Да, и?

Любимое занятие Шин Рюджин — спорить с преподавателями в университете. Что может быть лучше их красных от возмущения лиц? Что лучше выражения шока и хмурых, сдвинутых бровей при осознании того, что они действительно не правы и их переспорила студентка? Вот и Рюджин считала, что ничего лучше этого быть не могло, поэтому спорила с преподавателями она часто. Сегодня, например, поводом стало распределение студентов по проектам английского языка. Да, и таким они тоже занимались, хотя, честно говоря, плевать ей на языки. Она вообще получала историческое образование. Но заступиться за Чхве Джису надо было. Несправедливо, что её поставили в пару двум совсем несмышлённым и безответственным парням, которые предложат распределение обязанностей сто на ноль. Ноль в их пользу. Вообще Рюджин была готова защищать всех, а в особенности тех, кто её не бесил, как те два однокурсника. Что поделаешь, если чувство справедливости обострены, а чувства меры и границ приличия совсем не было? Тем более что на одной из недавних студенческих вечеринок она крепко сплелась языками с Джису, за которую заступалась. Ух, звучало пошло, поэтому надо пояснить: они не целовались, а лишь беседовали, потому что Джису обнаружила в себе тайную страсть к поцелуям с девушками, а Рюджин была открытой лесбиянкой (открытой и для многочисленной аудитории своего блога в социальных сетях). В общем Джису поняла, что всё это время была бисексуалкой, а ещё спросила совета, что делать с парнем Сынхо. Рюджин не стала спрашивать, как Джису осознала свою ориентацию будучи в отношениях, но не стала наседать (хотя сама склонялась к варианту ночёвка женской компанией). И советом тоже не помогла: парни, зачастую, её раздражали, а не привлекали, так что и опыта в отношениях с ними у неё не было. Джису тяжко вздохнула, но поблагодарила её и покинула вечеринку. Вернёмся к университету. Когда время пары официально кончилось, она уже разобралась с преподавателем, послала победный взгляд мягко улыбавшейся Джису и избавила себя от нахождения в душном кабинете. Впрочем, в университетских коридорах было лишь хуже: сновало слишком много студентов, а бесшумностью они не отличались. С их губ срывались шепотки, глаза заинтересованно блестели, а уши чуть ли не краснели в ожидании новых сплетней. Поступая в этот университет, Рюджин даже не догадывалась, что половина студентов здесь жуткие сплетники. А сейчас невольно приходилось слушать, кто с кем спал, кто какие взятки давал преподавателем и всё в подобном духе. Думая о Джису и недавней вечеринке, Рюджин зацепилась за разговоры о ней же. Все трубили о расставании звёздной пары Джису и Сынхо. От новостей Рюджин вскинула брови и красноречиво вздохнула: пазл в голове сложился. Кажется, теперь понятно, почему на вечеринке Сынхо подкатывал к Рюджин, а Джису неожиданно для себя целовалась с девушкой. И если о первом факте все знали, то о последнем — нет. Значит, приватная обстановка. Внутри что-то щёлкнуло, а сердце ухнуло вниз, когда Рюджин поняла, что все взгляды в коридоре направлены на неё. Не считая того, что она была одной из самой популярной студенткой в университете, её легко было заметить, несмотря на стандартный вид: прямоугольной формы очки, тёмно-синяя льняная рубашка, стандартные чёрные джинсы, рюкзак на плече и низкий рост. Всех завлекала её энергетика. Она считалась той самой крутой девчонкой. Но судя по хмурым и удивлённым взглядам, дело не в её крутости и даже не в полурастёгнутом рюкзаке. «Он правда затащил её в постель? Я думала, она из этих…» — говорили одни, а