Золотое сечение

— Двадцать лет назад — Светящиеся неестественным зелёным сиянием звёзды — были одними из самых первых воспоминаний детства. Веритас ещё не осознавал, как его звали, где он находился, и только начинал чувствовать окружающий мир. Руки сами тянулись к завораживающему, красивому и яркому. Россыпь огоньков снова и снова мерцала перед ним, сопровождая в царство сладкого сна вместе с тихим женским пением. Открывая глаза в каждом новом дне, он видел всё тот же потолок, слышал тот же нежный, порой весёлый голос, но звёзды над головой гасли, ожидая наступления следующей ночи. Эту простую закономерность не нужно понимать и осознавать в полной мере, она ведь просто… была? Снова ночь, пение и мерцание перед расфокусированным младенческим взглядом, что не был способен запомнить это событие на долгие годы. Память ведь старательно оберегала своего владельца, лишая его травмирующих или не особо важных воспоминаний, верно? Смягчала, полировала шероховатости и полностью закрашивала то, что хранить в себе совершенно не стоило. Отвратительный запах гари и душераздирающий материнский крик, например. А ещё тщетные попытки отца выбить дверь в его детскую комнату.

***

— М… Да, алло? — изломанный сонной хрипотцой голос даже не пытался быть хоть каплю дружелюбным. Аль-Хайтам недовольно скосил глаза сначала на прикроватную тумбочку с электронными часами, что показывали три часа ночи, а после — на беззаботно сопящего в подушках Кавеха. Эта неделя выдалась особенно загруженной, тревожить его сон совсем не хотелось. — Кто это? В динамике раздался низкий мужской голос. Сразу же ощутилось напряжение, суета и хаотичность — и всё это Хайтаму не нравилось даже на свежую голову, а уж посреди ночи и подавно. Он с трудом улавливал весь поток информации, который на него вываливал абсолютно незнакомый человек, но полностью осознать скверность ситуации смог на последнем предложении. — Опознание тела? — аль-Хайтам резко сел на край кровати, морщась от окутывающей прохлады в спальне. — Как… Я же видел её буквально на прошлой неделе. Здравомыслие и холодный рассудок на секунду уступили, тревожа старательно отложенные в дальний ящик воспоминания. Смерть была ему слишком хорошо знакома. Очередной вопрос снова выдернул из размышлений. — Да. Пришлите мне адрес, я подъеду в течение получаса. Кавех слегка заёрзал, но так и не проснулся. Аккуратно натягивая одеяло на его голые плечи, аль-Хайтам бесшумно нашарил рукой в темноте первые попавшиеся джинсы. Сонливость как рукой сняло, на смену ей пришла слишком нетипичная для него тревога в груди. За окном такси проскальзывали опустевшие улицы. Аль-Хайтам терпеливо ждал, пока они доберутся до места назначения, одёргивая себя от иррациональных эмоций. Это не его семья, не его проблема, не его дом, не его. Всё это — никак его не касалось, но из уважения к коллеге и хорошей знакомой он сделает это. Когда Хайтам добрался до места назначения, на улице уже светало. Противная дождливая погода, ядовитый запах гари и порывистый ветер заставили поёжиться и уткнуться в куртку носом, ожидая. Наушники плотно прилегали к вискам, но их он не успел даже подключить к мобильному. Так было просто спокойнее и легче отрезать себя от внешнего мира. Глаза сами зацепились за то, что раньше могло называться домом. Некогда уютная веранда, которую он пару раз видел на её фотографиях в соцсетях, и всё то, что за ней теперь тлело, — вызывало лишь непонимание. Как можно было так безответственно не уследить? Допустить такое в собственном доме. Это не имело никаких оправданий. — Здравствуйте, вы аль-Хайтам? Я Галлахер, из полиции, — мужчина поджал губы, замечая, куда был направлен его взгляд. — Меня попросили сопроводить вас к месту происшествия и… — Погибла вся семья? — слишком сухо, на первый взгляд, произнёс Хайтам. — У неё был маленький сын. — Именно мальчику и удалось чудом спастись, ни единого ожога, представляете? Но вот его родителям повезло меньше… Мне жаль. Вы были близки с погибшими? — краем глаза замечая суету возле машины скорой помощи, и понимая, что им лучше подождать ещё пару минут, Галлахер зажёг сигарету, вынуждая Хайтама поморщиться. — Нет. С матерью ребёнка мы были просто коллегами, а мужчину я знал только с её слов. — Вот как, — полицейский сделал новую затяжку, и недовольство на лице аль-Хайтама сменилось безразличием. Плевать, всё равно он скоро отсюда уберётся. — По предварительным данным — это несчастный случай. В доме мы обнаружили и тело кота, возможно, он перевернул свечу или что-то в этом роде. Такие случаи, на самом деле не такая уж редкость. — Зачем вы мне всё это рассказываете? Эта информация каким-то образом поможет в опознании тела? — Нет, но… — Кроме того, неужели у погибших не нашлось никаких ближайших родственников? Я не совсем понимаю по какому принципу вы связались именно со мной, — намеренно холодный и безучастный тон мастерски не позволял глубоким эмоциям взять верх. Хорошо, что тут не было Кавеха. — Мы всего лишь коллеги. Полицейский сделал ещё пару затяжек, потушил окурок и поднял на него тяжёлый взгляд. — В найденной сим-карте погибшей было не так много контактов, и, к сожалению, родственники с её стороны отказались приехать. А последним контактом в истории вызовов был именно ваш. Долго думать времени не было, следствию нужна информация. — Что значит — родственники отказались? — аль-Хайтам в недоумении выгнул бровь. — Мы связались с матерью погибшей, но та наотрез отказалась. Это всё, что я знаю. — Галлахер вздохнул, прекрасно понимая негодование, и бросил взгляд ему за спину. Кто-то из медиков помахал рукой. — Кажется, нам пора. Вот, наденьте. Протягивая аль-Хайтаму респиратор, он жестом указал идти следом, ближе к сгоревшему дому. Глаза заслезились от остаточного дыма и запаха. Вдумываться не хотелось, но он прекрасно понимал, что горела не только мебель… Галлахер остановился недалеко от машины скорой помощи и двух пакетов на