Тот Камень (Симфония для...)

Цзысюань вернулся в общежитие поздно вечером, после тренировки и свидания. Жизнь казалась полна, как охапка родниковой воды в ладонях. Всё внутри пело и трепетало. Он знал, что Цзян Яньли никогда не подарит ему свою баночку, и от этого на душе почему-то было так хорошо! Он повесил в шкаф теплую одежду, сделал себе стакан цикория и развалился на кровати. Наверное, матушка ещё не спит? И время у них -1, так что в Орде сейчас всего десять вечера. Несколько гудков ожидания и знакомое лицо по видеосвязи. – Цзысюань? У тебя что-то случилось? – Мадам Цзинь была встревожена, обычно сын звонил строго отведенное время по выходным. Сейчас на заднем фоне, судя по богатым украшениям, музыке и шуму голосов, женщина была на какой-то из предновогодних светских вечеринок. – Мама, я выбрал себе невесту! – … На том конце провода Мадам Цзинь подвисла. Всё, что было выпито в этот вечер, у неё сняло как рукой. – Так… Сын… Ты меня ошарашил. Не рановато тебе жениться? – Нуу, я боюсь, что если долго тянуть, то девушку могут и увести! – пошутил Цзысюань. – Просто, я хочу чтобы вы с отцом обдумали её кандидатуру, и если вы не против, то отправили бы к её родителям официальное предложение, подарки, или что там ещё нужно… Я хочу, чтобы всё было сделано максимально красиво. Мадам Цзинь глубоко дышала, пытаясь сохранить спокойствие. – Как её хотя-бы зовут? – Это Цзян Яньли. – А… оу… – мать немного помолчала, прикидывая в голове возможные варианты развития событий. – Неплохая партия, но… Я давно знаю её мать, мы в детстве были близкими подругами, и, честно говоря… Я думаю, что она не согласится. А Девушка-то согласна? – Я пока ничего ей не говорил. – Ну задачка… Что ж, я тебя услышала. Дай немного времени, придётся посовещаться ещё с твоим отцом. Даже если он даст добро, нам придётся повозиться с условиями брачного договора. – Спасибо, мама! Доброй ночи!!! Женщина лишь покачала головой, видя, что её сыночек потерял голову. Улыбается, как дурачок, радуется так… Не очень приятно будет его огорчать, когда никого не удастся убедить на этот брак. Остаётся лишь попробовать по-всякому, да и потянуть время, может быть, Цзысюань ещё передумает. *** “Завтра в 19.30 у главного входа из здания вас будет ждать вишнёвая машина. Буду рада, если вы доверитесь мне и сядете в неё. Ваша Тайная Поклонница” Лань Цижень не мог поверить в то, что наконец это произошло! в последнее время он радовался каждому посланию поклонницы, хотя они и стали реже. Но эту записку можно было трактовать и как то, что они, возможно, встретятся лично. Если поклонница хотела позвать его куда-то, чтобы он порадовался один, она всегда давала понять, что именно предстоит. Если концерт - то это билеты. Если услуга - то сертификат. А тут, можно сказать, ни ответа ни привета. И как, гуй дери, теперь уснуть? Сердце застарелого холостяка билось как у влюблённого подростка. Он мысленно уже простил поклоннице множество возможных недостатков. Даже решил, что неважно, как она выглядит - ведь он влюбился, даже не видя её и не слыша голоса, так что уже почти неважно, что из себя представляет её телесная оболочка. Цижень считал себя достаточно добродетельным человеком, чтобы “закрыть на это глаза”. Он не представлял, сколько ей лет. “Главное чтобы это была не студентка ГУСУ”. Хотя, откуда у студентки столько денег, такой утончённый вкус и глубокие познания в истории и культуре? Как он хотел бы, чтобы это была не студентка! И не транс. Ну, всё-таки, было бы досадно, если бы поклонница оказалась мужчиной, даже частично. Лань Цижень не то, чтобы это сильно осуждал, просто не желал подобного для себя. С точки зрения продолжения рода у