другие им отвечали: «Ну, я видела, как они разговаривали на вечеринке в укромном углу. Кто знает, что было дальше?» Всё сопровождалось долей осуждения, горчившего на языке. Что за бред? До стадии гнева ещё было далеко, но в сердце уже загорался мятежный огонёк. Она снова жаждала жарких споров, хотя снова контактировать с Сынхо ей не хотелось. Стоило послать к чёрту и его, и его друзей с длинными языками. Кусая губы от раздражения, она сделала мысленную пометку никогда не связываться со спортсменами. Со спортсменками можно, но осторожно. Она не говорила с Сынхо на той вечеринке. Это он с ней флиртовал. Чувствуете разницу? В тот вечер Рюджин не знала, что её держало на вечеринке, но она не уходила. Разговор с Джису был закончен, и она всё ещё отходила от резкой смены темы с «Ох, ну и шумно тут» на «Как понять, что тебе нравится целоваться с девушками?» На языке крутился язвительный ответ: «Если ты задаёшься таким ответом, то ты уже знаешь ответ», но Джису смотрела на неё как забитое животное в ожидании спасения, так что Рюджин пришлось убрать сарказм из голоса. А дальше и правда стоило уйти с вечеринки, как и сделала Джису, оставив и себя, и Рюджин в расстроенных чувствах. Уйти до того, как Сынхо пройдёт через широкую гостиную лишь бы поговорить с тобой. Потому что общаться с ним, когда у него на лице сияла пьяная улыбка, а в стакане плескалось дешёвое пиво, точно плохая идея. Жаль, что Рюджин имела славу того, кто не страшился плохих идей. Разумеется, всё началось с подката ужаснее, чем запах пива в вырвиглазно-красном пластиковом стаканчике Сынхо. Улыбка от уха до уха как у Чеширского кота, вид довольный-предовольный, отчего Рюджин затошнило, но вида она не подала. Можно же пару раз в жизни побыть вежливой, почему бы и нет, верно? — А твоей маме зять не нужен, а, Рюджин? Рюджин уже не помнила, что было дальше: то ли она вылила на него его же пиво и с ухмылкой ответила, что нужно невестка, то ли он наклонился к ней, зажимая в углу, и все подумали, что их связывали интимные и весьма близкие отношения. Наверное, тогда он уже расстался с Джису и захотел отомстить ей тем фактом, что он тут же затащил в постель Рюджин (которая, чёрт возьми, лесбиянка. Не мог он выбрать кого-нибудь другого? Пожалуйста). Понтовались обычно другим, но это же Сынхо. Несмышлённый Сынхо — поправка. Судя по тому, что сейчас все говорили о Сынхо и Рюджин, а не о мокром Сынхо, дело было во втором варианте. Он разнёс по всему университету слухи о том, что они спали, чего конечно же не было на самом деле. Неудивительно, что Джису всю пару посылала Рюджин сочувственные взгляды: она уже обо всём узнала от самого Сынхо. Пока в голове складывался пазл (хотя лучше бы никакого пазла и не было), раздражение начало нарастать. Шепотки сменились шумом в ушах, кровь забурлила по венам, желая расправы. Рюджин стиснула челюсти, и по её твёрдому жёсткому взгляду было понятно: она тоже желала расправы. Сынхо лучше поберечь себя и своё тело до следующей игры. А может, и репутацию. В конце концов, Рюджин могла оперировать теми же методами, что и он. Распусканием слухов. (Низко и подло, но что поделаешь? Со злом нужно бороться его же методами). Разумеется, Рюджин нашла Сынхо в спортзале. Его расписание она не знала, не подумайте (она не одержимая фанатка, упасите от такой участи), просто его нахождение было понятно по одному взгляду на него: типичные спортсмены ошивались в месте своей силы — там, где можно было хвастаться мускулами и смазливым личиком. Не спортивными навыками, вы что? Он шептался с одногруппниками