Цугцванг

      Цейтнот — положение, когда игроку не хватает времени для обдумывания ходов в шахматной или шашечной партии.

      Хэллоуин приближался незамедлительно, а как ей быть, Лиза так и не определилась. Вика сказала, что берет всю ответственность за успех их невероятной миссии по достижению официального разрешения на себя, но Лизе до последнего слабо верилось в способности подруги. Особенно, учитывая то, что хэллоуин уже послезавтра, а сегодня дорогая Мельниченко Виктория даже не соизволила появиться в учебном заведении на пары.       Длинные красивые пальцы Александра Викторовича выводили на доске грациозным почерком "Литература Франции первой половины девятнадцатого века". Этим сложно было не залюбоваться. Из-под рукава белой рубашки виднелись черные узоры татуировок, переходящие на тыльную сторону ладони, и это... Вызывало интерес.       Островской, признаться честно, нравилось, как преподаватель себя вёл. Каждую пару он вел так, как никто иной, кажется, не смог бы. Он действительно вызывал уважение. Его лекции были крайне интересными, и на них хотелось идти, но ровно до того момента, пока не начиналось подобное:       На уроке по зарубежной литературе в уютной аудитории, где свет мягко падал сквозь большие окна, а запах старых книг смешивался с ароматом свежезаваренного чая, царила атмосфера напряженного ожидания. Александр Викторович, с сосредоточенным выражением лица, стоял у доски, его глаза, как два острых ножа, пронзали ряды студентов. И конечно же, он выбрал себе жертву среди первых рядов. Конечно же, его взгляд зацепился именно за неё. Ведь такое случалось уже не в первый раз за последние две недели. В этот момент он был полон решимости валить Елизавету Островскую в блиц-опросе.       — Лиза, — начал он, его голос звучал как гром среди ясного неба, — расскажите нам о значении романа «Отверженные» Виктора Гюго, если, конечно же, вы знакомы с этим произведением. Почему именно этот текст стал символом борьбы за справедливость?       Лиза, чуть смутившись от неожиданного вопроса, выпрямилась на стуле и, собравшись с мыслями и разгладив складки на юбке, ответила:       — Роман «Отверженные» действительно стал символом борьбы за справедливость благодаря своей глубокой социальной критике. Гюго показывает, как общество порождает нищету и страдания, а также поднимает вопросы милосердия и искупления. Главный герой, Жан Вальжан, представляет собой идеал человека, который способен измениться и найти свое место в мире, несмотря на все трудности.       Александр Викторович прищурился, его губы слегка изогнулись в насмешливой усмешке.       — Хорошо, — произнес он с легким презрением в голосе. — А что вы можете сказать о роли Фантины в этом романе? Какова её судьба и что она символизирует?       Лиза почувствовала, как внутри у неё зашевелилось недоумение. Почему он уже не в первый раз так настойчиво пытается её подловить? Но она не могла позволить себе растеряться.       — Фантина олицетворяет жертву материнства и беззащитность женщин в обществе того времени. Её трагическая судьба — это отражение жестокости и равнодушия общества к тем, кто оказался в бедственном положении. Гюго показывает, как социальные условия могут разрушить жизнь человека, даже если он полон любви и стремления к счастью.       В этот момент Александр Викторович нахмурил брови и продолжил с явным раздражением:       — А как вы считаете, что значит заключение романа? Какова судьба Жана Вальжана и его отношения с Козеттой?       Лиза быстро ответила:       — Заключение романа подчеркивает важность любви и прощения. Жан Вальжан умирает с надеждой на лучшее будущее для Козетты, что символизирует возможность нового начала. Его жертва становится актом любви, который преодолевает все преграды.       Александр Викторович не скрывал своего недовольства; его глаза сверкали от злости, но в то же время в них промелькнула искорка интереса. Он явно не ожидал такой уверенности от студентки.       — Интересно, — произнес он с легким сарказмом. — Но скажите мне, как вы относитесь к романам Стендаля? Например, к «Красному и черному». Что вы думаете о главном герое Жюльене Сореле?       Лиза на мгновение задумалась.       — Жюльен Сорель — достаточно сложный персонаж, представляющий собой амбициозного молодого человека, который стремится подняться по социальной лестнице. Его внутренние противоречия и борьба между моралью и амбициями делают его трагической фигурой. Стендаль показывает, как общественные нормы могут подавлять личные стремления...       