Ледяные короли

      Ночь наступает стремительно. К Чонгуку с Тэхёном больше никто не приходит. Приносят еду, но ничего не делают, даже не говорят ничего. А те только послушно принимают, хотя есть и не хочется. Просто это нужно, потому что если они не поедят, сил не будет. А силы им нужны. Мало ли что ждёт их дальше? Если бы их хотели убить, не кормили бы и не сделали так, чтобы им не было холодно. Чонгук с Тэхёном чувствуют, что здесь не тепло и уж тем более не как в их мире, но этот мороз им не страшен. Они в лёгкой спортивной форме, но не мёрзнут. Магия действует, не иначе. Но если их не убьют… вдруг здесь будет что-то хуже смерти? Вдруг их специально держат вот так, чтобы после что-то сделать?       — Подвинься! — Тэхён пихает Чонгука в спину, лёжа на кровати. Она, к сожалению, одна в камере, а им нужно как-то спать.       — Куда? На пол? — Чонгук и без того лежит на самом краю, кровать слишком узкая.       — Да хоть на потолок! — Тэхён восклицает, раздражённый и уставший, — Ты меня прижал к самой стене.       — Не нравится — сам иди на пол, — Чонгук укладывается поудобнее, специально пихая Тэхёна ещё сильнее к стене. Тот мычит недовольно, хлопая Чонгука по плечу, чем только вызывает у того фырканье, — прекрати и спи! Не веди себя как ребёнок. Ты вроде зубрила, а ведёшь себя как ноющий пятилетка.       — Я не ною! — Тэхён ёрзает, тоже отпихивая Чонгука и ложась спиной к его спине, — и вообще, мне, чтобы быть отличником, не нужно ничего зубрить. В отличии от некоторых, я понимаю материал без тупой зубрёжки. Это ты у нас особо одарённый. Даже с зубрёжкой ничего не понимаешь?       Чонгук вздыхает, решая не отвечать. И так тошно, а если они ещё пособачаться, будет ещё хуже. Всё, что Чон сейчас хочет, — это уснуть. И желательно не проснуться утром на холодном полу или ночью от того, что чьи-то коварные ручища скинут его с этого подобия кровати. Тэхён тоже замолкает. Настроение ни к чёрту, он переживает, всего слишком много, так ещё и кровать одна. Дома у него была просторная, мягкая кровать, на которую он любил валиться после учебного дня. У Чонгука, он уверен, тоже было такое. А сейчас Ким даже не знает, вернётся ли когда-нибудь домой. Есть ли вообще ещё его дом или его уже заморозили или разрушили?       Ночь уже давно наступила, однако сон не идёт. Ни Чонгук, ни Тэхён не спят. Оба лежат на кровати, периодически ворочаясь и вздыхая. Оба молчат, но слова сами по себе крутятся в голове и стремятся сорваться с губ. Потому что одиноко. Потому что страшно. Потому что нет рядом другого человека, который может выслушать. Хочется хоть немного облегчить душу. И Тэхён сдаётся первым.       — Спишь? — он спрашивает, хотя и без того знает ответ.       — Как тут уснуть, если ты всё время ёрзаешь? — Чонгук отвечает мгновенно, однако не показывает своего желания говорить, хотя и ему этого хочется.       — Ёрзаю, потому что ты мешаешь! Эта кровать и для одного маленькая, — Чонгук молчит, усмехаясь. Тэхён в этом прав, кровать безумно маленькая. Впору только Чимину. Хотя и ему, учитывая, какой он активный, будет мало, — что с нами будут делать? — Тэхён, помолчав, всё же решается задать вопрос. Он знает, что Чонгуку тоже ничего неизвестно, но так они хотя бы проведут время не в тягостном молчании.       — Тебя, естественно, заморозят и принесут в жертву. Или высосут твой мозг и отдадут твоё бренное тело на съедение… Ай! — Чонгук, не договорив, вскрикивает от болезненного удара в спину. Он подскакивает, садясь на кровати и оборачиваясь на злого Кима, — за что прямо по почкам, придурок?!       — А чтобы всякую фигню не говорил! — Тэхён говорит сквозь зубы, мысленно представляя, как его замораживают и приносят в жертву.       