Сломанные

Дазай, Чуя

Осаму ежедневно посещал тренировки, как и все остальные, несколько раз он демонстрировал защитникам приёмы и уловки, которые усвоил, играя в «Воронах». Эндрю не мог не обратить на это внимание и как-то спросил его о том, откуда он так хорошо знает их приёмы, на что Осаму невозмутимо ответил: — Разве Кевин не говорил, что мы играли в одной команде в университете Эдрара Аллана под началом Тэцудзи Мориямы и других тренеров, которые тренировали Воронов? — Сколько тебе было лет, когда тебя усыновили? — вместо ответа спросил Эндрю. — Двенадцать, — невозмутимо соврал Дазай. На днях они обговорили с Кевином легенду и уточнили некоторые детали, решив утаить часть информации от Эндрю и остальных, чтобы не вызывать лишних подозрений. — И где ты потом играл? — В школьной команде в Нью-Йорке. — Значит, после смерти матери ты прожил в Эверморе два года? — Да. — И при этом ты запомнил всё, чему тебя учили? — А что тебя так удивляет? У меня хорошая память, к тому же, я оттачивал свои навыки, когда играл в школьной команде и часто просматривал записи матчей с Воронами. — Ну-ну, — буркнул Эндрю, и Осаму понял, что он ему не особо поверил, однако выяснить правду Эндрю всё равно бы не смог, поэтому Дазай особо об этом не переживал. Они с Миньярдом пересекались нечасто, а общались ещё реже. После поездки в Колумбию, Эндрю вёл себя с ним более сдержанно: в их с Чуей берлогу больше не лез, не сыпал обвинениями, да и, вообще, держался отстранённо, однако Дазай был уверен, что Эндрю держит своё слово и наблюдает за ним, отмечая в голове или где-то ещё те или иные детали, которые кажутся ему подозрительными. Через две недели после поездки Осаму в компании «монстров», как близнецов и их товарищей прозвали Дэн, Мэтт и Сет, в Колумбию, КРЭ официально объявили о переводе «Воронов» в юго-восточный округ. На прошлой неделе Эндрю и его компашка снова ездили в Колумбию, однако ни Дазая, ни Нила с собой не пригласили. Осаму предлагал Чуе остаться и провести время в Пальметто в каком-нибудь ресторане или клубе, однако тот отказался, сказав, что уже договорился с Эндрю о поездке и предложил Осаму перенести встречу на субботу. Весь следующий день Накахара ловил отходняки, но ближе к вечеру всё же оклемался, и они с Дазаем всё-таки отправились в ресторан. Осаму нравилось проводить время вместе с Чуей. С ним было весело и легко, и ему казалось, что они знают друг друга много лет, да и Чуя был совсем не против компании Дазая, Осаму это видел, хотя догадывался ли Накахара, что интерес нового полузащитника к нему вызван не просто товарищескими чувствами, но чем-то большим, Дазай точно не знал. Он не рисковал пока с ним заигрывать или каким-то иным способом показать свою заинтересованность в нём, хотя порой сам ловил на себе, брошенные украдкой, взгляды Накахары, когда он откровенно его разглядывал, если Дазай смотрел в другую сторону, из чего следовало, что он Чуе тоже нравится, хотя тот из-за своей внутренней гомофобии никогда бы этого не признал, по крайней мере, не так скоро. Вечер субботы на прошлой неделе прошёл в спокойной и даже романтической обстановке за бутылкой вина и лёгкой музыкой, потом парни вызвали такси и отправились в общежитие. Неделя пролетела быстро, а в четверг вечером Осаму спросил: — Снова завтра едете в Колумбию? — Да, наверное, — ответил Чуя. — А что? Может быть, с нами хочешь поехать? Я могу поговорить с Эндрю... — Не стоит, — перебил его Дазай. — Даже если он согласится, мне не особо нравится проводить время в его компании. — Да, с Эндрю непросто. Если честно, я не понимаю, почему он к тебе цепляется. — Не доверяет из-за Кевина. — Кевин правда твой кузен? — задал вопрос Накахара, заливая два пакетика чая кипятком и пододвигая одну чашку к Осаму. — Ты не говорил об этом. — Да, не говорил. — Осаму пожал плечами, отпивая несколько глотков чая. — Я не думал, что Кевин расскажет вам с Эндрю. Если честно, у нас были сложные отношения в детстве, у Кевина есть причины на меня злиться. Я вёл себя по отношению к нему не очень, — Осаму сделал паузу, будто подбирал слова, затем добавил: — правильно. — Вы были детьми. Ведь прошло много лет. Думаю, Кевин тебя простил, если ты сделал что-то не так в прошлом. — Вероятно, но моё появление его шокировало. Он не был предупреждён, да и у меня отсутствовала возможность поставить его в известность о своём переводе в университет Пальметто и команду Лисов. Мы не общались с Кевином много лет. — Ты мог узнать его номер, если бы захотел. — Да, наверное. Но решение о переводе было принято достаточно быстро. Тренер упоминал, что у меня имелись и другие предложения, некоторое время я раздумывал о выборе наиболее подходящей команды, затем всё же остановил свой выбор на Лисах. В суете сборов просто не было времени, чтобы найти контакты Кевина и связаться с ним. — Да, понимаю, — проронил Чуя, отпивая глоток горячего чая. — Хочешь, сходим куда-нибудь, — неожиданно предложил он. — Завтра? — уточнил Осаму. — Я имел в виду ужин сегодня вечером, — ответил Чуя, а затем усмехнулся и добавил: — Если ты, конечно, не предпочитаешь пельмени. — О нет! Только не пельмени, — Осаму в притворном ужасе закатил глаза. — Пойдём в ресторан? — Ты меня разбалуешь, — слегка улыбнулся Чуя. — С тех пор, как ты здесь, я даже забыл, что такое пельмени. — Разве это плохо? — спросил Осаму, неотрывно глядя в глаза парня напротив. — Не знаю. Просто раньше я не так часто ходил по кафе и ресторанам. Когда-нибудь тебе это надоест, и мне снова придётся привыкать к пельменям. — Всё ещё улыбаясь, Чуя поднёс чашку к губам, делая из неё глоток. — Не надоест, — заверил его Осаму, отпивая из своей. — Откуда такая уверенность? — Мне нравится проводить с тобой время, — честно ответил Дазай. — С тобой легко и скучно не бывает. — О-о-о, — протянул Накахара. — Уверен, что достаточно хорошо меня знаешь? — Не сомневайся. — Однако, это странно. Многие считают, что у меня скверный характер. — Может быть, проблема не в тебе, а в них? Не могу с ними согласиться. — Ты мне льстишь, — произнёс Чуя, допивая свой чай и ополаскивая чашку под проточной водой. — Тогда я пойду одеваться. Дазай кивнул и тоже допил свой чай, после чего вымыл чашку и вытер со стола, а когда Чуя переоделся, Осаму тоже прошёл в спальню, чтобы сменить одежду. Вечер в ресторане прошёл по уже привычному сценарию: за двумя бутылками вина и хорошей закуской. Осаму пытался расспросить Чую о его прошлом, однако Накахара неохотно о нём говорил, и Дазай видел, что он лукавит и даже не в чём-то, а буквально во всём. Чуе было, что скрывать, и Осаму решил сменить тему, чтобы не портить ему настроение. После ресторана парни решили пойти в общежитие через парк, а затем зашли в магазин и купили ещё бутылку вина, хотя завтра и предстояло рано вставать и идти на тренировку. — Ты уверен, что мы завтра не проспим? — спросил Накахара, когда они вошли в берлогу. — Что, в первый раз? — ответил Осаму, проходя на кухню и доставая бокалы, разливая по ним вино. Накахара присел на стул напротив него и взял в руку свой бокал. — За нас! — произнёс Дазай и поднял бокал, тут же делая из него несколько глотков. — За нас! — повторил Чуя, посмотрев в карие омуты и делая глоток из своего, тут же отводя взгляд и глядя на бордовую жидкость в своём бокале. Дазай откинулся на спинку стула, разглядывая Чую из-под длинных полуопущенных ресниц. Накахара чувствовал на себе его прожигающий взгляд и ощущал, как по спине пробегают мурашки, а внутри разливается приятное тело. Чую вдруг бросило в жар, и он, не понимая, что с ним происходит, поспешил встать со своего места и подошёл к окну, открывая его полностью и высовываясь на улицу, желая ощутить вечернюю прохладу, в надежде на то, что она его остудит. Дазай подошёл сзади и опёрся о подоконник рядом с Чуей. Достав из пачки сигарету, он закурил, как бы невзначай коснувшись руки Накахары. Тот вздрогнул, почувствовав, как по спине снова табуном пробежали мурашки, и посмотрел на Осаму, желая убедиться в том, что прикосновение было случайным. Дазай встретился с ним взглядом и улыбнулся, протягивая Чуе пачку сигарет. Тот вытащил одну, и Осаму, продолжая улыбаться и смотреть в голубые глаза, поднёс к ней огонёк зажигалки. Боже, что это был за взгляд! Накахару невольно пробрала дрожь, а в груди что-то ёкнуло, он так и застыл на месте, с не подожжённой сигаретой, не в силах отвести от этого притягательного красавчика глаз. — Чуя, — тихо позвал его Дазай, и Накахара, будто придя в себя, наконец сделал затяжку, раскуривая сигарету. — Всё нормально? — низким грудным голосом спросил Дазай, положив руку на его плечо, обеспокоенно глядя на парня. От этого прикосновения мурашки по телу Чуи забегали сильнее, а близость Осаму подействовала, как магнит. Чуя сам не заметил, как сократил между ними расстояние и не понял для чего это сделал. Ему вдруг захотелось ощутить Дазая ещё ближе, и он коснулся пальцами правой руки Осаму. Возможно, от выпитого алкоголя, возможно, от притягательного взгляда карих глаз, но у Чуи кругом пошла голова, а мозг, казалось, совсем отключился, поскольку Накахара приблизился к Дазаю практически вплотную, а его губы оказались почти прижаты к губам Осаму. Чуя чувствовал его горячее дыхание и от этого парня снова бросило в жар, а потом Дазай приобнял его за талию и, притянув к себе, накрыл его губы поцелуем. В мозгу Накахары что-то щёлкнуло, его будто холодной водой окатили, а потом сбросили с большой высоты вниз. Черепную коробку прострелила острая боль, а перед глазами всплыли ужасные картины из прошлого, которые Чуя пытался