Абендорм. Пустые лица

1 августа

             Стаканы с лимонадом опустились на наш столик.       — Итак, — сказала Шер. Сняла с бортика дольку апельсина и перевесила на мой. Подняла стакан, вскинула подбородок и торжественно продолжила: — Выпьем же сей лимонад в честь нашего поступления. И, как папа сказал, — да прибудут с нами мудрость Миреллы и благородство Иргема.       Шер хохотнула и отпила лимонад через трубочку. Я растянула дольку апельсина, и мякоть как нельзя кстати распределилась на три почти равных треугольника — символа основателей магии, легшего в основу логотипа академии Абендорм, построенной как раз возле того места, где магия и зародилась. После такой ассоциации откусывать треугольнички казалось даже как-то неуважительно. Хотя, кого я обманываю, плевала я на этих основателей. И куснула. Сок прыснул в рот, защипал треснувшую губу.       — М… — привлекла я внимание Шер, дожевывая апельсиновую дольку. Взяла салфетку и завернула в нее кожуру. — Я все утро читала старые обсуждения студентов про ритуалы. И многие вытягивали экзамен на одной только теории.       — Ну так это ж чудесно, — сказала Шер, помешивая трубочкой лимонад. Кубики льда бренчали в стакане.       — Вот только у них вел какой-то месье Жеуль. А про этого мистера Барри я ничего толком не нашла. Была какая-то ветка обсуждений про скандал с ним, но ее удалили.       — А, да, Кэйли говорила об этом, — кивнула Шер. — Его и увольняли даже, а теперь вернули. Только вот подробностей никто не знает, вроде как он всех валил на экзамене. Может кто-то из-за этого и пожаловался.       — Зря я все-таки это затеяла, — сказала я скорее себе, чем Шер.       Когда увидела на почте письмо от академии, сначала, конечно же, обрадовалась. Но потом на меня навалился поток переживаний касательно всего. Ритуалов, магдисциплин, моих кошмаров, да даже банально проживания. В голову лезли тысячи ситуаций, из-за которых меня могут раскрыть, узнать о моем обмане и выкинуть из академии. Нет, не просто выкинуть, а отправить в ЦИОРМ, чтобы зафиксировать факт того, что я ниим. А уж там я хотела бы оказаться в последнюю очередь. Лучше вообще никогда.       В центр изучения особенностей развития магии ниимам лучше не соваться. Но об этом мало кто знает, а даже если и знают, все равно надеются на чудо, что их магию удастся пробудить. Такое, конечно, случается, но статистика не самая приятная. И по большей части, подписав согласие на исследование, ниимы могут в лучшем случае надеяться на то, что после всех процедур хотя бы останутся живы.       — Эй, не грузись раньше времени, — сказала Шер. — Наверняка, этот мистер Барри после увольнения усвоил, что нужно быть помягче.       — Ага, — буркнула я, и зашептала, чтобы за соседними столиками не слышали: — Я еще почитала, что там раз в неделю занятия по практической магии. Да и в обычной жизни, думаешь, никто не обратит внимание, что я поднимаю сумку сама, а не…       — Да я тоже не постоянно использую магию, в чем проблема? Серьезно, никто не будет ходить за тобой с лупой и разглядывать притянула ли ты лямку магией или взяла ее сама.       — Тш-ш-ш, — напомнила я, кивнув на соседний столик.       — Элис, у тебя уже паранойя, — усмехнулась Шер. — Управление не всем хорошо дается, но мы и не управленцы. Никто не будет требовать, чтобы ты жонглировала стульями на этих занятиях. Просто расслабься, ладно? А то мы еще не начали учиться, а ты уже панику развела.       