Кошмары открывают дороги к спасению

Дни в Нью-Йорке текли достаточно медленно. Возможно, причина заключается в том, что пребывание в этом городе просто невыносимо для Джисона. Помимо ежедневных унижений и домогательств, а также невозможности чем-либо себя занять или отвлечь, напрягали мысли о свадьбе. Хан совершенно не знал, что там будет, так как всë уже выбрали за него. Не то чтобы парня это как-то волновало, но всë же хотелось знать, что тебя ждëт. Утром, в день церемонии, юноша проснулся примерно в семь утра, чтобы успеть принять душ перед тем, как придут стилисты. Минсука в номере не оказалось, поэтому он спокойно пошëл в ванную. Почти весь прошлый день Пак тоже отсутствовал, поэтому Джисон уже не удивился, наоборот, даже обрадовался, ведь когда мужчина всë-таки приходил, то оставлял нелестные комментарии и неприятные прикосновения. Включив горячую воду, парень попытался расслабиться, но выходило весьма паршиво. Трудно не волноваться, когда понимаешь, что с этого дня в твоей жизни всë изменится, и, Хан уверен, в худшую сторону. Выйдя из душа, юноша плюхнулся обратно на кровать. На телефоне всплыли уведомления, которые пришли, пока он спал. Недолго думая, Джи открывает переписку с Чонином. j.one: Через полчаса придут стилисты, потом повезут на церемонию Через пару минут прошёл ответ: I. N.: Минхрюк с тобой? j.one: Нет, видимо, ушëл, пока я спал. Хотя бы соберусь спокойно, церемония в 10:30 по Нью-Йорку. I. N. : Окей, я лягу поздно, пиши. Жду новостей. Удачи, хëн Прочитав последнее сообщение, Джисон отложил телефон. Переписки с Чонином всегда выходили немногословными, так как младший предпочитал общение вживую. Остальные полчаса до прихода визажистов Хан просто проверял мессенджеры и отвечал на сообщения Сынмина и Чанбина, которые тоже волновались за друга. Он планировал как-нибудь рассказать им, куда на самом деле так резко уехал, но уж точно не сейчас. Может через неделю или две. Джи не хотел напрягать парней перед экзаменами, тем более ему есть с кем поделиться переживаниями. Общение с друзьями помогло немного расслабиться перед будущими событиями, но ровно до того момента, пока Хан не услышал звук открывающейся двери. Он сел на кровати и стал ждать, пока его найдут стилисты и визажисты. Сам идти к ним парень, конечно, не собирался. Не хотелось готовиться где-то кроме своей комнаты. Спустя пару минут в дверном проёме появились две девушки с небольшими чемоданчиками и тремя костюмами в портпледах, а за ними стоял тот, кого хотелось видеть меньше всего. Пак Минсук. Он, как ни в чем не бывало, зашëл в комнату, осматривая Джисона с ног до головы, и начал что-то обсуждать одной из девушек. — Снимите, пожалуйста, всю одежду до нижнего белья. Нужно померить костюм, — неловко проговорила стилист. Парень впал в ступор. Он, конечно, понимал, что придëтся переодеваться, но совершенно не был готов к тому, что это придëтся делать перед ним. — Не нарывайся, чаги. Делай, что велено, — холодно сказал Пак. Джи понимает, что лучше сделать то, что говорят, поэтому на дрожащих ногах встаëт с кровати и медленно стягивает спальную рубашку. — Быстрее. У нас нет времени, — Минсук поторапливал его, внимательно рассматривая каждый миллиметр открывающейся молочной кожи. Закончив с верхом, Хан снимает шорты, оставшись в одних боксерах. Сказать, что ему было некомфортно — не сказать ничего. Ему было стыдно и страшно. К Джисону подошла девушка и начала надевать на него белую, расшитую узорами рубашку. Пак в это время встал сзади, глазами пожирая округлую задницу. Парню хотелось расплакаться. Так унизительно он себя ещë не чувствовал. Возможно, он бы ещë посопротивлялся, но то, что с ним сделали пару дней назад, до сих пор не выходило у него из головы. Мерзкий вкус засел во рту и не хотел уходить. Хан понимал, что может быть ещë хуже. Гораздо хуже. Поэтому он терпел и ждал, пока стилист наденет на него заключительную часть костюма — пиджак. — Следующий, — категорично рассмотрев образ, сказал Минсук. Не то чтобы он