Грани

— Тебе обязательно учиться именно там? Виктор коротко, но глубоко вздохнул. Снова этот разговор. — Ты же понимаешь, что это лучший из вариантов, Вай, — он скользнул взглядом по книжным стеллажам своей комнаты, перебирая в голове, что взять с собой. — То, что я там оказался, да ещё и на стипендии, – это почти чудо. Просто представь, какая у этого события могла быть вероятность? Вай шумно, недовольно выдохнула и, абсолютно бесцеремонно, завалилась на кровать Виктора прямо в обуви. Голубые глаза бегали по потолку, словно она пыталась провести невероятно сложный мыслительный процесс. Или же просто искала максимально убедительные аргументы, чтобы удержать брата от возвращения «к пилтошкам». На какое-то время в комнате повисла тишина. Редкий солнечный свет лениво струился через окно над кроватью, заставляя Вай морщиться и прикрывать глаза рукой. Виктор аккуратно вытянул из ровного ряда старых книг одну — очередной толстый, потрёпанный том, найденный когда-то у Бензо. На верхушке блока он заметил маленькое розовое сердечко: Паудер явно много раз бывала в его комнате за время его отсутствия, но всегда старалась оставлять всё так, как было. А тут, похоже, не удержалась. — Ты за год даже ни разу не приехал, Вик, — вдруг нарушила тишину Вай, наблюдая, как брат изучает книгу. В её голосе звучала не обида, а усталость. — Паудер очень ждала тебя. Я… мы ждали. А ты тусовался с пилтошками. — Я не «тусовался», ты это прекрасно знаешь, — Виктор сдержал лёгкую искру раздражения в голосе. — Вай… «Я пытался не словить инсульт, пока не спал неделями.» Он положил книгу на рабочий стол и подошёл к кровати. Пару раз мягко подтолкнул её ботинки, намекая, чтобы она подвинулась, и сел рядом. — Я понимаю твои чувства. И понимаю, почему ты так относишься ко всему этому, но… — Вай упорно не смотрела на него, сосредоточенно разглядывая потолок. Виктор продолжил: — Я хочу сделать вашу с Паудер жизнь лучше. И для этого мне нужен Пилтовер. Его голос звучал мягко, но настойчиво, как будто он пытался убедить не только её, но и самого себя. Виктор помнил, как она злилась, когда Вандер сообщил ей о его отъезде. Помнил, как в этих пронзительно голубых глазах смешались злоба и обида. Он даже сейчас мог мысленно услышать её крик — глухой, полон протеста, как будто её лишают чего-то важного. Но ещё ярче в памяти остался тот день, когда Вандер и Силко вернулись в бар посреди ночи с двумя девочками. Они были покрыты сажей и слезами — дочери их друзей, которых Виктор уже знал. Вряд ли в его памяти когда-то выцветет воспоминание, как Вандер тихо плакал в темноте закрытого бара, опираясь на плечо друга. — И мне нужна твоя помощь, Вай. Потому что это… тяжело. — Виктор говорил тихо, почти шёпотом, опустив взгляд на свои руки. — Держать планку среди окружающих, вечно оценивающих взглядов, которые всё время говорят: «Ты — ничто. Ты — грязь». Мне нужно… Нет, я прошу, чтобы ты была опорой для Паудер, пока меня нет рядом. Его голос на мгновение дрогнул. Это признание давалось Виктору не легко, но он знал, что если кто-то и может помочь Паудер пережить его отъезд, так это Вай. Та, наконец, повернула голову к нему, и её голубые глаза — такие же, как у сестры — остановились на нём с выражением, в котором смешались гнев, грусть и гордость. Её взгляд был всё такой же твёрдый, но тень грусти всё же пробилась сквозь упрямство. Она повзрослела слишком рано. Ей едва 15, но она уже знала слишком много о боли и потерях. Это роднило их с Виктором. Дети Зауна, отчаянно желающие сделать всё, чтобы хоть немного преобразить мир вокруг тех, кого они любят. Однако юношеский максимализм Вай ещё не позволял ей понять, что не все высоты берутся силой. Как бы ни бурлила кровь. Она прикусила губу, будто борясь с ответом. На мгновение её взгляд смягчился, и Виктор увидел в ней ту же девчонку, что стояла перед ним когда-то — напуганную, но решительную. — Только смотри, чтобы ты сам не забыл, ради кого это всё, — пробормотала она, отворачиваясь снова к потолку. В её голосе было больше усталости, чем она сама бы признала. — Никогда, — отозвался он коротко, едва улыбнувшись. На этом, как будто по негласному уговору, разговор плавно сошёл на нет. Вай по-прежнему смотрела в потолок, словно пыталась там найти ответы на свои вопросы, а Виктор сидел рядом, позволяя их молчанию заполнить комнату. Солнечный свет продолжал лениво струиться сквозь пыльные стекла окна, оставляя вокруг следы мягкого, почти осязаемого тепла. Где-то вдалеке слышался гул Зауна — шум машин, работающих фабрик, голоса людей.

