти звери терзают Ивана, и даже руки не подаст, потому что тот совершил нечто, чего делать не стоило. Вот только сам юноша не понял, что пошло не так, как он нарушил план этого мужчины? Сам же Константин говорил не отходить ни на шаг, но тут же отпустил Ваню с сестрой Марены, сам разрешил ему танцевать с хозяйкой балла, ни сделав ничего, чтобы тот остановился. Подойдя к раковине, Иван открыл холодную воду на полную мощь и, наклонившись, ополоснул лицо. Щеки нещадно жгло, но больше от обиды. В глазах неприятно щипало. Еще немного и из них брызнут слезы обиды и отчаянья. Юноша понимал, что ему нельзя было доверять Кощееву, что весь этот интерес, вся эта слезливая история с пленом, весь дневник может быть просто выдумкой. Ваня попался на крючок, поверил в эту сказку, про несчастного мальчика, про зверства в его семье. Он, практически, предал свою родню, переметнувшись на сторону ненормального, эгоистичного подонка, который не гнушается ничем, лишь бы достичь своей цели. Он запудрил мозги. Нет, так дальше не может продолжаться, нужно что-то делать. Ваня больше не купится на эти россказни про то, что Константин, якобы, всю жизнь искал способ забрать юношу к себе, что он стал жертвой психопата, сдвинутого на деньгах. Кто тут психопат, так это сам Кощеев, который затеял все это непонятно для чего. Подняв голову, Иван хотел глянуть в зеркало, но в полумраке заметил за спиной тень с ярко горящим взглядом. Нервно дернувшись, юноша обернулся. Весь образ Константина сливался с мраком, делая его практически нереальным. Обрамленные черным веером, глаза будто пригвоздили Ваню к полу. Тот не успел и слова сказать, как тень метнулась в его сторону. Юноша отшатнулся, тут же больно ударяясь бедром о гладкий край раковины. Цепкие пальцы одной руки впились в подбородок юноши, поднимая его голову выше, заставляя испуганные васильки раскрыться еще шире, вторая рука сжала с силой запястье, прижимая его к холодному кафелю раковины, не давая возможности пошевелиться. Свободной рукой Иван схватил мужчину, в ответ за его запястье, ощущая, как запах сандала и древесный аромат парфюма окутывает с ног до головы, кружит голову. Перламутры нависли над ним, темный шелк волос закрыл их лица от посторонних глаз. Ваня хотел что-то сказать, но его губы тут же накрыл требовательный, жесткий поцелуй. Дыхание перехватило, легкие чуть ли не взорвались от нахлынувших ощущений. Широко раскрытые глаза видели, как нежный веер темных ресниц опустился, скрывая жестокость перламутра. Хотелось сделать вдох, но вместо кислорода в рот к юноше проник горячий язык Константина, подчиняя себе, ломая всякое сопротивление. Все звуки в округе потухли, их заглушил бешеный стук сердца в ушах. Горячая, обжигающая волна от поцелуя опустилась ниже, заставляя грудь разрываться огнем. Легкая боль в запястье терялась на фоне требовательных губ, не выпускающих Ваню, сковывающих его. Сам того не ожидая, юноша издал тихий стон-всхлип. В уголках глаз застыли слезы злости и досады. Он должен вырваться, он должен дать отпор, но сил на это не было. Какая-то парализующая слабость сковало все тело, теряя его в ощущения жара. Константин прижался своими бедрами к бедрам юноши и тот ощутил, как сквозь плотную ткань штанов ему в пах упирается все то, что так горело в перламутре до этого. Сердце остановилось на мгновение. Страх, непонимание, боль от своей собственной слабости и слабоволия накрыли юношу холодной волной. Он резко отпустил запястье Кощеева и, уперевшись, ладонью в его плечо, с силой толкнул. Не ожидая такого, мужчина выпустил Ваню из своей хватки и отшатнулся. У него самого грудь вздымалась от тяжелого дыхания, глаза горели бешеным желанием, губы блестели от поцелуя. Иван смотрел на него в напряжении, затем поднес руку к своим губам, отер их рукавом, сердито сдвинув брови к переносице. Этот поступок не пройдет для него бесследно, юноша это прекрасно понимал, но он был рад, что, все же, смог взять себя в руки. - Не смей, - низкий, топкий голос, из которого тяжело было вырваться, окутал маленькую темную комнатку. Ваня продолжали хмуро смотреть на Константина, пытаясь успокоить тяжелое дыхание и понять, что тот вообще говорит. - Не смей меня ревновать к кому-либо, - слова резанули с такой силой, что вся злость мигом слетела с Ивана. Он удивленно уставился на мужчину. - Я не потерплю этого. Это слово, которое юноша, до последнего, не хотел озвучивать даже мысленно, слетело с губ Кощеева. Оно когтем впилось в самоуважение Ивана, разрывая его в клочья. Никогда в жизни он не станет этого признавать. Это глупо, это унижение. Кто ему этот мужчина напротив? Да никто, просто псих, который пытается манипулировать им ради своей выгоды, который хочет развести отца Ивана на деньги. Все что делает Константин, он делает это с выгодой для себя, давно пора это понять и принять. Здесь нет места чувствам, здесь надо забыть о сострадании. Ваня думал, что Кощеев раскрылся перед ним полностью, что поведал свою судьбу, что все это правда. Он заставил юношу чувствовать вину за то, что совершили его родственники, но откуда можно знать, что это все не вранье? Конечно, Константин не обязан был посвящать Ваню в остальную часть его жизни, которая прошла все контакта с семьей Вячеслава, но это, почему-то, сильно задело юношу. И сейчас, как оказалось, Кощеев злился не на то, что Иван пошел танцевать с Мареной, не за то, что разговаривал с ней, а за то, что приревновал мужчину к его бывшей жене. Он пытался жестко стереть эту линию раскола, которая вспыхнула ярко между ними, затмевая все остальные точки отдаления. Неужели Константин переживает, что Ваня усомниться в чувствах по отношению к нему? Это так важно? - Придурок, - гневно сверкнув глазами в полутьме комнаты, юноша выплюнул это слово и поспешил выйти. Он не мог находиться на такой маленькой территории с этим человеком наедине. Еще немного, и он снова станет слаб, снова не сможет сопротивляться, веря в то, что является единственной целью всей жизни для этого мужчины. Лавируя между людьми в яркой толпе, Ваня оглядывался на дверь туалета. Но так и не увидел, как Константин вышел наружу. Он ждал, что тот настигнет его, схватит за руку и уведет прочь, но Кощеева и след простыл. Он снова отпустил юношу, когда сам же грозился, чтобы тот был рядом. Что происходит? Почему? Зачем? Ваня остановился у стола, где стройным рядом возвышались бокалы шампанского. Быстро схватив один, юноша, чуть ли не залпом, осушил его полностью. Звук лопающихся пузырьков салютом ударил по вискам, кислота обожгла горло, на мгновение смещая весь акцент на себя. Но это было лишь мгновение. Что-то продолжало ныть в груди, больно биться об ребра, не давая покоя. Он должен уйти, должен немедленно бежать отсюда, куда глаза глядят, но что-то не давало этого сделать. Не страх неизвестности, не страх перед Кощеевым, нет, речь о страхе вообще не шел. Здесь было нечто другое, что вводило Ваню в такое отчаянье, отчего хотелось перевернуть все вверх дном. - Придурок, - рука схватила еще один бокал и поднесла к губам. На этот раз юноша ругался на себя самого, понимая, что сам же запутался в сетях, искусно расставленных темным вороном с перламутровым взглядом.