Mr. Policeman

« — Сколько времени тебе надо, чтобы подумать?

— Вечность».

Ана Шерри «Хрупкое равновесие».

      Чонгук посмотрел на часы и устроился поудобнее в кресле. Он ощущал лёгкое волнение перед встречей — ведь в прошлый раз всё закончилось на странной, неопределённой ноте. Парень глубоко вздохнул. В этот момент Феликс появился у входа в кафе и тепло улыбнулся ему. Лучи дневного солнца заиграли в его глазах, и что-то внутри Чонгука болезненно сжалось.       Он встал и заключил омегу в объятия. Ощущать Феликса рядом, на трезвую голову, было совсем не так, как в тот раз, когда они оба находились под влиянием эмоций и алкоголя. Тот устроился сбоку — как по привычке — рядом с альфой. Его близость была такой хрупкой, ранимой, что сердце Чонгука вновь сжалось от нахлынувших воспоминаний. Он отвёл взгляд и уткнулся им в меню.       — Наконец-то, — голос блондина окутал его мягкими касаниями. Тёплый, низкий, нежный. — Я так долго ждал этой встречи.       — Я тоже рад тебя видеть, — Чонгук не сдержал улыбку и повернулся к… другу? Знакомому? Бывшему возлюбленному? Кто они друг другу теперь?       — Ты так изменился… — Феликс осторожно коснулся его волос и щеки, словно вспоминая, как это — прикасаться к нему. — Прости за прошлый раз. Я не смог устоять, — его пальцы скользнули к подбородку Чонгука, ласково поглаживая, так же, как когда-то, когда они были безумно влюблены друг в друга.       — Ты тоже прости… — Чонгук перехватил его ладонь, поднёс к губам и оставил на кончиках пальцев лёгкий поцелуй. А затем опустил её и рефлекторно увеличил расстояние между ними. Феликс смотрел на него непроницаемым взглядом, а его сладкий феромон отступил.       — Гук-и, я понимаю, что ты имеешь полное право держать на меня обиду… — он на секунду замолчал, подбирая слова. — Я могу всё объяснить. И… я так много хочу тебе рассказать.       Прежде, чем Чонгук успел ответить, к ним подошёл официант.       — Здравствуйте, меня зовут Чан У, и я буду вашим официантом сегодня. Что будете заказывать?       На секунду за столом повисло молчание.       — Айс-латте и брауни, пожалуйста, — первым заговорил Чонгук.       — Мне матча-латте, — добавил Феликс.       Официант кивнул и удалился, оставляя после себя тяжесть неловкости. Чонгук с досадой подумал, что ему некуда деть руки. Вздохнул.       — Всё нормально. Я не держу обиду, — наконец сказал он, внимательно глядя на сидящего рядом, прислушался к внутренней тишине — и впервые она его не пугала.       — Ты же понимаешь… отношения на расстоянии — это очень сложно. А переезд в другую страну — ещё сложнее…       — Феликс, — Чонгук почти улыбнулся и накрыл его руку своей, успокаивающе сжимая. — Не оправдывайся. Это сейчас ни к чему. Лучше расскажи, как там Франция, учёба. Как ты сам. А с сожалениями… как-нибудь разберёмся в другой раз.       Омега затих и улыбнулся.       — Неужели ты повзрослел?       — Просто стараюсь быть не такой уж тряпкой. Всё-таки я доминантный альфа.       Феликс хмыкнул.       — Ах да, ты ведь теперь серьёзный молодой человек. Полицейский. Я за тебя рад. Помню, как ты мечтал об этом ещё в школе. И у тебя получилось.       Блондин откинулся на спинку диванчика. В этот момент Чонгук смог как следует рассмотреть его лицо. Почему всё в нём казалось таким знакомым и одновременно таким новым?       — Было сложно, — признался он. — Если честно, меня спасла только удача. Сначала я был очарован Европой: Париж, французский язык, круассаны, музеи, парки… Казалось, что я попал в параллельную вселенную. Там всем плевать на то, кто ты. Просто будь собой и наслаждайся.       — А потом ты узнал, что круассаны черствеют уже на второй день?       Феликс рассмеялся.       — Именно. И второго шанса у них нет, — на глубине его серых глаз появилось что-то новое, неуловимое. — Другая страна, другой менталитет, другие люди…       — Ты клонишь к тому, что скучал по Корее?       Феликс взглянул на него.       — И по тебе.       Между ними снова воцарилось секундное молчание. Чонгук сглотнул, но решил проигнорировать сказанное.       — А как родители? В прошлый раз ты говорил, что у них проблемы… — омега отвёл взгляд.       — У отца обнаружили рак лёгких.       Его улыбка исчезла, а лицо стало пустым. Чонгук ощутил, как внутри что-то дрогнуло.       — Так вот почему ты приехал…       Он аккуратно приобнял Феликса за плечи. Тот прикрыл глаза и положил голову ему на плечо. Пусть будет так. Ведь, возможно, сейчас поддержка — единственное, что Чонгук мог ему дать.

***

      Тэхён сделал последний глоток уже остывшего кофе, наблюдая за часами, висевшими на стене его кабинета. Мысли были заняты только одним — предстоящими выборами нового первого заместителя ректора. Если верить здравому смыслу, у него были неплохие шансы на победу. Но он знал — просто так в этой системе ничего не бывает.       Каким бы одарённым лидером он ни был, место нужно было буквально забрать всеми возможными способами. Потому что Бо Рам, его главный конкурент, наверняка уже разрабатывал план изящной мести за то, что Тэхёна публично признали лучшим кандидатом. Он провёл ладонью по волосам, устало выдыхая.       Почему всё всегда должно быть так сложно? Почему здесь, в этой системе, невозможно добиться чего-то честным путём?       Было бы проще плюнуть на всё и остаться на факультете, с коллективом, который уже стал привычным. Но это тоже не выход. Если нынешний ректор уходит, значит его место займёт Намджун — и тогда вся академия начнёт заполняться его людьми. Бо Рам получит власть, и Тэхёну придётся либо уйти, либо начинать всё заново, а это — ещё хуже, чем просто подставить коллегу.       Что может подпортить репутацию человека в Корее?       Скандал.       Желательно — с участием журналистов. Чем больше внимания, тем лучше. Подстроить взятку? Банально. Сексуальный скандал?       Тэхён задумался.       Бо Рам — идеальный кандидат в глазах системы. Чистый, честолюбивый, уважаемый. Но он не понимает одного: в этой игре выигрывают не те, кто честнее, а те, кто жёстче, и если нужно будет запачкать руки — Тэхён сделает это.       Телефон завибрировал на столе, прерывая его размышления.       — Господин Ким, — голос в динамике был ровным, безэмоциональным. — Ректор на территории академии.       О, ну конечно.       Воскресенье. Единственный выходной. И вот теперь ещё и ректор. Тэхён прикрыл глаза, на секунду позволив себе раздражённый выдох.       — Понял.       Он убрал телефон и направился к выходу. Какого чёрта этот человек делает здесь в выходной?       Тэхён не любил неожиданности.       Тем более такие, как визит ректора. Мужчина вышел во внутренний двор академии, держа руки в карманах. Ветер холодил кожу, но он даже не поморщился. Ректор уже стоял у административного корпуса, лениво наблюдая за проходящими мимо курсантами.       — Добрый день, господин Ким, — голос был холодным, оценивающим. — Приятно видеть, что руководство факультета и в воскресенье следит за порядком.       Тэхён слегка кивнул.       — У меня накопилось несколько отчётов после поездки. Решил доделать.       — Ах да, отчёты. Знаете, наши партнёры признались, что дружелюбным отношением вы их не порадовали, — Тэхён едва заметно дёрнул уголком губ.       Они полицейские, а не светские львы. Зачем им дружелюбие?       — Я поработаю над этим.       — Да уж, поклонников с вашей высокомерностью точно не наберёшь, — усмехнулся ректор, а затем добавил: — Поэтому на следующий форум в Европу поедет Бо Рам.       Тэхён сжал кулаки, но промолчал.       Бо Рам.       Ну конечно.