Александр Викторович слегка улыбнулся — это было редкое зрелище. Лиза заметила эту искру интереса в его взгляде и вдруг поняла: несмотря на всю его злость и настойчивость, в глубине души он был ей симпатичен. Это открытие вызвало у неё легкое смятение.       — И всё же, — продолжал он, — как вы считаете, что важнее для героя: личное счастье или общественное признание?       Лиза решила не упускать шанс показать свою уверенность:       — Я думаю, что личное счастье всегда должно стоять на первом месте. Общественное признание может быть обманчивым и временным. Настоящее счастье приходит изнутри и не зависит от мнения окружающих.       Александр Викторович кивнул, и в его глазах промелькнуло одобрение. В этот момент между ними возникла невидимая связь — тонкая нить понимания и симпатии, которую ни один из них не осмеливался признать вслух. Лиза почувствовала лёгкое тепло в груди; она знала, что этот урок запомнится ей надолго.       Она была той ещё фантазеркой, но... Эти взгляды, что он кидал ей во время занятий были какими-то крайне странными, с излишним интересом. Порой, задумавшись во время занятия, или в моменты, когда она усердно конспектировала его слова, она случайно сталкивалась с темными глазами мужчины, и это вызывало некий трепет внутри.       - Эй, Лиз, ты придешь на хэллоуин? - Шепнул ей сидящий за ней блондин - Максим Ржевский, не подозревающий даже, что ей было известно много чего о нем, ведь он близкий друг Богдана Свиридова, а соответственно, не по своей воле ей приходилось не раз узнавать всё новые биографические данные об окружении этого нереального Богдана.       - Не знаю, не уверена, что мне по душе такие мероприятия, - вспомнив, что Вике как-то удалось узнать, что Максим на спор целовался с собакой, ей было сложно подавить улыбку, когда она отвечала.       - Чего смешного?       - Та ничего, - прыснув в кулак, Островская вернулась к конспекту, от которого уже успела отстать.       Лекция шла на удивление долго, и была ли тому причина Алла, что постоянно перебивала рассказы преподавателя глупыми, иногда не в тему вопросами, или же в принципе сегодняшняя лекция была не такой интересной, как прежде, но, когда прозвенел звонок, Лизу охватила некая неудовлетворенность.       Студенты начали собираться, скидывая свои тетради и учебники в сумки, погружаясь в шумные разговоры о предстоящих выходных. Островская, сидя на своем привычном месте у окна за первой партой, задумчиво смотрела на страницы своего блокнота, где были записаны заметки о произведениях, которые были порекомендованы к прочтению на сегодняшний лекции. Её мысли унеслись далеко от аудитории, к страницам книг, полным страсти и боли, которые она читала в последние недели. Внезапно её внимание привлек голос Александра Викторовича, с этой его харизматичной улыбкой и проницательными глазами.       — Островская, не могли бы вы задержаться на минутку? — произнес он, обращаясь к ней с лёгкой настойчивостью, которая одновременно вызывала в ней трепет и волнение.       Сердце Лизы забилось быстрее. Она подняла голову, и их взгляды встретились. В его глазах читалось что-то большее, чем просто просьба о помощи — это было нечто, что заставляло её ощущать себя важной, нужной. Но в то же время в её голове закружились тысячи мыслей. Почему именно она? И чего ему вдруг понадобилось? Может быть, она что-то сделала не так? Она почувствовала, как её щеки слегка покраснели, и быстро отвела взгляд.       Собравшись с духом, Лиза быстро засунула свои вещи в черную кожаную сумку, встала и направилась к его столу. Каждый шаг казался ей неуверенным, а волнение накатывало волнами. Вокруг неё студенты продолжали обсуждать что-то своё, но все звуки сливались в один гул, словно она оказалась в другом мире. Она чувствовала себя как будто на экзамене — каждый её шаг был под прицелом невидимого взгляда.       — Я хотел бы обсудить с вами вашу работу по лингвистике, где вы несколько раз упомянули «Унесенные ветром», — начал Александр Викторович, его голос звучал мягко и обнадеживающе. — Вы, как я смотрю, совсем не отпускаете это произведение, я несколько раз перечитал эту научную статью, и, признаюсь, вы проявили удивительную начитанность в этой области. Мне бы хотелось попросить вас написать сочинение на тему «Влияние войн на литературу». К понедельнику.       