Неплен

Метал и стекло сливались в крепких объятиях, стелясь по разгорячённому бетону, поднимаясь вверх, в синее небо, будто пытаясь вырваться из серого марева выхлопных газов. Горячее дыхание летнего ветра, заблудившегося среди высоких домов, отливающих прозрачностью, как стекло, обдувало лица прохожих и редкие зеленые насаждения. В этой части города, где правили всем деньги и престиж, красоту создавали из прямых линий, четких границ, будто подчеркивая характер квартала. Офисные здания, кафетерии, рестораны, нацеленные на прием важных деловых партнеров, все это отличалось аскетичностью дизайна и строгостью форм. Природа здесь была загнана в тиски, не имея права голоса, подстраиваясь под нужды широкого бизнеса. Солнце будто пыталось спалить все эти геометрические вывески с приписками «Ко», «Индастриз», «партнеры» и прочее, но те только разгорались углями, грозясь оставить ожог на самом Светиле. В этом месте люди забывали свои корни, забывали то, с чего они все начинали и отдавались вечной гонке за удовольствиями и статусом, который, зачастую, просил обесценивающих поступков. Тихо шурша по асфальту, к одному из высоких офисных зданий подъехал черный "Mercedes" представительского класса. На таком в России ездили обычно депутаты или крупные бизнесмены. И те, и другие были частыми гостями этого квартала, поэтому появление такой роскоши никого не удивило. Поблескивая на солнце, демонстрируя плавные изгибы, "Mercedes" остановился у одного из зданий. Дверца со стороны водителя открылась, и наружу вышел высокий, стройный мужчина в черном деловом костюме. Даже рубашка под пиджаком была черного цвета, а на манжетах поблескивали золотые пуговицы. Смуглая гладкая кожа, тонкие длинные пальцы. Они скользнули по дверце машины, слегка толкая ее, и под солнцем блеснуло вытянутое вдоль фаланги металлическое кольцо, похожее на заострённый коготь птицы. Длинные, цвета вороньего пера, волосы, стянуты с висков на затылке, открывая слегка заостренные кверху уши, в мочках которых красовались металлические колечки. Миндалевидные, цвета жемчуга глаза, обрамленные веером черных ресниц, внимательно осмотрелись. Изящные линии бровей выгнулись одним краем к переносице, от которой начиналась горбинка красивого тонкого носа. В этом месте, где все блестело и источало жар, появившийся незнакомец, казалось, впитывал в себя его и растворял. Только по шелку волос скользили яркие блики, оттеняя черноту синевой. Машина пикнула, возвещая, что закрыта, и мужчина направился внутрь здания, цокая каблуками на черных мужских туфлях. Внутри стеклянного холла, где разливалась прохлада от кондиционеров, было немало людей. Обеденное время заставило офисных работников спуститься к кафетериям и автоматам с кофе. Но, даже это немногочисленное столпотворение тут же обратило свой взор на вошедшего. Тот же, не придавая этому значения, двигался плавно и грациозно, будто каждый день находился под любопытными взглядами. Достигнув дверей лифта, отливающих в свете люминесцентных ламп хромом, он нажал на кнопку вызова. Тонкий металл разошелся в разные стороны, пропуская мужчину внутрь ярко-освещенного саркофага, оббитого чередой зеркал. Здание имело конусную форму и тридцать три этажа. Начиная с двадцать седьмого, его площадь сужалась, заставляя окна и стены наклоняться в центр, отчего открывалось все больше возможности смотреть сквозь первые на голубое небо. Мужчина же добрался до десятого этажа и вышел из лифта, попадая в длинный коридор синего цвета, прямоту которого нарушали глубокие и широкие ниши, обустроенные под вкус определенной фирмы. У каждого такого бизнес-островка была своя вывеска. Тот, кого мужчина искал, имел раньше в своей собственности целое трехэтажное здание на берегу Москва-реки, его бизнес процветал, гремя славой по всей России. Но такие дела требовали не просто огромных вложений, они не терпели ошибок. Заимев множество партнеров, бизнесмен связал себя денежными договоренностями по рукам и ногам, и эти путы работали на него до тех пор, пока не совсем правильным прошлым не начали интересоваться конкуренты. Чтобы не вызывать скандала и шумихи в прессе, чтобы деловая удача, которая когда-то улыбнулась простому пареньку из российской глубинки, не ушла совсем, снова понадобились деньги. Паника, накрывшая