всеми силами забыть, вычеркнуть из своей памяти, внушив себе, что это был лишь кошмарный сон. Накахара резко оттолкнул от себя Осаму, и тот заметил застывший в его глазах ужас. Чуя бросился прочь и закрылся в ванной комнате. Опершись о стенку, он медленно сполз по ней вниз, сжимая виски руками, и шепча: — Нет-нет-нет. Воспоминая нахлынули слишком резко, и Чуя будто вернулся в прошлое на восемь лет назад. После побега из Эвермора, Накахара несколько месяцев бомжевал с другими беспризорниками, а потом один из них исчез. Никто из ребят, с которыми жил Чуя, не знал, куда пропал ребёнок. Прошло недели две, а потом исчез ещё один мальчик, и снова никто не знал, куда он подевался. Как это ни странно, но ребят исчезновение сверстников не слишком обеспокоило, и, казалось, их пропажа волновала только Чую. Однако ни он, ни другие дети не обратились в полицию или хотя бы к взрослым, чтобы сообщить об исчезновении мальчиков. Всё потому что один из них, самый старший, которому было четырнадцать лет, и который являлся негласным лидером беспризорников, говорил, что их заберут в приют, а в приюте им будет гораздо хуже, чем здесь. Мальчик рассказывал, что жил в приюте несколько лет, но сбежал оттуда, потому что его там избивали, морили голодом и всячески издевались над ним. А ещё через неделю ночью, когда все ребята спали, к ним наведался незваный гость. Мальчишки облюбовали для себя одну из заброшек, где они и проводили большую часть времени. Чуя и ещё один мальчик спали в комнате, которая находилась ближе к выходу. Неожиданно Чуя почувствовал, что ему стало трудно дышать: чья-то потная ладонь зажала его рот и нос, перекрывая дыхание. Накахара попытался вырваться или хотя бы закричать, однако кто-то схватил его за горло и сжал на нём пальцы железной хваткой, после чего Чуя ощутил сильнейшее головокружение, а затем провалился во тьму. Пришёл в себя Накахара в какой-то тёмной комнате, в которой отсутствовали окна, его руки и ноги были связаны, а рот затыкала какая-то тряпка. Чуя попытался закричать, однако, из-за кляпа во рту, издавал лишь невнятное мычание. Минут через десять послышался скрип двери, и откуда-то сверху пробился слабый свет. Раздались шаги, а потом Чуя смог различить в полумраке чей-то силуэт. Силуэт подошёл к нему, и Чуя хорошо его рассмотрел. Это был крупный мужчина, даже скорее, толстый, с неприятным лоснящимся жиром лицом. — Проснулся? — спросил он скрипучим голосом, а затем склонился над Чуей и поднял его на руки. Накахара пытался брыкаться, однако он ничего не мог сделать со связанными руками и ногами, и даже укусить своего похитителя был не в силах из-за кляпа во рту. Всё, что он ему оставалось — это лишь мычать. Мужчина бросил его на кровать и, разрезав верёвки на руках, тут же привязал запястья Чуи к кровати, после чего принялся срывать с него одежду. Чуя в ужасе изгибался на постели, пытаясь ударить мужчину связанными ногами, но тот уселся на них сверху, лишив его этой возможности. Толстый человек несколько раз ударил мальчика по лицу, затем схватил его за плечи и прижал к кровати, принявшись облизывать его лицо и тело своим мерзким, отвратительным языком. Потом он вытащил кляп изо рта Чуи, и тот заорал, что есть мочи, однако тут же получил удар в висок и потерял сознание. Пришёл в себя он от дикой разрывающей боли во всём теле, этот мерзкий монстр дышал в его губы своим зловонным дыханием, а потом его чудовищный язык проник в рот Чуи: от боли и ужаса тот снова отключился, а когда пришёл в себя, мужчины рядом не было. Всё тело Чуи ужасно болело, а к горлу подкатила тошнота. Накахара смог перевернуться на бок и его вырвало, хорошо, что кляпа не было во рту, иначе бы он просто захлебнулся. Осмотрев себя, Чуя понял, что он без одежды, из глаз мальчика потекли слёзы. Он пытался кричать, однако никто не пришёл ему на помощь. Позже снова появился этот жирный урод. Он вновь облизывал тело Чуи своим отвратительным языком, скользил по нему мерзкими мокрыми, мясистыми губами, отчего Чую снова стошнило, хотя рвать ему было уже не чем. Мужчину это разозлило, он несколько раз ударил мальчика, и тот лишился сознания. Но Чуя был рад окунуться в спасительную тьму, чтобы не чувствовать, что это чудовище делает с его телом. Когда он пришёл в себя, насильника рядом не было, а тело болело ещё сильнее, чем раньше. Когда мужчина пришёл к нему в третий раз, Чуя лишь молил Бога о скорой смерти, однако напрасно. Мужчина не спешил его убивать. Он снова избил его и изнасиловал, но на этот раз Чуя оставался в сознании, и это было гораздо хуже чем, когда он это сознание терял. Монстр не давал Чуе ни еды, ни воды, лишь приходил к нему три-четыре раза в день для того, чтобы удовлетворить свои низменные желания и избить. Накахара не знал, сколько прошло дней с момента похищения, но ему уже было всё равно, накатила какая-то апатия, и ему казалось, что всё это происходит не с ним. По большей части он находился в бессознательном состоянии, так как от голода и обезвоживания, а также потери крови, у него совершенно не было сил. Когда насильник пришёл к нему в последний раз, Чуя даже не очнулся. Ненадолго придя в себя позже, мальчик понял, что в помещении он один, а потом тот мужчина снова вошёл в комнату. Окинув Чую холодным взглядом, он усмехнулся и сказал: — А ты слабее, чем другие. Ну ничего. Ещё разок и закопаю тебя где-нибудь за домом, а потом найду другого пацана. Мужчина разделся и снова склонился над Чуей, а затем вдруг послышался какой-то шум и топот ног. В подвал, а именно там держал Чую маньяк, спустились несколько вооружённых людей. Один из них подбежал к ублюдку и ударом ноги сбросил его с Чуи, затем принялся жестоко избивать. Насильник кричал от боли, а когда человек направил на него пистолет, со слезами на глазах начал молить о пощаде. — Просишь, чтобы я пощадил тебя? — с ненавистью глядя на ублюдка, спросил парень. — Да, пожалуйста, пощадите. — Как ты моего брата? Раздался выстрел, и насильник затих навсегда. — Стивен, — сказал один из присутствующих здесь парней и кивнул тому на Чую. — Принесите какую-нибудь простынь, — распорядился темноволосый парень, который пристрелил урода, а сам подошёл к Чуе и вдруг произнёс: — Карл? — Что? — переспросил другой парень, затем тоже подошёл к кровати и сказал: — Это не может быть он. — Да, я знаю, — ответил Стивен, освобождая Чую от пут. — Но так похож. Не бойся, — обратился он к Чуе, заметив, как тот сжался. — Мы не причиним тебе зла. Чуя ещё видел, как другой парень принёс простынь, а Стивен завернул его в неё и вынес из подвала. Потом Накахара отключился, а очнулся в какой-то светлой комнате. В его вену на правой руке был вставлен катетер, от которого шли какие-то трубки к капельнице на штативе. Чуя попытался перевернуться, однако всё тело нещадно болело, и Накахара не сразу смог вспомнить почему, однако воспоминания нахлынули на него довольно неожиданно и резко, от ужаса мальчика затрясло, и с ним бы случилась истерика, если бы не пришёл Стивен и не успокоил его. Чуя помнил этого человека, и помнил, что именно он его спас, поэтому доверился ему и смог расслабиться, когда тот, приобняв его, поглаживал Чую по спине. — Не бойся, — говорил Стивен. — Я не причиню тебе зла. Ты так похож на моего брата. Позже он рассказал Чуе о своём брате, которого звали Карл. Оказывается, Карла похитили десять лет назад, а вскоре нашли убитым. Полиция отыскала того, кто это сделал, и его посадили. Однако, выйдя из тюрьмы, маньяк взялся за старое. Стивен несколько месяцев искал его логово и нашёл. Потом он сказал, что Чуя у него дома и спросил, где он живёт и следует ли кому-то сообщить о нём. Однако Накахара сказал, что у него нет родных, а в приют он не хочет. Стивен не стал обращаться ни в полицию, ни в больницу, так как он руководил небольшой бандой и старался держаться от каких-то официальных организаций на расстоянии. Поскольку Чуе идти было некуда, он остался со Стивеном. Тот забрал его документы из той заброшки, где Чуя жил с другими беспризорниками и определил в школу, представившись его дядей и сказав, что мать Чуи уехала на год, поручив ему заботу о племяннике. Время от времени Стивен переезжал и переводил Чую в другие школы, однако они по-прежнему находились во Флориде. Поначалу Накахару часто мучили кошмары, но даже уже тогда он не мог вспомнить лица маньяка. А однажды Стивен спросил его, хочет ли Чуя навсегда забыть о том, что с ним произошло, и Накахара ответил утвердительно. Стивен отвёл его к какому-то человеку, который представился психологом и объяснил, что обладает гипнозом и может заставить Чую забыть о пережитом кошмаре. Он ввёл его в состояние гипноза, а когда Стивен забрал Чую, тот действительно забыл об ужасе, через который не так давно прошёл, более того он почти забыл о попытке изнасилования в Эверморе, и даже не мог вспомнить лица своего спасителя. Прошло три года, группировка, которой руководил Стивен росла и процветала, превратившись в некое подобие небольшой организации. Однако у Стивена было много врагов, и они не раз пытались похитить Чую, чтобы шантажом добиться от Стивена того, что им было нужно. У Чуи имелась личная охрана, которая сопровождала его повсюду, даже в школу, однако Стивен считал, что этого недостаточно. Поэтому он обучил Чую владению холодным и огнестрельным оружием практически в совершенстве. Стивен не хотел привлекать Чую к деятельности банды, однако тот всё же уговорил его, аргументируя свои слова тем, что он вряд ли сможет себя защитить, если будет стрелять лишь по неподвижным мишеням. Поддавшись на уговоры, Стивен