и сокомандниками, обсуждая не игры, а вечеринки. Судя по нахальному выражению лица и позе «Гляньте, я самый крутой», он теперь им пересказывал о выдуманных событиях ночи той вечеринки. Языки пламенного гнева задевали те струны души Рюджин, о которых она не знала. Сейчас она вся состояла из концентрированных гнева и ярости. — Вон, смотрите, идёт уже. Прямо бежит. Рюджин и правда чуть ли не бежала, чтобы быстрее добраться до Сынхо. Несмотря на низкий рост, она грозно встала напротив него и выставила ладонь вперёд, упирая её в грудь Сынхо. В глазах вихрился ураган из эмоций. Челюсти стиснуты до скрежета. Внутри всё переворачивалось из-за отторжения Сынхо организмом Рюджин. — Ага, на всех порах к своему любимому, — злобно сверкнула глазами Рюджин. — Только почему этот любимый не рассказ о том, что у него маленький член, а ещё он храпит и болтает во время сна о том, как хочет к мамочке? Или о том, что секс с девушкой приятней, чем с тобой, придурок? После секундного оцепенения спортзал наполнился смешками и улюлюканьем. Пламя с быстро бившегося сердца перекинулось на Сынхо, и теперь он сходил с ума от раздражения. Открыл рот, чтобы возразить, но понял, что не мог. Только буркнул тихое: «Да я… Да ты!» Губ Рюджин коснулась торжествующая ухмылка. И даже с учётом разницы в росте, она всё равно умудрялась смотреть на него сверху вниз. — Чувак, ну ты, конечно… — Да вы что, блин, ребята, не верьте ей! — пытался реабилитироваться в глазах друзей Сынхо, но все уже его похоронили. Сколько бы он не говорил оправданий, ничто ему уже не поможет: все навсегда запомнят этот диалог. — Верьте-верьте, — самоуверенно отозвалась Рюджин, ощущая, как внутри накатывали волны удовольствия от триумфа. — К слову, я не удивлена, что Джису от тебя ушла к девушке. Я собираюсь сделать то же самое. Считай, мы расстались, малыш. И если до этого все было смешно: хохот стоял на весь спортзал, то сейчас все затихли. Рюджин поняла, что сморозила глупость и стала палачом для Джису. Внутренности покрылись ледяной коркой. Не все готовы были заявлять о сексуальной ориентации на весь мир. Тем более что Джису ещё толком не разобралась в себе, а Рюджин уже подставила её перед парнями. Всё же она и правда не знала мер и частенько пресекала границы допустимого. Но всё-таки маленькое происшествие не затмит радость от разборок с Сынхо с победой в пользу Рюджин.

***

Всё-таки популярности у Рюджин было больше, чем у Сынхо больше (и вообще даже Джису была популярнее), поэтому разговоры о её триумфе пошли ещё быстрее. Рюджин почти что физически ощущала на себе взгляды тех, кто остался позади неё в спортзале и в коридорах. Уголки губ потянулись верх, но больше она радость не выражала, хотя внутри взрывались фейерверки. Наконец соизволив застегнуть рюкзак, она поспешила к выходу из университета. Раздевалки она миновала, не оставляя там ни сменную обувь, ни верхнюю обувь. По пути встречались ещё более шокированные взгляды. Слухи нынче разлетались быстро, им подсобляли быстрые сообщения по Интернету. Рюджин уже предвкушала сотни сообщений от знакомых, подруг и подписчиков об этом происшествии. И можно было даже поразмышлять над колкими ответами, пока она не заметила Джису. Она снова стояла у стены, как на той вечеринке, и смотрела на людей, поджав губы, в поисках спасения. В этот раз кандидатура Рюджин не подойдёт: она уже стала хищником для маленького милого зверька Джису. Прежде чем волна чувства вины успела захлестнуть Рюджин с головой, Джису сама подошла к ней. Тяжкий вздох и ноль слов. Трудно было говорить. — Я