Мы будем тлеть, сжигая небо AU

Последующий день после приезда из столицы Саша провела ровно так, как того и ожидал Садо. Она редко вставала с кровати (один раз, чтобы поесть, дважды в уборную и где-то пять раз, чтобы выглянуть в окно), мало разговаривала и не расставалась со своим телефоном. То и дело перебирала новости и переписывалась. Писала студентам и спрашивала, не уехал ли никуда Эскель из города, довольно большая переписка была с Дженнифер, где она узнавала, как и у той дела. Её порядком раздражала появившаяся паранойя, и Садо, как бы ни хотел, но никак помочь не сумел. Оно и понятно, она легко поддалась ему, когда приехала посреди ночи, измотанная после стресса. Но всё же он надеялся на её благоразумие и что она сможет взять себя в руки. Где-то к вечеру это и произошло, когда она внезапно вскочила и раздражённо стала выбирать книгу у стеллажа. Шинараки думал, что она попросит его почитать, но нет, Саша старалась справиться сама, но было видно, что отвлечься было тяжело, и никакая книга ей не помогала. Из раза в раз Садо наблюдал, как она сначала долго смотрит на конец страницы, — а её зрачки совсем не двигались, — перелистывает по привычке, а потом хмурится и возвращается обратно. Её метания кончились почти в шести утра и, несмотря на это, она поднялась к десяти. Сон ей тоже больше не давался. Садо взял ещё один день отгула. Так как старшие курсы в большинстве случаев были на практике, ему дали выходные без проблем. В следующий раз, уже днём, он обнаружил девушку в её комнате, плотно засевшую с тетрадкой и ноутбуком. Он было уже подумал, что она решила сесть за учёбу - какое счастье! Но нет, как только заглянул, понял, что это связано со студией в редакции. Что-то чертила, вырисовывала и делала пометки. — Вы уже второй день за мной ходите, — не оборачиваясь сказала она, прикладывая линейку и проводя линию вдоль всего листа. Всё ещё было непонятно, что конкретно она делала. — Со мной всё в порядке, вам необязательно было пропускать работу. Я не буду звонить и плакаться, что мне страшно или типа того. Девушка обернулась к нему и, по правде говоря, выглядела совершенно обычно. На секунду ему показалось, что это та самая Саша, которая хамила ему весь второй курс в институте. Садо стоял, скрестив руки на груди и оперевшись на косяк. На её слова он задумчиво промычал, но из-за того, как прищурил глаза, ей послышалась лёгкая издёвка в его тоне. — Я уже не имею права за тебя волноваться? — сухо уточнил мужчина, но, поняв, что его слова прозвучали излишне резко, негромко вздохнул, подходя к ней сзади и оглаживая её шею. — Что ты делаешь? Разве главный редактор не дал тебе отпуск на время практики в институте, которая по времени ещё так-то не закончилась? Саша кожей ощущала едва заметное подрагивание его руки. Ей хотелось бы верить, что это лишь наваждение её паранойи, но нет, у профессора, несмотря на всю серьезность и спокойствие тона, и вправду едва заметно подрагивали ладони. Сказывается недосып? Он же практически не спал, украдкой выглядывая все её телодвижения. — Приступишь к ней, когда вернёшься. Ты не обязана сейчас ей заниматься. Для всех подобных вещей у него имеется его личный помощник в лице Ёсикавы, которая всё равно у него на квартире проводит время. Садо хмыкнул своим словам, и Саша ощутила в этом непередаваемую злость и даже злорадство. Словно мужчина был и вправду сильно зол, но даже не только на Акихиро, но и Дженнифер. — Есть пару задач, которые висят на студии уже полгода. И их вряд ли собирается кто-то решать. Так что я решила, что, может быть, это окажется мне по зубам. Саша поёрзала на стуле, хмурясь, и внимательно осмотрела свои наработки. — Студия не то, чтобы прям напрямую относится к редакции. Точнее она скорее в свободном плавании. Большинство работников работают вне штаба, поэтому там постоянно новые лица и круглосуточный бардак. И поэтому я единственный фотограф на зарплате. За выезды и работу вне студии мне платят отдельно, — она накрыла его ладонь на своей шее. Его пальцы были холодными, будто он пришёл с улицы. — Конечно, мне за эти разработки не заплатят...— усмехнулась она. — Просто люблю, когда всё... Чисто. Она не подразумевала чистоту, как отсутствие пыли и порядок в вещах, Саша как раз таки работала в хаосе и с ним прекрасно сосуществовала. Скорее имелся в виду её скрытый перфекционизм, где не должно было быть никаких пробелов, а результат доведён до идеала. — Может, вам пока вздремнуть? Вы выглядите уставшим, у вас так не будет сил завтра ставить неуды. Садо покачал головой, как если бы Саша сказал сказала какую-то ерунду, со вздохом падая на кровать. Ему определено хотелось чего-то конкретного, но он почему-то молчал. Только вертел в руках взятую ей, но теперь оставленную на краю стола книгу, скучающе перелистывал страницы, но всё так же молчал. Саше это не то чтобы раздражало, но его непосредственное присутствие подле несколько отвлекало. Но чем больше они проводили время вместе, тем сильнее на нед начинало преобладать спокойствие и отдача процессу работы. Постепенно она даже перестала обращать на него внимание. — У меня завтра нет пар, — Но профессор неминуемо поспешил напомнить вскоре сам о своём присутствии. — Может быть, отложим все дела на завтра? От такого вопроса она даже несколько опешила. Нет, сам по себе он не был таким уж неординарным, скорее даже наоборот излишне человеческим, если не считать того, кем он был задан. — Можем что-нибудь вместе приготовить. Ты говорила, что научишь меня делать томатный суп, — Саша стрельнула удивлённым взглядом в его сторону, замечая, как неотрывно и с плохо скрываемой нетерпеливостью и надеждой он на неё смотрит. Буквально так и просил. — Если честно, я ждала, что вы скажете что-то вроде... — она задумчиво причмокнула, а потом выпрямила спину и скрестила руки на груди, обнимая локоть ладонью и постукивая по нему указательным пальцем, а потом и вовсе заговорила низким как можно более басовым голосом. — Если тебе так хочется чем-то заняться, Мориц, вот тебе сто-пятьсот тем и дюжина учебников по всему пропущенному материалу. Давай, покажи мне, как ты усердно готовишься к моим экзаменам! Пародистка, нечего сказать. Садо закатил глаза, вздохнул и обратно упал на подушки. Как будто обучение — последнее, чем бы он вообще занялся в жизни. Саша от удивления хохотнула, а потом поднялась и подошла к кровати. — Да ладно? — задорно спросила она, упираясь руками возле подушку и нависая над ним. — Самый профессорный профессор устал от своего призвания? Блин, может, снег пойдёт? Она показательно уставилась в окно, а потом не без ребячества опустила взгляд к нему. Ей, очевидно, сильно нравится собственная шутка. Садо изогнул бровь, но в итоге задорно хмыкнул, потянув девушку на себя за запястье. Саша оказалась прямиком нос к носу нему, но он опустил голову чуть ниже, отчего она ощутила шеей его смех. — И вправду забавно, — протянул он, его нос коснулся тонкой кожи, заставляя натянуться ещё сильнее под её попыткой чуть отодвинуться назад и с тем же аккуратно сглотнуть. — Я так хотел в кои-то веке расслабиться, но моя любимая студентка занята крайне важной работой. Какая жалость. Его холодные пальцы прошлись вдоль её бока, заставляя Сашу практически взвиться. Чёрт, что он творил? В какой неуловимый момент настроение этого мужчины вообще успело измениться? Только не говорите, что это было в отместку за её продолжительную шутку? Чёртов профессор. Саша резко отняла его руку от себя и приподнялась. Он затянул её к себе на кровать и, чтобы не наступить на его ляжку, она перекинула одну ногу через его колено. И теперь, когда она чуть ли не села на его ногу, когда отпрянула, вся ситуация стала причиной огромного волнения. — У вас руки холодные, — буркнула она обиженно, как будто бы вовсе не оправдывается. Она долго и смущённо на него глядела, а потом, в конце концов, вернула его руку на прежнее место и вовсе легла на него, пряча