Лиза замерла. Сочинение? Она чувствовала себя сконфуженной, но в то же время гордость за его комплимент разгоралась внутри неё.       — Я... да, конечно, — наконец произнесла она, стараясь скрыть дрожь в голосе. — Я постараюсь сделать всё возможное.       Александр Викторович кивнул с одобрением, и его улыбка стала ещё шире. Лиза заметила, как его глаза блестят от интереса и уважения. Это было приятно и одновременно страшно; она ощущала себя как будто под микроскопом.       — И ещё одно... — продолжил он, его голос стал чуть более серьезным. — Было бы замечательно, если бы вы смогли продублировать сочинение на французском языке. Я знаю, что вы изучаете его. Это было бы отличным упражнением, не находите? - Господи. Он знает обо всём.       Его слова повисли в воздухе, создавая напряжённую атмосферу между ними. Лиза почувствовала, как её сердце вновь забилось быстрее. Французский? Конечно, она была уверена в своих познаниях, но... Зачем ему вообще это всё требуется от неё?       — Я постараюсь... — вновь тихо произнесла она, чувствуя, как её голос едва слышен на фоне гудящего зала.       Александр Викторович посмотрел на неё с интересом и добротой. В этот момент Лиза поняла, что его внимание к ней было не просто случайным; он действительно видел в ней что-то особенное. Его обаяние и уверенность притягивали её как магнит. Она чувствовала себя словно на грани чего-то важного и волнующего.       — Хорошо, тогда я жду вашего сочинения с нетерпением, — сказал он с лёгкой улыбкой, и в его голосе звучала нотка поддержки.       - Для чего это всё необходимо?       - Один конкурс для лучших из лучших, - подмигнув, он откинулся на спинку стула, как бы намекая, что разговор окончен и девушка свободна. Метнув взгляд на его руки, она позволила себе пару секунд вглядеться в рисунки татуировок.       Лиза кивнула, стараясь сохранить самообладание. Она повернулась и направилась к выходу из аудитории, но в голове её всё ещё роились мысли. Что он вообще о ней думает? Сначала они спорят о взглядах на чертов "Унесённые ветром", а потом он хвалит за научную работу, в которой она неоднократно приводила аргументы по этому роману. Напряжение витало в воздухе, оставляя за собой шлейф неопределенности и ожидания. Кажется, этот разговор стал началом чего-то нового — чего-то пугающего и захватывающего одновременно.       Теперь стало понятно для чего он присматривался к ней всё это время и изводил на занятиях. Что ж, она прошла проверку и допущена до какого-то там конкурса сочинений. Замечательно. Не сказать, что её не радовала столь высокая оценка её способностей, просто... На какой-то миг она позволила себе думать, что вызывала немного иной интерес у преподавателя. Но, что ж, спасибо и на том, как говорится.       ***       Переодевшись по возвращению домой в мягкий бархатный спортивный костюм, она упала на кровать, встречающую её приятной прохладой. Мама гремела посудой на кухне и что-то напевала себе под нос, и это не могло не вызывать улыбки на лице.       - Лиза! - Мамин голос звучал мелодично и приятно для ушей. Это не был крик, предвещающий скорый нагоняй, скорее, просто как зов, чтобы поделиться чем-то хорошим. Выдыхая, Островская поспешила спрыгнуть с кровати и быстрым шагом направилась на кухню, совмещенную со столовой.       Ирина стояла за крупной кухонной тумбой в чёрном фартуке для готовки, погруженная в атмосферу предвкушения и тепла, которое наполняло пространство. Солнечные лучи, пробиваясь сквозь полупрозрачные занавески, играли на белоснежных стенах, создавая легкие золотистые блики. Кухня была просторной и светлой, с уютной деревянной мебелью и полками, уставленными разнообразными банками с приправами и книгами по кулинарии. На стенах висели фотографии из семейных путешествий — горные вершины, пляжи с золотым песком, моменты счастья, запечатленные в кадре. Эти изображения словно напоминали о том времени, когда семья проводила больше времени вместе. Пик распада семейной атмосферы, наверное, случился где-то с год назад, когда отец заключил невероятно крупную сделку. Сначала пропал он, а вслед уже и мама.       