Порог возможностей / Threshold of possibilities

。^、🌪️｜🕊️」；～

Ким Докча сидел, не двигаясь, словно потерянный в собственных мыслях. Они сталкивались в его голове, хаотично перемешиваясь, как неудержимый поток, грозивший его захлестнуть. Воздух вокруг казался густым и тяжёлым, дышать стало невозможно. Взгляд машинально скользнул к телефону, лежащему на краю стола. Он искал в нём ответы, но устройство молчало, словно подтверждая неизбежность происходящего. Перед глазами вновь всплыл тот самый листок из галереи — яркое, почти осязаемое видение, преследующее его. «Почему у него это есть? Как? Зачем? Что он собирается делать?» — мысли повторялись эхом, пока не слились в одно оглушающее осознание. «Это не совпадение… Он знал. С самого начала. Всё знал…» Рука дрожала, когда он провёл ею по лицу, стараясь унять нарастающую панику. Всё вокруг внезапно утратило привычность. Звуки смеха и разговоров за столом отдалились, стали едва слышным гулом, будто исходили из другого мира. Ли Джихё показывала меню с улыбкой, Хан Суён спорила с Ким Намуном, а Ю Сан А молча пила что-то горячее в белой чашке. Но всё это, когда-то такое обыденное, казалось чужим, неправильным. Докча почувствовал, как спина невольно выпрямилась. Пальцы сжались в кулак, мышцы натянулись до предела, а сердце билось с такой силой, что отдавалось глухим эхом в ушах. «Как долго он знал? Как долго это скрывал? С самого первого дня? Или позже…» Его затемненные глаза скользнули к двери, после того как она издала приглушенный скрип, и тут всё изменилось. Воздух стал напряжённым, почти звенящим, и всё его внимание сузилось до одной фигуры. Ю Джунхек. Он вышел из уборной с привычной холодной уверенностью в каждом движении. Его лицо был спокойным, как всегда, лишённым малейшего намёка на эмоции. Но для Докчи это безмятежное выражение стало невыносимым. Всё внутри вновь сжалось в болезненный узел. Сердце забилось ещё сильнее, а по телу разлилась горячая волна паники. «Он узнает. Он догадается. Он поймёт, что я видел.» С резким приступом нервозности, он быстро буркнул остальным: — Простите… мне нужно… выйти, — слова сорвались с его губ в приглушённом шёпоте, звучав почти неуверенно, как только он вскочил. Его голос потерялся в оживлённом шуме за столом, но этого хватило, чтобы остальные отвлеклись от разговора. Ким Докча не поднял взгляда, не оглянулся на удивлённые лица. Даже голос Хан Суён, громко выкрикнувшей его имя, не пробил гул в его голове. Всё, что он видел, — это очертания Ю Джунхека. Его взгляд… Холодный, пронизывающий до глубины души, словно ледяной ветер, от которого невозможно укрыться. Этот взгляд заставлял сердце сжиматься, пробирая до дрожи, но в нём не было ни гнева, ни осуждения. Там таилось нечто другое — глубокое, почти неуловимое. Недоумение смешивалось с тревогой, а за тонкой пеленой сдержанности проскальзывало беспокойство, которое Джунхек, кажется, сам не мог объяснить. Докча резко поднялся, задевая стул. Ещё мгновение — и он уже направлялся к выходу, едва сдерживая себя, чтобы не сорваться на бег. Словно пытался сбежать не только от Джунхека, но и от самого себя.

******

На улице царил пронизывающий холод, острый и безжалостный, словно сам ветер решил стереть остатки тепла. Морозный воздух хлестнул в лицо, оставляя за собой ощущение ледяной пустоты, которая проникала всё глубже с каждым вдохом. Снег лениво кружился в воздухе, тихо ложась на его растрёпанные волосы, на плечи, на тонкий свитер, который быстро пропитался влагой. Каждый шаг по хрустящему насту был неуверенным, будто ноги сами двигались вперёд, ведомые неясной тревогой. Ким Докча шёл, не разбирая дороги, не замечая мира вокруг. Его взгляд блуждал, пока, наконец, не остановился на одинокой скамейке, затерянной в снегопаде. Она стояла неподвижно, словно ждала его, приглашая разделить свою тишину. Он опустился на её ледяную поверхность, обхватив себя за плечи, будто этот жест мог защитить его от холода. Но ни дрожь, ни пронизывающий зимний воздух не могли вернуть его в реальность. Вокруг царило безмолвие, нарушаемое только лёгким шелестом падающего снега. Сердце Докчи стучало так громко, что этот ритм, казалось, заполнял собой весь мир. Когда-то яркая, картинка вокруг потеряла все свои краски. Шум города превратился в далёкий гул, как будто происходящее здесь и сейчас было оторвано