них в стране проблема была решена, и для того, чтобы передать свои гены, не нужно обязательно быть гетеросексуальной парой, достаточно нравиться людям… И тогда тебе кто-то предложит баночку. Если ребенок родится, то тебя известят, у тебя даже будет законное право видеться с ним или брать на воспитание. Цижень уже несколько раз относил подаренные баночки в хранилище. Но вот встречаться с мужчиной Лань Цижэнь не хотел. Он всё своё время отдавал работе и редко думал о любви. А думать о людях в сексуальном контексте ему запрещала традиция клана. Наверное, не все блюдут этот принцип, тем более, что среди Ланей рекордное количество Хорни- по сравнению с жителями других регионов Урала. Но Лань Цижень придерживался правил. Снова с досадой вспомнив о судьбе своего старшего брата, он отправился подбирать одежду для завтрашней встречи и наводить марафет. *** Утро следующего дня встретило Лань Чжаня хлопотами. Мало того, что нужно было организовать своим незванным гостям прекрасное пробуждение, так ещё и в дом набежала куча рабочих - горничных, официантов, поваров, и все они с очень деловыми лицами сновали по коридорам. Добравшись до большой столовой, где обычно собирали гостей, Ванцзи обнаружил стол, накрытый на пять персон и мать, раздававшую задания рабочим. – Доброе утро, матушка. – Привет, А-Чжань, – широко улыбнулась Лань Сяобо, её глаза довольно сощурились, и в этот момент у её дитятка прошли по спине мурашки от уловленного сходства с кем-то. В такое раннее время - ещё даже солнце не взошло, а она уже на ногах и при параде. – Ты спала наряженной, что ли? – чуть шутливо спросил Лань Чжань. Женщина оценила шутку, посмеялась и кивнула, хотя это вообще была не шутка, и она действительно спала одетой и накрашенной. – У нас сегодня важный гость, – интригующим шёпотом она пропела, удерживая сына за плечо. Иногда Ванцзи задавался вопросом, кто в их семье родители, а кто - дети. Порой по повадкам его матери можно было подумать, что у неё нет никаких забот. – …? – Это я не про твоих ш… Не про твоих гостей... Хотя они, наверное, очень удивятся, что будут завтракать с президенткой. – Вэн Жохань? – брови Лань Чжаня удивлённо поползли вверх. – Вчера я ещё не была уверена, но сегодня знаю, что она собирается к нам. – О боже, опять шпионство? – Незванный гость хуже татарина. Или лучше. Не помнишь, как там в этой поговорке? В общем, Вэнь Жохань любит заявляться без приглашения, но что я могу поделать, раз воспитание не позволяет принимать СТОЛЬ ВАЖНЫХ гостей без надлежащего их статусу уважения. “Столь важных” Лань Сяобо выдавила из себя с нарочитым сарказмом. В их дела не сильно посвящали детей, но они знали, что когда-то в молодости их мать и президентка работали вместе над каким-то секретным проектом. Друзьями их назвать было сложно, ведь они не созванивались и не звали друг друга на дни рождения. – А почему ты уверена, что мои гости должны завтракать вместе с твоими? – решил уточнить недогадливый сын. Матушка махнула рукой, как будто отгоняя надоевшую муху. – Это Вэнь Жохань та ещё штучка. А твои гости, я слышала, ходят к тебе в кружок и умеют обращаться с оружием? – она взяла сына под локоть и заговорщически подмигнула. – Оружие нужно будет, кстати, держать в зоне доступа, на всякий случай. Точнее, во всяком случае. В любом случае, я уверена, что Жохань что-то выкинет! Не сегодня – так завтра. – Меня всегда поражает твоя осведомлённость, – сухо прокомментировал Лань Чжань. – Ну и… Ты можешь надеть что-то официальное? Всё-таки, понятно, почему отец держал мать подальше от своего клана, ведь она вела себя как ей вздумается. И если Цинхэн-Цзюнь позволял ей почти что угодно, то всё же ограждал