***

      Чонгук уставился на парочку перед собой, не скрывая изумления.       Он охренел.       Юта, его лучший друг, которого он знал как облупленного, сейчас сидел, раскинувшись на диванчике.       На чьих-то коленях.       И этот кто-то — Марк, который пытался уворачиваться от картошки фри, которую Юта настойчиво совал ему в рот.       — Ещё скажи, что хочешь похудеть! Я не разрешаю, так что ешь! — обиженно протянул красноволосый омега. Чонгук, который в этот момент пил воду, едва не подавился.       Юта. Влюблённый.       Брюнет попытался слиться с диваном, притвориться невидимым, чтобы никто не догадался, что он знаком с этими идиотами, люди оборачивались на их громкий голос.       Чонгук вздохнул.       Юта — в своей привычной, вызывающей, чёрной одежде, с яркими красными волосами и пирсингом в брови. Марк — в обычной спортивной одежде, с тёмными волосами. Абсолютно разные и в то же время идеально друг другу подходящие.       Как части пазла, который наконец-то сложился.       Чонгук не завидовал им. Нет, конечно, нет. Он был рад за друга.       Но…       Иногда мысли крутились сами по себе. Глупые мысли. Например, как бы они смотрелись вместе с Тэхёном? Сидели бы на красных диванчиках в «Макдональдсе», обедая бургерами и картошкой фри?       Обнимались?       Кормили друг друга?       Нет.       Бред.       Тэхён, с его вечно отстранённым видом, строгими костюмами и идеальной укладкой не вписывался в такую картину. И если подумать, Чонгук тоже ему не подходил. Он в своих джинсах и толстовке выглядел бы рядом с ним так же нелепо, как случайный прохожий в дорогом ресторане.       Они не подходили друг другу.       Никогда не подойдут.       На экране высветилось новое сообщение: от «Sad old man: Сегодня не приеду». Чонгук ничего не ответил.       Он никогда ничего не отвечал.       Даже не знал, зачем вообще хранит этот контакт в телефоне. Наверное, из привычки.

***

      Тэхён открыл окно и закурил сигарету, глядя в безоблачное небо. С высоты своего кабинета он видел почти всю территорию факультета. Студентов, преподавателей, людей, которые приходили и уходили.       Когда-то, одиннадцать лет назад, он тоже был среди них.       Но тогда всё было другим.

FLASHBACKS

Дом, где не любили слабых

      Тэхён с детства знал: в их семье слабых не любят. Он видел это в лице отца — сурового, холодного, всегда пахнущего табаком и кожаным ремнём от форменного пояса.       — Тэхён, стой ровно.       — Тэхён, говори громче.       — Ты — Ким. Ты должен быть сильным.       Отец никогда его не хвалил. Зато кричал часто, хватал за плечи, тряс, когда сын приносил домой оценки ниже ожидаемого. Иногда бил газетой по голове — легко, но всё равно больно.       — Если ты не можешь быть сильным — ты мне не сын.       Тэхён научился молчать. Не показывать эмоции. Делать всё, что от него ждут и ждать, когда, наконец, он сможет уйти.

Чужой среди своих

      В Национальной полицейской академии было ещё хуже. Здесь всё держалось на иерархии.       Кто ты?       Кто твой отец?       Есть ли у тебя связи?       Тэхён не был ничьим сыном, несмотря на службу отца. Тот не имел высоких званий, не был влиятельным человеком.       Учёба далась тяжело, а физические тренировки — ещё тяжелее, хуже всего было чувство одиночества.       Тэхён был среди альф, среди тех, кто рождён быть хищниками, но он не был таким, как они, и однажды понял почему.       Это случилось на втором курсе. Чон Минсу — один из лучших курсантов, высокий, уверенный, сильный, как-то раз после тренировки в душевой он увидел его. Как капли воды стекали по голой спине, как напряжены были его плечи, как стучала кровь в висках.       Тэхён застыл.       В тот момент щёлкнуло.       Тайны, которые нельзя раскрывать. В академии о таком не говорили вслух, но все знали, что бывает с теми, кто не вписывается в норму. Тэхён знал, что его сломают, если узнают.       Поэтому он научился прятаться, быть грубым, демонстрировать равнодушие, даже когда внутри всё горело. После академии он не стал любимчиком системы.       Сын офицера — да, но не сын влиятельного человека, ему не предлагали престижных мест, и чем выше он шёл, тем грязнее становилась игра.

Подстава

      Он мог бы догадаться.       Мог бы почувствовать, но не заметил ловушку. Это было в его первый год работы. Дело о наркоторговцах, операция была идеальной, но на следующий день оказалось, что улики подделаны, а ещё через день ключевой свидетель был мёртв. Обвинение пало на него, якобы он сфальсифицировал доказательства.       Ему грозили увольнением, даже тюрьмой. Это было сделано намеренно, потому что его хотели убрать.       Но у них не вышло.       Тэхён привык к разговорам за спиной, слухи о нём ходили всегда. Сначала — в академии, слишком сдержанный, слишком холодный.       Потом — на службе.       — Ким Тэхён? Он что, вообще ни с кем не встречается?       — Может, у него проблемы?       — Говорят, он слишком увлечён карьерой…       А потом начались вопросы от начальства. Полицейские с высшими чинами не могли быть одиночками, семья — это стабильность. Семья — это гарантия лояльности, а у него её не было.       — Ты должен подумать о будущем, Тэхён.       — Ты уже в том возрасте, когда пора бы остепениться.       — Семья добавляет веса в глазах системы.       Соа был идеальным кандидатом. Сын уважаемого офицера, спокойный, воспитанный омега, с готовностью согласившийся на серьёзные отношения. Идеальный союз, если бы Тэхён был нормальным альфой.       Соа был добрым, мягким, не давил и не лез в душу, принял его таким, каким он был.       И это делало всё ещё хуже, потому что Тэхён не мог любить его так, как он того заслуживал.       Он сделал предложение после двух лет отношений, смотрел, как в глазах Соа загорается счастье, как он соглашается, как коллеги поздравляют его.       Свадьба была хорошей, Тэхён улыбался и говорил правильные слова. Играл роль идеального мужа, но в первую брачную ночь, когда стоял в ванной, смотрел в своё отражение и пытался успокоить дыхание, он понял,       что совершил самую большую ошибку в своей жизни.       Он защищал его, заботился и выполнял свою роль. Со временем Тэ даже начал его любить, не как альфа любит омегу. Как человек, который должен защищать того, кто рядом.       Когда родился Хан, он понял, что теперь связан с этим браком навсегда. Он держал его на руках и не знал, как вообще быть отцом, ведь его собственный отец… Он не хотел повторять его ошибки.       Соа смотрел на них с любовью, а Тэхён не мог смотреть ему в глаза, потому что понимал: он сделал его лучше, но не сделал счастливым.

