За кадром Sailor Moon S

Усаги сняла с волос заколку, позволяя золотистым прядям рассыпаться по плечам. Идти на съёмочную площадку без обычных «оданго» было непривычно, тем более что наряд на ней сегодня был очень специфическим: обмотанное вокруг груди короткое розовое полотенце. Чибиуса в не менее специфическом «костюме» уже ускакала на съёмочную площадку. «И зачем в сериал постоянно включают сцены, где я должна мыться в ванной?» – обречённо вздохнула Усаги и, обувшись, вышла из гримёрки. Мамору, как раз в этот момент проходивший мимо двери, непроизвольно повернул на неё голову. – Мамо-тян! – обрадовалась Усаги, от счастья забыв о том, как сейчас выглядит. – Усако! – Мамору окинул её ошарашенным взглядом и спешно отвёл глаза. – Ты сегодня разве снимаешься? – не замечая его смятения, спросила Усаги. – Да, – старательно кося в сторону, натянуто ответил Мамору. – Завтра я уезжаю в Нару для съёмок в новом проекте, и режиссёр согласился передвинуть съёмки сцен с моим участием на сегодня. Мы только что закончили. – Ясно... – Усаги сникла. – А когда ты вернёшься? – Через две-три недели. Пока точно не знаю... – Мамору, всё ещё не поворачиваясь, сделал шаг назад. – Ладно, Усако, мне пора. – Подожди, Мамо-тян! – Усаги порывисто вытянула руку ему навстречу. – Я хотела... Она осеклась, потому как её полотенце скользнуло вниз. Усаги хотела схватить его, но не сумела. Хотя Мамору и не смотрел на Усаги, краем глаза он всё же заметил, что розовый кусок ткани, прикрывавший её, упал на пол. Чувствуя, как в висках бешено заколотилась кровь, Мамору развернулся и что было сил кинулся к выходу. – Прости, я опаздываю! – услышала Усаги его сбивчивый голос. – А! – разочарованно вскрикнула она. – Мамо-тян! Но Мамору уже и след простыл. – И чего это он? – пробормотала Усаги, снова закрепляя полотенце поверх плотного трико телесного цвета, закрывавшего всё тело за исключением головы, кистей и стоп. *** Алмаз сидел на диванчике в холле агентства, бессмысленно глядя в потолок. – Юкио! – отвлёк его от мыслей знакомый голос. – Шин! – радостно откликнулся Алмаз. – Сколько лет, сколько зим! Ты-то мне и нужен. – Э? – озадачился Мамору. Спустя полчаса парни уже сидели в баре. – А потом она отшатнулась от меня и посмотрела так, что я почувствовал себя последним извращенцем, – отхлебнув пива, пожаловался Юкио. – А я ведь даже не думал о том, чтобы заняться с ней сексом. Вернее, думал, но ничего такого делать не собирался. – Ну, для девушки её возраста естественно желать только платонических отношений. – А для парня моего возраста естественно желать секса! Много секса! – Юкио пьяно икнул и, положив руку Мамору на плечо, заговорщически сказал: – Друг, поделись секретом, как тебе удаётся даже не думать о том, чтобы завалить свою принцессу? Где ты кодировался? «Даже не думать», – горько усмехнулся Мамору, вспомнив, как заплясало его сердце, когда с Усаги сегодня соскользнуло полотенце, и как тяжело ему было заставить себя уйти, вместо того чтобы обернуться и посмотреть на неё. Ему хотелось обернуться и посмотреть! На пятнадцатилетнюю девочку! Стоило подумать об этом, Мамору начало выворачивать от отвращения к себе. – Что такое? – заметив исказившие пьяное лицо друга страдания, спросил Алмаз. – Ты всё-таки переспал со своей принцессой и теперь жалеешь? – Нет, конечно! – вскочил с места Мамору. – Я никогда к ней не притронусь! – Вообще никогда? – ужаснулся Алмаз. – Пока она не созреет для таких отношений… – поправился Мамору, сев на место. – Верно! – с энтузиазмом кивнул Алмаз. – Будем монахами, пока наши девушки не созреют! – Он обернулся к официантке и патетически прокричал: – Сестра, пива в эту монашескую келью! Мамору солидарно икнул.