Mon chéri

      Выздоравливал он медленно, но верно. Под заботой Чуи болезнь протекала не так неприятно, но за себя радоваться разум не позволял. Он был озабочен скорее тем, как просто может заразиться Чуя. Тот проводил с ним всё время вне занятий: работал в его комнате, учился, общался с друзьями, ел и в целом жил с ним. Исключение составляли только пары, но в большинстве своём в это время Дазай спал. И при этом Чуя на всякий случай всё равно оставлял ему нужные лекарства на прикроватной тумбочке, иногда и еду, если это не та, что могла бы заветреться за несколько часов.       Осаму боялся представить, сколько сил на это уходило. Каждый раз, когда Чуя приходил к нему уставший и всё равно улыбался, Дазай хотел отдать ему все свои силы и даже больше — хоть как-то отблагодарить, восполнить то время, которое тот ему подарил.       В глазах Чуи никогда не угасал свет, чего никак не мог понять Осаму — он этого света в своих глазах не видел ни разу за двадцать один год жизни. И как бы Дазай ни отрицал, к этому свету он тянулся.       Хлопнула дверь, и Дазай отложил книгу в сторону. Столь непривычен был комфорт, а не страх перед нарушением своего личного пространства, что он даже задумался об этом — впервые за время, как он дал Чуе ключ от «квартиры» и тот начал им пользоваться каждый день с болезни Осаму. — Как ты? — спросил тот с привычной улыбкой.       Дазаю захотелось ответить на это тем же, даже не из привычки напускной улыбки перед людьми, а как-то… искренне. Но он повременил. Не был готов так открываться. Только уголки губ его предали, автоматически дернувшись, но он быстро это пресёк. — Неплохо. Как учёба? — Сносно. Местами даже интересно. — Он положил сумку на пол у своей кровати и подошёл ближе к Дазаю. — Мерил температуру?       Он ответил, на удивление, честно: — Нет.       Чуя вздохнул и посмотрел на время. Было около четырёх. — Доставай градусник, я пока пойду еды приготовлю.       Он развернулся в направлении кухни, но остановился на словах Осаму. — Ты же устал. — Произносить подобное с детства было для него сложно, но он старался. — Давай я закажу еды, а ты пока полежишь. — Спасибо… — только ответил Чуя, не пытаясь спорить как обычно. Либо свыкся с тем, что Осаму не хочет позволять ему перенапрягаться, либо действительно настолько вымотался, что смирился.       Дазай послушно смерил температуру, хоть ему и претило ограничение своей свободы в действиях из-за чужих «приказов», но он не хотел пререкаться с Накахарой и тратить его энергию ещё и на это. Он пытался брыкаться в первые три дня болезни, но понял, что Чуя всё равно его заставит делать то, что следует — вопрос был только в том, как быстро. Когда градусник запищал, Чуя перевёл взгляд на парня. — Тридцать семь. — Гораздо лучше, чем в начале, но всё ещё не очень. За пять дней температура должна была уже спасть. — Плевать, зато от учёбы есть отмазка, — сказал он с коронной улыбкой.       Осаму знал, что Чуя ударил бы его, будь близко, и расслабился, но зря. В него полетела подушка.       Урона Дазай, разумеется, не получил — Чуя в домашней обстановке никогда всерьёз ничего и не делал. — Ты ел сегодня?       Дазаю, возможно, не нужно было это спрашивать, так как на тумбочке у него была еда, когда он проснулся, но уже был один раз, когда Чуя приготовил еды ему, а сам не поел. — Не успел…       Дазай был в курсе, что пары у того были с двенадцати утра, а значит, позавтракать он должен был обязательно. Не ему судить, конечно, с его уровнем питания, но на себя класть хуй он был готов. — Долбоебина. Встал бы пораньше, успел бы поесть. — Я проспал.       