Золотое сечение

Сбивчивое дыхание у самого уха и хаотичные поцелуи в шею мешали соображать. На секунду Веритас и вовсе забыл, где его спальня и где он вообще, а главное — как они к этому пришли. Авантюрин вцепился в него, как демон-искуситель. Не отпускал, льнул ближе и теснее, сжимая бёдра вокруг его талии и не давая скоординировать движения. В глазах темнело, пока юркие пальцы скользили к его ягодицам. Сердце стучало так громко, что думать о чём-то, кроме бьющего набатом желания было просто невозможно. Едва упав на кровать, Авантюрин принялся жадно целовать, облизывать и притягивать к себе. От такого бешеного темпа Рацио забыл, что хотел сказать, через силу втягивая носом раскалённый воздух. Сейчас необходимостью был выгибающийся Авантюрин на его простынях. Кислород мог и подождать. — Тише-тише, — он оставил один скромный поцелуй под ключицей. — Я за тобой не успеваю. — Прости, — Авантюрин прохрипел рвано, с трудом фокусируясь на блеске в его глазах. — Кажется, я переоценил свою силу воли. Они так и замерли: Веритас нависал над ним, упираясь локтями по обеим сторонам от головы. Авантюрин же нетерпеливо давил пятками на его поясницу, желая как можно скорее перейти к самому желанному. — Ты можешь… — Опять полапать? — Ну, не без этого, — он хрипло посмеялся, устраиваясь под Веритасом поудобнее. — Но я хотел сказать, раздеться. — А… это обязательно? Авантюрин с улыбкой вопросительно приподнял бровь, и Веритас, понимая, что сказал очередную глупость, принялся молча и суетливо расстёгивать ширинку. — Вообще, знаешь, — игриво пропел Авантюрин по слогам, одной рукой останавливая, а другой — упираясь указательным пальцем в его грудь, — вовсе и не обязательно. Пока что. Ведомый поцелуями и опьяняющим ароматом его кожи, Веритас поддался, без сопротивления падая на спину и увлекая Авантюрина за собой. Играючи, тот слегка оттянул его нижнюю губу зубами, а затем снова поцеловал: слаще, мокрее и глубже. Авантюрин не сдерживался, а Рацио бесконтрольно позволял утащить себя в омут с головой, не думая ни о чём, кроме его изящного солнечного образа. Новые касания пришлись в краешек губ, щёку и в нос, оставляя последний, более короткий и игривый поцелуй на самом кончике. — Насколько сильно ты меня хочешь? Неожиданно прямой вопрос выбил, кажется, последнюю порцию воздуха из лёгких. — Я не знаю… просто очень хочу? — Хорошо, давай по-другому, — Авантюрин проскользил выше по его бёдрам и, слегка задевая член, уселся ему почти на грудь. — Хочешь попробовать кое-что другое для начала? Внимая каждому его слову, Веритас невольно приоткрыл заалевшие губы. И это очень кстати, потому что Авантюрин тут же приложил к ним большой палец, мягко толкаясь в рот и с нажимом надавливая на мокрый язык. — Попробовать меня. От осознания сказанного лицо Веритаса постепенно приобретало всё больше оттенков: от нежно-розового до насыщенно-пунцового. Авантюрина это искренне веселило. До сих пор сложно принять, что этот Рацио, и тот, который называл идиотами представителей правоохранительных органов, — один и тот же человек. Интересно, на ком из них больше масок вне этой постели? — Ну же, Веритас, — абсолютно обнажённый, он сидел критически близко к его лицу, нетерпеливо потираясь ягодицами о грудь и удерживая второй рукой за подбородок. — Посмотри на меня и просто скажи. — Да… можно, — запоздало ответил на вопрос, с трудом выговаривая слова из-за пальца во рту. Авантюрин лукаво улыбнулся, погладил по взъерошенным волосам и, двигаясь ещё выше, медленно сел на его лицо, позволяя Рацио с удовольствием обхватить перекрывшие кислород бёдра. От неожиданного предвкушения внизу живота закололо яркими искрами. Веритас прикрыл глаза, сжал мягкую атласную кожу пальцами и немного подвинулся, устраиваясь под ним удобнее. — Приоткрой слегка губы и делай всё, что хочется. Мне будет очень приятно, — он снова зарылся в его волосы, но теперь обеими ладонями, направляя голову и слегка оттягивая полюбившиеся прядки. — И тебе. Веритас послушался. Дышать было трудно, почти невозможно, но он с упоением выполнял все наставления, медленно приоткрывая рот и слегка касаясь языком. Авантюрин вздрогнул и тихо простонал его имя, частично отбрасывая всю веритасовскую неуверенность. Кажется, он на правильном пути. Переносица упёрлась в ягодицу, но Авантюрин намеренно не позволял Рацио отстраниться и вывернуться так, чтобы