Миллион поцелуев в твоей жизни

На улице довольно жарко, хоть сейчас и начало ноября. В Сеуле зачастую жаркая погода, что мне и нравится. На прошлой недели я с папой летали в Малайзию на отдых, ведь был самый "сезон" по словам папы. Мама с нами, как обычно не поехала. После той ночной ссоры, которая была почти 4 года назад, она мало что говорит мне. Ни "доброе утро", ни "люблю тебя". Думаю, это связяно с моими отношениями с папой. Он относится ко мне, как к принцессе, переставая обращать внимание на маму, если она есть по близости. Я давно поняла, что она просто ревнует, но сделать ничего не могу. Сегодня утром она впервые за несколько лет приготовила мне ланч. Я была так удивлена, что уронила телефон, идя на кухню. Но я взяла его, чтобы она не обижалась сильнее. Хотя, она даже не подала бы эмоций, если я его бы оставлила. Я так старательно об этом задумалась, что не заметила, как подошла к своей школе. Она мне нравится, хоть я первое время и отказывалсь в неё переводиться. Школа КЭШ"ЛИ" — элитное учебное заведение, представляющее собой комплекс из 5 зданий, где учатся школьнки с 8 по 11 классы. А еще столовая, два спортивных зала, собственные бассейн и стадион под открытым небом. Проходя через ворота, я почувствовала чей-то взгляд на себе. Хах, почему я так удивляюсь. Это же Ли Минхо, он всегда уделял большое внимание моей персоне, но, честно говоря, он немного пугающий. Среди своих друзей: Хёнджина и Хана, он — самый странный. Возможно, я и не знаю правды его такого нечеловечесткого поведения, но это же не повод запугивать всех одним взглядом! Когда я подошла к ступеням, который ведут в двери школы, меня откликнул Хёнджин: — Эй, Сумин, ты чего не здороваешься? Мне обидно вообще-то. Я думал, мы друзья, — он театрально приложил руку к сердцу и начал опускаться на колени. Ну нет, рядом стоит Минхо. Я не выдержу ни секунды его противного взгляда на мне. Я глупая, раз развернулась и пошла к ним. Остановившись всего в двух шагах от троицы, я проговорила: — Привет, Хёнджин и Джисон. Все, я теперь могу идти? — Детка, почему ты такая грубая с нами? Я думал, что нравлюсь тебе, — с ухмылкой сказал Хёнджин. —Хёнджин, мне спешить надо. У меня много дел. Ты, вроде, не обделённый вниманием девушек, так что моё "привет" тебе ни к чему. — Ладно, ладно, не кипи. Можешь идти, увидимся позже! — подмигнув, он положил руки на мои плечи и развернул, тем самым сказав, чтобы я ушла. Именно так я и сделала, опять же, ощущая на себе взгляд одного бесячего паренька-красавчика.

