Миллион поцелуев в твоей жизни

Кан Сумин до смерти меня боится. Едва она вскочила с места и подошла к столу учителя Пак, я понял, что девчонка попытается отказаться от совместной работы со мной. Это очевидно. Все остальные в классе пересаживались, объединяясь в пары с партнерами по проекту, пока я сидел один и закипал от злости. Сумин выставляет меня дураком, и за что, спрашивается? Потому что считает, будто я стану дерьмово с ней обращаться? Неужели она не понимает, что делает только хуже? Она слишком поглощена собственными переживаниями и даже не осознает, что натворила. Типичное поведение. Мы одновременно отворачиваемся от стола Пак, и Сумин собирается сесть за свою парту, когда я сообщаю: – Я не хочу сидеть впереди. Хмурое выражение омрачает ее красивое лицо. Отрицать это невозможно. Кан Сумин красива. Для тех, кому нравятся маленькие, огражденные от мира ханжи, и это, судя по всему, как раз про меня. – Почему? – Предпочитаю устраиваться подальше. – Я киваю в сторону своей пустующей парты. Она оборачивается, рассматривает незанятые парты вокруг моей и опускает плечи в знак поражения. – Ладно. Меня охватывает радость победы, когда она берет тетрадь и рюкзак. Я опускаю взгляд на ее ноги: на ней юбка обычной длины, которая кажется слишком длинной, а еще белые гольфы до колена, поэтому кожи почти не видно. На ногах у нее сегодня все те же дурацкие туфли с ремешком и без каблука, но не ее привычная пара от Dr. Martens. Эти другого бренда и фасона, гладкие и блестящие. Маленькая Мисс Девственница меняется. Мило. Я иду за ней в конец класса, оглядывая ее расправленные плечи и переливающиеся каштановые волосы, которые спадают по спине. Спереди она подвязала их белым бантом, как ребенок, и я снова задаюсь вопросом, целовалась ли она когда-нибудь. Наверное, нет. Сумин необычайно мила и невинна, а на пальце у нее красуется бриллиант в знак данного обещания хранить себя до брака. Не представляю, почему мне это кажется таким привлекательным, но так и есть. Я хочу ее растормошить. Испортить. Подурачиться с ней и трахнуть, пока она не впадет в полную зависимость от меня и не забудет о своих девичьих обещаниях. Перспектива уничтожить эту милую невинную девушку похожа на развлечение. Вызов. Игру. Она изящно усаживается на пустующий стул рядом с моим и с громким хлопком бросает тетрадь на парту. Я тоже сажусь и широко расставляю ноги, отчего совершенно случайно задеваю ее ступню своей. Кан тут же отставляет ногу, словно я ее обжег. – Ты собираешься доставать тетрадь? – спрашивает она. – Зачем? – Чтобы взять у меня интервью. Задать вопросы. Сделать заметки. – Пак сказала, что мы пока просто знакомимся поближе. Сегодня первый день проекта. У нас еще полно времени. – Девчонке надо успокоиться на хрен. – Я хочу успешно справиться, – подчеркивает она, не сводя глаз с пустой страницы перед собой. – Хочу получить хорошую оценку. – Я тоже. И получим. Не заморачивайся. – Ты ко всему так относишься? – Сумин поднимает голову, ее глаза приглушенного зеленого цвета смотрят в мои. Сомневаюсь, что когда-нибудь был так близко к ней за все три года, что мы учимся в одной школе, и меня поражает, насколько великолепны ее глаза. – Без напряга. Не волнуясь? – Да, – отвечаю я без колебаний. – Тебя что-то не устраивает? – Я вот так не делаю. Я усердно тружусь, чтобы зарабатывать хорошие оценки и поддерживать средний балл на уровне пяти. Она намеренно упомянула этот любопытный факт. Настоящее показательное выступление от девственницы, что совсем не удивительно. – У нас есть кое-что общее, – сообщаю