с головой, как внезапно пришедший цунами в ясный погожий день, пошатнуло корабль под названием «Русь». Вячеслав, стоявший с братом у руля этого судна, думал, что окружен верными соратниками, но, как оказалось, он был окружен коршунами, мечтавшими поглотить остатки его славы. Ушли годы на то, чтобы замять всплывшее прошлое, а кто поднял муть, так и не выяснили. Зато появился зарубежный партнер из жарких стран, способный поднять пошатнувшийся бизнес, влив в него такую сумму денег, которая не снилась даже Вячеславу, хотя он был самым крупным бизнесменом России на то время. Этот партнер оказался молод, красив. Что-то в его внешности насторожило Вячеслава, будто он уже встречал его где-то, но не мог вспомнить этой встречи. Партнер представился Константином Кощеевым и предложил заключить сделку. Он поможет поднять бизнес с колен, полностью покрыв все расходы, а вот какая прибыль будет, это уже проблемы хозяина, он лучше знает, как в России вести такие дела. Деньги давались в долг на три года. - Срок нашего договора истекает в день летнего солнцестояния, - голос Константина был бархатным, обволакивающим, усыпляющим бдительность. Все его движения действовали гипнотически, как тогда показалось Вячеславу, и он пошел на эту сделку. Прошло три года, долги, кроме одного, самого крупного, были розданы. В Москве появилось куча влиятельных новых знакомых, но эта куча никак не хотела помогать с зарубежным долгом. Все боялись, почему-то, связываться с Кощеевым. В итоге, чтобы нагрести хоть на одну пятую долга, пришлось продать то здание на берегу реки и переселиться, как все смертные, в офисный общаг, что, конечно же, не нравилось Вячеславу. Он стал занимать, перезанимать у других, понимая, что день, когда зарубежный партнер явится, близок, хотя дата «летнее солнцестояние» была для него расплывчата. Стук каблуков тонул в мягком ковре коридора. Мужчина приблизился к одной из вывесок, на которой, старинным шрифтом, была выведена надпись - «Русь». Недолго думая, он завернул и прошел к оббитой зеленым войлоком двери. Небольшая квадратная приемная в бежевых тонах и с одиноким фикусом в коричневом горшке. Черный кожаный диван был самым дорогим предметом в этой комнате. Белый письменный стол с компьютером, за которым сидела русоволосая женщина в золотистой блузке с пышным воротом, являлся местом приема посетителей. - Добрый день, - бархатный голос заставил женщину оторваться от монитора, так как она совершенно не слышала, как кто-то вошел. Обворожительная улыбка на тонких губах посетителя немного выбила секретаря фирмы «Русь» из колеи. Ее щеки тут же покрылись румянцем, и она попыталась улыбнуться так, чтобы не выглядеть глупо. - Могу ли я поговорить с Вячеславом Владимировичем? – учтивый вопрос, вроде бы привычный, звучал из уст этого мужчины необычно. Секретарь вцепилась в край стола, чтобы не потонуть в этом омуте перламутровых глаз, пристально смотрящих на нее. - Вячеслав Владимирович у себя, но немного занят, - дрожащим от волнения голосом, ответила женщина. – Вы можете немного подождать, - указала она на диван. – У него неофициальная встреча и, думаю, она скоро за… Но договорить секретарю не удалось. За дверью в кабинет хозяина фирмы «Русь» послышались крики, и та резко распахнулась. В приемную вылетела девушка в изумрудном летнем сарафане. Ее рыжие волосы, как языки пламени, развевались от каждого резкого движения. - Тебе всегда было на нас наплевать, на меня и на Ваню! Поэтому мама и ушла от тебя! – со слезами в голосе, который звенел от напряжения, выкрикнула девушка вглубь кабинета и со всей силой толкнула дверь. Та хлопнула, издав тихий треск. Затем девушка обернулась. Огненная копна качнулась, среди нее блеснула бахрома красно-золотых серег. Такие же изумрудные глаза уставились на нового посетителя. Тот всматривался внимательно, ловя каждое движение девушки, будто искал какую-то схожесть. - Извините, - рука с тонким запястьем, на котором виднелась плетенка в тон сережек, с изображением каких-то символов, метнулась вверх, заправляя пламя за ушко. Легкие румянец на щеках, усыпанных веснушками. Целованная солнцем. Опустив глаза, будто пряча какую-то тайну, девушка скользнула мимо мужчины, обдавая шлейфом чайных духов, и скрылась за войлоком. - Полагаю, Вячеслав