Шастун, нахер иди

Неделю Антон честно пробовал отпахать. Однако в четверг был выходной от работы, а значит и от учёбы. Поэтому парень проспал весь день и поиграл во все возможные игры на телефоне. В пятницу же парень не захотел идти из-за того, что была только физкультура, а с таким предметом он не готов знакомиться. Позов всё же заставил Шастуна учиться, но, правда, только прочитать конспект. Так как в институт парень не пошёл ни в пятницу, ни в субботу. На выходных пришлось работать в дневную смену, что очень хорошо, так как можно было наконец выспаться. Поэтому Шастун уже не так сильно проклинал воскресенье. А выспаться всё равно не удалось, и шатен как полудохлая муха ворчал на всё, неторопливо идя в учебное заведение. — Почему я должен учиться? — ныл Антон, хлюпая по лужам. — Потому что мы выбрали не «туда-сюда и миллионер», а какую-ту хуйню, — фыркнул Позов, который уже устал слушать бубнёж друга. — Сейчас пара по иностранному языку, ты хоть чутка готов? — Да, Кэп, — приложив руку к виску, ответил Шастун. — К пустой голове не прикладывай, неуч. Зайдя в институт, Антон по памяти дошёл до нужной аудитории и уже собирался было кинуть рюкзак у двери и пойти в туалет, как заметил за приоткрытой дверью Попова. Это было весьма странно, и Шастун решил зайти в аудиторию и разузнать, что происходит. Если будет какая-то замена, то Антон повесится. — Здрасьте, Борисыч, — поздоровался парень, входя внутрь помещения. Студентов было немного, так что Шастун, не увидев никого из своих друзей, сел за четвёртую парту. Сергей Матвиенко — кареглазый брюнет невысокого роста и спортивного телосложения. Он нравился всем студентам своей забывчивостью, так как можно сказать что угодно хорошее про себя — и автомат у тебя в кармане. — Шастун, хоть имя где-нибудь вставляй, — упрекал Матвиенко, выглядывая из-за Попова. — Обязательно, а пока отлучусь носик припудрить, — оставив рюкзак на парте, сказал Антон и поплёлся в туалет под взгляды ухмыляющихся преподавателей. Уже от входной двери в туалет можно было уловить запах электронных сигарет. Заметив в кучке студентов Дмитрия с Максимом, Антон быстренько подкрался к ним и затянулся ашкой, которую вытащил из кармана. Разговаривая о предстоящих парах, парни решили, что нужно расходиться. Ибо осталось совсем немного времени и стоит подготовиться к паре. Антон вернулся обратно в аудиторию, когда Арсений выходил из неё. И, чуть не столкнувшись, парень зашипел, хоть и не было прикосновений. Попов лишь усмехнулся и пошёл в свою аудиторию казнить студентов. Пройдясь до своего ряда, Антон плюхнулся на лавочку и услышал звонкий хруст, а под попой что-то почувствовал. — Кто мне на юбку кончил? — с интонацией Лизы из «Барбоскиных», тихо спросил Шастун. Поднявшись, парень заметил красную упаковку шоколадной плитки KitKat. Нахмурившись, Антон оглянулся, но никто даже не смотрел в его сторону. Взяв шоколадку, шатен положил её на парту и начал раздумывать, кто же этот тайный поклонник. Но ничего на ум не приходило и пришлось идти ва-банк. — Сергей Борисыч, кто у моей парты тёрся? — громким голосом спросил Шастун, на что преподаватель совсем незаметно улыбнулся. — Никто, вроде, — пожав плечами, ответил Матвиенко. Повертев шоколадку в руках, Антон заметил маленький стикер, приклеенный к ней. Закусив губу, парень ловким движением отдёрнул кусок бумаги и решил по почерку вычислить своего нового поклонника. Почерк был приятный и знакомый, из-за чего Шастун скривился.

Привет, покушай, пожалуйста!