***

За лето часть участников исследовательской работы ожидаемо отсеялась. Лето окончательно разморило усталые умы и к началу учебного года оставались лишь самые стойкие. Общий сбор был назначен в главной библиотеке кампуса. Виктор помнил это место до мельчайших деталей: здесь он провёл множество бессонных ночей на первом курсе, работая над проектами и читая книги, которые в Зауне были бы роскошью. Возвращаясь сюда, он всегда чувствовал себя так, словно снова приходит домой. Наверное, в общежитии он ночевал и того реже, чем отключался прямо на столе библиотеки. Он пришёл раньше, чтобы ненадолго погрузиться в тишину. Виктор пробежался пальцами по полкам, извлекая из их рядов нужные учебники — кое-что, чего в родном городе было не найти, как он и предполагал. И один том чего-то художественного, чтобы хоть иногда отвлекаться. Студенты с его потока начали постепенно подтягиваться, один за другим нарушая вакуум тишины. Вначале это были едва слышные шаги, шорох бумаги и приглушённые голоса. Затем — тихий смех, лёгкий скрип мебели и редкие звуки переставляемых стульев. Всё это нарастало как снежный ком, пока не превратилось в полновесный гул, который раздражал почти так же, как сбой в сложных расчётах. Морщась от нарастающего шума, Виктор потянулся к своему рюкзаку. После недолгих поисков он вытащил старые проводные наушники, которые, кажется, знали лучшие времена ещё до его рождения. Они были страшно неудобными, но, несмотря на всё это, служили верой и правдой. Полная катастрофа в плане звука, но они заглушали лишние разговоры — а именно это ему сейчас и требовалось. Погружаясь в музыку, Виктор задумчиво оглядел зал. Группы студентов начали собираться вокруг столов, открывали книги, запускали свои устройства. Ему предстояла общая сессия с напарником, которого он уже знал, и не мог сказать, что был этому рад. Он помнил как сейчас: быстро пробежался взглядом по списку команд и без особого удивления заметил своё имя рядом с «Талис, Джейс». Как-то даже слишком предсказуемо. Банально. Какое-то клише на грани пошлости: они весь год шли бок о бок, соперничая в оценках (Виктор, в целом, ни с кем не соперничал), выслушивая одинаковые похвалы и подколы от профессоров. И вот теперь, судя по всему, им предстояло официально работать вместе. Виктор только вздохнул. С одной стороны, с этим можно было смириться, а с другой — сама мысль об этом партнёрстве вызывала у него стойкое желание биться головой о ближайшую книжную полку. — Профессор, — спросил он тогда, стараясь звучать максимально нейтрально, — Вы же специально поставили нас с Джейсом в одну команду, так ведь? — Конечно! — ответил профессор с энтузиазмом, вскидывая свои густые брови, которые казались отдельным живым существом. — Два блестящих первокурсника с таким потрясающе разным видением мира: вы просто обязаны попробовать работать вместе! «Разным видением мира.» Виктор тогда только хмыкнул про себя, не желая спорить. В конце концов, это был Хеймердингер, а он слишком многим был обязан этому маленькому, но великому учёному. Когда-то именно благодаря профессору и его давнему знакомству с Вандером и Силко, Виктор каким-то образом просочился в Академию. Так что оспаривать его решение казалось банальной неблагодарностью. А что касается Джейса… Виктор мог признать: в голове у Талиса всё-таки было что-то, кроме пустого трепа в аудиториях и вечеринок с сокурсниками. Но, честно говоря, это «что-то» слишком часто терялось на фоне его беззаботного поведения. Виктор слишком