Владимирович свободен, - проводив зеленоглазую задумчивым взглядом, мужчина, больше не обращая внимания на женщину за компьютером, прошел в кабинет. Та даже не шевельнулась, не открыла рта, чтобы протестовать, будто неведомая сила заставила ее замереть. Кабинет главы фирмы «Русь» был небольшой, но обставлен дорогой мебелью. Широкий дубовый стол, деревянные массивные стеллажи вдоль всей стены, которые были заставлены книгами современных авторов, пропагандирующих потребительский образ жизни, награды десятилетней давности, за вклад в развитие индустрии среднего бизнеса. Угловой кожаный диван цвета молочного шоколада и прямоугольное окно, завешанное тканевыми жалюзями не первой свежести. - Ирина, я же сказал, на сегодня прием окончен, - слыша, как открывается входная дверь, сурово проговорил сидящий за столом мужчина. Его короткостриженые кудри, цвета выжженной пшеницы, были в тон небольшой бороды и усов, обрамляющих губы. Небесно-голубые глаза выглядели уставшими, измученными тяжелыми мыслями. - Думаю, для меня можно сделать исключение, - бархатный голос заставил хозяина кабинета вздрогнуть. Голубые глаза встретились с перламутром. Вячеслав напрягся и метнул взгляд к настольному перекидному календарю. 22 июня. Что-то оборвалось в груди бизнесмена и он понял, что не хватает воздуха. Страх обхватил твердыми клешнями со всех сторон, пытаясь вывести из равновесия разум. Нужно было собраться с мыслями. У Вячеслава уже был заготовлен ответ на случай, если главный его спонсор объявится, но, почему-то, увидев Кощеева собственной персоной, все эти ответы моментально вылетели из головы. Что-то в облике этого молодого мужчины напротив завораживало, пугало и заставляло подчиняться. Но бизнесмен не собирался лебезить перед каким-то, хоть и богатым, мальчишкой. Он не искал тогда помощи за границей, этот Константин появился сам, внезапно. Откуда он узнал о бедственном положении фирмы «Русь» Вячеслав не знал и, почему-то, не удостоился выяснить тогда. Он просто был счастлив, что кто-то смог одолжить такую огромную сумму, что кто-то не повелся на все эти грязные слухи. Конечно, бизнесмен знал, что это вовсе не слухи, что за ним такие грешки водились, но вот кто вскрыл этот запретный ларец? - Не ожидал, что Вы настолько пунктуальны, - взял себя в руки Вячеслав и попытался ответить как можно спокойнее. - Пунктуальность, в нашем деле, Вячеслав Владимирович, играет важную роль, - плавной походкой, отчеканивая каждый шаг звоном каблуков по дешевому паркету, гость подошел к столу и, как ни в чем не бывало, уселся на его край. Бизнесмен растерянно моргнул, не знаю, как на это реагировать. - Насколько я помню, Вячеслав Владимирович, сроки нашей сделки были четко оговорены в договоре, - мужчина достал из внутреннего кармана пиджака свернутый лист бумаги и положил его перед хозяином кабинета. Листок тут же распрямился и в глаза Вячеславу бросились подчеркнутые красной линией строчки: «3 года…», «день летнего солнцестояния». - Не думаю, что я ошибся в сроках, - ткань черных брюк натянулась, вырисовывая рельеф ягодиц и бедра. Глаза бизнесмена скользнули от бумаги к той части тела гостя, которая теперь находилась на его столе. Какое-то знакомое чувство защекотало низ живота, силясь вырвать забытые воспоминания, но ничего не получалось. Вячеслав знал, какая грязь лежала за душой, но это все он оставил в прошлой жизни. Сейчас у него у самого есть сын и дочь, и ему не хотелось бы, чтобы они попали в ту ситуацию, в которую мужчина втянул других. - Насколько мне известно, полностью долг отдать Вы не можете, - бархатный голос наполнился едкими нотками. Бизнесмен поднял взгляд с бедра гостя на его глаза и тут же замер в испуге. В перламутровой радужке сквозило неприкрытое омерзение. Этот человек, если он человек, видел, куда направлен небесно-голубой взгляд, он читал его как раскрытую книгу. Вячеслав уже сто раз пожалел, что связался с иностранным спонсором. Еще тогда, когда Кощеев приехал на первую встречу, бизнесмена напрягала эта проницательность. Молодой мужчина, восточной внешности, очень хорошо говорил по-русски. В его речи сквозили даже просторечия и диалекты, свойственный той местности, откуда Вячеслав был родом. При этом Кощеев утверждал, что он не из России, а русскому научился