Порочное счастье

Кристофер. - Как дела? - Хорошо.  - Почему ты не спишь? - Не хочется без вас. А Эдвард где? - Он в детскую зашёл сразу с порога, на спящих малышей посмотреть. - Мне иногда кажется, что Эда нам подменили и вручили вместо него плюшевого мишку. - Есть такое. Ты вообще очень изменила его. Да что там, ты изменила нас обоих. - Я надеюсь, в лучшую сторону? - Конечно, родная. Я соскучился. На экране телевизора идёт какое-то вечернее шоу, я подхожу к Агате, она смотрит на меня, устало улыбается. - Ты так устаёшь. - Всё нормально. - Нет, это ненормально. Может, наймём няню? - Дети ещё очень маленькие, я не хочу впускать в дом чужого человека. Моя домашняя, сексуальная и такая желанная девочка. Носом веду ей по виску, втягивая воздух, к запаху кокоса добавился сладкий запах грудного молока. Пальцами цепляю завязки её шёлкового халатика, развязываю, почти не дышу, прикрываю глаза. - Крис… - губами касается моей шеи, по коже бежит табун мурашек. - М? - Я люблю тебя, ты знаешь. - Дальше сейчас последует “но” - “но у меня есть другой”. - Есть, ты и это знаешь. - Знаю, лисёнок. Сжимаю талию, усаживаю на столешницу, хочу её прямо здесь и сейчас, всегда хочу. Целую жадно, сжимаю грудь, она стала чувствительнее, остро реагирует на такие ласки. Расстёгиваю лифчик, освобождая грудь, опускаюсь, целую соски, засасываю их, обвожу каждый языком, завожусь не на шутку. Член стоит колом, соскучился страшно, целый день ездили с братом по очень ответственному делу. Три месяца назад родились малыши, мы с Эдом тогда чуть не разнесли клинику, а потом, когда Агате нужно было отдохнуть, напились в хлам. Ни с чем непередаваемое чувство, когда берёшь на руки своего ребёнка. Видеть личико, глазки, пальчики, как мальчик хмурит бровки, а девочка причмокивает губками. Мне до сих пор не верится, что всё это происходит со мной - любимая женщина, дом, дети. Ещё каких-то шесть лет назад я зарёкся даже влюбляться, после своего неудачного и больного опыта серьёзных отношений. А потом я встретил её - моего дерзкого лисёнка, моё личное блаженство, непохожую ни на одну женщину, хоть я и не знаток. Сразу сказал себе, что ни за что её не отпущу. - Крис, что ты делаешь? - Хочу тебя. Я как наркоман, а ты - моя убойная доза. Улыбается. Сама стягивает с меня брюки вместе с трусами, освобождая член, сжимает его. Ведёт по всей длине, при этом целует в губы, трётся грудью. Я снимаю с неё домашние шортики.  - Крис…Боже мой... ааааа. Громко стонет, когда я массирую клитор, она уже влажная, размазываю выделения по гладким складочкам, а через минуту плавно вхожу. Агата царапает мне плечи, я сминаю грудь, чувствую, как небольшими каплями выделяется молоко. Это невероятный кайф, от этого накрывает окончательно. Нет сил управлять своими эмоциями. С ней всегда так. 
Что-то со стола летит на пол, разбивается, Агата обхватывает меня ногами, вхожу глубже, она такая горячая внутри. - Крис, сильнее...да... ааа...Боже мой... ещё... Она дрожит в моих руках, сокращается мышцами на члене, зажимает рот ладонью, чтобы не разбудить детей. Не могу сдерживать себя сам, мышцы сводит судорогой удовольствия, кончаю с хриплым стоном, глубоко в неё. - Вы чуть весь дом не разбудили и детей. Можно было потише? Стефани два раза просыпалась. 
Эдвард заходит на кухню, в руках плюшевый заяц, тычет им в нашу сторону. - Твоя дочь, вот и успокаивай, - Агата хитро улыбается. - Почему это моя? Может, Криса? - Я не поняла, что за..?  - Агата, это ревность. - Так, отошёл в сторону, теперь моя очередь любить свою женщину, буду наставлять тебе огромные рога. А если проснутся мои дети, дай водички и скажи, что папочка будет нескоро.
 Эд ревнует, это видно, но без той паранойи. Впихивает мне в руки зайца, отодвигает меня, подхватывает Агату, она смеётся. А я уже не ревную. Всё так и должно быть.  Надеваю брюки, иду в детскую, горит ночник в формы луны, малыши спят. Уильям и Стефани. Имена выбирали недолго. И неважно, кто их отец, главное, что они любят их маму. Агата. Я проснулась от запаха гари с кухни. Вскочила с кровати как ужаленная, мигом спустилась на первый этаж и замерла: Эдвард в пижамных штанах и в фартуке на голое тело стоял у плиты и размахивал руками, разгоняя дым от пригоревшего чего-то там. А дети спокойно лежали в люльках рядом. - Господи, что тут происходит? - Я готовил омлет.  - Ты что делал? - Ты не ослышалась, милая, я сам в шоке. Крис подходит сзади, обнимает меня со спины, целуя в шею, ведёт носом по тому месту, где пульсирует венка. Вчера так ласкал меня, думала, съест, оставляя на коже синяки. Улыбаюсь, разворачиваюсь, целую моего мужчину в губы. Он мне этими губами и языком столько удовольствия ночью доставил. На нём строгий костюм, волосы, как всегда, уложены набок.