от остальной реальности. Снегопад напоминал декорацию из спектакля — спектакля, где главную роль играл его собственный страх. Каждая снежинка, касаясь его лица, была словно крошечный укол, остужающий его горящие мысли, но не способный их остановить. «Это ошибка. Это просто нелепая ошибка. Джунхек… Он не мог…» — мысль оборвалась прежде, чем успела обрести форму. Но она не исчезла полностью. Она продолжала тлеть где-то глубоко внутри, разгораясь всё ярче, пока не стала мучительно болезненной: «Не мог… или всё же мог? Как ещё объяснить этот проклятый файл? Тот чёртов листок, который знает о моей жизни больше, чем я сам? Почему он у него? Почему он вообще что-то знает?» Ким Докча стиснул зубы, руки дрожали всё сильнее, пока эта дрожь не охватила всё тело. Казалось, мир вокруг раскачивался, будто корабль в самом страшном шторме. В голове всплывали обрывки воспоминаний: те моменты, когда он был рядом с Ю Джунхеком. Его холодный взгляд, его редкие, короткие слова, которые звучали одновременно и отстранённо, и твёрдо. Когда он проявлял тепло, когда держал Ким Докчу за руку и помогал… Ещё тогда, он не понимал, что значат эти взгляды, эти поступки. Теперь каждое воспоминание казалось ему чужим, фальшивым. Тот человек, тот Ю Джунхек… был ли он настоящим? Или всё это — грязная игра? «Это всё было ложным? С самого начала?» — Пальцы Докчи судорожно сжались в кулаки, ногти болезненно впились в ладони. Он вспомнил редкие, мимолётные выражения на лице Джунхека — те, которые казались незаметными для всех, кроме него. Что скрывалось за этими взглядами? Жалость? Снисходительность? Или, может быть, тонкая, едва уловимая насмешка? Желание просто воспользоваться, словно он был игрушкой? — Какой же я идиот… — прошептал он и голос, дрогнув, растворился в молчании. Боль и страх накатывали, захлёстывая его как тёмные волны, разливающиеся по каждому уголку его души. Этот страх был слишком знакомым, почти уютным в своей жестокости. Тот же самый страх, который прятался за дверью его детской комнаты, когда он, сжавшись в угол, пытался заглушить крики отца на мать. Тот же, что шептал ему на ухо одну-единственную истину: спасение — в бегстве. Снег усилился. Мягкие снежинки становились всё больше, оседая на траву словно теплым одеялом. Холод пробирался всё глубже, словно пытался добраться до самого сердца. Но Ким Докча не мог заставить себя встать. «Он знал всё. Даже то, что я не осмеливаюсь вспоминать. Даже то, о чём я хотел забыть навсегда», — он закрыл лицо руками, стараясь подавить ком в горле, который всё рос и грозил задушить его. Глаза жгло от подступающих слёз, но он с упорством удерживал их, не давая себе так просто отступить. — Почему я? Почему опять я? — выдохнул он едва слышно, словно говорил самому снегу, который продолжал падать всё так же бесстрастно и равнодушно. Но, казалось, он был единственным спокойствием для и так расшатанного состояния Ким Докчи. С каждой минутой ему сдавалось, что этот снежный мир вокруг сжался до размеров одной скамейки. А он — одинокий, беспомощный, зажатый в ловушке чьей-то тщательно спланированной игры. Снег падал всё так же неспешно, словно мир решил замереть, давая этим двоим возможность остаться наедине со своими мыслями. Но это молчание было нарушено. Где-то неподалёку раздался хруст снега. Шаги. Они звучали глухо, но отчётливо, будто пробивая звенящую тишину. Каждый шаг был всё ближе, всё громче, приближаясь к его укрытию на скамейке. Докча резко поднял голову, замерев, словно олень, почувствовавший хищника. Ветер подул, унося с собой снежные хлопья, но звук шагов не исчез. Кто-то шёл к нему, уверенно, без колебаний. Ю Джунхек выскочил из кафе, едва заметив, как Ким Докча выбежал на улицу в одном тонком свитере, оставив за собой лишь следы на снегу. Он крепко сжал в руках свою куртку, словно это могло удержать тепло, которое Ким Докча так безрассудно отверг. Его взгляд метался по улице, выискивая знакомый силуэт среди теней, что вытягивал тусклый свет фонарей. Снежные искры кружились в воздухе, путая очертания людей, пока, наконец, его зрение не заметило знакомую фигуру. Сжавшийся на скамейке, с поникшими плечами и дрожащими руками, Докча выглядел словно забытый ребёнок, оставленный на произвол судьбы. В тот момент на лице Ю Джунхека появилась едва уловимая, но болезненная эмоция. Ужас. Этот