Лиза аккуратно нарезала овощи, стараясь придать каждому кусочку идеальную форму. Она чувствовала, как её сердце наполняется радостью — сегодня родители, наконец, отложили работу и решили провести вечер дома. В последние месяцы их встречи были редкостью, словно кометы, которые появляются на небе лишь раз в несколько лет. Она улыбалась, представляя, как они будут сидеть за столом, делиться историями и смеяться. Мысли о совместном ужине согревали её душу, как теплый плед в холодный зимний вечер.       Приятно было заметить, как мама, наконец, сняла с себя тяжесть рабочего дня — её глаза сияли, как звезды на ночном небе.       Атмосфера на кухне напоминала какой-то праздник: ароматы свежих трав и пряностей смешивались с запахом жареного мяса. Лиза взбивала яйца для омлета, и в этот момент ей казалось, что даже звуки кухни — шипение масла на сковороде и треск ножа о доску — создают симфонию домашнего уюта. Она ловила каждую ноту этого звучания, как музыкант, который играет свою любимую мелодию.       - Ты знаешь, я скучала по таким моментам, — произнесла она, оборачиваясь к маме. В её голосе звучала нежность и надежда. Мама улыбнулась в ответ, и эта улыбка была для Лизы как луч солнца в пасмурный день. В такие моменты она чувствовала себя частью чего-то большего — семейного круга, который может быть разорван работой и заботами, но никогда не исчезает полностью.       Лиза вспомнила о том, как часто родители задерживались на работе до позднего вечера, поглощенные своими проектами и идеями. Она понимала их стремление к успеху, но иногда ей казалось, что их работа поглощает их целиком, оставляя её наедине с тишиной пустого дома. Но сегодня всё было иначе. Сегодня они были здесь — рядом.       На столе появилось первое готовое блюдо — яркий овощной салат с зеленью и оливковым маслом — Лиза почувствовала прилив гордости. Мама не заказала доставку, как любила частить с этим, а решила полностью приготовить всё с дочерью.       Когда ужин был подан, отец, оторвавшись от компьютера, спустился со второго этажа и присоединился к ужину. И было в его выражении лица что-то, разрушающее общую атмосферу. Усталость, недовольство, кажется, всем миром. Он сильно похудел за последние полгода.       - Приятного аппетита, - сухо пожелал Фёдор, беря в руки столовые приборы и приступая к трапезе. Лиза переглянулась с мамой, но та в ответ лишь поджала губы в натянутой улыбке и махнула головой.       Мда, не так она себе представляла это. Угрюмые постукивания ложек и вилок о тарелки порядком нервировали.       - Как дела на работе? - Неловко попробовала завести разговор шатенка, накалывая гриб на вилку и быстро погружая его в рот.       - Ничего такого, о чём бы ты могла беспокоиться. Ты же не захотела погрузиться в архитектуру, - сердце кольнуло. Отказ поступать на архитектора или, на крайний случай, ландшафтного дизайнера, был единственным в её жизни отказом родителям. Отец знал, как Лиза любила литературу и хотела с самого детства стать писателем, и, хоть открыто не запрещал ей никогда читать книги и заниматься любимым делом, но никогда не выказывал своего удовлетворения этим. Ведь, конечно же, его удовлетворение стояло выше, чем её собственное.       - Как дела на учёбе, милая? - Пихнув мужа под столом ногой, что не прошло мимо Лизы, мама постаралась сбавить повисшее напряжение.       - Ничего такого, о чём бы вам стоило беспокоиться, - огрызнулась в похожей на отца манере шатенка, откинув выбившуюся из косы прядь с лица. - У нас новый преподаватель по зарубежной литературе. Он две недели сводил меня с ума бесконечными вопросами на парах, но сегодня сказал, что хочет, чтобы я написала сочинение на какой-то конкурс, а ещё похвалил мою научную статью по лингвистике, - выдохнув, она постаралась успокоиться от накатывающих эмоций. И, как всегда, успешно.       - Сочинение от руки или в электронном варианте? - Единственное, что спросил Фёдор Островский.       - Не знаю... - Опешив, Лиза продолжила поедать салат. - Ну, мне было сказано продублировать текст сочинения на французском, поэтому, наверное, от руки.       - Лучше уточни. Обычно, на конкурсы не отправляют рукописи, - откладывая вилку с ножом, сказал мужчина с седеющими висками и, промокнув рот салфеткой, встал из-за стола. - Спасибо, было вкусно. Я буду работать, меня не отвлекайте.       - Пап, подожди, - предприняла последнюю попытку закончить этот вечер хотя бы относительно на нормальной ноте. - Я скучаю по тебе.       - Не стоит скучать, мы видимся каждый день.       Это был удар под дых.       - Милый, посиди с нами ещё немного. Лиза в воскресенье едет с Викой в Приморск по учёбе, а завтра у тебя весь день встречи, у вас не скоро выпадет возможность побыть вместе, - голос матери звучал вполне твёрдо. Чёрная прядь волос матери так и норовила упасть матери на глаза, и на всё время убирала её с худого лица за ухо.       Она надеялась, что по её лицу было сложно что-то понять. Приморск? Что Вика уже наплела, когда, и главное, почему не сообщила ей в первую очередь?       - Да, я знаю, сегодня в золотом яблоке пересеклась с твоей подругой, и она сказала, что ты не хотела даже спрашивать, потому что думаешь, что мы тебя не отпустим. Мы не тираны, это же по учёбе, поэтому не вздумай и дальше упускать возможности встретиться с выдающимися писателями!       Её лицо побледнело.       - Я скину денег на поездку, - обходя стол, Фёдор оказался за спиной дочери, - мне правда нужно работать, - и, поцеловав ту в макушку, поспешил удалиться.       ***       - Какая ещё встреча с известным писателем Богданом Свиридовым в Приморске? Ты с ума сошла? - Закатывая глаза, кричала в трубку Островская. Плотно закрыв двери в свою комнату, она долго пыталась прийти в себя после "невероятного" ужина с родителями.       - Я почти не соврала! Там действительно будет Богдан! Просто не в Приморске, и он не писатель, подумаешь, - послышался уклончивый ответ на том конце провода.       - Я чуть не умерла, пока мама мне рассказывала, что встреча со Свиридовым может положительно сказаться на моей карьере! Это какая-то жесть!       - Расслабься, главное, что ты идешь на вечеринку.       - Ага, только вот ни костюма, ни настроя у меня нет, - откидываясь на мягкие подушки, промычала Островская. Настроение и впрямь никуда не шло. - Почему вообще Приморск?       - Так, я обо всём позаботилась, расслабиться команда, костюм у тебя вообще-то есть, с настроением разберёмся. А Приморск я выбрала потому что он достаточно далеко, чтобы в случае чего мы могли бы не успеть добраться домой и решить для безопасности заночевать там в гостинице, но вполне близко, чтобы утром мы без труда смогли добраться домой и пойти на учёбу. Понимаешь?       - Ага. Чокнутая, - хмыкнув, шатенка всё-таки улыбнулась.       Лиза перевернулась на живот, сбрасывая трубку. Опрокинув лицо в подушку, она позволила себе тихо взвыть. Если она всё-таки идёт на вечеринку в воскресенье, то до завтрашнего вечера ей нужно было сделать задания на понедельник и написать сочинение. Ну конечно, сочинение. Взвыв ещё громче, шатенка ударила ногой по матрасу.       Недолго шарив по социальной сети, она достаточно скоро нашла в друзьях у Аллы, госопдь помилуй, у кого, если не у неё, Балтийской, страницу Александра Викторовича. И конечно же, та имела закрытый профиль. На выдохе кидая заявку в друзья, Лиза встала с кровати с полной обречённостью и поплелась к рабочему столу, на ходу составляя мысленный список из невыполненных заданий.       Сердце приятно трепыхалось от предвкушения воскресенья. "Это происходит наяву" - повторяла она про себя, не до конца веря в реальность данного заявления.       Спустя целую вечность, или же пару конспектов по истории, на её телефон пришло уведомление об одобрении заявки от преподавателя.       - Наконец-то, - вздохнув, Островская быстро перешла к личным сообщениям. Несколько раз она стирала и писала заново сообщение, вплоть до того момента, как не осталась удовлетворенной полученным текстом.       "Добрый вечер! Извиняюсь за беспокойство, но не могли бы вы подсказать, сочинение нужно писать от руки, или же в электронном формате? Есть ли строгие правила в оформлении титульного листа? Быть может, это сочинение должно отличаться структурой от стандартов?" - вполне понятно, коротко и формально. Её устроил этот вариант, и шатенка, перебрасывая кудрявые длинные волосы через плечо, нажала на кнопку "отправить".       Ответа не приходило долго. Получатель прочитал его почти сразу, но писать ответное письмо не спешил - какое-то время Александр Викторович сидел в сети, но минут через десять и вовсе вышел, и Лиза очень надеялась, что он просто полез в положение о конкурсе, дабы удостовериться в правилах оформления, но спустя минут тридцать, которые она провела, дописывая последний конспект и проверяя директ каждые пару минут, она перестала надеяться.       