Ничего святого

      Вторая половина года встречает Сонхва полным отсутствием свободного времени, сил и здорового сна. Учёба становится сложнее, а обязанностей в старостате прибавляется втрое. Не то чтобы он к этому не готов, Хонджун его предупреждал, но привыкнуть и влиться в новый режим оказывается труднее, чем он думал.       Ему нравится быть в движении, постоянно с кем-то общаться и знакомиться с новыми людьми, да ещё и Уён подключает его к организаторской деятельности. Сонхва давно этого хотел, поэтому берётся за новые задачи с энтузиазмом и уверенностью.       В старостате появляется много новых лиц, но Хонджун объясняет, что так происходит всегда: студенты накручивают себе репутацию, чаще светятся и налаживают контакты со старостами и руководством, чтобы позже плавно слиться и иметь при этом неплохие связи. Так делают не все, но большинство.       Теперь из-за нагруженности Сонхва может увидеться с Хонджуном только на парах и в комнате, а с Уёном и вовсе исключительно по вечерам в старостате. Иногда они даже не разговаривают, а молча сидят в долгожданной тишине и негромко занимаются своими делами, лишь изредка перекидываясь парой фраз.       Уён хорошо справляется, вот что Сонхва подмечает для себя. Раньше он не уделял этому такое внимание, но Хонджун и правда во многом полагается на него. А с виду и не скажешь, что Уён ответственный и собранный человек с гибким умом и сильным характером. Этим же мнением руководствуются и некоторые студенты, совершенно не воспринимающие его всерьёз.       Что бы там ни было — неодобрение, клевета, подшучивания, — Уёну плевать. Он прёт, как танк, и многим это не нравится. Есть ли ему до этого дело? Нет. Он продолжает делать то, что делает, и никого не слушает, кроме тех, кого считает близкими. Хонджун не раз говорил, что учится подобным качествам именно у Уёна, который стал таким непробиваемым ввиду жизненного опыта.       Сонхва с громким вздохом отшвыривает ручку, уже не в силах разобрать ни строчки в своём же конспекте. Уён рядом с ним в той же нервной манере закрывает тетрадь и убирает в открытый рюкзак, заявляя, что пойдёт на пару без выполненного задания. Они оба знают, что это неправда, и он обязательно всё сделает.       — О, вы уже тут. — Хонджун влетает в кабинет небольшим ураганом, пока за ним неуверенно шагают новые члены старостата. Они кланяются Сонхва и Уёну в знак приветствия и молча забирают папки, над заполнением которых Хонджун просидел всю ночь — Сонхва так и не удалось уложить его спать. — Это в деканат, это в директорскую. Чтобы не перепутали, на обратной стороне наклеены стикеры. Пока всё.       Когда звук шагов в коридоре стихает, Хонджун мнёт виски и садится напротив Сонхва и Уёна. Курировать новичков непросто, но он отлично выполняет все поставленные перед ним задачи, как и остальные свои обязанности. Сонхва искренне поражается его выдержке и даже немного по-доброму завидует. Когда-нибудь он сможет так же.       — Хонджун, — канючит Уён, растягиваясь на столе. Тычет пальцем ему в предплечье, привлекая внимание, и перехватывает уставший взгляд. — Я сдам ведомости завтра, ладно? Полностью заполненные и подписанные. Сегодня нет сил…       — Да, хорошо, — отвечает так же глухо Хонджун и кладёт голову на сложенные руки. Сонхва интересно, ел ли он или снова пропустил все приёмы пищи, только бы уложиться в сроки? — Хватит на сегодня. Уже час, как старостат закрыт, а работа не кончается.       Словно в подтверждение его слов, дверь снова открывается, и в кабинет заходят двое студентов. Сонхва их знает, это их одногруппники. Хонджун косится на настенные часы и выпрямляется, чтобы говорить с ними не в таком положении.       — Что у вас?       — Нас завтра не будет на первой паре, — начинает один из парней, пока второй оглядывается по сторонам. — Надо, чтобы препод не просёк. Поговоришь?       — Вы время видели? — хмурится Хонджун и складывает руки на груди. Сонхва с интересом наблюдает за ними, потому что поведение их любимого старосты сильно отличается от того, к которому все привыкли. — Надо было решать этот вопрос в течение дня.       — Так ты нас отмажешь?       По этим двум видно, что они заявились в такое время, наплевав на расписание и самого Хонджуна, с полной уверенностью, что он, как обычно, прикроет их и возьмёт на себя чужие проблемы. Уже стоило привыкнуть к подобной наглости, да и Хонджун сам виноват, что выстроил именно такие отношения, но Сонхва всё равно на его стороне, как и Уён, исподлобья наблюдающий за ними.       — Нет, не отмажу. Либо приходите на пару, либо разбирайтесь сами в деканате или с преподавателем, как хотите. Ко мне приходите только с уважительной причиной.       — То есть? — поднимает бровь другой, до этого молча стоявший позади. — Ты нас подставишь?       Хонджун ещё какое-то время терпеливо доносит до них о важности соблюдения правил и взаимоуважении, а Сонхва не может не отметить, что и это уже прогресс. Раньше он бы взял на себя ответственность за безалаберность других студентов, а потом бы отчитывался за это перед директором, но сегодня он смог отказать.       Сонхва не может не гордиться, когда наконец-то видит результат их долгих разговоров, обсуждений и анализа причин Хонджуновой безотказности. Тот Хонджун, которому было сложно даже подумать о том, что кто-то будет недоволен его мнением, и Хонджун, прямо сейчас отстаивающий свою позицию, — совершенно разные люди.       — Уён, может, ты подключишься? Нам правда очень надо!       — Могу подключиться, чтобы вы наконец свалили отсюда к херам, потому что старостат закрыт, — отвечает Уён, ни капли не напрягаясь. Кажется, что он вот-вот уснёт, и Сонхва полностью его понимает. Он сам на грани.       — Так, — Хонджун, явно задолбавшийся пояснять очевидные вещи, указывает им на дверь, игнорируя недовольные возгласы. Его тон теперь не такой доброжелательный, как и вид. — Если не хотите писать объяснительные и получать выговор с отметкой в личном деле, то вышли отсюда. Вы оба действуете мне на нервы.       Парни переглядываются между собой и, ругаясь, уходят. Ясно как день, что они пришли, не сомневаясь в лояльности и мягкости Хонджуна, который раньше бы безо всяких претензий проглотил любую грубость и бестактность. Они даже не рассматривали вариант, что им могут сказать "нет".       Конечно же, подобная смена тактики даётся Хонджуну крайне тяжело. Он привык действовать, исходя из мнений и проблем других, полностью забивая на себя и свой комфорт. Поэтому давать отпор, вести себя так, как он сам считает нужным, а не как ему пытаются навязать, пока что сложно. Но он успешно овладевает этим навыком в своём темпе.       Сонхва издаёт восторженный вздох, а Уён негромко хлопает в ладоши.       — Поздравляем, наш лидер, — Уён улыбается, когда Хонджун переводит на них недоумённый взгляд. — Ты отлично справляешься с тем, чтобы слать их куда подальше. Так держать!       — Я не…       Их прерывает вибрация телефона Уёна, на экране которого высвечивается какое-то забавное милое прозвище. Сонхва понимает, что с учёбой на сегодня точно всё, и подкладывает рюкзак под голову, чтобы не было так жёстко, вслушиваясь в происходящее вокруг.       Раньше бы он точно подхватил вещи и вылетел из кабинета подальше, боясь отхватить приступ тревоги или что похуже из-за любого контакта с Юнхо, но сейчас он спокоен.       — Привет. Ты на громкой, если что, — начинает Уён. Хонджун пересаживается к Сонхва, чтобы ему было лучше слышно, и тоже негромко здоровается. — Тебе разрешили телефон?       — Да, перевели в общую палату, — даже голос у Юнхо теперь кажется другим. Более расслабленным, ровным, нет того угрожающего давящего тона. Если бы Сонхва не знал, кто говорит, то точно бы засомневался и решил, что ему только чудится. Изменения Юнхо даже на физиологическом уровне кажутся невероятными, что уж говорить о его психике. — Извините, что так поздно звоню.       — Да ладно тебе! У меня тут рядом Сонхва и Хонджун. Они тоже за тебя переживают.       — О, вот так. Со мной всё хорошо. Уже намного лучше. Врачи говорят, что, если терапия продолжит действовать, выпишут через пару месяцев под наблюдение.       Сонхва слушает его и сам не верит, что это происходит наяву. Что это не его очередной бредовый сон или слишком яркая фантазия, а самая настоящая реальность. Маленький Сонхва внутри него спокоен и ровен, и это самое лучшее подтверждение, что всё позади не только для Юнхо, но и для него тоже.       Периодически пережитый опыт даёт о себе знать, но теперь это происходит гораздо реже. Сонхва больше не пытается агрессировать или наоборот быть излишне добрым. Он расслабляется и позволяет себе чувствовать то, что чувствует, и больше не влезает в этот процесс. Рефлексия не всегда идёт на пользу, он понял это на своём опыте. Иногда лучше просто отключить мозг и прожить момент.       Сонхва не хотел признаваться самому себе, но в какой-то степени ему не даёт покоя судьба Юнхо. Как у него сложатся дела? Всё ли настолько плохо или же ещё не поздно исправить? Приживётся ли он, когда выпишется, и как будет себя вести? Сможет ли начать новую жизнь?       Юнхо через многое прошёл и многое вытерпел. Удивительно, что он смог удержаться и не свалиться в пропасть, окончательно потеряв рассудок, как его братья и та самая родственница. Сонхва может только догадываться, что происходило за закрытыми дверями.       Ему повезло, что он встретил Уёна, который слушает его сейчас с той самой особенной улыбкой. Отбрасывая все претензии и обиды, Сонхва тоже с нетерпением ждёт, когда эти двое снова смогут быть вместе. Они это заслужили.       Уён и Хонджун спрашивают Юнхо о чём-то, сами рассказывают о делах в старостате и на учёбе, а Сонхва почти засыпает, пока слушает их. Ему нечего добавить, да и смущать Юнхо не хочется.       Сквозь дрёму он слышит, что Юнхо даже посмеивается, и это не может не радовать. Ему гораздо лучше, что сейчас является приоритетом, поэтому Сонхва открывает глаза и с чистой совестью начинает собираться. Жестами прощается с Уёном, который в последний момент впихивает ему несколько жевательных конфет, и уходит.       Хонджун и Уён знают, что он не избегает Юнхо, но и не стремится сближаться с ним. Они стоят по разные стороны пропасти, наблюдая за горящим между ними мостом, и никто из них не чувствует ни злости, ни ненависти. Абсолютный штиль.       — Сонхва, подожди, — летит ему в спину. — Пойдём вместе. Пускай поговорят наедине.       Сонхва кивает и позволяет себе растрепать волосы Хонджуна под удивлённый вздох.       — Ты сегодня и правда молодец, — улыбку сдержать не получается. Без своего командного тона и грозного взгляда Хонджун уж очень милый. — Чувствуешь, что хорошо поработал?       Хонджун прекрасно понимает, о чём речь. Несмотря на критическое мышление по отношению к другим, себя он похвалить пока не может. Что ж, не всё сразу. Даже их всемогущему старосте нужно время для подобных метаморфоз.       После их разговора Сонхва стал замечать, что Хонджун начал показывать ему более обширный спектр эмоций. Ему было сложно представить пугливого Хонджуна, или радостного, или смешного, но по мере того, как стремительно они начали сближаться, Хонджун раскрывался всё больше и разностороннее.       Сонхва давно уловил особое внимание со стороны Хонджуна, но не сразу понял, что к чему. Сначала ему казалось, что он где-то постоянно косячит и тот недоволен, но потом его фокус обрёл другой характер — заинтересованный. Он наблюдал за Сонхва, запоминал его привычки и предпочтения, при этом никогда не спрашивая прямо. Его долгие взгляды ощущались с каждым разом всё более остро, не напрягали, но и не оставляли равнодушным.       