Эхо решений

Сон Кихун проснулся за несколько минут до звонка будильника. В комнате было холодно: батареи едва грели, а тонкое одеяло не спасало от январских морозов. Вставать не хотелось, но он знал, что времени на раздумья у него нет. Он сел на край кровати, провёл рукой по лицу и уставился в пол. В его маленькой однокомнатной квартире не было ничего лишнего: аккуратно сложенные стопки книг на столе, старая фотография дочери в рамке, которую он иногда брал в руки, и мятное кресло у окна. Ему не хватало тепла и уюта, но он давно привык к одиночеству. Подойдя к зеркалу, Кихун заметил, как сильно он постарел за последние годы. Тени под глазами выдавали бессонные ночи, проведённые в операционной, а морщины на лбу и у рта — следы постоянных сомнений. Он включил холодную воду, плеснул её себе в лицо и на мгновение закрыл глаза, пытаясь собраться с мыслями. Завтрак был таким же скромным, как и всё в его жизни: чашка горького кофе и овсянка без сахара. Еда казалась безвкусной, но Кихун давно перестал обращать внимание на такие мелочи. Он облокотился на кухонный стол, механически помешивая кашу ложкой, и смотрел в окно. Город уже ожил: машины сигналили, люди спешили на работу. Кихун вздохнул, проверил часы и начал собираться. На нём был старый чёрный пуховик, чуть потертые ботинки, а на плечо он повесил медицинский портфель. Когда он вышел из квартиры, его встретил холодный воздух и серая дымка над улицами. ************** Клиника, где он работал, находилась в тридцати минутах езды на автобусе. В салоне пахло пылью и сыростью. Люди вокруг выглядели такими же уставшими, как и он. Одни читали новости на телефонах, другие дремали. Кихун же смотрел в окно. Ему всегда нравилось наблюдать за утренним городом, несмотря на его монотонность. Когда он вошёл в больницу, там уже кипела жизнь. Пациенты заполняли коридоры, медсёстры торопились снимать первые утренние анализы, а интерны, переминаясь с ноги на ногу, ждали указаний от старших врачей. — Доброе утро, доктор Сон! — поздоровалась одна из медсестёр. — Доброе, — отозвался он, но голос звучал так, словно утро было для него далеко не добрым. Его рабочий день начинался, как всегда, с изучения списка пациентов. Бумаги были аккуратно сложены на его столе в кабинете. Здесь всё дышало строгостью: белые стены, стол с ровно расставленными принадлежностями, шкаф с медицинскими справочниками. Пролистывая истории болезней, Кихун быстро переключился в рабочий режим. Он внимательно анализировал записи, отмечая для себя сложности предстоящих процедур. Некоторые пациенты ждали лишь осмотра, другим предстояли серьёзные операции. Так и проходил весь его день. ****** Когда Кихун вернулся в свой кабинет, на улице уже начинало темнеть. Город за окном утопал в серых тенях, лишь редкие огоньки автомобилей мелькали на дороге. Он сел за стол, выдохнул и попытался собрать мысли. Усталость тяжёлым грузом давила на плечи, но день ещё не был окончен — его ждали бумаги, отчёты, записи в медицинских картах. Однако спокойствие длилось недолго. Дверь резко распахнулась, и на пороге появилась медсестра, обеспокоенно глядя на него. — Доктор Сон, вас срочно вызывают в реанимацию, — сказала она, прерывая его мимолётный отдых. Кихун сразу напрягся. Он знал, что экстренные вызовы всегда означают что-то серьёзное. — Что случилось? — спросил он, уже вставая с места и бросая взгляд на халат, висевший на спинке стула. — Поступил пациент, — ответила медсестра, передавая ему беглый рапорт. — Тяжёлое огнестрельное ранение, артериальное кровотечение. Его сопровождают люди из полиции, говорят, что он важен для следствия.