Абендорм. Пустые лица

      Доев салат с острым соусом, я перешла к картофельной запеканке, которая уже порядком остыла, — зря решила разместиться на улице, сегодня прохладно. Я проткнула вилкой подгоревшую корочку, зачерпнула побольше картошки и сунула в рот. Стала жевать, глядя как кроны елей в лесу покачиваются от порывов ветра. Нет, все-таки, ради такого вида можно и потерпеть остывшую запеканку.       Шер вынырнула из-за моего плеча и села напротив, шумно опустив поднос на стол. Стакан покачнулся, разбрызгав яблочный сок на салфетки, но Шер успела предотвратить падение.       — Это такой ужас, — сказала Шер и отпила сок. — Нет, ты только представь, милашка мисс Мелборн оказалась каким-то зверем. Мисс Мелборн! Ты ее видела вообще?       — Да ладно? А с нами была самой очаровательной старушкой.       — Вот и я о том! — Шер вздохнула и наколола на вилку листья салата. — Но это она только притворялась. А сегодня заставила нас вытаскивать червей… — Шер посмотрела на листья салата на своей вилке и скривившись, опустила их обратно в тарелку. — Руками! Голыми руками. Даже перчатки не разрешила надеть. «Вы должны прочувствовать в них жизнь», — передразнила Шер старческий голос и все-таки сунула листья салата в рот.       — И как? Прочувствовала? — спросила я, едва сдерживая смех.       — Еще как!       Пока мы ели Шер рассказала больше о травах. У меня была всего одна пара по ним, и мы успели только повторить основной материал. А вот Шер, будучи на кафедре мисс Мелборн, узнала и о специальных теплицах и растворах аллириума, на которых выращивают новые виды растений для приготовления сложных зелий. Но изучают их лишь со второго курса.       Шер сдвинула свой поднос в сторону и вздохнула, уткнулась лицом в сложенные перед собой руки.       — Еще только среда, а я уже устала, — сказала она куда-то в ткань рубашки. И приглушенно добавила: — А у меня еще сегодня допы по литературе.       — Ты все-таки записалась?       — Да, я что, не сказала? — спросила Шер, резко подняв голову. — Элис, за эти дни мы так мало общались, что мне уже кажется, будто мы и не в одной академии учимся. Это расписание составлял какой-то… — Ее взгляд остановился за моей спиной, и она расплылась в улыбке тут же сменив страдальческий тон на максимально дружелюбный: — Приве-е-ет.       — Не помешаю? — спросил Тоби из-за моей спины.       Я хотела ответить, что помешает, но Шер сказала:       — Нет, конечно! Меня Шер зовут.       И просияла такой обворожительной улыбкой, что я начала сомневаться, не поспешила ли, решив, что ей понравился Маркус.       Тоби назвал свое имя и сел на скамейку рядом со мной.       — Шер — сокращение от Шерилин? — спросил он.       И что-то подсказывало мне, что пора незаметно исчезнуть.       — Не-а, — сказала Шер, продолжая улыбаться. — Шарлиз де Лири́. А ты?       — Тобиас, — сказал он. И как-то не особо охотно добавил: — Хоффман.       Шер приоткрыла рот, но тут же закрыла его, пожевала губами, и все же спросила:       — А ты не… сын Генри Хоффмана?       Тоби кивнул.       Отлично, просто отлично. Теперь и не знаю, чье присутствие в академии меня пугало больше. Родственника (возможно, сына) Роберта Эрдсхола — ярого ниимоненавистника или же сына Генри Хоффмана — основавшего ЦИОРМ, в котором этих самых ниимов «лечат». Должно быть сдружились на фоне общей ненависти к нам.       Вот только, если Генри Хоффман помимо всего прочего — основатель и ведущий преподаватель института Л’Эшаль, интересно, что его сын забыл в Абендорме. Настолько интересно, что я даже озвучила свой вопрос.       Тоби ответил неохотно.       — В этом году курс набирала моя мама, а лишние слухи мне не нужны, — сказал он. Хотя слухов в Л’Эшаль с такой фамилией ему в любом случае не избежать, сразу станет местной знаменитостью. — Вот я и решил поучиться год здесь.       Как все просто у тех, для кого все двери открыты. Бесит.       — И потом уйти? — спросила я. Тоби кивнул и от этого мое раздражение только наросло: — Ты просто занял чужое место? Кто-то не поступил из-за того, что тебе просто… нечем заняться этот год? Просто, потому что ты боишься, что о тебе будут сплетничать?       Тоби даже не посмотрел на меня. Уложил локти на стол, потер металлическую застежку часов, будто и не собираясь отвечать.       Шер кашлянула. Я уже и сама поняла, что перегнула палку, но внутри все горело от возмущения.       — А ты зачем здесь? — спросил Тоби. И судя по голосу, его мои слова совсем не задели.       — Чтобы закончить академию и найти достойную работу, разве не очевидно?       Тоби повернул ко мне голову и сдержанно улыбнулся.       — Понятно… Что ж, соглашусь, я занял чье-то место, — сказал он совершенно спокойно. — Но ты тоже заняла чье-то место. Как и каждый из поступивших. Возьмешься судить, кто действительно заслуживает здесь учиться, а кто нет?       Я захлопнула рот и отвернулась. Нашелся тут, тоже мне… Сейчас бы рассуждать о морали и нравственности.       — На какой ты кафедре? — спросила Шер, и я мысленно поблагодарила ее за смену темы.       — История магии, — сказал Тоби. Он вновь перевел все внимание на нее и добавил странным ласковым голосом: — А Маркус на кафедре иллюзионистов, если тебе интересно.       Я глянула на Шер, не сумевшую скрыть смущения. На ее щеках начали медленно проступать красные пятна. Нет, все-таки я была права по поводу Маркуса.       — Шер, кстати на травах у мисс Мелборн, — быстро сказала я, повернувшись к Тоби.       Он склонил голову набок и подпер рукой, заинтересованно глядя на Шер.       — А Элис у миссис Мосс на зельях, — Шер поддержала мою попытку увести разговор подальше от Маркуса.       — Да, с Джейденом, я в курсе, — сказал Тоби, продолжая рассматривать Шер.       Не нравится мне этот разговор, совсем не нравится. И улыбка у Тоби такая лукавая, будто все это — какая-то игра, правила которой я не в силах понять.       — М-м, ты хотела заглянуть в кофейню, да? — спросила я, обращаясь к Шер.       — Точно, — поддержала она и уже начала вставать. — Приятно было поболтать.       — Ты, кстати, ему понравилась, — сказал Тоби. И щеки Шер стали совсем красными.       — Я… забыла учебник, — быстро сказала она, подхватив сумку.       И умчалась прежде, чем я успела вылезти из-за стола. Как же я ее подставила, сболтнув Тоби, что ей понравился кто-то из них. А он все продолжал улыбаться.       — Забавная, — сказал Тоби. — Теперь все понятно.       — И что же понятно на этот раз?       — Да много что, — сказал он, переводя все внимание на меня. — Чаю не хочешь?       — О-о, — протянула я с усмешкой, — ну если сам мистер Хоффман угощает, то как же я могу отказать.       И Тоби ушел. Посидев немного, я решила унести наши с Шер подносы в столовую. Переложила посуду на стойку, убрала подносы к другим на подставку. Заметила, что девушка за мной делала все так же. Шер не зря говорила, что никто не будет обращать внимания на мою проблему, в академии многие не использовали магию для бытовых задач. В такие моменты даже казалось, что я ничем не отличаюсь.       Я подошла к выходу из столовой, замерла в дверях, отделявших ее от столиков на улице. Может просто уйти? Или этот Тоби хочет что-то обсудить? Подсел ко мне на ритуалах, когда вокруг куча свободных мест, подсел за столик, теперь вот чай предложил. Как-то все это слишком подозрительно, не люблю такое. Сразу начинаю думать, что меня раскрыли. Я вдохнула побольше свежего воздуха и вышла на улицу. Все-таки любопытство взяло верх. Да и бесплатный чай — тоже неплохо.       Тот столик уже заняли, так что пришлось сесть за другой. Достав блокнот, я сверилась с расписанием, — после большого перерыва у меня еще пара по рисованию. С преподавателем ниимом! Такое точно нельзя пропустить. Нужно будет как-нибудь ненавязчиво выведать у него, каково ему тут приходится, но при этом и себя не раскрыть. Ведь даже среди ниимов есть те, кто готов сдать других ради личной выгоды…       Передо мной оказался стаканчик. Тоби обошел стол и сел напротив. Я принюхалась, четко ощутив запах кофе. Он же вроде предложил чай? Но, прежде чем возмутиться, я откинула пластиковую крышку. Горячий пар тонкой струей поднимался вверх, и я почувствовала аромат ромашки. Он ведь не спросил, что я буду. Почему взял именно ромашковый чай? У Олли гигантский ассортимент. Мне уже стоит начинать бояться, что за мной следят?       