вступила в студенческий ЛГБТ-центр, — выпалила на одном дыхании Джису, опустив взгляд вниз и заламывая пальцы. — А у нас и такое есть в универе? — Есть, — вздохнула Джису, чуть улыбаясь. Что-то очаровательное и мягкое было в её улыбке. Она казалась принцессой прямиком из Диснея, которая пела вместе с животными и решала проблемы или поцелуями с принцами (и принцессами), или добрыми конструктивными беседами. — Я о том, что люди бы всё равно узнали обо мне… Ты просто сделала это быстрее. Рюджин вскинула брови, мол, теперь всё стало понятно, но на самом деле не стало. Она вцепилась в лямку рюкзака и кинула красноречивый взгляд на Джису, которая в ответ мило усмехнулась и пояснила всё ещё раз: — Можешь не переживать, что ты выдала конфиденциальную информацию. Но в следующий раз поаккуратнее, хорошо? Секреты есть секреты, — Джису склонила голову набок и глянула на Рюджин как строгий, но всё равно любимый родитель. Родители обожали Рюджин без всякий строгости, наверное, поэтому о рамках приличия она ничего и не знала. — А ещё спасибо за то, что спорила с преподом ради меня. Это было мило. — Обращайся! — Это ты обращайся, если нужна будет помощь с английским. Отмахнувшись от Джису улыбкой на прощание, Рюджин обернулась в сторону выхода. Учебный день вообще-то закончен, теперь пора заняться домашними заданиями и проектом по английскому. Только вот она не самая прилежная ученица и выезжала совсем не на успеваемости или посещаемости, а на активности и природном очаровании. Значит, время заняться чем-то более весёлым. Рюджин улыбнулась в ответ приветливым лучам солнца. Гудящие машины, на которых люди забирали своих партнёров с пар, не портили картины: ясная хорошая погода, чистое небо, слабый освежающий ветер и яркая зелень повсюду. Самое то для прогулки по парку, расположенному как раз вблизи университета. Но её внимание заняла девушка, сидящая на последних ступеньках. Тонкий серый свитер, потёртые светлые джинсы, каштановые волосы. Сколько бы Рюджин не старалась, этого мышонка вспомнить она не могла. Кто она такая и откуда? Судя по значкам с эмблемой университета на рюкзаке, она точно отсюда. Рюджин должна знать её, но не знала. Незаметная — точно мышонок. — Хэй, — не отказала себе в удовольствии Рюджин и заняла место на ступеньках рядом с мышонком, — так как говоришь, тебя зовут? Вкупе с очаровательной широкой улыбкой этот приёмчик пикапа действовал безотказно. Девушки сразу начинали смущаться от резкого вопроса — про имён не было речи до этого, разумеется, но Рюджин уже создавала связь между ними. Мол, до этого были беседы. Мило и обезоруживающие — это главное. Мышонок тоже раскраснелась и начала играться с длинными растянутыми рукавами свитера, чтобы не смотреть прямо в глаза Рюджин. — Э-э… — Я Шин Рюджин, если что, — протягивать руку она не решила, чтобы не смутить мышонка окончательно, но придвинулась чуть ближе, показывая свои намерения относительно их знакомства. Решительные, но добрые намеренные. Их плечи соприкоснулись, и Рюджин была уверена: между ними проскочила искра. В духе старых, но всё равно приятных ромкомов. — Знаю, — тихо усмехнулась мышонок. — О, знаешь? — сказала Рюджин так, будто не была одной из самых популярных девушек в университете. Они точно должны подружиться. Крутая девчонка и застенчивая милашка — лучшая динамика навсегда. А Рюджин знала в этом толк, уж поверьте. Как не знать-то Шин Рюджин после недавних событий? — Это же ты сказала Сынхо, что у него маленький член, он храпит и во сне зовёт маму после того, как он распустил слухи о вашей