- Кихун взял бумаги и быстро пролистал их, пытаясь уловить суть. Пациент был мужчиной средних лет, с многочисленными травмами, в том числе раной в грудной клетке, что угрожало жизни. — Хорошо, подготовьте всё, я иду, — коротко бросил он, натягивая халат. Медсестра кивнула и поспешила обратно в реанимацию. Кихун задержался на секунду, глядя на своё отражение в стекле окна. Его глаза были напряжёнными, а мысли — тревожными. Этот день, казалось, будет ещё длиннее, чем он рассчитывал. Собравшись, он направился в реанимацию, где уже слышались напряжённые голоса и звуки медицинского оборудования. И хотя он не знал, кто именно ждал его за дверями, он уже чувствовал, что эта операция станет не просто профессиональным испытанием, но и чем-то гораздо большим. ******** раньше днём******* Хван Инхо сидел в своём офисе, устало смотря на фотографии жертв. Дело было одним из самых тяжёлых за последнее время: серийный насильник и убийца, наконец-то пойманный, но не без последствий. Во время ареста мужчина оказал яростное сопротивление, и его состояние теперь требовало срочного медицинского вмешательства. Инхо знал, что этот человек был важен для дела. Все улики указывали на него, но без его показаний можно было не надеяться на быструю победу в суде. Его нужно было спасти любой ценой. — Увозите его в больницу, — жёстко распорядился он. — Найдите лучших.- Позже, когда ему сообщили, что преступника доставили в ту же больницу, где работал Сон Кихун, Инхо задумался. Врач уже успел зарекомендовать себя после операции его брата, но было ли это случайностью или закономерностью? Поэтому Инхо также направился в больницу. Кихун, ещё не зная, с чем придётся столкнуться, получил срочное уведомление о новом пациенте. Как только он вошёл в операционную, то понял, что ситуация будет сложной. Перед ним лежал мужчина с многочисленными травмами: огнестрельные ранения, глубокие порезы. Всё указывало на то, что шансы на спасение были минимальными. Но Кихун не привык отступать, даже когда дело казалось безнадёжным. — Всё готово? — тихо спросил он у своей команды. — Да, доктор Сон, — отозвалась медсестра. Кихун глубоко вдохнул, стараясь сосредоточиться. В этот момент он думал только об одном: «Смогу ли я?» ***************** Операция началась. Кихун делал всё возможное, чтобы остановить кровотечение и стабилизировать пациента. Его руки двигались быстро и уверенно, но в голове звучал голос сомнения. — Давление падает! — вскрикнул анестезиолог. Кихун стиснул зубы. — Увеличьте дозу адреналина. Мы не можем его потерять!- Но тело пациента медленно сдавалось. Каждый следующий шаг оказывался ещё сложнее предыдущего. В какой-то момент монитор зазвенел: прямая линия. — Остановка сердца, — сказал кто-то, но Кихун уже понял это сам. Он попробовал реанимацию, дефибрилляцию, но спустя двадцать минут стало ясно: мужчина умер. — Время смерти… — начал кто-то из команды, но Кихун поднял руку, останавливая. — Нет, ещё раз! — выкрикнул он, снова прижимая электроды к груди пациента. В глубине души он знал, что это бесполезно. Но не мог остановиться. Наконец, его команда мягко попросила его прекратить. Кихун снял перчатки и отступил назад. Его дыхание было тяжёлым, взгляд — пустым. Инхо стоял в коридоре больницы, прислонившись к стене, и пытался отдышаться. Его сердце всё ещё билось слишком быстро после напряжённой операции по захвату преступника. Он потёр виски и посмотрел на часы. Каждый прошедший миг давил на него, как груз — преступник, который был ключом ко всему делу, сейчас боролся за жизнь на операционном столе. Всё начиналось как обычное задание: скрытое наблюдение, внезапный рейд. Но когда всё пошло не по плану, началась настоящая бойня. Инхо всегда знал, что такие операции редко бывают чистыми, но сегодня он чувствовал себя так, будто всё рушится у него под ногами. Улики, показания свидетелей — это всё ничего не значило, если преступник