нос не мешал. Ему определённо нравилось, и в качестве подтверждения он тут же специально насаживался, усиливая давление. — Сделай так ещё раз, — Авантюрин прохрипел, стискивая пряди в ладонях сильнее, буквально вжимая Рацио в себя лицом. — Языком. Собственная слюна мазала по подбородку, но Веритас, словно в бреду, продолжал подчиняться и доставлять ему — и себе — удовольствие. Сладко, тепло и действительно приятно, даже без какой-либо стимуляции. Вес Авантюрина на лице ощущался чем-то несуществующим. Трудно было осознать в полной мере, что эти самые бёдра сейчас горячо сжимали его голову, а не просто сидели на диване рядом. Ещё недавно Веритас мог только мечтать о таком, расположившись в том злополучном кресле студии. Сейчас же он был вынужден позорно признавать свои потаённые желания и старательно лизать. Авантюрин перебивался стонами и вздохами, изредка неохотно приподнимаясь на коленях, чтобы позволить Рацио вдохнуть забытого воздуха, и усаживаясь обратно. Пошлые хлюпанья вперемешку с влажными звуками заполнили спальню, не давая думать ни о чём другом, кроме языка, проскальзывающего по самым чувствительным точкам. Он медленно надавил кончиком, на пробу проникая внутрь. Мягко, приятно и, Веритас не постесняется этого слова, вкусно. Авантюрин ахнул от неожиданности, цепляясь пальцами за его плечи и слегка царапая ногтями. — М… Я смотрю, ты там освоился? — ответа на вопрос не требовалось, всё было и так понятно по очередному усердному давлению языка и рваному выдоху в ягодицы. — Если бы ты только знал, как сильно я мечтал оседлать этот красивый нос. Ха-а… Боже. Ещё… Волна то ли смущения, то ли возбуждения растеклась кипящей магмой внизу живота. Авантюрин был невыносимым и всем своим существованием испытывал Рацио на прочность из раза в раз, но сейчас… сейчас он делал это по-особенному. Рацио уже даже не лизал, просто жадно, мокро и ритмично толкался, причмокивая и помогая себе руками в попытках удержать соскальзывающие бёдра. Авантюрина трясло от удовольствия, а у Веритаса замирало сердце от одного осознания, чьи руки сейчас хаотично царапали и тянули его за волосы и чей голос разливался сладким мёдом по квартире. Внизу сдавило эгоистичным желанием кончить прямо здесь и сейчас. Снова приподнимаясь на дрожащих коленях, Авантюрин буквально через силу перекинул ногу, позволяя Рацио вдохнуть, нетерпеливо облизывая губы. — Тебе… понравилось? — с трудом приходя в себя, Веритас привстал на локтях. — Я правильно двигал языком? Возможно, стоит почитать дополнительные руков- — Это было… — изящный длинный палец коснулся его влажных губ, прерывая сбивчивую речь. — Ты был буквально создан для этого. Клянусь. — Тогда почему ты остановил меня? Перед глазами расплывались тёмные круги, даже разглядеть растрёпанного, осевшего на краю кровати Авантюрина выходило с трудом. Веритас сдул прилипшие ко лбу прядки, протягивая руку навстречу тёплой коже. Хотелось касаться его чаще. Дольше. — Сейчас узнаешь, — он сдавленно улыбнулся, перехватывая его ладонь и укладывая себе на грудь. — Иди ко мне. Изящно разворачиваясь и тут же падая спиной на подушки, Авантюрин не сводил с него неонового взгляда. Руки обнимали, губы целовали без остановки, а член коснулся его, нетерпеливо притираясь к головке сквозь плотную ткань джинсов. Веритас навис сверху, бережно проводя пальцами по плечам, шее и влажным от пота пшеничным волосам. И только сейчас голову прострелило паршивым осознанием, что он не готов и не сможет сделать всё как надо. — У меня дома нет смазки, я не хочу, чтобы тебе было больно, — честно признался Веритас, подавляя собственное желание. — В смысле нет? — он удивился, обнимая ногами и кокетливо ведя пяткой по рельефной спине. — А это что? Я думал, это ты так тщательно к моему приезду подготовился. Веритас в недоумении повернул голову туда же, куда указал Авантюрин, видя на прикроватной тумбочке незнакомый розовый флакончик и… презервативы. — Не знал, что тебе нравится клубничка, — он усмехнулся, схватил лубрикант и принялся срывать упаковку зубами. — Но я это не покупал. Откуда… — в глаза бросилась маленькая записка, которая до этого была скрыта стоящими на ней презервативами. Без очков текст упрямо плыл перед глазами, но Веритас всё-таки пригляделся:

«Я знаю, что он сюда вернётся, так что не скучайте без меня. Чмок в пупок! P.S. Веритас, только умоляю, не будь глупым».

