Ребусы жизни

Через три с половиной года. Тэхён смотрел в огромное окно большой гостиной, что выходило на задний двор и парк вокруг семейного особняка. Длинная коса осветлённых волос, заплетённых очень низко, была обвита ниткой речного жемчуга. Он наблюдал за сыновьями, что играли на большой площадке около дома. Два старших сына катали среднего, омегу, в деревянной тележке, в которой обычно садовник возил дёрн с землёй и травой и землю для клумб, по дорожкам огромного сада. Ёнтан, маленький шпиц, бежал сзади и громко лаял, перекрывая голоса весёлой компании. Тележка гремела, гомерический гогот детей переходил в истерику. А самый младший бегал за братьями, как хвостик, наперегонки с собачкой. Все четверо были с ног до головы перемазаны в земле и траве. Судя по бурлящему веселью на улице, скоро эта карусель не закончится. Их можно было заманить в дом только чем-то особенным, а вот давить на детей бесполезно. Они сразу сплачивались, как маленькая армия. Весна вступила в свои законные права и её свежие, будоражащие запахи, тонкими ленточками летали по воздуху. Птицы пели, щебетали, радовались хорошей погоде, НО дети сумели таки их перекричать. Омега вышел на веранду. Чумазые моськи детей заставляли рот расплываться в счастливой улыбке. Он их всех так сильно любит! До замирания сердца! — Папочка! — Айю бежал к Тэхёну широко распахнув ручонки, оставив место в тележке младшему брату, которого близнецы уже сажали, давая подробные инструкции, как сидеть и как держаться, чтобы не упасть. Длинная коса (как у папули), заплетённая высоко, трепалась и прыгала то в одну, то в другую сторону, как флаг на переменчивом ветру. Ребёнок бережно прижался к папе. Тэ с наслаждением вдохнул аромат сына: — Кушать хотите? — А можно в саду? В дальней беседке?! Сегодня же уже тепло. А может лучше на травке на покрывале?! Только Айю мог уговорить Тэхёна на то, на что никто другой не мог бы. — В дом вам совсем не хочется? — с безнадёжной надеждой. — А мы играем, — младший омежка привёл «неоспоримый» аргумент. Большое, старое, тёплое одеяло Чонгука и Тэхёна достали из кладовой. Оно было туда убрано и доставалось именно для таких мероприятий, как спонтанный детский пикник. Тушёное маленькими кусочками мясо, в большом блюде, стояло в центре стола, нарезанные овощи кусочками на тарелке. Рис решили не подавать, всё равно всё рассыпят, заменили его хлебом с отрубями. Мытая клубника и тёплая водичка по стаканам. Ели тоже шумно, споря, хватая руками мясо и хлеб. Тэхён только следил за тем, чтобы совать овощи по-немногу детям в рты. Самый мелкий отрубился прямо с клубникой в руке. Тэ поднял Сехуна, а старшие доминанты открыли папе дверь, чтобы тот занёс младшего брата в дом. Вигук дёрнул Айю за косу легонько: — Пойдём дальше играть? — Папуля сказал, что вечером приедут дяди с Минэ, с Кьярой и Соле. Альфочка блеснул благодарно на младшего брата глазищами и повернувшись к старшему, ещё таскающемуся по саду вместе со шпицем, что наелся с хозяйского стола мясца и полусонный ещё искал в себе силы поиграть: — Я устал, пойду купаться. Няни сегодня не было и детей пришлось мыть по очереди. Сначала Сёхуна, потом Айю и его длинные волосы. Близнецы уже купались сами и Тэхён зашёл в большую душевую к сыновьям чтобы проверить. — Ну пааап, не смотри! -заныл Тэгук, уже стеснительно прикрываясь от папы большим полотенцем. — Не смотрю. Одежда чистая на кроватях, будет семейный ужин. Будут Намджун, Вонхо и Лей. Сейчас все с отцом по делам поехали в офис. Ногти промойте хорошо от земли. Согласный бубнеж сыновей порадовал, не придётся препираться, а без Чонгука с подросшими старшими альфочками это стало делать сложно. Те иногда ловили затрещины от отца, хотя иной раз тому лишь нужно было только поднять бровь и сыновья становились шёлковыми. Тэхён вернулся посушить волосы Айю, пока самый младший в семье смотрел мультфильмы в полудрёме. Маленький омега был для старшего его нежным