Остатки счастья

      Они познакомились на закрытом мероприятии для сотрудников правоохранительных органов.       Пак Хван.       Офицер прокуратуры.       Альфа. Наблюдательный. Опасный. Читающий людей насквозь. Он раскусил Тэхёна.       — Вы слишком напряжены, инспектор Ким.       — Я в норме.       — Правда?       Этот взгляд, будто он видел его насквозь, будто знал, от чего тот бежит, будто чувствовал его подавленные желания, и Тэхён ненавидел это, ненавидел то, как это его возбуждало.       Они встретились снова через неделю.       Случайно.       — Мне нельзя.       — Но ты ведь хочешь.       Тэхён должен был уйти, но не ушёл. Они пили, говорили, и в каждом слове был подтекст, скрытый смысл, а в каждом взгляде — намёк. А потом…       — Ты всё ещё врёшь себе?       Это была последняя капля.       Они не дошли до спальни. Тэхён впился в губы Хвана, прижимая его к стене в коридоре. Грубые, голодные поцелуи, зубы на шее, пальцы в волосах. Тэхён не был нежным, а Хван не сопротивлялся. Он не думал о Соа или Хане, о том, что завтра будет ненавидеть себя за это. Он просто кончал. Снова и снова. Как будто мог стереть реальность этим грязным сексом, и когда всё закончилось…       Тэхён молча оделся.       — Не останешься? — спросил Хван, лениво наблюдая за ним с постели.       Он ушёл.

Дорога в пустоту

      Тэхён вошёл в квартиру поздно, задержался в прихожей, медленно снимая пальто, внутри всё горело. Виски, чужие прикосновения, вкус секса. Альфа сделал шаг в сторону спальни, но вдруг остановился. Из гостиной доносились голоса, он вдохнул их смесь, шагнул вперёд и увидел семью Соа, родителей, младшего брата. Отец — бледный, с пустым взглядом. Папа — закрыл лицо руками, его плечи дрожали, брат смотрел в одну точку, сжимая кулаки.       Что-то случилось.       — Что… — голос сел. Тэхён сглотнул, — что вы здесь делаете? — никто не ответил сразу. — Где Соа? — отец медленно поднял на него глаза.       — Они попали в аварию.       Тэхён не понял сразу.       — Что?..       Он услышал, но не осознал.       — Они попали в аварию.       Сердце громко застучало в ушах, он сделал шаг назад, будто хотел убежать от этих слов.       — Тэхён, — отец Соа провёл рукой по лицу. — Водитель такси выехал на встречную полосу.       — Они… Они умерли на месте.       Тэхён почувствовал, как не может дышать.       Такси.       Они поехали на такси, потому что он сказал им ехать без него…       Потому что он задержался на работе…       Потому что он трахался в отельном номере.       Голова гудела, а в висках пульсировала боль, руки дрожали. Где-то на фоне он слышал, как плачет папа Соа.       Но он не мог пошевелиться.       Тэхён не помнил первые дни после похорон. Всё слилось в одно сплошное пятно — чужие голоса, лица, касания. Он стоял у гроба и не чувствовал ничего. Ему говорили слова утешения, но он не слышал их. Ему жали руку, обнимали, но он ничего не чувствовал, просто стоял.       Квартира была мёртвой.       Тэхён вошёл, закрыл дверь и остановился. В воздухе ещё витал запах Соа. На диване лежала кофта Хана, а в его комнате всё было как обычно.       Как будто он просто ушёл на прогулку.       Как будто он вот-вот вернётся.       Тэхён сделал шаг вперёд, но ноги подкосились, ладони сжали волосы, плечи сотрясались.       — Нет…       Не так.       Не должно было быть так.       В ту ночь он не спал, просто сидел на полу, прислонившись спиной к дивану, перед глазами кружились обрывки воспоминаний. Лицо Соа, когда он соглашался выйти за него. Ладони Хана, тянущиеся к нему. Звонкий детский смех.       Другие руки. Другие губы. Чужой запах на его коже. Его муж был мёртв. Его сын был мёртв. Тошнота подступила к горлу. Тэхён встал, шатаясь, добрался до ванной и вырвал всё, что было в желудке.       Легче не стало.       Он приходил на работу, выполнял обязанности на автопилоте.       — Тэхён, тебе нужно отдохнуть.       — Ты плохо выглядишь.       — Мы переживаем за тебя.       Альфа сидел за рулём, но не двигался. Капли дождя медленно стекали по лобовому стеклу, размывая уличные фонари в неясные пятна, он глубоко вдохнул, но воздух не дошёл до лёгких. Грудь стянуло, словно её обхватили железные пальцы.       Тэхён моргнул. Фары встречной машины. Скрежет металла. Громкий детский крик.       Он с силой сжал руль.       — Нет.       Голос сорвался. Стук сердца в ушах. Воздуха не хватает. Соа держит Хана за руку. Кровь на их лицах. Стекло, разбивающееся на тысячи осколков.       — Нет… нет… нет…       Он захлебнулся в себе.       Сорвал галстук, расстегнул воротник рубашки, пытаясь вдохнуть глубже, но воздух не проходил. Лёгкие сжаты.       Мир размывается.       Звук сирен.       Фотография в траурной рамке.       Маленькая рука, сжимающая его палец.       Руль вырвался из пальцев, когда его руки сжались в кулаки. Тэхён ударил по приборной панели.       — Нет.       Темнота перед глазами. Громкий гул в ушах. Паника, разрывающая его изнутри. Руки скользнули по волосам, Тэхён прижался лбом к рулю, выдавливая из себя хриплый шёпот:       — Дыши…       Но он не мог. Боль разрывала грудную клетку. Как будто кто-то вдавливал его в землю. Он не хотел чувствовать, не хотел жить в этом моменте, не знал, сколько прошло времени.       Но когда воздух наконец прорвался в лёгкие, он обессиленно откинулся на спинку сиденья. Этот день. Этот момент. Они вернутся.       Потому что от себя не убежишь.       Никогда.

END FLASHBACKS

      В дверь постучали.       — Входите.       Пак Богом вошёл в кабинет, неся в руках папку с документами.       — Господин Ким, я составил несколько вариантов для отчисления, как вы и просили, — Тэхён кивнул, принимая папку.       Он быстро пробежался глазами по списку. Первое имя, которое бросилось в глаза: Чон Чонгук.       Тэхён замер.       Заебись.       Оценки — ниже среднего. Опоздания — регулярные. Физическая подготовка — высокая, но этого недостаточно. Чон Чонгук прекрасный кандидат на вылет.       Это очевидно.       — Сколько кандидатов?       — Семь.       Тэхён положил папку на стол, сделав вид, что случайным образом выбирает троих.       — Подготовьте документы на их отчисление. Также на собрании нужно будет обсудить новые правила.       — Будет сделано.       Богом удалился так же быстро, как и пришёл.       Дурацкий Чон Чонгук.