Конечно, он не был обязан отвечать ей в нерабочее время, тем более так поздно, всё-таки, она отправила сообщение почти в одиннадцать вечера, но всё-таки, мог бы хотя бы написать, что затрудняется с ответом сейчас и ответит ей завтра. Доделав домашние задания уже за полночь, Лиза лениво приняла душ и, переодевшись в шёлковую пижаму тёмно-зелёного цвета, состоящую из коротких шорт и небольшой майки на бретелях, упала в холодную расправленную кровать. Взяв телефон с прикроватной тумбы, от нечего делать она ещё раз проверила личные сообщения, но там по-прежнему висело ноль непрочитанных.       Ткнув на аватар Александра Балтийского, Лиза пару раз моргнула, прежде чем открыть его фотографии. Подавив зевок, она листала посты, отмечая про себя, что, господибоже, у него была собака, учился он в Москве, а еще, что на странице не было ни одной фотографии с девушкой, не включая ту, на которой был запечатлен весь педагогический состав их университета на выпускном в том году. Ему двадцать шесть лет, по знаку зодиака лев, прердает, как и живёт в Питере - два года. Александр Викторович... Сложно было не согласиться с тем, что он был горяч. В меру подкачанный, но более-менее стройного телосложения, высокий, и офигеть какой зататуированный, что шло вразрез с его образом поклонника литературы девятнадцатого века. На одном из фото в зале, открытость спортивной майки позволяла в красках изучить, куда и откуда идут черные узоры на его теле.       Клацнув по кнопке выключения телефона, Островская откинула его на тумбочку и сильно зажмурилась. Она не должна была так рассматривать своего преподавателя. Это некрасиво и неправильно. У них была разница в семь с половиной лет, он её учитель. И он был сексуален.       Телефон загорелся с противным слишком громким для позднего часа оповещением. Сердце, кажется, пропустило один удар.       "Добрый вечер, извиняюсь, что так поздно отвечаю, я увидел ваше сообщение, но, к сожалению, ответить сразу не мог. Прикрепляю положение, чтобы вы тщательнее ознакомились с правилами. Для конкурса нужен только электронный формат, вот только от меня лично просьба написать на двойном листе версию на французском и сдать в понедельник."       Лиза непонятно отчего улыбнулась.       "Хорошо, спасибо Вам!"       "Ложитесь спать, не сидите до поздна за сочинением, впереди два выходных, успеете, тем более, что на хэллоуинскую вечеринку не идете."       И в конце убогий подмигивающий смайлик. Черт возьми, он слышал её разговор на паре. Щеки запылали. Хотелось написать что-то язвительное по типу "вообще-то я иду" или "как-нибудь разберусь, спасибо", но вместо этого отправила только:       "Не переживайте, у меня со сном всё хорошо. Спокойной ночи."       Дура. Закрывая лицо подушкой, она насовсем затолкала подальше от себя смартфон и решила и впрямь лечь спать. Стоя уже на пороге сна последней мыслью в её голове была мысль о том, что Балтийский обладал музыкальными пальцами и очаровательным ртом.       ***       Лиза Островская, стоя на пороге дачи, где должна была проходить студенческая хэллоуинская вечеринка, ощутила, как внутри неё заколебалось что-то, похожее на волнение, смешанное с легким страхом. Восемнадцать лет — возраст, когда многие её сверстники уже успели побывать на множестве подобных мероприятий, а она, скромная и немного застенчивая, лишь раз за разом слышала от подруг о шумных тусовках, о которых мечтала, но никогда не решалась отправиться. Вика, её веселая и беззаботная подруга, с сияющей улыбкой и ярким костюмом ведьмы, подтолкнула Лизу в спину.       — Ну что, пойдём? — весело пропела она, расправляя черную юбку и поправляя остроконечную шляпу.       Лиза глубоко вздохнула и шагнула внутрь. Сразу же в неё словно лавиной влетела атмосфера праздника: в воздухе витали запахи сладостей и алкоголя, а приглушенный свет создавал таинственное настроение, придавая всему происходящему особую магию. Вокруг неё танцевали и смеялись молодые люди в самых разнообразных костюмах: от вампиров до супергероев, от зомби до сказочных персонажей. Их смех и громкие разговоры создавали какофонию звуков, которая постепенно поглощала шатенку. Вика на мгновение исчезла с поля её зрения.       Интерьер дачи был оформлен в духе Хэллоуина: искусственные паутинки свисали с потолка, тыквы с вырезанными страшными лицами стояли на столах, а гирлянды из бумажных черепов украшали стены. Лиза смотрела на всё это с замиранием сердца, ощущая себя немного чуждой в этом шумном мире. Она чувствовала себя как будто на грани двух миров — своего привычного укромного уголка и этого яркого, бурлящего океана молодежной жизни.       — Давай выпьем! — крикнула Вика, протягивая ей рюмку с прозрачной жидкостью. Лиза взглянула на неё с сомнением.       — Я не знаю... — начала она, но подруга лишь подмигнула ей и сказала:       — Это всего лишь один шот! Ничего страшного не будет!       Собравшись с мыслями и собрав всю свою храбрость в кулак, Лиза подняла рюмку и опрокинула её в себя. Жгучий вкус текилы пронзил её горло, оставив за собой тепло, которое быстро разлилось по всему телу. Её глаза расширились от неожиданности — это было одновременно и ужасно, и восхитительно. В тот момент она почувствовала себя частью этой вечеринки, частью чего-то большего. Родители не позвонят ей ни через час, ни через три, не приедут и не утащат за уши домой. Эта ночь была полностью в её руках. Это её ночь.       Смех и радость вокруг неё становились все громче; музыка лилась из динамиков, заставляя ноги двигаться в такт. Лиза вдруг обнаружила себя на танцполе среди толпы, окружённой смеющимися лицами и яркими огнями. Она чувствовала себя легкой и свободной, как будто все её страхи растворились в воздухе вместе с последними каплями текилы.       — Отжигай, солнце! — закричала Вика, поднимая руки к потолку. — Ты сегодня супер секси!       Лиза смеялась вместе с ней, забыв о своих комплексах. Она танцевала и кружилась, словно попугай среди фейерверков. Каждый новый шот придавал ей уверенности; она чувствовала себя частью этого хаоса веселья и свободы.       Она выглядела почти грешно - в белом мини-платье с пришитыми миниатюрными крыльями на лопатках и с обручем-нимбом на голове. Опрокидывая ещё одну стопку, протянутую какой-то девушкой, которую, она знать не знала, но Вика обмолвилась с той парой фраз, значит с её рук пить было безопасно, Островская попыталась разглядеть, куда примкнуть пустую стопку, но вблизи разглядеть никакой столешницы не удалось. Протолкнувшись сквозь толпу, она неуклюже наступила кому-то на ногу.       - Извиняюсь, - зависнув напротив этого самого "кого-то" с приподнятом рукой с пустой рюмкой, она словила себя на мысли, что этот кто-то явно не должен был здесь находится. Знакомое лицо выглядело немного иначе: волосы мужчины были растрепаны, а глаза светились игривым блеском. Одет во все черное, с расстёгнутой у горла рубашкой.       — Лиза! — произнес он с легкой улыбкой на губах, будто бы не замечая того, что они находятся на вечеринке. — Как вы здесь оказались? Неужели решили погрузиться в мир студентов? - Обнажая зубы, он улыбнулся шире, демонстрируя удлиненные клыки. Как банально, вампир с накладными зубами, однако не ей говорить о заезженных клише.       Лиза почувствовала, как её сердце забилось быстрее. Она не ожидала увидеть его здесь, среди всех этих костюмов и веселья, среди, в конце концов, студентов. Не ожидала чувствовать запах его одеколона так близко. Одеколона, смешанного с алкоголем. Балтийский пах точно смертью - под эффектом текилы и полной раскрепощенности она точно умрет, простояв в такой непосредственной близости к источнику чистейшего безрассудства и привлекательности.       — Я... просто пришла с подругой, — смущенно ответила она, пытаясь скрыть свою неловкость за улыбкой.       Александр Викторович слегка наклонился вперед, словно пытаясь понять её лучше.       — Интересно, как вы воспринимаете атмосферу праздника? Не слишком ли диковинно для вас? — его голос звучал игриво и в то же время сохранял нотки серьезности.       Лиза не знала, как ответить; его намек казался ей неуместным. Возможно, Островская и казалась беспрекословной зубрилой, что из дому лишний раз не выйдет, но так открыто предполагать, что она не имела права расслабиться? В конце концов, у неё с начала подросткового возраста не прекращая жглось под кожей желание гулять и веселиться. Она лишь пожала плечами и попыталась расслабиться.       — Да нет, всё нормально! Я просто... наслаждаюсь моментом.       Он кивнул, его взгляд был проницательным и теплым одновременно.       — Хорошо. Главное — не забывайте о литературе.       С этими словами он отошел в сторону, выхватывая на ходу с её руки пустую рюмку и оставив Лизу в полном замешательстве. Она смотрела ему вслед, чувствуя странное сочетание восхищения и растерянности. Атмосфера вечеринки продолжала кружить вокруг неё; смех и музыка заполняли пространство. Но теперь в её сердце осталась еще одна нота — загадка их встречи в этом необычном месте. Сконфузившись, она так и не спросила, что же он здесь делал.       