Ребусы жизни

Омега рассмеялся чуть хриплым, зовущим к себе, соблазнительным смехом. Сучонок знал, что делает! — А что, на альф меня больше не оставляешь? Как тогда, когда последний раз отправил меня со своей охраной домой, сам ночью попользовался, а потом лень было самолично отвозить, много чести мне? А я ведь и омег умею соблазнять. Да и вообще, чем больше в кровати народу, тем лучше. Намджуна внутри животное рвало на части: «Выпусти меня!!!». Чимин, улыбаясь, с чуть приоткрытым ртом, откинулся на руки, скинув движением плеч одеяло и плавно, медленно развел стройные ноги, склонив голову вперёд с потяжелевшим взглядом. Джун не железный, его сорвало. Рванув к омеге, схватил за волосы, закинув тому голову назад, облизывая шею и ключицы, развёл коленками ещё шире тому бедра. Чимин в ответ с благодарностью стонал, захлебываясь в собственных чувственных ощущениях, первый поцелуй в губы через столько лет, накрыл обоих как цунами. Омега обхватив Нама ногами за поясницу, тянул легонько на себя. Альфа трахал его, имитируя половой акт, через одежду. Безумство, какое-то безумство! Грязные, уставшие, заляпанные кровью. Омега выл в голос. Смазка текла, душистым облаком заполняя всё вокруг своим запахом и забирая у альфы остатки самообладания. Одежду сорвали, Джун вошёл в разморённое тело, нависая и целуя заплаканное лицо. Брал жёстко, вымещая всю боль и злость, свой собственный испуг за омегу, выплёскивая, наконец-то, на свободу сжигавшее желание обладать этим телом, таким практически беззащитным, по сравнению со своим собственным. От этого ещё более желанным и манящим. Чимин кончил первым, задушенно скуля. Альфа догнал его через несколько толчков, совершенно ничего не соображая от экстаза. Омега открыл глаза, расфокусированно, словно пытаясь вынырнуть из омута. Лежал и плакал под Намджуном, отворачивая красивое лицо и закрывая его крохотными ладошками. Зверь в альфе жалобно скулил. Джун молча слез с кровати, с которой совсем не хотелось слезать. Омега натянул одеяло с головой шмыгая носом. — Тебе привезти таблеток? — Мне твоя забота не нужна, — из-под одеяла. — Не кусайся. Я еду в порт, скоро придёт корабль за нами, мы на острова едем, привезём всех в Пусан. — Между нами ничего не было, — Чим вынырнул из укрытия, с надеждой наблюдая за альфой. — Ты сам-то в это веришь? — Джун уже одетый, ухмыльнулся, — Я на первый этаж, искупаюсь, поем и через час уеду, прикажу тебя покормить. Что-то нужно? Я не знаю, что там омеги желают в течку, кроме члена? Чимин уже буровил зло и ненавистно. А у самого поджимались пальцы ног от поступающей волны и узла внизу живота. — Уходи! -молил про себя омега. Альфа ушёл. Дверь закрылась за ним.

*****

Ехали молча до квартиры Чона, сыновья висели на нём, цепко схватившись ручонками. Тэхён сбоку, держал Кьяру, что осматривала Чонгука испуганными, огромными, голубыми глазищами. — Она на Чимина похожа, — первые слова за вечер, что Чонгук посмел напрямую сказать Тэхёну. Омега кивнул: — Да, только волосы и глаза цветом в отца. Племянница прижалась и Тэ с нескрываемой нежностью её поцеловал: — Моя красавица, устала, сейчас покушаем, искупаю тебя и спать. Ребёнок измучился, но сон к ней не шёл. У Тэхёна горело бедро, так как Чонгук касался его своим, широко расставив ноги. Омега не мог сдвинуться, держа в одной руке Кьяру, а другой гладя иногда, по очереди, сыновей по спинам. Ехали в тишине. Пентхаус встретил их теплом и уютом. — Ванные две. Иди купай Кьяру в ту дальнюю, мальчиками я сам займусь. Еду через полчаса на всех привезут, — распорядился альфа. — Хорошо, главнокомандующий, — Тэ даже не стал спорить, не было сил. Да и вообще, не хотелось. Мальчики, после купания, сидели за детским столиком в махровых, бежевых халатиках, а на Кьяру надели кофту одного из их одежды, что была у детей в квартире Чонгука. Кофта сидела на маленькой омежке как платье и пришлось засучить рукава. — Это моя кофта, потому что омега моя, — жуя курицу бубнил Тэгук. Малышка, не отставая от кузенов, попросила тоже курицы. — Вот это поздний ужин! А я думал их кашей или йогуртами кормить, — усмехался альфа. — Они на утро, — омега нехотя ковырял в своей тарелке, сидя напротив Чона. Тэхёну очень нравился этот пентхаус, красивый вид на море, панорамные окна, кухня — чистый восторг! Их с Кьярой Чонгук