Bastard

Осторожными действиями мандрил быстро пробегается пальцами по правой лапе, доделывая последние штрихи. Где-то чуть перетягивает, обматывает по новой и при этом обрывками фраз или просто улыбкой пытается подбодрить. Узома прикусывает ранее поданную палку чуть сильнее и в конечном счёте ломает её надвое. Носом втягивает воздух и пробует досчитать до десяти, чтобы успокоиться после перенесённой боли.  — Вот и всё, лапу я вправил, через неделю или две будет как новая, — сказал Рафики и погладил её по плечу, закончив бинтовать и фиксировать лапу одноглазой. Помимо лапы, у Узомы была перебинтована и голова, которая, как и лапа, тоже получила нехилый удар об стену.  — Я попробую поговорить с Мвенаем, чтобы он не травмировал тебя снова, — попробовал успокоить свою пациентку королевский маджузи, нахмурив брови, потому что такой подлости по отношению к родным он не видал ещё давно (только Шрам с Муфасой могли переплюнуть это). Но Узома, посмотрев на него устало, лишь головой покачала.  — Не думаю, что это поможет, завтра я всё равно пострадаю, не взирая на то, что… ну, — одноглазая кивком указала на свои травмы. Она и без того прекрасно осознавала, что брат не проявит сочувствия, а значит он может свободно её избивать каждый день, а ей придётся только терпеть (если только не откинется раньше).  — В его интересах не разочаровать Муфасу, а не пытать тебя, — положив руку на плечо львицы, проговорил Рафики и посмотрел ей прямо в глаза для большей убедительности. — Я думаю, что смогу его образумить. Узома не особо в это верила, но делать было нечего, может быть Рафики и вправду сможет его усмирить. Надежда, есть, потому что мандрил — старейшина мудрый, да и если что, своей этой палкой по голове может дать. Поэтому одноглазая согласилась и на это. Как только королевский маджузи покинул пещеру, Узома осталась одна, не считая львиц, которые караулили снаружи. Решив воспользоваться моментом, пленница ушла через тайный ход, с помощью чего она оказалась на свободе. Прохладный ветер приятно обдувал голову, приводя мысли в порядок и Узома, поджимая больную лапу, пошла вперёд. Одноглазая принцесса пришла на место, где она встретилась с Налой совсем недавно. В прошлый раз они договорились встретиться приблизительно в это время, осталось только надеяться, что она не забыла. Долго ждать не пришлось, уже через пару минут появилась дочь Сарафины, которая, увидев внешний вид своей подруги, была слегка шокирована.  — Что с тобой произошло?.. Кто тебя так?.. — спросила Нала, сразу подебежав к ней и осматривая уже вблизи.  — Мвенай… — хоть и не сразу, но всё-таки вырвалось из уст одноглазой. Это не было сказано с какой-то горечью или презрением, Узома просто устала, да и кто же может так сильно её избить, кроме братца.  — А за что? — спросила Нала, нахмурив брови от сожаления и чувствуя, как злость накатывает на неё. Узома попыталась быстро в деталях рассказала своей подруге о произошедшем, в частности о том, что принц намерен силой и пытками её «угомонить», чтобы принцесса не расстраивала отца.  — Жестоко… — в пол голоса сказала Нала, кивнув после конца рассказа.  — Я даже боюсь представить, что со мной будет завтра, — сказала Узома тихо, подвинувшись чуть ближе к подруге (так, невольно, просто чтобы успокоиться).  — Понимаю тебя, сегодня Мвенай уже пытался уговорить меня стать его королевой, — сказала вдруг Нала, вздохнув, но неприятное чувство всё же копошилось внутри неё. Её ведь принц не избивал, хотя мог, в особенности после того, как она ему дала пощёчину.  — И что? Уговорил? — спросила Узома, взглянув на неё. Нала мимолетно отвела взгляд, будто стыдясь, что такое решение по сравнению с подругой ей удалось легко.  — Я ему отказала, — спустя пару долгих секунд ответила голубоглазая.  — Ясно, — кивнула Узома, вздыхая. Похоже, им обеим ещё долго придётся мучиться.