иногда позволял Накахаре принимать участие в некоторых зачистках. Когда Чуе исполнилось шестнадцать, организация его брата схлестнулась с другой преступной группой, и в итоге оказалась уничтожена. Перестрелка длилась несколько часов, Чуя также принимал в ней участие наравне с остальными, однако нападавших оказалось намного больше, и исход был вполне предсказуем. Стивен сказал, что Чуе надо бежать, однако тот заупрямился, сказав, что не бросит брата. Когда Стивен чуть ли не силой затолкал его в одну из комнат, в которой была дверь, ведущая к потайному выходу, кто-то взорвал гранату. Стивен погиб, а Чую отбросило взрывной волной, и он потерял сознание. Пришёл в себя парень от ощущения разрывающей боли внизу живота. Он лежал без одежды животом на каком-то столе. Двое мужчин удерживали Накахару за руки и плечи, а третий больно сжимал его бёдра и резко толкался в израненное тело, при этом издавая довольные стоны. Чуе казалось, что он превратился в сплошной комок боли. Внутри всё горело, а насильник проникал в него всё быстрее и резче, причиняя каждым своим движением нестерпимую боль. Чуя закусил губы до крови, чтобы не закричать, а потом всё закончилось. Насильник вышел из него и застегнул свои брюки, однако его место занял другой. Он был не из тех, кто держал Чую до этого, те двое по-прежнему прижимали его с столу. Четвёртый ублюдок подошёл к нему сзади, и Чуя зажмурился, когда ощутил, как что-то твёрдое упирается между его ягодиц. Насильник прижал его поясницу к столу и резким движением бёдер проник внутрь Чуи. Боль была адской, и, с каждым движением урода, она лишь нарастала, но, к счастью для Накахары, мужчина быстро кончил, хотя его место тут же занял другой. Сколько их было всего, Чуя не знал. После пятого или шестого, он сбился со счёта. В какой-то момент, когда последний насильник закончил, тот, который был первым, спросил: — Он ещё жив? — Да вроде бы, — ответил последний, прощупывая пульс на шее Накахары. — Но кажется в отключке. — Кто-нибудь будет ещё? — снова задал вопрос первый. — Я хочу, — отозвался кто-то. — Когда закончишь, пристрели его. Вряд ли он окажет сопротивление, но останьтесь кто-нибудь ещё на всякий случай. Пойдёмте, ребята. Как только большинство ублюдков ушли, а держать Чую остался только один, притом что второй, спустив штаны, подошёл к нему сзади и грубым толчком погрузился в измученное тело, Накахара дотянулся правой рукой до повязки на левой и выхватил из-под неё нож, который находился во вшитых в неё ножнах, и всадил клинок в глотку того, кто его держал, а затем и того, кто его насиловал. Тело Чуи нещадно болело, однако он нашёл в себе силы натянуть на себя изорванную одежду и, осторожно приоткрыв дверь, выглянул из комнаты. В коридоре находились трое, и Чуя, метнувшись к одному, перерезал ему глотку, тут же стреляя во второго и в третьего из пистолета, который забрал у убитого насильника. Послышался шум, и Накахара уложил ещё троих, прежде, чем скрыться за дверью одной из комнат и выбраться через окно. Его преследовали, но Чуе удалось затеряться в лесу, который был неподалёку, а потом он вышел к какому-то посёлку. Накахара не знал сколько времени он брёл в темноте и понятия не имел, куда идёт. Помнил лишь, как свалился без чувств возле какого-то дома. Когда Чуя очнулся, то обнаружил себя лежащим на диване, какой-то темноволосый мужчина протирал его лицо мокрым полотенцем. Накахара зашевелился и попытался встать, однако мужчина надавил ему на грудную клетку пальцами, сказав: — Лежи. Тебе не стоит пока двигаться. Я врач. — Вы позвонили в полицию? — спросил Чуя. — Нет, — ответил он. — Пока нет. Я хотел прежде поговорить с тобой. У тебя было оружие, ты весь избитый и похоже не только. Ты свалился без сознания возле моего дома, и я чувствую, что тебе есть, что скрывать. На вид тебе не более шестнадцати лет. Скажи, ты состоишь в какой-то банде? — Нет, — солгал Чуя. — На нас с братом напали бандиты, мой брат погиб, а я чудом спасся, забрав у одного из них оружие. — Эти повязки на твоих руках с ножами в ножнах... ты тоже их забрал у бандитов? Чуя молчал, а затем доктор спросил: — Как тебя зовут? — Чуя, — ответил парень, — а вас? — Доктор Мори Огай, — ответил брюнет. — Мне нужно сообщить о тебе в полицию? — Нет. Прошу вас. Я уйду утром, не волнуйтесь. — И куда же ты пойдёшь? — Не знаю. — Тебе бы душ не помешало принять, если ты всё равно не хочешь привлекать к этому делу полицию. Но двигайся осторожно. Переломов у тебя вроде бы нет, каких-то серьёзных ран тоже, думаю, внутреннее кровотечение можно исключить. Всё остальное со временем заживёт. — Спасибо, — поблагодарил доктора Чуя, а тот помог ему встать и проводил в ванную комнату, после чего принёс ему чистую одежду. Накахара остался у Мори, доктор относился к нему хорошо, а как-то рассказал историю о своём сыне, которого избили какие-то ублюдки и хотя это произошло среди белого дня, никто ему не помог и даже полицию не вызывал. Когда его, истекающего кровью, оставили на улице, никто из прохожих так и не оказал ему помощь. А когда кто-то наконец вызвал скорую и полицию, было поздно. — Ему было шестнадцать, как и тебе, — говорил Мори. — Поэтому, когда увидел тебя на пороге своего дома, не смог остаться равнодушным. — Мне очень жаль вашего сына, — произнёс Чуя. — В наше время равнодушных людей гораздо больше, чем тех, кто способен помочь. — Оставайся сколько хочешь, — сказал Мори. Накахаре некуда было идти, поэтому он принял предложение доктора. Мори не расспрашивал его о прошлом, а сам Чуя не стремился к откровенному разговору. Прошло несколько месяцев, но Накахаре не давала покоя одна мысль: «Большинство ублюдков, которые убили Стивена и изнасиловали меня, всё ещё живы». У Чуи были некоторые связи в криминальном мире, благодаря Стивену, а также он помнил несколько тайников с оружием, которые показывал ему названный брат. Накахаре удалось выяснить, где эти уроды устроили свою базу, а также он выяснил, где проживает глава организации и некоторые его приближённые. Лезть в логово врага в одиночку он не решился, но ему удалось незаметно пробраться в один из домов и пристрелить бандита, который участвовал в изнасиловании, через пару месяцев он убил ещё одного, а через время — ещё троих. К главарю в дом Чуя не полез, так как там была охрана. Он долго наблюдал за его особняком, ожидая удобного случая, чтобы пустить ему пулю в башку, но тот без охраны не выходил и осуществить план своей мести Накахаре не удалось. После того, как однажды его чуть не поймали, он оставил эту затею. А ещё через полгода ублюдки сами его нашли. Наверное, главарь понял, что это именно Чуя убил нескольких его подельников, и отыскал его у Мори. Особняк доктора был атакован парой десятков бойцов, однако Мори оказался вовсе не прост: он в совершенстве владел огнестрельным и холодным оружием, но больше всего обожал скальпели, при помощи которых он и убил нескольких нападавших. Когда завязалась перестрелка, Мори и Чуя вместе дали отпор бандитам, а поскольку хорошо ориентировались в доме, то были в более выгодном положении, чем они. Оказалось, что Мори хранил в тайнике несколько пистолетов, ружьё с разрывными патронами и винтовку. Одну из стен в его кабинете украшали две перекрещенные крест на крест катаны. К тому времени, как кто-то из соседей вызвал полицию, большинство нападавших были мертвы. Чтобы сбежать и уничтожить следы, Мори устроил пожар, а они с Чуей выбрались через чёрный ход. Позже Мори рассказал Чуе о том, что он родом из Японии и что перебрался в Америку потому что у полиции и мафии возникли к нему претензии. Огай был врачом в одной преступной организации, а когда её уничтожила конкурирующая группа якудза, ему пришлось иммигрировать в Америку. После того, что произошло у него дома, Мори сам решил обратиться в полицию. Чуя пытался его отговорить, но доктор сказал: — Они найдут нас и будет только хуже. — Вы о тех бандитах? — И о них тоже, но у полиции непременно возникнут к нам вопросы, и если я сам не заявлю о нападении, бог знает, какие обвинения они нам предъявят. Мори сделал, как собирался, но полиция всё равно предъявила обвинения, правда не ему, а Чуе. Поскольку он жил у Мори больше года, и доктор устроил его в другую школу, а соседи Огая часто видели парня, скрыть участие Чуи в перестрелке не удалось. Полиция выяснила, что он был связан с неким Стивеном Годфри и подозревала, что Чуя принимал участие в банде. Мори пришлось нанять нескольких адвокатов, для того, чтобы с Чуи сняли обвинения, а как только это произошло, они с Накахарой перебрались в Пальметто, решив не слишком распространяться о том, откуда Чуя приехал, так как банда, с которой они схлестнулись, искала его до сих пор. Чуя подписал контракт с Ваймаком и поселился в общежитии. С Эндрю у них отношения не заладились. Видимо, потому что характеры парней были слишком похожи и ни один, ни второй не желал идти на уступки и прогибаться. Однако прогибаться и не пришлось, так как вскоре оба поняли, что каждый из них достоин уважения и делить им в принципе нечего. Чуя знал, что у Эндрю была тяжёлая судьба, а Эндрю чувствовал, что Накахара тоже в своё время натерпелся. Чуя пытался забыть о прошлом и начать жизнь с чистого листа, однако повязки с вшитыми в них ножнами, подаренные братом, не позволяли ему этого сделать. Накахара не носил их с тех пор, как поселился у Мори, однако выбросить не решался. А когда решился это сделать, их увидел Эндрю. Он так на них посмотрел, что Чуя, сам не понимая почему, вдруг предложил ему взять их себе. — Ты серьёзно? — спросил Миньярд, рассматривая