Осаму на миг закрыл глаза, осознавая, что это из-за него тот не высыпался… — Что ты будешь есть? — сказал Дазай с явной примесью горечи, отчего получил от Чуи оценивающий взгляд. Он никак это не прокомментировал, но наверняка что-то взял на заметку.       Дазай не любил такие моменты. Он не любил и его расспросы, конечно, но молчание оставляло мучительный шлейф неизвестности, вызывая большую неприязнь. — Хочу лазанью, — бросил Чуя, залезая под одеяло. Он делал так, на памяти Осаму, только когда ложился спать, поэтому Дазай подумал, не заболел ли тот. — Будет.       Он выбрал себе лёгкий суп — чтобы не тошнило от переизбытка еды, и при этом Чуя не жаловался, что Дазай мало ест. — Не выспался? — как бы издалека начал Осаму, когда сделал заказ. — Нет. Разбуди, когда доставка приедет.       Осаму решил подождать, когда тот заснёт, чтобы подойти и проверить у него температуру на всякий случай — парень спал всегда крепко, это бы не стало проблемой, — но ход мыслей перебил звонок.       Дазай не мог не ответить. Отошёл в гардеробную. — Да, Огай? — мрачно выдавил он. — Где отчёт за последнюю неделю? — Не сказать, что Мори был зол, но в соответствующем его голосу настроении он мог бы разбить о голову Дазая стакан. — Я сделаю. Времени пока не было. — Какое право ты имеешь не находить времени для своей работы? — огрызнулся мужчина. — Чуя всегда со мной. Он живёт в моей квартире, писать неудобно. — Он не мог сказать, что заболел и по этой причине пропадал. — Тогда ты скажешь мне обо всём сейчас в устной форме. — Он может услышать, я не могу рисковать, — Дазай понизил тон. — Встретимся лично? — Мы работаем над проектом, Чуя меня никуда не отпустит, сроки поджимают, — сразу же придумал ложь Осаму. Частично он не врал — Накахара действительно никуда не выпустил бы его с температурой. — И что ты предлагаешь? — начал злиться Босс. — Я сделаю отчёт. В ближайшие день-два. — Это неисполнение рабочей нормы. Я урежу тебе жалование. — Хорошо, как скажешь.       Осаму резко закрыл глаза и свёл брови к переносице. Если Огай поймёт, что Дазаю всё равно на работу — ему не жить. — Понял. Жду. Надеюсь, отчёт будет не такой расплывчатый, как прошлый. — Он повесил трубку.       Осаму осел на пол и ударил себя по голове. Ему казалось, что Мори уже обо всём догадался…

…

      Дазай не знал, где найти место, чтобы написать отчёт. На кровать Чуя всегда мог к нему прилечь, на диван или кресло-мешок тоже; писать на кухне — слишком много пространства вокруг, туалет или гардеробная — совсем плохая идея, будут вопросы. В целом скрытничать было бы странно. Да, когда они были в путешествии, он говорил, что работает, но сейчас Чуя бы дал ему за это подзатыльник и отругал. — Может поедем ко мне домой? — предложил Осаму за столом, после того как приехала еда и он разбудил Накахару. — Зачем? — с набитым ртом спросил Чуя. — Там есть небольшой кинозал, я тебе его не показывал. Давно там не был… Хочется хоть как-то разнообразить эти нудные дни. — Только если на такси. На улицу тебе пока нельзя.       Дазай захныкал, как когда Чуя первый раз запретил ему выходить на балкон. Когда температура тела спала до «адекватной» и парень увидел, как ломает Осаму без сигарет, выпустил в пальто и даже хотел надеть на него шапку, но от последнего парень отказался наотрез. Чуя тогда буквально засекал пять минут, чтобы не «переморозить» Дазая — погодные условия становились всё неприятнее. — Ты слишком сильно обо мне печешься… — Ты можешь позволить себе даже водителя, Осаму, такси не проблема, но мера безопасности. На мотоцикл ты не сядешь. — Ла-адно, — протянул он, сдаваясь.       