Радио Римус

I'm always running from something I push it back, but it keeps on coming And being clever never got me very far Because it's all in my head "You're too sensitive," they said I said, "Okay, but let's discuss this at the hospital"

 

But I hear the music, I feel the beat And for a moment, when I'm dancing, I am free

 

22 сентября   Расписание в университете продолжало прыгать туда-сюда, но Римус уже привык к этому и смирился со своей участью. Но были в этом и свои плюсы — в начале недели они выяснили, что сегодня пар не будет и у них образовался целый свободный день. Вчера по дороге в общежитие Люпин предупредил Лили, что хочет провести спонтанный выходной один, поделать отложенные домашки и просто... Отдохнуть. Эти три недели высосали из него все соки. Казалось, что он весь месяц еле держится на беговой дорожке, которая с каждым новым днём прибавляет скорости, стараясь сбросить его за борт. Даже та самая, будь она проклята, вечеринка в голове Римуса уже совсем потеряла коннотацию отдыха — во-первых, из-за неё он влез в ещё большее количество работы, а во-вторых, подобное времяпрепровождение, всё-таки, совсем не его вид досуга. Можно ли толком расслабиться в компании сотни незнакомых людей и громкой музыки?    Телефон на прикроватной тумбочке завибрировал и запустил негромкую, но звонкую мелодию с целью поднять своего владельца. Сам Римус уже около получаса бодрствовал, просто не спешил подниматься из кровати. Редко теперь выдаётся время полежать и банально подумать о жизни, момент хотелось смаковать. Небрежно схватив телефон и выключив надоедливый будильник, он сел на край кровати и потянулся. Кости вновь громко хрустнули. В голове резко пробежала мысль о том, что он подозрительно давно не слышал мерзкий мотив из комнаты Регулуса. Неужели он действительно смог разобраться со своими «причинами»? Было бы славно.   Стрелки на часах радостно указывали на цифру двенадцать — на дворе пасмурный полдень. Люпин подошёл к окну и открыл его, впустив внутрь влажный и прохладный лондонский воздух. Ему моментально стало легче дышать, на лице проявилась лёгкая улыбка. Облокотившись на подоконник, он принялся осматривать улицу. На небольшой крыше, которая шла практически напрямую от окон второго этажа, кучка воробьев сцепилась в активной битве за кусок хлеба. Определить победителя, к сожалению, не получилось, потому что драку быстро разняла крупная ворона, агрессивно каркнувшая на малышню и прогнавшая их с крыши. Дороги, тем временем, пустовали. Людей почти нигде не было, Римус заметил только бегущий силуэт где-то вдалеке. Студенческий городок в пасмурной атмосфере Лондона казался практически заброшенным, словно здесь не проживают сотни двадцатилетних ребят.    Он тяжело вздохнул и подошёл к письменному столу, вытянув из ящика свежую пачку сигарет. Курить в общежитии, конечно, было нельзя, однако пока ещё никто не поймал его за хулиганством у окна, поэтому... Ловким движением руки сигарета оказалась между пальцев и уже через пару секунд затлела. Лёгкие заполнило приятное жгучее ощущение, которое врачами уже давно было ему противопоказано. Ветер с радостью уносил ядовитый дым как можно дальше от окон соседних комнат. Сполна насладившись уличным пейзажем, Римус потушил окурок и бессовестно выбросил его прочь, удачно попав куда-то за крышу.    Его жилище по-прежнему пустовало. Люпин так толком и не сделал никаких подвижек в сторону декора, хотя Лили предлагала ему свою помощь в этом вопросе. Её комната уже активно цвела и пахла, во всех смыслах этого выражения: они с Пандорой Розье отлично справились с персонализацией своих частей, но, по словам Лили, её соседка уж слишком увлечена цветами, благоуханиями и какими-то ароматическими штуками. Когда Римус был у них в корпусе на прошлой неделе, в части комнаты Пандоры действительно было достаточно много растений, да и пахло у них вкусно, но, опять же, с рассказов Лили, она привезла ещё больше всякой всячины из поездки к семье. «Выглядит, конечно, красиво до жути, но дышать становится всё сложнее... Окно постоянно нараспашку, иначе по ощущениям я стану одним целым с матерью природой» — рассказывала Эванс.   