связи? А потом сказала, что спать с девушками приятнее и упомянула, что его уже бывшая девушка ушла к другой девушке, да? — Да, и? Рюджин непринуждённо пожала плечами и одарила мышонка блистательной улыбкой. Такими темпами она зазнается до того, как она успеет пережить этот курс и выпуститься. Впрочем, до развития звёздной болезни и правда недалеко: её блог в социальных сетях рос не по дням, а по часам. Что плохого в том, чтобы считать себя небольшой селебрити? — Это было смело. Сынхо заслужил, — наконец отозвалась мышонок и подняла взгляд с рукавов свитера на Рюджин. Её светлые чистые глаза столкнулись с тёмными манящими глазами Рюджин, и мир замер, сузившись до них двоих. Никогда похвала не звучала так сладко и приятно. Теплота разлилась на сердце. — Только откуда ты знаешь про Джису? В паблике университета об этом не писали. Ох, видимо, уже все подписанные на паблик «Подслушано» об их университете были в курсе о произошедшем. Вот она, сила социальных сетей. С тяжёлым вздохом и спутавшимися мыслями в голове Рюджин впустила ладонь в чёрные волосы до плеч и взъерошила их, придавая своему образу ещё больше сексуальной небрежности. — Хм-м, это было немного личное, — сдалась она и рассказала всё, хоть и завуалированно. Только начало их знакомства, честность бы не помешала. — Но в итоге всё хорошо. Уголки губ мышонка слегка опустились вниз, но веселость и беспечность в голосе Рюджин сделали своё дело и успокоили её. Теперь нужно было перевести тему на что-то более приятнее. Пока сердце несдержанно билось в грудной клетке, Рюджин выжидала момента. Поймав застенчивый, но заинтересованный взгляд мышонка, она наконец сказала, что хотела: — Так как говоришь тебя зовут? Повтор фразы из начала вышел незапланированным, но стал хорошей отсылкой и вызвал смущённую улыбку. В импровизации Рюджин тоже была неплоха. (Иногда подругам и подписчикам казалось, что она получала не историческое образование, а образование по флирту и подкатам. Может, будь оно так, она бы стала отличницей и получила красный диплом, но это мечты). — А, блин, забыла представиться, — засуетилась мышонок и несмело протянула руку Рюджин. — Я Хван Йеджи. Айтишница. Всё внимание ушло на тёплую руку Рюджин, скользнувшую по ладони Йеджи и пожавшую её. Ладони соприкоснулись, словно давно разлученные мозаичные фрагменты, наконец нашедшие друг друга. Сердца забились в унисон, а дыхание перехватило, будто всё и правда стало на своё место. Рюджин не хотела разрывать приятный физический контакт, продолжая легонько стискивать её ладонь в своей, уверенно, но всё ещё нежно. Так, как умела только она. Взгляды снова пересеклись, и мысли отступили в сторону — осталось только наслаждение романтичным моментом. На их лицах расцветали приветливые улыбки. Остальной мир растворился, всё нещадно померкло, и только они сияли как звёзды на ночном, роскошно-синем небе. — И как Йеджи отнесётся предложению сходить в крутое место, любимое Рюджин? Рюджин склонила голову набок и скользнула языком по нижней губе в ожидании ответа. Говорить в третьем лице о них было странно, но ей всё прощалось: она же крутая девчонка. Йеджи сделала вид, что задумалась, хотя на деле лишь пыталась сдержать предвкушение, рвущееся наружу. Пожалуй, все, кому не лень, ловили краш на Рюджин, и кто такая Йеджи, чтобы прослыть исключением? Сдаться чарам Рюджин было и легко, и приятно. А обратной ситуации и быть не могло. — Она будет польщена. Щёки Йеджи залились румянцем. В разнеженном сознании Рюджин зажужжали мысли о том, насколько Йеджи мила и очаровательна.