***

      Чонгук крутил в руках чашку, ожидая, пока закипит чайник. Юта пропадал где-то с Марком, и ему было откровенно скучно. Можно пойти в клуб или в игровую или просто прогуляться, но одному — не хотелось.       В дверь постучали.       Чонгук вздрогнул. Странно. Юта бы не стучался — у него есть ключи. Гостей тоже никто не ждал. Парень подошёл к двери, заглянул в глазок — и замер. На секунду ему показалось, что он спит.       Какого хрена?       Вторник. Обычный вечер. Завтра рабочий день. Что тогда он тут делает?       — У меня шок.       — Серьёзный разговор, — коротко бросил Тэхён, проходя мимо.       — Да вы что? Мы на том уровне, что наконец-то нормально поговорим?       — Если не заткнёшься, то я передумаю и отчислю тебя, — Чонгук на секунду завис.       — В смысле? — они уже проходили в гостиную, когда в Чонгука полетел лист бумаги, он подхватил его на лету — его личная карточка успеваемости.       — А зачем тебе вообще мои оценки?       Тэхён скрестил руки на груди.       — Я тебя отчисляю, — парень замер, глаза медленно расширились.       — Что?       — У тебя низкие показатели успеваемости. Когда я говорил, что ты тупой, я именно это и имел в виду.       — Ты шутишь? — Чонгук возмущённо скрестил руки на груди.       — Нет.       — У меня один из лучших результатов по физподготовке!       — Кому нужны тупые полицейские?       — Я не тупой!       — А то не видно, — усмехнулся Тэхён.       — Это нечестно.       — Жизнь в целом штука нечестная.       — После всего… Как ты можешь.       — Ты сам виноват, — прежде, чем Чонгук успел ответить, Тэхён схватил его за подбородок и впился в губы поцелуем. Грубым и жёстким.       Чонгук застонал от злости.       — Нет! Убери руки! — Тэхён укусил его за нижнюю губу, заставляя расслабиться.       Мужчине становилось смешно от того, как легко у него вставал на Чонгука. Как быстро этот парень его заводил.       — Я сказал, не трогай меня! Уходи прочь… — Ким толкнул его к стене, склонил голову набок, изучая брюнета ленивым, хищным взглядом. — Сволочь.       — Я? — голос прозвучал почти насмешливо. — А ты тогда кто, Чонгук?       — Я тот, кого ты выкидываешь из академии! Ты вообще нормальный? У твоей бессердечной души совсем нет предела! — Тэхён молчал, в его взгляде появлялось что-то совсем тёмное, феромон скользнул между ними, опасно и предупреждающе.       — Чонгук… — тихо выдохнул он.       — Не… — парень не успел договорить.       Губы Тэхёна снова накрыли его. Глубоко. Властно. Так, будто он имел на это полное право. Чонгук вскрикнул от злости, толкнув его в грудь, но альфа даже не шелохнулся.       — После всего этого… Как ты можешь… — мужчина глухо рассмеялся, оставляя мокрый поцелуй на его подбородке.       — А ты думаешь, что это что-то меняет? — ладони скользнули ниже, хватая парня за бёдра.       — Ты вообще понимаешь, что делаешь?! — Тэхён провёл губами по его шее, оставляя горячий след.       — Совершенно нет, — Чонгук скрипнул зубами, его пальцы судорожно схватили Тэхёна за рубашку. Он должен остановить его.       — Прекрати.       — Правда хочешь? — парень выдохнул сквозь сжатые зубы. Как же он это ненавидел.       Ким Тэхён был грубый. Наглый. Властный. Его горячие ладони раздвигают бёдра. Издеваются.       — Так ты хочешь, чтобы я ушёл?       Чонгук не отвечает. Не может. Альфа гладит его бедро, скользит ниже.       Блядь.       Чонгук скрипнул зубами, его ладони скользнули вниз, судорожно расстёгивая ремень на брюках Тэхёна, но пальцы дрожали. Это бесило. Всё бесило.       — Чёрт… — брюнет уже не знал, на что он злится больше: на себя, на него, на всю эту ситуацию, где они снова сходят с ума от одного запаха друг друга.       Пиджак Тэхёна упал на пол, следом за ним — расстёгнутая рубашка, обнажая напряжённое тело. Их горячие феромоны смешивались, заполняя пространство комнаты.       — Скажи, что ты этого не хочешь, — голос Тэхёна звучал почти угрожающе.       Он провёл ладонью по голой груди Чонгука, грубо сжав один из сосков, наблюдая, как тело брюнета рефлекторно выгибается вперёд.       — Я… — Чонгук зажмурился, когда мужчина вдруг скользнул языком ниже, обводя губами родинку на груди, оставляя влажный след и тут же накрывая это место теплым ртом.       — Ты что? — издевательский вопрос, а в следующий момент его спортивные штаны и трусы с лёгким шорохом упали на пол.       Чонгук судорожно втянул воздух.       Он стоял абсолютно голый, спиной прижатый к холодной стене, а перед ним — Тэхён, который медленно, до противного медленно, опускал руку к его члену.       Брюнет хотел сказать что-то — может, рваное «не смей», может, что-то другое, но в следующий момент его член оказался в стальной хватке, и всё, что он смог выдавить, — это сдавленный стон.       — Блять…       Тэхён двигался нагло. Прижимал бедра Чонгука к стене, обхватывая ладонью, не оставляя ему возможности хоть как-то контролировать процесс. Теплый язык прошёлся по открытой шее, пальцы сжали головку. Чонгук закрыл глаза.       — Черт… стой… — он попытался ухватиться за его волосы, но Тэхён не дал ему времени на это, отстранился. Парень потянулся и врезался в его губы, одновременно обхватывая ладонью член сквозь ткань брюк.       — Кровать… — выдохнул он в перерыве между поцелуями.       — Прямо здесь, — возразил Тэхён, уже разворачивая его к стене, прижимая, а затем с силой раздвигая ноги. Чонгук только шумно выдохнул, когда почувствовал скользкое прикосновение пальцев между ягодиц.       — Умоляю тебя, скажи, что ты просто меня разыгрывал, — почти прошипел он.       — Умоляешь? — Тэхён усмехнулся прежде, чем загнать палец внутрь без предупреждения, смочив перед этим его слюной. Чонгук закусил губу, пытаясь контролировать стон, но когда палец двинулся, а затем добавился второй, он уже не мог сдержаться.       — Тэ…       Всё происходило слишком быстро.       Горячая ладонь на его бедре, резкие движения пальцев внутри, разрывающая напряжённость между ними — всё слилось в единую череду ощущений, от которых кружилась голова. Чонгук резко выдохнул, когда почувствовал, как пальцы исчезли, а следом за этим что-то намного большее и горячее прижалось к его входу.       — Готов? — голос Тэхёна глухой, низкий, полный чего-то непонятного.       — Просто сделай это, — он входит резко. Глубоко. Чонгук стонет, выгибаясь от переполняющих ощущений.       — Расслабься, — Тэхён сжимает его бёдра, удерживая на месте и двигается. Сначала медленно. Потом быстрее.       И мужчина знает, что это огромная ошибка, но брюнет в его руках слишком бесит, чтобы можно было остановиться. Горячий. Да, он не должен этого хотеть.       Но хочет.       Слишком сильно.       Чонгук кончает первым.       Судорожно, дрожа всем телом, срываясь на громкий стон, а Тэхён следует за ним, вонзая зубы в его плечо, изливаясь глубоко внутри. Комната наконец наполняется тишиной. Брюнет опирается лбом о стену, пытаясь выдохнуть. Тэхён проводит ладонью по его пояснице, оставляя ленивый поцелуй на шее.       — Думаю, тебе ясно, что нужно сделать, чтобы не вылететь из академии, — Чонгук голосно фыркает, отталкивая того локтем.       Завтра они сделают вид, что ничего этого не было.       Как всегда.

***

      Тэхён закатал рукава рубашки, бросив быстрый взгляд на отражение в зеркале. След от укуса Чонгука скрывался под плотной тканью. Он глубоко выдохнул прежде, чем взять телефон.       Новое сообщение.       «Встречаемся в 14:30. Твоё предложение интересное, но хочу деталей. — М.»