лицо в плече. — Хорошо, — согласилась она. — Я научу вас готовить томатный суп. Они оба прекрасно понимали, что Садо прекрасно готовит, и он точно знает, что такое томатный суп. Но Саше было приятно, что он хочет провести время вместе, и она решила промолчать. Но хоть и поддержала его авантюру, вставать как будто не планировала. Наоборот, поудобнее подняла своё колено, утыкаясь в его рёбра. Сразу почувствовалась сонная атмосфера. И Садо был не против. Но если уснуть сейчас, моментально собьют режим сна. — Не спи, — чётко, но мягко протянул Садо, разминая пальцами её шею. Кажется, ему это и вправду нравилось да и успокаивало, потому что он чувствовал её вот так рядом. После тех волнений, которые они пережили в последнее время, оно было и неудивительно. — Тебе нужно восстанавливать режим, иначе снова себя будешь плохо чувствовать. Он уткнулся в её макушку, оставляя поцелуй, и до того изнеженной показалась в этот момент атмосфера вокруг них, что Саша мгновенно запуталась носом в его футболку сильнее. Этот жест его умилил, но он не стал останавливаться, продолжая аккуратно переминать основание её шеи и плечи. Она была слишком напряжена все эти дни, и причина тому была ему прекрасно известна. Хотелось хоть немного облегчить её ношу. Саша вымученно промычала, когда поняла, что действительно засыпает, и подняла голову. Садо заинтересованно смотрел на её возмущенный вид и хмурые брови. Но потом, когда взгляд упал на его губы, лоб разгладился и она коротко их поцеловала. Но затем недовольное выражение лица внезапно вернулось обратно. До безумия забавно. — Ладно, я не буду спать. Но это из-за вас мы сейчас валяемся и ничего не делаем. Вставайте, — сказала, но и с места не сдвинулась. Ей и вправду захотелось спать, она то тоже почти не спала, да и не ела, но не удивительно, что молодой организм куда более вынослив, чем Садо. Садо опустил ладонь с её талии на ногу, проводя кончиками пальцев от колена по бедру вверх. Саша едва заметно дрогнула от пробежавшего по коже холода при соприкосновение холодных пальцев с оголённой кожей и нахмурилась ещё сильнее. О, он видел, как в глубине её глаз зарождается раздражение, которая она неминуемо была намерена ему высказать, если бы он снова не притянул её к себе за поцелуем. Куда более долгим, расслабленным, но уверенном, очевидно дающим понять, что в эту игру могут играть они оба, вот только он куда более профессионально. — Не заставляй меня менять планы, — проговорил ей в самые губы мужчина, когда наконец разорвал их поцелуй, ловя её короткие прерывистые вдохи воздуха. — Я ведь могу и не сдержаться, когда ты столь откровенно меня соблазняешь своими действиями. Он оставил короткий поцелуй на её шеи, одновременно поднимаясь вместе с ней с постели и ставя её перед собой. Были всё-таки и плюсы в том, какая была между ними разница в телосложении: ей не приходилось делать лишних движений самой. Хотя в этом же был и минус — как помогал, так он и без труда её заставлял сделать что-то, нужное ему. Саша поправила задравшуюся футболку. Руки Садо всё ещё удерживали её за талию, и она мягко их отстранила. — Никого я не соблазняла, — пробурчала она, отворачиваясь от него и следуя к двери. Не услышав ничего, кроме мягкого смешка, она обернулась через плечо. — Идёмте, это была ваша идея. Действительно, его. Поэтому Садо оставалось только пожать плечами и пойти за ней, стараясь удержаться от комментариев по поводу её босых стоп. Когда проходили мимо гостиной, молча взял ею когда-то ночью оставленные тапочки и, пока она изучала холодильник, кинул ей под ноги. — Есть ощущение, что вы закупаетесь на швейцарскую семью, — заметила она, перебирая забитые полки в поисках нужных продуктов. — Вы раньше так не делали. Вы ждёте ещё каких-то гостей? Будет праздник? Вроде бы, просто спрашивала, а столько любопытства и какого-то мнимого предвкушения в глазах. — Это всё нам, — невозмутимо отозвался Садо. Заметив, что Саша так и не наделала тапки, он с тихим вздохом приподнял её над полом, указывая ей взглядом под ноги. — Суй ноги. Саша даже не нашлась, чем возмутиться, и ей оставалось только покорно послушаться, надев обувь. Только после он наконец-то поставил её обратно на пол, одновременно проходя к холодильнику и принимаясь его разбирать в поисках необходимого. По тому, как он уверенно доставал нужные ингредиенты, у неё мгновенно отпали последние сомнения в том, что он не знает, как готовить предложенный суп. — Я знаю, что ты любишь пробовать что-нибудь готовить, так что и закупился так, что у тебя было продуктов с запасом, и ты могла пробовать столько раз, сколько тебе понадобиться. Но, если будет нужно что-то ещё, то скажи. Он передал ей последние необходимые продукты, закрывая дверцу, после чего достал из ящика пару мягких бежево-коричневых фартуков. Он надел один из них на неё, аккуратно поправляя волосы, чтобы те не зацепились за завязки, и огладил углы её лица, хмыкая: — У тебя волосы отросли, — Садо сделал шагов назад, беря в руки второй фартук. — Тебе идёт. Саша накрутила прядку на палец и поднесла с краю, пытаясь рассмотреть. Она ведь и правда давно не стриглась. В последний раз... Почти полгода прошло. Теперь даже не кажется, что они сильно отрасли. Даже стали сечься. Наверное, это из-за стресса. — Может, мне тогда и не стричься... — задумалась она, а потом всё-таки обратила внимание на то, что выложил на стол Садо. — Вы взяли не всё. Она вновь открыла дверцу и достала сырокопченую колбасу, а затем и вовсе томатную пасту. Садо взглянул на помидоры - для чего они тогда вообще были нужны? — С чего вы взяли, что у меня классический рецепт... Я же не звезду Мишлен получать собралась. Она невозмутимо взяла то, что было нужно, из той груды продуктов, что он достал. Оказывается, не всё из этого бы им пригодилось по её «специальному» рецепту. — В моём авторском видении важен не вкус свежих овощей, их то, собственно, у меня и не было, когда я придумывала это всё, — она ностальгически посмеялась. — Главное - приправы. А ещё где-то была «шрирача»... С остринкой будет казаться сытнее. Садо никак не стал комментировать её слова. В его глазах всё ещё мелькало сомнение касательно выбранного ей, но он решил просто отдаться процессу, доверив руководство Саше. В конце концов, он сам попросил её научить готовить томатный суп. Очевидно, что на какой-то её личный необычный рецепт и стоило рассчитывать изначально. — Чем мне тебе помочь, шеф? — он наклонился, оперевшись подбородком на её плечо. — Ты же не оставишь безучастным твоего дорогого помощника? В этот раз Садо её особо не касался, но с большим удовольствием наблюдал, как только одной игрой голоса заставлял её изнывать в предвкушении. Это было довольно-таки забавно. Он непременно будет устраивать что-то подобное, когда они вернутся в институт. Помидор, который она мыла, выпал у неё из руки. Она поджала губы и невозмутимо сделала вид, что ничего не случилось. Он упёрся руками по стороны от неё, и тень его плечей закрывала собой полностью. Это на удивление было уже чуть-чуть привычно, даже приятно. Она набрала в контейнер с помидорами черри воды, потом прикрыла крышкой и начала встряхивать. Она обернулась, и Садо пришлось отступить на шаг назад, чтобы не помешать процессу. Этого, видимо, она и добивалась. — Просто пока почисти картофель, — сказала она, сливая воду с судочка. Но потом внезапно зарделась и добавила: — Те. Почистите, пожалуйста. Картофель. Чтобы не влипнуть себе пощёчину прямо сейчас, она взяла стебли зелёного лука и продолжила имитировать бурную деятельность над раковиной. Но как же хотелось себя стукнуть! Это всё из-за роли, которую Садо ей предоставил, она же руководит процессом. Просто рабочая привычка всем тыкать, с кем не бывает. Садо прислонил тыльную сторону ладони к губам, стараясь не выдать смеха. Она до того мило смущалась из-за подобных вещей, что он был готов и дальше потерпеть приевшееся ей выканье. Хотя, признаться, очень