Точка Пересечения

      Андрей не понимал, как это случилось, что он такого сделал, как это допустил, и что вообще произошло после запуска салюта, что все это привело к тому, что Вика оказалась спящей в его постели.       Он совершенно не помнил, что было предыдущей ночью. Точнее, он точно помнил, как они вышли с Викой пускать фейерверки, как хлопали огненные вспышки в ее глазах, и как она замерзла. А потом — он мог с точностью сказать — он повел ее обратно в квартиру Макса.       Как она оказалась не там, а тут, вот прямо тут, в паре метров, в его футболке, из растянутого ворота которой выглядывало ее обнаженное плечико? Как она попала сюда, в его квартиру, в его кровать, считай, голая и мирно сопящая под его одеялом? Как случилось так, что из-под этого самого пухового одеяла торчала не его, Андреева, волосатая нога, а худая щиколотка Вики?       Он только недавно открыл глаза и с трудом сполз с дивана, когда направляясь из зала на кухню, попить воды и принять чего-нибудь от ноющей в висках головы, вдруг заметил внезапную гостью своей съемной квартирки и теперь, стоя в дверном проеме комнаты, с подступающим к горлу ужасом смотрел на разметавшиеся по синему постельному белью длинные каштановые волосы.       Это был прекрасный вид. Это был великолепный вид молодой красивой девушки, сворачивающий все внутренности мужчины в спираль и оттого большим кошмаром отдаваясь в сознании: так быть не должно.       Он провел ладонью по лицу, несмотря на боль в висках, пытаясь думать.       Салют. Сначала определенно был салют. Морозный ночной пустырь за домом, коробка с зарядами, дрожащая от холода Вика и вспышки в небе. А потом... Черт. Потом она смотрела на него. Так, как не должна была смотреть. Так, как он сам хотел бы, но не имел права. Неужели он все же?.. Неужели он был настолько пьян, что?..       Нет, он не мог, не должен был. Не мог он совершенно потерять рассудок и полезть к девочке-подростку с недопустимыми намерениями. Пусть самый маленький осколок его еще думающего сознания, но удержал бы, не позволил бы этому случиться.       Но что, если она сама?.. Что если это она сделала первый шаг? И второй? И третий? Остановил бы он ее? Сказал бы своим, замутненным выпивкой, разумом "нет" красивой молодой девчонке?       Тяжелый выдох, сорвавшийся с обветренных губ, и зарывшиеся в короткие волосы пальцы. Надо взять себя в руки. Надо перестать выдумывать и выяснить все напрямую. Вика должна пролить свет на события прошлой ночи.       Андрей сел на край кровати и потрепал девушку за плечо, стараясь не думать о нежности молодой кожи под ладонью.       — Вик, Ви-ик, — протянул он, пытаясь разбудить, и через пару секунд она разлепила заспанные глаза.       — М-м?       — Вик, я... — он не знал, как это сказать. Как вслух произнести эти пугающие, омерзительные мысли, заполняющие голову.       Это выворачивало. Подобная низость, подобная подлость. Даже думать о потенциальной возможности, что он нарушил границы, перешел черту...       Предположить, что он мог — он сглотнул — воспользоваться ей, по пьяни, не разбирая ничего, полезть целоваться и с пустой головой пропустить руки под этим ее розовым свитером, так явно пытающимся скрыть молодую, красивую фигуру, каждой клеточкой на подушечках пальцев поглощать миллиметры ее кожи на животике и выше... Ей, черт возьми, пятнадцать!       Андрей фыркнул и туже стиснул зубы. Прикрыв глаза на мгновение и тяжело выдохнув, он наконец-то смог это озвучить:       — Я что-нибудь сделал вчера?       Вика, сморщив носик и заспано щурясь на пробивающуюся сквозь темно-синие шторы полоску света, непонимающе посмотрела на свое искривленное отражение в водянистой глади мужских глаз, спросонья совсем не улавливая ход мыслей и переживаний Андрея.       — В смысле? — только и выдала она тихим голосом, приподнявшись на локте и растирая пальцами глаза.       Андрей тяжело вздохнул, начиная раздражаться из-за необходимости обсуждать такой деликатный вопрос с ребенком. "Подростком, — поправил он себя мысленно. — Она не ребенок."       — Вик, ты не маленькая. Ты понимаешь, — получилось резче, чем он намеревался, и, осознав это, тут же постарался смягчить свой тон: она-то ни в чем не виновата. — Я тебя трогал? — неприятный холодок, пробежавший по спине от этих слов, вынудил твердый мужской взгляд исподлобья устремиться к переносице девушки, готовый выловить любые подсказки в ее мимике.       Вика вдруг усмехнулась, пытаясь сдержать уголки губ, разбегающиеся от внезапного осознания смысла сказанных слов, и начала слегка нервно сминать в пальцах поверхность одеяла от смущающей деликатности темы.       — Нет, дядь Андрей, — замотала головой девчонка, непроизвольно разрисовывая кистями каштановых волос подушку Андрея.       На ее щеке остался легкий след отпечатавшихся за ночь складок наволочки, и взгляд мужчины непроизвольно задержался на этой паре красноватых линий, почему-то добавляющих уюта в восприятие образа девушки перед ним.       Это было столь забытое чувство. Ощущение, когда-то давно, в другой жизни, когда он был женат, наполняющее его по утрам, когда он смотрел на заспаную и растрепанную Лену. Другой человек, женщина, просыпающаяся в его кровати, дающая тепло и смысл самому существованию этой кровати. Оставляющая на полке, на диване, на тумбочке какие-то свои вещи, которые наполняют квартиру жизнью. Колдующая на кухне и после — своей магией распространяющая по комнатам вкусный запах готовой еды, обволакивая мебель и стены, наполняя грудь желанием раз за разом приходить, возвращаться в этот дом, ставший не просто кирпичным мешком, а уютным гнездышком, в котором тебя ждут.       Когда-то было так. В первые годы брака, когда они плыли по волнам все еще живущей влюбленности.       Андрей стер ладонью с лица это марево мешанины из воспоминаний и спрятанных в дальний угол желаний. Перед ним не его жена. Она — не Лена.       — Точно? Вик, это очень важно, — после секундного молчания мужчина все же заставил себя отвлечься от мыслей и вернуться к проблеме. На его лбу чуть сильнее прорезались две тонких линии, когда он, пытаясь донести всю важность заданного вопроса, высматривал хоть какие-нибудь проблески сомнения в глазах девушки.       — Точно, дядь Андрей, — заверила его Вика, снимая неподъемную тяжесть с его плеч одним простым словом. — Вы на диване спали. Я — тут.       — Так, — выдохнул мужчина, пытаясь собраться с мыслями, и потер разрывающиеся виски. — Это уже хорошо. Это очень-очень хорошо. Хотя ты все еще в моей кровати, и это, конечно, херня какая-то, — он снова бросил немного раздраженный взгляд на выглядывающее из ворота футболки викино плечо. Он не хотел знать, как на ней оказалась его футболка. Совсем-совсем не хотел это знать.       — Ой, — девушка снова смутилась и постаралась убрать растрепанные волосы со своего лица, заставляя мужчину приложить усилие, чтобы не растянуться в нежно-покровительской усмешке от слегка помятого вида собеседницы. — Я... я не собиралась навязываться, — она, устав держать голову на весу, села, обхватив колени в толстом одеяле руками, и положила подбородок сверху. Ее взгляд упал на книжные полки, заставленные медицинской литературой и маленькими книжечками в мягком переплете. Слегка сощурившись, смогла прочитать на одной: "Хэмингуэй". — Вы сами разрешили.       — Я понимаю это, Вик, — Андрей, каждым позвонком ощутив упавший с плеч груз и наконец заполняющее грудь спокойствие, выпрямился и, слегка приподняв бровь, пояснил: — Но ты подросток. А я взрослый мужчина. И... — он поскреб лоб, пытаясь подобрать слова, чтобы донести мысль и не обидеть девушку, — это была не лучшая моя идея, блин. Я был слишком пьян.       — Ну, мне идти было некуда, — уткнувшись носом в мягкое полотно одеяла на коленях, пробубнила Вика, невольно рассматривая коричневый ремешок часов на запястье Андрея, которые, видимо, пьяный мужчина не снял с прошлой ночи.       — Как? В смысле? — переспросил он, внезапным непониманием стирая улыбку с лица. Свалившийся по пьяни спать на диван, он не удосужился даже раздеться, а потому утром нашел себя все в том же свитере и джинсах, — зимний плащ и шарф, видимо, Вика все же успела стянуть с него, — и теперь расплачивался за все это вспотевшей спиной, ноющим низом живота от врезавшейся линии пояса и ровным красным кругом от часов на выглядывающей из ворота свитера шее.       — Вы не помните? — слегка усмехнувшись, Вика подняла взгляд исподлобья на него. — Вы позвали меня смотреть на салют.       — Это я помню, — копошась в своей памяти в надежде выудить оттуда новые детали, проливающие свет на события, кивнул Андрей. — А потом я повел тебя обратно к Максу.       — Угу, — отчего-то улыбаясь еще шире, подтвердила Вика. — Только в домофон нам никто не открыл. И телефон не брали. И вы минут двадцать звонили по квартирам, пытаясь прорваться в подъезд, но безуспешно, — закончила она описывать красочную картину перед хозяином кровати и в конце все же усмехнулась нелепому воспоминанию, пряча улыбку в толстом одеяле на коленях.       Андрей на мгновение прикрыл глаза и вздохнул. Понятно. Никто не хотел впускать в подъезд пьяного незнакомца. Да и добравшись до квартиры, не факт, что у них получилось бы пробраться внутрь. Музыка громыхала так, что никакие его действия с дверью, скорее всего, не долетели бы до слуха хозяев.       — И тогда я не придумал ничего лучше, чем привезти тебя к себе? — догадался о продолжении Андрей, внезапно заинтересовавшись сетью тоненьких морщинок на поверхности кожи своих ладоней, и Вика, поджав губы, закивала. — Гений, блин, чо сказать, — снова вздохнул он, уловив остаточный со вчерашнего дня шлейф аромата ландышей от Вики, и через секунду бросил прищуренный взгляд на нее. — Вик, я точно ничего тебе не сделал? Такого, что... не должен был бы делать? — все вроде бы уже складывалось в целостную картину, да и Вика вела себя естественно, а не так, словно они всю ночь занимались сексом. Но легкая нить сомнений все еще не желала покидать его разум.       — Нет, дядь Андрей. В такси вы спали. А потом... ну, не могу сказать, что потом вы прям проснулись, — она смущенно хихикнула, и из-за этого смешка немного виновато посмотрела на Андрея, все еще прячась в одеяле на коленках. — Думаю, даже если б вы собирались что-нибудь сделать, у вас бы это не получилось. Я вас до квартиры-то еле доперла.       — Блин. Вик, извини, — теперь уже пришла очередь смущаться Андрею, отчего он туго сжал губы и бросил пару взглядов по комнате, выцепляя из привычного за долгие годы интерьера стоящий в углу компьютерный стол, шкаф с незакрытой дверцей, демонстрирующий стопку с рубашками и парой свитеров, и рядом полки с разными книжками.       — Да нормально все, — весело пожала плечами девушка. — Это было в определенной степени смешно.       — Не сомневаюсь, — фыркнул Андрей, заметив свитер и юбку Вики, висящие на спинке офисного стула, и потер ноющие виски. — Нет ничего смешнее, чем тащить бухого мужика на пятый этаж.       — Не обижайтесь, — она подняла голову с колен и бросила примирительный взгляд на затылок мужчины, прочерчивая глазами ломаную линию к сильным широким плечам под белым свитером и по простому вязанному орнаменту далее, вниз по спине.       — Я не обиделся. Просто... — постарался заверить девушку Андрей и вздохнул. Ему определенно не нравился тот факт, что он обременил собой едва знакомую девочку. — Ладно, — оборвал он свою мысль, понимая, что теперь уже поздно переживать об этом. — Раз мы эти вопросы решили, можно спокойно переходить к другим. Я позвоню твоей маме, — сообщил он, вставая и скользнув по Вике беглым взглядом. — А ты, если хочешь, спи дальше. Я просто, — замялся он, подбирая подходящие слова, и потер лоб, — с ума бы сошел тут, дожидаясь, пока ты проснешься и убедишь меня, что я не натворил чего по пьяни.       — Все норм, — улыбнулась в ответ Вика и, потянувшись к телефону, добавила: — Уже почти полдень.       Андрей кивнул и ушел на кухню, наконец, попить воды и закинуться "Парацетамолом", что он собирался сделать еще полчаса назад, когда только проснулся.       Через некоторое время, после недолгого разговора, по кухне раздалась пара коротких гудков из включенного на громкую связь динамика, пока Андрей с тоской и неугасающей надеждой на чудо изучал содержимое своего холодильника. Гудки оборвались, телефон замолчал. Мужчина обернулся на тихий звук приближающихся шагов и встретился глазами с подходящей Викой, на которой уже снова были вчерашние юбка и свитер. Босыми ногами в тонких чулках она остановилась на краю паркета, далее переходящего в плитку, и, обхватив предплечье рукой, прислонилась к косяку в арочном проеме без двери.       — Я дозвонился до Макса, сообщил, что ты у меня. И написал твоей маме, — отрываясь от бесперспективного изучения пустующего холодильника, бросил через плечо Андрей. — Твои родители еще спят, я сказал не будить их.       — Спасибо, — кивнула Вика и замолчала, окидывая небольшую кухню взглядом: легкий бардак из старой немытой посуды на белой столешнице, пепельница и маленькая кофеварка на подоконнике у единственного окна, бежевый угловой диван возле стола с закругленными краями и несколько больших зеленых листьев, торчащих из запылившегося горшка на полу. Судя по начавшим желтеть краям, растению было не очень комфортно в обществе Андрея, а по явно подсохшей земле, хозяин отвечал ему тем же.       — Есть хочешь? — спросил постоялец квартиры, снова заглядывая в холодильник, вновь и вновь пытаясь усмотреть там хоть что-нибудь, но в холодильнике не было ничего, что можно было бы предложить пятнадцатилетней девочке: пара банок пива, открытая упаковка с высохшими в камень кальмарами, кусок сыра и позапрошлонедельный хлеб в мешочке. Что находилось в кастрюле, он боялся даже предположить, поскольку не помнил себя готовящим суп в последний месяц. Андрей обреченно выпрямился, захлопывая дверцу и сотрясая этим ударом микроволновку сверху.       — Не отказалась бы, — ответила Вика, вспоминая, что последний раз ела вчера совсем ранним вечером и только то, что успела перехватить, пока не обиделась на отца. Потом была долгая ночь, включающая в себя все произошедшие события.       — Щас чо-нить закажем. Суши? — хватая со стола телефон, предложил Андрей, надеясь, что найдет работающую первого числа доставку.       — Суши на завтрак? — Вика прыснула, вынуждая мужчину посмотреть на нее исподлобья. — И кальян! — почему-то развеселилась она, озаряя кухню улыбкой.       Андрей замер, словно с недоверием рассматривая ее сияющее от простого вопроса лицо. Такой внезапный всплеск эмоций был, с одной стороны, немного странным: он словно сближал, смело переводил собеседника из категории "мимолетные знакомые" в категорию "друзья" своей непосредственностью и несдержанностью. Но с другой стороны, эта простая веселость была заразительной и с легкостью передалась и Андрею, и он все же фыркнул в усмешке в ответ, отмечая про себя, что еще вчера немного скованная в его обществе Вика сегодня, очевидно, почувствовала себя чуть свободнее.       Девушка, не ожидавшая столь запоздалой реакции, приложила все усилия, чтобы вернуть уголки губ на прежнее место, но, потерпев поражение в этом неравном бою, с показной заинтересованностью стала рассматривать узор на тонком кухонном полотенце, висящем рядом на крючке.       — Вик, — мягко позвал Андрей, легкой улыбкой прося снисходительности в подобном вопросе, — я последний раз с подростками имел дело еще до твоего рождения. Вот понятия не имею, чо вы там едите.       — А что у вас есть? — она снова блеснула своими глазами в сторону мужчины. — Я согласна на бутеры или яичницу.       — Есть пиво и заплесневелый сыр, что выберешь? — уточнил мужчина, и девушка еще больше засияла, наконец, почему-то только теперь ощутив, что здесь и сейчас, конкретно в этом дне, над огромной пропастью между их жизнями был возведен мост.       — Что-то еще есть в кастрюле, но я боюсь ее открывать. Там могла зародиться новая цивилизация, и из-за меня микросупчане сбегут на свободу и захватят наш мир.       Вика, прикрыв ресницами глаза, бросила пару смешков в сторону.       — Ладно, — протянула она, поправляя волосы, упавшие на лицо. — Не надо из-за меня тратиться на доставки. Я и так вам проблем наделала.       — Вик, — Андрей с легкой остаточной улыбкой посмотрел на нее. — Нет. Ты проблем мне не наделала. Даже не думай так. Проблем мне наделала моя пьяная голова. Но... блин. В общем, все в порядке. Не переживай.       — Дядь Андрей, давайте в магазин сгоняем. И мне чо-нить купим и вам еды, а то питаться плесневелым сыром не полезно для организма.