поселил в гостевой спальне сказав, что у Тэгука и Вигука есть своя огромная комната с уже встроенной личной гардеробной и игровым небольшими залом. Тэ обошёл перед ужином всю квартиру и с любопытством любого нормального омеги успел отметить огромное преимущество и вкус этого жилища. — Там моя спальня, — кивнул подошедший сзади альфа, в сторону отдельного бокса в квартире. — Мне не интересно. Вот и поговорили… Дети спали. Тэхён убрался на кухне, еле дотащив потом ноги до душа, роскошного, в серо-зелёно-травяной с белым отделкой цвете. Душевая кабина была огромной, а сам душевой кран сделан с тропическими каплями. Тэ наслаждался стоя под горячей водой, откидывая волосы с лица. Дети после ужина вырубились за минуты. Зверь Чонгука позвал его на охоту. Детёныши спят, взрослое время подошло. Договорились с Монстром, что Чонгук за главного останется в городе, да и детей с омегами надо охранять. Чон, пока говорил с другом, дерганно посматривал в сторону гостевой спальни. Приглушенный шум воды из душа накидывал ему совсем нескромные картинки. Доминант, в одних домашних, серых штанах, висевших буквально на костяшках таза, сидел на диване в гостиной, говоря по телефону и разглядывая своё отражение в окне. Красив, горяч, татуировки по правой стороне стелились по руке, плечу, уходя по левой стороне накаченного торса через бедро в ногу. Вся правая сторона тела альфы вилась разноцветной вязью. Как быть с Тэхёном Чонгук не знал, он уже год пытался сдвинуть с мертвой точки их, именно личные, отношения, но омега всё время ловко отмораживался и делал вид, что ничего не происходит, даже случившийся секс между ними, словно как и не был. Альфа не привык к упорным ухаживаниям, ему омеги, обычно, более, чем легко, доставались, так было с малолетства. Все это благодаря своей смазливой мордашке, в чём то, иногда даже и с омежьей красотой. Это в детстве и подростковом возрасте бесило и он не раз из-за этого дрался и пошёл в бокс и тхэквондо, чтобы надрать задницы всем альфам, что смели грязно шутить. А вот лет в 17-18 Чонгук просек, что в купе с его накаченным телом, холодным и даже где-то равнодушным взглядом, хорошенькое личико очень даже ебабельно действует на омег любого пола. А также, иногда работало на пользу Чонгуку, когда нужно было кого-то обвести вокруг пальца или получить нужную информацию. Сладенькая, полуомежья мордашка, в компании с невинно-притворным взглядом, делали своё дело и альфа получал то, что хотел. Лицо же Тэхёна с возрастом стало словно более очерчено, словно линии его лица стали более четкими и прорисованными, Намджун же про Чимина говорил, что у того наоборот всё стало более мягкое и нежное в облике после родов и нескольких лет, что они не виделись (да-да, они их обсуждали). Неожиданно глухой стук из ванной комнаты вывел из размышлений. Альфа стрелой сорвался туда, рванул дверь ванной. Сквозь запотевшие двери душевой кабины, в углу, была видна сидящая на коленях фигура Тэхёна, опирающегося по бокам в пол и опустившего голову вниз с длинными светлыми волосами. — Тэ, — Чон как был в штанах полез под душ, выключил воду, обнял, прижал, — Что случилось? — Устал, наверное, перенервничал, — еле-еле шепотом прошелестел омега в ответ. Чонгук боялся отпускать. Обняв, поднял потихоньку на ноги, вытащил из душа и придвинул легонько горячим мощным телом к себе, сдёрнув огромное махровое полотенце, завернул в него омегу. Дышали в шею один другому, обнявшись. Тэхён держал его за талию, он Тэхёна за подмышки и спину. — Испугал меня. — Голова закружилась резко, вот и на ногах не удержался. Доминант подхватил омегу на руки, тихо-тихо проскользнув по коридору с драгоценной ношей и опустил на диван. — Сиди, я сейчас, — сбегал альфа за вторым полотенцем. Вытирать мокрого Тэхёна было сладко и мучительно одновременно. Зверь в альфе рычал и хрипел. Чонгук, на сколько мог, бережно и осторожно вытер омеге волосы и опустив полотенце заметил, что тот на него внимательно смотрит. — Ты дышишь тяжело. Плохо себя чувствуешь? — глубокий тихий голос вливался в уши сексуальной медовой патокой. В свете ночника и работающей огромной плазмы на стене Тэхён, со своими золотыми глазами и взлохмаченными волосами, был похож на какого-то очень соблазнительного ангела. — Ты издеваешься? — с усмешкой спросил альфа, всё