уж давно ему хотелось наконец-то перейти на неформальное общение. — Как пожелаете, госпожа руководитель, — Подавить смешок полностью у него вышло и то, как Саша ещё больше нахмурилась из-за этого и его обращения к ней, повеселили только сильнее. С порученным ей заданием он разобрался крайне быстро. Как и со всеми следующими, которые она ему давала в попытке заставить не смотреть на неё. Садо же, быстро всё переделывая, вновь и вновь наслаждался её взволнованным бурчанием. Да и как на подобной реакцией вообще можно было не наслаждаться? Сашу раздражало, что Садо делал всё слишком быстро. Она всё ещё резала помидоры и только недавно закинула колбасу. Резать нужно было не мелко, черри пополам, колбасу слайсами. И тем не менее, она чувствовала себя неумёхой-стажёром. — Нужно подождать немного, — закончив, повернулась она. А Садо то уже давно и ждал. Она посмотрела в кастрюлю. Во всю кипела колбаса и картошка. По старой привычке она приправила первым делом бульон приправой на курином бульоне, только немного, но даже так удивлению Садо предела не было. «Для вкуса» - отмахнулась тогда Саша. А сейчас чувствовала, как никогда, правдивое ощущение собственной неготовности к «сытости». Зачем имитировать куриный бульон, когда его можно сварить? Ей бы не хотелось, чтобы профессор расценивал это именно как прибеднение. Но наверняка она просто заморачивается, как и всегда. Она взглянула на профессора и тут же отвела взгляд. Он стоял и давил лыбу, наблюдая за ней. Он вообще даже не думал о том, о чём она! — Перестань...те. — Она была готова биться головой о холодильник. Один раз ошиблась, один! И всё, как снежным шаром покатилось. Слишком стыдно, чтобы это терпеть! Она вздохнула и достала апельсиновый сок из холодильника. Нужно было сделать хоть что-то, а не стоять столбом. А в горле со стыда правда пересохло. — Я придумала этот рецепт летом. Это летний суп, — решила она сменить тему. — Его надо есть холодным. Очень помогает. «Придумала», конечно, сильно сказано, ведь она просто смешала всё, что было в холодильнике, а потом уснула и пришлось есть остывшее. И всё равно так оказалось вкуснее. Но ведь и гениальные идеи приходят случайно. — Поэтому ждать придётся долго и когда мы закончим. Суть проста - накидай, вари и жди. Поэтому можете не особо следить за процессом... Как же искренне она пыталась его спровадить. Причём так аккуратно, но всё равно в лоб. Пока ждал, Садо успел помыть использованную в процессе посуду. Теперь же он вертел в руках чистую утварь, неспешно вытирая её вафельным полотенцем и не переставая улыбаться. Да и как вообще можно было этого не делать, когда она себя вела подобным образом? Закончив с последним столовым прибором, он оставил полотенце на спинке стула, сам проходя в зону гостиной и присаживаясь перед тумбой с колонкой, одновременно с её настройкой копаясь в телефоне в поисках чего-то определённого. Вскоре на фоне заиграла неспешная тягучая музыка. Садо поманил к себе Сашу, всё это время молча наблюдавшую за ним у барной стойки, и занял перед ней расслабленную, но чёткую стойку для танца. — Тогда у нас есть время кое-что попробовать, — он протянул ей руку, чуть наклоняясь вперёд. — Ты подаришь мне танец? Саша опешила от неожиданного предложения. Она механически вложила свою руку ещё даже до того, как осознала, что он сказал. — Вы слишком энергичны... — первое, что сказала она, а когда он её притянул к себе за талию, спохватилась: — Нет... Я же не умею... Я даже на школьный бал ни разу не ходила, мои знания ограничиваются клубными поплясульками. Все её переживания моментально отразились на лице и в неуверенном взгляде. Садо мягко держал её ладонь, но не значит, что не настаивал, рука на талии была строже. — Почему вы внезапно решили потанцевать? Ведёте себя, как первокурсник. Садо прыснул от смеха. Быстро она выставила виноватым его на фоне не умеющей в парные танцы себя. Ещё забавнее было бы только, если бы он умел читать мысли. Саша поджала губы, сжимая его ладонь и какое-то время раздумывая. — Только не плачьте потом, что я не оправдала ваши ожидания. Это в первую очередь ваша идея. Садо изогнул бровь с выражением "За кого ты меня держишь?", но вслух свой вопрос высказывать не стал. Напротив покрепче перехватил Сашу за талию, а после вдруг чуть приподнял над полом и поставил её мысками ног на свои стопы. — Надеюсь, что так ты не будешь стеснена в моей активности и желание потанцевать? — мужчина потёрся носом о кончик её уха, после чего уже тише добавил. — Я не буду делать слишком большие шаги, как и танцевать что-то конкретное. Считай это расслабленной версией медляка на школьном выпускном. От басистого шёпота вдоль лопаток пробежали мурашки. Саша поджала голову в плечи, и он почувствовал, как она ненадолго растаяла в его руках, сосредоточившись на голосе. — Я его не танцевала, — тихо буркнула она, а потом услышала его смешок на ухо и совсем расклеилась. Ей слишком нравилось это. Раньше этот голос заставлял бояться, раздражал и даже наскучивал. Но Садо никогда не говорил тем тоном и тембром, с которым общался с ней сейчас и последний месяц. Это подкупало Сашу настолько, что она согласилась бы на любую авантюру, которую он бы предложил. Садо сделал первый шаг в темп песни, заставляя Сашу всё-таки немного напрячь мышцы в теле, чтобы хотя бы шевелиться. Она долго смотрела вниз, на их ноги, пытаясь следить за темпом и как будто предугадать, куда последует следующее движение. Сложно было расслабиться и подстроиться, когда ведёт другой человек. — В ваши студенческие времена наверняка девушки так и ждали от вас приглашения, — хихикнув, заметила она, когда он сделал разворот на сто восемьдесят градусов, меняя их местами. — Это что, ревность? — со смехом уточнил мужчина, сжимая её в области талии крепче. — У тебя будет ещё один выпускной бал через 2 с половиной года, сможешь наверстать упущенное. Они сделали ещё один оборот, и он ненадолго опустил её на пол, прижав к себе спиной так, что в отражение потемневших с вечером окон стали видны их фигуры. Он опустил голову, оставляя поцелуй на её шеи. Саша засмотрелась на проглядывающее в отражение их фигуры, пока он приблизился к её уху, с насмешкой и странной издёвкой спрашивая: — Как думаешь, если я приглашу тебя на танец у всех на глазах, это будет слишком вызывающе? Саша глубоко вдохнула, чуть-чуть приоткрыв рот. Он её откровенно соблазнял, и следовало успокоить бешено колотящееся сердце. — С чего вы взяли, что через два с половиной года у нас будут такие же отношения? — спросила она, чувствуя, как его ладони спускаются на бедра и начинают плавно покачивать их в такт музыке. В отражении она увидела, как Садо тоже двигается в такт, и закусила губа. Откровенно, почти пересекающе грань с пошлостью, но красиво. — Может быть, вы успеете меня обратно возненавидеть, отчислите и лишите меня бала? Она повернула голову, замечая, что Садо всё ещё ждёт ответ на изначально поставленный вопрос. Ему явно не хотелось думать о том, о чём она говорила. — Кхм... Мне кажется, менее восприимчивые подумают, что это ваш шаг к примирению со мной. Или даже жест уважения, в конце концов, мне удалось сохранить свою численность в институте, несмотря на все ваши тщетные попытки. Её тон в конце стал уж совсем ироничным и наигранно знатным, как если бы всё, что произошло между ними раньше до момента поцелуев и нежных объятьях, было не более, чем игрой во власть. — А остальные, которые адекватные, заметят сразу, что между мной и вами что-то есть. Вы раскроете себя этим взглядом. Она указала ему на их отражение. Даже сквозь него было прекрасно видно, как он смотрел. Это явно не профессор и студентка. — Каким же таким? Его ладонь очертила чуть выпирающие рёбра и медленно вернулась вниз, неспешно поглаживая область живота под футболкой. Второй рукой он приспустил рукав, оставляя более глубокий поцелуй на показавшиеся участке оголённой кожи. — Скажи же мне, — новый поцелуй