носилках поблизости. Всё произошло достаточно быстро для такого серьёзного процесса: формальное приветствие, звук расстёгивающейся молнии, изуродованные беспощадным огнём лица, предательский тошнотворный ком в горле, знакомая подаренная мужем потемневшая подвеска с аметистом на некогда изящной шее и… да, это точно была она. Аль-Хайтам коротко кивнул, увёл взгляд, и молнии на патологоанатомических мешках тут же вернулись в исходную позицию. Он молча заполнил какие-то бумаги и информацию о себе, только сейчас обращая внимание на то, как сильно была сжата его челюсть всё это время. Всего два шага к скорой, и Хайтам смог разглядеть отдалённо знакомые черты в лице мальчика. Удивительно, но даже при таких обстоятельствах он не плакал, просто беспокойно спал, абсолютно никак не привлекая к себе лишнего внимания. Обычно дети себя так не ведут. По крайней мере, так всегда считал аль-Хайтам. Что-то в глубине души не позволило прямо сейчас развернуться и уехать на первом же такси. Простояв так несколько тягучих минут, он всё-таки решил уточнить: — Что будет с ребёнком? — аль-Хайтам обратил внимание на кислородную маску и то, как плохо она прилегала к крошечному лицу. Он дышал, посапывая чужих руках. Рвано и неспокойно, но дышал. Вероятно, ещё не осознавая, теперь остался совсем один. — Благодаря вашим показаниям мы пробьём погибших по базе данных и свяжемся с другими родственниками. У обоих родителей наверняка есть и другие члены семьи, помимо тех, что отказались явиться. Кто-то, да точно согласится оформить опекунство. — А если не согласятся? — глупый вопрос, на который он и сам прекрасно знал ответ. — Что с ним будет тогда? — Боюсь, в таком случае мы будем вынуждены передать его в детский приют. Как минимум до тех пор, пока его родственники не изменят своё решение. Аль-Хайтам на секунду прикрыл глаза. Горечь детских воспоминаний больно царапнула горло и сердце. Он был немного старше и отчётливо помнил тот день, когда родители погибли. Пусть и не был в силах в полной мере осознать глубину этой утраты. Бабушка тогда сидела рядом с ним на корточках, крепко держала за руку и утирала горячие слёзы непонимания, стараясь не паниковать сама. Он был одарённым ребёнком, но как же сложно понять и принять такое простое явление, как смерть. Но вот его за руку сейчас никто не держал, а рядом был лишь суетящийся медперсонал и аль-Хайтам — абсолютно чужой человек. Наверняка быть настолько крошечным в такую погоду — чертовски холодно. Полицейский, оказывается, всё ещё стоявший рядом, зачем-то тихо вклинился в его размышления. — Мальчика зовут… — Веритас, — прошептал Хайтам. — Да, она о нём много говорила.

***

— Пожар?! Какой кошмар, почему ты меня не разбудил? Я бы поехал с тобой, — ещё сонный, но уже порядком разнервничавшийся Кавех натянул мятую домашнюю футболку и перевёл взгляд на поникшего аль-Хайтама. — Давай я наберу тебе ванну? А то вся одежда пропахла гарью и… — Знаю, извини, — он уселся на пуфик в прихожей, устало пряча лицо в ладонях. — Я не рассчитывал, что пробуду там так долго. Не смог совладать с эмоциями. — Поделишься? — Да, и я бы хотел обсудить с тобой ещё кое-что, — он поднял на него тяжёлый взгляд. — Но только после ванной. Голова раскалывается, там столько шума… Кавех понимающе кивнул и тут же умчался в ванную комнату, не задавая лишних вопросов. Аль-Хайтам скинул обувь, стянул с себя верхнюю одежду и достал мобильный, пустым взглядом находя в журнале вызовов тот злополучный звонок. Мысли путались, интуиция отказывалась отвечать на его вопросы правильно, а в груди скребли кошки. Давно он не чувствовал себя так паршиво. Спустя несколько минут его позвал Кавех, проверяя температуру воды рукой. Хайтам послушно скинул одежду, прикрыл глаза и наконец погрузился в ароматную пену, по-прежнему ощущая его присутствие рядом. В голове гудели голоса и разнообразные воспоминания: бабушкина похвала, запах старых отцовских книг, первые неудачные попытки найти друзей в младшей школе и целый шквал эмоций, которые он не был способен проявить именно так, как того ждали от него окружающие. Стоило ему вынырнуть, и Кавех заговорил снова: — Я сделаю тебе кофе и завтрак. Или, может, хочешь просто доспать? — Не нужно, просто побудь тут, — Хайтам уткнулся мокрым лбом в ладонь, которой тот упирался о бортик. Кавех молчал, даже несмотря на то, что распирающее его любопытство и переживание можно было почувствовать кожей. — Из всей семьи в том пожаре выжил только полуторагодовалый младенец. Сейчас стоит вопрос об опекунстве. — Ох… — Она как-то рассказывала о том, что пусть она и любит его, ребёнок был незапланированным, а её мать — сильно против. Настаивала на аборте, — аль-Хайтам покачал головой. — Тогда я пропускал все эти разговоры мимо ушей, ну, знаешь, о чём ещё коллеги сплетничают между собой, но… — Думаешь, её семья не согласится приютить ребёнка? — Хайтам кивнул, и Кавех поджал губы. — Может, они его увидят и сразу изменят своё мнение? Знаешь же, как это бывает. — Мать отказалась приехать даже на опознание тела собственной дочери. Я не особо хочу вдумываться, что в голове у этих людей, — презренно фыркая, он опустился чуть ниже в воду. — Да, на момент беременности она была совсем молодой и финансово частично зависела от матери, но я даже не думал, что там настолько всё плохо. — А родственники отца? — Не знаю, но надеюсь, что полиция с ними свяжется. Повисло неловкое молчание, на языке всё крутилось важное и неозвученное, но аль-Хайтам всё не мог придумать, как бы лучше донести эту мысль и не оттолкнуть. Кавех внимательно смотрел на него слишком мастерски улавливая даже малейшие промелькнувшие сомнения на лице. — Помнишь, я тебе рассказывал про свою бабушку? — начал он издалека. — Конечно, — Кавех кивнул, находя поблизости флакон и добавляя пару капель эфирного масла в воду. — Рядом с ним такого человека не было. Аль-Хайтам притих, ныряя с головой, то ли в желании скрыться от