солнышком, его светлой бусинкой и теперь Тэ представить не мог своей жизни без сына. Первый год он прислушивался к своим эмоциям, к своему отношению к ребенку и понимал, что любит это дитя также сильно, как и тех, что носил под сердцем. Характер у сына был спокойный, покладистый, но братьев, особенно Сехуна, он кидался защищать со всем жаром своего маленького сердечка. Помогал Тэхёну с младшим доминантом, играл с ним, следил, чтобы малыш не скатился с дивана, помогал кормить. Айю всегда крутился возле папы, который для него был, с первого дня когда встретились и затем, когда его привезли в дом, тихой гаванью и самым красивым омегой на планете, его любимый папочка. Тэ со средним сыном начинали день с взаимных поцелуйчиков и ими же заканчивали. Обычно весь день маленький омежка, когда был дома, ластился к Тэхёну. Отец же был его божество, его главный альфа. А Чонгук его баловал, всё прощал, хотя и наказывать то было послушного Айю не за что. Чем взрослее становился омежка, тем сильнее становился похож именно на Чонгука. Мелкие, нежные черты, красивые огромные, как у оленёнка глазки, малюсенький ротик. Ребёнок с нетерпением ждал вечера и подружек, с которыми может спокойно пошушукаться и посплетничать с ними по-омежьи. К слову, с Кьярой они были практически одного возраста и понимали друг друга с полуслова. Айю часто ночевал в доме у Монстра. Маленькие омеги любили вечером сидеть в своём уголочке, тихонечко играли. Чимин всегда участвовал активно в их играх, вместе с младшей дочерью, что крутилась вокруг старших. Девочка получилась копия отца и Джун, разглядывая своего ребёнка, всегда говорил мужу: — Любовь моя, ну вот все твердят, что мы с Соле похожи, как две капли воды. Но она же такая красавица! — Ты самый красивый альфа, что я видел, — ластился Чимин к своему альфе. — Я конечно хорош, но она-то просто невероятно красивая! Нам нахваливал, а их старшая дочь, целуя, поддакивала папе. Кьяра обоим отцам и обоим папам давала фору в серьёзности к подходу к вещам. Ребёнок был очень спокойный, рассудительный и в этом они с истинным были очень похожи. Это, конечно, кроме тех случаев, когда Тэгук ввязывался в какие-то споры и драки, тут доминанта просто сносило и в свои девять лет он что в школе, что на пацанских разборках и в драках, что в секции тхэквондо, что в спорах с братом или друзьями. Старший ребёнок в семье Чонов старался не уступать даже взрослым ребятам в школе. Чонгука пару раз вызывали к директору из-за него уже. Хотя обычно этим страдал задиристый Вигук. Это он мог «порадовать» отца приглашением на беседу к директору, но упрямый, себе на уме Тэгук, не уступал своей правоты и готов был драться за неё до крови из носа, до разорванного рукава на школьном пиджаке или отбитых костяшек на пальцах и до глубоких царапин на лице. Чонгук успокаивался тем, что истинная его старшего ребёнка имеет очень спокойный характер в жизни, в будущем может как-то притушить всплески сына. Сам доминант объяснял сыновьям, что всё надо, в первую очередь, попробовать решить дипломатией и слово — это всегда сильнее аргумент, чем грубая сила. На такие его размышления Намджун и Шуга только усмехались, напоминая, что Гук, в юности, был точно таким же. Хотя, даже Сехун, уже начал проявлять характер и единственный человек, у которого он не пытался что-либо отобрать и только смущался и прятал глаза, это Тэмин, которому доставляло небывалое удовольствие смущать маленького доминанта и тискать. Мальчик был невероятной красоты. — Хоть один на Тэ похож родился, — облегчённо выдохнул Чонгук, когда первый раз взял сына на руки. На Сехуна заглядывались все люди. Папы и мамы в парке останавливались посмотреть. Но мелкий не был особо расположен к тому, чтобы его старались все потискать. В драки пытался вместе братьями ввязаться и страх у ребёнка почти отсутствовал. С ним Тэхёну, даже при помощи няни и мужа, было тяжелее, чем близнецами вместе взятыми. Характер у