чуть ниже, и его губы касаются выпирающих ключиц. Это почти начинает её жалить, — какой такой взгляд? Такой же, как у тебя? Саша протяжно выдохнула, отводя глаза к их отражению и на мгновение задерживая дыхание. Да, теперь она видела, о чём он говорил. Она же выглядела столь вожделенно и сгорающе мягко, будто расплавленный воск, который все дети так обожали мять в руках, когда тот чуть застынет. Это почти сводило с ума. Неужели это и вправду была сейчас она? — Мне остановиться? — он приподнял голову, задерживаясь взглядом на их отражение и пересекаясь в нём с ней глазами. — Одно слово — и я всё сделаю. "Всё". Это слово вертелось в голове заведённой юлой, не давая покоя сознанию. Он же подразумевал не то, что остановится, а что буквально выполнит всё, что она пожелает. Своими неспешным манипуляциями он всё больше склонял её к себе, заставлял желать согласиться и ещё больше его желать. Смотря на них, Саша начала ловить мнимые образы, но настолько безумно чёткие. Сквозь отражение она почти что видела, как его рука залазит под футболку, мягко сжимает рёбра, томяще поглаживает низ живота, а потом дразнит, когда оттягивает резинку шорт и наконец... — Ах... Бока свело так сильно от желания, что Саша не сдержалась и тихо заскулила. Садо тихо посмеялся ей на ухо, и это стало уже совсем невозможным. Он как будто знал в подробностях о том, что она представляла и как сильно хотела воплотить это в жизнь. Его взгляд смеялся, а она не могла отвести свой, хотя смущение было за гранью. Саша развернулась к нему, чувствуя всю невыносимость того, на что она смотрела. Её лицо налилось кровью, она не могла успокоиться, и ноги стали подкашиваться сами по себе от охватившей тело дрожи. — Это так нечестно, — сказала она, покусывая и облизывая губы. — У вас слишком легко это получается. Я... Ммм... Она простонала от собственного бессилия и стыда. Прекрасно понимала, что лишь доставляет своими метаниями ему удовольствие, и зная это, чувствовала себя ещё доступнее. — Я хочу сделать это, — сказала она, отворачивая лицо, но ожидая, что он повернёт его и наконец-то поцелует. — Что именно? — он хмыкнул, замечая, как она истошнее начинает кусать губы. Ещё совсем чуть-чуть можно было помучить их обоих. Совсем немного, но как же ужасно сладко. Его ладони подняли её за бёдра на руки, и он переместился к барной стойке, усаживая её прямо на неё и опираясь на руки по обе стороны от неё. Зажатая, она больше не имела возможности сбежать, от того её взгляд стал теряться лишь больше. У него начинало поджимать терпение. Её растягивание ответа разряжало желанную атмосферу. Садо медленно опустился чуть вниз, носом касаясь внутренней стороны её бедра, в какой-то момент присасывая кожу, чтобы следом оставить мягкий поцелуй. Саша пискнула, умоляюще на него смотря, но он словно и не слышал вовсе её мысленный молитв. — Так, что? — задавая всё тот же прежний вопрос, Садо водил носом вдоль кожи, изредка оставался поцелуи. — Что ты хочешь? Он сделал паузу, резко приподнимаясь, так, что стал нависать над ней. Всё с той же самодовольной, но уж очень предвкушающей улыбкой. Действительно ведь ждал, когда же она наконец к нему потянется. Саша взяла его за запястье возле своего бедра, голова стала кружиться. В её глазах было такое количество эмоций, а Садо будто пытался разглядеть их все. Эту обиду, страсть, огромное желание, сомнение, вновь желание, а потом страх и стеснение. Что-то из этого в какой-то момент захлестнуло её с головой, и Садо быстро понял какое. В горле пересохло, она попыталась сглотнуть, обвивая его шею. — Тебя, — произнесла она тихим, чуть хриплым голосом. И не соврала, правда хотела и невтерпёж. Она смотрела так, будто бы скоро Садо увидит то, что бы правда хотел увидеть. Влюблённость, которую испытывал сам. — Я больше не могу. Можешь меня просто уже поцеловать? Так искренне просяще, с тоской от невыносимости происходящего. Садо всё-таки затмил её тягу к бессмысленной работе и грёбаный суп. По его улыбке Саша поняла, что ответ был засчитан, и он накрыл её губы своими, с животной жадностью, болезненной и терзающей. Она простонала сквозь поцелуй, возбуждение уже приносило боль, как будто всё тело сводит разом. В какой-то момент Садо разорвал поцелуй, рассматривая её лицо. Алчная похоть, но ещё больше желания, граничащего с почти что влюблённостью. Божественно. Она сама была божественна. И как же было сладостно от мыслей, полных первородного греха. Ведь эта богиня принадлежала лишь ему одному. Не потому, что он мог овладеть ей, когда хотел под давящими обстоятельствами и факторами, а потому что она сама тянулась к нему. Мужчина приподнял ладонью футболку, оставляя чуть выше не пупка мягкий поцелуй, одновременно поглаживая внутреннюю сторону женского бедра. Саша дрожала, но не от страха, а яростной истомы, сдерживая себя из последних сил. Его пальца потёрлись сквозь ткань шорт, надавливая на чувствительную точку, и он получил в ответ на свои действия её протяжный стон. Но ему хотелось сделать больше, принести ей столько же наслаждения, сколько даровала ему она своей благосклонной открытостью. Он выпрямился, обхватывая резинку шорт с обеих сторон, но перед тем, как снять, зная, что не получит отказа, попросил: — Позволь... Саше хватило сил только на то, чтобы ухватиться обеими руками за его крепкую шею и опереться на него, пока он приподнял её над столом, избавляясь от этого элемента одежды. Но нижнее белье оставил. Оно практически не чувствовалось, но добавляло пикантности ситуации. — Профессор... — она уткнулась носом в его плечо, судорожно выдыхая. — Окно. Он обернулся, всматриваясь в их отражение. Могучая спина почти полностью закрывала собой Сашу, её ноги плотно обхватывали его бёдра. — Нас видно, хн!.. — она резко вздрогнула, когда его рука опять опустилась на бельё. Она упёрлась лбом в его ключицу, хватаясь за руки и горячо выдыхая. Он как будто бы издевался. И без потенциальных зрителей она сгорала, а новая пикантность происходящего распространяла по телу напряжение, которое окончательно потопило Сашу, и она уже не могла взять контроль не над чем. — Пожалуйста, давайте сменим локацию, — пропищала она, параноидально посматривая на окно. — Ммм, — Садо промычал, осев вновь на корточки перед ней. Его взгляд смотрел поглощающе, заставляя сгорать от нетерпения ещё ощутимее. Он изводил с особым упорством и искренне любовался её реакцией. — Зачем? — Садо потёр снова внизу, одновременно убирая пальцами намокшую ткань в сторону. — Не вижу необходимости. Не успела Саша ему хоть что-то возразить, как, вздрогнув, закрыла рот обеими руками, чтобы скрыть звучный стон при ощущение проникновения чужого языка. Садо был бесспорно напорист, но не полагался исключительно на силу или скорость. Он то и дело менял их, заставляя испытывать ужаснейший диссонанс от подобного контраста. Это сводило с ума получше любого наркотика. Одной рукой поудобнее перехватив её за бедро, второй он заставил её отнять ладони от лица, опустив вниз. Саша кусала губы и пыталась извернуться, но его крепкая хватка не давала ей этого сделать. Он жёстко зафиксировал её в удобном ему положение, но одновременно не забывая помогать ей удерживать равновесие. Было бы крайне печально и с тем же комично, если бы она свалилась в процессе с противоположной части стола. Едва ли бы она себе что-то ушибла (благо, прямо за стойкой за перегородкой находился диван), но ощущения бы точно были не самые приятные. — Раздвинь ноги шире, — ненадолго прервавшись под её тяжёлый стон разочарования и с тем же сильного облегчения, произнёс Садо, чуть приподняв голову. — Ты же хочешь, чтобы твои мучения закончились? Саша закусила нижнюю губу, и он усмехнулся подобной реакции. Конечно же, она не хотела! Только не тогда, когда этот мужчина вытворял такое! Не успела эта мысль как следует возмутить её помутневшее сознание, как она ощутила пришедшую на "помощь" её слабым потугам выполнить его требование