Римус никогда не пытался облагородить свое место проживания. Эта идея всегда проходила мимо его головы, а если такие мысли всё же появлялись, то быстро затухали, потому что не несли практической пользы. В детстве его дом был самым уютным местом на планете, но этот уют создавала далеко не куча барахла на стенах и полках, а один конкретный человек. И когда этот человек из его жизни навсегда пропал, слово «уют» потеряло смысл. Съехав из родного дома в съёмную квартиру, он даже не предпринимал попыток что-то там обустраивать: мебель была, техника тоже, этого ему достаточно. Но было что-то неправильное в этой серо-белой тоске, которую сейчас из себя представляла его комната.    Экран ноутбука, стоявшего на столе в полузакрытом состоянии, вдруг залился светом. Римус встрепенулся и завалился на стул, небрежно подъехав на нём к компьютеру. В верхнем уголке монитора маячило письмо от МакГонагалл. Люпин застонал на всю комнату, понимая, что ничего приятного это ему сейчас не принесет, но всё же кликнул на уведомление:   «Уважаемый мистер Люпин,   Категорически вас приветствую. Прошу прощения, что беспокою вас в ваш законный выходной, но считаю своим долгом уведомить вас о деталях вашей отработки заранее. По итогам вчерашней беседы с господином Блэком (которая, к сожалению, длилась непозволительно долго) было вынесено следующее решение: в грядущий понедельник после четвертой пары за вами зайдет мисс Боунс, главный редактор нашей газеты. Она проведет вас в редакцию и объяснит все детали, мы с ней обговорили общие положения. Напоминаю, что вы оба должны отработать одну сотню часов до конца семестра. Пожалуйста, не усугубляйте ситуацию.   P.S. И постарайтесь обойтись без новых инцидентов. Вчера я на своем опыте чуть лучше поняла, что из себя представляет мистер Блэк... Мужайтесь, я в вас верю :)   Ваша, М.И. МакГонагалл»    На последних строчках Римус непроизвольно улыбнулся и хмыкнул — по крайней мере, она явно на его стороне, это забавно. И приятно. Он захлопнул ноутбук с раздражённым вздохом и прямо на стуле отъехал на середину комнаты, накрыв лицо руками. Дернул же его чёрт поцапаться с этим мудаком... Нет, о своем решении он не жалел, потому что вступиться за близкого для него было вопросом принципов — в детстве он однажды укусил за палец какого-то парня, который без причины обвинял его отца в каком-то бреде. Гордится ли он этой историей и прочими подобными? Скорее нет, чем да. Но считает ли, что поступал правильно? Абсолютно. Конечно, все всегда говорят, что любой конфликт можно решить без насилия, и сам Римус старается всегда держать себя в руках, но иногда... Иногда срывается.   Люпин поднялся со стула и направился к шкафу с одеждой, но зацепился взглядом за свое отражение в зеркале. Он старался избегать зеркал, не желая лишний раз смотреть на свое изувеченное тело, но огромное стекло на стене в его комнате этому теперь мощно препятствовало. Он осторожно дотронулся до заросших на руках и плечах порезов, провел руками по многочисленным ожогам и прикоснулся к крупному шраму, пересекающему его лицо. В голове как пушечные выстрелы стали мелькать картинки из прошлого: роковой пожар, капли крови на зеркале в ванной, подворотни, разбитая стеклянная бутылка, больница... Он поджал губы и потряс головой, прогоняя мерзкие наваждения. Вытащив с полки полотенце, он отыскал среди вещей синие клетчатые домашние штаны и мягкий белый свитер, быстро оделся и, всунув ноги в тапочки, медленно выполз из комнаты.   