от стычек со старейшинами и даже собственным младшим братом, которые принялись бы её судить и осуждать. – Мгм. – Я пробила, кто такой Цзян Ваньинь, который вчера мне представился. Ему будет о-очень полезно узнать, что замышляет эта стерва. А второй, этот, как его? – Вэй Ин. – Да, да… А, стоп, реально, Вэй? Ну ничего себе, совпадение. – Она покачала головой и снова радовалась этому. – Это судьба, мой мальчик, что все незваные гости решили нагрянуть к нам одновременно, – она вдохновленно напевала последние слова, не в силах сдержать свой восторг. – Мам, ты не пропускаешь таблетки? – в голосе сквозила тревога. – Ничего, ничего, я справляюсь без таблеток, – будто пытаясь убедить саму себя прокурлыкала она себе под нос. – Ну мам! – Что? Я говорила тебе, почему. Не надо опять начинать. У меня от них нет аппетита и я не ощущаю вкуса не только еды, но и самой жизни! А жить так здорово. Лань Чжань понял, что ей вряд ли что-то удастся объяснить. Ему оставалось только кивнуть и смириться. *** Цзян Чэн открыл глаза и обнаружил себя в незнакомом месте. Он не сразу вспомнил, как оказался здесь. Кровать - большая и удобная, комната – тоже гораздо просторнее, чем в общежитии, оформленная в бело-голубых цветах. И чёрное постельное бельё. Типа… реально шёлковое? – Цзян Чэн вскочил, проверяя постель на ощупь и на вид. – Гуя себе! – Сон от этого почти улетучился. А еще вокруг пахло сандалом и Лань Ванцзи. – Бляяяядь… – протянул Цзян Чэн, падая обратно на подушку и натягивая одеяло на лицо. В теле была приятная лёгкость. Почти везде. Кроме… жопы. Память возвращалась, и это было очень болезненно и стыдно. Всё, что происходило вчера, нельзя было назвать в полной мере сексом по взаимному согласию. Скорее, по взаимному принуждению. Собственных тел. Мозг точно смог бы это остановить, если бы работал хоть чуть-чуть. Ну, так вам любой хорни- скажет. Но если вы не хорни, то всё равно не сможете проверить и представить себя на его месте. – Грёбаный стыд! – обречённо пропищал Ваньинь. – Я же не хотел ничего усложнять… Когда-то ему чудом, удалось избежать разговора между ним, Вэй Ином и Не Хуайсан. Случится ли чудо снова? Или вообще, надо на самом деле поговорить, признать что ты - животное и просить прощения, сразу, с ходу! Он предполагал, что Вэй Ин отнесётся к измене проще, чем сделал бы сам Цзян Чэн на его месте, но признаться в том, что ты совершил такое говно – это был бы ужасный удар по его гордыне. Хорошо, когда другие виноваты в какой-то херне, но не ты сам. Может, поэтому так легко было дружить с Вэй Ином? Но в конце концов, Ваньинь понимал, что прятаться вечно нельзя, и вылез из под одеяла. Голый, чувствующий себя грязным из-за пота и чувств вины и стыда, но зато без следов засохшего семени - и на том спасибо, он полез искать свою одежду. Та оказалась аккуратно сложенной на стуле, и, о господи (!) ПОСТИРАННОЙ НАХУЙ! Такого уровня гостеприимства он не ожидал, и это чуть скрасило стыдное зимнее утро. Рядом со сложенной одеждой Цзян Чэн обнаружил записку с приглашением на завтрак и объяснением, где находится гостевая ванная и туалет, и отправился по адресу. Лицо в зеркале выглядело на удивление свежим и отдохнувшим, как будто не оно до часа или двух ночи принимало участие в весенних играх. А вот из волос на голове получилось какое-то лютое гнездо. Благо, длина чуть ниже подбородка позволяла распутать колтун руками и даже не так уж долго. – Бляять, – Ваньинь закатил глаза, обнаружив нераспечатанную коробочку с расчёской и зубной щёткой. – Что за мажоры… Как в отеле. Но всё-таки воспользовался ещё и расчёской, убедился, что выглядит хорошо - нигде не помят, даже почти без следов – он хмыкнул почти