мужские ладони, обхватившие её за бедро и колено и уместившие её ноги к нему на плечи. Она посмотрела вниз, смущённая видом профессора прямо между её ног, когда ощутила, как он снова прижался к её лобку, теперь уже начиная её ласкать с самой чувствительной точки. Она мгновенно взвилась, но своими попытками свести ноги только пуще прижала его к себе, забываясь в новой порции стонов. Этот человек, профессор, он сводил её с ума. Пальцы сами вцепились в его волосы и сжали. Саша не знала, куда деваться, всё тело горело, а пальцы ног сводило. В какой-то момент она поймала его взгляд, пронзительный и обдающий ещё одной порцией жара. — Профессор, а-ах!.. — девушка задрала голову, когда всё стало совсем невыносимым. Колени поджимались и дрожали, и она не могла ничего с этим сделать, а Садо всё сильнее сжимал её бёдра. Она быстро забыла про окно, её уже не волновало, даже если бы их могли заснять на камеру. Чёрт, да снимайте! Это достойно пиздец каких оваций. — Умоляю, м-м, я больше не могу... — Саша даже не знала, чего хотела: остановить его или попросить ускориться, а может и вовсе растянуть собственную пытку, лишь бы он и дальше прижимал её к себе. — Чёрт возьми... Она закусила губу с такой силой, что неизбежно поранила. Но сдерживать стоны больше не могла, мозг просто отказывался даже думать об этом. Как же она его хотела. Своего профессора, ненавистника, любовника. Это была не просто животная страсть, ей хотелось думать, что она последняя женщина на этой пропащей планете. Что он нуждается в ней так же, как и она в нём. — Просто блять... В эмоциях Саша больше не могла сдерживаться. Отругает и помоет рот с мылом? Да без разницы, это проблема будущей Саши, настоящая не имеет права отвлечься от процесса. Саша ощутила, как он беззвучно хмыкает, но всё-таки сдерживается. Его мысли тоже далеко были не на уровне бытия и выражения мыслей цензурным образом. Вся его действительность сосредоточилась в женщине, перед которой он готов далеко не в первый раз встать на колени. Правда, в этот раз с целью не успокоить, а разъярить и заставить испытать дикое удовольствие от его действий. Он придвинул её бёдра к себе чуть ближе, почему ей пришлось отпустить его волосы и опереться на локти позади себя. Дрожь в теле становилась сильнее, и, чтобы хоть немного облегчить собственные "мучения" Саша запрокинула голову назад, когда резко ощутила нечто новое. Она вскинула голову, с восторгом, граничащим с ужасом, наблюдая за хитрым взглядом мужчины, когда его палец вновь прошёлся вдоль второй дырочки. Она была уже совсем мокрая, и тот входил в неё без труда, но Садо продолжал разминать края и стенки, стимулируя раскрыться проход больше, чтобы добавить следом и второй. Одновременно с этим он вернулся к прежней тактике, проникая языком внутрь её клитора. Он тёр разделяющую проходы стенку между языком и пальцами, а она едва успевала хватать ртом воздух между стонами, начавшими граничить с прерывистыми завываниями. Этому мужчине точно следует выпустить книгу с названием "1000 и 1 способ свести человека с ума морально и физически". Судя по её опыту, будет пользоваться огромным спросом. — О боги... Саша закусила стоны и скулёж футболкой, на серой ткани тут же проступили мокрые пятна. Всё это уже походило на безумие, нескончаемая сонная лощина или жестокие игры сенобитов, в конце которых её ждёт жестокая расправа. И злосчастный конец приближался. Почувствовав это, она почти поперхнулась воздухом, сильно сжала край столешницы, под пальцами можно было услышать треск лакового покрытия. — Быстрее, м-х... И Садо послушно исполнил просьбу, реакция последовало мгновенная. Саша пыталась не то вытянуть ноги, не то согнуть их под себя, цеплялась пальцами то за стол, то за тыльную сторону его ладони на своём бедре. Она вся изметалась, пока наконец не стало настолько близко, что бёдра начали по новой дрожать и пытаться приподняться, а стоны, наоборот, тише, но шли вместе с поспешным дыханием. Саша громко простонала и затряслась, падая окончательно на барную стойку и свисая головой с обратной стороны. Она прижимала дрожащие руки ко рту, но сквозь пальцы были слышны придыхания с постанываем. Садо не спешил, аккуратно вытащил пальцы, и на последок провёл языком вдоль промежности, ловя её крайнюю сильную судорогу. Когда Саша приоткрыла глаза, начиная приходить в себя, поняла, что зёрнами переливается картинка, как будто бы в них темнело. Шинараки почти довёл её до обморока. Но она не шевелилась, даже когда почувствовала, что он отпустил её ноги и приподнялся. Для начала Саша пыталась отдышаться. — Всё хорошо? — расслышала она сверху, приоткрывая воспалённые глаза. Ей понадобилось несколько долгих секунд, что напрячь рассредоточенный взгляд. Садо не настаивал на ответе сразу, давая ей время перевести дыхание и сосредоточиться, сам неспешно и успокаивающе поглаживая её бок. Её всё ещё брала ощутимая дрожь, с которой она никак не могла справиться, но постепенно она хотя бы начала дышать более глубоко и спокойно. Саша подняла ладони выше, стараясь спрятать в них взгляд, но аккуратно отвёл одну из её рук от лица, наблюдая за её реакцией лица. — Не закрывайся от меня, — Его тон всё ещё был разнеженным, но в нём уже стала ощущаться прежняя твёрдость. Садо, вроде бы, и просил, но на деле его слова чувствовались если не приказом, то, по крайней мере, чётким наставлением, — и поговори со мной. Саша поджала губы, её взгляд был каким-то страдальческим. Она только что испытывала огромное удовольствие, а теперь не понимала, что с этим делать и как утихомирить все свои эмоции. — О чём? — она приподнялась на руке и отвела лицо в сторону. Сейчас его взгляд было выдержать сложнее всего, как будто она многократно уменьшилась перед ним. Возбуждение отпустило, и его место занял трезвый рассудок, который увидел всю ситуацию под другим углом. Её просто зверски колбасило перед этим мужчиной, она ещё и говорила странные вещи и кричала от удовольствия как сумасшедшая. Как же стыдно, боже... — Кхм, я не совсем понимаю, что следует сказать. Эм, спасибо?.. О нет, это слишком странно, забудьте. Она завела волосы назад, задевая мокрый от слёз висок. Уже в конце она, как и всегда, расплакалась. Это случалось постоянно и уже не удивительно, но было ужасно представлять, как выглядит её лицо в такой момент. — Извините, я не закрываюсь, просто чувствую себя... По-другому. Садо задержался на ней взглядом. С тем, какая она была взволнована, удивительно, как ещё была способна говорить более-менее ровным тоном. — Тебе не нужно говорить ничего подобного, мне достаточно того, чтобы тебе было хорошо, — он огладил её щёку, большим пальцем стирая остатки слёз с её висков. — Я хотел доставить тебе удовольствие, и ты не должна меня за это благодарить или стараться заслужить. Да, мне будет приятно, если ты сделаешь что-то такое, но это не значит, что за это я взамен требую от тебя соответствия моим действиям. Саша потерянно отвела взгляд, он застал её врасплох своими словами. Этот мужчина успокаивал её из-за того, что довёл её до оргазма, ситуация была несуразна. И от этого она лишь больше чувствовала стыд: для неё приходится говорить такие слова, чтобы она почувствовала себя лучше. Хотелось провалиться сквозь землю. — Я не знаю, как себя вести с вами. Это всё было так пошло... Она вспомнила то, как они стояли напротив окна, как их взгляды пересекались, возбуждённые, откровенные. Девушка сразу покраснела. — Извините, — выдала Саша, прикрывая рот пальцами. — Наверное, я привыкну к этому позже. Ей будто не верилось, что что-то такое вообще произошло. Это так сильно смущало, что даже дышать было тяжело. Голову заполнили воспоминания о только что произошедшем событии. Его касания, поцелуи, сжатия и ещё многое, от чего она таила. Сердце вновь предательски застучало в темпе, в котором стучало во время их танца. — Тогда вы не будете против, если я?.. — она потянулась к нему сама, положив руки на