одинокий, сломленный силуэт ударил его сильнее, чем он ожидал. Сердце на мгновение остановилось, а затем гулко забилось в груди, выталкивая все сомнения. Снег хрустел под его ногами, пока он шёл всё быстрее, гулкое эхо от ботинок разносилось по пустой аллее. С каждым шагом его беспокойство росло, а холодный воздух не мог охладить эту кипящую тревогу. Ему казалось, что это мгновение длится вечность, пока он не подошёл ближе. Ким Докча, услышав приближающийся звук, резко обернулся. Их взгляды встретились. В глазах Ю Джунхека читалась тревога, растерянность, едва скрываемая боль. Но Докча не видел этого. Для него этот взгляд был обжигающим напоминанием о предательстве, о боли, которую он так старался вытеснить. Его дыхание сбилось, словно воздух вдруг стал тяжёлым. Грудь сдавило, словно невидимые руки пытались вырвать из него все силы. Он вскочил с места, но ноги заскользили на обледенелом снегу, делая движения неловкими и неуклюжими. — Не подходи! — Докча выкрикнул эти слова так громко, что голос эхом отразился от пустых улиц. — Не смей! Он сделал шаг назад, но земля словно уходила из-под ног. Ступни скользили, руки дрожали так, что он едва держал равновесие. Слёзы, которые он пытался сдержать, всё равно затуманили его взгляд. Каждое движение кричало о страхе и отчаянии, а снежная вьюга будто бы специально скрывала его от того, кто так отчаянно пытался к нему пробиться. — Просто… не подходи, — прошептал он, голос дрогнул, как хрупкая струна, готовая лопнуть. Отчаяние звучало в каждом слове, словно он умолял, и в то же время пытался защититься. Ю Джунхек застыл на месте. Его дыхание сбивалось с ритма, пар клубился в морозном воздухе, но он не делал ни шага вперёд. Он стоял неподвижно, словно боялся, что любое движение уничтожит ту тонкую нить, которая ещё связывала их. В этих тёмных глазах исчезла вся твёрдость. Теперь в них читалась горечь, едва сдерживаемая боль, от которой становилось невозможно смотреть на человека перед собой. Ким Докча встретил его взгляд, но увидел в нём не сочувствие, не сожаление. Только холод, который казался ещё сильнее ветра вокруг. Только образ того, кто предал. — Ким Докча… — наконец произнёс Джунхек, его голос прозвучал глухо, мягче, чем всегда. Но Ким Докча уже не слышал. Его собственные слова эхом отдавались в голове, как удары, что он наносил себе снова и снова. — Ты лгал… Ты использовал меня, — голос сорвался, но он не остановился. Его дрожь усиливалась, слова вырывались из него, словно колючие осколки, разрывающие всё изнутри. — С самого начала, так? Всё это… было ложью? Ю Джунхек хотел ответить. На мгновение он открыл рот, но слова застряли. Они казались бессмысленными, пустыми, ничтожными перед этой болью. — Почему? — голос Докчи дрожал сильнее, пока слёзы не начали стекать по щекам. — Почему ты не мог просто… просто сказать мне?! Почему ты… Он замолчал, голос оборвался всхлипом, который он больше не мог сдерживать. Слёзы смешивались с холодными снежинками, падающими на его лицо, стирая последние остатки внешней силы. Ю Джунхек больше не мог стоять на месте и смотреть как его любимый человек вот так плачет. Его сердце, гулкое и рваное, подгоняло его вперёд. Один шаг. Ещё один. С каждым движением расстояние между ними сокращалось. Ким Докча, запаниковав, попятился назад, но ледяная земля под ногами предательски скользила. Но Джунхек не собирался останавливаться. Резким движением он схватил его за руку, едва ли не уронив. Куртка, которую он до этого сжимал, окутала плечи меньшего мужчины и не говоря ни слова, Джунхек накрыл тонкую фигуру Докчи своим телом, обхватив так, будто пытался защитить его от самого мира. — Замолчи, — выдохнул он, голос был низким и напряжённым, будто он из последних сил пытался удержать ту бурю, что рвалась наружу. Ким Докча замер, ошеломлённый и всё ещё дрожащий, но это длилось всего мгновение. Паника вспыхнула вновь. Он начал вырываться, в отчаянии пытаясь оттолкнуть Ю Джунхека, но был слишком слаб. И именно в этот момент Джунхек наклонился ближе и поцеловал его. Этот поцелуй ворвался в их реальность, как вихрь. Он не был мягким или утешительным. Нет, он был полон боли, гнева, тоски и какого-то слепого упрямства. Ким Докча застыл, шокированный, а затем инстинктивно отвернул голову, пытаясь избежать его, но Джунхек не отступил. Его пальцы, сильные, но