довольно. Какова вероятность, что бледные небольшие засосы и укусы Вэй Ин примет за творения своего собственного рта? – Пиздееец, о чём я, нахрен, думаю?! За это утро ни одной полностью цензурной мысли. Что ж, такое начало дня стоило того, что ожидало юньмэнского гостя далее, когда он пришёл в назначенное для завтрака место. Там аппетитно пахло всяким разным, даже сходу и не скажешь, чем именно, наверное какой-то пресной Ланьской кухней. За столом сидели две женщины и Лань Ванцзи. С одной из них он познакомился вчера, а вторая… Очень знакомое лицо. Но кто это? Яркая красная помада, замысловато уложенные чёрные волосы, жетоватая кожа, отточенные, подчёркнуто высокомерные движения. Каждый её жест был словно позированием на камеру. А во взгляде, себе на уме, будто было что-то нездоровое. При этом облик женщины шокировал. Не так, как когда просто видишь красивого человека, а скорее, это вызывало испуг и раболепие. От тяжелого взгляда незнакомки спас Ванцзи – он увидел Цзян Чэна и они обменялись приветствиями, и тот уселся на пустое место напротив. Вскоре подтянулся и Вэй Ин. Судя по его ошалевшему выражению лица, его разбудили. Ну, зато он точно должен был выспаться. – О боже! Вы - Вэнь Жохань!? – с места в карьер. Он подбежал к женщине и стал бестактно её разглядывать. Та смотрела на него с нескрываемым презрением. Лань Сяобо же в это время очень довольно улыбалась. Стоп… Чтоооооо- Ваньинь присмотрелся и понял, что это реально была она. Ну и судя по реакции, тоже. – Очень рад познакомиться! Я Вэй Усянь! Цзян Чэн сказал бы ему, что не стоит давить свои гетеросексуальные улыбки при главе страны, но и воспитывать его сейчас было бы тоже не вежливо. Он немного свыкся с мыслью, что Вэй Ин кокетничает почти с каждым человеком, будь он женщина, или.. Лань Ванцзи, и только отпустив эту ситуацию, наконец ощутил, что у самого внутри всё напряглось и похолодело от ужаса. Из всех переделок, в которых приходилось попадать из-за Вэй Ина, эта была реально жуткой. Спасая нерадивого другонавта Цзян Чэн сначала оказался выебан малознакомым мужиком (хотя, знакомы они уже месяца два или три, но при этом никогда по-человечески не общались), а потом приглашён непринуждённо позавтракать в компании высокомерной автократки. Сейчас вся страна ждала выборов, чтобы избавиться от неё. Ну, по-крайней мере, так думал Цзян Чэн, что все хотели. Он сам хотел бы. Когда родители заставили его интересоваться политикой, он пришёл к выводу, что Вэнь Жохань несправедлива к Южным регионам Урала. Она ужесточала с каждым годом региональные законы и налоги, распределяла всё меньше денег из бюджета, поэтому, по факту, власть в Юньмэне принадлежала местным бизнес-дельцам, в том числе и Юй Цзыюань, которые были патриотично настроены к своей малой родине и сами занимались обустройством, часто за счёт собственных средств и сил. Некоторые старики вообще считали, что Вэнь Жохань ущемляет мужчин, но Цзян Чэн так не считал. Он не понимал, в чём было ущемление, если разрешалось, жениться, разводиться, не жениться вовсе, или даже брать несколько жен или мужей, и служить в армии не было обязательно. Туда шли только те, кто хотел. От тебя не требовали отдавать жизнь за страну, не требовали обеспечивать семью, подавлять эмоции, как в “старые добрые времена”. Он вырос уже в равноправной среде и ядовитые плевки в сторону “Феминисток” услышал впервые только от Цзинь Цзясюаня и его залётных земляков. Вообще, если у этих татар горит жопа, то так им и надо! Он недолюбливал татар только из-за этого павлина с замашками королевской особы… Ах да, он ею и был. Но это всё равно бесило. Бесил Цзысюань. Напрягала Вэнь Жохань. Бомбило из-за