Я отвернулась к окну. С одной стороны, Шер права, я действительно слишком паникую из-за того, что еще не случилось. Но с другой, случиться может всякое и лучше все же предварительно подстелить себе матрас, чтобы мягче падать. И желательно побольше матрасов, чтобы можно было падать в любую из сторон.       — А с этими практическими занятиями я тебя подстрахую, — добавила Шер.       — Только если совпадем по расписанию…       — Ну найдем кого-нибудь, кому доверим твою тайну.       — Не-е-ет. Ни за что.       Шер хохотнула и допила лимонад.       — Что насчет зелья обращения? Стащим у кого-нибудь из старшекурсников и поменяемся местами. — Лицо Шер резко вытянулось. — Точняк! Я просто сдам за тебя ритуалы и все.       Я натянуто улыбнулась.       — На экзамены наверняка поставят аллиродетектор.       Эти рамки последние лет семь устанавливали повсеместно, начиная с префектуры и банков, заканчивая магазинами и даже библиотекой. После изобретения зелья обращения, конечно же, увеличилось число преступлений, и тогда Генри Хоффман представил новую разработку — аллиродетектор способный распознать повышенное содержание аллириума в организме. Благо, отсутствие магии он не распознавал, что значительно облегчало мне жизнь. Но для ниимов в ЦИОРМе есть и свой сканер…       — Пресвятой Иргем… — вздохнула Шер. — Элис, у тебя на любую мою идею найдется очередная сложность. Может попробуешь просто, ну плыть по течению? До экзаменов почти год, мы что-нибудь придумаем, или все вообще само решится. А даже если и не выйдет, ты можешь в любой момент свалить, как только поймешь, что что-то идет не так, разве нет?       И я бы с радостью поддалась оптимизму Шер, если бы не знала, что у меня как обычно все обязательно пойдет наперекосяк. Удивительно, что я вообще смогла окончить колледж без происшествий.       — Как родители? — спросила я, когда мы вышли на улицу.       После прохлады кафе, жаркое летнее солнце тут же согрело меня и припекло голову, оно отражалось в стеклах новостроек, блестело и сверкало, скользя по поверхностям движущихся машин, или — как модно сейчас говорить, — аллиромобилей. С открытием аллириума как новой безопасной и экологичной энергии, у всего вокруг стали менять названия, — у нас теперь и аллирофоны, и алиробусы, аллиролеты, аллиробуки, аллирокаты, чтоб тебя... Сути это, конечно же, не поменяло. Телефоны все еще остались телефонами, автобусы — автобусами, а машины — машинами. Единственное, что изменилось — для них больше не нужно ни электричество, ни бензин. Все на чистом аллириуме, — энергии, что никогда не иссякнет, пока живы люди, ведь вырабатывается она непосредственно ими. Всеми, кроме меня и еще нескольких сотен ниимов, живущих в Реанье. Как обстоят дела в других городах, к сожалению, не знаю, но скорее всего по всей стране нас больше тысячи.       — Как обычно, — сказала Шер без энтузиазма. А потом заговорила так быстро, что я едва успевала за потоком ее слов: — Мама опять вздумала разводиться, видите ли, папа где-то пропадал и не отвечал на звонки. А у него такой завал в больнице, ну из-за той инфекции в колледже, что разгребать еще не одну неделю. Но маме, видите ли, кажется, что он ей просто с кем-то изменяет. Не пойму вообще, неужели нельзя проявить хоть каплю доверия? И эти ее эмоциональные качели — то разводимся, то люблю-немогу — уже у меня поперек горла встали. — Шер вздохнула и добавила: — Скорей бы уже переехать в академию. Хоть на год забыть обо всем этом.       — Сирх, — выругалась я. — Она опять за старое? Я думала, она успокоилась, после той слежки, которую устроила...       — Ага. Успокоилась. Два месяца была пресвятой женщиной. А тут опять что-то в голову взбрело и все по кругу. — Шер провела рукой по витрине магазина, рассматривая костюмы и платья на манекенах. Свитера, брюки, жакеты — все в теплых осенних тонах, — видимо уже вывесили новую коллекцию. — И знаешь, что самое дурацкое? Что я такая же.       — Ты про Дирка? — предположила я и Шер кивнула. — Но это же другое. Он действительно очень двусмысленно переписывался с той девчонкой.       — Может, там ничего такого и не было…       — Не-не, там явно был флирт и намеки.       — Зайдем? — спросила Шер и кивнула на магазин, у витрины которого мы так и стояли.       Шер выбрала несколько новых светлых блузок, юбку и брюки, — как же не обновить гардероб перед новым учебным годом, да еще в академии Абендорм — и ушла в примерочную. А я лишь ходила между рядов, проводя рукой по тканям, ощущая то мягкие и пушистые, то плотные и шершавые фактуры. Легкое струящееся платье холодило кожу. Я коснулась его лямок, чтобы нащупать титановые нити и убедиться в качестве — весьма недурно, хоть магазин и недорогой. Я могла бы позволить себе пару новых вещей, но, думаю, пока обойдусь теми, что остались с колледжа. Тем более, что цены на одежду подскочили после закрытия нескольких фабрик, когда в префектуре решили налаживать импорт с материка. Мы им — аллириум, они нам — все необходимое от одежды до техники. Уж не знаю, что у них там на материке творится, но говорят, что там все ниимы. Вот только узнать это наверняка невозможно, связь с материком есть только у префекта.       Шер вышла из примерочной и с довольной улыбкой, — видимо все подошло, — направилась к кассе для оплаты. Уже на улице она вновь заговорила:       — В общем, я к тому, что если б я не влезла в его телефон без разрешения, то мы бы и не расстались.       Я уже и забыла, что мы это обсуждали. Неужели Шер продолжала думать об этом даже в примерочной? Они с Дирком расстались пару месяцев назад, и она говорила, что совсем не переживает по этому поводу. Я задумчиво глянула на нее.       — И оставалась бы в неведении.       — Знаешь, может иногда оно и к лучшему. Может иногда лучше чего-то и не знать, — проговорила Шер печальным голосом. А потом вдруг повеселела и ткнула меня локтем в бок. — Ты же вон скрывала от парней свой секрет.       — Отличный пример, Шер, просто превосходный. Напомни-ка, сколько из них сбежало оттого, что я была «слишком закрытой и отстраненной»?       Шер хихикнула.       — Вот открылась бы хоть одному и, может, он не сбежал бы.       — Ну а я о чем? На лжи отношения не построишь.       — Не-не, я и не говорю, что нужно врать или скрывать что-то. А про то, что не нужно лезть туда, куда не просят. Вряд ли тебе бы понравилось, если б кто-то начал копать на тебя информацию и узнал бы твой секрет без твоего ведома.       — Сразу пошел бы к сирхам, — усмехнулась я.       Шер задумалась, бумажный пакет в ее руке мерно покачивался, вторя шагам, шуршал от каждого движения.       — Тогда у тебя двойные стандарты, — заключила она. — Тебе бы не понравилось, если б кто-то влез в твою жизнь, но при этом меня ты не осуждаешь за то, что я влезла в жизнь Дирка.       — Ой, Шер, отстань, а, — фыркнула я. — Ты моя подруга, а Дирк говнюк. Все логично. Он скрывал от тебя переписку с другой девушкой, — считай, почти измена. Вот если б ты влезла в его телефон и узнала его какой-нибудь личный секрет, то тогда — да, я бы тебя осуждала.       — Ладно-ладно, поняла. Не злись. Я просто это все к тому, что в следующих отношениях точно не буду лезть куда не следует.       — А вот это очень хорошее решение, — поддержала я.       