До места они добрались через час. Дазай чувствовал слабость, ухудшившуюся после сборов и поездки, поэтому попросил Чую повременить с кино, упав в первую подвернувшуюся кровать на этаже. — Принести чай? — спросил Чуя, присаживаясь рядом с Осаму. — Если найдёшь его где-нибудь в тысяче квадратных метров, — пробурчал он ответ в подушку. — Я взял с собой — перестраховался. — Чуя был явно доволен собой. — Тогда не откажусь… — Супер.       Накахара коротко погладил его по плечу и встал.       Где-то в глубине правого крыла дома послышалась возня, Дазай достал телефон из кармана и посмотрел на время. Вернуться им нужно было часов до двенадцати, а значит начинать писать отчёт было бы неплохо уже сейчас.       Осаму достал из сумки ноутбук и устроился на кровати. Что писать в отчёте — он понятия не имел… Стоило ли признаваться в болезни, чтобы расписать их взаимодействия, не касаясь каких-либо фактов о пригодности Чуи в Мафии, несмотря на то, что Дазай мог получить в подарок агрессию от Босса? С одной стороны, были важные моменты, которые Огай бы счёл как факты привязанности Чуи к Осаму, с другой — пусть Дазай и не признавал, что к нему могут испытывать теплые чувства другие люди, поведение Чуи было для него исключительным и важным… Это было слишком личное, и рассказывать о таком он не хотел.       Что тогда? Врать? Он мог бы, но…       Чуя прервал его, зайдя с чаем и меланхоличной улыбкой, словно думал о чём-то важном. — Знаешь, Осаму, — начал он, поставив чай на тумбочку рядом с Дазаем. Глаза его были опущены, как у провинившегося ребенка. — Я постоянно думаю о предательстве. Не знаю, зачем начинаю об этом говорить, но мысли настолько навязчивые, что я уже не могу держать их в себе, прости… — Он сел на кровать. — Наверное, тебе будет смешно или просто тяжело слушать подобный бред, но я правда не выдерживаю, а Кёты сейчас рядом нет. — Он понизил голос. — Хотя, думаю, тебе я доверяю всё же больше. — Он тяжело резко выдохнул и запрокинул голову назад, всячески избегая возможность направить взгляд на Осаму. — Переходя к сути… Я всегда ожидаю удара в спину. Не важно от кого, от любого человека. И от тебя тоже. Это абсолютно не важная информация, но знаешь, пока я делал чай, — он усмехнулся, — в голову пришло, что если меня предашь ты, всё равно время, которое я провожу с тобой, будет того стоить. Даже если в конце ты бросишь меня или предашь самым жестоким образом, я буду ценить моменты, связанные с тобой, не жалея, что мы встретились. — У него задрожал голос, и он сошёл на шёпот. — Я правда ценю тебя, Осаму. У меня никогда не было в окружении человека лучше, чем ты.       Он отвернулся, уперся руками в колени и опустил голову. — Прости за внезапность. Слушать такое ни с того ни с сего, конечно, странно и может неприятно, тем более у тебя и так сил нет, а я…       Дазай долго сомневался, но не мог не сделать для Чуи того же, что тот для него ранее. Он обнял его со спины, отклоняя назад, чтобы перенести вес парня на себя. — Ты слишком много винишь себя за всё, — прошептал Осаму. — Со мной так не надо, хоть я и знаю, что сразу не получится. И люди часто говорят что-то неожиданное, всё нормально, это не плохо. — Он сделал короткую паузу, после чего сразу же продолжил. — Я никогда не слышал ничего лучше, Чуя. Клянусь тебе. — Уткнувшись в его затылок, Дазай тихо заговорил прямо в ухо парня. В его груди будто что-то шевелилось, отчего он поморщился. — Спасибо. Я не хочу ничего обещать или бросать слов на ветер. Но я постараюсь быть с тобой столько, сколько будет возможно. И я очень не хочу предавать твое доверие.       