хорошо запомнил эти моменты, когда, идя утром в кампус, видел Джейса, стоящего у входа в главный корпус. То ли он спал с открытыми глазами, то ли пытался понять, где находится и зачем вообще пришёл. Конечно, это не мешало Джейсу каким-то магическим образом выкручиваться на лекциях. Он выдавал толковые ответы с той лёгкостью, с какой заправские артисты импровизируют на сцене. И это, наверное, раздражало Виктора ещё больше. Казалось, будто Джейс вообще не прикладывал усилий: словно вся его жизнь — это череда случайных успехов, которая подхватывала его и несла вперёд. Но в этот раз Виктору было важно совсем другое. Он должен был проявить себя, доказать, что он достоин быть здесь. И получить, пусть и ограниченный, доступ к работе в университетской лаборатории. Работа в команде с Джейсом была своего рода испытанием — вызовом, который он не мог отвергнуть. Виктору было плевать на формальности, но он не мог позволить себе провала. Однако он не был уверен, готов ли Талис воспринимать их проект всерьёз. В голове Виктора мелькнула мысль: «Сколько времени я потрачу, пытаясь объяснить, что мир за пределами Пилтовера не такой гладкий и блестящий? Что я здесь не для того, чтобы "тусоваться", а чтобы хвататься за шанс, которого у меня могло бы и не быть?». Он слегка поморщился. Если Талис начнёт относиться к работе так же легкомысленно, как к своему расписанию, Виктор не будет тащить его на своих плечах. Он никогда не был тем, кто играет за двоих, и уж точно не собирался становиться нянькой для изнеженного жителя Пилтовера, которому, видимо, всегда кто-то вытирал пыль с дороги перед каждым шагом. Виктор откинулся на стуле, потирая переносицу. Музыка в наушниках играла тихо, почти на грани слышимости, но этого было достаточно, чтобы сосредоточиться. «Переживу, — подумал он, глядя на вход. — Переживу и это. Главное — сделать своё дело». Джейс мчался к библиотеке, что возвышалась в центре кампуса, как немой укор всему, чего ему всегда не хватало: дисциплины, пунктуальности и банальной способности собраться. Поправляя рюкзак на бегу и извиняясь вполголоса перед теми, кого почти сбивал, он мысленно, но весьма красочно, ругался: «Опять ты, блядь, опаздываешь, Талис. Ну серьёзно, ты что, проклят? Или, может, просто непроходимо тупой?» Распахнув дверь чуть громче, чем планировал, он оказался в холле, залитом мягким светом. Здесь пахло старыми страницами, выветрившимися чернилами и чем-то неуловимо тёплым, будто книги хранили в себе лето. Джейс остановился, переводя дыхание, и тут же услышал знакомый голос: — Талис! Эй, как лето? — голос был слишком громким для библиотеки, и Джейс по привычке поморщился. Он обернулся и увидел пару знакомых — типичные завсегдатаи кампуса, которых он знал скорее в лицо, чем по именам. Этот был, кажется, из химиков. Высокий парень с растрёпанными светлыми волосами поднял руку для приветствия, и Джейс на автомате пожал её. — Отлично, но коротковато, — буркнул он, скользнув взглядом по залу. — Ну-ну, не скромничай, Талис. Где твои фанаты? — один из знакомых рассмеялся, но Джейс уже двигался дальше, слегка отмахнувшись. Он направился к дальнему ряду, где уже заметил фигуру Виктора. И тут же остановился, будто кто-то невидимый резко дёрнул его за ворот. Это точно он? Совсем недавно он выглядел иначе: бесконечно уставший, с бледной кожей и тёмными кругами под глазами, словно жил на кофе и отчаянии. Вечно растрёпанные волосы будто кричали, что он спал прямо на рабочем столе. Да он, скорее всего, так и