проницательного взгляда, то ли надеясь затопить идиотские мысли. Он ничего не знал, слишком рано размышлять над такими серьёзными вещами, да и кто вообще в двадцать два задумывается о… Стоило ему вынырнуть, и Кавех тут же сыграл на опережение: — Ты что, хочешь оформить над ним опекунство в случае их отказа? — доля секунды, и послышался новый всплеск воды. — Эй, вернись! Хайтам! Ну вот что за человек?! Аль-Хайтам снова окунулся в воду, упрямо отказываясь отвечать на такие прямые вопросы. Сохраняя невозмутимое лицо на дне ванны, он услышал сверху неразборчивые возмущения. Жаль, что воздуха в лёгких не хватило для того, чтобы всё-таки придумать вразумительные аргументы. — Да. Наверное, да. Он выпалил это ещё до того, как успел набрать воздух в лёгкие. Вот уж не думалось, что обычное утро субботы начнётся с таких откровений. Ещё вчера главной проблемой Хайтама был переезд любимого книжного магазина, из-за чего теперь придётся идти на два квартала больше, а ему — чертовски лень. — Мы ведь только недавно выпустились из университета, я нашёл хорошую работу, даже не знаю… Так странно размышлять о таком. — Мне тоже. Я просто подумал, — Хайтам всё пытался подобрать правильное определение своим чувствам: непонятным, сложным и, как часто любил говорить Кавех, «инопришеленским», — что как никто могу понять его и оказать помощь. Ну, знаешь, как друг. — Как друг? — вскинув брови, уточнил Кавех. — Ты собираешься по-дружески стать его отцом? Он на это умозаключение тихо, совершенно беззлобно прыснул, и Аль-Хайтам обречённо покачал головой, понимая, что снова не смог правильно донести свою мысль. Откидывая мокрую чёлку со лба и усаживаясь ровнее, он поднял на него глаза. — Я не знаю, как это объяснить. Меня просто потянуло, я не смог уйти. Мне хотелось как-то помочь, самостоятельно позвонить и высказать всё, что я думаю, той женщине, которая вот так просто отказалась явиться. Но вовремя поймал себя на мысли, что пока что, — на последнем слове он сделал невольный акцент, — жизнь этого маленького человека меня не касается и я не могу в неё вмешиваться. Пришлось лишь сжать мобильный, взять контакт ответственного за это дело полицейского и вызвать такси домой. На этом всё. — Ты ведь ненавидишь телефонные звонки и скандалы, — напомнил Кавех, наблюдая за тем, как Хайтам поморщился при одном лишь упоминании. — Ненавижу, — он согласно кивнул. — Я тебя понял.

***

— Так, что-то я заболтался. Может, кофе? — Кавех вскочил с места и обернулся на заслушавшегося Авантюрина, что вальяжно расселся на диване у журнального столика. Обеденный перерыв самую малость затянулся, но сегодня всё равно пятница, а все дедлайны, что удивительно, успешно соблюдены. — Сахар? — Да, не откажусь. Пять ложек. — Сколько?! — Кавех страдальчески схватился за сердце. — Умоляю, скажи, что мне послышалось. — Просто не люблю горькое, — Авантюрин с улыбкой пожал плечами, ощущая тонкий привкус дежавю. Где-то он это уже слышал — не мог припомнить где. — Хорошо, что Веритаса рядом нет, он бы прочитал тебе целую лекцию, — тихо причитая себе под нос, Кавех всё-таки протянул ему чашку со сладким — безумно, смертельно и невыносимо сахарным, да простят Боги его грешную душу, — кофе. Авантюрин искренне завидовал своей выдержке и мастерскому умению держаться в такой, казалось бы, абсурдной ситуации. Они достаточно долго работали с Кавехом над этим проектом, но до сих пор каким-то образом удавалось сохранить секрет и не рассмеяться в лицо при очередном упоминании Рацио. Точно-точно, для его отца они ведь просто хорошие знакомые. Напарники по проекту. Друзья. — О, в этом я не сомневаюсь, — Авантюрин улыбнулся в чашку и бросил взгляд на дисплей мобильного с уведомлениями от Топаз. Мельком пробежавшись глазами по сообщениям, он решил, что успеет ответить чуть позже. Упускать такую возможность услышать детали из детства Веритаса было просто грешно. — Так, и что было дальше? — Ну, в итоге оказалось, что биологический отец Веритаса — сирота, а родственники матери полные… — Кавех едва сдержался, чтобы не высказать всё, что он думал. — Они от него просто отказались, и мы долгие месяцы добивались права на опеку, но уже в приюте. Грустная история, но ещё грустнее было всё это ему рассказывать, когда возникли закономерные вопросы. — Да уж, — протянул Авантюрин, глядя на то, как Кавех варил второй кофе для себя. Сразу стало ясно, кто обучал этому мастерству Веритаса. — А его фамилия — ваша? Кавех покачал головой, сосредотачиваясь на том, чтобы разлить напиток по чашкам. — Из уважения к его родителям мы решили, что будет лучше оставить ту фамилию, с которой он родился, — он пожал плечами. — Веритас, разумеется, всегда мог это изменить, если бы захотел. Но, полагаю, его всё устраивало. — Я, кстати, удивлён, что он не рассказывал о том, как у него появился такой прекрасный друг, — на это замечание Авантюрин спрятал своё — глупое, он был уверен — выражение лица за чашкой, силясь не хрюкнуть. — Ох, ну, знаете, был проделан немалый путь, — наигранно протянул Авантюрин, вспоминая, как его однажды хотели придушить ремешком от сумки для ноутбука за украденную флешку. — Не обошлось и без настойчивости Топаз. Она стала инициатором того, чтобы мы взялись за тот совместный проект. Вы с ней вроде знакомы, да? Кавех кивнул и обратил внимание на вновь мелькнувший дисплей телефона Авантюрина. Усаживаясь на своё место, он вдруг припомнил новые подробности из прошлого, которыми наконец нашёл с кем поделиться. — Вообще, маленький Веритас был таким очаровательным! — Кавех мечтательно увёл взгляд, думая о былых временах. — Нет, он, несомненно, и сейчас прелестный мальчик, но ты бы видел, как он радовался, когда ему впервые довелось погладить кота на улице! Жаль, что у аль-Хайтама аллергия, я бы с радостью взял одного такого к нам. — Так значит, Веритас любит котиков? — Авантюрин улыбнулся, с удовольствием устраиваясь с чашкой поудобнее и предвкушая новую историю.