***

У Рюджин как у типичной крутой девчонки точно должно быть своё крутое любимое место. Йеджи в этом не сомневалась. Но в голову варианты места почему-то всё равно не шли, так что весь путь она провела в растерянности: обычно она была более сообразительной. Рюджин легко можно было представить на рок-концерте, но в спокойном месте — тяжело. Куда её повела Рюджин? В спокойное местечко. Вселенная Йеджи схлопнулась. Они оказались в книжном кафе, которое можно было найти в глубине общественного парка возле университета, так идти долго им не пришлось. Атмосфера внутри заведения располагала к диалогам тет-а-тет полушёпотам, чтобы не мешать тем, кто вдвоём читал одну и ту же книгу, чтобы потом обсудить. Всюду царил домашний уют. На подоконниках между горшочками с цветами разлёгся белый пушистый кот, явно принадлежавший хозяйке кафе. На окнах висели, сияя разноцветными огнями, рождественские гирлянды, несмотря на то, что сейчас была ранняя осень. В зале кафе разместились столики разных размеров и форм, чтобы место себе нашли и люди-одиночки, и дружные компании. В зале, отведённом под мини-библиотеку, были и мягкие манящие диванчики для удобного чтения. Можно было даже найти места для нетворкинга. Рюджин потащила Йеджи к диванам возле книжных шкафов, обернув ладонь вокруг тонкого запястья Йеджи. Шансов на отступление больше не было, да они и не нужны были: она сама хотела ближе познакомиться с Рюджин. — Значит, книжное кафе, — пробормотала Йеджи, глядя на ладони, сложенные на коленях. Становилось неловко просто от осознания того, что Рюджин сидела рядом с ней. Она-то ничего не смущалась: банально не умела. От неё исходила бешеная энергетика, согревающая и дарующая трепет в и без того беспокойное сердце. Она развалилась на диване, заняв его добрую половину. Их плечи снова касались друг друга. — Значит, оно. Или что-то не так? — Да нет, всё нормально, — поспешила объясниться Йеджи. — Просто удивилась. Ты не ассоциируешься с чем-то… спокойным. Рюджин весело хмыкнула. Пожалуй, она и правда была слишком яркой и взбалмошной для спокойного книжного кафе, где время текло размеренно и никуда не спешило. Но ей здесь и правда нравилось: нужно же было когда-то отдыхать от гама и даже самой себя. И это место помогало собраться с мыслями, не утонув в белом шуме жизни, поставленной на режим «2x». — Это место довольно старое. Здесь познакомились мои родители. Мы всегда праздновали тут любые праздники, и это место имеет для меня свою историю, — теплота поселилась в голосе Рюджин. — А я как будущий историк историю люблю. — Надо же, а я как айтишница технологии уже терпеть не могу. Рюджин окинула Йеджи удивлённым взглядом: наконец она перестала чувствовать себя стеснённо рядом с ней и даже пошутила? И всё, что требовалось ради этого, — это переход на обсуждения учёбы? Йеджи и правда удивительная. С этими мыслями Рюджин усмехнулась, растянув губы в широкой ухмылке. — Скажи мне, айтишница, почему я до сегодняшнего ничего о тебе не знала? Не зная о рамах приличия, Рюджин не знала также о чувстве такта, поэтому задавала вопросы и говорила всё, что приходила в голову, не думая, достаточно ли это тактично. Её называли за эту особенность смелой и прямолинейно, но чаще всего — грубой. Впрочем, Рюджин не принимала подобные комментарии близко к сердцу. Так жить проще. Йеджи снова залилась краской от резкого вопроса на личное. Она заправила прядь за ухо, пока в мыслях крутилось отчаянное желание испариться отсюда. Книжное кафе прекрасно, общество Рюджин тоже замечательно, но она слишком не привыкла к вниманию, а на неё сейчас смотрели чересчур пристально. — Я особо не выделяюсь, — Йеджи неловко дёрнула плечами. В сказанном было больше вопросительного, чем утвердительного. — Ладно, я и правда не