ещё сидя перед ним на коленях. В ответ молчание, а омега крепче сжал губы, уходя в несознанку, как обычно делал, Чон это понял, но доминанта было уже не остановить. Раздвинув колени Тэ уперся ими в диван. Чон придвинул того под ягодицы к краю. — Хочешь меня? — Тэхён решил идти напролом. — Вот именно тебя, а не только твоё тело, давай поговорим. Я устал, — лоб в лоб, гладили друг друга, проводя краешком губ по щекам. — Откровенность за откровенность. Ну что ж, я согласен. Тем более между нами дети я ради них, да и нас, пришло время и момент. Я тоже устал, устал бояться тебя, твоих импульсивных отношений в сторону меня, поступков. Но ты хороший отец, не знаю это инстинкт или ты повзрослел или то и другое. Я очень рад, что у моих мальчиков хороший, настоящий отец. — Это мои дети. Как ты хотел чтобы я с ними себя вёл? Почему ты шарахаешься от меня? Нас же тянет друг к другу? — Гук осторожничал, фильтруя слова. Тэхён первый раз, с момента их встречи в Лос-Анджелесе, был расположен говорить откровенно. Омега гладил его, втягивая запах альфы, смакуя слегка на языке, его член стал тяжелеть, а сердце начало биться быстрее, перемещаясь всё ближе куда-то в горло, он сглотнул. Колени мелко дрожали, Тэхён пытался остудить свою закипавшую кровь, пытаясь закончить этот прямой и честный разговор с человеком, что застрял крепким железным гвоздём в самом сердце и ничем его не выкорчевать. — Я боюсь тебя, твоей лжи в отношении меня. Ты уже это делал! Кто сказал что так не будет снова?! А если завтра что-то ещё щёлкнет в твоей голове? Я больше не хочу быть оттраханным тобой ночью и на следующий день наблюдать, как ты водишь пирожные покупать других омег, обнимая их за задницы. Нет уж, я один раз это попробовал, меня больше не устраивает! Нам надо меньше соприкасаться. Боль выжимала Тэхёна и выкручивала, он задыхался. Руки сами тянулись к мужчине напротив, омега желал упасть в эти сладкие сильные объятья. Но обжегшись на молоке будешь дуть и на воду. Чонгук однажды совершенно безжалостно разорвал в клочья доверие, а второй раз его только отличным сексом не заменить! Не заменить и его отличными отцовскими качествами. Потому что дети — это одно, а их взрослые отношения между омегой и альфой — это другое. Тэ реально понимал, что многие альфы прекрасные отцы, но они в тоже время и никудышные мужья и спутники жизни, которые за одну более менее доступную задницу (или просто оправдаясь, что хотят разнообразия) предадут вашу постель, чувства и союз. Тэхён в такую игру больше не играет! Наигрался, наелся унижения и боли со слезами и собственного обесценивания. Прав, во всём прав. Альфа тяжело вздыхал, ища правильный ответ и чтобы не спугнуть, но Тэ его опередил: — Я знаю, что люди меняются после большого потрясения, после каких-то определённых событий, которые они пережили, после переосознаний, но я пока не понял поменялся ли ты в плане твоих поступков в личной жизни, в отношениях, в паре. Человек может быть прекрасным другом, отцом, сыном, но не уметь быть верным своей половинке и этим свою половинку заставить страдать. Чонгук, садясь рядом на диван и разворачивая омегу к себе сказал: — Так ты не даёшь мне возможности что-либо доказать или показать тебе. — У нас всё заканчивается сексом, стоит нам остаться наедине. А в будничной жизни есть обычная усталость, привычка, дети и ещё куча всего. Ты привык не отвечать никому за себя, где ты, что делаешь. Кроме постели и общего дома, что ты мне дашь и что гарантируешь? Верность? Она мне очень важна от тебя! Уважение? Ты меня уважаешь как папу своих детей. А как своего омегу будешь? Да вообще, я ещё не слышал про любовь от тебя, а это главное в паре! — закончил Тэ. — Я люблю тебя, — выдохнул альфа, прикусывая омеге губы, — Думал, ты давно это понял. Сильно жал бока, бедра, закинув ноги Тэ на свои и пытаясь лизнуть длинную, соблазнительную шею и ключицы. Ночной полумрак и глубокая тишина квартиры всё больше двигали тела к друг другу. Тэхён остановил Чонгука одним пальцем, тыкнув в грудь. Доминант, разрываемый своим зверем, с трудом остановился, уговаривая того подождать ещё немного. Чон низко наклонил голову, тяжело дыша, пожирая глазами и облизывает ими омегу напротив. Тот, небрежно сбросил с плеч полотенце и сидел абсолютно голый, с сочившейся головкой члена, вставшими