Картинная куколка.

«весь в крови несчастный Валет, а над ним ужасная Дама с ножом в руке!»

правильно говорили, что сон - проекция наших мыслей прошедшего дня. правильно говорят, что во снах мы практически всегда счастливы. но кто же говорил, что для некоторых это счастье будет больное? ” светлый парень посетил мой сон один раз, после чего пропал на год. но что было после истечения этого года? можно ли назвать это прекрасным, счастливым сновидением? ” темные волосы как обычно разметались по мягкой подушке. ” если бы в ту ночь мне сообщили, что этот парень с рубиновыми глазами вернется в мои сны через четыре года, я бы обрадовался, но по прошествии четырех лет, все, что я ощущаю - неимоверная моральная боль… ” скупая слезинка выкатилась из блестящих аметистов, скатилась по фарфоровой щеке и упала с лица. но аметисты не такие тусклые, а на фарфоре не бывает веснушек. *** —ты опять ночью плакал? - вздохнув, спросил светловолосый парень. его волосы еще были полностью распущены. —прости, - помято произнес Муш, закрывая за собой дверь спальни. —за что ты извиняешься? вопрос остался без ответа. уже порядком привыкший Альбедо продолжил делать свои утренние дела, пока Скарамучча доковылял до ванной, щелкнув дверной замок. ” эти два года рядом с Каэдэхарой были подобны сказке. даже не побоюсь нести эту любовно сопливую чушь. утром мы, проснувшись вместе, долго-долго лежали в объятиях друг друга, не желая прекращать этот миг. позже вынуждено все же вставали. я не хотел расставаться с этими мягкими белоснежными руками, с этими красивыми словами, что он шептал мне на ухо, с этими блестящими глазами, с игривой ноткой, с этим спокойствием и ощущением горячих губ на моих собственных. от нежных слов и обжигающего ухо дыхания я неистово краснел, покрывался румянцем, просил прекратить, но кто, как не Каэдэхара Кадзуха знал, что это на самом деле просьба продолжать и не останавливаться. когда время начинало поджимать, оба бегали по квартире, собираясь в университет. сонные, но ужасно счастливые. когда я работал и сидел с документами в своей комнате, Кадзуха мог готовить ужин, а после гнать меня на кухню, чтобы я наконец поел, либо же просто сидеть рядом, ни на секунду не сводя с моего профиля своего рубинового взора. в самом начале отношений он стеснялся делать это в открытую, даже не подозревая, что мое боковое зрение почти никогда никого не подводит, но а позже уже даже перестал скрывать как его взгляд бегает по моим контурам, которые потом он перенесет на холст, когда я усну. я только и мог продолжать краснеть, даже не сознаваясь, что сам мог засмотреться на Каэдэхару. и никому из нас не было не комфортно. до такого доверия и восхищения друг другом мы добрались всего за пару месяцев, что для меня даже удивительно. с Аяксом мы не могли поладить на протяжения года, а действительно подружиться дольше. ” темноволосый, облокотившись на раковину, смотрит на размытый, ненавистный с малых лет силуэт. « ты плачешь? какое право ты имеешь проявлять слабость, будучи убийцей, перемешивая чужую кровь на своих руках каждый божий день? » соленая жидкость, уже не сдерживаясь, ручьями текла из поблекших глаз. он все еще его оплакивает? не пора ли забыть? такие не забываются. ” помню, как Кадзуха успокаивал меня, когда я позволял своим слезам пролиться. только с ним. не важно, от чего. от съедающего неправильного чувства. от ненависти. от кошмаров. от неприятных мыслей. Каэдэхара просто прижимал меня к себе, я утыкался ему в грудь влажным от слез носом, оставляя на его одежде мокрые пятна, на которые светловолосому будет наплевать. родные руки бродили по моей спине, рисуя незамысловатые рисунки и нежно поглаживая. бродили по лицу, убирая прилипающие к коже лица длинные волосы за уши, не редко накручивая на пальцы темные пряди. и молчал. потом я обычно успокаиваюсь и засыпаю. на утро сам ему рассказываю причину своих