я, и она хмурится. – Что? – У меня тоже средний балл равен пяти. С девятого класса мы оба в продвинутых группах. На ее лице мелькает явное недоверие. – Серьезно? – Не надо так сомневаться. Это правда. – Я пожимаю плечами. – Никогда не видела, чтобы ты занимался. – Мы и не проводим время в обществе друг друга. Я тоже не видел, чтобы ты занималась. Суминничего не отвечает, потому что это правда. Мы точно не вращаемся в одной и той же компании и не бываем в тех же местах. – Уверена, что ты получаешь хорошие оценки только из-за своей фамилии, – парирует она. Ого. У Маленькой Мисс Девственницы острый язычок. – Думаешь, мой средний балл – «пять», потому что я Ли и учусь в частной школе «Ли»? – Я приподнимаю бровь, когда она осмеливается на меня посмотреть. И она тут же склоняет голову. – Возможно. – Я оскорблен. – Она вновь глядит на меня, но уже с раскаянием, – Я не дурак, пташка. – Пташка? – Тебя зовут как птицу. – Не слишком оригинальное прозвище, но именно ее мне Сумин иногда напоминает. Милую маленькую птичку, которая порхает с ветки на ветку. Щебечет повсюду легким, мелодичным голоском. – А твое имя из области животных. Мне тебя так и называть? Тигрёнок? – Она закатывает глаза. Ха. А еще у нее есть чувство юмора. Не думал, что это возможно. Сумин всегда вышагивает по кампусу, отстаивая важные для нее вопросы. Положение молодых богатых девушек, что, по-моему, вообще не представляет интереса. Меня не волнует кучка невинных девятиклассниц. Не так, как ее. – Можешь называть меня, как хочешь, – манерно произношу я. – Мудаком. Придурком. Плевать. Мне все равно. Кан реагирует без раздумий: смеряет меня сердитым взглядом и мечет искры прищуренными зелеными глазами. – Ты отвратителен. – О, виноват. Забыл, что ты не используешь нецензурную брань. – Мысль можно выразить и без непристойных слов. Они вообще не нужны. Меня дико заводит, когда ее чопорный голосок произносит слово «непристойный». А значит, со мной явно что-то не так. – Порой слово «хрен» особенно приятно говорить. – Я замолкаю, ведь уже знаю ответ на вопрос, который собираюсь задать. – Ты никогда его не употребляла? Она тут же мотает головой. – Нет. По мне, оно самое ужасное из всех. – Не уверен. Могу припомнить еще более вульгарные слова. – Они тоже так и вертятся у меня на языке, но я сдерживаюсь. С трудом. Сумин хмурится, и это выглядит просто очаровательно. – Я не удивлена. Ты и твои дружки ужасно вульгарны. – Какая ты предвзятая маленькая ханжа, а? Она смотрит на меня, хлопая глазами; ее лицо принимает уязвленное выражение. – Ты уже второй человек, который обвинил меня сегодня в предвзятости. – Хмм, возможно, тебе стоит воспринимать это как знак. – Сумин молчит, и я продолжаю: – Может, тебе свойственна некоторая субъективность. – Ты меня даже не знаешь, – отвечает она с нескрываемой обидой. Я не свожу с нее взгляда. Приятно наблюдать за ее неловкостью, а ей явно не по себе, хотя дискомфорт вызван скорее внутренними переживаниями. Идеальную маленькую принцессу, которую все якобы обожают, несколько раз раскритиковали за ее недостатки. Конечно, ей это не по душе. Да и кому бы такое понравилось? – Ничего не получится. – Она встает, дрожа всем телом, и сжимает руки в кулаки. – Я не могу быть твоей напарницей. Я с удивлением смотрю на нее. – Уже сдаешься? – Ты мне не нравишься. А я не нравлюсь тебе. Какой смысл работать вместе? Я еще раз поговорю с учителем Пак посое уроков. Она прислушается. – Поживем – увидим. – Черт, а ее весело выводить из себя. Она сама упрощает задачу. – Разве ты не предпочел бы работать с