дорогие ножны и клинки в них. — Они наверняка очень дорогие. — Да, — ответил Чуя. — И как память тоже, но с ними также связано очень много плохих воспоминаний. Я хотел избавиться от них, чтобы забыть о прошлом. Если они тебе нравятся, возьми, только знай, что эти ножи обагрены кровью. Минярд долго рассматривал один из клинков, затем сказал: — Ничего. Я возьму. Но если захочешь вернуть их, как часть памяти о своём прошлом, только скажи. — Договорились, — согласно кивнул Чуя. Сейчас же, сидя на полу в ванной, Чуя вспоминал то самое прошлое, которое так сильно хотел забыть. Когда Осаму его поцеловал, Накахару неожиданно тригернуло, он вспомнил ужасы всего пережитого и даже то, что заставил забыть его гипнотерапевт. Чуя с силой сжал виски, не желая больше вспоминать, но память услужливо подкидывала ему всё новые и новые картинки. Он отчётливо помнил мерзкую рожу того маньяка, который его изнасиловал в детстве, а потом вдруг перед глазами возник образ несостоявшегося насильника Чуи в Эверморе, от которого его спас Осаму. Чуя произнёс про себя его имя, даже не сразу осознав, что произошло. А в какой-то момент Накахару словно молнией поразило, когда до него дошло, что тем мальчиком, который вывел его из Эвермора был ни кто иной, как Дазай. Он вспомнил его лицо, он вспомнил его имя, он вспомнил его голос и непоколебимую уверенность в себе. Это был он, он... теперь Чуя в этом не сомневался. Уткнувшись лицом в свои колени Чуя не сразу понял, что из его глаз текут слёзы. В дверь кто-то настойчиво стучал, но Накахара не обращал на это внимания, пока дверь не открылась и кто-то не тронул его за плечо. — Чуя, что с тобой? — обеспокоенно глядя на парня, спросил Осаму, присаживаясь на корточки рядом с ним. — Оставь меня, — прошептал Накахара, отворачиваясь. — Прости за тот поцелуй, — произнёс Осаму. — Я не думал, что ты так отреагируешь. Но мне показалось, что ты сам этого хотел. Наверное, я ошибся, извини. Но я хочу, чтобы ты знал: ты мне очень нравишься. Неожиданно Чуя повернулся к Дазаю лицом и посмотрел в его глаза. — Это ведь ты, — тихо произнёс он. — Это ты спас меня в тот день и помог бежать из Эвермора. — Да, — не стал отрицать Осаму. — Это был я. И я был удивлён, что ты меня не узнал, но почему ты вспомнил меня именно сейчас? — Не знаю, — соврал Чуя, затем поднялся на ноги и вышел из ванной комнаты. Пройдя в спальню, Чуя плюхнулся на кровать прямо в одежде и, отвернувшись к стенке, сделал вид, что уснул, хотя это было и не так. Накахара оказался слишком взволнован и возбуждён для того, чтобы стать. Мысли о прошлом не желали оставлять его даже на минуту, мысли об Осаму, который лежал на соседней кровати, также не давали покоя. В итоге Чуя так и не смог сомкнуть глаз целую ночь. Тренировку он пропустил, но зато утром ему удалось задремать на несколько часов. Когда Осаму вернулся с тренировки, Чуи в берлоге не было. Он не появился до полдевятого вечера, а зашёл в комнату лишь для того, чтобы сменить одежду. Дазай догадывался, что Накахара целый день просидел в берлоге у Эндрю, поскольку не хотел его видеть. Однако почему на него так подействовал простой поцелуй, Осаму понять не мог. Он помнил ужас в глазах Накахары, когда тот его оттолкнул. Простая гомофобия не могла вызвать такую реакцию, Дазай в этом был уверен. И он догадывался, что поцелуй напомнил Чуе о чём-то не очень приятном, возможно, о чём-то страшном, пережитом в далёком прошлом. Осаму хотел обсудить это с Чуей, но понимал, что сейчас не время. Накахаре нужно было остыть и обдумать ситуацию самостоятельно, поэтому Дазай и слова ему не сказал, когда он пришёл переодеваться. Осаму не переживал о том, что Чуя может что-то рассказать о нём Эндрю, даже если бы он это сделал, это бы не шло в разрез с легендой, которую они с Кевином поведали Эндрю, поэтому, по большому счёту, скажет он что-то Миньярду или нет, не имело значения, ведь в то время Чуя даже не знал фамилию Осаму. Да и не стал бы Чуя ничего никому рассказывать про Эвермор, ведь никто не знал о том, что он побывал там в своё время. — Выйди, пожалуйста, — попросил Чуя Осаму. — Мне нужно переодеться. Дазай слегка удивлённо приподнял бровь, однако спорить не стал и прошёл на кухню, где, открыв окно, закурил. Через пару минут хлопнула входная дверь, возвестившая о том, что Чуя покинул берлогу. Жалел ли Дазай о том, что поцеловал его? Наверное, да, учитывая реакцию Чуи. Осаму не собирался с этим спешить, но Чуя вчера сам к нему льнул, и он не удержался от соблазна. Плохо будет, если Накахара полностью закроется от него, но Дазай надеялся, что он всё обдумает и отойдёт. Ведь он нравился Чуе, вчера Осаму это почувствовал и знал, что не ошибается, а значит, рано или поздно Чуе придётся это принять. Вернулся Накахара вместе с Эндрю и его компанией после обеда и сразу же завалился спать. Осаму решил побродить по городу, заехал в пиццерию, заказал пиццу и купил две бутылки дорого вина. Чуя проснулся ближе к вечеру, и Дазай предложил ему пиццу, Накахара, подумав с минуту, всё-таки прошёл на кухню, а когда Осаму налил в бокалы вина, отказался от спиртного. — Чуя, я не пытаюсь тебя споить, — с улыбкой сказал он, пододвигая бокал к нему ближе. — Но я считаю, что нам следует поговорить о произошедшем, а сделать это за бокалом вина гораздо проще, чем за чашкой чая. Накахара ничего не ответил, он молча взял в руки бокал и опустошил его до дна, после чего откусил кусок пиццы. — Ты... — Дазай сделал паузу, отпивая из своего бокала. — Всё ещё злишься на меня? — Нет, — ответил Чуя. — Но мне сложно находиться рядом с тобой. — Почему? Что с тобой происходит? Скажи. — Ничего со мной не происходит. Я не гей, вот и всё, и чем скорее ты это поймёшь, тем лучше для нас обоих. — Ты сам-то веришь в то, что говоришь? Ты сам меня чуть не поцеловал в тот вечер, и ты бы сделал это, если бы я не сделал первым. — Заткнись, — бросил Чуя, зло сверкнув на Осаму глазами. — Я не гей, — повторил он. — Ты просто гомофоб. Но что б ты знал, не все гомофобы являются гетеросексуалами. Иногда внутренний страх признания и принятия себя таким, каков ты есть, способствует развитию гомофобии. Однако такие люди не находят в жизни счастья. Они пытаются встречаться с партнёрами противоположного пола, но не получают полного удовлетворения ни в моральном плане, ни в физическом. — А ты у нас эксперт, да? — спросил Чуя. — Возможно, — ответил Дазай. — Просто я уже встречал таких людей и знаю каково им живётся на самом деле, притом что они буквально принуждают себя делать то, чего не хотят, и всё для того, чтобы не быть отвергнутыми обществом. — Так. Давай сменим тему. Я действительно хочу с тобой поговорить, но не об этом. Хрен с ним с тем поцелуем. Забудь. Не было ничего. Меня интересует другой вопрос: кто ты на самом деле такой, что делал в Эверморе, как тебе удалось меня вывести и избежать ответственности после этого. Ведь ты ограбил тренера и убил того извращенца. Неужели тебе это сошло с рук? А ещё я хочу знать, общаешься ли ты с моим братом. Дазай хмыкнул и сделал несколько глотков из своего бокала. — Что ж, — произнёс он. — Я расскажу, но в принципе эту историю уже знает Эндрю. Моя мать, как и мать Кевина, хорошо была знакома с тренером Мориямой, я часто бывал в Эверморе, когда моя мать была жива, а после её смерти Тэцудзи Морияма забрал меня в Эвермор, как и Кевина на постоянное место жительства. Через два года меня усыновила подруга моей мамы, которая также хорошо знала тренера Морияму. У неё были деньги, поэтому она, можно сказать, выкупила меня у мафии. — Допустим, — произнёс Чуя. — Но как тебе удалось избежать ответственности за то, что ты сделал? И как ты, вообще, это сделал? Тебе было двенадцать или тридцать? — Двенадцать, — ответил Осаму. — Двенадцать, — повторил Чуя, — а ты убил того человека. Как у тебя это получилось сделать, как не дрогнула рука? И почему тебя не наказали за это? — Не знаю, как получилось сделать, — соврал Дазай. — Ситуация была серьёзной и мне просто пришлось действовать, потому что я обещал твоему брату тебя спасти. А не наказали меня потому что в то время Тэцудзи уже подписал договорённости с моей приёмной матерью, которая переписала на него часть своего бизнеса. После того, что я сделал, он просто потребовал с неё дополнительную компенсацию, вот и всё. — Я помню, как видел однажды тебя и Рико, — задумчиво проговорил Чуя. — Вы ссорились, а потом подрались. Ты не испугался его. Почему? Ведь его все боялись в Эверморе и сейчас боятся. — Такой уж я человек, — Дазай усмехнулся и неопределённо пожал плечами. — Мне без разницы, кто передо мной. Никогда ни перед кем не испытывал страха. — Ты такой странный. — Неожиданно Чуя схватил Осаму за руку, а затем вдруг резко её отпустил и отвёл взгляд. — А как Верлен? Ты общаешься с ним? Последний матч Вороны отыграли без него. Почему? С ним всё в порядке? — Да. С ним всё хорошо. Не волнуйся. — Дазай посмотрел в глаза Чуи, а затем спросил: — Хочешь поговорить с ним? — Что? — переспросил Чуя, не поверив своим ушам. Его сердце бешено заколотилось в груди. Неужели этот странный парень действительно сейчас позвонит Верлену, и они смогут поговорить? — Ты серьёзно? — Конечно. Я могу ему позвонить прямо сейчас, — с этими словами Дазай взял в руки свой телефон и набрал чей-то номер. На том конце долго никто не отвечал, и наконец трубка отозвалась голосом: — Осаму? — Да, это я. Ты сейчас один, можешь говорить? — Одну минуту, — сказал Верлен. В трубке какое-то время была тишина, затем скрипнула дверь, и снова послышался голос Поля: — Да, я могу говорить. Что-то