***

— Кота? — Веритас в недоумении приподнял бровь. — Да! Ты не помнишь? — Авантюрин эмоционально размахивал руками, стараясь хоть как-то донести своё осенение, с трудом удерживаясь на веритасовских коленях. — Я и не думал, что ты был таким сладеньким в детстве. Куда делись щёчки? Он потянулся пальцами к его лицу, но Веритас тут же нахмурился. — Что тебе отец уже наговорил? — Рацио перехватил его ладони, успевая ускользнуть от неловкого прикосновения и удержать заваливающегося в сторону Авантюрина. — Всего лишь рекламировал мне своего идеального сына весь обеденный перерыв, всячески напоминая о том, что он ещё одинок. Вот думаю, может, всё-таки подкатить? — Авантюрин наигранно задумался. — У тебя случайно не завалялся его номерок? — О, боже… — Веритас отпустил его руки и устало коснулся пальцами переносицы, но Авантюрин даже не думал останавливаться, кокетливо стаскивая уже ненужные очки, откладывая на стол и повисая на его шее. — «Веритас такой очаровательный. А как он готовит! Может, иногда и кажется грубым, но на самом деле он очень заботливый и славный мальчик!», — Авантюрин весело пародировал Кавеха, вгоняя «мальчика» в ещё большую краску. — Всё, — он страдальчески взвыл, прикрывая глаза. — Всё, остановись сейчас же. Боже, хватит, умоляю. — Может, ты уже скажешь? Моя сила воли, чтобы не заржать твоему папуле в лицо, имеет свои пределы, знаешь ли. — Если хочешь… мы можем заскочить к ним на ужин на следующей неделе. Вы, как я понял, уже разобрались с тем заказчиком? — Ага. — Хорошо, тогда я напишу ему, — и чуть поразмыслив, добавил: — И не было никаких щёк. У меня обычное лицо. — Врёшь, я видел фотки, — Авантюрин прошептал это в самые губы, откровенно издеваясь. — Он тебе ещё и фотографии показывал? — уже не скрывая отчаяния в голосе, проскулил Веритас. — Господи, за что мне всё это. Авантюрин рассмеялся, звонко чмокая в щёку, сползая с насиженного места на коленях и всё-таки утягивая погрязшего весь последний месяц в учёбе Веритаса за собой. Стул скрипнул колёсиками, а они плюхнулись на кровать, дурачась и откровенно забывая о чём говорили секундами ранее. — Ой, стой-стой! — Авантюрин словил руку Веритаса под своим худи, когда пальцы заскользили вверх по теплому животу. — Я же не договорил. Но Веритас из вредности продолжал щекотаться волосами, целовать в шею и упорно игнорировать любые попытки Авантюрина возобновить этот неловкий разговор. — Ну же, Веритас, — вторая рука легла на внутреннюю сторону бедра, раздвигая и позволяя притереться поближе. — Про кота не договорил! Приподнимаясь на локтях и тыкаясь кончиком носа в его, Рацио закатил глаза. — Какого ещё кота? — снова не понял Веритас. — Такого чёрненького. В детстве, не помнишь? — Авантюрин заглянул ему в глаза, припоминая одно из тёплых и, что удивительно, их совместных детских воспоминаний. — Твой отец показал одно фото, и я с огромным трудом промолчал, но… там были мы. Так странно. — В каком смысле? — В самом прямом. На фото мы с тобой гладили уличного кота. Меня там достаточно трудно узнать, так что я не удивлён, что Кавех ничего не заподозрил. Кажется, я тогда гулял недалеко от площадки, потому что к детям меня не подпускали их родители, — он поджал губы, но не стал вдаваться в подробности. — А ты как раз сидел поодаль. Веритас увёл взгляд в сторону, упорно копаясь в голове, чтобы найти там давно угасшие воспоминания. Тщетно, он правда ничего такого не помнил. — Я… забыл, — он заглянул в его глаза. — Но помню, что никогда не любил играть с другими детьми, это правда. Родители постоянно говорили, что нужно гулять, поэтому я брал одну из книжек и просто читал на лавочке. — Видимо кот решил составить тебе компанию. И я тоже. — А у тебя нет с собой этой фотографии? Авантюрин покачал головой и, видя растерянность в его лице, усмехнулся. Веритас был крайне щепетилен, когда дело касалось важной информации, которую он обязан помнить. Очевидно, сейчас нехватка кусочка пазла занимала все его мысли. — Нет, но мы можем попросить её у твоего отца, когда заявимся на ужин. Прерывая его попытки вспомнить, прохладная ладонь коснулась шеи, аккуратно скользя за ворот домашней рубашки. Видеть Рацио изо дня в день именно таким — растрёпанным, иногда сонным, порой в одном лишь полотенце, когда тот выходил из душа, или же сосредоточенным на готовке, когда Авантюрину было особенно лень вставать с постели в свой выходной — оказалось лучшей наградой. Один раз, отдыхая в клубе с Топаз, Авантюрину даже захотелось импульсивно откопать номер ректора и позвонить посреди ночи, чтобы мстительно поблагодарить за отчисление. Кто же знал, что вынужденный переезд из общежития