делал. Казалось, что Виктор буквально растворялся в работе, и это оставляло на нём свой неизгладимый след. Но сейчас этот прежний образ не сочетался с тем, кто сидел перед ним, листая книгу. Свет из высоких окон падал на лицо Виктора, мягко очерчивая резкие скулы и прямую линию носа с легкой горбинкой, обнажая мелкие детали, которые Джейс раньше никогда не замечал (да и зачем бы ему?). Коротко стриженные каштановые волосы все так же лежали кудрявыми вихрами. Кожа больше не казалась болезненно-бледной, черты лица словно стали чуть мягче, но взгляд был все таким же сосредоточенным, пусть уже и не уставшим. Даже лёгкий румянец на скулах был виден, будто Виктор внезапно решил, что спать всё-таки полезно. Джейс внезапно для себя заметил пару новых деталей. У него всегда была эта родинка под глазом? Джейс понял, что слишком долго стоит и откровенно пялится, когда Виктор поднял глаза и спокойно, без слов посмотрел на него, слегка приподняв одну бровь. Этот взгляд явно говорил: «Ну, и? Мне транспарант растянуть или ты подойдешь, наконец?». «Двигайся, идиот», — мысленно обругал себя Джейс и направился к столу, стараясь выглядеть, по крайней мере, чуть менее неуклюжим. — Привет, — сказал Джейс, ставя рюкзак на пол и чувствуя, что их короткое знакомство в прошлом году совсем не облегчало ситуацию. — Рад работать вместе. Наверное. Виктор взглянул на него с лёгким наклоном головы, словно оценивая, стоит ли вообще тратить слова на такую вступительную реплику. — Наверное? Звучит вдохновляюще, — наконец отозвался он, отложив книгу в сторону. — Ну, ты понял, — Джейс попытался улыбнуться, но вышло только неловко поджать губы. — Ладно, с чего начнём? Виктор ещё несколько секунд смотрел на него, будто раздумывал, нужно ли объяснять что-то настолько очевидное. Наконец, он просто вздохнул. — С правил. За первые полчаса их совместной работы — или попыток её начать — Джейс успел записать в свой неизменный толстый блокнот несколько важных пунктов, которые, как он уже понял, определяли их взаимодействие: 1. Работаем по расписанию. Без срывов. Без опозданий. 2. Никаких „вдохновляющих“ разговоров. Ты Же Не В бАрЕ, ТаЛис. На этом они временно остановились, но Джейс оставил немного свободного места на странице, предчувствуя, что правила будут только дополняться. — Теперь, когда всё так строго регламентировано, — саркастически заметил он, перелистывая страницу, — начнём? Джейсу потребовалась пара минут, чтобы справиться с волнением, прежде чем он наконец собрался с мыслями. Сначала было сложно избавиться от ощущения, что Виктор с его чёткими формулировками и сдержанным, почти оценивающим взглядом без труда способен разложить всё, что он скажет, на составляющие и безжалостно подвергнуть критике. — Смотри, — начал Джейс быстро пролистывая страницы с диаграммами и набросками. Он ещё вчера потратил несколько часов, чтобы привести свои заметки в порядок, но теперь казалось, что этого недостаточно. — Идея такая: преобразователь энергии, который мог бы эффективно работать с минимальными потерями. Возможно, даже на альтернативных источниках — чтобы его можно было использовать в условиях, где доступ к обычным методам ограничен. Виктор наклонился ближе, чтобы рассмотреть записи. Его взгляд был сосредоточенным, чуть прищуренным, как у часового мастера, рассматривающего сложный механизм. — Минимальные потери… — протянул он, слегка постукивая пальцами по столу. — Хорошо звучит. Но у тебя здесь слишком большой размах. На чем конкретно сосредоточимся? — Ну… я