плечи. Садо сначала опешил, не ожидал такого рвения от него. Но ничего противоестественного он в этом не видел, поэтому без задних мыслей принял этот поцелуй. Саша вскоре отстранилась внезапной сказала: — Первокурсники называют это кэшбэк. И, конечно, посмеялась с собственной похабной шутки. А ещё минуту назад выражалась, кривя лицо: «как же это пошло». Сумасбродная девка. Он не оценил её шутки, только ощутимее задумавшись над словами. Садо склонил голову набок, с несколько секунд внимательно рассматривая её выражение лица, прежде чем снова заговорить: — Если тебе неприятно, то ты не должна привыкать, — он оставил аккуратный поцелуй на её виске, после чего вдруг добавил. — Я... не хочу делать так, чтобы тебе было неприятно. Ему было важно сосредоточиться на её желаниях, собственные разом отошли на второй план. Ему хорошо была известна причина своего подобного поведения и теперь она его более чем устраивала. Больше, как прежде, он не опасался ни её, ни испытываемых им чувств. — Больше никаких контрактов, — он погладил её талию, рассматривая ключицы. — Мы сделаем так, чтобы тебе было приятно. Ты не должна стыдиться того, что получаешь удовольствие от секса и ему подобных явлений, какими бы пошлыми они тебе не казались. Это вполне нормальная и адекватная реакция. И мне хочется, чтобы ты испытывала удовольствие, а не стеснялась таких своих ощущений. На лице девушки тут же пропала улыбка. Она пыталась избежать серьёзного разговора, даже пошутила, но эффекта это никакого не возымело. — Никакого контракта? — переспросила она, неуверенно перебирая пальцы. — Вы уверены, что это хорошее решение? Садо удивился такому поведению. Он не думал, что она бы захотела оставить контракт, как раз таки она и высказывала кучу недовольств, с ним связанных. — С контракта всё и началось... Правильно ли его убирать вот так просто. Эти правила ведь много значат, правда? Нет, я понимаю, что вы сами вписали туда запрет на отношения, но вы и первые их нарушили. Причём с лёгкой руки. Но всё остальное ведь работает и до сих пор, правда? Он прибился к ней, чтобы она не смогла избежать его взгляда, и приподнял за подбородок её голову. — Контракт — это условность, которая как раз на отношения и не должна распространяться, — объяснял Садо, большим пальцем гладя линию её лица. — Я не хочу, чтобы он нас сковывал, раз уж мы решили попробовать нечто более серьёзное. Отношения ведь это не только страстный секс, и просто способом удовлетворения потребностей друг друга тут уже быть не получится. И кажется, именно это её пугало. Садо прочитал это по её взгляду, нервным движениям и даже тому, как сильно она поджимает губы. Неуверенность и страх пропитали её будто всю, начиная постепенно изводить и его. — Тебе настолько страшна даже мысль о том, чтобы открыться и довериться мне больше? — он опустил глаза на её ладонь, стараясь больше не смущать её своим взглядом. — Ведь именно это и будет требоваться от нас обоих в итоге. Саша вздрогнула, услышав его вопрос. Она не ожидала, что он перейдет на что-то настолько личное. Но с другой стороны, стоило догадаться. Как раз таки этот человек на протяжении месяца каждый день доставал из неё настолько потаённые эмоции и чувства, так усердно копался в прошлом и настоящем, что знает её лучше, чем она сама. — Нет! Нет... Вовсе нет... — она потёрла шею ладонью, боясь заглянуть в его лицо. — Это ведь не обсуждается по щелчку пальцев... Дело вовсе не в доверии. Точнее... Чёрт, извините. Она запуталась в собственных оправданиях и упала лицом в ладони, громко выдыхая. Нужно было вернуть голове ход мысли и изъясниться нормально. — Я хочу сказать, что я хочу быть более открытой, — она сложила руки перед собой и уткнулась в них взглядом. — Но у меня никогда не было человека, которому я бы всё о себе рассказывала. Это как с политикой. Если будешь выражать свою реальную точку зрения, то на вилы подымут. Тут тоже самое. Я не хочу расстраиваться и расстраивать вас по пустякам, если что-то будет не так. Садо понимающе промычал, кивая пару раз головой. Значит, и вправду всё дело было в том, что она боялась не оправдать его ожиданий? Это было бы даже мило в отношении такого человека, как Саша, если не мешало бы их отношениям. — Когда мне было 19, я познакомился с девушкой, первой, чьих ожиданий боялся не оправдать. Садо грузно опёрся на руки по обе стороны от неё. Он не поднимал головы, откровения ему давались явно сложно, и все силы уходили на то, чтобы контролировать свой голос. Если бы она увидела сейчас, насколько он не совпадает его выражению лица, то в раз бы раскусила его метания. — Я тогда был студентом, а она пришла практикантом в мой институт и помогала преподавателю психологии. Я был ею очарован... Саша чуть склонила голову, наблюдая, как его лицо разглаживается при воспоминаниях о прошлом, но одновременно в нём остаётся всё та же сосредоточенность и жёсткость. — Она научила меня многому, чему я не понимал, особенно после своего ухода, — Садо посмеялся, но после сжал губы в тонкую полоску. — И главным образом тому, насколько у нас были разные взгляды на наши отношения. Ей достаточно было придерживаться нашего контракта, но я желал большего... Мужчина тяжело выдохнул, и в его взгляде промелькнуло что-то такое, отчего её сердце мгновенно сжалось и сразу же забилось чаще. Видеть такого Садо, раскрывающего ей свою душу и разрывающегося от собственных мыслей, было удивительно и даже немного страшно. — Она была моей первой любовью, — признался Садо, мгновенно резко выдыхая и заводя пятернёй волосы назад. — Я пытался вложить в те отношения всего себя. Только ей это было не нужно. Но тогда я это плохо понимал, как и то, что с помощью нашего контракта она изначально желала выставить необходимые ей границы. Это признание стоило многого для него самого. Саша это чувствовала настолько же чётко, насколько биение собственного сердца. Оно ему давалось с по-настоящему большими усилиями. — Если уж быть до конца честным, она разбила мне сердце, — Садо посмеялся, но будто не с ситуации, а собственной реакции. Видеть такое было пугающе. Ведь это же был профессор, тот, кто не боялся совершенно никого и ничего. Наоборот, именно остальные должны были его опасаться. Но, выходит, и у него были слабые точки, и он когда-то не был таким грозным и жёстким. — Наше расставание было... тяжёлым. Я повёл себя излишне эмоционально. Моё желание близости её испугало. Он взял одну её ладонь своей, аккуратно оглаживая линии на внутренней стороне. Это будто помогало ему немного успокоиться. — Поэтому я хотел бы внести больше открытости и доверия в наши отношения, но... — Садо сделал паузу, поднимая на неё наконец-то взгляд, — если ты этого не хочешь, я не в праве тебя заставлять. Однако тогда нам следует разъяснить всё сейчас, потому что я не уследил за тем моментом, когда для меня всё зашло сильно дальше, чтобы стать достаточно серьёзным. Саша нахмурилась, но накрыла его ладонь своей. Было ощущение, будто она услышала то, чего не должна была. — Знаете, ваша история многое объясняет, — она грустно усмехнулась. Посмейся она сейчас, выглядела бы просто бессердечной. Она не решалась давать ответ, хоть и усердно над ним думала. Как она может так просто согласиться или отказать, когда не знает, чего хочет? Садо её не торопил, давал время обдумать свой рассказ. Но вскоре она негромко заговорила: — Вы когда-нибудь задумывались, какой может быть причина, что студентка с дефицитом внимания так старается удержаться на стипендии и грантах, побирается на низкооплачиваемой подработке и отчаянно оспаривает с вами каждую свою оценку вместо того, чтобы просто найти нормальную работу и жить себе вдоволь? Садо заинтересованно качнул головой. Слишком яркие эпитеты она использовала, чтобы её проигнорировать. — Честно говоря, я и сама не знаю, — она прыснула, забавляясь собственным абсурдом. — Но был момент, когда и я сказала «я так больше не могу». Как вы знаете, моя