в квартиру Веритаса окажется настолько выгодной и приятной инвестицией. Именно из-за этого он мог прямо сейчас, поздним пятничным вечером, чувствовать на себе тепло его тела, желанное дыхание в шею и новые поцелуи, отвлекающие от всех грядущих планов. Авантюрин не стеснялся предлагать попробовать что-то новое, а Веритас — с вожделением и нескрываемым интересом на всё это соглашался. — Я передумал, верни очки. — Ты же сам их снял, — он недоумённо приподнял брови, отвлекаясь от прикосновений. — Да, так целоваться удобнее, — аргументировал Авантюрин. — Но оседлать я всё-таки хочу тебя в очках. Ты в них обычно выглядишь таким серьёзным, но лицо, когда ты кончаешь… — Как пошло. — Сам виноват, — но это замечание разбилось уже о спину Рацио, пока тот привстал на коленях, чтобы дотянуться до своего рабочего стола и вернуть очки на законное место. — Да… совсем другое дело. А теперь иди ко мне. Авантюрин упал на спину, поманил его указательным пальцем, бесстыдно облизывая губы, и Веритас был слишком увлечён откровенностью и жаждой ласки, чтобы не повестись на такую простую провокацию. Приятную, любимую и безмерно желанную провокацию.

***

— Ну, думаю, вы и без меня хорошо знакомы, так что… — Веритас в совершенно несвойственной манере нервно улыбнулся, пропуская Авантюрина вперёд. Переводя взгляд с искрящегося Кавеха на стоящего рядом Хайтама, он продолжил: — Это аль-Хайтам, мой отец. Пап, это Авантюрин, мой… — Приятно познакомиться, — Авантюрин, как ни в чём не бывало, протянул ладонь в рукопожатии сначала ему, а затем и негодующему — скорее, в сторону Рацио, чем в его, — Кавеху. — И прошу прощения за возможное недопонимание, ха-ха… Аль-Хайтам мысленно отсчитывал секунды до того момента, когда сможет гордо заявить «а я говорил тебе» и уйти в закат. — Стесняюсь спросить, — начал Кавех, обращаясь именно к Веритасу, — как долго ты собирался держать меня в дураках? — Это вышло случайно, — заверил он. — Просто не хотели смешивать личное и рабочее. Очевидно, Кавеха такой ответ не устроил. — То есть, ты все эти месяцы делал вид, что одинок, пока в моей студии работал твой бойфренд? Ты хоть представляешь сколько неловких ситуаций это породило? — Пап… — О, поверьте, он представляет, — припоминая их недавний разговор, Авантюрин улыбнулся. — Но, на самом деле, всё правда вышло случайно. Вы так внезапно дали мне визитку, я даже немного растерялся. Но да, на тот момент мы уже были в отношениях. — А я говорил тебе, — наконец с удовольствием добавил Хайтам, разворачиваясь в сторону гостиной, на что Кавех закатил глаза. И, что забавно, сделал это один в один, как Веритас секундой ранее. Сдерживать смех Авантюрину становилось всё труднее. Кавех вздохнул, внимательно разглядывая их обоих и складывая наконец картинку воедино. Ну конечно, такая эмоциональная речь на защите была слишком откровенна для Веритаса. Особенно для Веритаса. Когда в прихожей повисла неловкая пауза, тишину разрезал лишь тихий шум робота-пылесоса, упрямо тыкающегося в ногу Рацио. — И что мне с вами делать? — Только колени не ломайте, — попытался разрядить обстановку Авантюрин и передал Рацио своё пальто. — Пропустить в квартиру, для начала, — Веритас пожал плечами, принимая раздражающе-спокойную тактику второго отца. Кавех, разумеется, отошёл в сторону, смиренно вздыхая. Ладно, он правда догадывался, просто до конца не верил в подобные совпадения. — И, думаю, стоит выключить Мехрак. Что-то он разволновался, — взгляд Веритаса упал на тщетную работу горе-техники. — Мехрак? — поинтересовался Авантюрин. — Наш робот-пылесос, — с гордостью заявил Кавех. — Только на нём и держится чистота в этом доме, пока кое-кто, не буду тыкать пальцем, топчется по квартире в обуви, — он обернулся, но Хайтама в поле зрения уже не оказалось. Несмотря на заминку, квартира очень быстро наполнилась приятной суетой и ароматом блюд с душистыми специями, и пока родители занялись ужином, Веритас украдкой кивнул в сторону своей детской, утягивая Авантюрина за собой. Он и не ожидал, что увидеть кусочек детства Рацио будет так просто, да ещё и по его собственной инициативе. Первое, что попалось на глаза — обилие плакатов с научной фантастикой, огромная карта звёздного неба, вырезки из детских журналов, массивный стол с глобусом и книжные полки, частично уставленные фигурками. Практически ничего из этого не было знакомо Авантюрину, но он с интересом всё разглядывал, знакомясь с другой стороной Веритаса. — У тебя тут намного больше всяких милых побрякушек, чем дома. Когда ты успел стать ценителем минимализма? — Авантюрин покрутил в руке одну из коллекционных фигурок, и Веритас нахмурился. — Вообще-то, это