Зрелище не из лучших. Тэхён не трус, просто в такие моменты у него всегда ступор. А после осознание, страх и паника, которые он не может контролировать. Головой, разумом он понимает, что вряд ли такое будет, но другая часть его сознания принимает всё очень близко и не может не бояться. А когда кто-то начинает ещё и пугать, всё складывается ещё хуже. Ким, пусть и умный, но перед лицом страха чувствует себя ничтожным и слабым.       — А что, такой умный, а в страшилки веришь? — Чонгук щурится, уже зная, как будет мстить. Тэхён на это только больше злится, крепче сжимая кулаки, — высосут мозг, вытащат органы, выпьют твою кровь…       — Не успокоишься, я тебя ударю, — Тэхён шипит, тоже садясь удобнее и двигаясь поближе к Чонгуку. Чтобы было сподручно бить.       — Так ударь, а то как девчонка только языком чешешь!       Тэхён прыгает на Чонгука, подаваясь корпусом вперёд. Валит его на пол, сам падая за ним и усаживаясь сверху. Бьёт по лицу, не давая Чонгуку опомниться. А Чон больно прикладывается затылком об ледяной пол, тут же жмурясь от болезненных ударов. Однако он, пытаясь защититься, ногами перекидывает Тэхёна на пол, взбрыкиваясь всем телом. Поэтому спустя несколько секунд сверху оказывается уже он, наносит удары и разбивает чужой нос и скулу. Их силы примерно равны, но у Чонгука накопилось столько злости на Кима, что терпеть и остановиться невозможно. Впрочем, как и у Тэхёна. Оба вымещают свои прошлые обиды, в моменте вспоминают чужие косяки и их перепалки. Подраться никогда не было возможности, в универе это не сделаешь, на тренировке — тем более. А здесь им, кажется, дали волю. На них даже не обращают внимание.       Удар сыпется за ударом, костяшки уже содраны в кровь, Чонгук с Тэхёном периодически меняются местами, перекатываясь друг с другом по полу и нанося удары куда придётся — в спину, грудь, живот, по лицу, рукам, ногам. Везде. Однако запал кончается быстро, кто прекращает первым — не понятно. В какой-то момент оба отползают друг от друга, тяжело дыша и придерживая особо повреждённые участки тела. Тэхён, например, держит нос, из которого всё ещё бежит кровь. Несильно, но неприятно. Чонгук сплёвывает кровь на пол, держась за грудь. Ким ударил его прямо под дых в самом конце, поэтому перед глазами идут круги от недостатка воздуха.       — Как вернёмся, скажу Намджуну, чтобы направил тебя к психиатру, — Тэхён говорит это спустя несколько минут, когда немного приходит в себя, успокаивается и переводит дыхание, — ты бешеный.       — Ты первый на меня накинулся, так что пойдём к психиатру вместе. Я ещё и прививки сделаю от бешенства, мало ли, ты меня заразил? — Чонгук ему вторит, сидя теперь у противоположной стены, запрокинув голову и положив руку на грудь, — как… как твой нос? — спрашивает, сам не зная зачем. Просто видит кровь, размазанную по чужому лицу.       — Нормально, — Ким шмыгает и пальцами ощупывает переносицу. Вроде не сломан, — получше твоей разбитой губы.       — А тебе с таким носом лучше. Сразу такой опухший, не такой дерзкий. Даже жаль тебя становится, — Чонгук хмыкает, а Тэхён лишь закатывает глаза. Вот и как с этим придурком можно не ругаться, если он и в такой момент его бесит?       — Себя пожалей, неудачник. Тебе, кстати тоже лучше, когда ты харкаешься кровью. Как вернёмся, могу тебе хоть каждый день такое устраивать, — Тэхён устало зачёсывает волосы назад. Собачатся они уже на автомате. И вроде даже не так уж сильно злятся друг на друга. Выпустили пар, — ты как хочешь, неженка, а я спать.       Тэхён, вставая, перебирается на кровать, ложась лицом к стенке и подгибая ноги. После драки всё болит и очень хочется отдохнуть. Да и после такого тяжёлого дня — тоже. Чонгук, следуя примеру Кима, тоже идёт к кровати. Ложится, глубоко вздохнув, и прижимается спиной к спине Кима. Пускай тесно, пускай неудобно, но хоть не пол. Зато теперь, после их драки, даже дышится легче. Словно они сделали то, что всегда должны были.