Сразу горло свело, как если бы его душили. Он говорил от каждой оставшейся в живых частички своего сердца, но мозгом понимал, в какой ситуации находится. Чуя его возненавидит, если всё вскроется. Но затаскивать Накахару в Мафию не было ни единого желания.       Чуя вцепился в руки Дазая, обвивающие его тело, и Осаму почувствовал, как того затрясо крупной дрожью. Дазай вжался губами в его голову, начиная слегка раскачиваться. — Повернёшься ко мне, одуванчик?       Чуя протестующе прозвищу ударил парня по ребрам, но промолчал и быстро повернулся. Дазай не планировал проверять, плачет тот или нет, но Чую, очевидно, это волновало, поэтому он зарылся в футболке Дазая лицом, невольно отвечая на вопрос — в том месте ткань прилипла к коже, намокнув.       Осаму без акцента внимания на этом гладил Чую по голове, изредка целуя. Ему казалось это странным, но если Накахара сам занимался подобным, вряд ли раскритиковал бы те же действия от другого человека. — Я в порядке, — спустя какое-то время вымолвил Чуя.       Дазай медленно отстранился. — Чёрт, чай, наверное, уже остыл…       Потянувшись к тумбочке проверить, Осаму быстро выдал ответ: — Ещё теплый, не переживай. — Ты же обычно горячий пьешь. — Не страшно.       Дазай отпил и предложил Чуе разделить с ним напиток, от чего тот не отказался. Они молча потягивали чай, передавая кружку из рук в руки, пока он не закончился. — Пойдём смотреть кино? — с сомнением скорее в себе, нежели в своих словах, спросил Чуя. — Пойдём.       Он мысленно послал Огая нахуй, закрыл ноутбук, когда Чуя встал, и решил, что что-нибудь придумает завтра. А пока ему хотелось только отключить телефон, чтобы не получать неудобных сообщений или звонков, и отдохнуть вместе с Чуей от этой жизни.

…

      Они взяли алкоголь, Чуя даже позволил Дазаю выпить излюбленной текилы несколько шотов, но в основном пили коктейли, которые намешал Осаму. В его доме всегда хранились закрытые упаковки газировок, соков в холодильнике, но никаких фруктов, к сожалению, не было, чтобы добавить красок напиткам. Но и с сиропами или ликерами было более чем вкусно, поэтому никто из них не жаловался. Разве что Дазай — на излишнюю сладость, которую не любил в алкоголе, в отличии от Чуи.       Они выбрали легкий для просмотра фильм с элементами комедии, чтобы как-то отвлечься и разгрузиться. На чьих-то поцелуях поворачивались друг к другу и вторили действиям актеров, где-то смеялись — в большинстве Чуя, а Дазай за этим наблюдал с легкой улыбкой, — на трогательных для персонажей моментах Чуя укладывался на плечо Осаму, а тот обнимал его или брал за руку. Когда фильм закончился, расходиться они не торопились. Точнее, Дазаю было плевать, когда уходить, а Чуя подниматься с кресла не изъявлял желания. — Ты сильно устал? — спросил Накахара, повернувшись к Дазаю лицом.       Тот смотрел на него с такой явной надеждой в синих глазах, что Осаму не мог сказать, что чувствует себя плохо или устал. — Нет, mon chéri. Что ты хочешь? — Музыку. У тебя же встроены колонки по дому. Так не хочется домой, хочу побыть ещё здесь… — Я только «за», время ещё есть, — с улыбкой ответил он.       Чуя практически подскочил с места, хватая Осаму за руку и направляя его за собой. Дазай тяжело встал и проследовал за ним, желая выполнить всё, что попросит его одуванчик. — Налей мне ещё чего-нибудь, милый, — склонив голову и развязно оперевшись на стол, попросил Чуя.       Дазая едва не пробрал истерический смех от такого выражения. Казалось, Чуя плавал на подушке из чистейшего кайфа, хотя Осаму ни разу не видел, чтобы Чуя закидывался наркотиками. — Чего тебя так развезло?       