коммандер Адама из «Звездного крейсера», а не какая-то побрякушка, — он глянул на свою небольшую, но гордую коллекцию. — Просто решил оставить всё здесь, так проще при переезде. — Так значит ты был из тех детей, кто помешан на космосе? — Не сказал бы, меня много что интересовало, — Веритас, окинул взглядом полки с обилием разнообразных энциклопедий. — Но да, он входил в перечень моих детских увлечений. — Только ли детских? — ехидно подметил Авантюрин, прекрасно зная, какие научные подкасты Веритас любил слушать дома. — А ты? Чем интересовался в детстве? — он бросил это не задумываясь и тут же пожалел о сказанном. — Кхм… Если тебе некомфортно, можешь не отвечать. — Брось, не настолько всё было плохо, — Авантюрин беззаботно сунул руки в карманы и прошёл к другой стене, разглядывая плакаты и грамоты в рамочках. — Я очень любил животных и рисовать. К тому же, когда я попал в приют, Яшма это заметила и подсобила парочкой скетчбуков и карандашей. Да и сейчас это не особо изменилось, разве что учёба пока отбила всякое желание творить для себя. В этот момент Авантюрин поднял глаза на потолок, подмечая на нём небольшие тусклые звёздочки. — О, эти штуки же вроде светятся, да? Рацио проследил за его взглядом и кивнул. — Ложись на кровать. — Думаю, она нам маловата будет, — игриво протянул Авантюрин. — К тому же, твои родители там за стенкой хозяйничают, не хочу, чтобы моя и без того хрупкая репутация настолько низко пала в их глазах, мне ведь с Кавехом ещё работать. Но если так хочешь попробовать тихий секс при посторонних, можем найти другое местечко и… — Господи, просто ляг на кровать, — он закатил глаза, подошёл к выключателю и на всякий случай добавил: — В одежде. Авантюрин ехидно усмехнулся, но послушался, укладываясь на небольшую подушку. Свет погас и перед непривыкшими к темноте глазами мелькнули огоньки — люминесцентные звёзды и одна Луна, если быть точным. — Ух-ты, — восторженно выдохнул Авантюрин, когда Веритас потеснился рядом. — Вот это Кассиопея. А там, — он указал пальцем в другую часть потолка, — Большая медведица. Я развешивал их в детстве, строго следуя карте созвездий. — Неужели сам на стульчике? — Нет, конечно, аль-Хайтам помогал, — Рацио повернул к нему голову. — Помню, отдавил ему все плечи пятками, пока он меня держал, но результатом мы остались довольны. Авантюрин внимательно смотрел на усыпанный созвездиями потолок, представляя, как забавно они, наверное, советовались о расположении наклеек. Увлечения микро Веритаса казались ему чем-то запретным. — Наверное, засыпать с таким небом над головой очень умиротворяет. — Угу, — кивнул Веритас. — До тех пор, пока мы их не расклеили, мне очень долго не давал покоя один и тот же кошмар. Я был совсем маленьким, и родители не понимали, что могло меня беспокоить. Когда я вырос — дурные сны не исчезли, но я хотя бы смог об этом рассказать и аль-Хайтам предложил идею со звёздами. — И что тебе снилось? — Авантюрин аккуратно спросил, надеясь не сильно тревожить давние воспоминания. — Мама и папа. Веритас на секунду притих, не выдавая своих эмоций. Авантюрину было трудно прощупать, но, наверное, он мог в полной мере их понимать. — Во сне мама кричала и звала меня, папа выбивал дверь, а я только и мог, что молча смотреть на эти звёзды, пока её крик не растворялся в темноте. После этого я просыпался, — Веритас почувствовал на своей руке прикосновение. — Всё в порядке, если что, это давно в прошлом. К тому же, я даже не уверен, что это было на самом деле. — Ты скучаешь по ним? — Не знаю. У меня… есть семья, которую я люблю, — честно ответил Рацио, кивая за стенку и сжимая прохладную ладонь в ответ. — К тому же, я совсем не помню их, как людей. И не думай об этом. Ты проделал куда большую работу над собой, чтобы смочь отпустить прошлое. Я же его просто не помню. Авантюрин кивнул, снова уводя взгляд на звёзды. Они пролежали в тишине тягучие минуты, пока Веритас шёпотом не напомнил о себе: — Рядом с тобой это искусственное небо кажется ещё более красивым. — Вижу, твои успехи в области романтики не проходят даром, — Авантюрин улыбнулся, встречаясь с ним взглядом. — Хочешь, восполним твои юношеские пробелы и тайком будем целоваться, пока твои родители ни о чём не подозревают? — Дурак. — Ага, Топаз всегда так и говор- Бесшумно касаясь тёплых губ, Веритас утянул его в сдержанный, но действительно сладкий поцелуй. Ощущение, что их могли в любую секунду застукать, щекотало изнутри, но менее приятно от этого не становилось. Авантюрин улыбнулся в губы, прижался в ответ и прикрыл глаза, путаясь пальцами в любимых, чутка отросших тёмных завитках на затылке. Веритас