старая школа была в Уоркуэрте. — Конечно, он знал. Так много раз заглядывал в её личное дело, что мог пересказать его наизусть. — Старшая школа стояла отдельно, в соседнем здании. А младшая и средняя соединены. Детей было немного, поэтому старшеклассников было всего два класса по семь или восемь человек. Не то, что бы я хотела провести лекцию по демографии, скорее я веду к тому, что в таком небольшом обществе очень быстро формируется компании определенных увлечений. От неимением выбора. Саша вздохнула. Не очень хотелось оправдывать своё поведение в пубертат, её прошлое явно не диктовало прилежную ученицу. — Мне было шестнадцать. Выпускной класс средней школы. Уже тогда я и пару ребят с класса плотно общались со старшеклассниками. И был там один парень... Она сомкнула губы в полоску. Не думала, что когда-то вспомнит о нём спустя столько лет. И оказалось, что это довольно неприятно. Продолжать почему-то не хотелось. Стало противно. — Фух... Эм, — она выдохнула и потупила взгляд. — Он просил называть себя Чарли. Он начал мне нравится в какой-то момент. Особенный, строил из себя панка, на всё плевать хотел. Он научил меня курить. И мне нравились моменты, когда мы оставались с ним вдвоём. Все уходили по домам, а нам единственным было некуда спешить. Потому что дома никто не ждал. Он много говорил про инфраструктуру, о том, как государственные изменники развалили страну и что война была не главной проблемой. И что нужно валить отсюда. Я слушала, мы пили и курили. И всё равно с ним было легко. Саша чётко вспомнила свои шестнадцать лет. Даже заболела голова. Какое противное время, такое горькое и болезненное. И отчаянно хотелось верить, что этого всего не было на самом деле. — Я, мой одноклассник и его класс постоянно развлекались на свалке, притащили туда диван, обустроили всё по высшему классу. Конечно, мы там пили, играли в карты и... Ещё кучу всякого. И в какой-то из таких моментов мы опять остались с Чарли одни. Он опять затирал что-то про матрицу, заговоры и тому подобное. Я первая к нему потянулась. Боже, — она прислонила ко лбу ладонь, — это был просто ужас. Боюсь представить, сколько я бы помнила, если бы мы не напились. Но тогда, возможно, этого бы и не случилось. В общем, мой первый раз был на свалке рядом с минивэном, который мы же и сами разобрали на металлолом. Он не сдержала хохота. Сейчас она бы ни за что туда не пошла и уж тем более не отдалась панку, который даже шнурки не завязывал. — И я бы плевала на это, да так и было. Но потом он начал себя вести иначе. Начал отпускать оскорбительные шутки при всех, постоянно намекал на то, что произошло. Я начала со всеми ссориться, особенно с ним. И... Последовала его словам. Подумала, что надо валить. И что больше так не могу. Моей мотивации хватало не четверых, за остаток года я закрыла все долги. Он выпустился, когда я поступила в старшую. С другими я не общалась больше, погрузилась в собственную цель. Потом оказалось, что он работает официантом. Его заставили снять весь пирсинг и перекрасить волосы. И таким он уже был далек от того, кто мне нравился. А, может, мои взгляды уже слишком изменились. Благодаря ему. Благодарности она явно не чувствовала, просто изящное стечение обстоятельств во всём хаосе, что творился тогда вокруг, между пубертатных школьников. Бунтарский дух бушевал отовсюду, но по итогу только Саша сумела направить его на благо. Так она считает. — Честно сказать, я сама пугаюсь от того, как всё это рассказываю. Наверное, время проведенное в редакции сказывается. Как это называется... Профдеформация? Я имею в виду, что по сути нам всё это нравилось. Так что жалеть нас не надо, мы были обычными подростками и хотели быть особенными. «Молодая кровь бурлит только, когда злится». Слова Чарли, но они соответствуют правде. Саша пожала плечами и выдохнула с облегчением. Наверное, впервые она рассказала что-то ему, и на душе стало легче. Совсем обратная реакция его истории. Садо погладил её ладонь в успокаивающем жесте, после чего прижал тыльной стороной к своим губам. Ему не раз в своей практике и жизни приходилось слышать от женщин о не лучшем первом опыте с мужчинами, и это всегда вызывало в нём презрение. Но в отношении Саши и того неизвестного ему парня это чувство граничило с искренней ненавистью. — Спасибо, что рассказала мне об этом, — он прикрыл глаза, припадая щекой к её ладони. — Мне важно то, что ты можешь видеть во мне человека, которому можешь доверить свои мысли и переживания. Не только, как личному психотерапевту, а своему человеку, который будет на твоей стороне. — Не благодарите меня за это, — буркнула Саша, указательным пальцем задевая его ухо и мягко поглаживая кромку. — Это просто честно. Вы же тоже рассказали. И ведь это было впервые, чтобы он вообще что-то рассказывал из своей жизни. Не считая работы медиатором, об этом он целую книгу, мать его, написал. — Вы говорите о доверии, о том, чтобы друг другу всё рассказывать, но я ведь... — она поджала губы и опустила руку с его лица. — То, что было между мной и Кондорсе на практике... Вас правда это не волнует? Сашу давно волновал этот вопрос. Причём так сильно, что на какое-то время даже вся опасная ситуация с самим Кондорсе ушла на второй план. И теперь, спросив напрямую, она почувствовала то же жжение в груди, что и при их ссоре перед отъездом Шинараки. — Разве это не предательство? У нас всё только началось, а я... так поступила. И если сейчас вы позволите всему этому зайти дальше, то в конце концов я тоже могу разбить вам сердце. И сама за это себя возненавижу. Садо прищурил глаза, опустив взгляд на отнятую у него её руку. "Предательство" — слово отвратительное и гложущее изнутри получше любых кошек, изводящее неимоверной тоской и злостью, съедающее тебя заживо жалостью к самому себе. Он ненавидел его. Потому что испытывал в своей жизни. По крайней мере, так он считал до недавнего времени, вспоминая о своей первой любви. Но сейчас это виделось ему иначе. И эта простая мысль сводила собой с ума. Ведь его никто не предал. Он сам тогда сделал неправильные выводы, отдавшись вот чувствам, которые изначально его партнёр не разделял. Это было правдой, которую он тщательно прятал от самого себя. Признаться в этом было тяжело, но всё-таки необходимо. И из-за Саши, своей влюблённости в неё, он это сделал. Сейчас история повторялась. Он снова полюбил девушку, которой это было особо не нужно. Ей был нужен человек на её стороне, тот, кто поможет разобраться с её метаниями, возможно, защитник, но никак не чувства. Однако, будучи обременённой чувством долга перед ним за то, что он для неё делал всё это время, она ему не отказала. Он сам долгое время вбивал в неё эти мысли о долге и покорности, но теперь испытывал от них только презрение к самому себе. Ведь он буквально вынудил её дать ему надежду на то, что ему хочется. Снова. Садо тихо, но грузно выдохнул. От собственных уничижительных мыслей стало противно. — В каком-то смысле я сам виноват в этом, — он мотнул головой, будто отгоняя от ни эту тему разговора, чтобы наконец её оборвать и больше на ней не зацикливаться. — И я не в праве тебя заставлять быть со мной, но всё ещё вынуждаю. Прости меня, я сожалею, что так поступил. Он склонил голову сильнее, и Саша заметила, как сильно напряглась его челюсть, а ладонь рядом с ней сжалась в кулаке. Садо и вправду глубоко сожалел о своих действиях, она видела это по тому, как он теперь себя вёл. И это вызывало диссонанс. Саша никогда не видела, чтобы этот мужчина извинялся, тем более был в настолько подавленном состоянии. И не из-за кого-то особенного, а всего лишь неё. — Но я очень хочу уцепиться за тот шанс, что ты мне дала, пусть это и очень эгоистично с моей стороны, — Садо наконец на неё посмотрел, и Саша вздрогнула от его взгляда: настолько он будоражил её его чувствами; они практически ощущались физически. — Ты можешь позволить мне сделать это? Девушка поставила руку между