Коридоры этажа тоже пустовали. Плетясь мимо чужих дверей, он вслушивался в тишину, стараясь понять, есть ли сейчас здесь кто-то из соседей, но пока признаков жизни не подавал никто. Что ж, так даже лучше. Пройдя через холл он оказался в противоположном коридоре и свернул в душевую, остановившись в последний момент, потому что всё же услышал какой-то шум. Оглянувшись, он понял, что звуки доносились из комнаты близнецов Прюэтт — это было совсем не удивительно, потому что в универе эти парни в целом были не частыми гостями. Почистив зубы и умывшись, он повесил одежду на крючок и отправился в душ.   Римус с детства обожал воду: он часами мог не выходить из душа, обливая себя практически кипятком. Ему нравилось просто стоять с закрытыми глазами и ощущать на себе напор воды, ни о чем не задумываясь. Было в этом что-то терапевтично-умиротворяющее, весь процесс всегда ассоциировался у него с очищением и своего рода перерождением. Как исповедь в католической церкви, когда человек садится и рассказывает про всё, что он сделал, избавляясь от тяготящих чувств, только тут всё происходит само по себе, без слов и лишних мыслей. Здесь его никто не увидит, никто не осудит, никто не тронет. И эти минуты он всегда сильно ценил.   После душа он быстро заглянул на кухню. Ему резко захотелось кофе — для него это событие из ряда вон выходящее, потому что большим фанатом этого напитка он никогда не был. В 90% случаев он готов продать душу за большую кружку чая, но иногда в его системе случаются сбои. И именно сегодня он не смог нигде найти кофемашину, которая обычно стоит на самом видном месте. Окинув кухню взглядом, он заметил на холодильнике небольшую записку с удручающими новостями: «Кофемашина в ремонте, вернут в субботу». Римус раздраженно цокнул языком. День в подозрительно медленном темпе становился всё менее приятным.   Вернувшись в комнату, он схватил телефон и упал на кровать. Парадоксальное желание влить в себя что-то кофейное увеличивалось с каждой секундой. Было принято стратегическое решение написать Лили, пожаловаться на жизненную несправедливость и, возможно, предложить сходить куда-нибудь за кофе. Да, он говорил, что хочет побыть один, но... Кофе. Сам он никаких мест в городке не знал, но помнил, что Эванс говорила ему про какую-то кофейню, поэтому...   Через пару минут пришёл ответ:    «А почему ты на другой этаж не поднимешься? У кого-то же должна быть работающая машина»   Римус закатил глаза.   «мне правда надо это тебе объяснять?»   С утра — хотя технически, конечно, уже было далеко не утро — он бы скорее умер, чем добровольно полез бы взаимодействовать с незнакомыми людьми. Конечно, поход в кафе тоже это подразумевал, но... Это другое.   «Туше!»   «так что, может, пройдемся до какого-нибудь кафе? у тебя есть что-то на примете?»   «Ого! Не думала, что услышу от ТЕБЯ предложение погулять в твой день гордого одиночества...»   «Но да, конечно есть. Недалеко от общаги совсем, давно хотела туда заглянут, но всё никак не получалось»   «?»   «Кофейня «Три метлы», не слышал? Мне Эммелина советовала ещё на первой неделе учебы вроде»   «не слышал. но готов убить за кофе сейчас, поэтому пойдем туда, я за»   «Ты меня прям пугаешь своими желаниями сегодня! Но я только рада, дай мне 20 минут, я почти готова уже, тебе повезло»   «к»   Римус встал с кровати и кинул телефон на подушку. Сообразив, что всё ещё находится в домашней одежде, он быстро облачился в мешковатые вельветовые брюки, белую футболку и узорчатый коричневый свитер, один из любимых в гардеробе. Сунув в карман пачку сигарет и мобильник, он снял с крючка лёгкую куртку, в которой лежал его кошелек, и покинул комнату.   