случилось? Что-то с Чуей. Накахара слышал голос брата, несмотря на то, что Дазай не переводил звонок на громкую связь, когда Верлен спросил о нём, Чуя вздрогнул и вопросительно посмотрел на Осаму. Выходит, Поль знает о том, что Дазай в Пальметто и что Чуя там же? — С ним всё хорошо, Поль, — заверил Верлена Дазай. — Он хочет с тобой поговорить. Я передам ему трубку, — с этими словами Осаму протянул мобильный Чуе. Тот взял его дрожащими от волнения пальцами, не веря в происходящее и в то, что на том конце действительно находится его брат и, сглотнув подступивший к горлу ком, произнёс: — Поль, это правда ты? — Да, Чуя. Это я, — послышался немного огрубевший, но всё же до боли знакомый голос с той стороны. — Я так рад тебя слышать. Поль, с тобой всё хорошо? — Да, Чуя. У меня всё хорошо. А как ты? Как ты жил все эти годы, как ты сейчас? — У меня всё прекрасно. Нашлись добрые люди, которые помогли мне в своё время. Я всё ещё играю в экси и учусь в университете. — Я знаю. Я очень рад слышать твой голос. Все эти годы я безумно скучал по тебе и мечтал только о том, чтобы снова тебя увидеть или хотя бы услышать. — Я тоже, Поль. Я не поверил своим ушам, когда Дазай сказал, что я могу с тобой поговорить. — Дазай — мой друг. Он позаботится о тебе, Чуя. Я прошу, чтобы ты ему доверял. — Хорошо. Если ты так в нём уверен, у меня нет причин не доверять ему. — Чуя, кажется, я слышу голос Рико. Он не должен узнать, что я говорил с тобой или с Дазаем. Я отключаюсь. — Хорошо. Я люблю тебя, Поль, — сказал Чуя, однако на той стороне уже послышались короткие гудки. Накахара ещё некоторое время сжимал в ладони телефон, затем вложил его в протянутую руку Осаму, после чего наполнил бокалы вином, проговорив: — Спасибо тебе, Дазай. За то что дал возможность поговорить с братом. Я восемь лет не слышал его голос. — Я знаю, — ответил Осаму. — Теперь ты сможешь иногда общаться с ним по телефону. — Я очень рад. Но всё же так странно, что мы встретились с тобой именно здесь. Ты знал обо мне, когда решил остановить свой выбор на Лисах? — Я видел тебя по телеку как-то в прошлом сезоне, — решил не отрицать Осаму. — Но я был удивлён, что ты не сменил внешность, фамилию и живёшь, не скрываясь от мафии, при этом мелькаешь по ящику. Зачем ты так рискуешь? Накахара пожал плечами. — С фамилией не сложилось как-то. Я был слишком мал, чтобы сделать что-то такое. Но меня не искали. Я выбрал Лисов потому что они являлись аутсайдерами и никому не было до них дела, пока в команде не появился Кевин Дэй. Прошло много лет. Я думаю, что Морияма просто обо мне забыли. — Может быть, — Дазай неопределённо пожал плечами и сделал несколько глотков вина, размышляя о том, что сейчас Чуе с этой стороны опасность уже не грозит, по крайней мере пока Дазай рядом. Ни Рико, ни Тэцудзи не рискнут открыто выступить против одного из членов основной семьи, который, к тому же, в будущем должен занять место главы организации. Конечно, было бы нежелательно, если бы о Чуе узнал отец, но Дазай был уверен, что даже при таком раскладе сможет защитить Накахару. Хотя вряд ли Тэцудзи посмеет донести на него Кенго. Дядюшка с детства недолюбливал Дазая и относился к нему с подозрением, не без причин, надо сказать. Осаму знал, что Тэцудзи ему никогда не доверял, а сейчас он просто до смерти его боится. И это неудивительно, ведь ему известно, что Дазай рано или поздно станет у руля и тогда ему очень не повезёт, если Осаму затаит на него зло. Рико, конечно, мог попытаться доложить обо всём отцу, поскольку был неуравновешенным и безрассудным социопатом. Он часто ставил эмоции на первый план, не задумываясь о последствиях. Однако тут бы его ждал большой облом, поскольку Кенго не стал бы его слушать. Он, вообще, ни разу не общался с сыном, после того, как отдал его во второстепенную семью. И это Дазая не удивляло, поскольку отец и с ним поначалу не общался. Но, видимо, он следил за своими отпрысками издалека. После того случая в Эверморе, когда Дазай помог Чуе бежать, Кенго навещал его несколько раз прежде, чем забрал в основную семью. С Рико же он во время своих визитов ни разу не виделся. Однажды Рико узнал, что отец в Эверморе, тот как раз выходил из кабинета Тэцудзи вместе с Осаму, когда Рико бросился к нему с криком «отец», но Кенго лишь окинул его полным презрения взглядом и сказал брату: «Убери его». Тэцудзи попытался увести Рико, но тот начал вырываться и кричать что-то нечленораздельное, посылая проклятья ни то отцу, ни то дяде, ни то Осаму, понять было сложно, так как с ним случилась истерика. После отъезда отца, Рико до полусмерти избил Жана. Изначально его гнев пал на Верлена, но Дазай защитил друга, буквально загородив собой. Рико набросился на Осаму, но получил отпор, а потом охранники их разняли, и снова Тэцудзи проводил с воспитанником беседу. А утром выяснилось, что жертвой Рико стал Жан Моро. Дазай не особо общался с Жаном, поэтому он не стал за него вступаться, но ясно дал Рико понять, что если тронет Верлена — пожалеет. После отъезда Дазая из Эвермора, Рико не трогал Верлена, по крайней мере, не причинял ему серьёзного вреда, а гнобил морально, но не так давно он всё же не сдержался и избил Поля до полусмерти, это произошло за несколько часов до последнего матча в прошлом сезоне. Когда Дазай узнал о произошедшем, он тут же примчался в Эвермор. И хотя членам основной семьи было запрещено общаться с членами побочной, чего никогда не делали Ичиро и его мать, пока была жива, Дазай считал, что для него закон не писан, да и отец на многие его выходки смотрел сквозь пальцы. Иными словами, Осаму негласно было позволено делать то, что запрещалось другим членам семьи, и он этим всегда пользовался. Прибыв в «гнездо», он вызвал Рико на спарринг состязание, после которого Рико самостоятельно уйти не смог. Дазай мог бы сломать ему рёбра или даже руки и ноги, но не стал этого делать, поскольку такие травмы у звёздного нападающего вызвали бы небывалый резонанс среди общественности, с учётом того, что один звёздный нападающий уже выбыл из игры. Скандал мог привлечь ненужное внимание журналистов, и они бы определённо что-то разнюхали, а Осаму всегда тщательно взвешивал все «за» и «против» прежде, чем поступить так или иначе. Чуя с Осаму просидели на кухне пару часов, выпили всё вино и съели почти всю пиццу. Дазаю показалось, что Чуе наконец удалось расслабиться в его присутствии, он больше не ощущал от него того напряжения, которое чувствовал вчера и сегодня до звонка Верлену. Кажется, Накахара снова начал ему доверять, и это не могло не радовать. Дазаю безумно хотелось его обнять, прижать к себе, поцеловать, но он не мог. Чуе нужно было время, чтобы осознать, что Осаму ему нравится и принять это. И хотя Дазай не знал всей правды о его прошлом, он чувствовал, что внутренняя гомофобия Чуи вызвана не просто неприятием самого себя, но чем-то гораздо большим. Конечно, он не стал его расспрашивать об этом, поскольку знал, что Чуя не готов к такому разговору. После того, как допили вино, парни отправились спать, а на следующий день они решили снова сходить в тир. Когда Осаму надел наушники и очки и взял в руку пистолет, приготовившись стрелять, Чуя вдруг подошёл к нему сзади и, сняв с него наушники, спросил: — Ты ведь умеешь стрелять, верно? — С чего ты сделал такие выводы? — спросил Осаму. — Ты убил человека, когда тебе было двенадцать. Хладнокровно перерезал ему горло. В твоих глазах после этого не было ни страха, ни смятения, ни раскаяния. Ты действовал, как прирождённый убийца. Я не знаю убивал ли ты после этого, но уверен, что такой человек непременно обучился бы стрельбе из огнестрельного оружия. — Раскусил, — усмехнулся Осаму. — Да, ты прав. Я умею стрелять и с огнестрельным оружием я на «ты». — Зачем же ты ломал комедию передо мной и делал вид, что никогда не держал в руках пистолет? — Вы с Эндрю и так смотрели на меня с подозрением из-за Кевина, не хотелось казаться ещё более подозрительным, — с этими словами Осаму снова надел наушники и, вытянув правую руку вперёд, так же немного выставив левую ногу вперёд и прижав к бедру левую руку, произвёл несколько выстрелов — все пули легли в десятку. Затем Дазай поменял стойку, поставив ноги на ширину плеч и вытянув правую руку вперёд, снова произвёл несколько выстрелов, пули вновь попали в десятку. Перезарядив пистолет, Осаму взял его в левую руку, однако из-за перемены рук точность его стрельбы не стала хуже. Накахара восхищённо наблюдал за товарищем по команде, который ещё несколько раз менял стойки и вёл стрельбу не только стоя, но и с согнутого колена, а затем отошёл к одной из стен и нажал на какую-то кнопку на пульте управления, расположенном у той стены, после чего в тире появились движущиеся мишени. Некоторые из них неожиданно откуда-то выскакивали, другие так же неожиданно исчезали, однако ни одной из них не удалось уйти неповреждённой, более того, пули Осаму попадали точно в «голову« или в «сердце» мишени. — Ну ты даёшь, — только и сказал Чуя, затем тоже надел наушники и очки и принялся стрелять по движущимся мишеням, после того, как Осаму закончил стрельбу. Дазай с любопытством наблюдал за парнем, отметив про себя, что он стреляет не хуже него, а когда они покидали тир, Осаму всё же спросил: — Где ты научился так стрелять? — Я же уже говорил, что в тире. — Мне слабо в это верится. — Хорошо, а ты? — Там же, где и ты, — последовал ответ. — Слабо верится, — произнёс Чуя, подходя к машине Дазая. — Ладно, проехали, — сказал тот и нажал кнопку на брелоке. — Заедем перекусить? — задал вопрос Осаму, посмотрев в голубые глаза