— Арсений, — тихо прошептал парень, от нервов постукивая пальцами по столу. Антон тяжело вздохнул. Он, даже если сильно захочет, не сможет выкинуть KitKat. Так как это его любимая шоколадка. Да и не в каждом магазине она находится, нужно постараться, чтобы её найти. Убрав такой подарок судьбы в рюкзак, Антон разлёгся на парте и смотрел в телефон. Преподаватель начал вести пару, где все пытались успеть записать что-то. Так как информация лилась из всех щелей. Шастун же вообще делать ничего не хотел, поэтому отдыхал по полной. То в туалет сходит, то за кофе на первый этаж, то вообще поспит. Так как из его друзей никто не пришёл получать знания.

***

Всё шло своим ходом, Антон с друзьями веселился. Посвящал учёбе своё присутствие, но этого оказалось недостаточно. Так как парень не мог даже ответить на вопросы, ответы которых написаны в тетради у студентов. Ко всему этому, шатен прогуливал пары Попова. И это всё только усугубляло положение. Конец октября уже, а у него из оценок — неудовлетворительно. Такими темпами его отчислят после зимней сессии, если он доживёт. Парень же не особо заморачивался об этом, единственное, о чём он думал, это об Арсении. Этот преподаватель поселился в его голове, так как незаметно подкладывал то конфеты, то кофе. А утром приходил на работу к Антону. Всё было настолько часто, что шатен не успевал переварить случившееся, как на его голову снова падал этот Попов. Уже хотелось дать тысячу шансов этому брюнету, но Шастун, вместо того, чтобы поговорить, оказывался на вписках со своими однокурсниками и другими курсами. Выпивал он не только из-за мужчины, а ещё и потому, что его резко в какой-то день переклинило и хотелось просто обниматься с каким-то человеком и чувствовать тепло. Но ничего из этого не было, а подходить к парням и обниматься — странное дело, и каждую ночь Антон либо втыкал в потолок, обнимая самого себя и занимаясь самобичевание, либо работал до потери пульса. Родители, узнав обо всём, грозились приехать и дать по шапке за такую халатность, и Антону пришлось взяться за конспекты по полной. Он не хотел огорчать, но и учиться на экономиста не хотел. Хотел путешествовать, отдыхать, быть на экране телевизора. Но никак не сидеть за компьютером день и ночь и что-то там строчить. — Дима, зачем так много писать?! — измучено прокричал Шастун, не выдерживая ничего. Парень уже с двенадцати часов дня переписывал конспекты по всем предметам, так как у него даже тетрадей столько не было. Из-за чего пришлось идти в магазин и закупаться по полной. На подоконнике валялось три исписанных ручки, которыми Антон написал полностью только два предмета своим непонятным мелким почерком. — Шаст, зачем ты два месяца хуйнёй занимался? — в ответ спросил Дмитрий, читая конспект, который его друг уже переписал. — Я не могу уже, этот Воля с Поповым и Варнавой ахуели, суки, — чуть ли не рыдая, проклинал Антон. — Шаст, не ной, а пиши, — фыркнул Позов. Ему уже надоело каждые пять минут отвлекаться и слушать негодование друга. — Ну, конечно, не ты ж маме рассказал, что я оболтус, нихуя не делаю, — прошептал парень и с Божьей помощью продолжил писать полную лабуду. — Зато действенно! — подняв указательный палец кверху, сказал сосед. Корчась над конспектами, Шастун уже не чувствовал пальцев, он чувствовал дикую ноющую боль в запястье и молился побыстрее закончить. Выкурить за этим всем пришлось больше двух пачек, иначе бы сила воли ушла далеко, а Антон — в магазин за пивом. Глаза время от времени просто смазывали все буквы, и на то, чтобы сфокусироваться, уходило достаточно много времени. — Поз, мне на работу надо к десяти, я не успеваю нихуя, — агрессивно кидая ручку в стол, прорычал Шастун. — Шаст, бери отгул, потому что с этим ты явно не справишься, если будешь кофе делать всем, — проворчал Позов. — Нет, мне зарплату уменьшат, — запротестовал парень. — Сегодня моя спина скажет мне «пока», — вынес вердикт Шастун и, посмотрев на время, встал