За кадром Sailor Moon S

– Фух, – пробежав глазами по сценарию, облегченно вздохнула Макото. Сюжет следующего эпизода полностью вращался вокруг Минако, пытавшейся привлечь внимание врагов к своему чистому сердцу, а роль её героини была совсем эпизодической, что пришлось как нельзя кстати, ведь времени учить сценарий у Макото не было: три вечера подряд вместо репетиций она бегала на свидания с Алмазом, а сегодня ждала его к себе на романтический ужин. «Завтра в школе реплики поучу и подумаю, как лучше сыграть», – отмахнулась от гласа совести актриса, прежде чем отправиться на кухню за угощениями. Хотя в кулинарных способностях она изрядно проигрывала своей героине, сегодня она расстаралась: мясной стейк в винном соусе, запечённый картофель, необычный салат. «Надеюсь, Юкио–сану нравится европейская кухня», – взволнованно подумала Макото, проверяя сервировку. Всё вроде бы было идеально. Со внешним видом тоже был полный порядок: темно–зелёное вечернее платье в облипку, прекрасно подчёркивающее фигуру, перехваченные красивой заколкой на половине длины волосы, милые сережки в виде капелек–подвесок. «А не слишком ли я расстаралась?» – забеспокоилась Макото, но было уже поздно: в дверь позвонили. В глазок не было видно ничего, кроме огромного букета, так что понять, кто пришёл, не составило труда. – Привет, – поздоровалась Макото, принимая букет и пропуская Юкио в дом. – Привет. Ты сегодня обворожительна. «Ты тоже», – смущенно отметила про себя Макото, невольно разглядывая возлюбленного. Темно–бордовая шёлковая рубашка с чёрными вставками и обтягивающие штаны, подчёркивающие длинные ноги, сидели на нём превосходно. Волосы, пока ещё не достигшие прежней длины, были уложены гелем, а в ушах поблескивали крупные серебристые серьги квадратной формы. В общем, Юкио выглядел так, будто пришёл к ней прямо с фотосессии для какого–то модного журнала. – Мы с тобой прямо пара с обложки, – подумав о том же, что и возлюбленная, усмехнулся Алмаз. Макото, покраснев, смущённо потупилась. Ужин, приготовленный Макото, привёл Алмаза в полный восторг. Наворачивая за обе щеки, он неустанно повторял, что всё вкусно, как в ресторане. Макото даже неловко стало. Опустошив тарелки, парочка с фруктами, вином и подстилкой переместилась на балкон. – И всё–таки Токио – ужасный город, – глядя на небо, заметил Алмаз. – Из–за освещения звёзд почти не видно. – Ну, мы же живем в самом центре, – пожала плечами Макото. – Ничего не поделаешь. – Ты всегда жила в Токио? – Да. А ты, Юкио–сан? – Тоже. Ясно, значит, мы с тобой оба несчастные жители мегаполиса, с рождения травящиеся его атмосферой... – Но ты же постоянно в разъездах из–за работы, разве нет? – Ну… Раньше я и правда предпочитал браться за проекты вне Токио, чтобы посмотреть новые места, а теперь вот думаю поставить в приоритет проекты поближе к дому. – Почему? – Потому что Саяка–тян тут. Я чуть не умер за тот месяц, пока не видел тебя. – Льстец! – вконец смутившаяся Макото ткнула возлюбленного под дых. Она сделала это шутливо, вполсилы, но Алмаз всё равно, схватившись за живот, согнулся пополам. – Прости! – всполошилась Макото. – Я не хотела! Прости, ради бога! Где болит? Сейчас принесу аптечку. Девушка хотела встать, но парень поймал её за руку, заставляя остаться рядом с ним. – Шутка, – не поднимая головы, протянул он. – Что? – распахнула глаза Макото. – Я просто тебя разыграл. Саяка–тян всегда обращается со мной недостаточно нежно, поэтому я решил её немного проучить. – Правда? – не поверила Макото. – Ты же не говоришь это только для того, чтобы я за тебя не волновалась? Юкио, ласково улыбнувшись, провёл рукой по щеке возлюбленной. – Просто в следующий раз будь со мной понежнее, ладно? – попросил он. Макото кивнула. Юкио не убирал руку, продолжая смотреть на неё. Этот взгляд смущал, но в то же время пробуждал в сердце что–то трепетное и теплое, что–то, что заполняло тело и душу, заставляя чувства перехлестывать через край и пробуждая желание поделиться ими. Переполненная этой внезапно захлестнувшей её негой, Макото закрыла глаза, а в следующее мгновение она почувствовала на губах несмелый поцелуй... её первый поцелуй. Губы Юкио мягко ласкали её губы, изучая их, а затем, когда она привыкла к этому новому для неё ощущению, стали настойчивее и заставили её губы чуть приоткрыться, даря медленные чувственные прикосновения. Когда же её губы, будто пронзаемые от его ласк маленькими электрическими разрядами, уже припухли от поцелуев... – Кья! – взвизгнула Макото, отпихивая от себя Алмаза и отползая в противоположный конец балкона. – Э? – непонимающе распахнул глаза тот. – Ты мне язык в рот засунул! – Макото прикрыла рот ладошками и залилась румянцем. – Да, – стушевался Алмаз. – Нельзя? – Нельзя, конечно! Какой нормальный парень сунет девушке в рот язык во время поцелуя? – Э–э, любой? – предположил Алмаз. Несколько мгновений Макото молчала, размышляя, заслуживают ли его слова доверия, а потом, решив, что нет, поднялась и, закрыв пылающее лицо руками, побежала в зал. – Извращенец! – услышал Алмаз её обиженный голос. – Саяка–тян, – бессильно уронив голову, тяжко вздохнул он. Нет, такая невинность любимой девушки, конечно, казалась ему милой, но всё–таки... – Всё–таки надо уточнить у Шина, как ему удается быть таким монахом, – тихо пробормотал Алмаз и, обняв колени руками, затянул мантру про черепашку.