парня. — Ладно, давай, — ответил тот, а затем вдруг спросил: — Дашь ключи? — Хочешь порулить? — с усмешкой осведомился Дазай и бросил ключи Чуе, тот ловко их поймал и уселся за руль, Осаму расположился на месте рядом с водительским. Накахара повернул в замке зажигания ключ, и вскоре авто плавно тронулось с места. — В закусочную? — спросил Чуя, на что Дазай лишь пожал плечами, будто говоря: «Решай сам». — Значит, в закусочную. — А давай в пиццерию, — неожиданно предложил Осаму. — Отличное предложение. Что ж, поехали в пиццерию. Вскоре автомобиль припарковался возле ближайшей пиццерии, и парни заказали две моцареллы и две чашки кофе. Перекусив, они отправились в общежитие, где провели тихий вечер в компании друг друга за просмотром боевиков. Новая неделя началась с тренировок. Всё было спокойно, и даже Сет, любитель скандалов и зачинщик большинства драк, вёл себя вполне прилично. Миньярд по-прежнему держал дистанцию и, вообще, будто бы не замечал ни Осаму, ни Нила, хотя Дазай знал, что каждую ночь Эндрю, Кевин и Нил вместе ездят на тренировки. Но складывалось впечатление, что помимо них эти трое совсем не общаются. Эндрю как-то странно поглядывал на Чую, а тот делал вид, что всё в порядке, но Дазай чувствовал, что между Накахарой и Миньярдом что-то происходит, последний был не очень доволен тем обстоятельством, что Чуя так сблизился с подозрительным полузащитником команды и проводил практически всё своё время с ним. В среду после тренировки, когда вся команда собралась в раздевалке, Дазай попросил минуточку внимания, а когда девять пар глаз уставились на него, произнёс: — Не так давно у меня был день рождения, к сожалению, я пришёл в команду уже после этого, но хотелось бы как-то отпраздновать вместе со всеми и познакомиться поближе. — О-о, намечается бухня, я только за, — сказал Ники. — А где и когда? — В эту пятницу. Для этого события я арендовал яхту. — Ого, ну ты прям гений-миллиардер, — насмешливым тоном произнёс Эндрю. — Тебя что-то не устраивает? — с невинной улыбкой спросил Осаму. — А может быть, наш Эндрю боится воды? — Да нет, меня-то как раз всё устраивает и воды я не боюсь. Хотя это всё равно не имеет значения, потому что я не собираюсь идти на твою вечеринку. — О-о, — протянул Осаму. — Чего-то боишься? — Нет, просто мне не нравится твоя компания, поэтому я не собираюсь зря тратить своё время. — Твоё право, — улыбнулся Дазай, а потом перевёл взгляд на Чую. — Чуя, а ты что скажешь? Накахара посмотрел на Дазая, затем перевёл взгляд на Миньярда и снова на Дазая. — Да, я пожалуй, пойду, — произнёс он. — Чуя, — обратился к Накахаре Аарон. — Пятница, ты хорошо расслышал? — Я никогда не жаловался на слух, Аарон, — недовольно ответил Чуя. — Поездку в Колумбию можно перенести. Не каждый день намечается празднование дня рождения у партнёра по команде. — Хочу тебе напомнить, что день рождения у него уже прошёл, и он мог бы устроить праздник в любой другой день, но почему-то назначил вечеринку именно на пятницу. С чего бы? Кстати, Осаму, — Аарон перевёл взгляд на Дазая, — когда у тебя был день рождения? — Девятнадцатого июня, — ответил тот. — И сколько тебе стукнуло? — Двадцать. — Ух ты ж, прям круглая дата, — встрял в разговор Эндрю и, подойдя к Осаму, потряс его за руку. — Поздравляю. Извини, что без подарка. В следующий раз обязательно что-нибудь тебе подарю, если, конечно, ты случайно не выпадешь за борт. — Эндрю, — подал голос Ники, тот невинно посмотрел на него и спросил: — Что? — Ничего, — Ники выдержал паузу, затем добавил: — А я бы сходил на вечеринку. Это так романтично: яхта, ветер, океан, красивая музыка и море алкоголя. — Так вали, тебя никто не держит. — Нет, я не могу, — грустно произнёс Ники. — Кто же довезёт вас до Колумбии? — Как-нибудь перетопчемся. Кевин, Аарон, что вы скажете? — Мы с тобой, — в один голос ответили оба парня. — А я не против вечеринки, — вдруг высказался Сет. — Вы как хотите, а я пойду. — Да ну на фиг, — вступил в разговор Нил. — Чтобы Сет, и с нами? Кстати, я тоже пойду. — Ты что-то против имеешь? — зло сощурился на Нила Сет. — Да нет. Просто ты никогда особо не принимал участия в подобных мероприятиях с командой. — Халявное бухло, почему бы и нет? Ведь за всё платит наш новый полузащитник, как я понимаю? — Естественно, — сказал Осаму и перевёл взгляд на Мэтта и Дэн. — А вы что скажете? — Если на борту не будет «монстров», я с радостью, — выдала Дэн, а Мэтт тут же приобнял девушку и произнёс: — Я как и Дэн. — Ты не против, если я возьму с собой черлидершу? — спросил Сет, посмотрев на Осаму. — Девушка твоя? — спросил тот, улыбнувшись, на что Сет просто кивнул. — Я не против. Если кто-то хочет пригласить свою пару, вперёд. — Дэн и Мэтт вместе, — снова подал голос Ники. — Я думал, что больше ни у кого из Лисов нет пары. Сет, ты разве не с Элисон встречался? — Тебе-то что? — буркнул тот. — Элисон предала меня, когда решила покинуть команду. — И ты, значит, так быстро переобулся? — не мог успокоиться Ники. — Может быть, стоило с ней поговорить и узнать в чём причина её поступка прежде, чем нырять под юбку к черлидерше? — Заткнись, пидор, — выплюнул Сет. — Придержи язык, Сет, — вмешался Эндрю, потянувшись рукой к одной из своих повязок и, видимо, уже готов был схватиться за нож, однако Чуя неожиданно встал между ним и Сетом, посмотрев на последнего, он произнёс: — И правда, Сет. Не лучше ли тебе помолчать? Вечно, как рот раскрываешь, происходит какой-то скандал. — Да пошёл ты, — прошипел тот, однако Чуя резко схватил его за руку и тихо сказал: — Я-то пойду, только кто в следующий раз помешает Эндрю перерезать тебе твою дрянную глотку? — Что ж, — довольно громко произнёс Осаму, пытаясь переключить внимание на себя, Чуя перевёл на него взгляд, а Кевин, неожиданно выросший перед Эндрю, слегка оттеснил его в сторону. — В пятницу жду всех желающих на парковке возле общежития. Кстати, предложение действует для всех игроков команды, на тот случай, если кто-то поменяет своё решение. Думаю, часов на семь вечера будет нормально. — Да, вполне, — согласно кивнула Дэн и направилась в женскую раздевалку, а все остальные игроки сняли с себя форму и пошли в душевую. После принятия душа, Чуя быстро оделся, Дазай ещё мылся, но Эндрю, Аарон, Кевин и Ники уже ушли. Чуя решил, что они уехали, поэтому дождался Осаму, и они вместе направились к его машине. Вопреки ожиданиям Чуи, автомобиль Эндрю всё ещё стоял на парковке. Миньярд курил, а когда заметил Чую с Дазаем, покосился на последнего и щелчком отбросил окурок, после чего забрался на заднее сиденье, и машина тронулась с места. Накахара мысленно пожал плечами и подошёл к автомобилю Осаму, тот бросил ему ключи и подмигнул. Чуя легко их поймал и занял место водителя, Дазай расположился рядом. Когда подъехали к общежитию, Накахара заметил Эндрю, тот не спешил заходить внутрь, а стоял возле своего автомобиля, опершись задом о капот, и курил сигарету. Заметив заминку Чуи, Дазай спросил: — Ты идёшь? — Иди, я сейчас, — сказал Накахара и подошёл к Эндрю. Тот в очередной раз затянулся сигаретой, делая вид, что не замечает Чую, и Накахара первым с ним заговорил: — Ты хочешь мне что-то сказать, Эндрю? — Я? — Миньярд сделал удивлённое лицо. — По-моему, это тебя что-то беспокоит, раз уж ты решил начать этот разговор. — Может быть, — произнёс Чуя и опёрся задом о капот рядом с Эндрю. — Мне кажется, что ты на меня обижаешься. — На обиженных воду возят, — с усмешкой сказал Миньярд. — Поэтому я никогда ни на кого в своей жизни не обижался. — Я, наверное, не так выразился. Но ты ведь понимаешь, что я имел в виду. — Нет, не понимаю. — Миньярд щелчком отбросил окурок в сторону и отлип от машины, направляясь к общаге. — Постой, — позвал его Чуя, и Эндрю остановился, однако не обернулся. — Скажи, если считаешь, что я поступаю неправильно. Мне всё-таки кажется, что ты ждёшь от меня каких-то объяснений. — Я ничего от тебя не жду, Чуя, — произнёс Миньярд и обернулся лицом к Накахаре. — Мне не нужны твои объяснения и оправдания. Напротив, из твоих слов следует, что объяснения и оправдания нужны тебе. Ты ищешь их для себя, но не находишь, потому и завёл этот разговор. — Это не так. — Что ж, тогда и говорить больше не о чём. — Почему ты ведёшь себя так? — Как? — Будто мы с тобой совсем чужие. — А разве нет? Последние события показали, кто есть кто. — Что ты хочешь этим сказать? — спросил Накахара, едва сдерживая волну ярости, поднимающуюся внутри. — Да ладно, не парься. Я понимаю, Дазай показал тебе красивую жизнь: ежедневные походы по ресторанам и другим интересным местам, пускает за руль своей крутой тачки. Я не могу дать тебе этого, к тому же он такой красавчик — настоящий мачо, трудно устоять перед таким, а? — Замолчи, — прошипел Чуя. — Почему? Правда глаза колет? Как ты не понимаешь, что он обольщает тебя? — Чушь! — Вот как? Признай уже, в конце концов, кто ты есть на самом деле, Чуя, и что он тебе просто нравится. Накахара схватил Эндрю за футболку и притянул к себе, почти прорычав ему в лицо: — Не смей говорить так, будто знаешь обо мне что-то, чего не знаю я сам. Ты ничего обо мне не знаешь! — Уверен? Я бы мог убедить тебя в обратном за пару минут, но твоя гордая натура не выдержит такого удара. Поэтому я промолчу. — Вот и молчи. И хватит уже цепляться к Дазаю. Он не сделал тебе ничего плохого, и твоему драгоценному Кевину тоже, и я уверен, что не сделает. Эндрю резко отбросил от себя руку Чуи и расхохотался, затем развернулся и зашагал в сторону общежития. — Вот же ублюдок, — раздражённо произнёс Чуя, затем тоже направился к общежитию.