удивительно осторожные, сомкнулись на затылке Докчи, направляя его обратно, мягко запутываясь в его темных локонах. И второй поцелуй был ещё сильнее, ещё отчаяннее. Будто Джунхек хотел показать им все свои намерения. Докча снова попытался вырваться, его кулаки слабо стучали по груди Джунхека, но с каждым мгновением его сопротивление угасало. Руки бессильно скользнули вниз, а дыхание сбилось в хаотичный ритм, смешиваясь с теплом чужого прикосновения. Снег кружился вокруг, словно пытаясь стереть их силуэты из этого мира. Лёгкий мороз касался лиц, но они не чувствовали холода. Всё исчезло, — город, тишина, боль — остался лишь этот поцелуй, в котором Джунхек пытался сказать больше, чем мог бы выразить словами. Он держал Ким Докчу крепко, одной рукой обвив его талию, другой придерживая за затылок, словно пытался сохранить в своих объятиях того, кто был готов раствориться в воздухе. Его губы, горячие и настойчивые, будто пытались передать что-то важное: своё раскаяние, свою преданность, своё желание, чтобы Докча просто остался. Ким Докча, дыша тяжело и прерывисто, наконец позволил своим эмоциям утихнуть. В его сердце всё ещё бушевал страх, но вместе с ним пришло нечто иное — теплая, оглушающая волна, которая заставила его пальцы слабо ухватиться за ткань пальто Джунхека. Сам Ю Джунхек не сразу отстранился. Его губы замерли в последнем прикосновении, будто он боялся, что любая дистанция вновь разрушит всё. Ещё мгновение он удерживал Докчу в своих объятиях, чувствуя, как его неровное дыхание согревает холодный воздух между ними. Затем он медленно поднял голову, но не отпустил. Пальцы всё ещё лежали на затылке Докчи, ладонь крепко удерживала его за талию. Их взгляды вновь встретились — тревожный и колеблющийся взгляд Докчи утонул в странной мягкости, которой он никогда раньше не видел у Ю Джунхека. Докча было открыл рот, словно собираясь что-то сказать, но слова застряли на губах. Казалось, даже снежинки, медленно падающие вокруг, замерли, ожидая его голоса. Джунхек смотрел на него внимательно, сосредоточенно, будто каждое слово, которое Докча мог произнести, должно было стать судьбоносным для него. И вот, они последовали: — Почему ты… почему ты так поступил? — прошептал Докча сквозь слёзы. Его голос дрожал, а взгляд метался, словно он пытался найти ответ в лице Джунхека. — Я… я начал тебе верить… а ты… Ты… Джунхек на мгновение замер, его рука чуть дрогнула, но он всё же стер слёзы с лица Докчи мягким движением пальцев. — Я… — он замолчал, будто пытался собрать мысли воедино. — Потому что не знал, как по-другому, — голос его прозвучал глухо, словно эти слова дались ему с трудом, который он уже начал преодолевать. А на его ответ Докча лишь всхлипнул с руками, лежащими на груди Джунхека, но их хватка вскоре ослабла. Он не знал, что делать — оттолкнуть его или остаться. — Я не хотел лгать. Никогда, — тихо добавил Джунхек. — Просто… я боялся, что всё испорчу, если скажу. Ким Докча хотел возразить, но вместо этого уткнулся в плечо своего соседа, чувствуя, как слёзы текут всё сильнее. Джунхек лишь обнял парня крепче, словно это было единственное, что он мог сделать в этот момент. Докча замер, ощущая, как холодные капли снега пропитывают тёплую ткань куртки Джунхека. Тишина висела между ними, нарушаемая лишь их сбивчивым дыханием, а сам Джунхек молчал, его руки держали Докчу так, будто он мог исчезнуть в любую секунду. — Тогда объясни, — выдохнул Докча дрожащим тоном, поднимая голову. Взгляд встретился с глазами его соседа, в которых смешались вина и что-то непонятное, но пронзительное. — Если ты хочешь, чтобы я остался… расскажи всё. Ю Джунхек тяжело выдохнул, пальцы чуть сжались на плече Докчи, когда они медленно перешли на его поясницу. — Это не так просто, — сказал он тихо. — Я… никогда не умел говорить такие вещи открыто. Но его взгляд вдруг стал твёрже, и он продолжил: — Когда я впервые увидел тебя… ты напоминал тень, готовую раствориться в воздухе. Тихий, отстранённый, словно мир вокруг тебя не имел значения. Но именно это притянуло меня. В твоей хрупкости скрывалась сила, которая не давала тебе сломаться, и я не мог отвести глаз, — он сказал, тяжело вздыхая и смотря своими виноватыми глазами прямо в глаза Докчи. Парень ответил хмуростью, сердце продолжало болезненно сжиматься. — Ты… следил за мной? — спросил он, не скрывая