самого младшего сына был несговорчивый и требовательный. Ужин накрывали на огромной веранде, вечера стали достаточно теплые для этого. В свои почти девять лет, Вигук был заметно выше и крупнее всех сверстников и даже на три сантиметра выше старшего брата, повергая того в детскую зависть. Но учился Тэгук успешнее и получая очередную оценку, лучше чем у брата, победоносно тому улыбался и поднимал бровь. Младший из близнецов пощупал в кармане маленькую коробочку. Нежное, из розового золота, с такой же розовой жемчужиной колечко. Ладони всегда потели, когда ожидалась встреча с красивой китайско-итальянской принцессой. К радости маленького доминанта ещё пару лет и он догонит и скорее всего перегонит волшебную сероглазую нимфу в росте. Он её жестоко ревновал и девчонка, которая становилась уже почти девушкой, хорошела год от года, а альфочка слышал разговоры от взрослых о том, что молодые альфы выказывает ей знаки внимания. К ухаживаниям Вигука китаянка относилась с виду осторожно, но в настольных играх и в игре в карты, при каждой встрече, дети так и не прекратили спорить, ругались и Лей всегда удивлялся, как его ласковая тихоня дочь вовлекается в горячие дискуссии с сыном Чона. Минэ закатывает глаза, доказывая громким голосом свою правоту и с ехидной счастливой улыбочкой ловит на шулерстве юного доминанта. После ужина дети расползались по разным углам и интересам. Тэгук остался сидеть с омегами, играя в приставку, поглядывая иногда на девочек, Айю и Сехуна с пёсиком, что пытался у омег стырить пупсят и кукол, пряча их. Те злились, но потом приспособили альфочку носить им конфеты, пирожные и фрукты со стола, где взрослые сидели уже за бутылочкой вина. Вигук и Минэ сначала злостно ругались, деля карты на дальнем диванчике огромной комнаты, а потом пропали из поля видимости. Тёмный коридор большого дома позволял остаться в относительной тишине и уединение юному доминанту и юной омеге. Смотреть с террасы на крыше на вечерний сад и пейзаж, открывающий все запахи и краски полной весны, было невероятно приятно и увлекательно. Губы сами на секунду тыкнулись около нежного омежьего ротика. Она не вздрогнула и голову не отвела. — Ви, — её голос глухой, еле различимый. — Я повзрослею быстро. Я же доминант, — тоже тихо, чтобы не спугнуть момент и приятную дрожь, что заставляла кровь кипеть сильнее, чем на русских высоких горках. Адреналин бахнул в голову. А рука легла на талию девочки, — Ты приятно пахнешь. — Виии, что ты делаешь? — Тихо и безвольно, словно соглашаясь с ним, — Отец увидит, заругает. — Я тебе подарок купил. Розовая большая жемчужина играла глубоким перламутром. — Ой, какая красивая! — омежки любят такое, Минэ не исключение. Вигук это давно понял. Доверился только дедушке, с которым ездил покупать украшение. — Ты же будешь носить? — с надеждой и опасением в голосе. — Да, — омега надела на указательный палец, благосклонно и благодарно смотрела. — А отцу скажи правду, что я подарил, это если спросит. От переполненных эмоций в эту ночь альфочке не спалось. Девочка нравилась до покалывания в пальцах. Хотелось рычать и лезли клыки, когда кто-то на Минэ смотрел из чужих мужчин и парней с недвусмысленным интересом. Ви всех записывал в свой ментальный блокнотик памятной вендетты… Минэ носила кольцо на указательном пальце. Взрослые делали вид, что всё так и надо и никто ничего не замечает. Чон вечером, обняв сына, когда хрустели чипсами и смотрели спортивные соревнования вместе на диване в главном зале, спросил: — Откладывал долго деньги? Вигук вспыхнув отозвался: — Почти год. — Молодец, красивый подарок. Чонгук подумал, что сын уже так вырос и как всё начиналось, с ящика сочной, сладкой клубники и Тэхён только после течки, в выцветшей одежде в магазине своих родителей, любимый и единственный, самый желанный. Муж в детской читал младшим детям сказку сейчас. Сердце залило мёдом и доминант подумал, что вот теперь он по-настоящему счастлив.