***

В пятницу Лисы, а их было шестеро, если не считать девушки Сета из группы поддержки, которую звали Эмма, загрузились в фургон Мэтта, а также машину Дазая и отправились на набережную. Там их уже ждала арендованная яхта, и выглядела она просто шикарно. Яхта была довольно большая, внизу имелось четыре каюты. У штурвала стоял капитан, а так же на борту были два официанта, повар, бармен и диджей. Лисы прошли на корму судна, где располагался деревянный столик средних размеров под навесом. С двух сторон от него стояли два диванчика, обитых кожей бежевого цвета. Игроки команды разместились за столиком, официанты тут же принесли каждому порцию шашлыка с двумя видами соуса, поставили на стол две бутылки вина и две бутылки виски, так же расставив на столе бокалы и стаканы, возле каждого Лиса разложив столовые приборы и поставив в центре стола ведёрко со льдом. — Взял на себя смелость, — произнёс Дазай. — И заказал шашлык для всех. Мне неизвестно о ваших предпочтениях, но думаю, шашлык любят все. По поводу остальных блюд, вы можете сделать заказ официанту. Кто, что будет пить? — Я вино, — сказал Чуя. — Я, пожалуй, виски, — отозвался Сет, а Мэтт поддержал его, так же решив начать с более крепкого напитка. — Я буду вино, — сделала свой выбор Эмма. — Я не пью, — проронил Нил. — Я, наверное, тоже от виски не откажусь, — проговорила Дэн. — На борту есть бармен. Он может приготовить алкогольные и безалкогольные коктейли. Заказывайте что хотите, всё оплачено. — Пойду закажу газировку, — сказал Нил. — Кому-нибудь заказать коктейль? — О, ну если здесь есть бармен, тогда я, пожалуй, от махито не откажусь, — решила Дэн, Нил кивнул и удалился, а вскоре вернулся с газировкой и коктейлем для Дэн. Лисы дружно подняли свои бокалы и стаканы и выпили за именинника. Чуть позже некоторые из них заказали себе салаты и отбивные, кое-кто снова заказал шашлык. Чуя с Дазаем пили вино, Нил стоял у борта, глядя на водную гладь, Сет и Эмма уединились в одной из кают, а Дэн и Мэтт пошли танцевать под зажигательную музыку. — Может, по коктейлю? — предложил Осаму Чуе. — Пожалуй, — согласно кивнул Накахара, поднимаясь со своего места и направляясь в сторону бара, Дазай последовал за ним. — Что ты будешь? — спросил он, усаживаясь за барную стойку. — Голубую лагуну, — ответил Чуя и присел рядом. — Две «Голубые лагуны», — сделал заказ бармену Осаму. Тот кивнул и поставил на стойку два пустых стакана, после чего в его руке появилась бутылка водки Crystal Head. Он отвентил крышку и плеснул огненную жидкость в отдельную ёмкость, затем туда же добавил ликёр Blue Curacao и перемешал. Пустые стаканы бармен заполнил кусковым льдом почти доверху, затем залил их ликёром смешанным с водкой и добавил в каждый стакан лимонад, украсив его край кусочком лимона и коктейльной вишней, после чего подал заказ клиентам с трубочками. Дазай взял свой стакан в руку и немного отпил из него, Чуя последовал его примеру. — Обожаю этот коктейль, — проронил Накахара, потягивая коктейль через трубочку, затем поднялся со своего места и подошёл к бортику яхты. — Мне он тоже нравится, — сказал Осаму, вставая следом и присоединяясь к Накахаре. Вытащив из кармана пачку сигарет, он закурил. — Будешь? — спросил Дазай, протягивая пачку Накахаре, тот кивнул и вытащил одну сигарету. Осаму поднёс огонёк зажигалки к её кончику, помогая парню подкурить. Тот затянулся сигаретой, выпуская в сторону струйку дыма, затем отпил немного коктейля из своего стакана и развернулся лицом к океану, опершись локтями о бортик. Осаму также повернулся лицом к воде и оперся о борт корабля рядом с Чуей, почти касаясь его плеча своим. Яхту слегка покачивало, хотя она не стояла на месте, но двигалась на низкой скорости. Лица парней обдувал лёгкий морской бриз, освежая приятной прохладой. — Никогда не плавал на яхте, — сделал неожиданное признание Чуя. — Но мне нравится. А долго мы здесь будем? — Сколько захочешь, — ответил Осаму. — В смысле? — спросил Накахара, посмотрев в карие омуты. — Яхта арендована на сутки. Но можно продлить аренду, не сходя с судна, впрочем, как и закончить прогулку раньше, если надоест. — Вот оно что, — протянул Чуя, затягиваясь сигаретой и выпуская дым в сторону. — Что ж, мне здесь нравится и пока что сходить на берег желания нет. — Отлично. — Осаму тоже затянулся сигаретой, затем развернулся к океану спиной и оперся о борт задом, слегка зацепив руку Чуи, сделав это будто бы случайно. Накахара вздрогнул, ощутив, как от этого прикосновения по телу пробежали мурашки, задаваясь вопросом: почему так происходит в присутствии Дазая, почему ему нравится его общество и почему тело так странно реагирует на случайные прикосновения Осаму? А может быть, Эндрю прав? Может быть, он разглядел то, что сам Чуя не желал замечать в упор, и его действительно влечёт к Дазаю? Нет, это невозможно! После того, что Чуя пережил в прошлом, он просто не может чувствовать влечения к парням. Хотя, с другой стороны, ведь он не чувствовал влечения и к девушкам. Вообще, ни к к кому в своей жизни. Дазай оказался первым, к кому Накахара испытывал что-то подобное, но его пугали его чувства и он понимал, что если хочет это прекратить, то ему стоит держаться от Осаму подальше. Но Чуя так же понимал, что не сможет. Он не хотел этого. Ему нравилось общаться с Осаму, находиться с ним рядом, говорить или даже просто молчать, глядя в бездонные карие глаза. Из размышлений Накахару вырвал бархатистый голос партнёра по команде, но Чуя не расслышал, что он сказал, поэтому переспросил: — Что? — Не хочешь искупаться? — Искупаться? — Чуя слегка обернулся к Осаму и удивлённо приподнял левую бровь вверх. — Сейчас? — Почему бы и нет? — задал риторический вопрос Дазай, щелчком выбрасывая окурок за борт и вставляя в рот трубочку, делая несколько глотков коктейля. — Эй, народ! — обратился он к остальным, так как все гости снова собрались на палубе и некоторые из них уже заказывали себе напитки. — Не хотите искупаться? — Я не хочу, — сказал Нил. — А я не против, — вызвалась Эмма, затем посмотрела на Сета. — Ты как? — Если хочешь, давай искупаемся. — Почему бы и нет? — произнёс Мэтт. — Дэн, ты со мной? — Погода тёплая, можно и искупаться, — сказала девушка, а Осаму направился к капитанской рубке и попросил капитана положить судно в дрейф. Эмма первая сбросила с себя одежду, оставшись в купальнике, состоявшем из трусиков стрингов, с небольшим треугольником из ткани спереди и полоской, почти не скрывающей ягодицы, сзади, с похожим верхом, где два узких треугольника закрывали небольшую часть груди спереди. Купальник был небесно-голубого цвета, который идеально сочетался с голубизной больших ясных глаз, а рассыпавшиеся по плечам и спине девушки светлые волосы подчёркивали соблазнительные изгибы фигуры. Сет смотрел на неё, как кот на кусок сырого мяса, чуть не облизываясь. Дазай, заметив этот взгляд, лишь усмехнулся. Девушка подошла к бортику, затем посмотрела на Сета и капризным голосом произнесла: — Эй, поддержи меня. Сет молча подошёл к ней и взял её за руку, после чего она забралась на бортик и спрыгнула вниз. Хохоча, Эмма вынырнула из воды и поманила рукой Сета. Он не заставил себя упрашивать и спрыгнул в воду вслед за ней. Следующими нырнули Мэтт и Дэн, потом Дазай разделся до плавок и, подойдя к Чуе, спросил: — Ну, ты будешь купаться или как? — Да, я сейчас, — с этими словами Накахара допил коктейль и поставил пустой стакан на барную стойку. Когда он подошёл к бортику, Дазай уже был в воде. Сняв с себя одежду, Чуя нырнул следом, обрызгав Дазая и Сета, которые находились к нему ближе других. Сет принялся возмущаться, но Накахара, не обратив на него внимания, поплыл брассом в сторону от яхты. Дазай решил поплавать с ним наперегонки и, используя ту же технику, вскоре почти настиг Накахару. Однако тот заметил, что Осаму его догоняет и резко сменил технику плавания на стиль «батерфляй». Дазай знал эту технику, но владел ею весьма посредственно. Попытавшись догнать Накахару, он вскоре понял, что выдохся, поэтому ему ничего иного не оставалось, кроме как расслабиться на спине и ждать возвращения Накахары. Проплыв метров тридцать, тот поплыл обратно, однако Осаму на прежнем месте уже не было. Чуя остановился и огляделся по сторонам, а затем кто-то схватил его за ногу и потянул вниз. Не ожидавший такого, Чуя ушёл под воду с головой, лишь шлёпнув по водной глади руками, будто пытался за неё ухватиться, в следствии чего в разные стороны полетели фонтаны брызг. Кто-то продолжал тянуть его за ногу, а потом вдруг резко отпустил, и Чуя выскочил на поверхность, словно пробка из бутылки. Рядом с ним вынырнул Дазай и расхохотался. — Идиот! — выкрикнул Чуя и попытался его ударить, однако