со стула. — Я купаться, потом в кафе, утром не опаздываю. Ну, постараюсь. Дмитрий на эти слова усмехнулся, с большим трудом веря последнему. Антон же даже не смотрел на реакцию друга, а побежал в ванную, прихватив вещи. Очереди, славу Богу, не было. И парень быстро закрыл дверь на щеколду и, скинув с себя вещи, зашёл в душ. Быстро моясь, Шастун успевал и побриться, но без повреждений не обошлось. Так что две ранки на скулах остались. Одевшись в тёплую уличную одежду, Антон быстрым шагом дошёл до своей комнаты и, кинув все вещи на кровать, начал собирать рюкзак. — Дим, какие у нас пары завтра? — спросил Шастун, кидая недописанные конспекты и чистые тетради в рюкзак. Также пакетик с ручками, карандашами, линейками и всякой канцелярией попал в рюкзак. — У Варнавы, Воли, Утяшевой, Попова, — перечислил Позов, из-за чего Шастун обомлел. Он, конечно, знал, что расписание поменялось, но не так радикально же. Какой нормальный человек сделает такое в пятницу? — Помоги Господи, — взмолился Шастун и кинул оставшиеся тетради, которые не планировал брать, в рюкзак. — Всё, я побежал! Накинув быстро куртку на хрупкие плечи, Антон побежал в кафе. Народа вряд ли будет много, так что вполне возможно переписать, наконец, всё. Парень не терял надежды ни в коем случае. На улице было уже холодно, ходить без куртки вряд ли бы кто стал, но и зимнюю надевать рано. Шастун чуть не навернулся об порог у входа в здание, но успешно сбалансировал. Помахав своим коллегам, шатен забежал в раздевалку и кинул куртку на лавочку, сразу надевая фартук. Взяв рюкзак, Антон пошёл к Максиму, давая тому пятюню. — Привет, мне срочно нужно конспекты написать, так что сегодня я планирую быть за тем столиком, — показав пальцем на столик в самом конце зала, предупредил Шастун. — Ты за учёбу решил взяться? — удивился Заяц, но был не против. — Да, там долго объяснять, но родители пизды дадут скоро. Так что пора нагонять, — ответил Шастун, махнув рукой. — Без проблем, братан, тут людей всё равно немного, а я учу парашу от Галич и мне, так сказать, уже весь мир понятен, — иронично сказал Загайский, показывая тетрадь, где совершенно не понятно, что написано, а если и понятно, то не понятны слова. — Пиздец, что за уёбищный день, — со вздохом произнёс шатен и вытащил две тетрадки с канцелярией. — Ладно, я пошёл, если будет нужна помощь — я готов сделать. Максим что-то промямлил, направляя всё внимание в вибрирующий телефон. Шастун, посмотрев на входную дверь, быстро сел за выбранный стол и начал переписывать всё. Единственное, что его радует, так это то, что он научился разбирать почерк Позова в одиннадцатом классе. Иначе бы он всех послал и нанял переводчика. Становилось из-за чего-то холодно, а настроение всё портилось и портилось. Антон понял, что с ним, не сразу, так как пробовал не обращать внимание и читать текст. Но он чувствовал, как его снова накрывает, хотелось обниматься, целоваться и валяться на кровати под дождливую погоду. Закусив щеку, парень тяжело дышал, пытаясь выкинуть из головы все эти хотелки. — Нет, Варнава не оценит то, что я хочу жёстко лапать всех, — сам себе твердил парень, чертя какую-то поеботу в тетрадке. У Антона получилось собрать себя в рабочее состояние, и он сам с себя диву давал, когда ускорился в процессе в два раза. Так как сил не оставалось уже ни на что. А странички будто не уменьшались. И, листая тетрадку Позова, парень молился увидеть последнюю страницу. А когда увидел, за окном уже было полпервого ночи. Разбираться и переписывать намного тяжелее. Вряд ли в голове что-то останется от такого количества информации. Но остаётся верить в чудо. Конспект какой-то однокурсницы по английскому не заставил себя долго ждать. Антон даже обрадовался, что они писали не так уж и много по сравнению с прошлым. Так что ушло всего лишь полтора часа на это, и парень даже выдохнул. Но расслабляться нельзя, ибо два самоубийцы остались. Шастун возненавидел философию и общую