За кадром Sailor Moon S

– А-а-а! – Макото, скомкав листок бумаги, кинула его в урну и, взъерошив руками волосы, принялась гипнотизировать взглядом следующий. С тех пор как она пообещала Минако, что признается Юкио, прошла уже неделя. Вещи в тур, отъезд в который был запланирован на сегодняшний вечер, лежали собранными в сумке у двери, такси тоже вот-вот должно было подъехать, а она так и не написала любовное письмо. Поначалу Макото собиралась признаться Алмазу лично, но, пару секунд потоптавшись у его двери, поняла, что хлопнется в обморок от волнения, прежде чем успеет выдавить хоть слово, и решила прибегнуть к более щадящим нервную систему методам. За написание письма она садилась каждый день, но все её попытки заканчивались бесславно. В первые два дня она не смогла определиться даже с обращением. «Дорогой Юкио-сан» казалось ей слишком смущающим, а «Уважаемый Наруми-сан» – слишком официальным. На третий день она догадалась схитрить и написать «Добрый день, Юкио-сан», но повисла над следующей строчкой и с тех пор особо не продвинулась. «Добрый день, Юкио-сан», – сосредоточенно нахмурившись, вывела на чистом листке свою лучшую фразу Макото. – Или лучше написать «добрый вечер»? – бросив взгляд на часы, озадачилась она. Решив, что так всё же лучше, Макото отправила в урну очередное послание и начала следующее: «Добрый вечер, Юкио-сан. Я тщательно обдумала ваше признание и решила, что, учитывая испытываемые мной чувства, его принятие является довольно приемлемым для меня вариантом.» Перечитав письмо, Макото обречённо повесила голову, поражаясь тому, что за бред написала. Бумаги в урне снова прибавилось. «Добрый вечер, Юкио. Я согласна с тобой встречаться. P.S.: Ты мне нравишься» – А-а-а! – Макото снова взлохматила свою причёску, понимая, что никогда не отважится отправить такое. До приезда такси осталось всего десять минут. Нужно было хватать сумку и спускаться вниз. – Всё, ладно! – хлопнула себя по щекам девушка. – Просто прекрати думать и напиши первое, что придёт в голову. «Добрый вечер, Юкио-сан, – побежала по чистому листку первая строчка. – Сегодня вечером я уезжаю в ежегодный благотворительный тур «Sailor Smile», который устраивают продюсеры нашего сериала. Но, когда я вернусь (то есть примерно через месяц), я согласна начать с тобой встречаться. Китаджима Саяка». Даже не перечитывая, Макото поняла, что получился форменный бред. Пальцы девушки рефлекторно сжались, сминая послание, но она пересилила себя и, два раза сложив листок пополам, сунула в приготовленный ещё неделю назад конверт с полным именем соседа. Старательно гоня подступившую панику, девушка обулась в прихожей, перекинула через плечо ремень дорожной сумки и вышла в коридор. Заперев квартиру, она подошла к двери Алмаза и испуганно сглотнула. «Ну же, давай!» – подбодрила себя она и, присев на корточки, протолкнула конверт под дверь. Выполнив свою сложную миссию, Макото облегчённо вздохнула и пошла к лифту. «А вдруг Юкио-сан не заметит и просто будет ходить по письму? – забеспокоилась она, когда кабинка затворилась и поехала вниз. – Эх, нужно было в почтовый ящик его положить…» Лифт остановился на первом этаже и двери кабинки разъехались, выпуская Макото, но она так и осталась в ступоре стоять на месте: рядом с кабинкой, тяжело дыша, стоял Юкио. Одет он был в махровых халат, а в руке сжимал её письмо. – Мако-тян, это правда? – неверяще спросил парень. Макото, залившись румянцем, опустила взгляд и заметила, что Алмаз, ко всему прочему, ещё и обут в домашние тапки, вернее, в один-единственный тапок. – Ты что, по лестнице сюда бежал? – удивилась девушка. – Сначала ты ответь на мой вопрос! – Я же всё написала, – вконец стушевалась она. – Так это правда? Ты правда согласна со мной встречаться? Макото, не поднимая головы, кивнула. – Мако-о-о-о-тян! – Алмаз кинулся к девушке с объятиями. Но Макото так испугалась внезапной атаки, что на автомате использовала на соседе свой любимый приём дзюдо, уложив его на обе лопатки. – Мако-тян… – уже не так радостно прокряхтел Алмаз, лёжа на полу. – Прости. Просто рефлекс сработал… – бочком выбираясь из лифта, извинилась Макото. – И я, это, пойду. Меня там уже такси ждёт. Алмаз открыл рот, собираясь что-то сказать, но двери лифта, как назло, задвинулись, заперев его в кабине. – Увидимся через месяц! – Чувствуя себя полной дурой, Макото приложила руки к пылающим щекам и побежала к выходу. Правильно ли она поступила? Не поспешила ли? В любом случае, теперь у неё был целый месяц на то, чтобы