собой и им. Его откровенность внезапно начала пугать. — Ответьте сначала мне на один вопрос, — сказала она, нахмурившись. Профессор выпрямился и впился в неё взглядом, показательно демонстрируя, что готов её слушать. Он предчувствовал, что сейчас будет что-то такое. — За что вы сейчас извинились? Мужчина дрогнул. Он не понимал до конца, что она имеет ввиду, но предчувствовал, что следующее, что она скажет, ударит его поддых. — Вы помните, за что извинялись передо мной тогда, после экзамена? Я прекрасно помню, что вы сказали. Она видела сосредоточеннее на его лице, как он упёрся взглядом в одну точку и пытается гулять по развилкам памяти. Он помнил тот поцелуй, как взял её за бёдра. И смеялся, что она этого не хочет. Ведь как ты можешь этого не хотеть? Ты сама создала это желание, и оно взаимно. — Да, мы уже обсуждали это в Велингтоне. Вы сказали, что начали жалеть, что относились так ко мне раньше. Но кто именно из вас жалел, тот Шинараки или нынешний? — на её лице отразилась жалость и боль, как и тогда, когда он подхватил её под бёдра и прижался к промежности ширинкой. Тогда она ненавидела его за то, что он делает. А сейчас..? — Поймите меня правильно, — сказала она тихо. — Прошлый Шинараки не оставил бы от меня и мокрого места, скажи я ему то, что сказали вы мне минуту назад. Как я должна понять, кто сейчас передо мной? Ведь вы добились, чего хотели раньше. А сейчас поняли, что это всё не то, и хотите большего. Вас правда не устроило видеть меня такой... Уязвимой? — она нервно усмехнулась. Да, он единственный, кто видел её в шаге от самоуничтожения. И единственный, кто когда-то имел такое зверское желание. — Каждый раз, когда вы подходите ко мне, первый делом я пытаюсь понять, какой Шинараки со мной разговаривает и как себя вести. Я не пытаюсь сейчас давить на вашу совесть. И мне с вами хорошо настолько, насколько это возможно. Но это не значит, что я не испытываю страх перед вами. Садо пару моргнул, прежде чем позволил себе сделать короткий вдох сквозь зубы. В области лёгких, казалось, жгло от самого кислорода, и солнечное сплетение пульсирующе заболело, будто от удара. В висках запульсировало, было чувство, что он медленно лишался рассудка. Это ужасало. То, что она ему рассказывала, и он прекрасно знал сам и помнил. То, что он испытывал сейчас было заслужено, то, что он не мог дышать, было заслужено. Как он вообще мог позволить себе касаться её и просить о чём-то, когда делал с ней вещи, не менее ужасные, чем Кондорсе? Нет, порой они были куда хуже из-за своей искренности. И всё из-за..? А из-за чего?.. Что в нём побудило подобные эмоции к ней когда-то? Садо посмотрел на неё и, не выдержав её взгляда, отшатнулся назад. Вот оно что... Всё дело было в их схожести, в их иногда полной идентичности, в том, что они обе говорили ему, что он не прав, и были правы. — Я виноват перед тобой. Его голос отозвался холодным эхо по комнате, отскакивая с дребезжанием от дорогих материалов мебели, натяжного потолка и паркета. От него становилось не по себе, но самого обладателя пробирала в ответ на это только непомерная злость к самому себе. Как же он был жалок. — Ты не обязана отвечать согласием на мой вопрос, — его сжатая ладонь резко распрямилась, и мужчина отвёл взгляд в сторону. Вся былая атмосфера упования любимой им женщиной перед ним окончательно исчезла, оставляя только лёгкий флёр неприятной задумчивости. — Я не должен был его задавать. Извини. Больше я не повторюсь. Он помог ей спуститься с барной стойки, и сам отступил ещё на пару шагов назад. Держал дистанцию, которую и следовало с самого начала. — Не волнуйся, снаружи не видно ничего, что происходит внутри, — Садо отвернулся к плите, кидая взгляд на кастрюлю с супом. — Кажется, ему ещё не мало так стоять. Придётся подождать. Саша ощутила, как по спине прокатился град мурашек. Человек, стоявший перед ней, выглядел знакомо, но, казалось, практически забыто для её сознания. Это был тот профессор, которого она повстречала в свой первый день поступления в институт: сосредоточенный на своём спокойствие и равнодушие. Это был тот человек, чей взгляд её когда-то сильно разволновал, заставив ещё до экзамена появиться предвзятости к этому человеку. И это ужасало. — Уже должно было пройти отведённое тобой время, — он к ней обернулся, заставляя ненавязчиво вздрогнуть, когда этот его взгляд устремился на неё. — Как я понимаю, теперь выключаем и оставляем? Саша в этот момент надевала шорты, и они упали до щиколоток, а девушка поспешно их натянула обратно. — Эм... — Она и вовсе думать забыла об этом супе и даже на секунду растерялась. — Нет, ещё нет. Я забыла добавить приправы, вы меня... Отвлекли. Подходящее слово настолько, насколько позволяло не бывавшее воспитание. Внутри она металась. Злилась на себя за то, что сказала ему, натянула на него ту маску, которую сама до ужаса боялась и трепетала перед ней. Но другая её часть настаивала на другом: сколько бы продолжился этот фарс, если бы ты и дальше молчала, глупая девчонка? «Не закрывайся от меня», да? — Кхм, сейчас... Она подскочила к плите и начала шурудить на верхних полках в поисках необходимого. Девушка начала смешивать всё в кастрюле, даже не особо обращая внимания на пропорции и вообще, что именно добавляет. Замечала краем глаза знакомые названия и мешала. Напоследок, как и обещала, добавила острый соус, а потом долго водила ложкой. Она периодически поглядывала в сторону Садо. Не могла поверить в то, как легко ему далось резко вернуться в то, с чего всё начиналось. Она знала этот взгляд и не могла вытерпеть то, что он вернулся. Она попробовала суп, не остудив. Почти не почувствовала вкуса, моментально обожгла язык. — Всё готово, — сухо сказала она. — Дать остыть и можно будет есть. — Прекрасно, — спокойно отозвался Садо, кивнув ей головой. Пока она возилась с кастрюлей, он стоял поодаль, отведя взгляд куда-то к окну. В голове была звенящая пустота, несмотря на их разговор. Это был конец. Коней всему, на что он по своей глупости позволил себе понадеяться. И винить кого-то, кроме себя самого, он в этой ситуации не мог. — Я буду наверху, у меня ещё есть работа, — он поднялся с тумбы, бросая на неё напоследок взгляд, прежде чем направится у лестнице. — Если надумаешь сесть снова за чертежи, скажешь. Я уберу суп после в холодильник и разберусь с остальным. — Работа? — удивлённо переспросила Саша. — Но вы же сказали... Он замолчала, поймав его взгляд. Охладевший, не желающий продолжать разговор. Но было в нём что-то страдальческое. Девушка нахмурилась и тряхнула головой, отвернувшись. Да, точно. Так и нужно было сделать сейчас. Найти отговорку друг для друга, чтобы всё обдумать. Открытость и честность? Бред, они оба сдались сразу, как появилось что-то трепетное. Это злило Сашу. И очень обижало. Вместо ответа она лишь махнула рукой, а потом её желваки вздрагивали от каждого повторяющегося его шага по лестнице. Как же всё это раздражало. Почему он поступает так? Очнись, Саша. Ты сама оттолкнула его. — Но я была честной, — процедила она сквозь зубы. Была настолько, что сказала правду. Она душила саму себя за это. Ей хватало смелости говорить подобное и раньше. Но и Садо тогда был совсем другим. Как сильно она откатила их отношения в прошлое?.. Чёрт возьми. Это стало напоминать ситуацию с Эскелем. Она знала, что он сделал. Но отдавалась ему из раза в раз. Но сейчас жаждала этого так сильно, что винила себя в сказанных словах. Но не могла признать то, что была неправа. — Да, так и должно быть... — выдохнула она, перетаптываясь с ноги на ногу. Верно, на душе и должны скребсти кошки. Девушка судорожно и торопливо выключила плиту. Это бурление её доводило. Её как будто колотило. Надо было себя занять, отпустить эти мысли и перестать быть грёбаной размазнёй. Саша ведь совсем не такая. В ней куда больше смелости и отваги, чем она показывает сейчас. Бери себя в руки, Мориц, и возвращайся. У тебя тоже много работы.