умрёт, так и не выдав тех, кто был за ним. Он видел, как врачи спешили мимо него, как медсёстры торопились в операционную. Весь этот хаос вокруг только добавлял тревоги. Он пытался сосредоточиться, но из головы не выходило лицо брата — он слишком хорошо помнил, как ещё недавно стоял здесь и ждал новостей о его состоянии. Теперь же он снова в этой больнице, снова ждёт, и снова чувство беспомощности разрывает его изнутри. Через полчаса в коридоре появился Кихун. На его лице читалась усталость, но была и ещё одна эмоция — подавленность. Инхо сразу понял: что-то пошло не так. — Доктор, — начал он, не дожидаясь, пока Кихун сам заговорит, — что с ним?- Кихун посмотрел на него, слегка колеблясь, как будто не хотел говорить это прямо. Он глубоко вздохнул и произнёс: — Мы сделали всё, что могли, но… он не пережил операцию.- Инхо замер. Его мозг сразу отказался принимать услышанное. — Что значит “не пережил”? — спросил он резко, хотя в его голосе чувствовался проблеск отчаяния. — Ранения были слишком тяжёлыми, — объяснил Кихун. — Пуля задела жизненно важные органы, началось внутреннее кровотечение. Мы сделали всё возможное, но… — Ты не понимаешь, — перебил его Инхо, голос уже стал громче. — Это не просто какой-то человек! Это ключевой свидетель! Ты… ты вообще осознаёшь, что это значит для дела?- Кихун, хоть и знал, что такие слова ранят, старался держать спокойствие. — Моя задача — спасать жизни, а не думать о вашем деле. Я сделал всё, что мог.- Инхо в ответ шагнул ближе, сжимая кулаки. — Всё, что мог? Это всё, что ты можешь сказать? Ты вообще понимаешь, насколько это важно? Или ты решил, что плохие люди недостойны спасения?- Кихун ошеломлённо смотрел на него. — Ты действительно думаешь, что я сделал это намеренно? — тихо спросил он, но в его голосе слышалась боль. — Ты считаешь, что я выбираю, кому жить, а кому умирать?- Инхо не ответил. Его взгляд был острым, но внутри него всё кипело. Он хотел сказать что-то ещё, выплеснуть весь гнев, но замер. Кихун продолжил, уже не скрывая своей эмоции: — Каждая смерть на моём столе — это мой личный провал. Я не сплю ночами, прокручивая в голове каждую ошибку. И ты приходишь сюда и обвиняешь меня?- Молчание между ними становилось всё тягостнее. Инхо чувствовал, как гнев отступает, оставляя после себя пустоту и тяжесть. Он опустил взгляд, осознавая, что, возможно, был несправедлив. — Прости, — наконец выдавил он, но голос звучал сухо. Кихун ничего не ответил. Он лишь кивнул и развернулся, чтобы уйти. Но перед этим бросил через плечо: — Вы думаете, что только вы несёте груз? Что только вам важно, чтобы люди были живы? Но знайте, детектив, я чувствую эту тяжесть каждый день.- Инхо остался стоять в пустом коридоре. Его мысли разрывались между чувством вины и осознанием, что упущен шанс, которого уже не вернуть. Кихун сидел в одиночестве, глядя на свои руки, которые всё ещё помнили прикосновение к телу пациента. В его голове звучали слова Инхо: «Ты убил его специально?» Он чувствовал боль и разочарование. Не только из-за того, что потерял пациента, но и из-за того, что снова оказался в роли обвиняемого. Инхо, уходя из больницы, пытался осмыслить происходящее. Он чувствовал, что был слишком резким, но не мог избавиться от ощущения, что Кихун мог сделать больше. На улице начинался дождь. Инхо стоял у входа в больницу, смотря на серое небо. Его мысли путались, но одно было ясно: между ним и Кихуном теперь стоит нечто большее, чем просто профессиональная ответственность. Кихун, сидя в своём кабинете, понял, что ссора с Инхо — это только начало. Их разногласия были глубже, чем казалось. А смерть преступника стала той искрой, которая зажгла конфликт. Но что будет дальше? Смогут ли они понять друг друга? Или эта пропасть только увеличится?