— Значит, она не просто за зарядкой в спальню ходила. И в магазин не только за шоколадом… — Погоди, так это Топаз что ли оставила? — Авантюрин прыснул, пряча смех в тёплой ключице. — Напомни потом, что мы должны ей теперь два ящика пива. Веритас помотал головой, с улыбкой давая понять, что к этому вопросу они вернутся позже. Возбуждение клокотало в груди, Авантюрин лежал перед ним абсолютно обнажённый и раскрытый. Так хотелось его всего и сразу, но Рацио глупо уткнулся в его шею, целуя и не зная, с чего начать. — Возьми, — Авантюрин передал смазку, вынуждая на секунду отпрянуть. — Мне было очень приятно, когда ты делал это языком, и уверен, твой член справится ещё лучше. Бесстыдно расставляя ноги чуть шире и не разрывая гипнотический зрительный контакт, Авантюрин бережно взял его руку в свою и потянул на себя, весьма однозначно намекая, что именно нужно делать. Запахло клубникой и ярчайшим желанием наконец-то дойти до конца. Авантюрин нетерпеливо ёрзал и насаживался, надеясь наконец почувствовать его внутри, но вместо этого Веритас бережно коснулся пальцами снизу, слегка надавливая и водя подушечками по кругу, чтобы распределить смазку. — Я же говорил, что уже подготовился, — Авантюрин снова прикусил губу, стараясь казаться ещё более соблазнительным. Веритас это видел, искренне желал поддаться на провокации, но не позволял себе сорваться, следуя строгому алгоритму действий в голове. — Любишь меня мучить? — Вовсе нет, просто хочу сделать всё правильно. — Нам нужно будет провести беседу о твоём понимании грязных разговоров в постели и-мх… М! — Тш-ш, — Веритас медленно вошёл пальцем, совершенно не встречая сопротивления и убеждаясь, что ему не больно. Вторая рука мягко легла на его губы, останавливая беспрерывный поток сбивчивых несвязных слов и наконец беря на себя ускользающую инициативу. Волновались оба, это было слишком заметно. Новые чувства, новые откровения и абсолютно новая реакция тела друг на друга сбивали с толку. Веритас неспешно убрал ладонь, вместо этого заправляя светлую прядку за ухо. Авантюрин зажмурился, принимая ласку и закатывая глаза от удовольствия, когда Веритас вошёл вторым пальцем. Он не спешил, двигался медленно, время от времени добавляя лубрикант и ища идеальный темп, от которого все мысли окончательно слипались в сплошную сахарную вату. Его стоны снова залили собой квартиру, Авантюрин хватался за подушки, сминал простынь, шептал его имя и снова срывался на несдержанные всхлипы, вынуждая Веритаса ускориться. Мокрые звуки сводили с ума, и то, как Авантюрин сжимал его внутри себя, окончательно сносило все барьеры. Свободная рука внезапно накрыла возбуждённый член, слегка ведя вниз, как Веритас делал это на диване. — Мх-а, пожалуйста… — он нетерпеливо выгнулся, вынуждая Рацио замедлиться и внимательно смотреть на его реакцию. — Вставь. Веритас неуверенно кивнул, доставая пальцы и укладывая горячую, влажную от лубриканта ладонь, на низ его живота. От этого простого движения Авантюрин крупно вздрогнул, бесшумно проглатывая стон. Значит, его эрогенная зона — это живот. Стоит запомнить. Без лишних слов Авантюрин небрежно кинул к своим ногам открытую упаковку презервативов, вынуждая Рацио поторопиться, потому что тяжело дышать было уже обоим. Джинсы наконец упали на пол, обнажая и без того явно стоящий член. Авантюрин, бесстыдно опуская глаза, довольно облизнулся, словно выигрывая пари у самого себя и принимая заслуженную награду. Не говоря ни слова, он придвинулся чуть ближе, протягивая руки навстречу. И Веритас поддался, приятной тяжестью налегая на него разгорячённой грудью. Запахи смешались, голова закружилась от их переизбытка, а поцелуи рассыпались хаотичными созвездиями по плечам и клеймёной шее. В этом было что-то настолько веритасовское: усердно целовать именно то место, где однажды довелось почувствовать самую отвратительную и выворачивающую агонию на своём теле. Он почти физически ощущал то, с каким усердием Рацио старался перекрыть и затмить всё ужасающее и болезненное — искренним и трепетным. Наслаждаясь полученным вниманием, Авантюрин льнул навстречу, цепляясь