***

      — Дядя Юнги! — Чимин заходит в кабинет Юнги, прикрывая за собой дверь.       — Ты сегодня рано, Чимин-и, — Юнги отрывается от бумаг, глядя сначала на время, а после на мальчика. Всего семь утра. Неужели, Чимин соизволил проснуться так рано? Обычно его не поднимешь. Нет, он, конечно, встаёт, но частенько ноет. А сейчас такой серьёзный, — что-то случилось?       — У меня есть к тебе дело, — Чимин проходит к креслу, а после спокойно лезет на чужие колени, удобно там располагаясь.       Чимин сонный. Его лопотания вызывают у Юнги мягкую улыбку, которую он не скрывает. Он любит, когда мальчишка приходит к нему и жмётся — в такие моменты он всегда такой мягкий и уютный. Юнги никогда не противился тому, чтобы мальчик вёл себя с ним так свободно, наоборот. Мин это обожает. Для Чимина он не просто король, хотя мальчишка с раннего возраста понимает, что к чему. Юнги для Чимина отец, пусть вслух этого никто и не произносит.       — А ты в курсе, что так о делах не заявляют? — Юнги поддерживает его, подтаскивая маленькое тельце на колени поудобнее. Чимин у него на руках становится похожим на желе — растекается и расслабляется.       — Я просто хочу спать.       — Так чего тогда так рано пришёл? Боишься опоздать в садик? — Юнги гладит мальчика по белоснежным волосам, позволяя ему расслабиться.       Чимин, кстати, тоже любит приходить к Юнги и усаживаться вот так или просто проводить время в кабинете. Признаться честно, Юнги изначально был очень скептически настроен к ребёнку в своём личном пространстве, но опять же, не противился. Как оказалось, Чимину отказать невозможно. Он обезоруживает своей харизмой, глазами, разговорами и в принципе собой. Присутствие Чимина всегда вносит что-то прекрасное в обстановку.       И вообще-то Юнги даже рад, что они нашли общий язык. Он боялся, что этого не произойдёт. Мин, когда отец Чимина умер, приехал в замок. Юнги думал, что мальчишка его не примет, будет плакать, искать отца, но… Чимин пошёл к нему сразу: улыбался, тянул ручки, смеялся даже. А ведь до этого они виделись всего несколько раз и не то чтобы имели очень близкий контакт. Юнги, пусть и был двоюродным братом отца Чимина, не мог часто приезжать ко двору. А Чимин был совсем крохой, когда его родной отец умер, ему было не больше двух лет. У Юнги на тот момент не было никакого опыта с детьми, но, кажется, он неплохо справлялся и продолжает это делать. Если, конечно, судить по Чимину.       — Мне интересно, что ты сделаешь с Чонгуком и Тэхёном? — Чимин задирает голову, снизу вверх глядя на Юнги, — ну, с теми людьми, которых мы видели вчера, — Чимин объясняет, забавно двигая руками и как бы показывая, кого именно он имеет в виду.       — Как только в их мире всё будет в порядке, отправлю их обратно, — Юнги и не собирался делать ничего другого. Они ведь не убийцы. И уж явно не станут держать пленных людей. Если только те не угрожают их безопасности, — сначала нужно привести в порядок то, что кое-кто натворил.       — Дядя Юнги, я ведь не специально! — Чимин разворачивается у него на коленях, теперь глядя Юнги прямо в глаза. А Мин едва сдерживает улыбку, пытаясь оставаться строгим. С Чимином это почти невозможно, — я хотел показать тебе, что я уже могу читать Ледяные Заклинания.       — Алфавит сначала выучи до конца, чтобы не путать буквы, — Юнги легонько щипает Чимина за бок, а тот уворачивается, взвизгивая, — ещё раз полезешь в Книгу Заклинаний без спроса, получишь по жопе.       — Ты получишь по жопе, — Юнги смеётся с этого, продолжая щипать мальчишку через пижамную рубашку. Тот пыхтит, пытаясь увернуться, смеётся, но в конце концов падает Юнги в объятия, укладывая голову тому на плечо.       