экономическую теорию. Так как прошли всего лишь пара месяцев, а тетрадки уже чуть больше половины исписаны. Философия оказалась достаточно познавательной, Антон бы со скуки прочитал. Однако сейчас мог только переписывать и ничего другого. Тетрадь медленно, но верно заполнялась синими чернилами, а ручка подыхала. Шастун даже хотел её кинуть в окно от злости, так как цвет становился всё бледнее и бледнее. Взяв из пакетика новую ручку, парень протёр глаза. Ибо уже были разноцветные круги в тетрадки, будто мыльные пузыри. — Шаст, прими заказ, пожалуйста, — крикнул Максим, делая рисунок на кофе. Шастун кивнул, будто его кто-то видит, и подошёл к напарнику, помогая приготовить. В глазах начало темнеть, так что парень делал всё по памяти. Зевнув куда-то в предплечье, Антон всё же смог увидеть и доделать кофе. — Почти третий час, я ебашу философию, убейте меня, — простонал Шастун, на что послышались сожалеющие вздохи девушек. — Шаст, я ебашу немецкий, это ещё в два раза хуже. Эта манда задаёт какую-ту хуету на память, а я, блять, будто Гитлер, что зашпрехаю ей на паре, — фыркнул Заяц, проговаривая на немецком текст себе под нос. — Я с ума сойду сейчас, — предупредил Шастун, уходя обратно к себе за столик. Все нервные клетки ушли на философию, и когда парень открыл общую экономическую теорию, он понял, что уйдёт в минус. Так как испугался количества слов только на одной странице. Нескончаемые зевки пошли в скором времени, и Антон решил уже даже рот не прикрывать, мухи всё равно в тёплые края улетели, так что в рот залетит только пыль или член. Шатен очень замучился со всем этим и уже не понимал совершенно ничего. Глаза закрывались, боль в руке то уходила, то нарастала. Но сдаваться Шастун не собирался. Продолжая писать эти конспекты, Антон молился обо всём и сразу. На последних страничках парень начал засыпать, затем просыпался из-за посторонних звуков и продолжал писать. И стоило только поставить точку и открыть первую страницу, чтобы прочитать и повторить, как Шастун рухнул на стол, уткнувшись лицом в тетрадь и уснув. Антон даже не знал, что у него есть такая способность в пять утра. Максим пробовал разбудить друга, но так и не смог, зато услышал, как его послали нахуй. Дав Антону спокойно поспать до восьми часов, он отправился работать.

***

Ближе к концу смены появились клиенты, и Максим встречал каждого с замиранием сердца, так как делать ничего не хотелось. И очередной клиент в последние минуты заходит и получает недовольный вздох Зайца. — Блять, Попов! — выругался Загайский, прячась под стол, а потом стукая себя по лбу, так как понимает, что Шастун спит. Выпрямившись, парень проследил, как преподаватель своей пафосной походкой доходит до стола Антона и, нагнувшись, читает что-то в тетрадях. А потом накручивает на пальцы кудряшки, складывая тетради в стопку одной рукой. Заяц решил, что потом узнать об этом всём будет лучшим решением. Быстро сделав пришедший заказ, парень продолжил смотреть в телефон, не обращая ни на что внимания. — Шасту-у-ун, — тихо и даже с озорством протягивал брюнет, сидя перед парнем и аккуратно дёргая того за кудряшки. Антон же никак не откликался на эти действия. — Эй, Шастун, ну вставай-ка, — склонив голову, чуть громче сказал Арсений. — М-м-м? — замычал парень, жмурясь и выпрямляясь в спине. — Вставай давай, кучерявый, — хрипло будил Попов, начав поглаживать шатена по голове. — М-м-м? — также мычал Антон, немного улыбаясь и ластясь под руку. — Понятно всё с тобой, решил за день все предметы написать и подучить? — задал риторический вопрос мужчина и, встав с места, направился к барной стойке. — Максим, можешь дать куртку Антона, я его в институт завезу, а то знаю его, до часу дня проспит и хрен разбудишь, — попросил Попов, смотря за удивившимся студентом. — Да, Арсений Сергеевич, сейчас. — Парень быстро забежал в раздевалку и взял куртку напарника. Отдав вещь своему преподавателю, парень был в шоке. — Спасибо, — поблагодарил