за покатые плечи. Чёлка Рацио щекотала кожу, ладони хаотично скользили по телу, а дыхание сбилось окончательно при первом же толчке. Медленном, аккуратном и невероятно долгожданном. Упираясь лбом в ключицу, Веритас задушено простонал от слишком нового ощущения, боясь кончить прямо сейчас. От неожиданности он так и замер — поднимая расплывчатый взгляд на по-кошачьи довольное лицо. — Ха… Не знал, что ты и такие звуки издавать умеешь. — Я тоже, — признался с ноткой вызова. — В тебе… тесно. — Рад стараться, — Авантюрин выдохнул с улыбкой в самые губы, жадно комкая любимые шёлковые пряди на затылке. — Всё в порядке, можешь двига… ах! Веритас внимал указаниям, размеренно наращивая темп и не оставляя пространства для других мыслей. Жарко, сладко, нестерпимо. Как же он его хотел. И выгибался Авантюрин именно так, как делал это в самых потаённых желаниях, которые приходилось прятать глубоко под толщей воды набранной ванны, окунаясь в неё с головой. Рацио плавило от одного только факта, сдерживать стоны было всё сложнее. Но кажется, заботило это только его. Авантюрин был чертовски громким с самого начала. — Ах-а! Сильнее, пожалуйста, — с силой обхватив его ногами и невольно прижимая ещё ближе к себе, Авантюрин захлёбывался в словах и чувствах, нормально выразить которые сейчас было невозможно. И просто бессмысленно. Член ритмично потирался о напряжённый живот с каждым новым толчком, и подступающий оргазм наконец снова замаячил где-то на границе сознания, напоминая о том, что сидя на его лице Авантюрин был чертовски близок. Веритас шептал что-то неразборчивое, правильное. Удивительно, как у него вообще хватало фантазии на комплименты в таком-то положении. — Перестань, я… — Красивый, — Веритас нежно поцеловал недавнюю ссадину на скуле, тут же спускаясь чуть ниже и облизывая под кадыком, вынуждая новую волну мурашек пробежаться по телу. — Ты так приятно пахнешь. Сладко. Обожаю твой запах. — А потом будешь… м! — слова с трудом формировались в предложение, пока всё тело немело от накатывающего разрядами удовольствия. — Будешь возражать, что ничего такого не гово… Веритас приподнялся на руках и выровнялся, давая Авантюрину возможность дышать чуть свободнее, но не позволяя предугадать дальнейших действий. Он тут же подтянул его ближе к себе, уложил широко разведённые ноги на свои плечи, а ладонями любовно обхватил подрагивающие бёдра. Перед глазами показались острые колени, на которых ещё совсем недавно был пластырь. Вероятно, во всей этой суете раны снова оказались без должного ухода. Ладони удерживали его вес ещё бережнее, а губы мягко коснулись каждого колена по очереди, с теплом выдыхая на травмированную кожу. Авантюрин вздрогнул от неожиданности, не понимая, как Веритас умудрялся оставаться таким милым и одновременно с этим втрахивать его в собственную кровать до грёбанного скрипа. — Опять котёночный, — прошептал с немалым усилием и тут же выгнулся от очередного толчка. Веритас покачал головой, с удовольствием наблюдая за тем, как Авантюрин терял связь с реальностью и тонул в накатывающем оргазме. Подушки разметались по кровати, одна и вовсе упала на пол, но это никого не заботило. Снова и снова вбиваясь в горячие стенки, Рацио сходил с ума. Осознание близости, первого раза, глубокого понимания чувств и того, что стонал Авантюрин исключительно из-за него самого — кружили голову. Хотелось поймать губами каждый всхлип, смять пальцами каждый миллиметр горячей кожи и слышать каждую мысль, которую тот уже не в силах озвучить. Если бы он сам только знал, насколько же был прекрасен, когда не прятался за своим блестящим веером. Спину щекотало испариной, всё тело напряжено до предела, но смотреть и думать сейчас хотелось исключительно о золотистых волосах, струящихся по скомканной простыне. — Веритас… близко… — Давай, — он углубил движения, жался сильнее, хаотично мазал поцелуями по щиколоткам, коленям и как-то совсем по-животному задышал, срываясь на тихий хрип. — Ты такой мягкий, восхитительный. Эпитеты продолжали путаться в голове и на языке. Авантюрину нравились комплименты, это он заметил ещё