Кофейня «Onyx» — 14:30

      Минхао сидел у окна, небрежно помешивая чёрный кофе. Его светлые волосы падали на лоб, а в глазах читалось предвкушение.       — Допустим. Что ты хочешь сделать? Убрать его?       — Два варианта. Первый — финансовая махинация. Фиктивная взятка. Поддельные документы. Проблема? Бо Рам в этом осторожен.       — Второй вариант?       — Скандал. Сексуальные домогательства.       Минхао усмехнулся.

***

      — Ты, серьёзно?       Голос Хансоля разорвал тишину спортзала. Чонгук замер на беговой дорожке.       — Что?       — Ёнджун. Его отчисляют, — парень чуть не выронил бутылку с водой.       — Что? — Хансоль нервно провёл рукой по волосам.       — Сегодня утром вывесили приказ. Трое курсантов исключены.       Чонгук не стал слушать дальше.       Он сбросил полотенце на пол и вышел из спортзала.       Он не мог оставить это просто так.

***

      Дверь распахнулась так резко, что ударилась о стену, и несколько листов бумаги слетели со стола.       — Что это значит? — парень ворвался в кабинет, не давая Тэхёну даже шанса поднять голову от документов.       — Какой приятный сюрприз, — лениво отозвался тот, не торопясь откладывать бумаги.       — Ты отчислил Ёнджуна.       — Я знаю.       — Ты. Отчислил. Ёнджуна, — Чонгук почти задыхался от ярости. Тэхён спокойно положил ручку и поднял на него взгляд.       — Это утверждение, а не вопрос, Чонгук.       Парень рванул вперёд, почти схватив его за ворот рубашки, но остановился в последний момент.       — Почему?       — Его оценки ниже критического уровня.       — Он лучший на курсе по стрельбе! Он один из самых выносливых! Он бьёт рекорды на тренировках, чёрт возьми.       — Но не в учёбе.       — Ты сам говорил, что теория — не главное!       — Так и есть. Но система требует баланса.       — Он всю жизнь пробивался сам. У него нет богатых родителей, нет связей, нет поддержки. Он живёт в общежитии, перебивается на стипендии и вкалывает как проклятый, чтобы остаться здесь.       — И что с того?       — Ты серьёзно?       — Абсолютно.       — Ты мог бы поговорить с ним. Ты мог бы дать ему шанс.       — Я даю шанс тем, кто его заслуживает.       — Да пошёл ты! — Чонгук с грохотом ударил кулаком по столу.       — Контролируй себя, капрал Чон, — Тэхён спокойно скрестил руки на груди. — Если человек не справляется, он должен уйти.       — Ты ведёшь себя как ублюдок.       — Возможно.       — Ты хоть понимаешь, что сломал ему жизнь?       Тэхён усмехнулся.       — Ты меня переоцениваешь, — Чонгук тяжело дышал, пытаясь найти в его взгляде хоть каплю сомнения, сожаления… но там было только холодное спокойствие.       — Я не позволю тебе этого сделать, — тихо, но твёрдо сказал он.       Тэхён поднялся из-за стола и подошёл к нему вплотную.       — И что ты собираешься делать, Чонгук?       — Пойду к ректору.       — Думаешь, он отменит приказ?       — Я хотя бы попробую, — Тэхён качнул головой.       — Ты до сих пор не понимаешь, как всё устроено, — Чонгук сжал кулаки.       — Знаешь что? Когда-нибудь тебя тоже вышвырнут отсюда. И никто не подаст тебе руку помощи.       — Забавно. Ты так рвёшь глотку за Ёнджуна, ведь его вообще не должно было быть в этом списке.       — Что ты сказал?       Тэхён склонил голову набок, с интересом наблюдая за ним.       — Оригинальный приказ был другим, — Чонгук напрягся. В груди заворочался холодный ком.       — Что ты несёшь? — Тэхён подошёл к столу, взял одну из папок и бросил её перед ним.       — Посмотри сам.       Первая страница — список на отчисление. И в самом верху — не Чхве Ёнджун.       Чон Чонгук.       Его пронзило ледяным шоком.       Он перечитал своё имя несколько раз, провёл пальцем по буквам, пытаясь осознать.       — Какого…       — Ты должен был уйти, — голос Тэхёна звучал почти лениво.       — Ты… заменил меня на Ёнджуна, — Тэхён спокойно сел в кресло, скрестив руки на груди.       — Мне пришлось принимать решение. Ректор потребовал три кандидатуры. Изначально ты был в их числе.       — Но ты выбрал его вместо меня.       — Да.       Гнев, шок, растерянность смешались внутри.       — Почему?       — Я не обязан отвечать, — Чонгук сглотнул, чувствуя, как дрожат пальцы, сжимая края папки.       — Ты не мог сделать это просто так, — он ожидал объяснения, но Тэхён лишь посмотрел на него долгим, тяжёлым взглядом.       — Думай сам.       Парень замер. Тэхён дал ему остаться ценой Ёнджуна. К горлу подступила тошнота.       — Ты… ты специально его подставил?       — Он был удобной заменой.       — Ты придурок.       — Вероятно.       — Ты ведь понимал, что я всё равно узнаю.       — Конечно.       — Зачем тогда вообще это делать? — Тэхён снова поднялся с кресла, подошёл ближе, пока Чонгук не ощутил горячее дыхание на щеке.       — Мне нравится мучить тебя.       Парень вздрогнул.       Хотел сказать что-то резкое, громкое, хотел ударить его, но… не мог.       — Пошёл ты… — выдавил он.       Тэхён усмехнулся.       — Ты уже говорил это сегодня.       Чонгук развернулся и ушёл.       Дверь захлопнулась.       Тэхён остался один.

***

      Тишина кабинета начинала давить, несмотря на гулкие шаги и голоса курсантов за дверью. Она заполняла пространство, подкрадывалась со всех сторон, словно живой организм.       Он откинулся на спинку кресла, запрокинул голову и прикрыл глаза. Тэхён усмехнулся, чувствуя, как в груди поднимается раздражение, перемешанное с чем-то опасно-горячим. Он сделал это. Он оставил его здесь. Зачем?       Чонгук ненавидит его.       Стоял перед ним, сверкая этими своими глазами, в которых пылало столько эмоций, что Тэхёну захотелось либо заткнуть его силой, либо…       Чонгук злился на него из-за Ёнджуна. И имел на это полное право. Но он не понимал. Не понимал, что мог остаться в том списке. Что Ким мог позволить ему вылететь без раздумий — не рискуя своей репутацией, не переступая через систему.       Но он этого не сделал.       Мужчина глубоко вдохнул, ощущая горечь в лёгких. С самого первого дня, как этот упрямый альфа вошёл в его жизнь, Тэхён знал — рано или поздно это произойдёт. Он был уверен, что сможет держать его на расстоянии, но что-то пошло не так.       Теперь всё, что он мог, — прятаться за высокомерной ухмылкой, за грубыми словами, за жестокостью, которая всегда была ему свойственна.       Тэхён провёл ладонью по лицу, силясь отогнать эти мысли.       «Соберись».       В комнату снова вошли, но на этот раз не Чонгук.       — Инспектор Ким.       Голос его заместителя, Намиля, был ровным, безэмоциональным. Тот закрыл за собой дверь, подошёл ближе и сел напротив. Тэ посмотрел на него с лёгким прищуром, ожидая продолжения. Намиль сложил руки на коленях, задержал взгляд на столе.       — Вы рискуете, — голос был таким же спокойным, но в нём звучала скрытая напряжённость.       Тэхён не ответил сразу.       — О чём ты?       — О приказе.       Мужчина медленно склонил голову набок.       — О каком?       — О Чон Чонгуке.       Короткая пауза. Мужчина ухмыльнулся, беря в руки папку и небрежно листая страницы.       — И?       — Зачем вы это сделали? — Тэхён отложил папку и вперил взгляд в мужчину напротив.       — Ты слишком много болтаешь, — альфа медленно выдохнул, сцепив пальцы в замок.       — Ты должен быть осторожен.       — С чего вдруг?       — Потому что люди уже говорят. Потому что ректор задаёт вопросы. Потому что слишком много внимания приковано к этому решению.       Тэхён нахмурился, но не проронил ни слова.       — Чонгук слишком эмоционален. Если он продолжит кидаться на тебя, это не останется незамеченным.       — Пусть кидается, — безразлично бросил Тэхён, вставая и подходя к окну.       — Проблема не в этом, — Тэхён бросил на него короткий взгляд через плечо.       — А в чём?       — В том, что все могут рано или поздно увидеть, как ты на это реагируешь. Ты не тот человек, который позволяет кому-то повышать на себя голос. Тем более кому-то младшему. Тем более он тебе не безразличен.       Секунда молчания.       Тэхён сжал челюсть.       — С чего ты взял, что он мне не безразличен?       — Просто держи себя в руках, Тэхён. Ты же знаешь что если дашь им себя подвинуть, мы все окажемся под угрозой.       Ким прикрыл глаза.       Ему хотелось сказать, что он всё контролирует, но он больше не был в этом уверен.