***

Я наблюдал за её персоной до тех пор, пока она не скрылась за дверьми кампуса. Боже, видели бы вы её попку, так сладко качавшуюся, пока она шла к двери. Серьёзно, мне потребовалась почти вся моя выдержка, чтобы не догнать её и не шлёпнуть по этому аппетитному месту. Я сделаю это, но тогда об этом умолять меня будет она — Чёрт, бро, ты видел, она даже не посмотрела на тебя. Как ты вообще собираешься затащить её в постель? — то ли с усмешкой, то ли с волнением, произнёс Хёнджин — Да, Хёнджин прав, ты пытаешься сделать это еще с начала года, но результатов нет, — поддакивает тому Джисон. — Вы идиоты? Я и так это знаю, но она слишком серьёзно относится к "сохранению себя" для будущего мужа, — закатив глаза, проговорил я. — Она девственница?! — одновременно воскликнули Джисон и Хёнджин. Я кивнул, нервно закусываю губу. — Ты же всегда был против девчонок без опыта в постели, ведь они недостаточно делают. Что успело поменяться? Я всерьёз думал, что она уже испорченна. — сказал Джисон, ищя что-то в телефоне. — Я не знаю. И я правда не знаю. Меня никогда не привлекали девственницы. Но она...слишком идеальна, чтобы я не испортил её. Меня бесит это в равной степени, что и возбуждает. – Она, между прочим, устраивает вечеринку, – сообщает Хёнджин, как только стихает болтовня Хана. – По какому поводу? – с раздражением спрашиваю я. – По поводу своего дня рождения, Господи, – Хванкачает головой. – При всей твоей предполагаемой одержимости Кан Сумин ты очень мало о ней знаешь. – Я не одержим, – подхожу ближе к друзьям, желая выведать все подробности. – Когда пройдет вечеринка? До зимних каникул осталось три недели, и мы усердно занимаемся проектами и готовимся к экзаменам в конце последнего осеннего семестра, а сил уже почти не осталось. Я больше не надрываюсь ради оценок, потому что не собираюсь поступать в колледж после окончания школы. В сентябре мне исполнилось восемнадцать, и стал доступен первый из моих трастовых фондов. К тому же братья хотят, чтобы я работал с ними в их компании, занимающейся недвижимостью. Зачем поступать в колледж, если я могу получить лицензию на риелторскую деятельность и завоевывать мир, продавая шикарные дома или огромные корпорации? Мои братья занимаются как жилым, так и коммерческим сектором. На самом деле я бы предпочел после окончания школы отправиться на год или два в путешествие по миру. Вообще не работать. Проникаться культурой и кухней. Пейзажами и историей. В итоге я вернусь в Нью-Йорк и займусь получением риелторской лицензии, а потом настанет время присоединиться к бизнесу братьев. У меня есть варианты, что бы там ни думал мой старик. – Вообще ее день рождения в Рождество, но она упоминала, что устроит вечеринку на следующий день. В День Подарков, – рассказывает Хён. – Смею добавить, самый недооцененный праздник. – Как по мне, он выдуман британцами, чтобы продлить выходные, – бормочу я. – Британский эквивалент черной пятницы, – добавляет Джисон с ухмылкой. – Что ж, если она устраивает вечеринку, то я точно иду. – Я тоже, – встревает Хёнджин. Я хмурюсь. – Вас, придурков, приглашали? Хван фыркает. – Конечно. А тебя, я так понимаю, нет? Я медленно мотаю головой, потирая подбородок. – Она со мной и словом не обмолвилась, а уж на свой день рождения точно не пригласит. – Восемнадцать лет – и нецелованная, – Джи повышает голос, пытаясь говорить как девчонка, но у него ничего не выходит. – Ты должен пробраться на вечеринку и поцеловать ее, Ли. – Это если ей повезет, – манерно замечаю я, хотя мне нравится его идея. Даже слишком. На самом деле, всё куда сложнее. Её папаша — озабоченный верностью, повёл свою дочь на церемонию, где девушки, в возрасте 15 лет, давали клятву и надевали кольцо на безымянный палец левой руки в знак того, что они будут хранить свою девственность до достойного мужа. Откуда я это знаю? Моя сестра была там, и тоже надевала это кольцо. По правде говоря, после этого она лишилась своей невинности, примерно, через год, как и все остальные девушки нашей школы, присутствующие и дававшие клятву там. Кан Сумин — единственная, кто еще держится не тронутой. Этим она меня раздражает, ведь эти стереотипы вбил ей в голову её папочка. Чтож, я найду лазейку, чтобы справиться с этим. Мне просто надо чуть больше времени и мозгов. — Чувак, и что ты собираешься делать? — спросил Хёнджин, и они вдвоём подняли на меня свои взгляды. — Просто заткнитесь и дайти мне самому решить это. Вы просто путаетесь у меня под ногами. — процедил я. – Многие девчонки в школе носили кольца обещания, которые им подарили отцы, – говорит Джисон. – Все они повторяли за Сумин. Помните? Была целая компания из нашего класса и девятиклассниц, когда мы учились в десятом. Меня переполняет раздражение. – Этот тренд сгинул медленной мучительной смертью. – Почти уверен, что Сумин единственная до сих пор носит кольцо. – Точно, – тянет Хёнджин с гадливой ухмылкой. – Теперь они – кучка шлюшек, изнывающих по нашим членам. Я посмеиваюсь, хотя не вижу в его словах ничего забавного. Хван Хёнджину присуща манера оскорблять женщин, которая очень меня злит. Да, мы все превращаемся в мудаков-женоненавистников, когда проводим время вместе, но никто из нас, в отличие от Хвана, не называет девушек шлюхами. – Какое унизительное слово, – замечает Хан, привлекая наше внимание. – Мне больше нравится «потаскуха». «Шлюшка» – это как-то… мерзко. – А «потаскуха» – нет? – смеется Хёнджин. Мы уходим от темы. Мне нужно вернуть разговор к Сумин. К милой маленькой пташке, которая боится гадкого злого кота с острыми клыками. То есть меня. – Если она правда устраивает вечеринку, то я хочу получить приглашение, – твердо заявляю я. – Мы не можем сотворить чудо, – Хан беззаботно пожимает плечами. Но ему-то что? Его и так уже пригласили. – Возможно, тебе стоит попробовать более мягкий подход к Сумин. Хоть раз будь милым, а не отпетым мудаком. Едва увидев ее, я сразу хмурюсь. Как я могу быть с ней милым, если мне только и хочется, что хорошенько ее отделать? Отделать – в смысле оттрахать до потери сознания. Стоит увидеть ее, и на меня тут же накатывает вожделение. Я возбуждаюсь, когда наблюдаю, как она сосет леденец, обхватив его губами. Для всех остальных она милая, нежная Кан Сумин. Я же вижу ее другой. И хочу ее… по-другому. Не знаю, как еще это объяснить. – Да он становится таким от одной мысли о ней, – заключает Хван. – Он безнадежен. Бросай это дело, приятель. Она не для тебя. Да что Джисон вообще знает? Я же Ли Минхо, черт возьми. Я могу добиться чего угодно. Например, трахнуть девственницу. — Идём, история через 2 минуты. Учитель Рен убьёт нас за опоздание, — сказал я, направляясь к двери. — Бро, это твоя школа, а значит твои правила. Тебе же всегда было плевать на это, — выпалил Хёнджин — Заткнись хоть на секунду, — процедил сквозь зубы я.