Накахара развернулся к нему спиной, но так же опирался на барную стойку. Чуя замычал, и это перешло во внезапный смех. Осаму не знал, как реагировать, даже засомневался, наливать ли парню ещё, но разглядев, что Чуе не плохо, а просто весело, улыбнулся. — Кино, атмосфера твоего дома, Леди Гага на фоне, алкоголь и ты… Кого бы угодно развезло, я чувствую себя просто невероятно потрясающе, — ответил Чуя, жмурясь то ли от удовольствия, то ли от яркого сменяющегося света. — Напомни, зачем мы ходим в клубы и бары, если твой дом ничем от них не отличается? — Там куча людей, с кем тебе можно было бы познакомиться, а ещё мне не нужно стараться над коктейлями. — Но я хочу проводить время только с тобой, — ребячливо надув губы, произнёс он, отчего сам едва не засмеялся.       Видеть перед собой Чуино лицо в таком виде, ещё и перевернутое, не могло не пробрать на добрый смех. Дазай сдерживался, чтобы не захохотать, но улыбку сдерживать желания не было.       Чуя развернулся к нему снова передом и приблизился, удивив Осаму. — Я только что понял, что, оказывается, ни разу не видел как улыбаются твои глаза, — с восхищением сказал Чуя. — Тобой грех не залюбоваться, — не думая, выдал Дазай, удивив сам себя. — Господи…       Дазай быстро отставил бокалы, когда Чуя поцеловал его, и ответил со всей страстью, которую мог себе позволить. Захотелось смеяться и плакать одновременно. Но не плакал он уже лет десять, если не больше, поэтому оставалось только одно.       Дазай засмеялся в его губы, постепенно отсраняясь. И обошёл стойку, подхватил Чую на руки и с закрытыми глазами в поцелуе проследовал к дивану, где они первый раз целовались на студенческой вечеринке. Они оказались в тех же позах: Чуя сидел сверху на его бёдрах, а Осаму исследовал и так давно изученное тело руками. — Я первый раз услышал твой искренний смех… — благоговейно прошептал Накахара.       Чуя зарылся пальцами в его волосах и простонал: — Боже, знал бы ты, как я люблю твои волосы…       Дазай удивлялся с каждой минутой всё больше честности Чуи, но молчал, улыбаясь. Его бы смутили комментарии об этом, а Осаму не хотел прерывать такую блажь.       Чуя склонился над его шеей, оставляя неяркие засосы и вырывая из Дазая стон. — Рай для моих ушей.       У Дазая не было ни капли сомнений в его словах, хотя обычно он обрабатывает, анализирует каждый звук других людей, не недеясь на честность. В этот момент Дазай окончательно решился послать ко всем чертям своё задание. Пусть хоть убьют, но он будет с Чуей подольше. А тот будет в безопасности. — Дать тебе микрофон? — с усмешкой предложил Осаму.       Чуя горланил уже пятую песню, видимо, зная Гагу наизусть. — Да! — вскрикнул он.       Дазай не мог различить то неясное чувство в своей груди, но легкие подпирало чем-то воздушным, праздным и лёгким. Одно он знал точно — ощущения ему, безусловно, нравятся, и они связаны с Чуей.       Он кинул Накахаре микрофон, тот его успешно поймал даже в опьянённом состоянии. Ловкость Чуи была либо природной, либо результатом тренировок Огая, а может и то, и другое. Дазай не мог отвыкнуть оценивать парня на роль служенца Мафии, за что хотелось прочистить себе мозги.       Как только Чуя начал танцевать, подпевая самому себе, все мысли вылетели из головы — остался только парень перед его глазами, и больше ни на чём сосредотачиваться не хотелось.       Дазай танцевать не умел и просто наблюдал, пока Чуя не утянул его за собой. — Я не, — успел начать Дазай, но Чую это не волновало. — Подстраивайся.       