думал о солнечной энергии, но это слишком банально, — Джейс немного нервно хмыкнул. — Пьезоэлектрика? Или что-то с термальным потенциалом? Виктор не спешил с ответом, просто вытащил из рюкзака чистый блокнот и ручку. Его движения были точными и методичными, как будто он мог расписать план работы за секунду. — Давай подумаем шире. Если объединить… скажем, пьезоэлектрический элемент с чем-то вроде термоэлектрического генератора? Они могли бы компенсировать слабости друг друга. Джейс выпрямился, явно заинтригованный. — Это как… два устройства в одном? — он взглянул на Виктора с легким сомнением, но тот уже сделал пару набросков. — Условно. — Виктор, не отрываясь, быстро начертил схему, поясняя на ходу: — Если мы используем пьезоэлемент для сбора энергии от вибраций и добавим термогенератор, который будет использовать разницу температур, то в результате… — Снизим потери и повысим стабильность, — подхватил Джейс, чувствуя, как внутри разгорается азарт. — Да. Но сначала нужно рассчитать КПД. И понять, есть ли смысл в этой комбинации. Диалог шёл легко: к удивлению друг друга, они быстро нашли общий язык, который не требовал долгих объяснений. Джейс показывал идеи из своего блокнота, Виктор без пауз подхватывал и дополнял их. Временами Виктор переходил на короткие фразы, настолько сосредоточенно работал, а Талис шутил, что в его речи больше формул, чем слов и скоро он перейдет на двоичный код. Они обсуждали материалы, возможные конструкции, ограничения в производстве. Виктор неожиданно оказался не таким сухим и отчуждённым, каким Джейс его себе представлял. Наоборот: он умел слушать, быстро находил слабые места в идеях, но вместо того чтобы критиковать, предлагал, как их улучшить. И что удивительно, у него оказалось неплохое чувство юмора. — Знаешь, — признался Джейс, когда они добрались до очередной схемы. — Я думал, мы будем сидеть тут весь день, молча избегая друг друга. Ну или спорить, пока не разорвём чертёж пополам. Рад, что был не прав. Виктор бросил на него короткий взгляд, слегка приподняв одну бровь, а затем усмехнулся: — Это потому, что ты пока ещё не дал мне повода думать иначе. — Это пока, — уточнил Джейс, уголки губ дрогнули в улыбке. Время словно утекало сквозь пальцы. За окном медленно сгущались сумерки, длинные тени ползли по стенам, но они этого не замечали. Их стол посреди просторного зала стал островом света и идей в опустевшей библиотеке. Мягкое сияние настольной лампы очерчивало листы бумаги, испещрённые заметками, и едва тронутый бумажный стаканчик с кофе. В воздухе остались лишь шуршание бумаги, тихие реплики и звук скользящего по листу карандаша. Джейс потянулся, разминая затёкшую спину, и огляделся, только теперь заметив тишину. Библиотека выглядела иначе, почти нереальной, с пустыми рядами столов, утонувших в полумраке, и высоким потолком, теряющимся в тени. Он обвёл взглядом зал и хмыкнул: — Последний день отдыха, — сказал он, слегка усмехаясь и провёл рукой по волосам. — А мы просидели тут. — Словно что-то плохое, — спокойно отозвался Виктор, даже не отрываясь от своих записей. Его голос был ровным, почти невыразительным, но в нём слышалась лёгкая насмешка. Он перевернул страницу в своём блокноте, и карандаш в его руках снова заскользил, выводя аккуратные строчки и схемы. Когда они, наконец, начали собираться, Джейс перекинул рюкзак через плечо и вдруг остановился: — Виктор, дай свой номер. Тот лишь замер, обрабатывая запрос. — Зачем? — спросил он с лёгким подозрением в голосе. — У нас