лёгкого упрёка. Джунхек отвёл взгляд, челюсть напряглась. — Не так, как ты думаешь. Я просто хотел… убедиться, что ты в порядке. Ты держал всех на расстоянии, словно не хотел, чтобы к тебе подходили. Я… просто не знал, как сделать первый шаг, — он прошептал, мягко гладя поясницу Докчи. Меньший мужчина тоже отвёл взгляд, его дыхание участилось после трогательных слов Джунхека. Они звучали слишком искренне, почти обнажённо, что пугало, пронизывало до костей. — Я не просил тебя вмешиваться в мою жизнь, — произнёс он, стараясь, чтобы голос звучал твёрже, но предательская дрожь выдала его. — Я знаю, — Джунхек посмотрел на него и осторожно сжал его холодную ладонь. — Но я не мог иначе. Каждый раз, когда ты улыбался, пусть даже едва заметно, пусть даже притворно, это… это давало мне силы. Каждый раз, когда ты говорил что-то… — он осёкся, пытаясь подобрать нужные слова. — Я просто хотел быть рядом. Он опустил голову, словно пытаясь спрятать выражение своего лица, но пальцы его левой руки оставались сомкнутыми вокруг руки Докчи, меньшей, чем его собственная. Их тёплые ладони казались единственным противоядием к ледяному ветру, который пронизывал всё вокруг. — Я не знаю, как объяснить это… или как всё исправить, — наконец проговорил он, голос был низким, почти дрожащим, но наполненным искренностью. — Но я не хотел, чтобы ты думал, будто всё это было ложью. Ты для меня… слишком важен, чтобы так нагло лгать. Докча молчал. Эти слова медленно разливались в его сознании, проникая всё глубже, даже если он пытался сопротивляться. Их тяжесть заставляла его сердце стучать быстрее, но он не мог игнорировать взгляд Джунхека. Там была боль, виною которой был он сам, и что-то ещё — непреодолимая привязанность. Он пытался отвлечься, глядя на их переплетённые руки, но каждый раз чувствовал как пальцы Джунхека чуть сильнее сжимают его ладонь, словно боялись отпустить. — Почему ты мне не сказал? — наконец прошептал Докча, подняв взгляд. Голос был слабым, но в нём таилась едва уловимая нотка надежды. Ю Джунхек ответил не сразу. Его губы дрогнули в горькой улыбке, от которой сердце Докчи кольнуло. — Потому что я боялся, — признался он, его голос стал ещё тише. — Боялся, что ты отвергнешь меня. Что подумаешь, будто я… будто я просто использую тебя. — Разве не так? — сорвался Ким Докча, но в его тоне больше не было прежней остроты. Он звучал устало, почти смиренно. — Нет, — твёрдо произнёс Ю Джунхек, его взгляд стал серьёзным, глубоким. — Я не лгал тебе. Да, я совершил ошибку, наблюдая за тобой издалека, вместо того, чтобы говорить открыто. Но я никогда не пытался причинить тебе боль. Ким Докча закрыл глаза, чувствуя, как в груди поднимается тяжёлое чувство, но слёзы, которые подступили к его глазам, были уже другими. Они не несли с собой ни страха, ни разочарования — только облегчение, смешанное с осторожным доверием. — Я не знаю... как мне теперь верить тебе? — прошептал он, сжимая куртку на своих плечах, будто пытаясь защититься от своих же чувств. Джунхек медленно отпустил его руку, но только для того, чтобы мягко скользнуть пальцами по его пояснице. Другой рукой он аккуратно поправил куртку Докчи, будто этот жест мог защитить его от всего мира. Затем его пальцы вновь нашли ладонь Докчи и крепко сомкнулись на ней. — Я докажу, — с уверенным шепотом произнёс он, но в нём проскользнула едва заметная просьба. Джунхек наклонился, чтобы поймать взгляд Докчи, и осторожно обхватил его лицо ладонями. Тепло его рук проникало в самую глубину, смывая остатки зимней стужи. — Я докажу, что никогда не желал тебе зла. Всё, что я сделал… всё это было ради тебя. Ким Докча замер, чувствуя их близость, их дыхание, которое смешивалось с холодным воздухом. Шторм внутри него продолжал бушевать, но взгляд Джунхека был подобен якорю, который не давал утонуть. — Просто дай мне шанс, — прошептал Джунхек, почти умоляюще, но той слабости, что обычна была в таких словах, не ощущалось. Её и вовсе там не было. Слова, произнесённые так близко, задели что-то в Докче, заставляя его сделать шаг ближе и позволить сильным рукам Джунхека снова обнять его. Тёплая куртка Ю Джунхека прижалась к его плечам, пахнув чем-то домашним и почти забытым — безопасностью. — Ты слишком упрямый, — пробормотал Докча, пряча лицо в его груди, чувствуя, как стучит сердце его соседа в такт с его