ему не понравился, костюм выглядел красиво, но ягодицы его жениха, обтянутые тканью боксеров, приглянулись ему больше. Так Джисон с дрожью в коленках и с красными от стыда щеками трижды мерил разные костюмы, чувствуя взгляд на своей заднице. Ему очень хотелось скорее прекратить это всë, поэтому он просто ждал, не мешая девушкам одевать его. Следующие голубоватый и чисто белый костюмы мужчине не понравились, поэтому он решил остановиться на первом, молочно-розовом, с белой расшитой рубашкой. В него входили узкие брюки, выделяющие красивые стройные ноги, и слегка укороченный пиджак, который открывал обтянутые брюками ягодицы. Костюм и правда очень шëл Джисону, и Минсук ещë с первой примерки думал на нëм остановиться. Определившись с одеждой, визажист принялась за макияж. Проблем с кожей у Хана никогда не было, поэтому она нанесла лишь лëгкий тон, чтобы скрыть синячки под глазами и выровнять цвет лица. Дальше в ход пошли тени, подводка, румяна, хайлайтер, тушь и помада. Макияж был сделан розовых и персиковых тонах, под стать костюму. После примерки Пак ушëл в другую комнату, чтобы самому приготовиться к торжеству. Вернулся он уже в строгом чëрном костюме-тройке с лëгким макияжем на лице. По сравнению со своим женихом, которого одели и накрасили максимально нежно и мило, почти как девушку, он выглядел как статный, состоятельный и серьëзный мужчина, имеющий несколько компаний в подчинении. Джисон думает, что такой контраст в их образах — прихоть жениха и родителей, чтобы показать, кто главный в их «семье». Когда визажист и стилист, закончив свою работу, ушли, Пак внимательно осмотрел своего жениха и ухмыльнулся. — Хах, даже такой нежный макияж не скроет твою сучью натуру, — Минсук, уже не получая сопротивления, взял его за подбородок, чтобы рассмотреть лицо жениха ближе — Неужели кто-то научился себя вести? Покорный Хан Джисон мне нравится больше, — он пристально посмотрел в глаза жениху — Чем лучше будет твоë поведение сегодня, тем дольше будет твой сон, если ты понимаешь, о чëм я говорю. Отпрянув от юноши, Пак стал звонить водителю, чтобы тот забрал их и отвëз на место регистрации брака. Они ехали до места достаточно долго, потому что церемония начиналась в частном коттеджном посëлке, и всю поездку ладонь мужчины покоилась на коленке младшего, иногда поднимаясь до ляжки. Джисону было противно от его прикосновений, но сделать он ничего не мог. Слишком сильно хотелось вернуться в Сеул целым и невредимым. Последняя фраза, сказанная женихом плотно засела в его мозгу, откидывая все мысли о сопротивлении. Прибыв на место, пару сразу отвели в специальную комнату для ожидания церемонии. Они приехали раньше, чем планировали, поэтому у них было ещё двадцать минут. Сев на диван, Джисон хотел написать Чонину, но голос Пака заставил его повременить. — Раз уж у нас сегодня свадьба, да и ты себя хорошо ведëшь, я готов исполнить твоë желание в качестве подарка. Сразу говорю, запрет на прикосновения, отдельное проживание или отмена свадьбы не подходят, — Минсук выжидающе смотрел на парня. Этого Хан точно не ожидал. Немного подумав, он выбрал то, что сейчас хотел бы больше всего. — Я хочу оставить свою фамилию. Пожалуйста, — взять фамилию Пак для Джисона означало окончательно сдаться и принять факт принадлежности своему жениху, чего тот категорически не мог себе позволить. Минсуку явно не понравилась просьба будущего мужа, но, решив, что это не критично, и свидетельство о браке всë равно будет, решил исполнить желание. — Это точно твоë окончательное решение? Другой возможности не будет. — Да, это то, чего я хочу, — Хан молился, чтобы он исполнил просьбу. — Ладно. Так уж и быть, я оставлю твою фамилию. Однако, можно было бы и выбрать что-то получше, ты знаешь, я богат. — Мне больше ничего не нужно, — немного подумав, Джисон продолжил — Спасибо. Пак слегка удивился последнему сказанному слову, но довольно ухмыльнулся. Его без пяти минут муж принял условие, поэтому вëл себя сдержанно и послушно. Спустя какое-то