Драконий университет

      Первый курс. Бесспорно самое страшное событие и период.В школе, откуда ты выпустился, тебя уже не ждут, взрослый мир же еще так далек, что даже не знаешь, как в него вступить. Это похоже на болото. Ты стоишь на кочке, позади тебя твердая почва, от которой не веет угрозой, но на которую возвращаться нет смысла, ведь тебе надо на другой конец. Но перед тобой неизвестность: может, ступишь и попадешь на новую кочку, а может, тебя просто утянет на дно. И никого рядом. Только осознание, что коряга, на которой ты стоишь, тоже скоро уйдет из-под ног.       Не знаю, может, не у всех был такой же страх перед началом семестра, но будоражащее волнение, из-за которого невозможно уснуть несколько недель до первого сентября, был у каждого.       В первый день я шел с откровенным страхом по коридорам университета, в которых уже был до этого не раз. Они выглядели по-другому. Одно дело прийти сюда к брату, которого попросили присмотреть за тобой, другое — знать, что ты здесь с определенными задачами, на выполнение которых, неизвестно хватит ли сил.       Все первокурсники вокруг, казалось, пришли сюда целыми классами, старыми знакомыми, потому что все уже сумели образоваться в компании и с горящими глазами шли в поисках аудиторий, где им проведут знакомство с кафедрами.       Неужели их ни капли не пугает мысль, что от их действий, выборов зависит их будущее? Неужели они не чувствуют ответственность? Мне часто говорили, что я слишком много думаю о тех вещах, которые не должны меня волновать, но ведь мои опасения не пустяки.       У меня не было проблем с заведением знакомств и друзей, хотя я и могу казаться нелюдимым. Нет, в школе у меня было несколько товарищей, с которыми мы, правда, выбрали разные университеты. Однако сейчас беззаботность и радость первокурсников меня пугали, отстраняли.Больше чтобы успокоиться и убедить себя, что я не упускаю никаких шансов, я искал Юньли или Яньцина. Их я знал уже очень давно, с раннего детства. Они тоже поступили в этом году со мной.Яньцин решил последовать за дядей и пошел на международные отношения, поэтому я, хотя и причислен к кафедре истории, двинулся в совсем другую сторону.       Поднявшись на пару этажей, я, как и ожидал, нашел его. Яньцин стоял рядом с господином Цзинь Юанем. Вид его был слегка напыщенный и важный. Он в целом был немного высокомерным, но рядом с дядей, которого он боготворил, он становился всегда еще более заносчивым. Особенно сейчас, когда он знал, что вокруг находятся его однокурсники, но Цзинь Юань уделяет внимание и время только ему. Это не просто гордость молодого человека за знакомство с уважаемым человеком, которая приятна рядом с другими новобранцами, которые, как ему кажется, с восторгом смотрят на его общение с профессором, но и радость, ожидание похвалы. Он хочет, чтобы дядя заметил их сходство в выборе профессий, похвалил его за одинаковый интерес.       Яньцин посматривает на однокурсников с чуть поджатой улыбкой. Ему отчаянно хочется подойти к своим новым друзьям и рассказать какой-нибудь факт о господине Цзинь Юане или историю, но одновременно он заведомо ревнует и боится, что дядя может обратить внимание на кого-нибудь кроме него, заметить в каком-нибудь первокурснике что-то, в чем Яньцин не так хорош.       Я подхожу к ним и вежливо здороваюсь. За стенами университета я могу обойтись и без обращений вроде «господин» или «профессор», но здесь необходима субординация.       — А, племянник, ну что, можно тебя поздравить с новым этапом? — господин Цзинь Юань улыбнулся, сощурив глаза в две милые щелочки, как кот на солнце.       — Господин Цзин Юань! Мы, между прочим, при чужих! — Яньцин с легкой злостью посмотрел на меня.       — Ха-ха, прости-прости. Довольно сложно отвыкнуть, когда почти пятнадцать лет зовешь вас по-домашнему.       Было видно, что господин Цзинь Юань, нет, вернее будет сказать дядя, больше поддразнивает нас. Особенно Яньцина.       Если уж быть честным, то да, мы с Яньцином троюродные братья. Не сказать, что мы ощущаем какое-то глубокое родство. Сейчас я больше смотрю на него как на очень старого приятеля, нов детстве, когда мы часто проводили время в детстве, мне кажется, мы все же думали друг о друге как о братьях. Повзрослев, Яньцин стал несносным и заносчивым, из-за чего мы отдалились. Да и для меня встречи с ним часто означали еще одну неприятную встречу.       — О, Цзинь Юань! — я вздрогнул и невольно посмотрел в сторону лестницы. Если бы я заметил его раньше, то уже ретировался бы. — И мой любимый младший брат с племянником! Ну что, обустроились? Друзей завели? К нам подошел мужчина лет 35 в строгом идеально отглаженном костюме. Однако его нелюбовь к такому стилю выдавали слишком длинные, как у девушки, волосы, которые уже многие в разных выражениях просили его обстричь, чтобы соответствовать статусу ректора.       Улыбается широко и открыто, напоминая мне почему-то змейку. Не тех грандиозных и величественных змей, которые пугают одним блеском глаз, а белого техасского полозика. Хотя, думаю, если он обрежет волосы, то станет похожим на квокку. Первокурсники при виде его зашептались, пытаясь скрыть это. Кто-то уже знал его по внешности, а кто-то с недоумением смотрел на такого неканоничного«преподавателя».       Он положил мне руку на плечо, но я тут же ее смахнул и зло зыркнул на него. Может, и веду себя, как ребенок, но тут эмоции действуют раньше мыслей.       — Мы с тобой не братья.       — Не надо стесняться, Дань Хэн! Даже если теперь я для тебя и ректор, мы не перестанем быть с тобой братьями! И здесь, и дома! — я раздраженно наблюдаю за его руками. Есть у него привычка к театральности, взращенная его большой самоуверенностью. Его руки вместе с голосом театрально вились и чересчур восторженно подскакивали. Никогда не поймешь, когда он говорит серьезно.       — Мы с тобой нигде не братья.       Теперь мне не хотелось здесь задерживаться.Я сюда пришел для обретения равновесия, чтобы успокоиться. Однако если останусь с этим придурком и дальше, то опять выйду на эмоции. Иногда мне кажется, что этот человек, Дань Фэн именно этого и добивается: делает все, что мне противно, лишь бы я вышел из себя и возненавидел еще больше. Хотя его слова при этом направлены ровно на противоположное. Не понимаю его.       Я, игнорируя ректора, который с наигранной обидой мне что-то говорил на мое последнее заявление, повернулся к дяде и Яньцину, чтобы попрощаться, но заметил, как господин Цзинь Юань смотрит на нас. Как на детей. Спокойная улыбка и неулыбающиеся глаза: он что-то видит, но не намерен ничего говорить в своей манере. Как же эта снисходительность раздражает.       Перебороть в себе эту краткую неприязнь я не смог, поэтому просто резко повернулся и пошел прочь. Яньцин что-то неодобрительно сказал дяде обо мне или о Дань Фэне, но его мнение меня интересовало в последнюю очередь.       Надо было уже подбираться к кабинету, где нам проведут инструктажи и представят кафедре. Пусть я и знал всех преподавателей еще с 9 лет, а у многих даже сидел на лекциях, когда Дань Фэн не мог присматривать за мной из-за дел, но если я рассчитываю на сотрудничество с однокурсниками, то желательно не выбиваться в таких вопросах.       Вообще, если бы у меня был такой же характер, как у Яньцина или Юньли, то я смог бы легко и быстро в любой момент найти себе товарищей. Но я слишком недоверчив, поэтому для сближения мне нужно время и большое количество личностных ресурсов.       У лифта было много первокурсников — да, для недавних школьников лифт — действительно диковина, которую хочется опробовать, — поэтому мне пришлось идти по лестнице. Когда я проходил площадку третьего этажа, мне показалось, что я слышу сверху упрямый голос Юньли. Я повернул голову и чуть замедлился, пытаясь высмотреть ее на лестничных пролетах, и налетел на кого-то.       Листы бумаги, как ленивые свадебные голуби, полетели на пол. Молодой человек, с которым я столкнулся тяжело и зло вздохнул и, опустившись на пол, сел на колени, чтобы собрать свои бумаги.       — Весь университет в вас, первокурсниках. Ходите, рты разинув, как будто ваши школы не такими были. Посмотрю я на вас через курс, — парень был слишком раздосадованным для десятка упавших листов.       — Простите, — еще больше настроение спорами я портить не хотел, Дань Фэн и так достаточно постарался, поэтому я попытался смягчить тон. — Мне показалось, что я услышал знакомую, поэтому не смотрел перед собой.       — Знакомую он услышал! — молодой человек поддержать мою попытку избежать споров не оценил.       Мне надо было идти, скоро начиналась пара, но уходить просто так, на такой ноте мне показалось некрасивым, поэтому я протянул незнакомцу руку:       — Я Дань Хэн, студент с факультета истории. Чтобы загладить…       Но дослушивать мои слова не стали. Парень поднял голову и взглянул на меня. Его нижнюю половину лица перекосило в презрении.       — А вот и наш любимчик судьбы. И зачем вообще в университет пришел? Совесть мучает?       Парень схватил листы и стремительно вышел с лестницы на этаж. Я ошарашено посмотрел ему в спину. У меня только одно предположение и оно меня не устраивает. Если не он один так уверен в покровительстве моего брата над моей судьбой, то моя жизнь будет на порядок сложнее. Все же, если бы в этом университете не был бы сильный факультет истории, то я предпочел бы поступить в другом городе. Подальше от Дань Фэна и прочей родни.       Хотя к чему лукавить. Этот раздраженный парень был отчасти все же прав. Многие сотрудники здесь знали меня с детства, так что в глубине души я все же надеялся, что, если где-то схалявлю, ко мне отнесутся снисходительно. Так что я поступил сюда и с меркантильным желанием легкой жизни в университете. И все же пользоваться статусом Дань Фэна я не хотел. Я лучше отчислюсь в первый же день, чем напрямую прибегну к его имени или приму его помощь.       Вообще я больше всего боялся, что однокурсники, сделав кое-какие предположения о нашей с ректором связи, начнут с первых же дней одолевать меня и пытаться втереться в доверие. Но я очень самовлюбленно ошибся. Когда я вошел в аудиторию со своими однокурсниками, почти никто не обратил на меня лишнего внимания. Кто-то скользнул по мне равнодушным взглядом и вернулся к своему телефону или новым друзьям, кто-то стал перешептываться, видимо, уже зная о моем положении, кто-то вовсе даже головы не повернул в мою сторону. Но никто не подошел ко мне с целью завести полезное знакомство. Да, похоже, мою гордыню надо бы немного обуздать. Так уперто отрицаю наши связи с Дань Фэнем, что с огорчением удивляюсь недостатку внимания, ха!       Преподаватели тоже были нейтральны по отношению ко мне. Ни одним намеком не выдали, что знакомы со мной. Мне в пору было бы радоваться, что все идет так, как мне бы и хотелось, что я как все, что мне не надо волноваться о том, насколько искренне ищут со мной общения, но все же я испытывал какую-то противоречивую долю разочарования. Словно все те заготавливаемые перед учебой аргументы, громкие фразы и патетичные сцены, в которых я заявляю, что ректор мне никто и я не желаю его знать и носить с ним одну фамилию, не нашли применения, были порождены зря. Да, все же мы с Яньцином родня — это видно невооруженным взглядом даже мне.       Лишь после окончания этих ознакомительных пар ко мне подошла девушка. Я еще в начале заметил, что она из тех, кто дружит со всеми и сразу. Она не лидер, но ее натура, ее потребность в ощущении безопасности побуждают ее к хотя бы короткому знакомству и расположению ото всех в ее окружении. Общительная, это хорошо. Но она вместе с тем слишком старается понравиться каждому. И она хочет быть в центре внимания. По крайней мере ее ярко-розовые волосы и смелый, почти мультяшный наряд невольно притягивают к себе взгляды.       — Привет, я Март. Забавное имя, правда? Когда наступит март мне придется вдвое чаще слышать свое имя. И вообще, всем кажется, что называть девочку таким мужским именем странно. Но…       — Я Дань Хэн, — я максимально вежливо улыбнулся, почти как дядя. Я перебил ее, начиная опасаться, что поток ее речи не закончится никогда.       — Я знаю! Тебя многие знают! — и полился поток несвязной речи, логику между которой могла найти только она и безумец.       Я не отвечал, неспешно собирая вещи в сумку. Я уже понял, что она пойдет из университета на остановку со мной. И будет делать так часто, если не каждый день. Потому что она знала, что я Дань Хэн и потому что в одиночестве она ходить точно не будет.