брюнет и направился обратно к Антону. Сложив все вещи в рюкзак, Арсений попытался разбудить шатена, на что тот недовольно зарычал. Поэтому пришлось самому надевать куртку на Антона. — Шастун, вставай, — громко произнёс Попов, что и подействовало. — Да, щас, — прокряхтел Шастун, кивая, даже открывая глаза, но продолжая находиться во сне. Арсений помог встать парню, в принципе, то, что Антон может идти, уже радовало. То, что парень делал это на автомате, ему было без разницы. Довести Шастуна до машины не составило труда, а вот усадить было тяжелее. — Антон, ё-маё, проснись и пой, — проворчал брюнет, на что получил кивок и усмехнулся. — Шастун, авария! — крикнул мужчина и парень ударился об крышу машины. — Ты чё, еблан? — протирая глаза и затылок, спросил Антон. Посмотрев на того самого бессмертного, у парня чуть челюсть не отпала. — Сенька Сергеич, что я тут забыл, боюсь спросить? — Я тебя до института подброшу, пристегнись уже тогда сам, я замучился просто, — попросил преподаватель, закрывая дверь. Антон ещё не до конца всё осознал, поэтому пристегнулся на автомате. Перебирая скопившиеся слюни во рту, парень резко открыл глаза и также резко зажмурился от света. Повернув голову вбок, чтобы увидеть наглое лицо Арсения, который только что сел в машину, парень открыв один глаз и, сморщив носик, пытался стрельнуть лазером, как в фильмах. — Сень Сергеич, ну я правда что-то не понял, нахуй меня подвозить? Я говна в жизни своей такого не валил, чтобы тут сидеть, — хрипел ломающимся голосом Шастун. — Антон, я просто подвезу тебя в ВУЗ, ничего такого криминального, — приподняв руки на уровне головы в сдающемся жесте, ответил Попов. — Ага, это будет ещё одна моя психологическая травма и мне придётся идти к психологу, — ёрничал Антон, а глаз с рук не сводил, хотелось хоть чуточку ласки получить от них. — Готов побыть твоим психологом, жалуйся, — приказал мужчина и завёл машину. — Ну чё жаловаться? Конспекты ебучие писал с утра, Ваш, кстати, самый ебучий. Потом мне не дали поспать хотя бы три часа и затащили в эту машину. Предполагаю, что сейчас мы поедем в лес и Вы лишите меня грешной жизни, — с большим энтузиазмом пожаловался Шастун, протирая изумрудные глаза. — Эх ты, Антон, совсем цену мне не знаешь. Не в лес тебя я отвожу, а к себе в кабинет, — усмехнулся брюнет, включив поворотник и выезжая на дорогу. — Может, начнём всё сначала? — попытал хер знает какую удачу Арсений. — Чё ещё? Трахаться захотелось? — с обидой выплюнул парень, хмурясь. — Арсений, а Вы смешной, ну смотрите, как это с моей стороны выглядит. У нас всё там было достаточно хорошо, ну, если вспомнить хорошие моменты и плохие. То да, в принципе, нормально. И вот, я уже расслабленный, а Вы мне хуяк анаконду в жопу. «Иди нахуй, мальчик». Я ушёл. Было хуёво, так как Вы ушли и оборвали всё с концами. Вдруг встречаемся мы в этом прекрасном ВУЗе, и у Вас внезапно появляются чувства. А я только про Вас забыл и на хую Вы у меня не вертелись. И вот, Вы меня доёбываете с начала сентября, а мне и так тяжело. И вот подумайте, нахуй, что Вы делаете мне своим присутствием? Я скоро с ума сойду от Вас. Вы буквально везде. И в ВУЗе, и в кафе, и в голове. Не надоело уже? Мне лично надоело. — Антон пробовал ровным голосом всё объяснить, но под конец осип. — Антон, прости, но я правда повёл себя тогда как мудак, я хотел всё исправить, но ты кинул меня в бан. А когда хотел позвонить с другого номера, думал, ты не простишь и пошлёшь куда подальше, — с огромной виновностью в голосе буквально выуживал эти слова из себя мужчина. — Тогда бы я и простил, но сейчас Вы омерзительны мне, так что припаркуйте машину у остановки и я сам доберусь, — попросил парень, на что увидел еле уловимый кивок сбоку. Внутри рвало и метало. Арсений потерял все возможные надежды на восстановление общения с Антоном и хотелось рыдать от горечи в душе. Слова парня будто раскалённый металл, который вошёл в тело быстро, жестоко и без надежды