      ***

      16 августа

       Мне все еще не верилось, что уже сегодня я буду ночевать не здесь. Потрепанный мамин чемодан, с которым она ездила на конференцию в Лессар лет пять назад, стоял теперь набитый моими вещами на столике перед диваном. Собрать его труда не составило, у меня не так уж много важных вещей, не так много одежды, подходящей для академии: три рубашки, пара брюк, обувь, а пиджаки и жилетки шьют в академии на заказ. Для свободных дней джинсы да свитера, пальто, шарф, шапка. Ну еще пижамы и нижнее белье. Вот и весь мой скромный гардероб. А, и еще платье. Я долго сомневалась брать ли его, но вспомнила, что Олли говорил о вечеринке и решила все-таки взять. Шер наверняка будет настаивать, чтобы я «нормально» оделась. Косметичка и всякие туалетные принадлежности тоже поместились в чемодан. Туда же отправилось несколько флакончиков ароматических масел — ничего так не поднимает настроение как приятный запах собственного тела. С апельсином — для бодрости, ваниль и лаванда — для расслабления. А духи я завернула в футболку на всякий случай, чтобы не разбились. Это была импульсивная и очень дорогая покупка, зря я позволила Шер затащить меня в тот парфюмерный магазин два года назад. Мы тогда только начинали общаться, но я на эмоциях вывалила на нее всю историю, случившуюся со мной за несколько недель до этого. А потом зачем-то сказала и о том, что я ниим. Она видимо решила, что шоппинг мне поможет и, возможно, была права…       Как сейчас помню: мои щеки, еще раскрасневшиеся от холода, на шапке и рукавах пальто дорожки снега, ресницы мокрые от него же, в носу влажно. Я шмыгнула, а Шер прыснула духи на бумажку и меня накрыло воспоминаниями о бабушке. О ее домике у леса, где я была всего несколько раз, но каждый из них отложился в памяти. Запах свежей выпечки, мятного чая, свежих дров, трещащих в камине, холодного ветра и хвойных иголок. В описании ветер, конечно же, не указывали, но я точно знала, что он пах именно так.       — Так купи, — сказала тогда Шер.       И я купила. Только потом поняла, что это Эр Фондле, и что это непростительно дорого для меня. Но… Возможно, та покупка действительно помогла мне пережить случившееся. Как и духи. Уже два года пользуюсь по чуть-чуть. Осталось около трети и, на самом деле, я боюсь того дня, когда они закончатся. Будто тогда закончится что-то очень важное. Какой-то очень важный отрезок моей жизни подойдет к концу.       Я сложила в сумку тетради, купленные для учебы, ровно по количеству предметов, в надежде, что больше не потребуется, блокнот, пенал с ручками, карандашами, ластиками, и даже с перьевой ручкой, которая мне совсем не пригодится, но будет хотя бы создавать видимость того, что я что-то умею. Я использовала ее в детстве, училась у мамы в ЦИОРМе, даже проводила несколько ритуалов, один из которых…       Рука дрогнула, и я резко застегнула сумку, к горлу подступила тошнота. Лучше не вспоминать.       Оставшиеся на кухне и в холодильнике продукты я собрала в пакет и вышла из квартиры. Улица казалась совсем опустевшей. В центре и других районах наверняка жизнь кипит, но не в Гамбле. Здесь будто все замерло в далеком прошлом, когда еще не открыли аллириум — узкие улочки, грязно-бежевые и серые шестиэтажки, никаких вывесок, никаких кафе и ресторанов, только редкие магазины и аптеки. Одинокие, будто оказавшиеся здесь случайно, машины быстро проезжают мимо. Прохожие торопятся, чтобы поскорее убраться отсюда, придерживают сумки, проходя возле ниимов, расположившихся прямо у стен зданий, спящих, укутавшись в дырявые одеяла.       