Компьютерное сердце.

Сразу после поцелуя они резко отранились друг от друга,отпрыгивая каждый на другой конец комнаты–Ло чуть не упал на стеллажи,а Дилан вскочил с кресла и отошёл к стене. Конечно,секундно обдумав все,брюнет тут же оказался рядом со своим веснушчатым другом. — Ло,ладно,прости,слышишь? Я не хотел! Ты в порядке? Мы же все еще.. Друзья? Он положил длани на плечи темноглазого,что явно смотрел на него с каким-то странным трепетом и чувством,которое Дилан,увы,не смог распознать. Стоит все-таки взять ту книгу о психологии людей,которую на днях предлагал Джон. К слову,отказался он от неё только потому,что брат его друга сувал эту книгу ему под нос с предлогом заняться им двоим сексом! С намёком на то,что Дилан девственник дважды! А он.. Разве может он опорочить это невинное существо–Лололошку? Он слишком хорош и прекрасен для секса с ним. Просто ангел.. Да и вообще,почему он об этом снова думает!? Хватит! Пора подумать о котиках.. Да.. Котики его расслабляют. А шатен перед ним часто в моментах похож на котика.. Вот тебе и сходства. Отвлекся,ага! Лололошка покивал на его вопрос,заданный ранее. — Да,я в порядке. И не переживай–мы все еще друзья! Я тебя не бросил бы из-за такого! Он улыбнулся,быстро приобняв Дилана за плечо,а тот и не сопротивлялся. Душа студента цвела и пахла – этот поцелуй навёл его на мысли о.. Симпатии. Эти думы мучают его часто–когда он задевает руку Дилана своей,когда он обнимает его на прощанье и при встрече,когда тот ему помогает или придерживает его,когда они случайно встречаются взглядом,когда.. Да всегда! И каждый раз эти глубинные,океанские глаза смотрят на него в ответ. Он дышит этими глазами,тонет,в этой толще воды и,совершенно точно,плавает,словно кусок ледника,в этой воде. Глаза Дилана–комфорт. Они нелепо смотрят друг другу в глаза,а потом смеются–директор неловко,а Лололошка мягко и счастливо,словно ребенок,еще неуспевший вкусить все “прелести” взрослого мира. Две души–одно сердце. В тот день провожал его брюнет намного дольше,чем в остальные дни,а печенье было съедено за один теплый вечер с кружкой черного чая в руках.

***

“Дилан? У меня проблема..” 18:43

“Что случилось? Ты кого-то убил? Если да,то я не буду платить за судью...”

18:45 “Ло?..” 19:00 Так и не ответил. Тревожный взгляд Дилана пробежался по их переписке–утром шло пожелание доброго утра,потом Ло ему поскидывал глупых коротких видео с милыми котиками,спрашивая “мы?”. Ему это нравится,но он никогда не признаётся в этом веснушичке. Позже идет вопрос о том,что случилось с кофемашиной в столовой,а после непродолжительное молчание. К слову,отвозил он сегодня его не домой–парень сказал,что ему нужно заехать за каким-то документом в университет,поэтому путь лежал туда. А вот уже в 6 вечера он должен был,как раз,вернуться домой. Но что случилось? Ответа он не получил не через 15 минут,не через 20,ни через 40.. Да даже через час молчание было ему ответом,а последнее сообщение осталось непрочитанным. И это сводило с ума. Глаза-океаны гипнотизировали статус собеседника–«был(а) в сети в 18:45». Его мучила тревога,страх,самый рациональный из всех,что когда-либо он испытывал,и думы. Не выдержав,он набрал нормер лучшего друга. М-да,давненько он Джону не звонит после той откровенной истории апельсина.. Некоторое время шли гудки–максимум секунд 5, но эти секунды казались вечностью. Тягучей и мучительной.. Наконец трубку подняли. — “Алло?.. Какого черта ты звонишь?.. Время видел.. ?” Из трубки донесся хриплый и сонный голос,какие-то шебуршания,и уже только потом вздохи,да охи,как у самой дряхлой старухи. — Да,я видел время,но это срочно! Лололошка пропал. В смысле в сети. Он мне написал что-то типо “Дилан,у меня проблема”,а потом пропал.. Вообще. И не отвечает уже больше часа,хотя обычно в сети чуть ли не сразу после сообщения.. Послышался резкий вдох–видимо Джон начал нервничать,ну,его можно понять,–а потом твёрдый голос. — “Ты не знаешь ничего,что могло бы дать подсказку? Ну,не знаю,может,что было дома,может писал что-то до этого?” — Нет чувак,вообще ничего! Что делать? Он повторил вопрос,начиная нервно сжимать в руке свой смартфон. Если уж самый умный-гениальный-красивый-гиперклассный учёный не знает,что делать.. Тогда это полный капиталистический обвал и кризис года. — “Ладно. Делаем так: ты едешь к нему домой,а я в это время собираюсь и отслеживаю его телефон–вдруг он вне дома. Потом напишу где он. Понял?” — Да! Я тогда собираться. Он положил трубку и сразу же,откинув телефон в сторону,начал собираеться,проверяя не забыл ли чего. И вот,он уже стоит у двери,одетый в одежду и напряженный,словно первоклассник на день учебы,всеми ненавистный. Но неожиданно звонит его телефон. Кажется,что атмосфера сгущается,становится словно темнее,а на дисплее высвечивается точно не то имя,которое он сейчас ожидал– “Ло ❤”. Его дрожащая от волнения рука берёт телефон,судорожно отвечая на звонок. — Алло? —“... Дилан. Абилки больше нет..” И голос по ту сторону их связи к концу начинает дрожать,а после речи – и вовсе плакать. Все эти стереотипы о том,что мальчики(и парни) не должны плакать и должны быть сильными,а кто плачет–слабаки,которыми руководствовался Дилан,тут же перестали иметь смысл. Все его сознание заполнили лишь одни звуки и мысли–плач Лололошки,прерываемый судорожными вдохами,и его слова. Его кошечки больше нет? Как так вышло? Что вообще.. — Ло,не плачь только сильно! Я сейчас приеду,хорошо? — “Да.. Да,пожалуйста..” Он положил трубку,тут же открывая дверь и срываясь на бег,после закрытия двери на ключ. Вышел за калитку и сел в машину,молниеносно заводя ту. «В душе целый север, На улице–май. И сколько проблем Тебе я принёс,мой кавалер? Я плакал ночами,листая ленту сети новостей.. Но где же ты? Нету нигде; в моем дряхлом сердце Замерз океан. Погасли все звезды.. Все застряло во льду. Замерзло все насмерть,погибло; Все корабли затонули, Остался лишь ты,извоянной Фигурой застыв в ледниках. А сердце давно уж мертвó И чужды мне мечты всех! Лишь ты и остался вовек Последним моим эпиграфом. Последнею точкой на строчке жизни Моей. Не пишешь уже ты мне Эпитафий,настал час казни моей Мне ты милее всех был в миг тот. Теперь я прощаюсь с тобой, Одной ногой в приюте тесном, А другой на эшафоте пред тобой. Глаза смотрели,мешаясь с океаном.»