Анникой? – Вовсе нет. – Я морщусь. – Она мелочная. Грубая. Ей насрать на всех, кроме себя. Страдальческий вид, который приобретает Сумин в ответ на слово «насрать», выглядит едва ли не комично. У девчонки точно проблемы. – Кого-то напоминает. – Ее голос звучит надменно и холодно, хотя я улавливаю в нем легкую дрожь. – Вы должны отлично поладить. Разве ты с ней не встречался? – Трахнул пару раз. – Я нарочно так говорю и тем самым добиваюсь желаемого эффекта. На лице Кан такое оскорбленное выражение, что я беспокоюсь, как бы она не расплакалась. – Ничего серьезного. – Отвратительно. – Нет, Пташка, это совершенно нормально. Мы подростки, у которых бушуют гормоны. Мы должны трахаться со всеми, кто попадется под руку. Хотя ты об этом даже понятия не имеешь. – Я решаю задать вопрос, который не выходит у меня из головы с тех пор, как мы начали этот нелепый разговор. – Тебя когда-нибудь целовали? Она вздергивает подбородок. Похоже, готова сорваться с места. Я жду, когда она убежит, но, как ни странно, Сумин стоит на своем. – Это не твое дело. Очевидно, ответ отрицательный. Я нахожу взглядом Сэма, которого в данный момент Анника пытает беспрестанным нытьем о своей бессмысленной жизни. Хотя он вовсе не выглядит несчастным. Слишком уж увлеченно смотрит на ее блестящие губы. Именно он водил Сумин на выпускной в прошлом году. Скучная парочка, которая, скорее всего, скучно провела время. Во мне вспыхивает ревность, и я гоню ее прочь. Как я могу ревновать к Сэму? Лишь потому, что ему довелось с ней потанцевать? Прикоснуться к ней? Вызвать у нее улыбку и желание проболтать с ним весь вечер? – А как же Сэм? Она вздрагивает, словно мои слова ее задели. – А что Сэм? – Он не пытался поцеловать тебя на выпускном вечере? – Наверняка это совпало бы с ее сказочными романтичными ожиданиями, хотя мне кажется, что Сэм не особо романтичен. Для этого он слишком рационален. К тому же этот парень жутко умный. – Откуда ты знаешь, что Сэм был со мной на выпускном? Если бы она в самом деле хотела уйти от меня и избежать этого разговора, то уже сделала бы это. Она почти это сделала. – У нас небольшая школа и маленький класс. Все обо всех знают. – Я замолкаю, окидывая ее взглядом. Пиджак и рубашка полностью скрывают грудь, а насколько я запомнил, когда видел ее в довольно скромном платье, у девчонки аппетитные формы. – Ты помнишь, с кем ходил я? – С Ким МиРой, – тут же отвечает Сумин и, едва произнеся это, прикусывает нижнюю губу. – Вот видишь? – Я наклоняю к ней голову. – Мы всегда знаем, чем заняты остальные. – Я знаю об этом лишь потому, что дружила с МиРой, – поясняет она. Бедная МиРа. Она уехала после окончания одиннадцатого класса. Ее отправили в школу-пансион в английской глуши. Эта психически неустойчивая девушка с умелым ртом страдала от небольших трудностей с наркотиками, которые прошлым летом превратились в одну серьезную проблему. Родители забрали ее отсюда, пока ситуация не ухудшилась. – Что ж, может, теперь и мы станем друзьями, – предлагаю я, даже самому себе напоминая чертова злодея. – Сомневаюсь. Как я и сказала, после занятий поговорю с учиелем. – она закидывает рюкзак на плечо. – Готовься. Скорее всего, с завтрашнего дня твоей партнершей будет Анника. – Я уже по тебе скучаю, Пташка! – кричу ей вслед. Кан не утруждает себя ответом. Даже не оглядывается. Как бы она ни пыталась убедить учительницу, что нам не стоит работать в паре, у нее ничего не выйдет. Я знаю Пак, и в глубине души Сумин тоже это понимает: если учительприняла решение, то так все и будет. Нравится это Сумин или нет.