есть почта. Её достаточно. Джейс фыркнул. — Еще почтовых голубей предложи. Представь, что я забуду что-то важное, а времени нет. Или наоборот, тебе нужно будет что-то у меня уточнить. Скажем, среди ночи. Виктор на мгновение задержал взгляд на Джейсе и с лёгкой обречённостью протянул: — Хорошо, но звонки только по срочному делу. Остальное в сообщениях. Джейс усмехнулся, уже вбивая номер в телефон. — Понял. Максимум — могу пару раз разбудить тебя среди ночи с идеей гениального открытия. — Тогда заранее советую держать голубя под рукой. Потому что в бан ты отправишься после первого же гудка, — Виктор очень старался быть серьёзнее, но уголки губ то и дело дрожали от этой словесной перепалки. — Запишу это в правила. На этой ноте они, наконец, вышли из библиотеки. Тишина кампуса встретила их пустыми тропинками, ведь все, кажется, проводили этот последний день каникул не за проектами, а за разговорами и встречами. Джейс вскинул руку на прощание и ушёл куда-то в восточную часть кампуса, явно торопясь присоединиться к друзьям. Виктор не торопился. Какое-то время он стоял у библиотеки, вдыхая прохладный вечерний воздух — такие вечера бывают ближе к осени, когда тепло уходящего лета слегка холодит кончики пальцев, но всё ещё обнимает багровыми закатами. Тишину его уединения нарушил короткий звонок пришедшего на телефон сообщения, вырывая Виктора из мыслей: Д. Талис Пока шел не мог придумать как тебя записать. Просто «Виктор»? Не, банально. Будешь «Партнер». Мы же все-таки люди серьезные :) В холле общежития царила суматоха, характерная для последних дней перед началом занятий. Студенты оживлённо общались, кто-то переговаривался у автомата с едой, споря о том, какой из сэндвичей меньше похож на картон. Продавленные диваны едва выдерживали усталые тела, а окна украшали фигуры на подоконниках, чьи обладатели пытались балансировать кружки с остатками напитков. В углу кто-то изо всех сил подпевал попсовой мелодии из колонки — настолько фальшиво, что окружающие единодушно делали вид, будто вовсе ничего не слышат. Джейс устроился на подлокотнике дивана, одним плечом опираясь на спинку. Телефон в его руке служил отвлечением от всей этой суеты. Он то начинал текст, то стирал его, затем снова что-то набирал. Экран светился короткими, но важными словами, а пальцы медлили у кнопки отправки. — Талис! Ну ты глянь на себя! — знакомый голос вырвал его из раздумий. — Серьёзный такой, строишь план как протащить кого-то в кампус и показать свои чертежи на ночь глядя? Кому ты там пишешь? Джейс поднял глаза и увидел Лукаса — выразительного парня с биотеха, который всегда умудрялся появляться в самые неожиданные моменты. Они общались с первого курса: Лукасу нравилось шутить, Джейсу — парировать. Он очень старался заглянуть в телефон. — Сестре твоей, — Джейс лениво усмехнулся, показывая клыки, и убрал телефон в карман широкого худи. Лукас фыркнул, делая вид, что не обиделся. — Ты же с этим… — он сделал неопределённый жест рукой, в которой покоилась кружка с гербом Академии, внутри которой наверняка плескалась с чем-то смешанная водка, — Виктором теперь работаешь? — Ага, — коротко ответил Джейс, спрятав телефон в карман. — И как оно? — Лукасу явно не терпелось продолжить разговор. — Интересный опыт, наверное? Работать с таким… — Он замялся, но взгляд говорил больше, чем слова. — Ну, ты понял. Джейс медленно выгнул бровь: — Это ты сейчас к чему? — Да просто, — Лукас пожал плечами, словно ему это было неважно. — Все понимают, что он не из нашего