лишь для ведения бизнеса с русскими партнерами. Но Вячеслава было не обмануть. Он сталкивался с представителями зарубежного бизнеса, и те говорили на «машинном» языке, зная лишь слова, которые нужны для переговоров. Этот же молодой мужчина был другим, казалось, в нем русского больше, чем в настоящем жителе России. - Если Вы согласны принять долг по частям, то я буду очень благодарен, - предательская дрожь в голосе заставила Вячеслава еще больше напрячься. Но, казалось, гость этого не заметил. - Часть, это одну пятую? – хмыкнул он, и тонкая кисть с острым кольцом скользнула к одной из фото, стоявшей в рамке на столе. На ней были изображены дети Вячеслава: та самая девочка с огненной копной волос и мальчик с золотыми кудряшками. На вид ему было столько же лет, сколько и Константину когда… - Неужели Вы настолько мне не доверяете, что решили шпионить за моими сбережениями? – более уверенно произнес хозяин кабинета. Кощеев не отреагировал, продолжая рассматривать фото детей и хмуриться. Вячеславу это не понравилось. Он поднялся на ноги и, протянув руку, практически вырвал фотографию из рук гостя. - Я должен был знать, во что вкладываюсь, - проследя за тем, как бизнесмен ставить фотографию на место, спокойно ответил Кощеев. – Но я бы не назвал эти действия шпионажем. Так, профессиональный интерес, - на тонких губах появилась ухмылка. - Если Вы знаете, что я не могу отдать долг весь сразу, значит приехали для конструктивного диалога? – Вячеслав сел на место и внимательно посмотрел на иностранца. В голове снова попытался всплыть образ из прошлого, но что-то мешало ему приобрести четкие линии, будто на акварельную картину плеснули воды и весь сюжет поплыл разноцветными разводами. - Я не собираюсь продлевать срок, - Кощеев встал со стола и, выпрямившись, блеснул перламутровыми глазами. – И принимать половинчатые подачки не намерен. Даже если Вы продадите свой дом, весь оставшийся бизнес, Вам не хватит на погашение долга. Бизнесмен нахмурился. Конечно, он понимал, что с некоторых пор налоговые декларации могли попасть в общий доступ, но там всегда сумма была значительно ниже, чем на самом деле. Как же этот человек, стоявший перед ним, узнал о настоящем положении дел? - Но, всегда есть выход, - снова острая, как лезвие бритвы, улыбка. Кощеев наклонился, уперевшись вытянутыми руками на стол. Его черные пряди волос скользнули вниз, задевая всю ту же фотографию с детьми. - Долги отцов переходят на детей, - голос сквозил металлом, не терпящим пререканий. – Но, в то же время, дети могут спасти отцов. Вячеслав нахмурился, но взгляда не отвел. Ему совершенно не понравилось то направление, куда уходит их разговор. При чем здесь дети? Начинали закрадываться мысли, что этого человека подослала одна из бывших, и, скорее всего, первая, ведь именно с ней были долгие суды и расстались они на довольно напряженной ноте. - Прошу заметить, что по закону моей страны, долги отцов на детей не переходят, - сурово ответил бизнесмен, намереваясь дать отпор наглому молодому выскочки из восточной страны. – И прошу не втягивать моих детей в это дело. Они здесь не причем. - Ага, поэтому хлопают дверьми, кидая обвинения, - перламутр будто резал своим блеском, вскрывая всю подноготную. – К тому же, почему Вам можно чужих детей втягивать в свои дела, а другим Ваших трогать нельзя? Вячеслав замер, в ушах шумела кровь, сердце будто становилось. Откуда?! Откуда этому Кощееву известно о том, что он и его брат натворили несколько лет тому назад? Быть может, этот иностранец и есть тот, кто пустил «слух». Вячеслав побледнел, сжав кулаки. Нет, он просто себя накручивает. Кощеев не может знать о том, что произошло в далекой деревне, когда два молодых бизнесмена приехали отметить с родственниками свой успех. Именно там Вячеслав встретил свою вторую жену, красивую Любу, как ее называли в деревне Любаву, с ворохом золотых кудрей и глазами цвета василька. Она не знала, какие далеко-идущие планы у простого Славика с соседней улицы, не знала, что у него уже огромные счета в банках, а в столице ждет жена с ребёнком, с двухгодовалой дочкой Милой, рыжей непоседой. Вячеслав потонул тогда в васильковых глазах Любы, и они провели ночь в сарае, на мягком сене, хранившим тепло солнца и запах поля. После чего на свет