собственным. — Потому что ты стоишь того, — ответил Ю Джунхек с лёгкой усмешкой, наклоняя голову, чтобы мягко коснуться губами макушки Ким Докчи. Вокруг них снег продолжал кружиться, ложась на их волосы, плечи, словно пледом укрывая их фигуры. Но они этого не замечали. Больше нет. Их мир сосредоточился на тепле, которое они разделяли в этот момент — маленькое, но такое важное. Словно даже сам воздух решил затаить дыхание, пока Ким Докча и Ю Джунхек стояли, обнимая друг друга. Их дыхание растворялось в морозном воздухе, превращаясь в лёгкий белёсый туман, который исчезал так же быстро, как и появлялся. Это молчание было странным — не угнетающим, а, наоборот, успокаивающим. Оно словно давало им отсрочку, шанс остановиться, перевести дух и понять, что этот момент принадлежит только им. — Ты ведь всё равно не оставишь меня в покое, да? — тихо спросил Кии Докча, не отрывая взгляда от тонкой полоски пара, исходящей от их дыхания. Его голос был едва громче шёпота, но в этой тишине он прозвучал отчётливо. Ю Джунхек чуть заметно улыбнулся, склонившись чуть ближе, а его руки прижали Докчу крепче, будто подтверждая каждое слово. — Никогда, — коротко ответил он, голос его звучал уверенно, но с неожиданной для него самого мягкостью. И вдруг воздух разрезал резкий хлопок крыльев. Докча вздрогнул, инстинктивно шагнув назад, чтобы оглядеться. Джунхек тут же слегка приподнял руку, будто собираясь защитить его. Шум был чужд этой заснеженной сцене, словно нарушая её почти магическую гармонию, которая витала в воздухе. И вот, из ниоткуда, перед ними появился белый голубь. Лёгким и грациозным движением он описал круг над их головами, его крылья на мгновение вспыхнули на фоне чёрного зимнего неба, а затем плавно опустился на снег рядом. — Что?.. — растерянно пробормотал Докча со взглядом, прикованным к птице, которая неторопливо прошлась по заснеженным сугробам, оставляя крошечные следы за собой. Голубь встряхнулся, сбрасывая с себя снежинки, и величественно прошествовал к ближайшей лавочке, словно был полноправным хозяином этой сцены. Его чёрные глаза внимательно изучали их, а голова чуть склонилась в сторону, создавая впечатление, будто он их оценивает. — Белый голубь? Зимой? — Ким Докча моргнул, не веря своим глазам. Всё происходящее казалось настолько сюрреалистичным, что его голос звучал почти удивлённо. — Хм, — хмыкнул Джунхек, но во взгляде читалось нечто большее, чем просто удивление. Он внимательно наблюдал за голубем, невольно крепче сжав плечо Докчи, как будто убеждаясь, что тот всё ещё рядом, что это не иллюзия. — Это… к чему-то. Докча повернул голову к парню и его глаза блеснули лёгкой насмешкой. — Ты что, ещё и в приметы веришь? — Иногда, — серьёзно ответил Джунхек, не отрывая взгляда от птицы. Голос был тихим, но полным какой-то непоколебимой уверенности. — Белый голубь… символ мира. И нового начала. Докча замер, осмысливая его слова. "Новый старт?" — эта фраза застряла в голове. Она звучало странно, почти чуждо, но почему-то в груди что-то дрогнуло. Всю свою жизнь он привык считать, что хаос и неудачи — это норма. А теперь, стоя рядом с этим человеком, он вдруг задумался: а может ли быть иначе? — Странно, — наконец сказал он, слабая улыбка скользнула по его всё ещё разгоряченным губам. — Этот голубь выглядит спокойнее нас обоих. — Возможно, он знает больше, чем мы, — ответил Ю Джунхек, слегка склонив голову, но в словах не было ни капли шутки. Голубь встрепенулся, словно подтверждая это, а затем поднялся в воздух с одним-единственным плавным взмахом крыльев. Ещё миг — и он исчез в кружеве белоснежных хлопьев, словно растворился в этом зимнем пейзаже. Ким Докча долго смотрел ему вслед, пока силуэт птицы всë же не исчез за снежной завесой. После ему пришлось перевести взгляд на Джунхека, что продолжал крепко его держать. В его глазах теперь было что-то новое, тонкое, едва уловимое, но не менее значительное. — Ладно, — наконец произнёс он, тихо, почти неслышно, но его голос дрогнул. — Может, стоит дать шанс этому… новому началу. Джунхек кивнул и не стал ничего говорить, просто притянул Докчу ближе, снова заключив его в свои тёплые объятья. Снег продолжал идти, укрывая всё вокруг, но теперь он уже не казался холодным. Наоборот, в этой зимней метели появилось что-то уютное, почти нежное. И этот миг принадлежал только им.