На улице было так же тихо и мирно, как ему казалось из окна. Даже у вечно занятого фонтана сегодня никого не было. Он прошёл сквозь внутренний двор прямо к центральному входу и вышел с территории общежития, встав неподалеку, в общепринятой курилке. Лёгким движением руки во рту появилась очередная сигарета, радостно перенимая огонек от зажигалки. Римус глубоко затянулся и медленно выпустил крупное облако дыма.    Через десять минут в дверях показалась Лили с широкой улыбкой на лице. Выглядела она чудесно: на ней были светло-зеленые джинсы, белый свитер с крупным принтом цветка и коричневые короткие сапоги на платформе. Пышные кудрявые рыжие волосы во все стороны разливались из-под вельветовой кепки, а через плечо была перекинута её любимая (пугающе вместительная) сумка. Она быстро заметила Римуса и подбежала к нему.   – Привет! – чуть запыхавшись выпалила она. – Привет, – Люпин улыбнулся и потушил сигарету, выбрасывая окурок в урну.   – Ну что, готов? Пойдем?   – Ведите к заветному сокровищу, капитан, – Римус приставил руку к голове, как бы отдавая честь. Лили хихикнула и кивнула головой в ту сторону, куда лежал их путь.    Оказалось, что эта кофейня в самом деле была совсем рядом. Шли они не больше двадцати минут, и прогулка выдалась вполне приятной, несмотря на похолодание, которое накрыло Лондон. Лили рассказывала ему про доклад, который она готовила по критическому мышлению (ему, кстати говоря, тоже надо было им заняться, но с этой дисциплиной у него пока отношения складывались очень туго, поэтому доклад откладывался до последнего): она пытается анализировать фанатские войны в твиттере и проводить параллели между ними и политическими конфликтами прошлых веков.    – ...И что самое удивительное, там на самом деле много таких странных сходств! Иногда вплоть до формулировок, как будто завсегдатаи твиттера перед тем, как вступить в перепалку на досуге почитывают дебаты Линкольна и Дугласа и всякое такое, – Лили пожала плечами, – Это забавно!  – Ты всё главное не спойлери, на следующей неделе расскажешь.   – Точно-точно, – Эванс рассмеялась, – Так, а вообще, мы пришли!   Лили остановилась и указала рукой на массивное здание, которое распростерлось прямо на развилке дороги. На забавной крафтовой вывеске сделанной из, невероятно, трех мётел, красовалось искусно выведенное название «Три метлы». Кофейня выглядела современной, но отделка и ремонт явно были стилизованы под атмосферу старых заведений: крупные окна в пол в сочетании с обилием дерева тут и там создавали приятное впечатление визуально. Главное, чтобы кофе нормальный делали.   Они зашли внутрь под приятный звон колокольчика, висящего у двери и приветствие от улыбчивого бариста. В нос ударил горький запах свежего кофе, смешанный с чем-то типа ладана и ванили — аромат необычный, но неожиданно вкусный. Направившись к прилавку для заказа, Римус оглянул интерьер: как и снаружи, основным материалом тут было дерево, а палитра цветов была сконцентрирована на разных оттенках коричневого. Люпину это было более чем по вкусу, поэтому жаловаться причин не было. Потолок был увешан кучей атмосферных лампочек, россыпь которых напоминала звёздное небо. На стенах тут и там висели случайные винтажные постеры и старые вырезки из газет. Римус улыбнулся. Тут хорошо.   Лили, глаза которой вот-вот готовы были физически превратиться в сердечки, радостно подошла к прилавку и стала пристально изучать меню. Римус, тем временем, осматривал витрину с выпечкой: милые пирожные с крупными шапочками из крема, тарталетки с малиной и черникой, безумно красивые, словно даже не настоящие круассаны... Но гвоздём программы, очевидно, был огромный сливочно-вишнёвый пирог, стоящий посредине верхней полки. Кажется, его только-только приготовили и выставили — было видно, как от горячей начинки шёл пар.   — Вы готовы заказать? — мягко уточнил у Лили улыбчивый бариста.   — Да! Можно, пожалуйста... Капучино с банановым сиропом, — с ноткой неуверенности в голосе ответила она, — Средний!    — Отличный выбор! Пить будете здесь?   — С собой, пожалуйста.   — Понял. И как вас зовут?    — Лили.   — Чудесное имя, — бариста аккуратно вывел имя Эванс на стаканчике, попутно дорисовывая ещё что-то, после чего передал его коллеге, — Ваш заказ будет готов, можете подождать во-он там, — он указал рукой в правую сторону от Лили.   Лили кивнула, достала из кармана телефон и отошла в зону ожидания, параллельно что-то кому-то печатая.    — Доброго дня! Чем могу помочь? — бариста обратился к Римусу.   — Э-э, можно, пожалуйста, средний карамельный латте на миндальном молоке. С собой. Римус.   Бариста, уже активно заполнявший детали заказа на стаканчике, вдруг остановился и поднял него глаза.   — Римус? Не Люпин, случайно?   Римус вздрогнул, услышав свою фамилию от незнакомца.   — Э-э, — промычал он, — Да...? Мы знакомы?   — О, вот это встреча! — парень рассмеляся, — Нет-нет, не знакомы. Я парень Алисы Фортескью, Фрэнк! Она про тебя много рассказывала. Ну, про вас обоих, само собой — он указал на Лили.    — А-а, понял. Ну, ага, — Римус пожал плечами, — Это мы, во плоти.   — Что ж, приятно познакомиться, — Фрэнк протянул ему руку и мощно пожал, да так, что у Римуса всё тело затряслось, — Минут через десять будут готовы и латте, и капучино. Давайте, удачи!    Фрэнк подмигнул ему и вновь передал стаканчик коллеге. Люпин, впечатлённый внезапным взаимодействием, отошел к Лили. Она оторвалась от телефона и изогнула бровь в недоумении.   — Ты чего? Как призрака увидел, — спросила она. — Что? А, нет, все нормально, — отмахнулся он, — Но если тебе интересно, бариста — это парень Алисы.   Лили хлопнула в ладоши, что спровоцировало сконфуженные взгляды нескольких человек в их сторону.   — Я так и знала! Она мне говорила как-то, что Фрэнк работает в кофейне, но я не была уверена. Я сейчас до неё и пыталась дописаться, а она, как назло, не отвечает. Но я знала, я почти сразу поняла!   Прождали они в самом деле совсем не долго — те самые десят-пятнадцать минут толком не успели пройти, как они оба уже были с кофе. Лили настояла на том, чтобы осмотреть второй этаж и отыскала там столик, который сходу окрестила идеальным: он стоял в дальнем углу помещения, прямо рядом с большим панорамным окном. Люпин наотрез отказался задерживаться в кафе, аргументируя это нуждой заниматься тем самым злосчастным докладом, который Эванс уже почти сделала. Конечно, тут он немного приврал, потому что на самом деле ему всё ещё хотелось полежать в спокойном одиночестве и что-то почитать, но доклад звучал убедительнее. Лили сдалась, но взяла с него обещание, что они сюда ещё сходят и обязательно займут этот конкретный столик.    Обратно они шли совсем не торопясь, смакуя свои напитки и обсуждая всё подряд. Лили рассказала Римусу больше информации про этого загадочного Фрэнка, о котором он особо ничего не слышал до сегодняшнего дня, и он, видимо, очень даже славный парень. Что ж, придётся при встречи допросить Алису, а то это не дело — про него кто-то уже кучу всего знает, а сам Люпин живёт в неведении.   Добравшись до входа в общежитие, Лили остановилась.   — Слушай, я, наверное, пройдусь ещё! Настроение классное, не хочу тухнуть в комнате. Со мной точно не пойдешь?   — Предложение соблазнительное, но меня зовет гранит науки.   — Ладно-о, удачи, грызун научный, — хихикнула Лили. Она воткнула в уши наушники и пританцовывая пошла в сторону парка. Римус с улыбкой проводил её взглядом.  