Накахара прижал его к себе, двигаясь в такт музыке, а Дазай лишь повторял, пытаясь не показывать своей неловкости. Он привык разбираться и уметь многие вещи, он был крайне эрудирован и талантлив в обучении, но это почти никогда не касалось чего-то увеселительного и тем более в кайф себе. — Расслабься, mon chéri, — урчал Чуя, затрагивая каждую ниточку слуха Осаму.       Дазай, повелеваясь соблазну и просьбе парня, сам обвил его руками и пытался концентрироваться не на корявости своих движений, а на музыке, ощущениях… Чуе. Он действительно расслабился. Песни перетекали из одной в другую, пока не включилась спокойная, под которую они лишь плавно покачивались, медленно целуясь.       Осаму начал замечать, что Чуя устал и понемногу засыпает. — Время позднее, поедем обратно? — уточнил Осаму, заправив выбившуюся прядку Чуи за ухо.       Тот промычал в ответ согласие. Дазай мог бы поднять его на руки и отнести в спальню, пока сам будет вызывать машину, но он вымотался не меньше Накахары. Наверняка и температура подскочила ближе к вечеру, как ранее постоянно твердил Чуя. — Побудь пока здесь. — Он довёл «слепого» Чую к дивану, тот сел и раскрыл глаза, только когда понял, что его местоположение сменилось. — Где я? — Я вызову такси.              В машине Чуя завалился на плечо Осаму, а тот периодически поддерживал его голову, чтобы не упала. Водитель тихо косился на них, Дазай встречал его гневным взглядом, пока Чуя слегка не приподнялся, пробормотав что-то, и не лег обратно. — Эй, парни… А вы как бы геи или что? — обнаглел водитель. — Какой смелый нашёлся, — гневно прошептал Осаму, так чтобы мужчина его не слышал. — Да, и? — Фу, — не сдержался он и скривился в лице. — Вас даже везти противно. — Не думал адекватнее относиться к людям, которые платят тебе? — Мне похуй, платите вы или нет. Такие отбросы общества не заслуживают другого обращения. Вам бы секс исправительный или изнасилование групповое, чтобы не повадно было на адекватных мужиков смотреть. Прятайтесь по углам, как крысы, а не демонстрируйте это, и проблем не будет… — Хотите предложить свою кандидатуру на изнасилование или ещё друзей пригласите? — подал упрямый ровный голос Чуя. От него веяло металлом и стержнем, Дазаю было даже любопытно посмотреть, что выйдет из их перепалки — вряд ли Чуя спокойно ляжет обратно спать, наплевав на ситуацию.       Осаму не останавливал Чую и не присоединялся к нему, давая шанс разобраться самому. А может, ему просто нужно было послушать голос Чуи более сосредоточенно, чтобы избежать неприятных воспомиманий, вызванных водителем. — Могу и я, только знайте — приятно вам не будет.       Мужик выглядел достаточно рослым и крепким, видимо, думал, что сможет справиться с двумя одновременно. — Интересно, эта акция распространяется только на геев или вы женщин тоже насилуете, пока возите? Насколько мне известно, насильники редко проявляют себя только в одной сфере, — он обозначил кавычки пальцами, — скажем так.       Водитель не ответил, лишь с ухмылкой смотрел на дорогу. Явно был доволен собой, думая об очевидном. — Остановите машину, — потребовал Чуя. — Зачем? — Вы же сами сказали, что отвратно нас вести. А мне отвратительны вы. Остановите.       Они успели отъехать не так далеко от особняка Осаму, рядом всё ещё была лесистая местность и мало людей. Водитель нехотя остановился и нервно сглотнул. И не зря. Чуя рывком вышел из машины, обошёл ее и распахнул водительскую дверь. Мужик в непонимании огляделся — он запер двери перед появлением Чуи, но Осаму быстро нажал на кнопку и разблокировал выходы специально для Накахары.       