Я прошла два квартала к более оживленным улицам. Здесь и первая кафешка и магазинчики не только с продуктами и предметами первой необходимости. Слева с большого стенда улыбался Генри Хоффман в бессменных черных очках, а бегущая строка цитировала его: «Аллириум — чистая энергия». Ну да, если б я открыла аллириум и срубила бы кучу бабла, тоже бы сияла от счастья. Вот только эти очки портят весь образ. Если не хочешь нигде светить лицом, то и не фотографируйся для плакатов.       Я огляделась по сторонам, чтобы поблизости не было блюстителей, а потом быстро свернула во двор. Дошла до подъезда, дернула проржавевшую дверь.       Постучала по панели — три быстрых, два с паузами, и снова три быстрых. Через некоторое время панель углубилась в стену, а потом резко отодвинулась в сторону. Беатрис окинула меня строгим взглядом и кивнула, приглашая внутрь. Когда я вошла, Беатрис толкнула панель на место, оставляя нас в полумраке. Подвал освещался лишь двумя небольшими прямоугольниками окон под потолком. Беатрис откинула назад темную косу и направилась в дальний угол, где собрались все присутствующие. Я последовала за ней.       — …и, если так будет продолжаться и дальше, в скором времени вас совсем не останется, — говорил черноволосый мужчина, вокруг которого все столпились.       С блестящими глазами он продолжал свою речь, и его активная мимика совсем не вязалась с замершим, точно одеревеневшим телом. Я увидела коротко стриженную рыжую макушку и протиснулась к Хоуп, коснулась ее худой руки, привлекая внимание. Она хмуро глянула на меня, а потом узнав, улыбнулась и потянула подальше от скопления.       — Я так рада тебя видеть, — шепнула она, чтобы не мешать вещавшему мужчине. — Ты давно не заходила, я боялась, что что-то могло случиться.       — Вообще, кое-что случилось, — сказала я, косясь на сборище. — А у вас тут что происходит?       — А, — Хоуп кивнула на собравшихся и усмехнулась. — Беатрис нашла его где-то на улице и привела к нам. Но он, кажется… — Хоуп тихонько постучала пальцем по голове и продолжила еще тише: — …немного поехавший.       — В плане?       — В плане хочет переворот устроить. Но, говорю же, он того, с головой совсем не дружит. Представился Рейнаром и убеждает нас, что может вернуть нам всем магию, если пойдем за ним.       — Оу-у-у… Серьезно?       — Серьезнее некуда.       — Хоуп, — обеспокоенно сказала я. — Пообещай, что не будешь в это ввязываться. Ты же помнишь, что было в прошлый раз?       — Помню-помню. Я и не собиралась. Но Беатрис, кажется, повелась на его сказки. Не знаю, она последнее время совсем в отчаянии, готова поверить первому встречному.       Я кивнула и протянула Хоуп пакет, она заглянула внутрь и поблагодарила меня.       — Меня взяли в академию, — сказала я.       — Да ла-а-адно, — поразилась Хоуп. — Я так и знала, что у тебя получится. Это… здорово.       Я выдавила улыбку.       — Может и здорово, но надеюсь, я потом не пожалею, — быстро сказала я. — В общем, я зашла сказать, что не смогу помогать ближайшее время. И хотела еще раз предложить пожить у меня.       — Нет, — резко сказала она. — Мы уже говорили об этом. Мой дом здесь.       — Хоуп… Квартира будет пустая ближайший год. Если, конечно, меня не выкинут раньше. Ты действительно хочешь продолжать жить в этом подвале?       — Элис, — серьезно сказала она. — Ты не виновата в смерти моей мамы.       Я сглотнула. Так прямо мы еще ни разу не обсуждали случившееся.       — И ты не обязана помогать мне, — продолжила Хоуп все так же серьезно. — Я, конечно, очень благодарна, но я уже не маленькая, не нужно возиться со мной, ладно? Сама справлюсь.       