Юнги рад безумно, что Чимин к нему так хорошо относится. Без этого маленького непоседы, у которого вечно шило в одном месте, ему было бы в разы скучнее. И плевать, что иногда Чимин делает что-то из ряда вон. Ну не уничтожил ведь он Землю, не убил никого. Всего лишь наложил заморозку, которая едва не превратила Землю в огромный ледяной шар. Пфф, подумаешь. Сущий пустяк. В любом случае, Юнги сможет это исправить. Пусть не сразу, но сможет. Заклинание отмены ведь есть, просто нужно кое с кем договориться. Кое с кем, кто его не очень-то любит. Подумаешь…       Юнги на самом деле даже не злится на Чимина. Да, он был зол, когда этот сорванец всё это натворил, но скорее потому, что сам недоглядел. Чимин мастерски пробрался через стражу, обошёл и его, и свою мать, нашёл магический шар, нужное заклинание. Чимин сделал всё, буквально. Просто немного не рассчитал и не смог прочитать нужное слово правильно. Юнги может даже гордиться им. Не всем под силу читать такие заклинания. Тем более, Чимин после признался, что хотел всего лишь помочь Юнги в его королевских делах. Ну и как тут злиться?       А из Чимина, безусловно, вырастет сильный маг, если его умения направить в нужное русло. Юнги уверен, что это далеко не последний случай, когда Чимин что-то творит. О, он даже боится, что будет, когда мальчишка станет подростком. Потому что вспоминая себя, Юнги может только надеяться, что Чимин будет умнее и не заморозит себе или ещё кому-нибудь кое-что очень важное…       — Дядя Юнги-и-и, — Чимин забавно тянет последнюю букву, а Юнги уже знает, что это означает. Чимин будет что-то просить, — а можно я… поиграю с теми людьми из камеры?       — Нет, — категорично.       Потому что это самое страшное, что мог попросить Чимин. Юнги надеялся, что никогда не услышит от него подобную просьбу о людях, но увы и ах. Чимин — сын своего отца, который точно также с детства интересовался людьми. И с одной стороны это неплохо — маги должны интересоваться теми, над кем они властны. Но с давних пор у них есть прямой запрет — не входить в контакт с людьми. Потому что ничем хорошим это не заканчивается.       — Но почему? — Чимин знает, почему. Он знает этот пункт закона. Просто ему интересно, особенно теперь, когда он увидел людей так близко.       — Ты знаешь, — Чимин неопределённо мычит, отворачиваясь от Юнги и поджимая губы. Но Мин, вздохнув, разворачивает чужое личико к себе, напоминая причины, — помнишь, что люди сделали с твоим папой? И ведь они могли добраться до тебя и до мамы.       — Но эти люди неплохие! — Чимин знает историю про своего отца.       Он хотел общаться с людьми, из-за чего и умер. Точнее, его убили. Бывший король позволил человеку пройти в их мир и увидеть их магию. Другие королевства были против, считая, что человека нельзя допускать до подобных сил, а король считал, что есть люди, которые не станут использовать магию во вред. Итог был печален — человек использовал магический портал, чтобы пропустить в королевство своих приближённых, которые захватили замок. Чимин знает, что и он, и его мама чудом спаслись, а король был смертельно ранен. Замок быстро освободили, захватчиков казнили, а закон о невозможности общения с людьми стал жёстче во всех королевствах. Людей можно допустить в королевство только в качестве пленных. Это произошло всего несколько лет назад, поэтому Юнги как был, так и будет категоричен.       — Чимин, мы не можем знать наверняка, какими будут люди, понимаешь? Они могут притворяться.       — Я знаю, — Чимин вздыхает, снова укладываясь Юнги на плечо, — ты злишься на меня?       — Не злюсь, но больше не убегай к ним, хорошо? — Чимин угукает, поджимая губы. Он знает, что люди могут быть опасны, но верит, что Чонгук с Тэхёном не такие.