сосками, волосы по плечам, прекрасный и доступный, оставляющий лёгкие, как бабочки, поцелуи на торсе, плечах и шее альфы, которого не слабо уже вело. — Думаешь я железный? Я тебя растерзать готов, — зубы скрипели, а выступившие клыки, царапали кожу рта, — Подожди. Чонгук встал, проверил сначала сыновей, что сопели в своей спальне, потом пройдя в другую сторону гостевой комнаты. Тэхён сидел красивой, фарфоровой статуэткой на диване и молча наблюдал за движениями доминанта, гладя себя и сверкая своими тигровыми глазами. С огнём играет! НЕТ! С уже бушующей стихией! Девочка сопела, разметавшись, обложенная несколькими подушками, окружённая толстым одеялом, чтобы не упала, в принципе не с очень высокой кровати. Альфа вернулся в зал, его личное божество расфокусированно и призывно смотрело, одну ногу подвернув под себя, а одну свесив с дивана. Никакая сила не остановила бы сейчас Чонгука от намерения выдрать хорошенько это совершенство в чистом виде. Подошёл ближе. Омега обхватил его ноги горячими, как печка, руками, уткнувшись в его пах, нюхая, истекая смазкой и капая предэякулятом. Член альфы выпав из поменянных штанов пижамы на сухие, слегка ударил Тэхёна по губам. Омега замер, потёрся об него лицом (альфу уносило в космос буквально), лизнул (Чон тихо взвыл), резко насадился всем ртом, доведя член доминанта себе сразу до самой глотки. — Малыш, твои таланты меня сейчас поражают, — гладя по волосам Тэхёна. — Это экспромт, — выдал омега, на секунду оторвавшись от Гука. Чонгук кончил ему на лицо и грудь, размазывая это рукой по омеге и глядя, как тот тихо скулит, кончая на полотенце между своих бёдер, о которое терся всё это время. — Идём, — подхватил на руки, унося в свою спальню, — Выебу нормально на кровати, наконец. Чон поставил Тэ раком, пытаясь не кончить без проникновения, на ещё более округлившуюся задницу омеги. Вид Гуку сейчас открывался — боги Олимпа позавидуют! Тот вилял ей, прогнувшись в спине. Доминант схватил его за волосы, намотав те на кулак, потянул на себя, одновременно вставляя член в пульсирующую дырочку. — Гуки, ты такой красивый, сладкий, — бился в поступающем оргазме Тэхён. — А ты, божественный, малыш, как все успокоится, переезжайте ко мне жить. Понял?! — уже зло, дерзко, по собственнически, загоняя член как можно глубже, чтобы сучонок знал, чей, кому принадлежит. Чёлка била Чонгука по лицу при каждом толчке. Тэхён тёк, ноги дрожали, он потерялся. Альфа наклонившись к самому уху, спросил, остановившись на секунду: — Мой! Понял? Чей ты? — ТВООООЙ! Хочу быть твоим, — омега плакал, кончая, опять брызгая спермой под собой. — Кончай! Да детка, вот так, ещё кончишь, давай, люблю, люблю, люблю, мой, мой, мой, никому не отдам, — шипел ему в самое ухо Чонгук, отпустив волосы, что сексуально рассыпались по спине омеги, держа того и прижимая к себе за шею. Сколько это продолжалось, не один из них не помнит, только по очереди, завернувшись в простыни, ходили проверять детей. Солнце начало ласкать крыши домов за окном, а Тэхён и Чонгук лежали голые, сплетая тела и обнимая друг друга. Омега рассматривал спальню альфы, понимая, что хоть тот тут как бы почти не бывал, но всё равно, это часть его мира, Тэ нравился этот пентхаус, большой, но уютный. — О чём думаешь? — охрипшим от стонов в голосом спросил омега. — Про детей, они такие маленькие ещё, а то, что случилось вчера, как это отразится на их психике? Они же все видели, — голос у альфы был беспокойный. — Они достаточно быстро успокоились, значит всё не так страшно, я уже подумал их показать психологу детскому на днях, у нас с тобой мысли сходятся, — хихикнул Тэ. — О да, особенно сегодня ночью. Ну что, поговорим на днях о переезде ко мне? — Нет, Чонгук, — омега встал, беря рубашку и одевая, — Ты меня в свой дом под каким предлогом ввести хочешь? Как папу твоих детей или как твою подстилку? Альфа приподнялся на руках, охреневая от такого поворота, ему казалось, что у него всё на мази, а его мордой по полу натурально. — Чего? Ты заболел? — альфу буквально прибило от ахуя. Тэхён с ледяным лицом, повернувшись, послал ему воздушный поцелуй, Чонгук махом догнал того у двери не дав открыть: — Ты чего такой дерзкий? Мало выебали, так я ещё могу! Выдержишь? — Мы с того опять начали, милый. Пусти. Я к детям. — Ну-ну. Опять тупик.