***

      Чонгук стоял у двери, сцепив пальцы в замок, и молча наблюдал, как Ёнджун методично складывает вещи в сумку. Одежда. Документы. Фотография из казармы. Каждое движение — размеренное, почти механическое. Словно он боялся задержаться здесь хотя бы на секунду дольше, чем нужно.       — Неужели с этим действительно ничего нельзя сделать? — голос Чонгука прозвучал глухо.       — Ты сам знаешь ответ.       — Это несправедливо, — Ёнджун усмехнулся, наконец повернувшись к нему.       — Когда в этой академии вообще было что-то справедливо? — Чонгук не нашёл, что ответить.       Ёнджун медленно встал, закинул сумку на плечо и подошёл ближе.       — Ты станешь хорошим копом, Гук.       — А ты?       Ёнджун усмехнулся, но в его глазах не было уверенности.       — Я разберусь.       Чонгук не знал, что сказать. Он чувствовал, что должен что-то сделать. Как-то остановить это.       Но было поздно.       Ёнджун хлопнул его по плечу, задержав руку чуть дольше, чем обычно.       — Теперь ты за нас двоих должен им всем показать.       — Я справлюсь.       Альфа шагнул к двери, но перед тем, как уйти, обернулся.       — И… Чонгук?       — Что?       — Будь осторожен с ним.       Дверь закрылась.

***

      Ресторан был элитным. Мягкий свет. Ненавязчивый джаз на фоне. Угловой VIP-зал. Отдельный вход. Никаких лишних глаз.       Здесь Бо Рам чувствовал себя королём.       Он сидел во главе стола, лениво наблюдая, как его коллеги — трое высокопоставленных альф — наполняли бокалы виски.       — За победителей, — усмехнулся один из них, поднимая бокал.       — И за тех, кто всегда остаётся наверху, — добавил другой.       Бо Рам довольно улыбнулся.       — Где наши развлечения? — лениво спросил один из альф.       Бо Рам кивнул официанту. Через минуту дверь открылась.       В зал вошли четыре омеги — ухоженные, с пластичными движениями и улыбками, обещающими ночи, которые нельзя было обсуждать.       И среди них был он.       Минхао.       Он вошёл уверенно, словно ему здесь и было место. Чёрная шёлковая рубашка расстёгнута на две пуговицы. Дорогой аромат смешивается с его естественным запахом.       Гибкий. Раскованный. Но не навязчивый. Он был почти идеален.       Бо Рам заметил его сразу. Зацепился взглядом.       Омеги разошлись по залу, усаживаясь ближе к альфам. Но Минхао не спешил. Он сел чуть дальше, спокойно наполняя себе бокал.       Позволяя Бо Раму выбрать.       И тот выбрал.       — Ты, — сказал он, прищурившись. — Как тебя зовут? — омега поднял бокал, едва заметно улыбнулся.       — Хао.       — Китайские корни?       — Смешанные.       Бо Рам скользнул по нему оценивающим взглядом. Он уже заинтересовался.       И Минхао это знал.       Он играл дальше.       Небрежно потянулся к бутылке виски, позволяя своему запаху едва уловимо задеть Бо Рама.       Тот почувствовал, и ему понравилось.       — Пойдём выпьем в более уединённой обстановке, — наконец предложил он.       Минхао едва заметно улыбнулся.

***

      Громкая музыка пульсировала в воздухе, вибрацией отдаваясь в груди. Чонгук запрокинул голову назад, чувствуя, как алкоголь разливается по венам, согревая изнутри. Друзья смеялись рядом, переговариваясь сквозь музыку. Он пытался отключиться.       Не думать.       Не думать о том, что сколько бы он ни пил, сколько бы ни смеялся — эта тень всё равно сидит где-то внутри.       — Гук, давай за нас! — крикнул Сонмин, поднимая бокал.       Чонгук усмехнулся, поднял свой, чокнулся с друзьями и одним глотком опрокинул содержимое в рот. Музыка сменилась на более глубокий, медленный ритм. Толпа на танцполе двигалась по-другому — плавно, чувственно.       — Я в танец, — бросил Чонгук, оставляя пустой стакан на барной стойке.       — Уже эта стадия? — рассмеялся Джисон.       Но Чонгук не услышал.       Он уже двигался в гущу танцующих тел, позволяя музыке перенести его подальше от мыслей. Алкоголь пульсировал в крови, приглушая всё лишнее. Клубный свет делал происходящее размытым и нереальным.       Телефон завибрировал в кармане.       Чонгук вытащил его, моргнул, сфокусировав взгляд.       Sad old man       Он выругался, на секунду колеблясь, но всё же нажал кнопку ответа.       — Чего тебе? — голос сорвался в хрип.       — Где ты?       — Не твоё дело.       — Сколько ты выпил?       — Опять не твоё дело.       — У нас встреча, Чонгук.       Этот тон. Спокойный. Холодный. Но приказной.       — Блять, Тэхён, отстань. Я развлекаюсь, наша встреча отменяется, как и все остальные, ясно?       — Я приеду за тобой.       Чонгук застыл.       — Ты ебнулся?       — Дай мне адрес.       — Нет.       — Хорошо.       Гудки.       Чонгук уставился на экран.       Хорошо?       Он что, просто так согласился? Почему этот факт так злит? Парень вернулся на свое место и раздражённо швырнул телефон на барную стойку.       — Что-то случилось? — Феликс прищурился, наблюдая за ним.       — Нет.       — Кто-то тебя контролирует?       — С чего ты взял? — Чонгук скрестил руки на груди, пытаясь выглядеть спокойным.       — Ну, — Феликс кивнул на телефон.       — Меня просто заебали звонками.       — Кто? — Чонгук напрягся, омега изучал его слишком внимательно. — Твой парень? — предположил он.       Чонгук скривился.       — Нет.       — Недодруг?       — Я не хочу об этом говорить.       — Ты ведёшь себя так, будто это что-то секретное.       Да, потому что это было секретно. Потому что если Феликс узнает, с кем тот связался, он никогда не отцепится.       — Я сейчас не хочу говорить об этом.       — Ты не хочешь говорить о ком-то конкретном, — Чонгук резко встал, но блондин схватил его за запястье.       Улыбнулся.       — Я мог бы дать несколько психологических советов…       — У меня никого нет, — Феликс усмехнулся, подняв руки в притворной защите.       — Ладно, ладно. Как скажешь.