Осаму неожиданно ловко отпрянул в сторону, и Чуя лишь ударил поверхность воды, послав в товарища по команде огромное множество брызг. Дазай продолжал смеяться, а Чуя принялся бить по воде руками, посылая в него фонтаны воды, пока тот не взмолился о пощаде, однако Накахара был неумолим и, видимо, щадить Дазая он не собирался, хотя эта игра явно доставляла ему удовольствие, поскольку он теперь смеялся не менее заразительно, чем Осаму несколько минут назад. Дазай пытался отплыть от Чуи и отворачивался, однако Накахара продолжал брызгаться, пока Осаму не нырнул под воду, а поскольку на улице уже стемнело, ему удалось подплыть к нему сзади незаметно и схватить его за руки, не позволяя продолжать. — Эй, отвали! — Чуя попытался развернуться, чтобы оттолкнуть Осаму, но тот прижался к нему всем телом сзади и обхватил руками за талию, прижав предплечья к его телу. Накахара болтал ногами, пытаясь удержаться на поверхности, однако Дазай тянул его вниз, и они время от времени почти полностью скрывались под водой. — Чуя, ну хватит, — примирительно произнёс Осаму. — Отпусти меня, сволочь! — продолжал распаляться тот. — Ты нас утопишь. — У тебя очень милый ротик, Чуя, — прошептал Дазай ему на ухо, не обратив внимания на его последнюю реплику. — Даже, когда источает ругательства. — Что ты сказал? — Ты меня услышал. Я тебя не отпущу, пока ты не успокоишься. — Значит, мы оба пойдём ко дну. — Значит, такова наша судьба, — с улыбкой сказал Осаму. — Ладно, всё. Я спокоен, — заверил Дазая Чуя. — Я тебе не верю. — И что мне сделать, чтобы ты мне поверил? — Поцелуй меня. — Чего? — Поцелуй меня, — повторил Осаму, приблизив лицо к лицу парня, затем добавил: — По-дружески. — Это как? — спросил Чуя, ощущая странные бабочки внизу живота. — Подумай. Накахара думал недолго, повернувшись к Дазаю, он чмокнул его в щёку, после чего Осаму его отпустил, и Чуя поплыл к яхте. Трап был опущен, и Накахара первым поднялся на борт. Вскоре к нему присоединился Дазай, однако Чуя держался немного отстранённо. Он сидел за барной стойкой и попивал новый коктейль. — Всё нормально? — спросил Дазай, присаживаясь рядом с ним и заказывая ещё один коктейль для себя. — Если что, это была просто дружеская шутка. — Серьёзно? — Накахара скептически посмотрел на Осаму, а тот, улыбнувшись, проговорил: — Да. Если бы я хотел чего-то большего, я бы сказал. — Да ладно, так я тебе и поверил. — Хочешь сказать, что я лгу? — Не сомневаюсь в этом. Неожиданно к барной стойке подошла Эмма, она плюхнулась на стул рядом с Осаму и, заказав коктейль «Секс на пляже», развернулась к нему лицом, откинув рукой мокрые пряди волос назад. — За тебя, именинник, — улыбаясь во все тридцать два, произнесла она тост и стукнулась краем своего стакана с краем стакана Дазая, когда бармен поставил перед ней её коктейль. Из воды вылез Сет и, заметив свою девушку возле Осаму, метнул на него убийственный взгляд, тот лишь усмехнулся, хотя его больше позабавил не менее убийственный взгляд Чуи, которым тот одарил Эмму. Гордон заказал коктейль и стал рядом с блондинкой, будто желая проконтролировать её поведение. Она улыбалась и кокетничала с Дазаем то ли потому что он ей нравился, то ли для того, чтобы вызвать ревность у Сета. Когда на борт поднялись все Лисы, Дазай попросил Чую сходить к капитану и распорядиться об отплытии. Накахара недовольно фыркнул, но всё же выполнил просьбу именинника. Когда он вернулся, Лисы снова сидели за столом и пили спиртное, закусывая его шашлыком и салатами. Обнаглевшая блондинка заняла место рядом с Дазаем, там, кстати, раньше сидел Чуя, а возле неё уселся её парень. Первым желанием Накахары было сказать ей пару ласковых и потребовать, чтобы она освободила его место, но Чуя сдержался, так как такое поведение выглядело бы глупо, поэтому он расположился на другом диване напротив Осаму, раздумывая о том, почему эта блядь так сильно его бесит. Лисы просидели за столом около часа, затем Дэн и Мэтт отправились танцевать, к ним присоединилась Эмма, а Нил, Сет, Дазай и Чуя спустились вниз в бильярдную, где решили сыграть несколько партий. Как ни странно, выиграл Сет, объяснив это тем, что у него большой опыт в подобных играх. Позже парни снова поднялись на палубу и провели несколько часов за распитием алкоголя. Когда отправились спать, все были нетрезвые, кроме Нила, поскольку весь вечер он пил газировку и безалкогольные коктейли. Мэтт и Дэн уединились в одной из кают, Сет и Эмма сделали то же самое, но когда троим оставшимся парням пришлось делить между собой две каюты, возникла дилемма: кто будет спать один, а кому придётся разделить двуспальную кровать с соседом. — Я буду спать отдельно, — заявил Накахара и направился в одну из кают, однако Осаму схватил его за руку, запротестовав: — Эй, я не согласен. Ты что, предлагаешь мне спать с Нилом? — Ага, — последовал ответ. — Нет. Я его совсем не знаю. — Ты знаешь его столько же, сколько и меня, почти. — Но мы с тобой соседи по комнате. И я тебя знаю лучше. — Ну хорошо, тогда спи отдельно, а я буду спать с Нилом. Пока Чуя с Дазаем препирались, Нил тихонько прошмыгнул в одну из кают и закрылся изнутри. — Эй, — возмутился Накахара, когда понял, что сделал Нил, и постучал в дверь. — Извините, но я вас обоих не хрена не знаю, поэтому спать отдельно буду я. Осаму расхохотался, затем произнёс: — А мне нравится этот парень. Молодец. — Да уж, — фыркнул Чуя, направляясь к оставшейся каюте, которая оказалась отделана в бело-коричневых тонах. Огромная двуспальная кровать стояла посередине, напротив неё располагалась телевизионная тумба, на которой была установлена тридцати двух дюймовая плазма. По краям от кровати у изголовья размещались две прикроватные тумбочки, на которых стояли настольные лампы с фигурными абажурами. У одной из стен находился небольшой столик с двумя стульями и маленький холодильник. В комнате так же была ещё одна дверь, которая вела в душевую. Пройдя в каюту, Дазай начал раздеваться, однако Чуя остановил его возгласом: — Эй, ты что делаешь? Дазай с удивлением посмотрел на него и спросил: — Не видно что ли? Готовлюсь ко сну. — И ты собираешься лечь в постель без одежды? — Естественно, Чуя. Я не собираюсь завтра ходить в мятой одежде, а ты как хочешь. Если тебе нравятся мятые рубашки и брюки, как из задницы, то можешь не раздеваться. — Я надеюсь, ты не нудист и не собираешься спать голышом, — пробормотал Чуя, всё же расстёгивая свою рубашку и вешая её на спинку стула. Вместо ответа Дазай расхохотался и, быстро раздевшись до нижнего белья, забрался под одеяло. Накахара снял с себя брюки и тоже повесил их на спинку стула рядом с рубашкой, после чего улёгся в постель, однако постарался отодвинуться от Осаму, как можно дальше. Выпитый алкоголь сделал своё дело, и Накахара почти мгновенно провалился в сон, а когда проснулся от дикого сушняка, то обнаружил, что голова Дазая лежит на его плече, а левая рука — на животе. Чуя хотел было возмущённо сбросить с себя голову и руку Осаму, но, когда коснулся его, понял, что тот спит крепким сном. Дазай выглядел довольно мило и даже по-детски невинно, он улыбался во сне, и Чуя невольно залюбовался его безмятежным видом, хотя и знал, что впечатление обманчиво. Дазай сейчас походил на милого ласкового котёнка, однако за всей этой мнимой умитворённостью и невинной улыбкой скрывался оскал хищника. Накахара даже забыл на какое-то время, что хотел пить. Неосознанно потянувшись к лицу парня пальцами, Чуя убрал непослушную прядь с его лба, затем, будто опомнившись, отдёрнул руку и быстро поднялся с постели, сбросив с себя Осаму, тот недовольно что-то проворчал, а Чуя направился к холодильнику. Открыв его, Накахара нашёл там бутылку газировки и, отвинтив крышку, сделал несколько крупных глотков. Напившись, Чуя поставил бутылку обратно в холодильник и прошёл в ванную комнату, чтобы принять душ. Когда он вышел, Дазай уже не спал. Он стоял возле холодильника и пил воду. — Доброе утро, — поздоровался Осаму, обернувшись к Чуе. — Как спалось? — Нормально, — ответил Накахара, подходя к стулу и натягивая на себя одежду. Дазай поставил бутылку в холодильник и тоже оделся, после чего они с Чуей покинули каюты и отправились завтракать, остальные Лисы присоединились к ним чуть позже. Время близилось к полудню, и Дазай снова предложил всем искупаться. Потом игроки команды пили коктейли и расслаблялись на шезлонгах, снова плавали в океане и опять пили коктейли. Ближе к вечеру диджей сел за свой пульт, и на яхте вновь заиграла музыка. Вернулись в Пальметто Лисы после десяти вечера. Уставшие и довольные они практически сразу отправились спать. Чуя с Осаму ещё немного выпили в своей берлоге, после чего и они провалились в царство Морфея.