подумать над этим и свыкнуться с мыслью, что теперь она – девушка Наруми Юкио, одного из популярнейших молодых актёров Японии и по совместительству – одного из самых главных её ловеласов. Нет, она определённо поступила неправильно, приняв его признание! Но о своём выборе девушка почему-то не жалела. *** – Отлично! – Минако с довольным видом захлопнула учебник. – Ты полностью готов к экзамену. Теперь я могу спокойно ехать в тур. – И вовсе не стоило заезжать ко мне перед отъездом, чтобы проверить, готов я или нет, – с деланным недовольством пробормотал Сапфир. – Если бы я не сделала этого, то волновалась бы и не смогла бы сосредоточиться на мюзиклах. Сапфир хмыкнул и, поднявшись из-за стола, сказал: – Пойдём, я тебя отвезу. Минако кивнула и тоже поднялась. – Этот твой тур, – начал Сапфир, когда они спустились к машине, – он продлится четыре недели? – Да. Но потом мы с девочками думаем махнуть на пару деньков куда-нибудь, чтобы отметить окончание тура и расслабиться, так что увидеться в следующий раз мы с тобой сможем не раньше, чем через месяц. – Вот как. – Сапфир отвернулся, делая вид, что ему всё равно, но Минако заметила, что он расстроился. – Будешь скучать? – подтрунивающе спросила она. – А ты? – Я буду. – До тех пор, как в поле твоего зрения не появится какой-нибудь «классный парень»? – При чём тут парень? Руи – мой друг. Я буду дорожить тобой, даже когда выйду замуж и нарожаю детей. Сапфир, почувствовав ставшую уже привычной в таких случаях вспышку раздражения, дёрнул дверь машины сильнее, чем положено. – Эй, – напряжённо начал он, плюхнувшись в водительское кресло. – Почему ты так сильно хочешь найти парня? – А разве не все хотят? – В твоём случае это больше похоже на одержимость. – Правда? – Минако откинулась на спинку сиденья и, посмотрев в потолок, задумчиво усмехнулась. – Вот как… Значит, я так и не научилась вести себя как нормальная девушка. – Э? – Сапфир непонимающе посмотрел на подругу. – Я ведь уже говорила тебе, что раньше у меня почти не было друзей. У меня никогда не получалось вести себя как остальные дети, поэтому все сверстники считали меня странной. Родители и учителя говорили, что моё мышление просто отличается от мышления обычных людей и этим нужно гордиться… Но мне никогда не хотелось отличаться от других, я мечтала поладить с остальными и общаться с ними на одном уровне, поэтому… – Поэтому ты решила убить настоящую себя и начать вести себя как дура? – не дал ей закончить Сапфир. – Что значит «как дура»? – обиделась Минако. – И что значит «убить себя»? Я – это я. Просто я научилась тому, что помогло мне лучше понимать других людей. Ты ведь тоже сейчас учишь французский, чтобы понимать, о чём преподаватели рассказывают на занятиях, а не кичишься тем, что ты родился японцем и говоришь на языке, который твои преподаватели не понимают. Вот и я поступила так же. Я всегда мечтала найти друзей и вторую половинку, поэтому много работала над собой и стала человеком, с которым людям захочется дружить, а парням – встречаться. – Что-то не вижу очереди из желающих с тобой встречаться. Лицо Минако потемнело. Сапфир уж испугался, что она его сейчас побьёт, но девушка лишь отвернулась к окну и обиженно пробурчала: – Руи, ты – грубиян! – Знаю. – Парень, вдруг почувствовав себя виноватым, тоже отвернулся к окну. – И из-за этого я тоже не очень хорошо лажу с людьми. Рен и ребята – исключение. – Сапфир прикрыл глаза. – Но я никогда не пытался переделать себя и быть тем, кем я не являюсь, поэтому я не могу одобрить то, как поступила ты. Я считаю, быть собой и не подстраиваться ни под кого – очень важно. Всегда можно найти людей близких по духу, пускай их и мало. – Даже в чужой стране всегда можно найти людей, которые знают твой язык, – усмехнулась Минако и, повернувшись к другу, вновь повеселевшим голосом закончила: – Но что касается меня, я лучше выучу язык чужой страны и буду понимать всех. Даже таких нелюдимых ворчунов, как Руи. «Вот поэтому-то ты и дура», – мысленно ответил парень, но вслух сказал лишь: – Ладно, хватит болтать, а то опоздаем. – И правда, – кивнула Минако. – Поворчал и хватит. – Я не ворчал. – Бу-бу-бу, – передразнила его интонацию девушка. – Тодо, ты… – Что? – Ничего. Поехали. – Заводи. Ты же за рулём. Сапфир отвернулся и с хмурым видом повернул ключ зажигания. Минако, глядя на него, тихонько хихикнула. Всё-таки, хотя они двое и «говорили на разных языках», в обществе Сапфира Минако чувствовала себя лучше всего. Он был очень, очень, очень дорогим для неё другом.