***

 

С улицы доносились звонкие разговоры каких-то ребят. Римус совсем не следил за временем, но, судя по всему, у многих уже закончились пары, поэтому дороги студенческого городка оживились и заполнились выпущенными на волю студентами. Он захлопнул книгу и встал с кровати, кинув томик на подушку. В комнате было прохладно, но Римуса это совсем не смущало. Он по жизни был холодным в самом буквальном смысле этого слова — его кожа с детства постоянно была как лёд, поэтому такая погода совсем не приносила ему неудобств. Возможно, именно поэтому он когда-то так полюбил свитера? Потому что подсознательно верил, что они помогают ему согреться. Помогают ли? В этом плане он уже давно потерял грань между правдой и самовнушением.    Но сейчас, стоя у окна в одном нижнем белье и наслаждаясь ветерком, обдувающим его руки, плечи, торс и лицо, он чувствовал себя... Свободным. Рука потянулась к ноутбуку и через пару секунд на всю комнату заиграла одна из его любимых песен — «Free» Florence + The Machine.

«Sometimes I wonder if I should be medicated If I would feel better just slightly sedated»

 

Римус облокотился на подоконник и закрыл глаза, запрокинув голову вверх. Музыка была его способом побега от реальности, а эта песня всегда возвращала ему вечно ускользающее чувство эйфории.   

«But I hear the music I feel the beat And for a moment When I'm dancing, I am free»

 

И вот он уже посреди комнаты, кружится, вторя тексту трека. Хорошим танцором он никогда не был, поэтому когда он был совсем маленьким, он просто начинал вертеться на месте и подпевать, пока всё вокруг не теряло четкие очертания. Он уже и не помнил, когда последний раз промышлял этим своим ритуалом, но как же приятно было вновь безрассудно потерять равновесие и не думать ни о чем. Наконец, он упал на спину и непроизвольно рассмеялся. На глазах навернулись слёзы, но впервые за долгое время это были слёзы радости.    Этот город, этот университет, эта комната, эти люди, Лили, Алиса, Эммелина... В нём что-то менялось. Многолетняя ржавчина, которой покрылся его внутренний механизм, медленно начала растворяться. Это пугало, да, пугало до боли в кончиках пальцев, но Люпин понимал, что это верный путь. Маленькими шажками, как Железный дровосек по дороге из жёлтого кирпича, он найдёт себя заново. Он отыщет ключ, которым когда-то давно запер маленького Римуса глубоко внутри. И тогда призраки прошлого больше не будут управлять его жизнью.  

«And for a moment, when I'm dancing I am free, I am free I am free, I am free»

 

И тут, лежа в нижнем белье посреди комнаты, Римус услышал, как дверь в комнату открылась. Мало того, что голова всё ещё шла кругом, теперь она параллельно стала заполняться путающимися паническими мыслями. Он в ужасе вскочил на месте и уставился на дверь.   В проёме стоял смуглый парень в очках с взъерошенными темными волосами. Через плечо у него была перекинута массивная сумка, а позади виднелся крупный чемодан. На его лице читалось полное недоумение — он совсем не понимал, что ему вообще следует сделать в сложившейся ситуации.   — ...Привет? — неуверенно спросил он с лёгкой улыбкой.   — ВЫЙДИ ОТСЮДА! — рявкнул Римус.   — Ой, ай, э-э, я, — засуетившись, он ударился об дверь, — Да, сорян, точно, да...   Люпин со скоростью света запрыгнул в домашнюю одежду и выключил музыку.   — Я Джеймс! — послышалось из коридора, — Ну, твой сосед, типа!   Римус еле сдержал яростный стон. Только этого сейчас и не хватало...