Тоби отпил свой напиток, судя по запаху, как раз кофе, внимательно наблюдая за мной.       — Мистер Хоффман, вы меня пугаете, — сказала я. — Я не говорила, что пью ромашковый чай.       — Зато Оливер сказал.       Ладно, допустим Олли действительно знает, что я проявляю нездоровый интерес к успокаивающим напиткам, и возможно таких как я не так уж много, учитывая, как расхваливают его кофе. Но боюсь представить, как это выглядело… «Эй, Олли, не подскажешь, что предпочитает вон та девчонка с подносом?» «А-а, сходит с ума по успокаивающим настойкам, скоро все мои запасы вылакает». Я поежилась и отмахнулась от своих мыслей. Отпила горячий чай.       — Ну и что это было? — спросила я. Тоби вопросительно приподнял бровь. — С Шер.       — А, просто хотел убедиться, что не интересую ее, — совершенно невинно сказал он, будто говорил о чем-то что делает на постоянно основе.       — Какое самомнение…       Тоби пожал плечами.       — Тяжело, знаешь ли, жить с такой фамилией.       — Ох, бедненький, должно быть отбоя нет от поклонниц, — наигранно вздохнула я. — Так вот чего ты такой недовольный был на вечеринке. Подумал, что очередная девчонка клюнула на деньги твоих родителей?       Он глубоко вдохнул и отвел взгляд. Ох, неужто я угадала?       — Может о чем-то другом поговорим? — предложил он и отпил кофе.       — Например о том, что тебе от меня нужно?       Он озадаченно смотрел на меня, будто совсем не понимал, о чем я. Неужели мне просто показалось?       — А обычно люди общаются с тобой только когда им что-то от тебя нужно?       — Чаще всего. Или мне от них.       — Прагматично… — сказал Тоби. Отвлекся на свой стаканчик, приподнял и опустил обратно. — И печально.       Он это серьезно? Ничего, что я просто сказала это лишь бы что-то сказать?       — Так тебе что-то нужно? — спросила я.       Тоби пожал плечами.       — Да нет. А тебе?       — Мне? Это ты ко мне подсаживался. — Я постучала по своему стаканчику. — И чай предложил. Явно не просто так.       — Просто так, — сказал Тоби и какое-то время смотрел на меня. — Ты все еще не ушла. Значит ли это, что тебе что-то нужно?       Я закатила глаза.       — Да. Бесплатный чай. Спасибо, кстати.       — Не за что, — сказал Тоби. — Так ты здесь, чтобы изучать зелья? Пойдешь потом на стажировку в больницу святого Традстоуна?       — Скорее всего, — согласилась я, просто чтобы не придумывать других вариантов. Сейчас мне страшно загадывать даже на день вперед.       — И как тебе учеба?       — Неплохо, — сказала я и ткнула в экран телефона. До рисования еще двадцать минут. — Ты сказал, что Джейден тут не первый год…       Тоби приглушенно усмехнулся и качнул головой.       — Вот мы и выяснили, почему ты еще не ушла… Можешь сама у него спросить.       — Не настолько интересно, — фыркнула я. Но задумавшись, решила уточнить: — Ты не знаешь или говорить не хочешь?       — Не знаю.       — Так вы все-таки не друзья?       — Все-таки? — не понял Тоби.       — Ну, он сказал, что вы не друзья, — пожала я плечами.       — Значит, так и есть, — сказал Тоби. Открыл крышечку стакана и помешал деревянной палочкой, соскребая со стенок молочную пену. — Лучше бы о себе что-нибудь рассказала.       — Вот видишь, все же что-то от меня нужно, — самодовольно улыбнулась я.       — Нужно, — согласился наконец Тоби. — Хотел пообщаться. Но видимо это очень непросто.       — Да, гиблое дело, — сказала я. — Не рекомендую. — Ткнула в экран телефона, чтобы проверить время. Что ж, приду пораньше. Сунула блокнот в сумку и поднялась. — Еще раз спасибо за чай. Потом куплю тебе тоже. Не люблю оставаться в долгу.       И поспешно ушла. Какой-то неприятный осадок остался от этого разговора. Но лучше об этом не думать. Лучше вообще ни о чем не думать.              