Она попыталась найти в полутьме Вику, но людей было настолько много, что вряд ли это окажется так просто.       ***       Так и не найдя за следующие полчаса подругу, Лизе удалось познакомиться с девушкой с филологического, выпить по шоту и поболтать об учёбе, однако Рита, насколько быстро появилась, настолько быстро и испарилась куда-то. Кажется, ту кто-то позвал.       Голова кружилась. Духота в помещении давила, сжимая желудок и поставляя в голову импульсы головокружения.       Облачённая в белоснежное платье, которое сверкало в свете тусклых фонарей и луны, она вывалилась на террасу дачи. Вечерняя прохлада обнимала её, словно невидимый покров, принося с собой свежесть и лёгкую дрожь. Вокруг царила атмосфера веселья и беззаботности: смех, звуки музыки и разговоров сливались в единый поток, но в её сердце затаилась непривычная тревога, смешанная с лёгким опьянением от выпитого алкоголя. Оказаться на улице ощущалось как вынырнуть из воды после самого долгого погружения и глотнуть такой необходимый кислород, пропустить его по гортани в легкие, и невозможностью им насытиться. Она искала уединения, чтобы отдохнуть от гомона вечеринки, когда её взгляд неожиданно упал на фигуру, сидящую чуть поодаль.       Преподаватель по зарубежной литературе, облачённый в до одури примитивный костюм вампира, с искусственными клыками, которые слегка покачивались при каждом его вдохе, выглядел так, словно сошел со страниц готического романа. Он сидел вполоборота к ней, полумрак скрывал его черты лица, но Лиза могла различить тени улыбки и лёгкую небрежность в его позе. Дым от сигареты, которую он держал между губами, медленно поднимался в воздух, создавая призрачные завитки, словно туман над заброшенным замком. Каждый его вдох напоминал о том, что он живёт в своём мире — мире загадок и тайн.       Лиза не могла отвести от него взгляда. Каждое движение преподавателя было наполнено какой-то особой харизмой — он иногда наклонял голову, как будто прислушивался к чему-то недоступному для остальных. Её сердце забилось быстрее. Островская жадно облизала губы, словив себя на мысли, что немыслимо завидовала сейчас сигарете, так плотно зажатой его губами.       В этот момент их взгляды встретились. Его глаза, полные таинственности и глубины, встретили её взгляд — в них читалась некая игра и понимание. Лиза ощутила странное сочетание зависти и восхищения — зависти к той простоте, с которой он наслаждался жизнью, и восхищения его небрежным шармом. Она сама, как олицетворение своего костюма, чувствовала себя слишком правильной и скучной; её белоснежные крылья были тяжёлым бременем на фоне его тёмного образа.       «Почему я не могу быть такой же свободной?» — шептала она себе в ответ на внутренний порыв. Но остановить себя было невозможно; его присутствие вызывало в ней странное волнение, словно она оказалась на грани между миром детства и взрослой жизнью. Он слегка приподнял бровь, как будто спрашивая: «Что ты здесь делаешь?» — и это молчаливое взаимодействие между ними стало настоящим диалогом.       Сигарета между его губами казалась символом всего того, что ей было недоступно — свободы выбора, спонтанности, безрассудства. В его взгляде читалось что-то манящее и опасное одновременно. Лиза почувствовала, как в груди загорается огонёк смелости: «Может быть, стоит подойти?»       Но в то же время в её сознании возникали метания: она была отличницей, ответственной девушкой с безупречной репутацией. Лёгкая симпатия к преподавателю казалась ей чем-то недопустимым, словно нарушением неписаных правил. И всё же его взгляд продолжал притягивать её, словно магнит. Она могла видеть в нём отражение своих собственных желаний — желания вырваться из привычных рамок и позволить себе быть другой.       И в этот момент Лиза поняла: даже если их пути никогда не пересекутся за пределами университетской аудитории на второй этаже, эта мимолётная встреча на террасе останется в её памяти как тихий шёпот о том, что жизнь полна контрастов и неожиданных ощущений. Вечер продолжал кружиться вокруг них, а они оба оставались в своём молчаливом взаимодействии — двух душах, которые искали понимания друг в друге среди хаоса вечеринки.