слез, доверяя. ему можно. он никому не расскажет, что устрашающий будущий глава мафии плачет по ночам. ” в темноте раздался щелчок зажигалки, от сигареты поднялась тонка струйка едкого дыма. тепло от сиги обжигает тонкие пальцы, один из которых оплетает рисунок красной нити. горло сжало. ” однажды Кадзуха подарил мне черную ленту с металической пряжкой - чокер, уж очень напоминавший ошейник. из лучших побуждений, конечно же. что было необычно, я не вспылил, чувствуя, что меня пытаются в прямом смысле посадить на цепь, а тихо, дрожащими - от счастья быть любимым этого человека - руками взял и сам надел, больше никогда, ни на секунду не снимая его. кто же знал, что ошейник, хоть и не материальный, этот человек надел на меня еще очень давно. но мне очень нравилось и я был счастлив, потому что за цепь не тянули, а ошейник не душил. Каэдэхара не позволит. на дату ровно в год наших отношений, мы, поддавшись эйфории, набили парные татуировки. украшения и вещи можно потерять или сломать, но татуировки - никогда. можно только если палец отрезать. у меня уже была одна - что-то вроде молнии на шее, определитель моей принадлежности к Фатуйцам, прямая подпись Райден Эи. в последнее время очень часто расцарапываю ее до глубоких кровавых ран - и вот появилась еще одна. на этот раз это была красная нить, обвязывающие наши безымянные пальцы на правых руках. мать была в бешенстве, но я ни капли не жалею. ” сигара медленно тлеет, ядовитый дым обволакивает легкие, приятно жжет, сжигая изнутри все противоречия. Альбедо постоянно советует отвлекаться от сдирающих кожу мыслей, но каким образом, когда одни мысли о нем переплетаются с другими, и тоже о нем? все его сны о нем. все его мысли о нем. даже его самые сокровенные чувства принадлежат ему. о нем можно слагать поэмы, его подлинную внешность можно описать только самыми красивыми эпитетами, его глаза - кровавый океан, величие которого заставляет преклониться. но этот человек исчез, как только закончил институт. и об этом человеке не было никаких известий в течение последнего года. горячие слезы вновь обжигают кожу бледных щек. *** и снова темнота. пожирающая, давящая и удушающая темнота. никакой огонь ее не рассеет. никакой ветер ее не развеет. но ничего ли она вам не напоминает? лепестки белых цветов блестят от недавно выпавшей росы. легкий ветер слегка их колышет, развевая аромат белоснежных лилий по всему бескрайнему полю. светлый юноша стоит и вглядывается в чистоту цвета. его алые рубины так и норовят сжечь эти цветы взглядом, а после руками ловить их прах, уносимый ветром. —Кадзуха! темноволосый юноша бежит через все поле. его дыхание сбивается, ноги подкашиваются, а сам он спотыкается, но упорно продолжает бежать. названный повернулся в сторону голоса, когда брюнет прыгнул на него с объятиями. аметисты окропили слезы. он плачет, уткнувшись в белоснежную футболку светловолосого парня, оставляя на ней мокрые следы и сжимая в аккуратных кукольных кистях рук. светловолосый с нежностью гладит длинные иссиня-черные волосы в попытках успокоить, но лишь превращает эти слезы в настоящую истерику. —Скарамучча, - выдыхает красноглазый. - тише, тише. все хорошо. я рядом. —почему ты меня оставил? - крик, вырываемый прямиком из груди, из сердца темноволосого. - почему? ты обещал всегда быть рядом! —котенок, - ласковое, постоянно успокаивающее прозвище. - так было нужно. поверь, это не моя прихоть. если бы я мог, я был бы рядом. —что тебе мешает сейчас быть рядом со мной?! - кажется, приближается новая волна истерики. —потому что.. —потому что что?! —солнышко мое.. потому что ты умер.. мигом парень с волосами самого самого чистого белого цвета рассыпался на тысячи мелких бабочек. тонкие пальцы больше не впиваются в несчастную белую ткань. слезы застряли непробиваемым комом в горле. а Каэдэхара Кадзуха повсюду исчез, будто его и не было на этом белом свете. ***