уткнулся в него носом, нежно поглаживая ладони. Всё это так странно, ново, совсем нерационально. В своей детской он хранил только тёплые воспоминания, это теперь стало одним из них. Авантюрина слегка повело от дезориентации в темноте, но на слух достаточно легко было понять, что им пора закругляться. — Нам пора за стол. — Эх, перебил аппетит десертом, — Авантюрин демонстративно вытер уголок рта и сощурился, когда Веритас включил свет. — Стой, у тебя волосы взъерошились, иди сюда, поправлю. Когда они вернулись, возмущение Кавеха окончательно сошло на нет, уступая место бокалу красного. Стоило им усесться напротив, как прозвучало закономерное «ну давайте, рассказывайте» вперемешку с вопросами. Рацио то и дело отнекивался, пока Авантюрин, гордо расправив плечи, делился всем подряд: начиная с того, как они вписались в неизбежный совместный проект и заканчивая тем, как Веритас первым неловко проявлял инициативу, вынуждая его время от времени убегать из-за стола за добавкой. Разумеется, приходилось упускать некоторые неудобные подробности в виде бассейна, Сандэя и инцидента на фестивале. Не самые лучшие темы для первого ужина. Кавех и раньше казался Авантюрину достаточно комфортным собеседником, но в текущих обстоятельствах эта мысль укрепилась окончательно. Тот не стеснялся эмоционально похлопывать по столу и регулярно заливаться смехом под веритасовское «ну, пап…». Аль-Хайтам же с Веритасом были словно две капли воды. На секунду Авантюрин снова усомнился в том, что его приютили. Мимика, жесты, даже осанка — полностью идентичны. Удивительно, как он вобрал в себе повадки людей, которые даже не являются ему кровными родственниками. Говорил преимущественно именно Кавех, поэтому Авантюрин и сам не заметил, насколько глубоко погрузился в мысли, пока тёплая ладонь легонько не коснулась его колена под столом. — Ты в порядке? — Веритас прошептал это почти беззвучно, для вида протягивая ему салат. — А, да-да, в полном, — заверил Авантюрин, выдавливая механическую улыбку и тут же на этом попадаясь. Нет, он правда был абсолютно доволен сегодняшним ужином. Компания приятная, сумерская кухня оказалась действительно вкусной и заслужено расхваленной, а мысли вовсе не цеплялись за что-либо, что могло его потревожить. Разве что… — Веритас, дорогой, не передашь соус? — на просьбу Кавеха он кивнул, на всякий случай не сводя взгляда с Авантюрина. Что-то тут не так, но он не мог понять. — Кстати, — выровнялся Авантюрин. — Раз уж мы все в сборе и скрывать больше нечего… Вы не могли бы показать ту фотографию ещё раз? — Фотографию? — Да, там где Веритас с мальчиком гладит кота. Кавех с непониманием глянул сначала на них, потом на аль-Хайтама, но достал мобильный и принялся копаться в галерее. Спустя пару минут он развернул дисплей, и Веритас замер. — Но как… — Оказывается, вселенная не так велика, как о ней говорят, — обрадовался Авантюрин. — Видишь, я же говорил, что есть щёчки! — Пап, а где ты сделал это фото? — Мы тогда жили недалеко от парка. Где-то там была площадка. А что? — Ты не заметил? — Веритас вернул ему телефон, но Кавех в упор не видел то, что ему пытались донести. — Это Авантюрин с ним на фото, — резюмировал аль-Хайтам, глядя в экран. — По крайней мере, похож. — Ох… Авантюрин неловко почесал в затылке. В лице Кавеха виднелась растерянность, хотя, оно и неудивительно. Что ещё можно сказать о бездомном ребёнке? — Да, ха-ха, детство у меня было не самое радужное, но это уже мелочи из прошлого, правда, — Авантюрин махнул рукой. — Просто забавно совпало. Вроде бы я тогда прогуливался с сестрой, а тут попался кот. Решил подойти погладить, и вы так вовремя уличили момент, даже не верится. — И правда, — улыбнулся Кавех. — Получается, вы косвенно знакомы с самого детства? Веритасу тут около шести. — Получается так. — Как раз в этом возрасте он впервые заявил мне, что хочет почитать какие-то из моих книг, — подал голос аль-Хайтам и глянул на Авантюрина. — Помню, ему особенно приглянулась одна с ненадёжным рассказчиком. — Пап, только ты не начинай… Хайтам пожал плечами, и тут же как ни в чём не бывало вновь переключил внимание на еду. Кажется, только Авантюрин заметил на его губах едва заметную полуулыбку. В груди защекотало эфемерным теплом и спокойствием. Лишь сейчас Авантюрин понял, что его тревожило пару минут назад — ощущение, что он здесь лишний. Смутное сомнение, что ему тут действительно рады. Но неловкие касания Веритаса под столом, искренний смех Кавеха на его шутки, одобрение, которым его одаривал молчаливый аль-Хайтам и живой льющийся разговор, не прерывающийся ни на минуту, уверенно вытесняли ложное ощущение. Его… приняли?