Ванцзи. Но сейчас это было ещё терпимо, потому энергия будто бы сама успокаивала его – струилась по телу более умиротворённо, чем обычно. Вэнь Жохань тоже не была в восторге от компании. Когда Юньмэнцы вклинились в разговор, он стал клониться к более отвлечённым темам. До этого президентка расспрашивала Лань Сяобо о делах клана и региона. – Я слышала, что у вас в ГУСУ много талантливых студентов в разных науках. Я хотела бы устроить олимпиаду, чтобы они смогли посоревноваться в знаниях с учениками из Цишаньского Института. – О, тогда тебе нужно обращаться не ко мне, – накручивая лапшу на палочки ответила Лань Сяобо, – но надо быть очень уверенными в своих студентах, чтобы сравнивать своих с теми, что из ГУСУ, я так думаю. – Говоришь о том, чего не знаешь, – злобно улыбнулась Вэнь Жохань. – Конечно, я же не президентка, чтобы знать всё обо всём. – Лань Сяобо положила в рот моток лапши и принялась с удовольствием пережевывать. Её оппонентка же вообще отказалась от гарнира, накидываясь мясными деликатесами. Глядя на это, Сяобо предположила с напускным почтением в голосе: – Так вот почему ты пришла ко мне. Остальные Лани не подают на стол мясо? Даже для тебя исключение не делают. Этот выпад Вэнь Жохань не задел и она продолжала жрать с выражением “ну давай, чего ещё расскажешь”. Она не хотела заводить разговор об истинной цели своего визита при таком количестве посторонних. Вэй Усянь радостно смотрел ей в рот. – А остренькое у вас подают? – с надеждой обратился он к хозяйке застолья. – Можно, у нас всё можно. – Она добродушно махнула рукой и нажала на звоночек, вызывая официанта. Нашептала ему пожелания к повару и отпустила. – Так зачем ты пожаловала, любимая подруга? – оскалилась в улыбке Лань Сяобо. – Будешь просить меня не баллотироваться в президенты? Жохань посмотрела на неё с презрением. – А что, так можно? – Вэй Ина уже было не остановить от вмешательства в разговор. – Ну да, можно не баллотироваться, а что такого? Тоже захотелось? – они обменялись глупыми улыбками. – Ой спелись… – закатил глаза Цзян Чэн. Ванцзи вдруг начал осознавать, кого ему напоминает Вэй Усянь. Президентка дожевала кусок сырокопченой говядины и наконец ответила. – С тобой повидаться, зачем же ещё. – Ох, я бы провела тебе экскурсию по нашим красивейшим местам, но сейчас всё в снегу. Ты, наверное, уже устала смотреть на снег в своём Цишане. Сожалею. Цзян Чэн закончил есть и встал, чтобы потянуть Вэй Ина с собой на выход. Но тот воспротивился. – Подожди, я еще не отведал местной перчинки! – Зато я отведал, – пробурчал он себе под нос. Но пришлось сесть на место. Разговор перетек в рассказ о достопримечательностях в горах недалеко отсюда. Принесли острые закуски, и юньмэнцы принялись их пробовать. Лань Чжань из интереса тоже попробовал, но ему не понравилось. После одного кусочка острого рулета он перешёл на обычный амлет и налёг на воду. Когда гости закончили есть, Ваньинь снова попытался поднять друга на выход, но тот опять был против, ссылаясь на то, что ему интересно послушать. Пришлось снова остаться. До тех пор, пока Вэнь Жохань не начала собираться. – Что ж, спасибо за завтрак, а меня ждут дела, – с трудом скрывая раздражение, сказала она. Под пристальными взглядами всех присутствующих, она таки вышла, и Лань Сяобо отправилась провожать её в прихожую. – Какой неформальный визит! А это была твоя… родственница? – Моя мать, – уточнил Лань Чжань. – Ух ты, вы сильно похожи. Внешне. – Мгм. Усянь внимательно разглядывал Ванцзи в его белых традиционных одеждах. – Ой, Лань Чжань, ты конечно, в этой одежде похож на ангела, только вот у тебя лента съехала. Лента, которую обычно сын семейства Лань носил в