появился мальчик, копия матери. Долгое время, Вячеслав скрывал все произошедшее. Жил на две семьи, разрывая сердце, между сыном и дочерью. Пока не решил перевезти Любу, с двухлетним Ванюшей, в Москву. И именно в столице две женщины столкнулись, хотя бизнесмен старался держать их по разным концам города. Первая жена, Кристина, тут же подла на развод, намереваясь забрать часть бизнеса Вячеслава, но тот уже подкупил кого нужно. В итоге женщина осталась только с однушкой в Подмосковье и лишилась возможности видеться с ребенком. Узнав про это, Люба попыталась бежать с сыном, но Вячеслав поймал ее и пригрозил, что лишит ребенка, если она подумает его прятать. Люба просила, умоляла оставить ее и Ваню в покое, говорила, что ей не нужны его деньги, но Вячеслав был непреклонен. И, однажды, женщина просто исчезла, оставив сына отцу-диктатору. И вот, сейчас, когда незваный гость заговорил об отцах и детях, бизнесмен вспомнил своих жен. Кроме того, в то лето, в далёкой деревне, кроме любви происходило то, что навсегда оставило черный след на прошлом Вячеслава и его брата. Именно это происшествие в последние три года не дает спокойно существовать, отравляя душу, мелькая злобным призраком в тени ушедшего времени. - Что тебе нужно? – брови бизнесмена сдвинулись к переносице, на висках вздулись синие дорожки вен. - Предлагаю новую сделку, которая освободит от тяготящего Вас долга, - снова голос стал мягким, уступчивым, убаюкивающим. Не глядя, Кощеев протянул руку к той самой фотографии с изображением Милы и Ивана. На тот момент девочке было семнадцать, а мальчику пятнадцать. Тонкие пальцы легко вытащили из рамки пластинку фото и положили ее на стол перед бизнесменом. Палец с заостренным кольцом согнулся, выставляя его вперед. Как лезвием, тонкий конец кольца прошелся по фото, разделяя брата и сестру, до этого стоявших в обнимку со скейт-досками наперевес плеча. Часть с рыжей девчушкой тут же была отодвинута в сторону, а с золотокудрым мальчишкой осталась на месте. В небесно-голубых глазах бизнесмена вспыхнул неподдельный ужас. Снова в голове замаячили образы: непроглядная ночь, старый ветхий сарай, тепло тела, всхлипы и чей-то жалобный стон. Сколько он тогда выпил, Вячеслав не помнил, но точно знал, что это было уже после Любы. - Твой сын взамен твоего долга, - шепот, как шипение змеи. Бизнесмену показалось, что глаза иностранца загорелись желтым огнем. Остались лишь они вдвоем. Вячеслав видел только эти глаза, в то время, когда мир в округе постепенно угасал. Чернота объяла офис, будто солнце скрылось за тучами, и на Москву опустилась ночь. Зрачки напротив небесно-голубых глаз стали узкими, как у змеи, лицо Кощеева заострилось, выделились линии скул. - Зачем тебе наследник, если вся твоя бизнес-империя рухнет в поисках денег в долг? – вкрадчивый, шипящий голос шел откуда-то сбоку. Казалось, тонкие губы иностранца не двигаются. - Если отдашь мне сына, то сможешь подняться с колен, освободиться от гнета долгов. - З-зачем он тебе? – как во сне прохрипел Вячеслав. - Это уже мое дело, - едкая ухмылка, и тьма отступила. Кощеев выпрямился, глаза снова приобрели спокойный перламутровый цвет. Перед бизнесменом по-прежнему лежала часть фотографии с изображением сына. - Три дня на размышления, - иностранец снова вытащил из внутреннего кармана пиджака свернутый лист бумаги. – Здесь моя расписка, что я прощаю долг. Я подпишу ее в аэропорту, когда ты привезешь туда мальчишку. Если же не явишься через три дня, долг в полном размере придут забирать мои люди. И тогда, никакие связи тебе не помогут. Не зря же, ни один твой высокопоставленный дружок не захотел связываться со мной, - снова ухмылка, как оскал, обнажившая острый белоснежный клык. Кощеев развернулся и направился к выходу, стуча каблуками в такт сердца Вячеслава. Тот же, трясущимися руками взял лист бумаги и, невидящим взглядом, уставился на него. Что это сейчас было? Гипноз? Магия? Глаза уцепились за одну строчку. - Оказание международного содействия? – еле слышно прошептал бизнесмен. - Конечно, - иностранец замер и немного повернул голову вбок, чтобы Вячеслав видел его профиль. – Рабство и продажа людей у нас запрещена в мире, не то, что пятнадцать лет тому назад, - снова ухмылка и перламутр в глазах блеснул желтым огнем.