***

— Неделю спустя — Он жалобно замычал в подушку, когда послышался очередной звонок в дверь. Кого и какого хрена вообще принесло к ним домой в такую рань, да ещё и в выходной? Авантюрин заёрзал, надеясь, что если поигнорировать ещё немножечко, то этот человек обязательно уйдёт и он сможет доспать свои заслуженные пару часов. Веритаса, или хотя бы тёплого места, он рядом не нащупал, зато услышал шум воды из душа. Прелестно. Лениво скатываясь с кровати, Авантюрин, кое-как протирая глаза и на ходу застёгивая пару пуговиц на пижамной рубашке, подошёл к двери с недовольством вглядываясь в глазок. Ну, конечно. — Дорогая, знаешь, а ведь существует такая штука, мобильный называется, — он зевнул, одновременно с этим открывая дверь. — С ним можно делать великие вещи, писать сообщения, например. Топаз уверенно вошла в квартиру, не обращая внимание на его недовольство. — У меня был повод, и ты его прекрасно знаешь. — А? Ты про… — он заглянул ей за спину, замечая небольшую коробку. — Так мы же договаривались послезавтра. — Ага, но тут такое дело… А где Веритас? — Голый. В душе. Она закатила глаза, продолжая стоять на месте и держать коробку за спиной. — Тогда позови свою принцессу, сам же сюрприз хотел устроить. — Ну так кто же знал, что ты решишь принести его сейчас, — Авантюрин скрестил руки на груди. — Их, — поправила Топаз, и с хитрой улыбкой перевела взгляд на открывающуюся дверь ванной. Уточнить о чём она, Авантюрин не успел. — Веритас! Утречка, я к вам с посылкой! Рацио в одном лишь полотенце на бёдрах растерянно огляделся по сторонам в поисках хотя бы халата, но Топаз на это было откровенно плевать. Она быстро скинула обувь, лучисто улыбнулась и потащила коробку в глубь квартиры. — Итак! — Подожди-подожди, — Веритас придержал коробку закрытой. — Мы разве договаривались на сегодня? — Что значит вы договаривались? — удивился Авантюрин, делая акцент на слове. Они окинули друг друга непонимающими взглядами, но Топаз на это ещё более коварно улыбнулась и аккуратно села вместе с драгоценной коробкой на ковёр. — В общем, так совпало, что вы позвонили мне на прошлой неделе, — начала она. — Оба. С одинаковой просьбой. — Что? — И раз уж тут такой особый заказ… Чем больше Топаз говорила, тем меньше понимания виднелось на их лице. Она снова закатила глаза. — Дурачьё. Ладно, вот, смотрите. Только осторожно! — Топаз тут же хлопнула Авантюрина по руке, которой он хотел резко взять коробку. — Они ещё совсем крошечные. Веритас всё-таки приоткрыл её, и оттуда на него уставилось три пары жёлтых глаз. Три. — Три?! — воскликнул Авантюрин, заглядывая следом. — Мы же говорили с тобой про одного котёнка! — Вы говорили?.. — наблюдать за этими двумя было сплошной комедией, Топаз с трудом держала себя в руках, чтобы не рассмеяться. — По порядку, — она махнула на них рукой, призывая не кричать над малышами. — В прошлую субботу мне позвонил Авантюрин с просьбой посоветовать, где можно достать котёнка. В контактном зоопарке, в котором я раньше работала, как раз есть небольшой зоомагазин. Я согласилась помочь и на следующий день пришла туда, чтобы всё разузнать. — Топаз, их трое… — Я сейчас оторву тебе нос, если не дашь мне договорить, — она ткнула в Рацио пальцем, и тот тут же замолк. — Так вот, стоило мне перешагнуть порог магазинчика, как мне звонит Веритас. Угадаешь, с какой просьбой? — теперь она обратилась к Авантюрину, но вопрос был риторическим. — Ты не поверишь, тоже достать котёнка. Они переглянулись, пытаясь понять, шутка ли это. — Нет, я, конечно, догадывалась, что у вас, голубков, уже полная ментальная связь, но вы хоть согласовывайте. — Это должен был быть сюрприз, — прошептал Авантюрин. — Их трое… — не унимался Веритас. Она уже откровенно хохотала с их растерянных лиц, аккуратно доставая одного котёнка. — Так как вы оба попросили меня об одном и том же, я подумала, что вы хотели их подарить друг другу. А значит, нужно искать сразу двух, — она кивнула на коробку. — Но как только судьба не шутит, а? Я узнала, что осталось трое котят от одной мамы-кошки. Они спали, скрутившись в клубочки друг рядом с другом, и я не могла их просто забрать, а этого малыша оставить одного… Повисла неловкая пауза. Авантюрин наклонился ближе к коробке, Веритас же прикоснулся к тому котёнку, что покоился у неё в руках. — Это… — первым подал голос Рацио. — Я понимаю, что немного неожиданно, — она невинно улыбнулась. — Но я всё оплатила и даже принесла вам необходимое! Там пакет с кормом и всякими игрушками у двери остался. Ну, и спешила я к вам, потому что дело не терпело отлагательств. За ними нужно следить, а у меня и так… Счетовод, пара кошек, морская свинка и щеночек. — Так ты его забрала всё-таки? Счетовода? — Авантюрин припомнил их давний разговор в парке. — В общагу-то? — Нет, конечно! Как только съехались с Яшмой. — То есть, — Веритас нерешительно взял в руки второго котёнка, на что тот одобрительно мяукнул, — теперь они, я так понимаю, наши? — Ваши-ваши, вон, смотри, как тянется! Авантюрин, ну не будь задницей, возьми его на ручки, — Топаз легонько подтолкнула его коленом. Авантюрин последовал примеру Веритаса и так же неловко взял комочек, прижимая к груди. — Ой, вы им нравитесь! — она искренне улыбнулась, пересаживая третьего малыша со своих рук между ними. — Ладно, знакомьтесь тогда, а я побежала по делам. Если будут вопросы — звоните! Они не успели что-либо сказать, Топаз умчалась, дверь тихо хлопнула, а один из котят звучно причмокнул, намекая на то, что голоден. — И когда ты решил? — начал Авантюрин. — Впервые подумал, когда узнал на кладбище про то, что у тебя был питомец и ты по нему очень скучаешь. Потом та наша общая фотография и любовь к животным с детства. Примерно тогда. — Что ж… Я тоже. Только после того, как Кавех сказал, что у аль-Хайтама была аллергия, и поэтому они не смогли взять тебе котика в детстве. Прошло несколько секунд, прежде чем они, сидя на полу в окружении котят — один в пижаме, другой в полотенце, — осознали весь масштаб произошедшего. Первым рассмеялся Авантюрин, почёсывая за ушком того, который неотрывно пялился на Рацио. — Понимаю, дружок, понимаю, тут сложно не засмотреться. Особенно без футболки. Веритас покачал головой, прижимая к себе второго и третьего котёнка. Мягкий пушок пощекотал голую кожу. Он улыбнулся в ответ. — Ну, и как назовём?