очень давно, но именно сейчас своё тайное оружие против его душевного равновесия хотелось использовать на всю. Придерживая бёдра одной рукой, он потянулся вниз, касаясь его члена. В ответ на такое простое действие Авантюрина буквально выгнуло, и Веритас незаметно улыбнулся полученной реакции. Хватило всего нескольких движений, чтобы Авантюрин резко замер, обрывая особо громкий протяжный стон и несдержанно закатывая глаза. Напряжённый живот тут же окропило белёсыми каплями спермы, а сам он с трудом пытался оставаться в сознании. Веритас слегка подался назад, аккуратно отпуская и давая Авантюрину возможность передохнуть, но его тут же обхватили дрожащими бёдрами, не позволяя выйти. — Даже не думай об этом, — не открывая глаз, он устало прошептал. — Я хочу, чтобы ты кончил в меня. Дышать и сдерживаться было неистово тяжело. — Мне очень хорошо, правда, всё в порядке. Просто… мх, пожалуйста… Он послушно склонился ближе, снова утыкаясь носом в полюбившуюся тёплую шею и безбожно размазывая скопившуюся у пупка сперму между их животами. Толчок, второй, и ещё. Ещё. Ещё. Авантюрин распластался под ним разнеженным облаком, принимая, поглаживая и пытаясь не сойти с ума от гиперстимуляции. Плевать, намного сильнее ему хотелось увидеть лицо Веритаса, когда тот будет на пике, и он ни за что не упустит такую возможность. — Всё-таки ты большой, — вкрадчиво шепнул на ухо, вынуждая сосредоточенного на подступающем оргазме Веритаса вжаться во влажные волосы, не показывая лица. — Так наполняешь меня… Ты же наверняка хочешь кончить так глубоко, чтобы я почувствовал себя наполненным тобой без остатка? От услышанного у Рацио свело все органы чувств. Раскрасневшееся лицо приобрело очередной новый оттенок, а Авантюрин этим нагло пользовался. Наслаждался. — Мх… ну же, Веритас, — он вцепился в плечи, не оставляя на них живого места. — Кончи в меня. Он продолжал двигаться уже по инерции, чувствуя собственный оргазм на кончиках пальцев. Авантюрин был невыносимо соблазнительным и совершенно не поддавался никаким нормам приличия. Бил в самые уязвимые места и бесстыдно пользовался сокровенными желаниями Рацио, что были скрыты, как ему самому казалось, под семью замками. — Прекрати, — по спине пробежались мурашки, а расплывчатый разум снова попал под гипноз неоновых глаз. — Я- Авантюрин хищно улыбнулся, принимая и сжимая ноги с такой силой, что Веритас не мог даже пошевелиться. Его трясло, дыхание словно парализовало, а из ощущений — только пульсирующий член, упирающийся в тёплые стенки. — Вот так, — его ладонь проскользила вниз по влажной спине. — Хорошо, Веритас. — Ха-ах… Долгие минуты им потребовалось на то, чтобы просто прийти в себя, вспомнить как дышать и снять, в конце концов, презерватив. Веритас обессиленно упал рядом, не выпуская Авантюрина из рук. Благо, тот даже не думал сопротивляться. — Так значит, ты любишь слышать грязные словечки во время секса, — довольно выдохнул Авантюрин, закидывая ногу на разгорячённое бедро. — Я, пожалуй, учту на будущее. — А ты любишь похвалу, — спокойно ответил Рацио, кутая в одеяле и позволяя ему устроиться на нём поудобнее, утыкаясь лицом в грудь. — Кто же её не любит? — Не думаю, что каждый так заводится, когда его называют умницей. — Вот и не думай. И так слишком большая думалка для одного, — он ткнул пальцем в след от засоса на шее и немного подумав, тут же добавил: — И не только думалка. Его тихий ответный смешок согревал душу. Авантюрин расслабился, отдаваясь тёплым поглаживаниям и обоюдному доверию. — Знаешь, я бы хотел тебя кое с кем познакомить. Как ты смотришь на то, чтобы съездить кое-куда после защиты проекта? — Конечно. Почему бы и нет? — Отличненько, — ловя на себе внимательный взгляд, Авантюрин отмахнулся. — Это так, совсем мелочь, так что не бери в голову. Он коротко коснулся его губ, раскрасневшихся от частых поцелуев, и Веритас без лишних вопросов ответил, обнимая уже обеими руками. Усталость накрыла заслуженной сонливостью и оставалось лишь безмолвно наблюдать за тем, как медленно тяжелеют веки Авантюрина. Плевать, что ещё только середина дня. Все подождут.