время Минсука пригласили к алтарю, и ему пришлось покинуть помещение. Раздалась музыка, и Хан понял — церемония началась. К нему зашëл отец и, оглядев его с ног до головы непроницаемым взглядом, молча протянул руку, чтобы провести сына к жениху. Не то чтобы парня это устраивало, но он помнил условие своего почти мужа, поэтому покорно дал свою руку в ответ, на что мужчина резко дëрнул его на себя, прошептав: — Только попробуй сорвать церемонию, я с тебя три шкуры спущу. Мать будет твоë тело по кусочкам собирать, — Джисон давно понял, что отец в нëм разочарован и давно не видел какой-либо ценности в сыне, но такого ещë не слышал. Видимо, гости и жена сдерживали его пыл, но сейчас, когда они остались наедине, больше некому было это сделать. После вступительных слов ведущего, сын с отцом вышли из комнаты, размеренным шагом направляясь к алтарю по длинной ковровой дорожке. Хан старался не смотреть ни на гостей, ни на отца, ни на своего жениха. Он рассматривал декорации в зале, которые мог увидеть, держа голову прямо. Ему было всë равно на восторженные взгляды гостей, на их аплодисменты и прочие действия. Он пришёл к месту регистрации, встав плечо к плечу с Паком. Регистратор зачитывал какие-то строки из своей книги, но парень не обращал внимания. Он вышел из транса лишь услышав положительный ответ своего партнёра, который уже сверлил его довольным взглядом. — Согласны ли вы, Хан Джисон, выйти замуж за своего возлюбленного, Пак Минсука, носить его фамилию, хранить семейный очаг, поддерживать в трудные моменты и удовлетворять его желания? Его смутило обещание носить чужую фамилию, ведь Джисону обещали сохранить свою. Конечно, остальные пункты ему тоже не нравились, но ожидать чего-то другого было глупо. Однако ему ничего не оставалось. Парень спиной чувствовал пристальные взгляды родителей, и жених вдруг крепко сжал его ладонь в своей, намекая на то, что нужно ответить. Хан посмотрел на мужчину слезящимися глазами, и из его губ вырвалось тихое: — Согласен.. — С вашего взаимного согласия, — Джисону хотелось панически рассмеяться —выраженного в присутствии свидетелей, ваш брак регистрируется. Подойдите к столу регистрации и своими подписями скрепите ваш семейный союз. Пройдя вперëд, парень увидел свидетельство о заключении брака. Почему-то его подпись уже стояла там, поэтому пока его уже муж подписывал документ, он успел пробежаться по нему глазами и, к своему удивлению, увидел двойную фамилию. Теперь он Пак-Хан Джисон. Можно ли это считать за выполненное желание? Юноша совершенно не ожидал такого. Видимо, регистратор не ошибся. Ему придëтся носить чужую фамилию вместе со своей. В груди не было ничего, кроме опустошения. Несмотря на то, что его фамилия осталась, Джи не чувствовал никакой радости или облегчения. — Прошу вас обменяться кольцами в знак любви и преданности друг другу. Минсук взял два кольца с бархатной подушечки, которую любезно принесла маленькая девочка, вручая одно жениху. Когда кольцо оказалось на пальце Джисона, Пак выжидающе на него посмотрел, подталкивая к действию. — Согласно составленной актовой записи о заключении брака, — начал говорить регистратор, когда оба кольца находились на пальцах, — скреплённой вашими подписями, ваш брак регистрируется. Объявляю вас мужем и мужем. Ваш брак законный. Поздравьте друг друга поцелуем. Зал начал аплодировать, а к зависшему Хану уже прижались чужие губы. Он не хотел отвечать, поэтому просто ждал, пока это закончится, держась из последних сил, чтобы не заплакать. Долго «поцелуй» не продлился, наверное, Минсук решил не вылизывать своего мужа на глазах у партнëров по бизнесу. После церемонии они поехали в ресторан. Всю дорогу к юноше прикасался его муж: то рукой по ляжкам поводит, сжимая, то большими пальцами щëки огладит, переходя к губам. Официальный брак либо развил в нëм тактильность и интерес к своему партнëру, либо укрепил в нëм уверенность, что за такие действия ему уже ничего не будет, и Джисону это совершенно не нравилось. Ехали они