 - Ты  такой красивый, на свидание собрался? Смотри, я узнаю, обоим всё поотрываю. - Ревнуешь? - Конечно, такой красавчик, я знаю, как на тебя девушки смотрят. - А мужики, заглядывая в твоё декольте, чуть шеи не сворачивают. - Подтверждаю. - Так что тут произошло? - Спроси у великого повара. Мне пора, вечером сюрприз. - Круче, чем сгоревший омлет? - Гораздо. - Оу, интрига, ладно. Улыбаюсь и снова целую Кристофера перед уходом, он подходит к детям, по очереди берёт на руки и целует их в щёчки. - Всё, я ушёл. Я тоже подхожу к люлькам, вынимаю сначала дочь, укладываю на сгиб локтя, Эд помогает мне с сыном.  - Ну что, милые, давайте покушаем. Вот ваш папа совершенно не умеет готовить. - Зато я умею много чего другого, - подмигивает и нагло улыбается. Я сажусь в специальное кресло для кормления, даю детям грудь. - Я тоже так хочу. - Ты так делал всю ночь, а сейчас кушают твои дети. Да, мои хорошие?  - Но я тоже голодный. - Ешь свой омлет. - Да это случайно вышло. Дым на кухне почти рассеялся. - Тебе нужно сегодня в салон? - Да. Встреча с новыми поставщиками, которых ты советовала. Эдвард сделал меня совладелицей ювелирного салона “АГАТ” (который “не-в-мою-честь”, да)  и я теперь принимала непосредственное участие во всех делах. Но его плоские шуточки, что я достигла таких высот через постель, я терпела долго, гад такой. - Почему ты так смотришь? - Это так красиво. Есть какая-то магия в том, как твоя женщина кормит грудью твоих детей. Эд наклоняется ко мне, целует, а у меня на душе разливается счастье. - Мне уже надо ехать. И не забудь про вечер. - Так ты тоже в курсе? - Конечно, кроха. - Ладно. приготовлю что-нибудь вкусненькое. Езжай. Эдвард тоже уехал, а я была сама не своя. Они оба устраивают сюрприз, оба так интригующе об этом говорили. Мы погуляли во дворе, я приготовила ужин, надела платье, распустила локоны. - Крошки, что там за сюрприз у папочек? Дети в ответ угукали и хлопали маленькими ладошками. - А вот и мы! Передо мной возник огромный букет кустовых роз кремового цвета - как в то утро, когда мне в номер завезли завтрак и записку от близнецов именно с таким же букетом.  - Цветы? Как много! - Хотел ещё больше, но, увы, не было. - Что за праздник? - Просто так. - Та-а-ак, что натворили, признавайтесь. Кристофер стоит совсем близко, нас разделяет только букет, рядом с ним Эдвард, оба смотрят так загадочно. А потом он вдруг неожиданно ведёт по моему лицу тыльной стороной ладони, заправляет прядь волос за ухо. - Ты ведь знаешь, что я очень тебя люблю, что мы тебя любим? - Да, - я говорю почти шёпотом, смотрю то на одного, то на второго, не понимая, что происходит. - Ты родила нам двух замечательных детей, за которых мы всю жизнь будем тебя благодарить. Оба мужчины, не сговариваясь, опустились на одно колено. - Пришло время двигаться дальше. Пришло время делать выбор. - Выбор? Какой выбор? Я не на шутку пугаюсь, я не хочу делать никакой выбор. Я не готова выбирать. Нет! Ни за что! Как это вообще возможно? - Ты должна выбрать, чьей женой станешь. - Женой? Я смотрю на них сверху вниз, сама словно отупела, отвечаю вопросом на вопрос. - Официально. Агата, послушай, мы так и будем все вместе. Это формальность, которую необходимо сделать, чтоб защитить со всех сторон тебя и Уилла со Стеф. Ты не можешь просто так жить с нами. - Почему не могу? Я могу. Я не хочу делать выбор, я одинаково люблю вас обоих, - я готова расплакаться в любую секунду, мне не нравится всё это, это неправильный выбор, - поднимитесь пожалуйста. - Ну, что ты, девочка моя, не надо плакать. Крис утирает мне слёзы, которые уже катятся по щекам.  - Мы тоже тебя любим, Агата, это всего лишь формальность. - это был уже Эдвард, - Вот ты чуднАя, другая бы прыгала от счастья, а ты ревёшь. Я смотрела на них обоих и понимала, что мужчины правы. - Что это? - Кольцо, конечно. Крис открыл коробочку, на чёрной бархатной поверхности лежало кольцо невероятной красоты. Два бриллианта огранки “груша” и посередине такой же формы большой изумруд. - Бриллианта два, потому что двое нас, а между ними - природный изумруд, точно такого цвета, как твои глаза. Все три камня соединены воедино, как и мы, всегда будем одним целым. Всё, слезы полились ручьем, сердце вырывалось из груди. Это было так трогательно, так мило и так красиво, что хотелось кричать от счастья. Я увидела их первый раз на благотворительном балу, где было много пафосных людей, фальшивых улыбок и комплиментов. И только братья Кадоган на фоне всего этого казались искренними и настоящими, только прогулка и разговоры с ними не дали мне умереть от скуки в тот вечер. Потом они не выходили у меня из головы, поселились в моих снах и фантазиях, от которых кровь в венах закипала. Но всё изменила случайная встреча в том загородном отеле. Их зелёные глаза, наглая улыбка Эдварда, ему не нужно было разрешение, чтобы целовать так, как целовал лишь он. Кристофер, с пронзительным взглядом, выворачивающим душу наизнанку. Мои личные демоны порока. - Надень сама, а кто официально станет мужем, скажешь потом. Кольцо идеально подошло, очень красиво смотрелось на руке и переливалось всеми возможными гранями. - Ну вот и замечательно. А то от волнения аж ладони вспотели. Давайте уже напьёмся по этому поводу. Нам вискарь, Агате сок, двойняшкам - титьку.