***

Сараби и Симба держали путь к тому месту, где росла трава. В надежде выйти из этой пустоши. Луна и звезды были единственным, кто их спровождал в этом непростом пути. Пройдя через небольшой перевал между скалами, они столкнулись с небольшой проблемой в виде канона, глубокой расщелиной разделяющий землю на две стороны.  — И как мы переберёмся на ту сторону? — спросил Симба, пытаясь разглядеть хоть какой-нибудь способ перебраться через это ущелье. Сараби какое-то время молчала, разглядывая сам каньон. Чуть нахмурилась, раздумывая.  — Обходить каньон будет очень долго, а нам нужно его пересечь до утра, — сказала львица. Симба лишь кивнул, соглашаясь с маминым мнением.  — А что если спуститься вниз, а потом взобраться на другую сторону? — предложил Симба, вскинув брови.  — Слишком рискованно, если мы туда спустимся, то можем и не выбраться оттуда, — сказала изгнанница, тут же покачав головой. Симба продолжил рассматривать каньон. Однако долго ему его рассматривать не пришлось.  — Придётся идти вдоль каньона — другого варианта у нас пока нет, — сказала Сараби, кивнув в строну и пошла. Они начали идти, как задумывались, вдоль каньона, одновременно ищя хоть какие-то другие пути. Через полчаса пути, Симба заметил одну интересную часть рельефа с другой стороны каньона в виде склона, который плавно уходит в глубь ущелья.  — Мам, кажется, здесь мы можем пересечь каньон, — сказал Симба, указав на него. Поглядев в указанную сторону, Сараби сказала:  — Возможно, осталось только спуститься туда. Симба, ещё раз оглядев всё ущелье, остановил свой взгляд на высоком камне, который упирался как раз в их сторону обрыва, и по нему можно спуститься.  — И спуститься — не проблема, мама, — сказал сын Шрама. Этот переход проходил без происшествий, камень выдерживал, а склон тоже был безопасным. И уже спустя полчаса они пришли к своей цели.

***

Вечер, солнце уже ушло за горизонт, было тихо и спокойно. Сарафина была у водопоя и утоляла жажду, также наслаждаясь тишиной и вечерней прохладной, которой не бывало днём. Львица даже не подозревала, что её поджидали, что за ней даже следили. Быть может, был виноват возраст, из-за которого на её шерсти неоднократно уже проглядываются седые волоски. И вот, когда она направилась в сторону Скалы Предков, её тут же окликнули:  — Сарафина! Львица тут же обернулась, прищурившись.  — Что вам нужно от меня, принц Мвенай? — заметив принца, как можно вежливее спросила львица и даже попыталась натянуть улыбку, но, увидев, в каком настроении прибывал лев, поняла, что это лишее.  — Нала не хочет стать моей женой! — рявкнул кронпринц, тряхнув гривой. Сарафина только вскинула бровь.  — А от меня вы чего хотите? — спросила Сарафина. Мвенай долго молчал, сверля её брызжущим искрами яростным взглядом, будто что-то искал. Долгая это была минуту, львица снова нахмурилась. И вдруг вся злость пропала, будто что-то щёлкнул в голове принца. Губы его расползлись в хищном оскале, в глазах притаилась пугающе-загадочная тьма и лев начал медленно наступать. Сарафина, почувствовав опасность, в такт его шагам вперёд начала отступать назад.  — Я думаю, что она сделает всё, чтобы её мать не пострадала, — пророкотал Мвенай, нависнув над ней.  — К чему вы… — не успела договорить львица и охнула, стистнув зубы, от резкой боли, полученной от удара по голове. Взгляд сразу расфокусировался и в назревающей темноте последнее, что она увидела, — была ухмылка Мвеная.