***

— Ну, голубки, отоспались? — обманчиво бодрый голос Топаз из динамика сразу выдал в ней три выпитые чашки кофе. — Уже не стали вас вчера дёргать, но… Авантюрин обречённо вздохнул, дожёвывая омлет. Веритас, стоящий у плиты в одних пижамных штанах, сейчас радовал куда больше, но все прекрасно понимали, что тот перформанс в академии и участке как-то подозрительно быстро сошёл на нет. — Отоспались, аж дважды. Не без твоей помощи, кстати, — с ехидной улыбкой протянул Авантюрин, и Топаз цокнула. — Вообще не сомневалась в ваших способностях, но я серьёзно. — Давай, вкидывай свою ложку дёгтя. — Та если бы только ложку, — она сделала затяжку. — Яшма вчера была в академии, выгораживала твою задницу, как могла. Из-за того, что у тебя нет опекунов, с этим возникли дополнительные трудности, но ей всё-таки дали слово как той, в чьём детском доме ты был оформлен. — И что они хотели? — Даже не знаю, — саркастично протянула Топаз. — Наверное, выдать тебе почётную грамоту, как самому одарённому нарушителю ночного порядка академии. А! Точно, и медаль за весь тот пиздец с полицией и пострадавшими, который произошёл на вечеринке. Ещё просили не забыть принести твоё фото. В рамочку на доске почёта повесят. Как раз рядом с отцами Веритаса. Топаз устала и перенервничала. Даже для неё такое обилие иронии в каждом слове — это что-то новое. — Прости, я ещё не до конца пришёл в себя после всего. Я правда не понимаю. — Встал вопрос о твоём отчислении. Прозвучало, словно скрип пенопласта по стеклу. Он скривился, с трудом поднимая сонный взгляд на напрягшуюся спину Веритаса. Запах кофе не согревал, а вкус вчерашней победы резко потускнел и стал горчить, вынуждая окунуться в суровые реалии. Эту вероятность нельзя было сбрасывать со счетов. — Подожди, но я же ни в чём не виноват! Меня отпустили, — аппетит как рукой сняло, и он отодвинул тарелку. — У нас защита через неделю, они не могут… — Вот именно об этом Яшма с ними вчера два часа и пререкалась. Там, кажется, такое старьё душное сидит, это невозможно, — она обречённо вздохнула. — Я знаю, как это для тебя важно и что всё произошедшее было ради грёбанного бюджетного места, но… Тебе нужно сегодня здесь присутствовать. В кабинете ректора. — Блеск. Веритас скрестил руки на груди, внимательно следя взглядом за его раздосадованным лицом. — Из сомнительных, но хороших новостей: Сандэй в такой же заднице. И даже деньги папаши не помогли, Робин, как оказалось, слишком честна, когда дело касается человеческих жизней. — Его тоже хотят отчислить? — Разумеется, — хмыкнула Топаз. — Ты же у нас тут Данте, куда уж без Вергилия в аду. — А ты тогда кто? — кисло улыбнулся Авантюрин. — Леди? Или Триш? — Дурак, я про поэму. Веритас на фоне попытался спрятать смешок в чашке свежесваренного кофе, на что Авантюрин обиженно скрестил руки на груди и отвернулся. Кругом предатели. — Так вот, собрание сегодня в кабинете ректора в три часа дня. Не опаздывайте и… Просто не опаздывайте. Топаз сбросила вызов, и Авантюрин протяжно заскулил, стукаясь лбом о столешницу. — Слушай, может просто пристрелишь меня, чтобы не мучился? — Нет. — Ну почему? — он захныкал, угрюмо ковыряя уже остывший остаток завтрака. — Видишь, как не одно — так другое. — Во-первых, у тебя всё равно нет с собой пистолета, — невозмутимо пожал плечами Веритас. — Во-вторых, я не хочу чтобы наш общий труд был проделан зря. Он подошёл чуть ближе, отставляя чашку в сторону. — А ещё я просто не собираюсь тебя убивать, потому что ты мне нравишься. — Только нравлюсь? — Авантюрин хитро блеснул глазами, пробегаясь пальцами вверх по его голому торсу. — Не только, но мы не будем заниматься сексом снова, — Веритас оставил мягкий поцелуй на лбу и развернулся в сторону спальни, намереваясь найти подходящую одежду. Авантюрин обиженно надулся, скрестив руки на груди и уставившись в одну точку. Это всё так глупо. А если действительно ничего не выйдет, и весь этот дурдом был зря? Кажется, руководство академии настроено серьёзно и, судя по голосу Топаз, Яшма не была оптимистична. С другой стороны, он уже умудрился буквально выбраться из тюрьмы. И даже с учётом того, что Гофер мог в итоге приплатить, чтобы не дать делу набрать огласку, всё, кажется, действительно утряслось. Тогда почему он не может, как обычный студент, заниматься своими студенческими делами и вынужден тащиться на грёбанное собрание, чтобы защищать свой зад от отчисления? — Может, тоже оденешься? — голос Веритаса из комнаты выдернул из мыслей. — Я думал, так тебе больше нравится, — он кокетливо выровнялся, демонстрируя полуобнажённую под халатом грудь. — Авантюрин… — Ладно-ладно, иду. Только тебе снова придётся поделиться рубашкой.