***

      Андрей предоставил Вике полную свободу действий в сетевом продуктовом напротив дома. Он видел краем глаза, что девушка скидывала в тележку все, что только было можно, но останавливать ее не стал и, не желая стеснять ее своим надзором, отошел к полкам с ножами, делая вид, что рассматривает пару из них. Через полчаса на его кухонном столе оказались три больших мешка с продуктами и над всем этим — довольная Вика.       — Ваша жена? — вдруг, словно невзначай, бросила она, заметив фотографию в рамке на краю холодного подоконника, пока размещала какие-то упаковки в рядом стоящем холодильнике. За окном валил снег, создавая ощущение изоляции от всего внешнего мира, будто во вселенной существует только он — Андрей, Вика и старая позабытая фотка.       Мужчина, не ожидавший подобного вопроса, одной рукой взял десятилетнюю фотографию, поймавшую ленину улыбку в тот самый момент, когда сам он целовал бывшую супругу в висок, и вздохнул, задумчиво рассматривая свое более молодое лицо. Он так привык к тому, что эта вещица стоит на своем месте, что совершенно не обращал на нее внимания, вынужденный теперь признать, что почти и забыл уже, как выглядела Лена, да и он сам, в ранние годы брака. Если б Вика не спросила, наверняка фотка пылилась бы, не замеченная, еще долгие годы.       — Да, — кивнул он, ставя рамку на место, и опустился на край кухонного дивана.       Давно нужно было выкинуть ее, незачем хранить осколки прежних воспоминаний, но как-то руки не доходили. Хотя, скорее всего, это было просто отговоркой. Даже наверняка.       — Вы развелись? — Вика вынырнула из холодильника, закрывая дверцу, и перешла к опустошению второго магазинного пакета. Андрей снова молча кивнул, наблюдая за молодой гостьей. — Скучаете?       Почему-то этот вопрос заставил мужчину всерьез задуматься о том, что он чувствует. Его взгляд утонул в глубине белой поверхности магазинного пакета, пока мысли умчались далеко от кухни.       Это был сложный вопрос, и Андрей обычно старался не углубляться в размышления, точно зная, что каким бы ни был ответ, ничего хорошего он с собой не принесет. Но почему-то в этот раз, когда эти слова прозвучали вслух от другого человека, казалось, действительно необходимо было обдумать и покопаться в своих ощущениях. Понять, хотя бы для себя, где он находится. Все еще там или уже нет.       Но даже через пару минут мужчина так и не смог найти подходящего ответа.       — Может быть, — сдавшись, пожал плечами Андрей. — Не знаю. Давно это было. Уже лет пять прошло.       Да, наверно. Наверное, он скучал. Даже не столько по самой Лене сколько по неодиночеству. По какой-никакой семье. По смыслу приходить домой. По возможности кому-то позвонить с работы и предупредить о задержке.       — Любили ее? — не останавливалась девушка, чувствуя себя уверенней с каждым полученным ответом, но понимая, что идет по опасной территории, замерла и посмотрела исподлобья на собеседника.       Андрей потер подбородок, задержав взгляд на аккуратном маникюре с бледно-розовым лаком, которым она впивалась в этикетку на палке колбасы.       Да, когда-то он любил Лену. В первые годы — конечно. Они были молоды, достаточно ветрены и в определенной мере счастливы.       — Так, Вика, ты и так уже сунула свой нос дальше, чем следовало, — Андрей внезапно оборвал этот медленный тягучий допрос о своей жизни, совершенно не собираясь в подробностях описывать весь свой внутренний мир перед едва знакомой девочкой. — Давай, чо ты там набрала? — постарался он перевести тему подальше от раскапывания потаенных уголков собственной души.       Вика беззаботно улыбнулась, словно ее совершенно и не волновал ответ на предыдущий вопрос, и продолжила выкладывать на стол остатки продуктов.       — Ага, дядь Андрей, я тут, значит, колбасы купила, сыр новый, без плесени, — тот давайте отпустим на свободу, пусть бежит зверушка, — она бросила веселый взгляд на мужчину, вылавливая его реакцию, но Андрей, мыслями все еще наполовину витавший далеко отсюда, не оценил шутки, оставив девушку ни с чем, и Вике пришлось, как ни в чем ни бывало, беззаботно продолжить свой монолог. — Супчики в пакетах... Не знаю, что вы там любите, а вы с таким интересом рассматривали ножи, что я побоялась вас отвлекать по каждому вопросу, ну, вдруг чего, — она усмехнулась, но тут же вернув уголки губ на прежнее место поскребла маникюром носик и продолжила. — Плов, — демонстративно поднятая жестяная баночка, — в консерве и еще всякого. В морозилку бросила пельмени и разной другой ерунды, — она легонько дернула пальчиком в сторону холодильника. — Ой, овощей еще взяла немного. Боялась, что пропадет у вас, — она хмыкнула. — В общем, с голоду не помрете первое время.       — Да я, Вик, и так как-то выживал, — наконец снова возвращаясь в реальность, на свою кухню и в общество Вики, усмехнулся Андрей в ответ, снисходительно умиляясь этой внезапной милой заботе о его благополучии со стороны девочки-подростка, и подтянул к себе первый попавшийся пластик с готовым салатиком.       — Ага, я вижу.