Скарамучча!

что-то неведомое заставляет проснутся, но тяжелые веки никак не хотят подниматься.

Скарамучча!

хочется что-то ответить, но язык даже не делает попыток что-то сотворить.

Скарамучча!

пульсирующая невыносимая боль в голове кипятком обдает уши. глаза начинают жмурится. —Скарамучча! проснись! с тобой все хорошо? темноволосый резко садится на кровати, раскрывая веки и показывая свет аметистов. перед ним сидел светловолосый парень, что приводил его в чувства уже довольно долгое время. в дверях стоят трое, но разглядеть их что-то за гранью возможностей Скара. —Альбедо..? —ты кричал пока спал. опять плохой сон? —у меня очень болит голова.. —понял, - юноша поворачивается лицом к двери, что-то крича. пятно фисташкового цвета куда-то скрылось. - больше ничего не беспокоит? —нет. когда же пятно вернулось, подходя ближе, Скарамучча смог разглядеть Сахарозу. по ее виду она только проснулась, даже нет, ее разбудили. понять кто, труда не составило. она принесла стакан воды и какую-то таблетку, которую брюнет поспешил выпить. через пару минут комната обрела более четкое очертание, а фигуры в дверях превратились в сонных Аякса и Синьору. одолеваемый усталостью брюнет снова опустился на подушку, прикрывая глаза и уходя из реального мира в царство снов. *** за черной полосой всегда идет белая, но видимо чернота настолько едкая, что пропитывает белесый жизненный путь, опуская с головой в страдания. собственная беспомощность надоела настолько, что юноша уже готов вырвать себе чертов глаз. он тихо поднимается и упорно движется ко входной двери, хватает до боли знакомый блестящий ключ, шлем и маску, что скроет его лицо от оков чужого взора. сама судьба будто шептала: « тот, кто когда-то поднялся один раз, второй раз без опоры не поднимется », но разве Скарамуччу это останавливало? да, его покинули. да, его предали, воткнув нож в спину. да, его судьбе сострадают даже те, кто знает, как темноволосому чуждо это ощущать. но юноша готов продолжать свой путь по головам. именно поэтому в его ножны вернулась родная катана. и пусть он всем этим показывает, что вернулся никудышный лорд Куникудзуши, ему было абсолютно плевать. если надо, он построит развалившийся карточный особняк с нуля, еще и припишет к нему огромное достояние. Скара не помнит, как уселся за руль громоздкого мотоцикла. не помнит, как за ним увязался хвост людей из мафии. не помнит, как его скинули с мотоцикла, обездвиживая напором ноги. но он помнит сладкий запах свежей крови. он подобно вампиру наслаждался им сполна. в тот вечер он убил пару десятков людей с таким знакомым фамильным знаком на одежде. знаком Райден Эи. то есть получается Скара убил своих когда-то товарищей? да, именно так. и он был ох как рад этой победе. с его катаны ручьями стекала кровь, пока юноша в маске никак не мог перестать смеяться со всего абсурда этой ситуации. они предали его. бывший Фатуи, теперешний Сегунат, предавший его когда-то, теперь так просто не отделается. теперь Скарамучча сам по себе,  название «Фатуи» когда-то было продано вместе с лордом другой организации,  а с главой Сегуната Муччу связывает только татуировка на шее и кровь в венах. *** парень подрывается с постели, тяжело дыша и пытаясь прийти в себя. он поднимается на ноги, шагая в сторону ванной комнаты. белоснежного лица касается холодная вода, а головы воспоминания.  ему приснился сон со Скарамуччей.. перед глазами сразу мелькнуло знакомое поле белых цветов, заплаканное чужое лицо и крепкие объятия. ошибки быть не может, это точно Скара. Каэдэхара срывается на бег. он выбегает из квартиры, даже не удосужившись закрыть дверь. он бежит до штаба Нефритового дворца, уже ощущая что-то неладное. он добегает до компьютерного отдела - единственного помещения, в котором в эту ночь горит свет. и ощущение неладного его не подводит. Бей Доу с Нин Гуан стоят поодаль от монитора, за которым расположился техник по имени Хейдзо.  —что случилось? - врываясь в комнату и пытаясь отдышаться от ночной пробежки, спрашивает Кадзуха. —Сяо сообщил, что слежка пошла мягко говорят неудачно, - пробубнил Сиканоин, не отрываясь от экрана. —в каком смысле? —Сяо следил за вылазкой людей Сегуната, но буквально из ниоткуда появился неизвестный, посадивший их на хвост. мы уж думали они как обычно избавятся от него, как догонят. у них было численное превосходство, но.. - вмешалась сонная Нин Гуан. —он убил их всех, - закончила Бей Доу. глаза Кадзухи округлились. немногие могут справится в одиночку с более десятка человек из Сегуната. если только.. —вы не выяснили кто это может быть? может Сяо что-то заметил? —нам совершенно не ясно, что это за человек. по окончанию резни он поиздевался над трупами, вскрыв парочку и смылся. Сяо лишь заметил, что катана ему смутно знакома, но ничего более, - Хейдзо начал что-то печатать, стуча пальцами по клавиатуре. —катана? ну-ка покажи. в преступном мире каждый верхний этаж „пирамиды“ должен знать, что катаной дозволено пользоваться не всем. не всем под силу обучится этому мастерству. несколько поколений назад катанами пользовались вся верхушка организации, начиная от главы, заканчивая его приемником. нельзя забывать, что сейчас эта традиция осталась за Сегунатом и парой организаций. у них приемников было несколько и только пока что одному было под силу овладеть длинным мечом.  Кадзуха начал рассматривать детали потрепанной катаны, которую уже когда-то видел. от осознания резко округлились глаза. —это катана Куникудзуши. —Куникудзуши? разве лорд Скарамучча сейчас не мертв? Кадзуха поднял взгляд на двух женщин. его сердце болело, словно оплетенное колючей лозой. он решил умолчать о сне. решил умолчать о всех подробностях. решил умолчать о своей догадке. —дело дрянь? - переведя взгляд на Бей Доу, вопросил Каэдэхара… —определенно, - …но ответ его не сильно порадовал. юноша вздохнув, направился к двери. —позвольте мне разобраться в этом деле, - алый взгляд похолодел, а Нин Гуан лишь кивнула, смотря в спину своему приемнику. юноша ушел и скрылся в своем кабинете, из которого еще долго не вылезет.