Последнее прозвучало даже с некоторым раздражением. Я сжала губы, чтобы не сказать чего-то обидного. Про то, что Хоуп все еще маленькая, хоть ей уже давно не шесть. Про то, что я все равно чувствую, что обязана помогать ей. И что что бы она ни говорила, я действительно виновата в смерти ее матери. Потому что именно я восемь лет назад провела тот ритуал.       — …и сейчас вам важно объединиться, чтобы показать на что вы способны, — продолжал мужчина, пока мы с Хоуп молчали. — Что вы не бесполезны, что у вас не меньше прав, чем у магов. Что вы ничем не хуже.       Многие слушавшие кивали, кто-то неудовлетворенно перешептывался.       — Мы должны выйти на площадь, — сказала Беатрис.       Только не это…       — Никаких больше бунтов, — вмешалась незнакомая мне женщина. — Или мне напомнить, сколько наших забрали в прошлый раз?       — В этот раз мы будем умнее, — не отступала Беатрис.       Я перевела взгляд на Хоуп, пропуская мимо ушей дальнейшее обсуждение.       — Я пойду, — сказала я, так и не найдя слов, чтобы ответить ей. — Только, пожалуйста, не лезь во все это, ладно?       — Разберусь, — буркнула Хоуп, явно обидевшись из-за очередной попытки проконтролировать ее.       — И если все будет совсем…       — Я знаю, — перебила она.       Я выдавила улыбку и распахнула руки для объятий. Немного посомневавшись, Хоуп все же обняла меня в ответ.       Возвращалась я тем же маршрутом. Генри Хоффман все так же дружелюбно улыбался с плаката и на этот раз вызвал во мне еще больше раздражения. Если бы он не построил ЦИОРМ, якобы в попытке помочь ниимам, мама бы не попросила меня в тот день провести ритуал вместо нее. И я бы не смотрела как мама Хоуп корчится в муках, выворачиваясь наизнанку, выблевывая желчь вслед за содержимым желудка, захлебываясь, пока моя мама пыталась помочь. Но ритуал уже завершился, очаг магии был потревожен, и не найдя ни капли энергии, стал уничтожать сам себя. Женщина долго билась в агонии, а я лишь смотрела, не в силах сдвинуться с места. Мои руки безвольно висели вдоль тела, а слезы текли по щекам. И только когда она прекратила дергаться, а ее грудь перестала вздыматься, я будто очнулась и зарыдала. А мама залепила мне пощечину.       Через силу отбросив воспоминания, я поднялась на второй этаж и вернулась в квартиру. На всякий случай заглянула в свою спальню, хотя почти не пользуюсь ей уже три года — сплю на диване в гостиной. Дверь как обычно со скрипом открылась, оставив след на слое пыли на полу и едва не задев стул, который можно выдвинуть только при закрытой двери. Думаю, у кого-нибудь из района Апулен комнаты таких размеров используются разве что для гардеробных. Я быстро закрыла дверь, пыль полетела в разные стороны, ворвалась и в гостиную.       В мамину спальню я так и не решилась зайти. Заперла ее три года назад, когда закончились все разбирательства с похоронами, и ключ до сих пор так и торчит из замочной скважины. Отец тоже не захотел заходить туда. Молча оставил мне смешную сумму денег, отметился в колледже, якобы я не сирота и вновь исчез, прямо как в детстве.       Воду я перекрыла, и еще раз проверила, что отключила аллириум, — счета все-таки не маленькие. Взяла сумку и чемодан, окинула квартиру взглядом и вышла. Закрыла дверь на оба замка, повернула на все обороты, в надежде, что не вернусь сюда ближайший год или даже три, если удастся не вылететь из академии. Хотя лучше бы не возвращаться вообще никогда.       Пока я ехала в автобусе, на экране показывали выпуск новостей. Звука не было, но судя по бегущей строке субтитров, Роберт Эрдсхол — один из членов генерального совета, — комментировал исчезновение коллеги — Эймета Остерна. Я хмыкнула. Эти двое активно выступают против ниимов, что ж, поделом ему. Может в этом мире наконец появилась справедливость?