выделяюсь. По мне заметно, да? Йеджи перевела взгляд вниз, разглядывая светлые джинсы и серый свитер с растянутыми рукавами. Она выглядела блёкло и незаметно. В школьных коридорах казалась призраком, которого могли видеть лишь одарённые. Преподаватели часто по случайности пропускали строчку с её именем-фамилией, когда отмечали присутствующих. Такова её участь. И обычно ей должны были посочувствовать, но Рюджин сделала другое: окинула её оценивающим взглядом и на выдохе произнесла: — Ты крутая, красивая и милая. Почему это ты не выделяешься? — и прежде чем Йеджи успела возразить её словам, Рюджин с пафосом добавила: — Я рада, что заметила тебя. Йеджи долгое время вздыхала и открывала рот, чтобы что-то сказать, но слова никак не шли в голову. Наконец она перестала заботиться о последствиях и о том, куда заведут беседу её слова, и на одном дыхании выпалила: — Прошло только полчаса с нашего знакомства, а ты уже мне льстишь. Рюджин тоже долго не думала над ответом: — Лесть, значит? Я вообще-то флиртовала. — Что значит флиртовала? — тут же нахмурилась Йеджи. Вот, в чём проблема в том, чтобы говорить раньше, чем думать. Сначала спросила, а потом поняла. Сама Шин Рюджин флиртовала с ней! (Вернее, пыталась, флиртовать пока смущённая Йеджи неосознанно не пресекала попытки). — О чёрт… — Ага, спасибо, что заметила. Рюджин явно веселилась, глядя на то, как Йеджи шокировано прижимала руку к трепещущемуся сердцу. Её накрыло с головой от странных чувств, напоминающих то ли встревоженность, то ли перевозбуждение. Сама Рюджин как бы не усмехалась как дьяволица не могла оторвать взгляда от Йеджи. Она ощущалась чем-то настоящим — живительной освежающей силой. Как ребёнок искренняя и эмоциональная, хоть и немного зажатая. — И почему же ты флиртуешь? — отозвалась Йеджи, тяжело вздохнув. Она откинулась на спинку дивана, украшенную сборищем мягких декоративных подушек. Разговор набирал обороты, и говорить дальше необдуманно точно нельзя. Зато Рюджин ни о чём подобном совершенно не парилась. Ей главное было смотреть в светлые чистые глаза Йеджи, любоваться и по-доброму усмехаться с её вопросов. — А что такого во флирте? Или ты тайная противница под прикрытием? — Просто… не вижу причины, по которой ты могла бы флиртовать со мной, — чётко и с расстановкой сказала Йеджи, сделав акценты на словах «ты» и «со мной». — Это уже мне решать, с кем флиртовать. Тем более я уже сказала — ты крутая, красивая и милая. Считай это эквивалентом «Ты меня заинтересовала», — расслабленная манера речи Рюджин смущала Йеджи ещё больше. Как она могла говорить о таких вещах так спокойно и беззаботно? — А вот ты походу совсем во мне не заинтересована: слишком много думаешь, причём не обо мне. Очередной тяжкий вздох Йеджи стал подтверждением сказанного. Её задумчивое напряжённое смешило Рюджин, заставляя мило усмехаться. — Я просто поняла, что не стоит обещать того, что ты точно не сможешь выполнить. — О, я предвосхищаю драму, — Рюджин заинтересованно поддалась вперёд и потёрла ладони, пока внутри нарастало предвкушение. — Давай выкладывай. Я не кусаюсь. Но обещать смеяться не буду: сама говорила не обещать невыполнимого. Обычно Йеджи бы отмахнулась от собственной драмы, которая вообще-то ещё даже не произошла, но точно произойдёт в ближайшем будущем, если она не обучится чарам и волшебству в Хогвартсе. Но с учётом заинтересованного взгляда Рюджин, которая смотрела на неё как котёнок в ожидании ласки. Устоять было невозможно. Так что она рассказала. Проблемы в жизни Йеджи начались со времён школы, и ею же и продолжились, даже когда саму школу она успела окончить. Даже поступив в университет, она умудрилась сохранить общение с парочкой людей. Вернее, с тремя — Черён, Юна и Ёнми. А ещё будет точнее сказать, что это они