отдельно от остальных гостей, благо не так долго, как на церемонию. Выйдя из машины, юноша увидел красивое здание, на первом этаже которого располагался ресторан. Вход был украшен разными белыми цветами, а в самом помещении уже были сиреневые, розоватые, голубоватые растения, что нежно и красиво сочетались с интерьером и с другими украшениями ресторана. В нëм стояло больше пятидесяти столиков, на каждом из которых были букеты живых цветов. В центре зала стоял президиум, к которому Джисона уже вëл муж. Он тоже был украшен различными живыми цветами, но их было гораздо больше, чем на других столиках. Также за спинами молодожëнов висели их имена, состоящие из золотых букв. Всë было выполнено в пастельно-золотых тонах. — Нравится? — Минсук разглядывал лицо Джисона, наблюдая за его реакцией. Джисон слегка вздрогнул от неожиданного вопроса. — Выглядит красиво и достаточно… нежно? — задумавшись, ответил юноша. У него впервые за это время спросили его мнение. Минсук довольно ухмыльнулся, положив свою руку на привычное ему место — ногу Джисона. Младшему, конечно, было неприятно, но он уже привык, да и утреннее условие не давало ему сказать что-то против. — Хочу, чтобы ты всегда носил что-то женственное рядом со мной. Твоя тонкая талия, стройные ножки и миловидное личико это позволяют, — мужчина облизнулся — Когда мы приедем в Сеул, первым делом после твоего переезда я найму стилистов, чтобы сшили для тебя такую одежду. Конечно, хорошо бы тебе ещë сбросить пару килограмм, тогда твою фигуру точно можно будет принять за женскую. Особенно с твоими каштановыми кудрями. Так ты будешь выглядеть особенно привлекательно. Также, как и сейчас, сидя в этом женском нежном костюме на фоне кучи нежных цветов, — в его глазах можно было увидеть похоть, и Джи стало не по себе. Ему не особо нравилась женственная или открытая одежда, которую на нëм хотел видеть Минсук. Он любил свободную, широкую, комфортную одежду базовых цветов, чтобы не выделяться из толпы. Гардероб Хана состоял из больших маек, из свободных штанов и из широких толстовок, ну и пары тëмных костюмов на торжественные мероприятия, чем полностью устраивал юношу. Видеть топики, узкие штаны светлых оттенков или вообще платья с юбками он совершенно не хотел. Не подумайте, Джисон спокойно относится к парням, носящим женскую одежду, но сам считает еë не особо удобной и подходящей ему. — Могу я не менять свой стиль? Моя одежда меня устраивает, я чувствую себя в ней комфортно, — попытался максимально вежливо отстоять свои интересы юноша. — Когда ты выходишь со мной в люди, пока живëшь со мной в доме, ты обязан носить женственную, открытую одежду. Пока ты в университете, на танцевальных занятиях или где либо ещë, носи свои мешки. Только я могу видеть, как какая-нибудь короткая юбка открывает твои ножки, как облегающее платье сужается в талии и расширяется на заднице, обтягивая еë. Тебе понятно? — Понятно, — в груди Джисона возрастало беспокойство. Он очень надеялся, что совместное проживание не сильно повлияет на его жизнь, но, видимо, сильно ошибался. Хочется верить, что его муж часто будет в командировках или на работе. Больше они не говорили, лишь ждали, пока все гости рассядутся. Празднование началось с поздравлений и подарков. Многие гости во время своей речи рассматривали Джисона, отмечая его привлекательность и миловидную внешность. Некоторые молодые девушки недовольно прыскали, смотря на него, завидуя, но стоило им посмотреть на Минсука, сразу же их недовольный вид сменялся на кокетливый. Хану не было до этого дела. Даже если бы его муж с кем-то из них переспал, его бы это не волновало. Он не любит этого человека, с чего бы ему ревновать? Даже замуж за него насильно вышел. Он не понимал лишь одного. Все девушки здесь по-любому какие-нибудь влиятельные в бизнесе личности, так почему с таким пристрастием к женственности нельзя было выбрать для себя выгодную партию из них? Любая была бы рада выйти замуж за такого мужчину, почему он должен страдать? Даже