Художественный павильон располагался в отдалении от основного корпуса, почти у кромки леса. Чай совсем остыл, прохлада улицы освежала, и я ускорилась, чтобы не замерзнуть. Со стороны леса доносилось щебетание птиц и хриплое карканье, когда я подошла к одинокому павильону. Казалось, будто он и вовсе был заброшен, вокруг совсем никого, и я уже подумала, что ошиблась местом, когда дернула за ручку и увидела пустой кабинет. Но у дальней стены стояли аккуратно сложенные мольберты, и я прошла внутрь. Допила остатки чая и выбросила стаканчик в мусорку у входа.       Взяла один из мольбертов и расположилась примерно по центру, придвинула стул, подставку, разложила свои карандаши. У правой стены стояли огромные шкафы, но я не рискнула в них рыться, в поисках красок, да и не знала, пригодятся ли они на первом занятии.       — О… — послышался растерянный мужской голос. — Доброе утро.       Я подняла голову. Молодой мужчина с изящной внешностью напоминал печального поэта, худой и утонченный, в свободной легкой рубашке он вышел из небольшого помещения со стеллажами, держа в тонких пальцах несколько банок и ногой закрыл дверь. Длинные волнистые волосы забраны в небрежный пучок, и отливают золотом даже в свете холодных ламп. На лице пятна белой краски и заспанный вид.       — Добрый день, — сказала я и отвела взгляд.       — День, да, прошу прощения, я… потерялся во времени, — сказал он бархатистым голосом и опустил банки на длинную скамейку у стены.       И я поняла, что опять смотрю на него. Не просто смотрю, а любуюсь его движениями. Такие не должны становиться художниками, они должны вдохновлять других творить. Они и сами будто произведения искусства.       Сирх, надеюсь, я не единственная записалась на рисование. Если проведу еще хоть немного времени наедине с ним в этом павильоне, где воздух резко стал душным и влажным, точно начну влюбляться.       — Сегодня тема свободная, так что можешь брать любые материалы, — сказала он и резко замер. — Прошу прощения, я должен был сказать «можете».       — Все в порядке, можно на «ты».       Сирх, что я несу… Я же студентка. Он — преподаватель. Мы должны соблюдать формальности. Даже если на вид ему не больше тридцати. Даже если он безумно привлекательный…       Си-и-ирх.       Он внимательно посмотрел на меня, будто решал что-то важное.       — Да, можно и так, — сказал он и направился к тем самым шкафам.       Я последовала за ним. За створкой оказалось множество ящичков, каждый из которых аккуратно подписан, а внутри все материалы рассортированы по назначению. Пока я подбирала кисти и цвета акрила — клянусь, даже в художественном магазине выбор меньше — в павильон подтягивались другие студенты. Мистер Карвер приветствовал их и направлял к тому же шкафу. Я вернулась на свое место и украдкой оглядела присутствующих. Их было всего семеро, включая Грету, которой я удивилась. И мне отчего-то казалось, что Джейден тоже будет здесь, раз уж он такой великий знаток тонкостей рисования. Но его не было.       — Меня зовут Томас Карвер, я буду вашим преподавателем. — Он замолк, о чем-то задумавшись. Его взгляд медленно скользил от одного студента к другому. — В этом году вас чуть меньше, чем в прошлом, так что можете приглашать своих однокурсников, если им интересно…       Он выглядел расстроенным. К концу предложения его взгляд совсем потух.       — Как я уже сказал, сегодня свободная тема, — проговорил он, и наконец приободрился. — Рисуйте все, что взбредет в голову. Хочу узнать на что способна ваша фантазия.       С фантазией у меня всегда были проблемы. Копировать реальность — да. А вот выдумать что-то свое, новое и интересное никогда не получалось. Прошло наверно несколько минут, пока я смотрела на пустоту белого листа, закрепленного передо мной на мольберте. Я слышала, как шуршат карандашом по бумаге другие, булькают водой те, кто решил рисовать сразу цветом. А в моей голове существовала лишь пустота, такая же как на моем листе.       — Что тут у нас? — Мистер Карвер оказался рядом и остановился. До меня донесся медовый, сладковатый запах то ли одеколона, то ли каких-то ароматических масел, слишком приятный, чтобы быть правдой. Он склонил голову набок, задумчиво посмотрел на лист и подытожил: — Выглядит вполне неплохо. Отличная метафора трудности выбора.       Его улыбка оказалась такой потрясающей и заразительной, что я не смогла сдержаться и неловко улыбнулась, чувствуя, как начинают краснеть щеки.       Пожалуйста, кто-нибудь, вызовите мне скорую.       Мистер Карвер проследовал к другим ученикам. Я выглянула из-за мольберта, чтобы подглядеть, что делают остальные, но не смогла разобрать — зрение не позволяло. Тогда мой взгляд зацепился за постановку для натюрморта справа от меня, и я решила, что нарисовать его будет лучше, чем совсем ничего.       Когда набросок выглядел почти похоже, мистер Карвер вновь оказался рядом.       — Нет-нет-нет. — Он порывисто подцепил лист и отлепил бумажный скотч от мольберта. — Сегодня мы с натуры не рисуем. Прояви фантазию.       — Но… Я не умею рисовать из головы.       Мистер Карвер задумчиво смотрел на меня. Потом его лицо изменилось, точно ему пришла в голову какая-то идея. Он глянул на тюбики с акрилом, которые я выбрала. Пересек комнату до шкафа, вернулся с новым листом и широкой флейцевой кистью, и вручил ее мне.       Я растерянно наблюдала за тем, как он перевернул мольберт в горизонтальное положение и закрепил новый лист. Взял кадмий синий, тонкими пальцами раскрыл тюбик с акрилом и выдавил приличное количество на центр листа. Потянулся за голубым и добавил несколько капель, следом немного церулиума и белого. Я так и сидела с кистью в руке и смотрела на расплывавшееся по листу нечто, а сердце у меня сжималось от такого расточительства.       Мистер Карвер глянул на меня и с улыбкой сказал:       — Давай скорее, а то засохнет.       Я оторопела.       — А что рисовать-то?       — Что угодно, — сказал мистер Карвер. — Что получится. Просто расслабься и твори.       И ушел, оставив меня наедине с кистью и неприличным количеством начинавшего подсыхать акрила.       Получившееся, конечно, трудно назвать картиной. Какая-то странная абстракция. Слишком своеобразно и совсем не похоже на то, что я привыкла считать искусством, но мистер Карвер довольно кивнул. И так приятно, комфортно и уютно мне не было еще ни на одном занятии. Если и стоило поступать в Абендорм, то хотя бы ради этого.              — Не знала, что ты тоже записалась на рисование, — обратилась я к Грете, когда мы шли к основному зданию.       — Я хотела на флейту, но в этом году преподаватель не продлил свой контракт с академией, а замену не успели найти. Вот я и решила попробовать себя в новом занятии.        — Играешь на флейте? — поразилась я.       — Да, с детства. Меня мама учила.       — Это… здорово, — сказала я и поджала губы. Действительно здорово, когда родители не только одобряют интересы детей, но и поддерживают их. — Я думала, ты запишешься с Шер на литературу.       — На литературу я тоже записалась, но с третьекурсниками, — сказала Грета. — На первых курсах слишком скучная программа. Я уже сдала по ним экзамен.       Если б я умела свистеть, то присвистнула бы.       — Иногда мне кажется, что ты на самом деле маг познания, и лишь притворяешься, что без специализации.       Грета улыбнулась и переступила через ступеньку.       — Спасибо, я стараюсь.       Что ж, не я одна стараюсь притвориться тем, кем не являюсь на самом деле. От этого, будто бы немного легче. Совсем чуть-чуть. Все-таки, для Греты это разве что милое притворство, чтобы потешить свое эго, а для меня…       А что это для меня? Кажется, я уже перестала понимать.       Когда мы вернулись в комнату, Шер там не оказалось. Я хотел обсудить с ней разговор с Тоби и Маркуса, поделиться эмоциями от занятия по рисованию и рассказать о мистере Карвере, но пришлось оставить все это вариться внутри меня и сесть за домашку.       Когда я ложилась спать, Шер все еще не было в комнате.