******

Ким Докча и Ю Джунхек шагали по тихой заснеженной улице, оставляя за собой цепочку аккуратных следов, которые тут же прикрывали белоснежные хлопья. Вокруг стояла кристально чистая тишина, лишь приглушённое хрустальное поскрипывание снега под ногами нарушало этот спокойный ритм. Воздух был свежим, морозным, но теперь этот холод не казался враждебным, а снег больше не был ледяной пеленой, которая отрезала их от мира. Он укутывал их мягко, словно обещая защиту их новым отношениям. Ким Докча украдкой взглянул на Джунхека, и его сердце почему-то замерло. Тот крепко держал его за руку, хваткой, почти отчаянной, будто боялся, что, стоит ослабить пальцы, и Докча исчезнет, оставив его одного. Лицо, как всегда, оставалось спокойным и непроницаемым, но Докча чувствовал, что в этом молчании было что-то большее, что-то, что Джунхек пытался скрыть. — Ты собираешься молчать весь путь? — нарушил он молчание немного хриплым, но всё же уверенным голосом. — А ты хочешь, чтобы я говорил? — Джунхек слегка повернул голову, одна его бровь приподнялась, но тон остался безмятежным. — Не особо, — пробормотал Докча, отводя взгляд и закатывая глаза. Снег под ногами показался вдруг интереснее. Он сделал вдох и выдохнул чуть медленнее. — Просто… спасибо. Джунхек остановился, шаги стихли, и Ким Докча обернулся, чувствуя на себе его взгляд. — За что? — спросил Джунхек, недоумевая. Голос отличался своим низким и ровным тоном, будто он не хотел, чтобы его благодарили. — За то, что остался рядом, — ответил Ким Докча, опустив взгляд. Его собственный голос почти растворился в падающем снегу. Джунхек ничего не сказал. Он просто сжал руку Докчи чуть крепче, отвечая без слов и, казалось, принимая его мнение. Хотя в нём загорелось довольно бурное желание возразить. Когда они наконец достигли пиццерии, тепло, клубившееся изнутри, обдало их мягкой волной. Шум голосов, смех и аромат свежей выпечки словно втянули их обратно в другой мир. За столом всё продолжало кипеть: Хан Суён яростно жестикулировала, споря с Ким Намвуном, Ю Сан А мирно показывала что-то Ли Хёнсону, а Ли Джихё жевала что-то с таким рвением, будто её жизнь зависела от этого. Первой их заметила, конечно же, Хан Суён: — Ну наконец-то! — воскликнула она, её голос разорвал шум, как удар колокола. Глаза этой женщина мгновенно осмотрели их с головы до ног. — Вы что, снег чистили, или как? — Они явно не снег чистили, — поддела её Чон Хивон, хитро прищурившись. — Вы выглядите… странно, — добавил Ким Намвун, глядя поверх стакана содовой. — Спасибо за комплимент, — сухо отозвался Ким Докча, выпуская руку Джунхека из своей и направился к столу, старался сохранять невозмутимость, но ощущал, как взгляд Джунхека следит за каждым его движением. Теперь он не был таким уж напряженным, как Докче казалось ранее. — Где ты был? — осторожно спросила Ю Сан А, подняв на него тёплые, но немного обеспокоенные глаза. — Нужно было проветриться, — ответил Докча, стараясь, чтобы его голос звучал непринуждённо. Спокойно усевшись на мягкий диван, он заметил, что меню уже не было на столе. Значит, его товарищи уже что-то заказали. Джунхек занял место рядом с ним, молчаливый, с бесстрастным выражением лица, которое, казалось, поставило невидимую стену между ними и остальными. Однако это спокойствие только подогрело интерес компании. — Проветриться? В такую погоду? — фыркнула Хан Суён, скрещивая руки на груди. — Да вы просто бегали целоваться под снегом, не так ли? Ким Докча захлебнулся воздухом после такого прямого вопроса. Но что ещё можно было ожидать от Хан Суён? Лицо парня на мгновенно залилось ярко красной краской. Он закашлялся, отчаянно махнув рукой. — Ничего такого не было! — выпалил он, пытаясь как можно быстрее уйти от вопросов. — Да-да, конечно, — усмехнулась Хивон, её глаза сверкнули, как у кошки, только что поймавшей мышь. — Ага, а снег, наверное, случайно упал тебе на голову, — подхватил Ким Намвун, пожав плечами и раздраженно фыркнув. Ему никогда не нравилась эта пара. — Хватит, — вдруг раздался голос Джунхек, низкий и раздраженный, с такой твердостью, что за столом мгновенно наступила тишина. Его хмурый взгляд пронзил каждого по очереди, и даже Хан Суён, казалось, сдержала очередной колкий комментарий, ответив ему лишь закатыванием глаз. Ким Докча же украдкой посмотрел на своего спутника. Он не мог перестать удивляться, как этот человек с одним лишь словом способен заставить замолчать даже таких, как Хан Суён. — Ладно-ладно, — наконец протянула она, поднимая руки в знак капитуляции. — Не хотите рассказывать, мы и не настаиваем. — Но я всё равно узнаю, — тихо добавила Чон Хивон, усмехнувшись и возвращаясь к своему телефону. Ким Докча лишь тяжело вздохнул, уставившись на стол. Ю Сан А, которая всё это время наблюдала за ним с лёгкой улыбкой, мягко произнесла: — Главное, что ты вернулся, — её слова прозвучали искренне, и Ким Докча не мог не кивнуть в ответ, чувствуя, как напряжение в комнате начинает постепенно спадать. Снег за окнами всё ещё падал, укрывая улицу тонким слоем белизны. Для других этот вечер, возможно, был всего лишь одним из тысяч обыденных зимних дней. Но для Докчи он стал чем-то гораздо большим. Он иногда поглядывал на Джунхека, который сидел рядом, бесстрастный, но с таким молчаливым спокойствием, которое говорило больше, чем любые слова. Этот вечер действительно был началом чего-то нового. И, впервые за долгое время, Докча позволил себе поверить, что новое начало может быть не таким уж и страшным.