на жизнь. Руки подрагивали, из-за чего Попов сжал руль сильнее. Шастун это видел и ему самому становилось от своих слов тоскливо. Вроде и так в его мире серо и не ярко. Так он сделал ещё хуже. Дыхание спёрло и парень почувствовал звон в ушах. Хотелось упасть в обморок до конца жизни, но люди же всегда находят, к чему стремиться? Вот и Антон надеялся, что в его жизни что-то появится, что разукрасит его жизнь. Машина остановилась, и Шастун потратил пару секунд на то, чтобы собраться. Этот аромат кофе, витающий по салону, заставлял оставаться. Но парень лишь поправил спавшую чёлку и с характерным всхлипом вышел из машины. — Антон, прости, больше не буду к тебе лезть, до встречи, — попрощался Арсений и, как только дверь захлопнулась, упал головой на руки. После произошедшего мужчина желал оторвать этот никчёмный руль и еле сдерживал себя, чтобы этого не сделать.

***

— Блять, все сосите, нахуй, заебали, — орал Шастун, пиная ступеньку в магазин. Тяжело вздохнув, парень зашёл в маленький магазинчик и пошёл прямым путём к стенду с алкоголем. Он чувствовал себя погано, даже слишком. Хотелось всё в этой жизни стереть до определённого момента — когда родился. И нахуй не выбирать эту жизнь, а оставаться дальше на небесах. Выбрав дешманский коньяк с водкой, Антон положил все свои сокровища на ленту и ждал, когда до него дойдёт очередь. Пыхтя от злости, Шастун молился, чтобы все двигались быстрее и не тормозили на ровном месте. Иначе попадутся под горячую руку и останутся без уха. — Здравствуйте, пакетик нужен? — надоедливо спросила кассирша и, получив отрицательный кивок, продолжила. — Товары по акции интересуют? — Меня интересует только бутылка коньяка, которую я засуну в чью-ту глотку от нервов, — прорычал Шастун и, оплатив товар, ушёл под возмущение женщины. Положив в рюкзак водку, которая предназначена на сладенькое, когда уже полностью разнесёт, Антон открыл коньяк и прямо из горла сделал три больших глотка. Стерев рукавом куртки оставшийся вкус коньяка с губ, Шастун почувствовал, как горечь сжигает всё напрочь в его пустом желудке. Добраться до общежития стоило ровно одной бутылки коньяка, которую шатен выхлебал, будто минералку. Не попавшись на глаза консьержке, Антон дошёл до своей комнаты и кинул на кровать рюкзак. Повесив куртку на своё законное место в шкафу, парень переоделся в домашнюю одежду и с не самым трезвым видом взглянул в сторону рюкзака, где хранилась водка. Рухнув на пол, Шастун облокотился спиной о шкаф и отыскал сигареты с зажигалкой. Закурив, парень думал, насколько же он урод в глазах других. Антон не ходит учиться, не пишет конспекты, никак не может себя назвать умным. Единственное, что он имеет, так это красивую мордашку, которая послужит рекламой вибратора. И то, кончат на Бреда Питта, но никак не на него. Стряхивая пепел на пол, шатен понимал, что алкоголь не помогает, а только добавляет проблем. Расфокусированным взглядом прожигая раму окна, Антон рылся в воспоминаниях. И от них челюсть сводило от улыбки, а дрожь пробегала по телу. Но в реальности парень хотел, чтобы его обняли, поцеловали и сказали что-нибудь ласковое. — Арс, Арс, Арс, — как заезженная пластинка повторял Шастун. Любовь же не уходит до конца, она может забыться, а когда снова увидишь его глаза и улыбку, то всё вернётся по чуть-чуть. Антон же был на половине и не мог решиться, куда себя деть. Он строил из себя недотрогу с сентября, а сейчас резко переобуется и полезет на шею? Так же нельзя всё вернуть! Доверие почти на нуле, если б не все эти разговоры, оно бы и осталось на нуле. А на доверии строится всё. Кинув докуренную сигарету в пепельницу, до которой Шастун с трудом дошёл, парень сел на кровать. Дрожащими руками открыв рюкзак, Антон достал водку, которая даже по внешнему виду вызывала отвращение. Раскрутив крышку, шатен выдохнул и залил в себя горящую жидкость, она обжигала всё на своём пути и приходилось только морщиться, заходясь изредка в кашле.