***

Только сейчас он почувствовал, с какой силой вцепился в несчастное пассажирское сидение. Нервы надо бы подлечить. — Что ж, надеюсь, в этот раз меня хотя бы не привяжут к стулу, — с кривой улыбкой выдохнул Авантюрин, поднимая глаза на ожидавших под воротами Топаз и Яшму. Веритас мягко коснулся его руки. — Успокойся, всё под контролем. — Разумеется, — он натянуто улыбнулся и, поправляя чересчур свободную, расстёгнутую наполовину рубашку, выскочил из машины. Без колец и другой привычной бижутерии было неуютно. Особенно здесь, под будущим осуждающим взглядом руководства их учебного заведения. Ну, значит, в этот раз без обёртки. Только он, его врожденное обаяние и удача. — Заждались? — он обратился к курящим Топаз и Яшме. — Мы вроде успели. — Вы вовремя, да. Рада тебя видеть, малыш, — Яшма мягко коснулась его головы, слегка трепля волосы, а после — потушила сигарету и закинула в рот мятную конфету. — Готов блистать? — Всегда. — Вот и отлично. Веритас? Приятно познакомиться, — она протянулась и к нему, но теперь в жесте вежливого рукопожатия. Этот маленький обмен любезностями грел душу. Не то чтобы они с ней были настолько близки, по крайней мере, он был в этом уверен. Ей хватало и хлопот с приютом помимо него самого, но что-то в сердце неумолимо теплело. — И да, вам придётся подождать нас тут, — Рацио на эту новость недовольно нахмурился. — На собрании могут присутствовать только студент и его опекун. — Но ты не мой опекун, — удивился Авантюрин. — Я умею быть убедительной, ты же знаешь, — она подмигнула. Веритас в этот момент недовольно переглядывался с Топаз, очевидно продумывая возражения. — А моё членство в студсовете никак не влияет? Я ведь могу… — Увы, — она перебила, отрицательно качая головой. — Мы не в том положении, чтобы торговаться и ставить условия. Лучше никого сейчас не злить. Они с Топаз недовольно, но согласно вздохнули, Авантюрин же не мог перестать давить лёгкую полуулыбку. Ну надо же, столько сил, и всего-то ради его несчастной задницы. Выберется как-нибудь. Всегда ведь выбирался. Обманчиво тёплое освещение в кабинете ректора сквозило пронзающим холодом. Первым, кого он увидел, когда вошёл внутрь, — был поникший Сандэй, который молча сидел на стуле абсолютно абстрагировавшись от происходящего. За ним стоял Гофер, с угрозой нависая над столом ректора. — Я ещё раз повторяю, — грубый и громкий мужской голос вынудил всех присутствующих скривиться. — Мы не собираемся это терпеть. Сейчас же подпишите эту бумажку, и чтобы завтра мой сын мог свободно посещать пары, как полагается. — Господин Гофер, мы понимаем ваше возмущение, но, к сожалению, вынуждены сообщить, что не можем допустить Сандэя к обучению после всего произошедшего. — Это всё клевета, я уже десять раз вам повторяю! — Увы, свидетелей было слишком много, чтобы вам удалось купить молчание их всех, — Сандэй на всякий случай напрягся сильнее, заранее ожидая бурю гнева. — Ваш сын поставил под угрозу жизнь наших студентов. В этом, как выяснилось, был замешан не только он сам, но со всей ситуацией мы разберёмся уже позже. Полиция может разводить руками, но мы не понесём подобных репутационных рисков. — Извините, мы не вовремя? — вклинилась Яшма, тут же ловя на себе недовольный взгляд. Очевидно, Гофер задерживал их время, торгуясь и препираясь с руководством. Авантюрин на это устало вздохнул. — Нет-нет, госпожа Яшма, приношу свои извинения. Мистер Гофер, — устало протянул ректор, искренне надеясь, что это последний раз, когда он повторял одно и то же. — Пожалуйста, заберите личное дело вашего сына. Ректор протянул папку, но она тут же оказалась на полу, проскальзывая прямиком под ноги притихшему Сандэю. Тот не поднимал головы, но на запястье и без этого виднелся характерный багровый синяк. — Мне не нужен этот мусор. И по его тону было не совсем понятно, речь о документах или о том, кому они принадлежали. Сандэй не шелохнулся. Сидел бледной серой тенью, дожидаясь, пока пройдёт хотя бы несколько секунд после хлопка двери. Сразу же после этого он встал со своего места, виновато поднял папку и двинулся следом, извиняясь за шум и не поднимая на Авантюрина с Яшмой взгляда. — Итак, Авантюрин, — ректор деловито поправил очки, пробегаясь глазами по каким-то другим бумагам. — Мне не очень хочется говорить это столь одарённому студенту, но… — Брось, Алмаз, мы же вчера это обсуждали, — Яшма