******

Тёмные улицы города были почти пусты, лишь редкие огоньки в окнах домов и мягкие шорохи снега под ногами нарушали ночную тишину. Холод уже давно не был острым, и теперь, когда весь день был позади, осталась только лёгкая усталость и ощущение завершённости. Оба парня шли в общежитие, их шаги в меру синхронизировались, а мысли — расплывались в тусклом свете уличных фонарей. На лице Джунхека было то спокойствие, которое появлялось в самых уютных моментах, когда день наконец уступал ночи. Когда они, наконец, вернулись в квартиру, за порогом их встретил покой, который был почти осязаемый. В холле уже не чувствовалось суеты или дневной неорганизованности — все вещи лежат на своих местах, лёгкий запах чистоты висит в воздухе. Докча первым прошёл в комнату, оставив обувь у двери, и опустился на кровать, почувствовав, как усталость с каждым моментом затягивает его в сон. Сняв верхнюю одежду, Джунхек тоже подошёл к кровати, но не к своей, а Докчи. Не спеша он сел на край, недолго смотря на развалившегося парня на ней. Свет тускло освещал комнату, создавая атмосферу уюта и интимности, и всё вокруг наполнилось каким-то простым, но важным чувством. Он опустил взгляд, встречая глаза Ким Докчи, которые ещё не успели скрыть усталость, но в которых уже начинало появляться то спокойствие, что принесла эта ночь. Тихо опускаясь, они устроились рядом, и, как только тела коснулись кровати, время словно замедлилось. Тепло мягко окутывало комнату, где мерцал лишь тусклый свет ночника, отбрасывающий золотистые отблески на стены. В воздухе витал аромат чистого постельного белья и чуть заметный запах кофе, который Джунхек выпил за ужином. Всё было тихо — даже часы на стене будто замерли, чтобы не тревожить покой. На маленькой кровати, среди спутанных одеял, Ю Джунхек лежал на спине, расслабленно вытянувшись. Его глаза были закрыты, лицо наконец избавилось от привычной суровости, обретя мягкость, которую можно было увидеть лишь в редкие моменты с особенными людьми. На его груди устроился Ким Докча, поджав ноги и спрятав руки между собой и Джунхеком. Его дыхание было медленным и ровным, волосы растрёпаны, а тёплая тяжесть его тела словно успокаивала Джунхека лучше любого хорошего сна. — Тяжёлый день, — вдруг пробормотал Докча, слегка поднимая голову, чтобы озарить своего соседа хмурым взглядом. — Но он закончился, — коротко ответил Джунхек, приоткрыв один глаз и лениво глядя на него. Ким улыбнулся, усталость смягчилась в этих тёплых глазах. Он снова положил голову на грудь Джунхека, чувствуя под щекой его ровный, уверенный пульс. — Ты ведь знаешь, что со мной нелегко, да? — негромко спросил Докча, словно говорил сам с собой. Джунхек не сразу ответил, только медленно провёл рукой по спине своего спутника, останавливаясь у плеча, на котором он уже выводил узоры. — А со мной? — спросил он вместо ответа, голос был всё таким же спокойным, но в нём чувствовалась лёгкая улыбка. Докча хмыкнул, зарывшись носом в его домашнюю футболку. — Тоже. Пару мгновений они просто молчали, наслаждаясь покоем, который в этот момент казался абсолютным. Снаружи ветер трепал шторы, но звук был каким-то далёким, незначительным. — Но я рад, что ты остался, — неожиданно произнёс Ким Докча, его голос стал тише, едва слышимый, будто каждое слово произносилось с усилием. — Ты мог бы просто уйти, но не сделал этого. На его слова Джунхек ответил не сразу. Он лишь тяжело вздохнул, а затем медленно провёл рукой по волосам Докчи, приглаживая непослушные пряди, словно пытаясь вложить в этот жест всё своё спокойствие и уверенность. — Я же сказал, я никогда тебя не оставлю, — эти простые слова прозвучали с такой твердостью, что Докча невольно почувствовал тепло внутри себя и, не осознавая, улыбнулся. — Странно всё-таки… — пробормотал он, уже наполовину погружённый в сон, прижимаясь к большему мужчине. — Что? — мягко переспросил Джунхек, снова закрывая глаза, пытаясь расслабиться и чувствовать его рядом. — Что у нас получилось, — с умиротворённой улыбкой закончил Ким Докча, его дыхание становилось всё более ровным. Ю Джунхек не ответил сразу. Он дал себе несколько мгновений на раздумья, но когда его губы едва заметно дрогнули в ответной улыбке, он открыл глаза, взглянув на того, кто завладел его сердцем с первого взгляда. — Может, это и есть судьба, — тихо сказал он, но Докча уже не услышал его. Его дыхание стало спокойным и размеренным, он окончательно погрузился в сон, доверяя Джунхеку так, как никогда раньше. Джунхек же взглянул на него сверху вниз, рука всё ещё лежала на голове и спине Докчи, нежно поглаживая. Он не мог вспомнить, когда в последний раз чувствовал такую тихую радость. Здесь, в этом уютном моменте, больше не было напряжения, страхов или неопределённости. Только тепло, мягкость и тот, кому он мог полностью доверится. Закрыв глаза он позволил и себе забыться в покое, держа мужчину, которого уже вряд ли отпустит. За окном медленно падал снег, покрывая город невесомым белым одеялом. Но здесь, в их маленьком мире, всё было идеально.