***

До четырёх вечера Антона никто не видел, никто не слышал. А потом вернулся Дмитрий и надавал звонких пиздюлей. — Антон, ты полоумный?! Ты вообще ахерел?! Я, сука, себе места не находил. Думал слинять с первой пары, когда ты не объявился. А ты бухал просто! Молодец! — кричал Позов, видя, как Шастун уже спит и никак не реагирует. — Чтоб мне так спалось! Имбицила ты кусок! Ворчание шли из Дмитрия до самой ночи. Ведь пепел с пола оказалось убирать той ещё задачкой. А потом сосед решил сжалиться и переписать сегодняшние работы в ВУЗе в тетрадки Антона. Чтобы лучше запомнить материал и помочь другу. А когда уже спать было пора, проснулся Шастун и с красными глазами пялился в потолок, кряхтя от головной боли и сушняка. — Выпей, — протянул стакан с водой и таблетку Позов, недовольно осматривая исхудалое лицо. — Спасибо, — сиплым голосом поблагодарил Шастун, что было сложно услышать. — И что у тебя такое горестное случилось? Я, конечно, зол, но готов послушать и помочь, — поинтересовался Дмитрий, присаживаясь на свою кровать. — Попова снова полюбил, теперь пиздец мне и всему Свету, — честно признался Шастун. Сосед, не поверив, протёр очки и задумчиво прошёлся взглядом по изумрудным глазам. В этом нельзя торопиться, так как можешь своими словами сделать всё через одно место. И поэтому Позов долго перебирал в голове, что и как должно пойти. Но Шастун не ждал на своё чистосердечное признание ничего стоящего, поэтому перевернулся на бок, к стене лицом, и начал засыпать снова. — Слушай, Шаст, я не знаю, что у вас было, конечно. Но какой долбаёб будет шайбы подкатывать, не сдаваясь столько времени? — задал риторический вопрос сосед, поправляя очки средним пальцем, тем самым посылая всю депрессию Антона нахуй. — Да и шоколадки, газировки, подарки зачем тебе дарить? Звать всё время в кафе, искать повод словить тебя в ВУЗе. Ну и взгляд у него на тебя всегда такой тёплый, бережливый. А на других будто на навоз смотрит. Дай хоть маленький шансик ему, пожалуйста. Я же вижу, как тебя ломает в последнее время. Я пробую помочь чем-то, но я ж не Ванга, не ебу, что с тобой. Повисла тишина, и только Дмитрий думал, что Антон уснул, как тело под одеялом зашевелилось. Шатен решил хоть один раз прислушаться к советам и сделать либо себе ещё хуже, либо лучше. — Я дам, только давай я вот недельку в ВУЗ похожу следующую. Пойму, насколько он нормальный, и уже тогда посмотрим, — произнёс хрипящим голосом Шастун. — А пока давай спать. Спокойной ночи, Поз. — Спокойной, Шаст.