волосах, сейчас опоясывала лоб, как и было принято в клане. Он не привык носить её так – а официальные мероприятия с таким дресс кодом случались не часто. Вэй Ин понял, что это нечто церемониальное, и с торжественным выражением лица потянулся поправить ленту. Цзян Чэн зажмурился, предвидя недобрый исход. Он-то внимательно изучал правила при поступлении, ну а Вэй Ину как всегда было плевать. Лань Ванцзи шлёпнул “доброжелателя” по рукам. – Эй, да ты чего? Я просто поправлю, – и снова потянулся. Лань Чжань начал сопротивляться, попытался встать, но Вэй Ин уже вцепился в ленту и теперь его потащило по столу, через который он тянулся, но аксессуар он всё же не выпускал из рук, видимо, чувствуя себя всадником, держащим поводья. – Убери руки! – глаза Лань Ванцзи покраснели от злости. Вэй Ин, вымазанный соусами, был удивлён и испуган, но ленту так и не выпустил. Тогда Лань Чжань толкнул его, и тот полетел на пол вместе с лентой. Видя, как переменился знакомый, Вэй Ин уже не хотел шутить с его яростью, и принялся извиняться. – Прости, я не нарочно! Вот, повяжи её обратно! Лицо Лань Ванцзи было мрачным, как черная туча, а на руке, сжатой в кулак, вздулись вены, он едва не трясся от гнева. Глядя в эти глаза дьявола, Вэй Ин инстинктивно сжал ленту в руке. “А я точно сдернул повязку, а не оторвал ему часть тела?” Глядя на то, как Усянь мнёт несчастную полоску ткани, обладатель ленты вырвал её у него из рук и, пытаясь сдержать эмоции, процедил сквозь зубы: – Уходите домой. Сейчас же. *** Пробираясь через ещё не расчищенный снег, Цзян Чэн зябко ёжился – сегодня небо было абсолютно ясным, но ударил мороз, а ветер оставался довольно сильным и обжигал холодом лицо. – Усянь, какого хрена? Может, тебе пора отстать от Лань Ванцзи? По-моему, твои поползновения уже совсем за гранью добра и зла. Цзян Чэн ещё утром всерьёз думал о том, чтобы рассказать другу о произошедшем ночью, но теперь эти волнения отошли на второй план. Гораздо важнее было то, за что их погнали из дома Ланей ссаными тряпками. Лань Сяобо, когда узнала о случившемся, от души хохотала. Пришедшая на шум Лань Сичэнь была в ахуе, судя по её побледневшему лицу, вмиг утратившему живой вид. Выражение стало почти как обычно бывает у Лань Ванцзи, паралич лицевого нерва. – А что я такого сделал? У него и правда лента съехала. – Но это же не повод её хватать! – Что нельзя? Я её уже трогал, – припомнил он случай в источнике. – Ой бляяядь… Ты совсем дремучий. – Почему? Я не понял! Объясни! – Да что тебе объяснять, почитай их клановые правила, ёпт. Похоже, у Лань Ванцзи действительно ангельское терпение, раз он тебя не убил на месте. Шестерёнки в голове у Вэй Ина отчаянно вращались, пытаясь найти логическую связь между лентой и убийством, но всё было никак… А ещё он очень замёрз. Такой мороз вообще застал Юньмэнцев впервые в жизни – у них и теоретически не могло возникнуть мысли, что можно надеть в такую погоду, и что она вообще бывает. В Юньмэне даже в самые холодные дни температура не опускалась ниже минус пяти, да и то, не продержалась бы долго. Снег зимой то выпадал, то таял, но часто шёл именно дождь, мерзкий и промозглый. – Он к тебе и не приставал, небось? – Что? – Вэй Ин выпал из раздумий. – Разве Лань Чжань может к кому-то пристать? Не придумывай! – отмахнулся. – Но это было бы прикольно, если бы он ко мне пристал, ахаха! – Ой дебил… – Что? Не надо всех судить по себе! Если ты пристал, это не значит что и Лань Чжань бы пристал! Цзян Чэн чуть не лопнул от возмущения. – Да он… Да я… – Но тут губы смёрзлись и оставшийся путь до общаги он был вынужден молчать, слушая дифирамбы Усяня о том, какой Лань Чжань чистый, непорочный и прекрасный.