сохранили с ней связь. Если с Черён и Юной всё было понятно: диагноз — две подружки не разлей вода, то с Ёнми ситуация обстояла хуже: типичная сплетница, не знающая о существовании тактичности и приличий. Вопросы в лоб и обсуждения за спиной — это по её части. Даже непонятно, почему они с ней до сих пор общались, хотя ни Черён, ни Юне, ни тем более Йеджи Ёнми не нравилась. Пожалуй, дело в её прилипчивости. Вернёмся к проблемам. Ёнми — главный генератор плохих идей — захотела встретиться с подругами, чтобы сделать вид, что они и правда всё ещё являлись подругами. Эдакая встреча после выпускников, только не в ту дату и скромной компанией. Истинная встреча подобной встречи: желание похвастаться. Впрочем, Йеджи и без этой встречи знала, как её бывшие одноклассники устроили свои жизни. Они слишком много транслировали свою жизнь в социальные сети. Юна и Черён вместе открыли спа-салон, обещая Йеджи и Ёнми символические скидки. Ёнми же открыла свой ресторан, спонсором которого стал родной отец. Йеджи же занималась учёбой. И на этом всё. Из недавних потрясений — сегодняшнее знакомство с Рюджин и флирт, который она не хотела признавать. Сочувственные сообщения Ёнми взбесили её, чем дурацкие домашние задания в огромных количествах. В порыве злости на недо-подругу и на саму себя она написала, что придёт не одна, а с партнёром. Если успехов по карьере у неё ещё не было, только хорошие отметки по учёбе, то можно было взять любовью. Потому что Ёнми до сих пор одинока, а между Юной и Черён происходили непонятные взаимоотношения, истинную природу которых никто не знал. Вот она и написала в порыве те сообщения, о которых пожалела утром следующего дня (ведь утро мудренее вечера). Когда у неё спросили о её партнёре, то она ответила без подробностей, лишь упомянув то, что человек хорош собой и он обязательно понравится подругам. По сообщениям Ёнми сразу было понятно, что она позеленела от злости, и, скрипя зубами, «порадовалась» за Йеджи. «Я забронировала столик в моём ресторане на пятерых. Йеджи, я очень жду твоего плюс один», — написала Ёнми тогда, когда Йеджи уже отошла от злости и поняла, что отступать больше некуда. Если она сознается в том, что всё выдумала, то Ёнми её на смех поднимет, а Йеджи, наоборот, хотела утереть ей нос. (Пожалуй, между ними всегда была не дружба, а соперничество. Они лишь притворялись). — На этом всё и закончилось. Прости, что вывалила всё это на тебя… Йеджи вздохнула, ощущая совсем не по-метафорически тяжёлое бремя на собственном сердце. Весь монолог Рюджин молчала, но красноречиво выражала эмоции на лице. Ёнми ей сразу не понравилась, ещё с первого появления в рассказе. Сначала — потому что она была слишком похожа на Рюджин, а потом — потому что она и правда хреновая подруга. Да и не подруга вовсе. — Даже не знаю, что со всем этим делать. Рюджин сочувствующее похлопала её по плечу. — Для начала — сказать мне, когда будет эта недо-встреча выпускников, и прислать мне всю информацию, а потом — довериться мне, — обезоруживающе улыбнулась Рюджин так, будто никакой и проблемы вовсе не было. Йеджи окинула соответствующим взглядом: мол, зачем тебе всё это? — Ты сказала, что твой вымышленный партнёр понравится друзьям. Думаю, я им тоже понравлюсь. Только я лучше — я существую в реальности. Очередной хмурый взгляд и хмуро сдвинутые брови против провокационного подмигивания Рюджин. — Не смотри на меня так хмуро. Или ты считаешь, что крутая девчонка из университета, на которую все ловят краш, им не понравится? — беспечно бормотала Рюджин, на что Йеджи с непониманием в глазах приоткрыла рот, но ответить не смогла. — Ну вот, значит, понравится. Я пойду с тобой на встречу, если ты ещё не поняла. Рюджин же любила любые идеи, неважно, откровенно плохие или хорошие.