Первый удар — в челюсть. Второй, спустя секунду — в живот. Водитель хотел ответить, но не достал до Накахары — уже валялся на земле. — Скольких ты изнасиловал? — рыкнул Чуя, уже отпустив все любезности. — Ни одной!       Ещё удар, в этот раз ногой. Осаму впервые было настолько приятно наблюдать за дракой (если ее можно было так назвать). — Отвечай, иначе это никогда не закончится.       Дазай тоже был уверен, что водитель уже являлся насильником, но то, что Чуя раскрыл его настолько быстро, удивило. Тот ведь ни разу не сталкивался с подобным, насколько знал Осаму. — Говори, тварь ебливая!       Он бил его снова и снова, пока Дазай не показал ему жестом остановиться. — Последний шанс или выйду я тоже. Сколько девушек или парней ты изнасиловал?       Дазай снимал это на камеру. — Пятерых… Клянусь, не больше! — трусливо закричал тот. — Умница. Поехали, Чуя. Я вызвал нам другую машину.       Чуя не сопротивлялся и не задавал вопросов. Они отошли на приличное расстояние, и только тогда тот подал голос. — Что ты будешь делать с видео? — Отправлю его определённым людям. Он сядет, я тебе обещаю.       Чуя кивнул и посмотрел на него как-то затравлено. — Ты же это не ради меня, верно?       Чуя фыркнул и отвернулся. Не ответил. — Чуя… — Я не мог остаться в стороне, когда он говорил эти вещи нам. Тебе. — А как же те несчастные якобы-пятеро? — растягивая слоги спросил Дазай. — Я никогда не хотел бы быть женщиной, это слишком больно и опасно, на их месте быть слишком плохо. Но не то что бы именно они стояли на первом месте сейчас…       Дазай помолчал, переварил и проглотил в себе сарказм. — Спасибо, — серьезно, но с сомнением, выдал он.       Чуя лишь потрепал его по плечу в ответ.       Доехав до места, Чуя объяснялся с охранником, пытаясь добиться понимания и пропуска на территорию после двеннадцати ночи. — Бедный мужчина… — тихо послышалось от него, когда он выслушал историю избиения. — Проходите.       Дазай схватил Чую за руку, чтобы тот не накинулся ещё и на охрану. Когда они отошли, он сказал: — Его уволят, я могу гарантировать. — Никогда не думал, что таких отбросов настолько много…

…

      Прошла ночь. Когда Осаму открыл глаза, Чуи уже не было — видимо, пары не пропустил. Он перевернулся на другой бок, нежась в кровати, пока не взял телефон и не посмотрел на время. Было уже больше четырех вечера.       И висело сообщение от Огая: «Где отчёт?».       Дазай вздохнул, сладко потянулся и ответил. Начался диалог. — Либо ты подождёшь, потому что я вчера до ночи был с Чуей, либо иди нахуй. — Что ты себе позволяешь, Дазай? — Ставлю тебя на место. — Это тебе было бы неплохо знать своё место, щенок.       Прошло немного времени, перед тем как поступило новое сообщение от Мори. — Скажи мне только одно. Что тебе важнее: Чуя или я и Мафия?       Дазай не думал перед ответом. — Я просто стараюсь быть верным будущему Боссу. Нужно же налаживать контакт, верно?;)       Дазай откинул телефон, расслабившись. Ему было максимально безразлично, что там думает о нём Огай. Что тот мог сделать? Урезать зарплату? Ему и так денег на всю оставшуюся жизнь хватит, не беда. Изнасилует? Не страшно, он привык. Убьёт? Более критично, но Осаму уже сам не знал, что для него лучше: бросить Чую ради тысяч людей, которые в нём нуждаются, или бросить Мафию ради своего одуванчика. Ему очень хотелось поступить эгоистично, и ответ наклёвывался сам.       Телефон завибрировал, и Дазай неглядя принял звонок, отвечая вальяжным: — Да? — Жди последствий, Дазай. Будь уверен, мне они понравятся.       Огай бросил трубку, а сердце в груди Осаму вмиг сжалось.