скрестила руки на груди. — Неужели ты не можешь закрыть глаза на то, что заварил тот мальчишка? — Наша академия сейчас переживает не самые лучшие времена и любые репутационные риски недопустимы, — он отодвинулся от стола, переводя взгляд на Авантюрина. — К сожалению, именно его лицо светилось на многих заголовках. — Чёрт, я же уладила это… — Видимо, твоих усилий было недостаточно. Авантюрин с удивлением наблюдал за небольшой перепалкой двух очевидно знакомых людей. Об этом он, конечно, спросит её позже, но кажется, делу это мало чем могло помочь. Яшма спорила, отказываясь принимать факт выдвинутых обвинений. На секунду Авантюрин и сам напрягся, потому что знал, что в гневе эта женщина была способна одним каблуком проломить кому-то череп. Но Алмаз был непреклонен. — Созови нормальное собрание, где будут участвовать и другие преподаватели. Уверена, им есть что сказать в защиту Авантюрина. Но очевидно, созывать никто никого не собирался. Лишняя морока. — Знаете, для того, чтобы сюда попасть, я приложил немало усилий, — Авантюрин поджал губы в подобии улыбки, вальяжно упираясь бедром о стул, на котором ранее сидел Сандэй. — И речь сейчас далеко не о вступительных экзаменах и отборе. Нет-нет… Ректор сложил руки в замок, внимательно наблюдая за тем, чьи документы сейчас лежали на его столе. Яшма нервно стучала пальцами по своей сумке, раздумывая над тем, как лучше выкрутиться из сложившейся ситуации, но Авантюрин продолжил: — А ещё у меня есть стойкое ощущение, что даже инсценировка собственной смерти мало чем поможет, когда мы говорим о том, чтобы отмыться от дурной репутации. Я прав? — он завёл руку за спину, рефлекторно сжимая в кулак. — Не совсем понимаю… — Ну как же, — он почувствовал ладонь Яшмы на своём плече, но усердно игнорировал её нарастающее давление, намекающее притормозить. — В репутационные риски ведь входит не только то, что на меня навесили? Подумать только, какой-то авгин занимает бюджетное место в престижной академии, да еще и создаёт проблемы. Не легче ли от него избавиться и дать дорогу более перспективным студентам, которые наиболее вероятно приглянутся потенциальным спонсорам на грядущем конкурсе? Алмаз следил за каждым его действием, изредка переводя взгляд на Яшму. — Минуту назад вы ведь со скандалом одного такого спонсора лишились, верно? — Авантюрин, — шёпот Яшмы звучал чертовски близко. — Я понимаю вашу позицию, господин ректор, но и вы поймите мою. Я боролся за это место не для того чтобы всё потерять вот так. Обвинения были сняты с меня ещё вчера. В кабинете повисло тягучее молчание. Все трое держали в руках свои карты. — Значит, я ошибся, и вы не влезали в академию посреди ночи, нарушая правила, не рылись в нашем архиве, и не из-за вас один из наших охранников взял больничный? — Авантюрин впился ногтями в ладонь. Чего и следовало ожидать, вся сегодняшняя встреча была лишь парадоксом неожиданной казни, где Авантюрину внушили, что у него есть возможность её избежать. Нелепо, глупо и чертовски наивно. Яшма сжала его плечо снова, но теперь как-то мягче, словно поддерживая. Сам Авантюрин молча смотрел в пол, не теряя лица. Страх застилал глаза, мешал думать. Фантазия подкидывала самые худшие варианты из всех, что были у него на руках. Ему ведь всегда везло, он мог перепрыгнуть выше своей головы, тогда почему не может сейчас, почему?! Он прикрыл глаза, надеясь уравновесить дыхание. Под веками снова мелькнула тёплая солнечная улыбка из воспоминаний. «Мама любила говорить: «худшее, что может произойти, — всегда лишь верхушка самого лучшего». Возможно, ты не видишь истины?» Истины… — Авантюрин, я понимаю, что всё это и рядом не стоит с тем, в чём вас обвиняли, но согласно нашим правилам… — Проект, — он сухо выплюнул, забывая, о чём они говорили ранее. — Что, простите? — не понял ректор, вопрошающе щурясь. — Наш совместный конкурсный проект с Веритасом Рацио. Моё отчисление повлияет на возможность его защитить? — клеймо зачесалось, пальцы неприятно похрустывали из-за невозможности отвлечься на прокручивание колец, но пластиковая, наигранно победная улыбка не сползала с его лица. — Согласно правилам конкурса, выступать должны двое, однако… Из-за сложившейся ситуации я сделаю исключение. Он сможет его представить самостоятельно. Карты сброшены, ставки сделаны. Победитель определён. — Блестяще. Тогда не буду тратить ваше время.