гетеросексуальные отношения с таким успешным человеком уже бы гремели на полмира, в чëм ему выгода встречаться с парнем? Спустя пару часов слегка опьяневшие гости наконец закончили свои поздравления. Джисон и подумать не мог, что на его свадьбе будет так много гостей. Сам он пить не любил, поэтому абсолютно трезвым выслушивал всё тосты и речи людей, которых впервые видел. Основных блюд ещё не подавали, но на столах стояли различные закуски. Только на президиуме не было ничего из еды, лишь два бокала шампанского и два стакана воды. Минсук практически допил весь свой напиток, оставляя воду нетронутой, в то время как у его мужа было всё с точностью до наоборот. Несмотря на то, что было уже обеденное время, Хану кусок в горло не лез. Возможно из-за места и из-за компании в которой он сейчас находится, возможно из-за волнения. Поэтому, когда всем гостям принесли мясо и салаты, он почти не притронулся к еде, лишь слегка поковырялся в цезаре. Минсука это особо не волновало, он сам хотел, чтобы его муж похудел. Оставшееся время прошло для парня примерно также уныло. Ведущий как-то контактировал с гостями, иногда даже с Паком, но Джисона не трогал. С этим прекрасно справлялся муж юноши, что постоянно елозил рукой по его бëдрам. Просидеть ещë пять часов так было невыносимо. Он иногда ловил взгляды своих родителей и родителей Минсука на себе. С последними он даже ни разу за всë время их знакомства не разговаривал, хотя что уж там, он и имëн их не знал. Не то чтобы это как-то волновало Джи, но сам факт того, что он вышел за человека, родителей которого он даже не знает, как зовут. Некоторые гости напились ещë в первые три часа, поэтому оставшееся время либо активно развлекались с ведущим, либо спали в своей тарелке, которую не успел убрать официант. За всë время юноша только доел свой цезарь и попробовал пару закусок. То, что он смог отведать, было очень даже вкусно, и Джисон съел бы что-то ещë, если бы его организм не устроил забастовку. Из-за всех пережитых за день эмоций, ему хотелось только прийти в номер и поспать, а ещë написать Чонину о том, как всë прошло. Но, видимо, остальным этого не хотелось, потому что ещë через два часа должны вынести торт и запустить салют, и только потом — как сказал Минсук — все начнут разъезжаться по домам. В итоге торт решили вынести на полчаса раньше, чтобы люди успели поесть перед фейерверками. Он правда был роскошным. Четыре яруса, покрытых кремом белого и мятного цвета. В качестве декораций были красивые вафельные цветы, имена молодожëнов из золотистых букв, как на президиуме, золотые подтëки и ягоды. На вершине торта стояли две фигурки, облачëнные в светлый и тëмный костюмы. Много ума не понадобилось, чтобы понять, что это были за люди. Кусочки с верхнего яруса и фигурки отдали виновникам торжества, а оставшийся торт уже резал персонал ресторана. Ради приличия джисон решил попробовать кусочек, что на взгляд выглядел довольно аппетитно. Он был медово-грушевым, в меру сладким и лëгким. Несмотря на то, что торт был действительно вкусным, он надолго останется в памяти юноши как нелюбимый, потому что будет напоминать об этом злополучном дне. Ему всë ещё было страшно за то, что может произойти дальше, ведь Минсук помимо пары бокалов шампанского ничего алкогольного не пил, чтобы упасть на кровать в номере и уснуть. Он был достаточно трезвым, но надежда внутри Джи продолжала жить. Спустя какое-то время, всех пригласили на улицу. Юноша, поëжившись, вышел на веранду вместе со всеми, ожидая дальнейших действий. Когда почти все собрались, начали запускать первые залпы. На протяжении 10 минут на небе сверкали красные, синие, зелёные, фиолетовые, золотые и другие огни. Салют был действительно красивым и впечатляющим. Джисон даже на некоторое время забыл, что он тут делает, залипая на небо. Когда все гости разъехались по домам, за молодожëнами приехал водитель. Дорога до отеля занимала около получаса, поэтому, сев на сидение и пристегнувшись, Хан облокотился головой о стекло, задремав.