***

      Чонгук вышел из клуба, глубоко вдыхая холодный ночной воздух. Голова гудела от музыки и алкоголя, мысли всё ещё путались после разговора с Феликсом. Он достал сигарету, прикрыл зажигалку ладонью от ветра. Никотин немного прояснил голову, но вместе с ним приходило раздражение.       — Один тут? — низкий голос вывел его из мыслей.       — Похоже на то, — бросил Чонгук, затягиваясь.       — Выглядишь так, будто очень хочешь развеяться.       — А ты выглядишь так, будто очень уверен в себе, — альфа усмехнулся, а Чонгуку становилось скучно.       Он уже собирался развернуться и уйти, но… Нет, парень не был сумасшедшим, а значит этот запах…       Коньяк.       Он стоял чуть поодаль, прислонившись к стене в чёрной кожаной куртке и кепке, которая скрывала часть лица, но не взгляд.       Холодный.       Тёмный.       Предупреждающий.       Чонгук поймал себя на том, что не может отвести глаза. Чёртов Ким Тэхён. Стоял, прислонившись к стене, будто знал, что тот его заметил. Пофиг. Брюнет подошёл к нему, пытаясь услышать свои мысли сквозь гул в ушах.       — Ты меня преследуешь? — мужчина не ответил сразу, просто вышел из тени, остановившись всего в паре шагов от него.       — Напился.       — Блестящее наблюдение, инспектор.       — Садись в машину, — Чонгук рассмеялся, отбросив окурок в сторону.       — Ты серьёзно?       — Хочешь, чтобы я повторил?       — Я хочу, чтобы ты отъебался, — Тэхён склонил голову набок, наблюдая за ним.       Спокойно. Безразлично.       — Ты ведёшь себя как ребёнок.       Чонгук скривился.       — Иди нахер, — альфа не шевельнулся.       Чонгук ещё сильнее почувствовал его запах. Этот проклятый, ни с чем не сравнимый запах.       — Садись в машину, — голос тихий, властный.       — Зачем ты здесь? — Тэхён чуть прищурился.       — Так важно знать это?       — Да.       — Потому что ты не умеешь себя вести нормально.       — А ты умеешь? — резко бросил Чонгук.       — Да.       Брюнет рассмеялся. Снова развернулся, собираясь уйти обратно в клуб, но не успел. Тэхён схватил его за запястье, горячее прикосновение.       — Чонгук.       Голос.       Спокойный, но… напряжённый.       — Отпусти.       — Ты не уйдёшь, — парень дёрнулся, но хватка только усилилась.       — Думаешь, что можешь мной командовать?       — Да.       И Чонгук возненавидел его за это снова. За самоуверенность. За этот холодный взгляд.       За то, что он был прав, чёрт подери.       — Я тебя ненавижу.       — Взаимно.       Тэхён отпустил его руку, развернулся и пошёл к машине. Открыл дверь, блять, начал ждать.       Парень закрыл глаза, запрокинув голову к небу.       Вдох.       Выдох.       Чёрт.

***

      Чонгук молчал.       Тэхён тоже.       В салоне пахло кожей и дорогим парфюмом, их феромонамы. Брюнет откинулся на спинку кресла, закрыв глаза, алкоголь начинал ослаблять хватку, но мысли только сильнее путались.       — Ты не спросишь, куда я тебя везу? — голос Тэхёна был ровным.       Чонгук фыркнул.       — Какой смысл? Ты всё равно сделаешь по-своему, — мужчина чуть качнул головой, не отводя взгляда от дороги.       — Ты быстро учишься.       — Ты меня бесишь, — альфа… стоп, что? Он только что улыбнулся? Охуеть. Машина плавно свернула в сторону, выезжая на безлюдную дорогу.       — И кто дал тебе право решать за меня, куда и что я хочу делать?       — Ты, — Чонгук резко повернул голову.       — С чего ты это взял, вообще?       — С того, что ты всё равно сел в машину, — Чонгук сжал кулаки на коленях. Он хотел спорить, орать, но… В чём Тэхён был неправ?       Как, блять, всегда.       Парень неохотно отвернулся к окну. Чёрное небо. Размытые огни. Тёплый воздух. Гул мотора и запах Тэхёна…

***

      Чонгук резко открыл глаза. Сначала он не понял, что разбудило его — тишина или напряжение, разлитое в воздухе. Машина стояла, Тэхён сидел рядом, одной рукой сжимая руль, его челюсть была напряжена.       — Где мы? — голос Чонгука был хриплым.       — На месте, — он моргнул, посмотрел в окно. Заброшенная стоянка.       — Зачем? — Тэхён не ответил, его пальцы на руле медленно сжались. — Что ты вообще пытаешься мне доказать? Я не твой человек. Я не твоя проблема, и ты ничего, блять, не можешь за меня решать, — тот резко развернулся к нему, хватая за ворот.       — Ты заебал.       — Что?       — Ты. Заебал, ведёшь себя как ребёнок, а я должен за тобой убирать. Ты тратишь себя на дерьмо, а потом сам не знаешь, чего хочешь, — парень оттолкнул его руки, но Тэхён не отпустил.       — Ты считаешь, что имеешь право меня судить?!       — Да, — наглая, ледяная уверенность. Чонгук захотел его ударить, оттолкнул, но пальцы Тэхёна снова сжались на его одежде, приближая к себе.       До опасной черты.       — Скажи мне, Чонгук, — голос Тэхёна сорвался на шёпот, — ты хочешь, чтобы я тебя отпустил?       Парень сжал челюсть.       — Да.       Ложь.       Чистая, наглая ложь, которую Ким точно увидел. Он всегда всё видел.       Поэтому вместо того, чтобы отступить — он поцеловал его.