Сначала он отбросил мысли о том, что Хонджун мог просто-напросто запутаться, так как тот казался ему самым коммуникабельным и опытным среди них. Он всегда давал точные советы, разговаривал с ними, направлял, но…       Сонхва ошибся. Всё встало на свои места, когда он узнал о прошлом Хонджуна, его семье и бывших. Чувствующий других людей, понимающий их с полуслова, себя он понять так и не смог, поэтому сделал неверные выводы и попал в ловушку.       Сейчас Хонджуну легче проводить с ним время, Сонхва ощущает это на всех уровнях. Ушла неловкость, больше нет того напряжения, ведь вряд ли человеку, настолько озабоченному учёбой и работой, хотелось в кого-то влюбляться, пусть и ошибочно.       Они возвращаются в комнату и оба валятся на кровати, как подкошенные. Сонхва собирается заснуть прямо так, в форме, но Хонджун быстро поднимается сам и поднимает его. Говорит какую-то мотивационную речь, и Сонхва безоговорочно соглашается, только бы побыстрее лечь спать. К чёрту незаконченное оформление интервью, к чёрту недописанный конспект и к чёрту не сложенный на завтра рюкзак.       Пока чистит зубы, он вспоминает о Минги, с которым пересёкся в течение дня раз пять, но тот ни разу на него не посмотрел, даже бровью не повёл, как и его одногруппники. И особенно важно то, что рядом с Сонхва был Хонджун, и это никак не повлияло на его игнорирование.       — Минги же тебя больше не достаёт, да? — бубнит Сонхва, наблюдая за умывающимся Хонджуном в отражении зеркала. — Ну, после того собрания.       — Он что-то писал, а потом сам же закинул в блок. Придурок.       — Ну и отлично.       — Ты что-то ему сказал, да? Начал угрожать? Показал свой самый угрюмый взгляд?       — Упомянул отца. Этого, видимо, хватило.       — Так вот что надо было сделать. Приятно иметь в окружении такого влиятельного человека, — улыбается ему Хонджун, прежде чем отойти от раковины.       — У тебя тоже влиятельный отец, не прибедняйся! — отвечает ему Сонхва в той же несерьёзной манере и тоже улыбается, хотя не должен, когда уже из коридора ему летит:       — Моему отцу на меня наплевать, так что не прокатит!       Сонхва быстро заканчивает, немного взбодрившийся, и догоняет Хонджуна уже у комнаты. Ему хватает сил даже на то, чтобы приготовить вещи на завтра. Он старается игнорировать севшего за дела Хонджуна, который и не думает ложиться отдыхать. Как он ещё что-то соображает, навсегда останется для Сонхва вопросом, которым он не перестанет задаваться.       Его внимание привлекает мигающий телефон, а в груди закручивается неприятная тревога, когда на дисплее высвечивается контакт отца.       — Да? Почему так поздно звонишь? Я уже собираюсь спать, — Сонхва сразу расставляет границы, зная, что, если не сделает этого, подобное будет повторяться раз за разом. Иногда отец забывает об элементарных правилах вежливости.       — Это срочно. Для начала просто выслушай, а потом обсудим.       Сонхва кидает на Хонджуна короткий взгляд и садится на кровать. Лучше бы выйти в коридор, но их соседи уже отдыхают, и тревожить их разговорами чревато последствиями. Будь что будет.       — Я слушаю.       — Твой брат открывает филиал в Америке. Поэтому я снова поднимаю тему переезда.       — А что с ним? Что-то изменилось?       — Да, — Сонхва с неприятным волнением и нарастающей тревогой вслушивается в каждое произнесённое отцом слово. В каждый его вздох и редкий шум на фоне. — Если ещё хочешь переехать, то лучше сделать это в ближайшее время. Я договорюсь о том, чтобы тебя приняли, как студента по обмену, и параллельно ты сможешь работать на брата.       Сонхва что-то быстро говорит о том, что перезвонит, и откидывает телефон на другую половину кровати, словно тот обжёг ему руку. Он забывает дышать, грудь привычно сжимает, а голова гудит. Сфокусировать зрение получается не сразу, но когда ему это удаётся, перед собой он видит обеспокоенное лицо Хонджуна.       — Что случилось? Ты ужасно бледный. Подожди, я открою окно.       Сонхва тяжело дышит, как будто только что закончил бежать марафон, и сжимает ткань на домашней футболке прямо там, где сейчас болит сильнее всего. Хонджун садится напротив, на крошечный участок кровати, и гладит по колену в успокаивающем жесте.       — Помнишь, я рассказывал о нашей с отцом договорённости? — Сонхва качает головой и пытается угомонить трясущиеся руки. Хонджун без лишних слов перехватывает их и мнёт ладони большими пальцами, слегка массируя. — Он сказал, что я могу переехать сейчас. Боже…       Сонхва нравится его жизнь, его новые друзья и то, чем он занимается. В академии современная учебная программа, он начал реализовывать себя, как начинающий журналист, и делать успехи. Он не готов всё это бросать, тем более так резко.       — Не забывай дышать, — немного строго велит Хонджун, и Сонхва слушает все его команды. Они дышат вместе, в унисон, несколько долгих минут, пока время не возвращается в привычный темп. Становится легче, но всё ещё слишком тревожно, чтобы успокоиться до конца. — Давай по порядку. Разве это не было твоей целью с самого начала? Ты же мечтал уехать подальше от Кореи! Это такой шанс!       — Но здесь у меня есть вы, и меня всё устраивает, и…       Хонджун понимающе кивает, а Сонхва не догоняет, почему он так спокоен? Ему плевать? Его новость совсем никак не задевает?       — Тебе страшно, это объяснимо. Но давай ты свяжешься с отцом и скажешь, что дашь ответ в скором времени? Не торопись. В любом случае, ты всегда сможешь вернуться, а вот шанса уехать может больше не быть.       — Ты настолько меня ненавидишь, что гонишь подальше?       — Я почти плачу, Пак Сонхва! У меня отнимают моего лучшего друга!       — Я думал, твой лучший друг это Уён?       — Уён — семья, это другое, — Сонхва хватается за предплечье, когда Хонджун бьёт его. — Я желаю тебе лучшего. Но решение, конечно же, только за тобой.       Сонхва понимает. Ему до ужаса страшно покидать насиженное место, но разве он не прошёл через подобное совсем недавно? Где-то там, за много километров, осталась его небольшая захламлённая квартира, в которой он провёл несколько лет совершенно безвылазно. Он так же боялся, избегал и отнекивался, и в итоге оказался там, где его приняли. Он познакомился с лучшими людьми и получил бесценный опыт. Может, и сейчас стоит рискнуть?       — Тебе кажется, что, уехав, ты потеряешь всё, но это не так. У тебя за спиной есть поддержка, мы будем рядом. Ты столько всего пережил, чтобы сейчас остановиться? Не будь трусом, а борись. Смелее.       Сонхва без разрешения обнимает Хонджуна, чувствуя, как чужие некрупные ладони ложатся ему на лопатки. Хонджун прав. Сонхва выпал счастливый билет, все призы лотереи, и он окажется полным идиотом, если не воспользуется шансом.       Он решает позвонить отцу утром, а сейчас хотя бы написать сообщение и предупредить, что ему нужно немного времени для окончательного ответа. Даже если мозгом он понимает, что вердикт очевиден, сердце его не на месте. Всё слишком быстро и неожиданно. Не было никаких предпосылок, он совершенно не готов к переменам.       Хочется обсудить это с Уёном и мамой, но сейчас совсем не время. Хонджун пишет сообщение за него, потому что у Сонхва не перестают трястись руки, и он не может попасть ни на одну клавишу.       — Он написал, что понимает и подождёт твоего звонка. — Хонджун откладывает телефон на кровать и тяжело вздыхает. Сонхва поднимает взгляд, чтобы посмотреть ему в глаза, но так и не находит никаких слов, чтобы ответить. — Ты теперь не уснёшь, да? Тогда предлагаю что-нибудь посмотреть или поиграть в твою рпг. Заодно научишь, а то я не умею.       — Разве тебе не надо закончить с делами?       — Забей. Сейчас у меня другие приоритеты. Так мне искать фильм или скачивать игру?       Сонхва выбирает игру.