круга. Заун, знаешь ли. Да и сам ведёт себя так, будто ему все вокруг — мебель. Разве не так? Джейс почувствовал, как внутри него что-то скрипнуло. — Может, дело не в нём, а в вас? — спросил он спокойно, но голос обрёл опасную твёрдость. Лукас усмехнулся: — Слушай, Талис, не надо морализаторства. Просто забавно: Академия — это место, где строятся связи, которые пригодятся в жизни. А этот твой Виктор? Он даже не пытается. Будто на полном серьёзе считает, что связи ему не нужны, хотя лично я уверен, что он тут только благодаря ним. Говорят, он вообще с кем-то спит ради стипендии. Джейс резко вскинул голову, прищурившись так, будто пытался просверлить собеседника взглядом. — Поверить не могу, — Его голос звучал тихо, но в нём была такая напряжённость, что Лукасу невольно пришлось слегка отступить. — И давно ты сплетни по кампусу собираешь? Джейсу стало мерзко от этого диалога. Он говорил о «связях», но, видимо, предпочитал не вспоминать, что его семья щедро проспонсировала реконструкцию одной из самых продвинутых лабораторий в новом крыле, аккурат перед поступлением своего отпрыска. Отвратительно. — Да расслабься, Талис. — Лукасу явно стало неуютно. — Это просто слухи. — И ты решил, что лучшее что можно с ними сделать — погрузиться в пьяный трёп? Надо же, до чего снизошли светлые умы Пилтовера — обсуждение грязных сплетен. Видимо, Академия и правда в полном дерьме.— Джейс шумно выдохнул через нос и прикрыл глаза, пытался успокоиться. — Ну давай, расскажи мне, какой он особенный. Что, гений, да? Или ты просто не хочешь признать, что он абсолютно чужой здесь? — Слушай... — Джейс медленно наклонился к нему, на лице играла лёгкая, почти хищная улыбка. — А может, дело в том, что ты просто завидуешь? Лукас моргнул: — Завидую? Чему? — Тому, что он в паре со мной, а не с тобой. Лучший студент потока. И не стелится перед тобой, решая за тебя твои же задачи. Эти слова повисли в воздухе. Лукас замолк, пытаясь найти достойный ответ, но Джейс уже поднялся, оставляя того в полном недоумении. Прежде чем уйти, он бросил через плечо: — Если хочешь узнать, что значит быть особенным, попробуй хотя бы раз оценить людей за то, что они делают, а не за то, какая фамилия стоит после имени. Он направился к выходу, чувствуя, как в груди бурлит смесь злости, раздражения и чего-то ещё, чему он пока не мог подобрать название. Только спустя время он разжал кулаки, с белеющими костяшками пальцев. Он добрался до своей комнаты и сел на край кровати, с силой провёл ладонью по лицу. Что это было? Зачем он вообще ввязался в этот спор? Он не был тем, кто лезет в чужие конфликты, а Виктор — тем более не из тех, кто просил бы о чьей-либо защите. Ему хватало гордости и ума не обращать внимание на сытых, немотивированных деток пилтоверских кланов. Но то, как Лукас говорил о нём… Задело что-то внутри. Это было несправедливо. Он снова взял телефон и посмотрел на экран, на последнее отправленное сообщение, которое так и осталось без ответа. Часть его всё ещё пыталась понять, зачем он это сделал. Но другая часть знала, что в этом вопросе не было никакого смысла. «Какой же я лицемер», — подумал Джейс, вспомнив свои первые впечатления от Виктора. Как он весь год смотрел в его спину, пытаясь прожечь в ней дыру. Как раздражение накатывало всякий раз, когда его имя было выше, чем имя Талиса. И вот теперь, после одного дня работы вместе, он защищает его, будто… будто это имеет значение. Джейс включил экран телефона. Новое сообщение. Партнер Как тебе удобно.