***

      Огонь. Пламя, разрывающее воздух между ними. Чонгук не выдержал. Оттолкнуть? Нет. Прижать к себе сильнее. Зубы. Губы. Дыхание.       Гравитация Тэхёна… чёртова чёрная дыра притягивала, ломала, разрывала на атомы.       Контроль?       Хуй там.       Их тела столкнулись, как две планеты в катастрофической орбите. Чонгук схватил альфу за руки и попытался поменять эту позу, в которой чувствовал его доминантность.       Тэхён засмеялся ему в губы.       — Думаешь, сможешь мной управлять? — парень сжал руками его бёдра, заставляя замолчать.       — Могу.       Голоса — глухие, рваные. Прикосновения — горячие, настойчивые. Кожа к коже. Дыхание смешивалось. Руки искали опору в этом хаосе. Тэхён закрыл глаза, когда парень оставил следы зубами на его шее.       — Чонгук…       Пространство сжалось до одной точки. Они оба разрушались, но не могли остановиться. Стук их сердец напоминал о том, что они всё ещё здесь. Чонгук прикрыл глаза, чувствуя дыхание на своей коже.       Почему ни один из них не хотел выбираться из этого пепла?       Тэхён сжал Чонгука за волосы на затылке, притягивая к себе, как будто хотел сломать последнюю грань, что их разделяла. Его руки нашли альфу: горячую кожу под футболкой, напряжённые мышцы на спине, острые ключицы, а пальцы Тэхёна прошлись по груди парня, спустились к поясу джинсов, он медленно прикусил мочку его уха.       — Всё ещё хочешь остановиться? — Чонгук наклонился, оставляя мокрые поцелуи на шее, на ключицах, спускаясь ниже.       — Я просто схожу с ума… — Тэ выгнулся навстречу.       Останавливаться было поздно. Ткань шуршала по коже, скользила вниз, открывая их тела, парень прикоснулся. Сжал напряжённый член пальцами.       Горячо.       Руки, губы, дыхание — всё смешалось в пульсирующем ритме. Движения — плавные, растягивающие удовольствие — словно бесконечные орбиты, в которых они кружили.       А потом — быстрее, жёстче, сильнее.       В такт стонам.       Тэхён скользнул рукой под ткань брюк и сжал вставший член, провёл почти в такт движениям Гука.       Громкий выдох.       Ритм, в котором они дрочили друг другу, срываясь, отчаянно срываясь от того, как кайф заставлял адреналин скользить по венам.       — Я ненавижу то, что ты делаешь со мной, — выдохнул Тэхён куда-то в открытую шею и рывком отстранился, дотянулся до рычага и опустил сидение под Чонгуком, в спешке срывая с того джемпер и футболку.       Брюнет запрокинул голову назад, горячие губы прошлись по его груди, звук открывающегося бардачка был далёким.       — Я хочу тебя, — Тэхён замер, поднял туманный взгляд, останавливаясь на полпути от освобождения парня от брюк.       — Повтори.       — Я хочу тебя, Тэхён…       Размер того астероида, который врезается прямо в их тела после того, как крыша несётся к чертям, не описать словами. Нет, это невозможно, нельзя настолько сильно хотеть человека, невозможно так сильно ощущать желание не просто заняться сексом, нет.       Тэхён не может повернуть язык и сказать, что всё это простой секс, когда вгоняет член во влажный тесный проход, вжимая тело парня в сидение, чтобы не задеть головой потолок. Когда тот задыхается и отчаянно стонет его имя, моля двигаться дальше, глубже. Когда прекрасно-охуенные тёмные глаза закатываются от удовольствия, мокрые, живые.       Он клянётся, что видит в глазах Чонгука настоящий космос, созвездие за созвездием, в далёком пространстве, где планеты сияют, взрываются. Он врывается в горячий рот не поцелуем, нет, это не просто сраный поцелуй.       Это необходимость — чувствовать слияние на невообразимом уровне, переплетая языки в животной потребности почувствовать вкус Чонгука, раствориться в его горячем тепле и терять. Терять здравый смысл.       Это на каком-то другом уровне понимания, это на новом уровне ощущений, эти горячие стенки, которые сжимают член до предела, которого и так нет.

Ни у кого из них.

      Тэхён не может назвать это простым сексом.       В тот момент, когда он кончает настолько бурно, неконтролируемо, на грани потери сознания, изливаясь глубоко в Чонгуке, чувствуя свое имя в их поцелуе.       В этот момент Тэхён находится где-то в другом измерении. Там, где это не секс.

Это — намного больше.

***

      Реальность вернулась не сразу, воздух тяжёлый, пропитанный потом и сексом, голые тела дрожат от послевкусия. Грудь Тэхёна поднимается и опускается в бешеном ритме. Чонгук упирается лбом в его плечо.       Запах.       Их запах смешивается в единое целое.       Тэхён дрожит не от холода, а от чего-то большего.       — Блять, — хрипло выдыхает он, прикрывая глаза.       Чонгук правой рукой проводит по его животу, оставляя лёгкие царапины ногтями. Слишком интимно.       Слишком… правдиво.       Он не должен был чувствовать это так остро.       Тэхён медленно отстраняется, откидываясь на свое сиденье. Тишина. Гулкий стук сердец заполняет пространство. Парень тяжело выдыхает, проводя рукой по волосам.       — Это было неизбежно, да? — его голос тихий, срывающийся. Тэхён не отвечает.       Просто не может.       Чонгук коротко усмехается, но в этой усмешке слишком много разбитости.       — И что теперь?       Тэхён не отводит взгляд. Не хочет, парень чувствует его глаза на себе, как прикосновение. Мужчина поднимает руку, касается его ключиц. Пальцы проходят по коже, по следам, которые оставил он.       Медленно.       Неторопливо.       Чонгук не двигается. Не дышит. Не знает, что это значит.       Что-то необратимое…       Они смотрят друг на друга долго, слишком долго, а потом Тэхён проводит большим пальцем по его губам. Тело до сих пор гудит.       Чонгук знал, что рано или поздно это случится.

Он знал, что влюбится в Ким Тэхёна и потеряет голову, растворяясь в этом ощущении.

***

      Чонгук спал, его дыхание было ровным, тёплым, но Тэхён ощущал каждое касание его тела к своему. Машина двигалась плавно, рассекая пустые ночные улицы. Лёгкое давление на его плечо — Чонгук бессознательно прижался ближе.       Альфа замер на мгновение.       Не толкнул.       Не отстранился.       Потому что в этом моменте — он чувствовал тепло. И оно было опасным.       Квартира Чонгука встретила их темнотой и тишиной. Тэхён провёл его внутрь, держа за талию, ощущая, как он пахнет после их ночи.       Как грёбаный наркотик.       Брюнет засмеялся, когда они запнулись о коврик.       — Мы как… пьяные подростки, — мужчина хмыкнул.       — Ты и есть пьяный подросток.       — А ты ведёшь себя так, как будто тебе не хотелось.       — Хочешь, чтобы я сказал, что хотел? — голос хриплый, низкий, медленный. Чонгук глотнул воздух.       — Да… — Тэхён выдохнул, поднял руку, медленно провёл большим пальцем по его нижней губе.       — Не в этой жизни.

***

      Чонгук рухнул на кровать, не сбросив даже обувь, сил спорить не осталось, голова гудела, тело болело от напряжения. Тэхён сел на край возле него.       Слишком близко. Слишком осторожно, как будто боялся разрушить этот момент. Парень наблюдал за ним сквозь прищуренные глаза.       — Ты останешься? — голос почти уязвимый, Тэхён не ответил сразу.       Протянул руку, убрал волосы с его лба. Тепло его ладони задержалось на коже. Ощутимое. Настоящее. Чонгук закрыл глаза, ощущая этот редкий жест.       — Ты бы хотел, чтобы я остался?       — Да.       Тэхён сглотнул. Это не должно было случаться, он не мог встать. Не мог уйти. НЕ ХОТЕЛ. Провёл ладонью по щеке парня, пальцами — по скуле. Чонгук осторожно повернул голову, коснувшись губами его ладони.       Мужчина замер.

Нет. Чонгук, пожалуйста, не делай это с нами.

      Тэхён встал и отошёл от кровати, Чонгук приоткрыл глаза, мутные от сна, в них мелькнуло разочарование.       — Почему всегда «нет»? — голос еле слышный.       Тэхён не оглянулся на него.       — Спокойной ночи, капрал Чон, — брюнет глухо вздохнул, уткнувшись в подушку.       Тихо.       Едва слышно.       — Скажи, что это не ошибка.       Тэхён прикрыл глаза, его пальцы предательски дрожали на ручке дверей. Он медленно выдохнул.       И ушёл.